"Убик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

VIII

В комнату отеля пробивался солнечный свет. Прижмурившись, Джо пытался рассмотреть убранство номера. Огромные портьеры из неошелка с вышитыми вручную сценами, иллюстрирующими эволюцию жизни на Земле — от одноклеточных существ кембрийского периода до начала XX века, когда в небо поднялся первый аппарат тяжелее воздуха. Прекрасный комод под красное дерево, четыре разноцветных хромированных стула… Заспанный Джо удивился изысканности номера и вдруг почувствовал сильное разочарование. Он понял. Венди у него не появилась. А вдруг она стучала в дверь, но он спал так крепко и не услышал?

Итак, добыча исчезла прежде, чем он успел ее схватить.

Чувствуя, как его вновь охватывает гнетущее состояние, оставшееся со вчерашнего дня, он слез с широкой кровати, отыскал разбросанные вещи и оделся. Джо отметил, что в комнате необыкновенно холодно, и задумался над этим явлением. Затем поднял трубку видеофона и набрал номер ресторана.

— …отомстить ему при первой возможности, — говорил кто-то в трубке. — Прежде всего необходимо установить, действительно ли Стантон Мик участвовал в этом или его участие в акции против нас — только видимость. Если это так, то почему? Если же иначе, то каким образом?..

Голос звучал монотонно, словно его обладатель говорил сам с собой, а не с Джо. Казалось, говорящий не знает о тем, что его слушают.

— …из наших предыдущих рапортов, — продолжал голос, — следует: Мик, как правило, действует безупречно, согласно принятым в рамках системы юридическим или этическим кормам. В свете этого факта…

Джо положил трубку и стоял ошеломленный, раскачиваясь и пытаясь что-либо сообразить. Несомненно, голос принадлежал Рансайтеру. Он еще раз поднял трубку и приложил ее к уху.

— …процесс возбужден Миком, привыкшим к такого рода спорам. Он может себе это позволить. Необходимо посоветоваться с нашими юристами перед отправкой Товариществу официального рапорта. Если его огласят публично, это станет попыткой лишить Холлиса доброго имени и послужит основой для процесса, в котором мы будем выступать в роли ответчика за инспирированное обвинение…

— Рансайтер! — громко позвал Джо.

— …и если мы в состоянии доказать…

Джо положил трубку.

«Ничего не понимаю», — сказал он себе.

Затем пошел в ванную, умылся ледяной водой, расчесался гигиенической расческой, бесплатно предоставляемой каждому гостю, после короткого раздумья побрился бесплатной гигиенической одноразовой бритвой, протер подбородок, шею и руки бесплатным гигиеническим кремом после бритья, а затем распечатал бесплатный гигиенический стаканчик и напился воды.

«Неужели мораторию удалось в конце концов возвратить его в состояние полужизни? — подумал он. — И они подключили его к моему телефону? Рансайтер, придя в сознание, наверное, захотел прежде всего поговорить со мной. Если это так, то почему он меня не слышит? Почему связь только односторонняя? Или это техническая неполадка, и ее можно исправить»?

Еще раз подойдя к телефону, Джо поднял трубку, намереваясь связаться с мораторием.

— …является не лучшим кандидатом на должность директора фирмы, в связи с его сложной личной ситуацией, особенно…

«Я не могу никуда позвонить, — подумал Джо. — Не могу даже заказать себе что-нибудь поесть».

Из угла большой комнаты раздался сигнал, а затем дрожащий механический голос:

— Я ваш домашний газетный автомат, бесплатно доставляющий новости только в прекрасных отелях «Руте» на всей поверхности Земли и подчиненных территориях. Нажмите на любую из кнопок, соответствующих различным видам новостей, и выберите вас интересующие, в течение нескольких секунд вы получите новейшую газетную информацию. От вас не потребуется никаких расходов.

— О’кей, — ответил машине Джо.

«Возможно, уже появилось сообщение о смерти Рансайтера, — подумал он. — Средства массовой информации постоянно следят за списком лиц, помещенных в мораториях».

Он нажал кнопку «Важнейшие межпланетарные новости». Тотчас из машины появился лист бумаги. Джо взял его в руки.

«Никакой информации о Рансайтере, — подумал Джо. — Неужели еще рано? Возможно, Товариществу удалось сохранить сей факт в тайне. Или Эл дал владельцу моратория нужное количество поскредов».

