"Убик" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Киндред)

IX

Они выбрали супермаркет Счастливчиков на окраине Балтимора.

— Дайте пачку сигарет «Пэлл Мэлл», — обратился Эл к компьютерному автомату-контролеру.

— Сигареты «Уингс» дешевле, — сказал Джо.

— Сигареты «Уингс» не выпускают, — произнес с раздражением в голосе Эл. — И уже много лет.

— Их производят, — сообщил Джо — только не рекламируют. Это приличные сигареты фирма, которая их производит, не хвастает. Пожалуйста, сигареты «Уингс» вместо «Пэлл Мэлл», — обратился он к автомату.

Пачка сигарет сползла по наклонной поверхности на прилавок.

— Девяносто центов, — произнес электронный торговец.

— Вот банкнот стоимостью десять поскредов. — Эл вложил деньги в аппарат.

— Ваша сдача, сэр, — произнес автомат, раскладывая перед Элом аккуратную пачку банкнот н монеты. — Прошу пройти вперед.

«Итак, деньги Рансайтера находятся в обращении», — подумал Эл, уступая место следующей клиентке, толстой пожилой даме в черном плаще, державшей в руке мексиканскую плетеную сумку для покупок. Он стал осторожно распечатывать пачку. Сигареты буквально рассыпались в его пальцах.

— Это могло бы что-то доказать, будь у нас в руках пачка «Пэлл Мэлл», — сказал Эл. — Я снова становлюсь в очередь.

Он направился в ее сторону и заметил, как пожилая дама бурно ругается с автоматом-продавцом.

— Она погибла еще до того, как я принесла ее домой. Пожалуйста, заберите ее назад. — Она поставилана прилавок цветочный горшок, в нем виднелось полностью увядшее растение. Возможно, остатки азалии, но в данный момент ее трудно было узнать.

— Я не верну вам деньги, — отозвался автомат. — Мы продаем растения без гарантии. Наше правило — «Покупатель, будь внимательным!» Прошу двигаться дальше.

— А номер «Сэтиди Ивнинг Пост», — продолжала дама, — который я взяла с вашего газетного столика, — прошлогодний. Что здесь у вас происходит? Обед из марсианских личинок…

— Пожалуйста, следующий клиент, — произнес аппарат, не обращая на нее никакого внимания.

Эл вышел из очереди. Он начал ходить по магазину, пока не наткнулся на высокую, около двух с половиной метров, гору ящиков с сигаретами всевозможных марок.

— Выбери какую-нибудь коробку, — посоветовал он Джо.

— «Домина», — сказал Джо, — они стоят столько же, сколько и «Уингс».

— Господи, не хватай никаких незнакомых марок, возьми «Уинстон», «Кул» или что-нибудь в этом роде.

Эл вытащил из кипы одну упаковку и тряхнул ею.

— Пустая. Я чувствую по весу.

Однако что-то легкое и маленькое тарахтело внутри. Он разорвал ее и заглянул в середину.

Листок бумаги, исписанный почерком, прекрасно им известным. Они принялись читать:

— Значит, он знает о Венди, — констатировал Эл. — Возможно, это даст шанс каждому из нас.

— Случайная коробка сигарет, — удивленно говорил Джо, — причем мы наткнулись на нее в последний момент, в первом попавшемся магазине в выбранном наугад городе. И в нем мы находим предназначенную нам карточку от Глена Рансайтера. Что же в остальных коробках? Такие же карточки?

Он вытащил из кучи упаковку папирос «ЭЛ. ЭМ.», потряс ею, а потом разорвал ее. Двадцать пачек папирос — абсолютно нормальная упаковка. Он вытащил одну.

— Ты видишь, самая обычная пачка, — сказал Джо. Он вытащил из кучи еще одну упаковку. — Эта тоже полная. — Он потянулся за следующей. И еще за одной. Во всех находились пачки сигарет. И все сигареты и папиросы рассыпались в пальцах.

— Я думаю, откуда он мог знать, что мы приедем именно сюда, — размышлял вслух Эл, — и откроем именно эту упаковку? Происходящее не имеет объяснения. Однако и здесь действовали две противоположные силы.

«Процесс разложения — против Рансайтера, — подумал Эл. — Во всем мире то же самое, а возможно, и во всей Вселенной. Вполне вероятно, если Солнце погаснет, Глен Рансайтер поместит на его место какое-то иное светило. Что же еще может сделать Рансайтер? Или, если поставить вопрос по-другому: как далеко может зайти процесс разложения?»

— Проверим еще на чем-нибудь, — предложил Эл.