Но все деньги Эла лежали в кармане у Джо, да и Эл не из тех, кто может склонить кого-либо к чему-либо при помощи взятки.

Раздался стук в дверь.

Джо отложил лист и осторожно приблизился к двери.

«Наверняка это Пэт Конли, — подумал он, — ей удалось меня выследить. С другой стороны, вдруг это кто-то приехал за мной из Нью-Йорка. Не исключено — даже Венди». Однако последнее не казалось ему достаточно правдоподобным — Венди появилась бы раньше. «А может, посланный Холлисом убийца? — мелькнула мысль. — Вдруг он убивает нас всех поодиночке?»

Джо открыл дверь.

На пороге стоял, потирая ладони, Герберт Шонхайт фон Фогельзанг.

— Я ничего не могу понять, господин Чип, — пробормотал он. — Мы работали над ним целую ночь и не заметили даже искорки жизни. Однако, использовав электроэнцефаллограф, отметили выразительную, хотя и слабо заметную деятельность мозга. Наверное, мы столкнулись с какой-то формой посмертной жизни, но, как мне кажется, мы не обнаружили больше никаких сигналов, хотя и поместили датчики во всех зонах коры головного мозга.

— Ваша аппаратура регистрирует метаболизм мозга?

— Конечно, Мы даже призвали на помощь эксперта из другого моратория, и он подтвердил наличие метаболизма. Протекает он как обычно после смерти.

— Откуда вы узнали, что я здесь? — спросил Джо.

— Я звонил в Нью-Йорк господину Хэммонду, потом пытался связаться с вами, но ваш видеофон все утро был занят. Поэтому я решил приехать.

— Видеофон сломан, — сказал Джо. — Я никуда не могу дозвониться.

— Господин Хэммонд тоже безрезультатно стремился связаться с вами. Он просил передать вам, что речь идет о деле, которое вы должны уладить перед отъездом в Нью-Йорк.

— Наверное, он собирался напомнить о необходимости посоветоваться с Эллой, — догадался Джо.

— Да, вы должны сообщить ей о преждевременной трагической смерти мужа.

— Можете ли вы одолжить несколько поскредов, мне нужно позавтракать? — спросил Джо.

— Господин Хэммонд предупредил меня: вы попытаетесь занять деньги. По его словам, он дал вам наличными сумму, достаточную для оплаты за номер и напитки…

— Эл рассчитывал, что я сниму более скромный номер. Он не мог предвидеть сложности с дешевыми номерами. Вы можете приплюсовать эту сумму к счету, который представите «Корпорации Рансайтера» в конце месяца. Надеюсь, Эл упомянул о том, что сейчас я исполняю обязанности директора фирмы. Перед вами конструктивно мыслящий человек, твердо шагающий вверх по ступенькам карьеры и наконец достигший вершины. Я могу, как вы понимаете, в корне изменить политику нашей фирмы в области мораториев.

Фон Фогельзанг неохотно полез в карман твидовой тоги, вынул портмоне из искусственной крокодильей кожи и просмотрел его содержимое.

— Мы живем в беспощадном мире, — сказал Джо, принимая деньги. — Человек человеку — волк, это правда.

— Господин Хэммонд просил передать вам еще одно сообщение. Корабль прибудет в Цюрих через два часа.

— Хорошо, — сказал Джо.

— Чтобы дать вам достаточно времени для совещания с Эллой Рансайтер, господин Хэммонд договорился со мной, и корабль заберет вас прямо из моратория. Поэтому господин Хэммонд предложил мне сразу привезти вас туда. Мой вертолет стоит на крыше отеля.

— Это Хэммонд решил, что я должен вернуться в мораторий вместе с вами?

— Да, — кивнул фон Фогельзанг.

— Высокий, согбенный тридцатилетний негр? На передних зубах у него золотые коронки с декоративными мотивами: слева направо — червь, трефа, бубны?..

— Да, тот самый, именно его мы вчера забрали в аэропорту, и он вместе с вами находился в моратории.

— На нем были зеленые туфли, серые спортивные носки, блуза из барсучьей шкуры с вырезом на животе и брюки-гольф из искусственного лакированного материала?