Он пошел по проходу вдоль ящиков, банок, упаковок аж до отдела технических изделий. Там он выбрал дорогой немецкий магнитофон.

— Этот выглядит прилично, — сказал он Джо, следовавшему за ним. Эл взял магнитофон в фабричной упаковке.

— Купим и отвезем его в Нью-Йорк.

— Ты не хочешь его распаковать и проверить? — спросил Джо.

— Я уже предполагаю, что получится из пробы, — парировал Эл. — Мы не в состоянии проверить его здесь, на месте.

С магнитофоном в руке он пошел к кассе.

Вернувшись в Нью-Йорк, они отнесли магнитофон в мастерскую фирмы.

Через пятнадцать минут начальник мастерской, уже разобравший весь механизм, доложил:

— Все части механизма, приводящего в движение ленту, изношены. Резиновое ведущее колесо местами стерто. Внутри корпуса полно кусочков резины. Тормозное оборудование, используемое при быстрой перемотке ленты, также практически полностью изношено. Ведь магнитофон требует чистки и смазки; короче, надо произвести полный ремонт и заменить пасики.

— Из сказанного можно предположить, магнитофону уже много лет? — спросил Эл.

— Вполне возможно» Как давно он у вас?

— Я купил его сегодня, — ответил Эл.

— Исключено, — заверил его начальник мастерской. — А если это действительно так, то вам продали…

— Я знаю, что мне продали, — перебил Эл. — И знал еще до того, как открыл коробку.

Он обратился к Джо:

— Новый, магнитофон совершенно изношен. Куплен он за ненастоящие деньги, которые магазин принимает. За лишенные стоимости деньги — лишенный ценности предмет. Тут есть даже определенная логика.

— У меня сегодня плохой день, — отозвался начальник мастерской. — Когда я встал утром, то увидел: мой попугай сдох.

— А почему? — спросил Джо.

— Не знаю, просто сдох. Он стал твердый, как кусок дерева. — Начальник мастерской вытянул в направлении Эла свой костистый палец. — Я вам вот еще что скажу о вашем магнитофоне. Он не просто изношен, ему лет сорок. Сейчас уже не используют резиновых колец и трансмиссионных пасиков. Вы нигде не сможете достать к нему запасные части, разве что кто-нибудь выполнит для вас детали вручную» Но это не окупится. Чертова машина — уже антиквариат. Выбросьте его и забудьте.

— Вы правы, — произнес Эл. — Я так и сделаю.

Вслед за Джо он вышел из мастерской в коридор.

«Сейчас мы имеем дело с чем-то большим, чем процесс разложения, — это уже другая проблема».

— У нас возникнут сложности с приобретением какой-нибудь пригодной для употребления еды. Какие продукты, продающиеся в магазине, сохраняют свежесть в течение многих лет?

— Консервы, — ответил Джо. — Я видел большой выбор консервов в том магазине, в Балтиморе.

— Теперь уже ясно, почему. Сорок лет тому назад в магазинах продавалось значительно больше консервов, чем мороженных продуктов. Ты прав, они могут оказаться единственным источником нашего питания. — Эл задумался.

— Однако, если в течение одного дня этот процесс продвинулся на сорок лет, то завтра мы можем отодвинуться уже на сто лет. Ни один из продуктов непригоден к употреблению по прошествии ста лет с момента его консервирования.

— Китайские яйца, — произнес Джо. — Тысячелетние яйца, которые закапывают в землю…

— Интересно, ведь процесс коснулся не только нас, — продолжал Эл. — Ты помнишь ту женщину в Балтиморе? Сила воздействовала и на ее покупку, на азалию.

«Неужели весь мир обречен страдать из-за взрыва бомбы на Луне? — спросил он себя. — Почему это происходит со всеми, а не только с нами…»

— Дело в том… — начал Джо.

— Помолчим секунду, надо подумать. Может, Балтимор существует только тогда, когда один из нас находится там? А супермаркет Счастливчиков исчез с поверхности Земли, как только мы из него вышли? Скорее всего, процесс и происходит только с нами, побывавшими на Луне.

— Это философская проблема, лишенная значимости и смысла, — заявил Джо. — Тем более, не существует доказательств: так это или иначе.

— Разве подобное имеет значение для той пожилой дамы в черном плаще? — зло произнес Эл. — Или для всех остальных?

— Сюда идет начальник мастерской, — сказал Джо.

— Я просматривал инструкцию, которая прилагалась к магнитофону. — С удивленным выражением лица он вручил Элу небольшую книжечку. — Учтите, я сэкономил вам время. Посмотрите, на последней странице указано, кто произвел это свинство и куда необходимо его выслать, чтобы фабрика произвела ремонт.