— Я не видел его одежды. На экране видеофона появляется лицо.

— Я допускаю: Эл употребил какой-нибудь специальный код для своей идентификации?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, господин Чип, — раздраженно произнес владелец моратория. — Человек, разговаривавший со мной по видеофону из Нью-Йорка, сопровождал вас вчера.

— Я сильно рискую, — заявил Джо, — используя ваш вертолет. А может, вас прислал Рей Холлис? Ведь он убил Рансайтера.

Фогельзанг, вытаращив глаза, напоминающие стеклянные пуговицы, спросил:

— Вы сообщили о происшедшем Совету Товарищества?

— Мы займемся этим, когда посчитаем нужным. А пока следует принять меры предосторожности, чтобы Холлис не перебил нас всех — к чему он, собственно, и стремился там, на Луне.

— Вам необходима охрана, — сказал владелец моратория. — Я предлагаю вам позвонить в местную полицию. Они выделят человека, и тот обеспечит вашу безопасность до самого отлета. Как только вы приедете в Нью-Йорк…

— Мой телефон, как я уже говорил, поврежден. Я слышу в нем голос Рансайтера. Собственно поэтому ко мне никто не мог дозвониться.

— Действительно? Это неслыханно! — фон Фогельзанг, минуя Джо, проник внутрь комнаты. — Могу я послушать? — он поднял трубку, вопросительно взглянув на Джо.

— Один поскред, — потребовал Джо.

Владелец моратория запустил руку в карман твидовой тоги и извлек горсть монет. Раздраженно зашумев своей шапкой в форме пропеллера, он подошел к Джо и вручил ему три из них.

— Я беру у вас ровно столько, сколько стоит здесь чашка кофе, — заявил Джо.

«Уверен, именно столько он и стоит», — подумал он и вдруг осознал, что не завтракал и в таком состоянии должен встретиться с Эллой. Он решил употребить амфитамин, наверняка отель предложил его бесплатно как благородный жест.

— Я ничего не слышу, — сказал фон Фогельзанг, прижав трубку к уху. — Нет даже сигнала. Какие-то помехи, очень далекие и невыразительные.

Он протянул трубку Джо. Тот взял ее и приложил к уху — ничего, кроме отдаленных помех.

«На расстоянии нескольких тысяч миль, — подумал он. — Это тоже странно, как и голос Рансайтера, если, конечно, мне не показалось».

— Я вам верну ваш поскред, — сказал он, вешая трубку.

— Пустяки, — ответил фон Фогельзанг.

— Но ведь вы не услышали его голос.

— Возвращаемся в мораторий. Так хотел ваш коллега Хэммонд.

— Эл Хэммонд — мой подчиненный, — подчеркнул Джо. — Это я определяю действия фирмы. Я возвращаюсь в Нью-Йорк без разговора с Эллой; по-моему, самое важное сейчас — составление официального рапорта в Товарищество. В разговоре Хэммонд случайно не упомянул, все ли инерциалы покинули Цюрих?

— Все, за исключением девушки, которая провела с вами ночь в отеле, — удивленный владелец моратория осмотрелся, стараясь обнаружить следы ее присутствия. Его лицо выражало беспокойство. — Ее здесь нет?

— Какая девушка? — спросил Джо.

Его охватили мрачные предчувствия.

— Господин Хэммонд не уточнил, полагая, что вы знаете, о ком идет речь. В таких обстоятельствах называть мне ее имя — бестактно. Разве она…

— Никто сюда не приходил.

«Кто это мог быть? Пэт Конли? Или Венди? — судорожно соображал Джо, расхаживая по комнате, стараясь пересилить страх. — Господи, надеюсь, только не Пэт!»

— В шкафу, — произнес фон Фогельзанг.

— Что? — Джо замер.

— Посмотрите там? В этих дорогих номерах огромные стенные шкафы.

Джо нажал кнопку, расположенную на дверях шкафа, и пружинный механизм резко отворил их.

На полу лежал сверток, состоящий главным образом из распадающихся остатков, видимо, когда-то бывших тканью. Возникало ощущение, словно нечто, ранее покрытое этим материалом, невероятно съежилось, высохло, превратившись в мумию. Джо наклонился и перевернул это на другую сторону. Оно весило едва ли несколько фунтов. От его прикосновения согнутые до сих пор конечности выпрямились. Практически одни очень тонкие Кости. Издаваемый ими звук напоминал шелест листьев. Жесткие, спутанные волосы лежащего тела казались необычайно длинными. Они закрывали лицо, словно черная клубящаяся туча. Джо продолжал стоять наклонившись, совершенно недвижимый, боясь узнать, кто это.