— Сделано фирмой Рансайтера, в Цюрихе, — громко прочитал Эл. — Еще есть адрес мастерской в Североамериканской Федерации. В Де-Мойне. Так же, как и на спичечной коробке. — Он протянул книжку Джо, говоря:

— Надо ехать в Де-Мойн. Эта книжечка — важное доказательство наличия связи между обоими городами.

«Интересно, почему именно Де-Мойн?», — задумался он.

— Вспомни, — обратился он к Джо, — Рансайтера что-нибудь связывало с этим городом?

— Он там родился, — сказал Джо, — и провел первые пятнадцать лет жизни. Глен вспоминал об этом время от времени.

«Итак, каким-то образом он возвратился туда после смерти. Рансайтер одновременно находится в Де-Мойне и в Цюрихе, — думал он. — В Цюрихе происходит наблюдаемый измерительной аппаратурой метаболизм его мозга, тело находится в состоянии полужизни, в холодильной камере Моратория Любимых Собратьев, но, несмотря на это, в контакт с ним вступить нельзя. В Де-Мойне физически его нет, однако, скорее всего, именно там и можно с ним связаться. В действительности же, при помощи инструкции такой контакт уже произошел, — по крайней мере, односторонний: от него — к нам. Тем временем наш мир останавливается, течет вспять, — продолжал размышлять он, — демонстрирует изнанку прошедших этапов своего развития. Возможно, проснувшись в конце недели, мы увидим, как по Пятой авеню ездят старомодные трамваи «Тролли Доджес». Интересно, что означали эти слова?» — Забытое название из прошлого возникло в его сознании, как туманное воспоминание, вытеснившее последние малоприятные события. Под влиянием этого неясного ощущения он почувствовал себя неловко: явление, которое он никогда не переживал, стало слишком реальным.

— «Тролли Доджес», — громко произнес он. Самое меньшее — лет сто назад. Это название навязчиво присутствовало в его сознании, он не мог его забыть.

— Откуда вам известно это название? — спросил начальник мастерской. — Уже никто его не помнит. Так когда-то называлась команда «Бруклин Доджес». — Он подозрительно уставился на Эла.

— Лучше пойдем наверх, — решил Джо, — удостоверимся, что все в порядке с остальными. А затем поедем в Де-Мойн.

— Если мы не отправимся сейчас же, — сказал Эл, — путешествие может затянуться на день или даже два.

«Средства передвижения постепенно станут все более примитивными, — подумал он. — Аппараты с ракетными двигателями сменятся реактивными самолетами, а те в свою очередь уступят место самолетам с поршневыми двигателями. Затем наступит время путешествий по суше: паровоз, карета… Не хочется думать, что мы так далеко откатимся. Однако у меня в руках магнитофон сорокалетней давности, и работает он с помощью резинового колеса и пасиков. Так что, все возможно».

Они быстро направились к лифту. Джо нажал кнопку. Они молчали, взволнованные и погруженные в раздумья. Из этого состояния Эла вывел подошедший лифт, издававший невообразимый грохот. Открылась железная дверь.

Перед ним стояла украшенная ковкой из полированной латуни кабина, приводящаяся в движение металлическим тросом. Уставший лифтер в ливрее сидел на стуле, держа руку на кнопке, и равнодушно поглядывал на них, зато состояние Эла никак нельзя было назвать равнодушным.

— Не входи, — остановил он Джо. — Попробуй вспомнить лифт, которым мы ехали недавно — на гидравлической тяге, меблированный, самоходный, совершенно бесшумный…

Вдруг он замолчал. Грохочущая машина исчезла, а на ее месте появился нормальный лифт. Однако Эл ощущал присутствие того, старого лифта; он прятался где-то здесь, на краю его поля зрения, готовый выскочить, как только он и Джо займутся чем-нибудь другим.

«Он хочет вернуться, — понял он. — Предполагает снова поживиться. Мы можем отодвинуть этот момент на некоторое время, наверное, на несколько часов. Процесс движения назад во времени набирает силу, архаические объекты внедряются в наш мир быстрее, чем нам казалось в начале. Сейчас каждый скачок занимает сто лет. Во всяком случае, этому лифту по меньшей мере лет сто».

«Однако, — думал Эл, — мне кажется, мы сможем в определенной степени контролировать это явление. Ведь удалось же нам вернуть современный лифт. Если бы мы держались все вместе, если бы действовали как единое целое, состоящее из двенадцати голов вместо двух…»

— Что ты заметил? — спросил Джо. — Почему не позволил войти в лифт?

— Ты не видел старый лифт? Открытую кабину с латунными украшениями начала века? И лифтера, сидящего на стуле?

— Нет, — ответил Джо.

— А что ты видел?

— Нормальный лифт, который я вижу ежедневно в нашей конторе. Я видел его всегда и вижу сейчас. — Он вошел в кабину.

«Итак, видение действительности каждым из нас начинает заметно отличаться», — понял Эл. Он задумался над возможными последствиями.

Все вокруг выглядело враждебным и совершенно ему не нравилось. Неописуемо ужасным казалось ему это, на его взгляд, самое катастрофическое изменение из всех произошедших, начиная со смерти Рансайтера. Они двигались назад не с идентичной скоростью; инстинктивно он чувствовал: примерно то же испытала перед смертью Венди Райт.

Сколько же времени ему осталось?

Он чувствовал предательский, пронизывающий холод, с некоторых пор, он не помнил точно, с каких, начавший проникать в его тело. Холод овладевал им самим и окружающим его миром. Невольно вспомнились последние минуты, проведенные на Луне. Холод проникал во все щели, врывался вовнутрь предметов, в самую сердцевину — источник их жизни. Эл увидел вокруг себя ледяную пустыню, торчащие голые скалы. Окружающая его действительность превратилась в плоскую равнину, овеянную замораживающим ветром. Ледяной покров становился все толще, скалы постепенно исчезали. На краю его поля зрения появилась темнота и постепенно стала заполнять все пространство.

«А ведь все это, — подымал он, — существует только в моем воображении. Мир не оказался погребенным под пластами ветра, мороза, льда и темноты; все это происходит только во мне, но мне кажется: я вижу все это вокруг себя. Странно, неужели весь мир оказался во мне? Окруженный моей телесной оболочкой? Когда это произошло? Должно быть, таковы симптомы приближающейся смерти, — сказал он себе. — Неуверенность ощущений, торможение всяких функций, ведущих к полной энтропии, — это сам процесс. А лед, который я вижу, — доказательство этого процесса. Когда я закрою глаза, — продолжал размышлять Эл, — весь мир исчезнет. Однако я не вижу огней, указывающих дорогу к новым лонам. Где же туманный красный свет, который символизирует занимающиеся развратом пары? А темный красный свет — знак звериной алчности? Ощущаю только полное отсутствие тепла и вижу всепоглощающую темноту, вымерзающую равнину, а над нею — умирающее солнце».

«Это не может быть обыкновенной смертью, — говорил он себе. — В ней есть что-то неестественное, — настоящий процесс умирания вытеснен каким-то иным, беспощадно навязанным фактором».

«Возможно, я скорее пойму, — думал он, — если просто лягу отдохнуть, и таким образом соберу достаточное количество энергии, необходимой для размышлений».

— Что произошло? — спросил Джо. Они все еще ехали вверх.

— Ничего, — коротко ответил Эл.

«Может, им и удастся, — думал он, — но мне уже нет».

Только в конференц-зале Джо заметил — Эл не идет рядом с ним. Он оглянулся, вышел в коридор и застал Эла неподвижно стоящим.

— Что случилось? — повторил свой вопрос Джо. Эл не пошевелился. — Что с тобой?

— Я очень устал, — ответил Эл.

— Ты плохо выглядишь, — забеспокоился Джо.

— Я схожу в туалет. А ты пойди к ним и убедись, все ли с ними в порядке. Я сейчас к вам присоединюсь. — Неуверенно Эл двинулся вперед, плохо сознавая, где находится. Он производил впечатление человека, который плохо видит дорогу.

— Я пойду с тобой, — решил Джо. — Я хочу удостовериться, что ты туда доберешься.

— Может, когда я умоюсь теплой водой… — говорил Эл. Он нашел бесплатную дверь туалета, открыл ее с помощью Джо и исчез внутри. Джо остался стоять в коридоре.

«Что с ним произошло? — думал он. — Он изменился, увидев старый лифт». Тревога охватила Джо.

Через минуту Эл снова появился.

— Что еще произошло? — спросил Джо, увидев выражение его лица.

— Присмотрись к этому, — проговорил Эл, провожая Джо в туалет и указывая на противоположную стену. — Туалетные художества. Ты же знаешь, в мужских туалетах везде можно найти различные нацарапанные слова. Прочитай.

Надпись, выполненная цветным карандашом или красной авторучкой, гласила:

— Это почерк Рансайтера? — спросил Эл. — Ты узнаешь его?

— Да, — кивнул Джо.:— Нет никаких сомнений.

— Итак, вот она — правда, — констатировал Эл.

— Ты считаешь, это правда?