— Старые останки, — сдавленно произнес фон Фогельзанг. — Полностью высушенные. Как будто они пролежали здесь целое столетие. Я спущусь вниз и сообщу о находке директору отеля.

«Нет, они не могли принадлежать взрослой женщине, — успокаивал себя Джо. — Такие маленькие… Скорее всего, это останки ребенка».

— Наверняка это не Пэт и не Венди, — сказал он, убирая с ее лица волосы. — Выглядит она так, будто ее вытащили из печки для обжига кирпича.

«А может, это от взрыва? — подумал Джо. — Горячая взрывная волна?»

Молча он смотрел на крошечное, сморщенное и потемневшее от жара лицо. Он уже знал, кто это. Он узнал ее, хотя и с большим трудом.

Венди Райт.

«В какое-то время, ночью, — догадался он, — она пришла в номер, и вдруг в ней, или вокруг нее, начал происходить какой-то процесс. Почувствовав это, Венди спряталась в шкафу, чтобы я ничего не узнал. Так прошли последние часы (или, надо надеяться, минуты) ее жизни, однако она не подала голоса, не разбудила меня. Хотя могла пробовать, но ей это не удалось, или у нее уже не оставалось сил. Возможно, после неудачной попытки она и потащилась в шкаф? Господи, надеюсь, это не тянулось долго».

— Вы уже ничего не сможете сделать в своем моратории, правда? — спросил он фон Фогельзанга.

— Слишком поздно. При такой степени разложения наверняка нет и следа полужизни. Это та девушка?

— Да, — кивнул утвердительно Джо.

— Лучше всего, если вы покинете отель. Для вашей осе безопасности. Холлис… Это ведь Холлис, правда? Он сделает с вами то же самое.

— Мои сигареты, — произнес Джо, — полностью высохшие. Телефонная книжка двухлетней давности на борту корабля. Скисшие сливки и мутный, заплесневевший кофе. Старые деньги. И она говорила еще на Луне, как только мы добрались до корабля: «Я чувствую себя старой».

Он задумался, стараясь перебороть страх, постепенно уступавший место удивлению.

«Но… голос в телефоне, — думал он. — Голос Рансайтера. Что это означает?»

Джо не видел во всем происходящем никакой логической связи. Голос Рансайтера в видеофоне не объясняла ни одна из теорий, приходивших ему на ум.

— Излучение, — предположил фон Фогельзанг. — Она находилась какое-то время в зоне очень сильного радиоактивного излучения. Необычайно сильного.

— Я думаю, она умерла из-за этого взрыва, — сказал Джо. — Взрыва, убившего Рансайтера.

«Частицы кобальта, — думал он. — Горячая пыль, осевшая и попавшая внутрь при дыхании. Но, если это так, нас всех ждет такая же смерть, ибо пыль осела на всех. Она у меня в легких так же, как у Эла и остальных инерциалов. В таком случае, уже ничего нельзя сделать. Слишком поздно. Мы об этом даже не подумали. Нам н в голову не пришло, что это цепная реакция. Нечего удивляться, почему Холлис позволил нам уйти. Однако…»

Все это объясняло смерть Венди и факт порчи сигарет, но не проясняло ситуации с телефонной книгой, монетами и скисшими сливками. Непонятно также, откуда взялся в трубке голос Рансайтера. Монолог прекратился, как только фон Фогельзанг поднял трубку. Видимо, он предназначался исключительно для Джо.

«Я должен возвращаться в Нью-Йорк, — подумал он. — Надо встретиться со всеми, кто был на Луне во время взрыва бомбы. Мы должны вместе все обмозговать. Пожалуй, это единственный способ решить данную задачу. Прежде, чем мы все умрем так же, как Венди. Или еще более страшным образом, если таковое возможно».

— Попросите, пожалуйста, директора отеля прислать мне полиэтиленовую сумку, — обратился он к владельцу моратория. — Я хочу поместить туда останки и забрать их с собой в Нью-Йорк.

— Разве вы не сообщите в полицию? Такое ужасное убийство, надо бы дать им знать.

— Побеспокойтесь о сумке, — повторил Джо.

— Хорошо. Ваша сотрудница — вам и решать. — Владелец моратория двинулся в глубь коридора.

— Она была ею когда-то, — сказал Джо, — и, увы, уже ею не является.

«Она — первая, — подумал он. — Но, может, это и лучше. Венди, я забираю тебя с собой. Хотя не таким образом, каким хотел бы».

Все оставшиеся инерциалы сидели за массивным конференц-столом из настоящего дуба.

— Джо должен вот-вот приехать, — внезапно прервал общее молчание Эл Хэммонд.

Он посмотрел на часы. Ему казалось, они остановились.

— Я предлагаю, — сказала Пэт, — посмотреть пока телевизионные новости: вдруг Холлис известил кого-нибудь о смерти Рансайтера.

— Об этом ничего не говорится в утренней газете, — сказала Эди Дорн.

— В дневных новостях — более свежая информация, — заявила Пэт.

Она дала Элу пятидесятицентовую монету, с ее помощью включили телевизор. Тот, стоящий за портьерой в конце конференц-зала. Внушительных размеров, цветной телевизор марки «3-Д» всегда составлял предмет гордости Рансайтера.

— Хотите, я включу аппарат? — услужливо спросил Сэмми Мандо.

— О’кей, — согласился Эл.

С мрачным видом он бросил Сэмми монету, которую тот схватил на лету, и направился к телевизору.

Уолтер У. Уолс, адвокат и юрисконсульт Рансайтера, нетерпеливо заерзал в кресле. Его аристократические руки играли замком портфеля.

— Зачем вы оставили господина Чипа в Цюрихе? — недоумевал он. — Мы не можем ничего предпринять до его возвращения, а между тем разрешение дел, связанных со смертью господина Рансайтера, является первоочередным.

— Вы же читали завещание, — заметил Эл. — Ознакомлен с ним и Джо Чип. Мы знаем, кто, согласно воле Рансайтера, должен принять руководство фирмой.

— Однако, с точки зрения закона… — начал Уолс.

— Это не затянется надолго, — резко прервал его Эл.

Он взял ручку и начал рисовать беспорядочные черточки на полях листа бумаги, включавшего в себя составленный им список. Некоторое время он увлеченно рисовал орнамент, затем еще раз прочел свой список:

— Я еще раз передаю листок по кругу, — объявил он громко. — Посмотрим, может, на сей раз кто-нибудь заметит какую-либо связь между этими пятью явлениями, или как их еще назвать. Эти пять фактов, которые являются…

Он сделал неопределенный жест.

— …бессмыслицей, — закончил Джон Илд.

— Легко заметить связь между первыми четырьмя, — констатировала Пэт. — Но со спичками что-то другое. Они не вяжутся со всем остальным.

— Покажи мне еще раз коробку, — попросил Эл, протягивая руку.

Пэт подала ее, и он еще раз прочитал объявление:

Эл перестал читать и в задумчивости постукивал ногтем о зубы.

«Да, — подумал он, — это объявление из другой оперы. Предыдущие явления основываются на старении и порче. А в данном случае что-то иное».

— Я думаю, — сказал он громко, — чего бы мы добились, обратись по этому объявлению! Здесь указан номер почтового ящика в Де-Мойне, штат Айова.

— Мы получили бы бесплатный комплект образцов обуви, — сказала Пэт Конли, — вместе с подробной инструкцией, благодаря которой каждый из нас…

— Возможно, — прервал ее Эл, — таким образом мы бы установили контакт с Гленом Рансайтером.

Сидящие за столом, включая Уолтера У. Уолса, внимательно посмотрели на него.

— Я говорю серьезно, — многозначительно добавил он. — Вышли по указанному адресу экспресс.

Он вручил коробку Типпи Джексон.

— И что я должна написать? — спросила Типпи.

— Просто заполни купон. — Эл обратился к Эди Дорн. — Ты уверена, что коробка у тебя с прошлой недели? Или, может быть, ты купила ее сегодня?