— Конечно, — ответил Эл. — Абсолютно уверен.

— И мы узнаём об этом таким кошмарным способом? Со стены в мужском туалете? — Горечь звучала в каждом слове Джо.

— Надпись на стене жестоко однозначна. Мы могли бы месяцами, а скорее всего, до конца своих дней, смотреть телевизор, читать газеты, слушать видеофоны и не узнать об этом.

— Но ведь мы не умерли, за исключением Венди, — запротестовал Джо.

— Мы находимся в состоянии полужизни. Скорее всего, по-прежнему — на борту корабля «Претфол II», и он везет нас на Землю с Луны, после взрыва, убившего нас, а не Рансайтера. Это он старается взять у нас поток протофазонов. До сих пор все попытки кончались неудачей, из нашего мира не доходят никакие сигналы туда, где он живет; Но ему удалось связаться с нами. Мы находим его знаки повсюду, даже в местах, выбранных наугад. На каждом шагу мы наталкиваемся на его присутствие, с им и только с им, ведь он единственная особа, которая пробует…

— С ним и только с ним, — перебил его Джо, — а не так, как сказал ты: «с им и только с им».

— Мне плохо, — простонал Эл.

Он открыл кран и стал брызгать в лицо водой. Вода оказалась холодной.

Джо заметил, что в ней разбиваются кусочки льда.

— Возвращайся в конференц-зал. Я приду туда, как только почувствую себя лучше, если это еще возможно.

— Я останусь с тобой, — возразил Джо.

— Нет, уходи отсюда к черту! — Эл начал подталкивать его к дверям и наконец выставил в коридор. На его посеревшем лице застыл ужас. — Иди, проверь, не случилось ли чего-нибудь с ними! — Согнувшись пополам, он вернулся в туалет, заслоняя глаза ладонями. Двери захлопнулись, скрывая его от Джо.

— Хорошо, — сказал Джо после минуты колебания. — Я буду вместе с ними в конференц-зале. — Минуту он стоял, прислушиваясь, но из-за двери не доносилось ни звука.

— Эл! — закричал он, думая: «Боже, как страшно. Действительно, с ним что-то происходит». — Я хочу увидеть собственными глазами, что с тобой все в порядке, — требовал он, напирая на двери.

— Слишком поздно, Джо, — тихо и спокойно ответил Эл. — Не смотри на меня.

В туалете было темно, — вероятно, Элу удалось выключить свет.

— Ты не можешь мне уже ничем помочь, — еле слышным голосом говорил он.

— Нам не следовало удаляться от остальных, — из-за этого и погибла Венди. Тебе, наверное, удастся еще пожить, во всяком случае, хоть какое-то время, если ты пойдешь туда и будешь всегда рядом с ними. Постарайся внушить им: вы не должны никогда расставаться. Понимаешь?

Джо потянулся к выключателю, но слабый, легкий удар пришелся по его руке. С ужасом он отдернул руку, потрясенный немощью Эла. Теперь он уже знал все. Свет уже не требовался.

— Я пойду к остальным, — сказал он. — Я понял. Это страшное ощущение?

Минуту спустя он услышал почти беззвучный шепот:

— Нет, не страшное… Я просто… — Голос замолчал; снова наступила тишина.

— Мы еще когда-нибудь увидимся, — сказал Джо. Он знал: слова излишни, и сам поразился, пробормотав такую бессмыслицу. — Я трактую это иначе, — продолжал он говорить, хотя понимал, Эл его уже не слышит. — Я надеюсь, тебе станет лучше. Я приду узнать, как ты себя чувствуешь, только проинформирую их о надписи на стене. Я скажу им, пусть не приходят сюда, поскольку… — он старательно пытался подобрать нужные слова, — они могут тебе помешать, — закончил он.

В ответ — звенящая тишина.

— Ну все, до свидания, — сказал Джо, выходя из темного туалета.

Неуверенным шагом он направился по коридору в конференц-зал. Задержался на минуту, нервно глотнул воздуха и энергичным толчком открыл двери.

Включенный телевизор громко рекламировал стиральный порошок. На большом цветном экране типа «3-Д» какая-то домохозяйка критически всматривалась в полотенце из синтетического меха выдры. Затем камера переместилась в ванную комнату, на минуту выхватив надпись на стене, выполненную тем же знакомым почерком. На сей раз она гласила:

Но на экран телевизора смотрел только один человек. Джо Чип стоял в абсолютно пустой комнате. Все остальные члены группы исчезли.

Интересно, где они? Сможет ли он прожить достаточно долго, если успеет их найти? Это казалось ему теперь маловероятным.