— В среду я положила в сумку несколько коробок со спичками, — ответила Эди Дорн. — Как я тебе уже говорила, сегодня утром, прикуривая сигарету, я заметила это объявление. Я совершенно уверена: коробка находилась в моей сумке, когда мы отправлялись на Луну.

— Может, уже с этим объявлением? — спросил Джон Илд.

— Нет, я не замечала его раньше, обратила внимание только сегодня. Откуда я могу знать, что было перед этим. Кто может это выяснить?

— Никто, — заявил Дон Дени. — Как ты думаешь, Эл? Не шутка ли это Рансайтера? Возможно, он распорядился напечатать ее — еще перед смертью? А не Холлис ли это? Этакий гротесковый розыгрыш: ведь он знал о своих намерениях убить Рансайтера? Когда мы его увидим, это объявление, Рансайтер уже окажется в Цюрихе, в холодильнике, согласно своему завещанию.

— Откуда бы Холлис узнал о наших планах отвезти Рансайтера в Цюрих, а не в Нью-Йорк? — спросил Тито Апостос.

— Там находится Элла, — парировал Дон Дени.

Сэмми Мандо в молчании стоял у телевизора, рассматривал пятидесятицентовик, полученный от Эла. Его бледный сморщенный лоб не слишком умного человека отражал напряженное размышление.

— Что случилось, Сэм? — спросил Эл.

Он почувствовал, как его охватывает какое-то напряжение, — судя по всему, возникал очередной инцидент.

— Разве на пятидесятицентовике не изображена голова Уолта Диснея? — спросил Сэмми.

— Диснея или, если монета старая, Фиделя Кастро. Покажи ее.

— Еще одна монета, вышедшая из обращения, — заключила Пэт Конли, в то время как Сэмми шел к Элу.

— Нет, — возразил Эл, всматриваясь в пятидесятицентовик. — Отчеканена в прошлом году, дата в порядке. Ее примет любой автомат. И этот телевизор тоже.

— Так в чем же дело? — несмело спросила Эди Дорн.

— В том, о чем говорил Сэм, — ответил Эл. — На монете другой портрет.

Он встал, подошел к Эди и положил монету на ее раскрытую влажную ладонь.

— Кого он тебе напоминает?

— Я… не знаю, — промямлила Эди спустя минуту.

— Неправда, знаешь, — отрезал Эл.

— Да, знаю, — бросила резко Эди, против своей воли вынужденная ответить.

— Это Рансайтер, — сообщил Эл, обращаясь ко всем остальным, сидящим за большим столом.

— Допиши это к своему списку, — едва слышно сказала после минутного молчания Типпи Джексон.

— Как мне кажется, речь идет о двух процессах, — промолвила Пэт, когда Эл вернулся на свое место. — Первый основывается на разложении — это очевидно, и с этим мы все согласны.

— А второй? — повернулся к ней Эл.

— Я не совсем уверена, — Пэт колебалась. — Это какая-то связь с Рансайтером. Думается, мы должны просмотреть все наши монеты. А также банкноты. Позвольте мне минуточку подумать.

Все собравшиеся за столом вытащили свои кошельки и портмоне, обыскали карманы.

— У меня банкнот достоинством в пять поскредов, — сказал Джон Илд, — с отличным портретом господина Рансайтера. Остальные… — он просматривал их минуту, — остальные нормальные, все в порядке. Хотите посмотреть этот банкнот, господин Хэммонд?

— У меня таких два, — ответил Эл. — У кого еще?

Поднялось шесть рук.

— Среди нас восемь человек имеют деньги Рансайтера; наверное, так их надо называть. Несомненно, к концу дня вся наша наличность превратится в деньги Рансайтера. Возможно, в течение двух дней. Во всяком случае, мы можем ими пользоваться, включая с их помощью автоматы и оборудование, а также платить по счетам.

— Я в этом не уверен, — возразил Дон Дени. — Почему ты так считаешь? Эти, как ты их назвал, деньги Рансайтера… — он постучал пальцем по банкноту. — Есть Ли какое-нибудь основание для приема их банками? Они не выпущены легально и не правительство ввело их в оборот. Типичные поддельные, ненастоящие деньги.

— О’кей, — рассудительно сказал Эл. — Может, они действительно ненастоящие, и банки откажутся их принимать. Но речь не о том.

— Речь о том, — продолжила Пэт Конли, — на чем основывается этот второй процесс, появление Рансайтера?

— То-то и оно, — кивнул Дон Дени. — Его появление равнозначно процессу разложения. Некоторые монеты стареют, на других появляется портрет Рансайтера. Думаю, эти процессы идут в противоположных направлениях. Один основывается на отставании, исчезновении существующих вещей. Это процесс номер один. Второй — возникновение вещей, ранее не существовавших.

— Исполнение желаний, — прошептала Эди Дорн.

— Уточни, — обратился к ней Эл.

— Может быть, это исполнение желаний Рансайтера, — продолжила уже громче Эди. — Ну, чтобы его портрет поместили на официальных платежных средствах, на всех наших деньгах, включая монеты. Разве это не внушительно?

— А на коробках от спичек? — спросил Тито Апостос.

— Наверное, нет, — призналась Эди.

— Наша фирма и так дает объявления на спичечных коробках, — сообщил Дон Дени. — А также по телевидению, в газетах и иллюстрированных журналах. Мы рассылаем нашу рекламу и по почте. Всем этим занимается отдел контактов с клиентами. При жизни Рансайтер не интересовался этой стороной деятельности фирмы, и, естественно, его не волновали спичечные коробки. Если бы он выбрал какую-нибудь форму самоутверждения своих тайных желании, следовало ожидать появления его физиономии на телевидении, но уж никак не на деньгах, а тем более — спичечных коробках.

— Возможно, он появится и на телеэкране, — заключил Эл.

— Это правдоподобно, — призналась Пэт Конли. Мы ведь не проверили этого. Никто из нас не располагал временем смотреть телевизор.

— Сэмми, — обратился Эл, опять вручая ему пятидесятицентовик, — включи телевизор.

— Я не уверена, хочется ли мне его смотреть, — заметила Эди, в то время как Сэмми опускал монету в щель.

Двери конференц-зала открылись, и в них появился Джо Чип.

— Включи телевизор, — распорядился Эл, увидев его лицо.

Он встал и подошел к нему поближе; остальные внимательно смотрели на них.

— Что случилось, Джо?

Минуту он ждал ответа, но Джо продолжал молчать.

— В чем дело?

— Я нанял корабль, который меня сюда привез, — ответил Джо хриплым голосом.

— Вместе с Венди?

— Выпишите чек на оплату поездки, — приказал Джо. — Корабль на крыше. У меня не хватило денег.

— Вправе ли вы распоряжаться фондами фирмы? — спросил Эл Уолтера У. Уолса.

— В данном случае — да. Я пойду — все улажу, — Уолтер У. Уолс вышел из комнаты, прихватив портфель.

Джо по-прежнему молча стоял в дверях. С момента, когда Эл видел его в последний раз, он постарел лет на сто.

— В моем кабинете— Джо отвернулся от стола, часто заморгал и покачнулся. — Я… считаю, вы не должны этого видеть. Когда я нашел ее, со мной был хозяин моратория. Он сказал, что они уже не в состоянии помочь, прошло слишком много времени. Года.

— Года? — переспросил Эл, чувствуя холодное прикосновение страха.

— Пойдем в мой кабинет, — решил Джо.

Вместе они вышли из конференц-зала и двинулись по коридору к лифту.

— Возвращаясь сюда на корабле, — бормотал Джо, — я получил успокаивающее средство, цена которого вошла в общую стоимость билета. В общем, сейчас я чувствую себя намного лучше. А точнее сказать, никак не чувствую. Это, наверное, действие успокоительного; когда оно закончится, я вернусь в прежнее состояние.

Приехал лифт. Молча они спустились на четвертый этаж, где находился кабинет Джо.

— Я не советую тебе на это смотреть. — Джо открыл дверь офиса и первым вошел вовнутрь. — А там — как знаешь, ведь я после этого отошел; наверное, и ты переживешь.

Он включил лампу.

— Господи, — вымолвил спустя минуту Эл.

— Не открывай сумку, — посоветовал Джо.

— Я и не собираюсь. Когда это случилось — сегодня утром или вчера вечером?

— Скорее всего, это произошло еще до того, как она добралась до моего номера. Мы — я и владелец моратория — нашли кусочки материала в коридоре перед моей дверью. Но, когда она проходила через зал, с ней еще все было в порядке. Никто ничего не заметил, а в таких отелях всегда есть служащие, присматривающие за входящими. Сам факт, что ей удалось дойти до моего номера…

— …указывает лишь на ее способность ходить в том состоянии.

— Я думаю о нас, оставшихся, — сказал Джо.

— В каком смысле?

— Произойдет ли такое и с нами?

— Ты думаешь, это возможно?

— А почему это произошло с ней? Скорее всего, из-за взрыва. Мы умрем по очереди, точно так же, один за другим. И от нас, от каждого, останется — десять фунтов кожи и волос в пластиковой сумке да несколько высушенных костей.

— Ну, хорошо, — пытался анализировать Эл. — Действует какая-то сила, вызывающая внезапное разложение. Она появилась во время взрыва на Луне или вызвана им. Это мы знаем. Предполагаем и существование какой-то противосилы, действующей в обратном направлении. Она имеет какую-то связь с Рансайтером. На наших деньгах начал появляться его портрет. Коробка для спичек…

— Рансайтер появился и в моем видеофоне.

— В видеофоне? Объясни.

— Не знаю, я не видел его на экране, а только слышал его голос.

— Что он говорил?

— Ничего конкретного.

Эл внимательно посмотрел на Джо.

— Он тебя слышал? — спросил он наконец.

— Нет. Я пробовал ему что-то сказать, но связь оказалась односторонней. Я только слышал его и все.

— Поэтому я тебе и не дозвонился?

— Конечно, — Джо кивнул.

— Перед тем, как ты появился, мы собирались включить телевизор. Ты знаешь, о его смерти ничего не сообщают газеты. Что за штучки!

Ему не нравился вид Джо. Чип казался ему Старым, щуплым и усталым. Возможно, это так начинается?

«Мы должны установить контакт с Рансайтером, — подумал Эл. — Недостаточно услышать его голос, скорее всего, он пытается связаться с нами, но…»

— Если мы выживем, то должны до него добраться.

— Появление его на телеэкране ничего не объяснит, — рассуждал Джо. — Как в случае с видеофоном. А может, он подскажет нам, как с ним связаться? Последняя надежда, что таким способом он попытается объяснить нам, как поступать дальше. Возможно, он знает, что произошло.

— Прежде всего, нужно осмыслить происходящее с нами. Мы этого не знаем.

«Он должен быть живым, — думал Эл, — хотя мораторий оказался не в состоянии вернуть его к полужизни. Несомненно, для такого важного клиента владелец моратория сделал все возможное».

— Фон Фогельзанг слышал его голос в трубке видеофона? — поинтересовался Эл.

— Он пытался, но трубка молчала, а потом послышались далекие разряды. Я тоже их слышал. Пустота. Звон, означающий полную пустоту. Очень странный звон.

— Не нравится мне это, — констатировал Эл, хотя и не осознавал, почему. — Уж лучше бы фон Фогельзанг тоже слышал Рансайтера. По крайней мере, мы убедились бы, что тебе не померещилось.

«Или, скорее, нам всем, — подумал он, — как, например, с той спичечной коробкой».

Однако какие-то события наверняка происходили: автоматы, например, не принимали старые монеты, а они сконструированы реагировать только на физические явления. Здесь психика не играла никакой роли: автоматы не обладали воображением.

— Я покину на какое-то время это здание, — заявил Эл. — Выбери наугад совершенно незнакомый нам город, с которым ни ты, ни я не имеем ничего общего.

— Балтимор.

— О’кей. Я еду в Балтимор. Хочу проверить, примут ли в случайно выбранном мною магазине деньги Рансайтера?

— Купи мне пачку свежих сигарет, — сказал Джо.

— Хорошо. Посмотрим, окажутся ли высушенными купленные в случайном магазине сигареты. Я прихвачу на пробу и другие продукты. Ты едешь со мной или пойдешь наверх и расскажешь им о Венди?

— Поеду с тобой, — решил Джо.

— Может, вообще не стоит им говорить о ней?

— Я думаю, мы обязаны сказать, — возразил Джо. — Это может повториться. Возможно, даже до того, как мы вернемся. Не исключено, что это происходит уже сейчас.

— В таком случае необходимо тотчас же ехать в Балтимор. — Эл направился к дверям кабинета.

Джо последовал за ним.