"Испытай меня" - читать интересную книгу автора (Митчелл Фрида Митчелл)5— Ну как? Все оказалось так плохо, как ты ожидала? — Голос Фернана прозвучал очень тихо; Джейн даже решила, что ослышалась. Они возвращались в Ле-Пюи по дороге, тянувшейся вдоль побережья. «Ситроен» бесшумно рассекал пространство. Джейн смотрела на море, и ей совсем не хотелось нарушать покой, царящий в ее душе. Они провели чудесный день с Рене и Мадлен. Фернан, как ни странно, оказался прекрасным спутником: он не хмурился, не язвил, и Джейн была вынуждена признать, что ей очень понравилась поездка. — Не понимаю, о чем ты, — осторожно ушла она от прямого ответа. — Я собиралась познакомиться с Декурами, с их детьми. Нора рассказывала мне, как очаровательна крошка Жаклин… — Да, но ведь ты была там со мной… Джейн прекрасно понимала, что он имел в виду именно это, но надеялась, что нелегко давшееся перемирие продлится хотя бы до возвращения в Ле-Пюи. Здесь, в элегантном салоне машины, Фернан казался слишком большим, слишком опасным, слишком… Просто его самого слишком много! — беспомощно подумала она. — Почему ты решил, что я ожидала чего-то плохого? — А разве нет? — спросил он, бросив на нее иронический взгляд. — Нет, вовсе нет, — вежливо ответила она, но Фернан неожиданно расхохотался. — Ну до чего же мне нравится твой имидж скромной благовоспитанной англичаночки! Это гораздо лучше, чем огнедышащая фурия, которой ты была вчера возле бассейна. Я-то думал, что ты ведешь себя так только ради Рене и Мадлен или просто не хочешь пугать детей… — Ну хватит, достаточно! Фернан снова взялся за старое! От благих намерений Джейн ничего не осталось: он снова начал донимать ее и она ничего не могла с этим поделать. Он совершенно невыносим! — Да? — Фернан внезапно свернул с дороги и вырулил на небольшую площадку. В открытое окно машины сразу ворвалось облако пыли. — Да, Джейн, я слушаю тебя. — Его голос прозвучал неожиданно серьезно, и хотя Джейн старалась изо всех сил сохранять спокойствие, ее начало трясти. — Должен признаться, что люблю понаблюдать за людьми, а сегодня у меня было для этого много возможностей. Ты очень интересный… — Прекрати! Она совершила ошибку, повернувшись к нему, и тут же застыла, увидев выражение его глаз — блестящих и немигающих. Фернан лениво протянул руку к лицу Джейн, слегка коснулся подбородка, неспешно наклонился и прильнул к ее губам в нежном, успокаивающем поцелуе. Огонь желания сразу вспыхнул в ее крови, заставив закрыть глаза и отдаться сладкому чувству, пока до нее не дошло, что она делает. Широко раскрыв глаза, Джейн отшатнулась. — Не надо… — прошептала она, дрожа. — «Прекрати», «не надо», — тихо передразнил Фернан. — Однако твое тело говорит совсем другое, разве не так? — Нет, не так! — Джейн отвернулась от него и прижалась к дверце; лицо ее горело. — А даже если и так, это просто химия, бунт гормонов! Это ничего не значит! — Ах, химия? Но в таком случае это всегда должно происходить одинаково — независимо от партнера. Выходит, ты ощущала то же самое со всеми своими парнями? — вкрадчиво поинтересовался он. — Например, с Домиником… — С Домиником? — Он что, с ума сошел? Совсем рехнулся? Какое вообще отношение имеет ко всему этому учитель Поля?! — Доминик никогда не был «моим парнем». Так же, впрочем, как и ты! — резко ответила Джейн. — И моя личная жизнь… — или отсутствие таковой, мысленно добавила она, — тебя не касается! — Это верно, — спокойно произнес Фернан, откинувшись на спинку сиденья и сложив мускулистые руки на груди. — И что же дальше? — спросила Джейн, когда молчание стало невыносимым. — Мы едем домой или нет? — Нет! — отрезал он и завел двигатель. — Нет?! — Ее голос сорвался на визг. — Что ты хочешь этим сказать? — То, что пока не собираюсь возвращать тебя Норе и Пьеру, — ответил Фернан, выводя машину на дорогу. — Во всяком случае, пока мы не пообедаем. — Но они ждут меня, — растерялась Джейн. — Кроме того, я не одета для обеда… После того как он поцеловал ее, в голове Джейн все перепуталось, она никак не могла собраться с мыслями. — Ты одета прекрасно. — Фернан окинул ее быстрым взглядом. — Во всяком случае, для меня. — Фернан… — Только обед, Джейн. — Его голос звучал ласково, убаюкивающе. — Тебе нужно поесть, и мне тоже. Так почему бы не сделать это вместе? — Но… — Я позвоню Норе и сообщу ей о наших планах, идет? Джейн прекрасно сознавала, что ее согласия вовсе не требуется. Он снова все решил за нее! Что ей оставалось делать? Разве что выброситься на ходу из машины, подобно героине фильма тридцатых годов, на которую напал насильник? Но и обедать с Фернаном Джейн не собиралась. Она знала: это опасно так же, как играть с огнем. Но, с другой стороны, ей хотелось этого больше всего на свете! Похоже, она сошла с ума… — Идет? — мягко, но настойчиво повторил Фернан. А впрочем, почему бы и нет? Она провела четыре года в мучительной борьбе с самой собой, пытаясь примириться с прошлым, забыть измену Фреда, избавиться от воспоминаний, преследующих ее в снах. Да, на какое-то время она потеряла уверенность в себе, достигла наивысшей точки отчаяния. Но Джейн день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем пересиливала себя. Убеждала, что когда-нибудь снова сможет работать с детьми, встретит кого-нибудь… Так неужели она ничего не добилась? Неужели все ее усилия пропали даром? Ведь иначе она не боялась бы пообедать с Фернаном Тамилье… А она и не боится! Она просто не может позволить себе бояться! — Почему бы и нет? — произнесла она вслух. — В самом деле, почему бы и нет? — В его голосе сквозило явное удовлетворение. Ответ на этот вопрос могла дать легкая дрожь, охватившая ее, и «гусиная кожа», которой она покрылась. Но Джейн решила не думать об этом. Улыбаясь и стараясь выровнять дыхание, она повторяла про себя: «Я молода, свободна, и это совершенно нормально — принять приглашение пообедать от симпатичного молодого человека. Это самое обычное дело на свете…» — О, здесь так красиво! Это слишком роскошное место, Фернан, я же говорила, что не одета… — Ерунда. — Он вел ее через галерею, залитую огнями сотен крошечных светильников; его рука лежала на ее талии, и это прикосновение было ласковым, но властным. — Здесь бывают самые разные люди — от королей до нищих. Если и так, то совершенно ясно, в какую категорию попадаю я, подумала Джейн, входя в зал, убранный почти со средневековой пышностью. Для визита к Рене и Мадлен она постаралась одеться со вкусом, но достаточно просто. На ней была белая шелковая блузка с длинными рукавами и темно-зеленые брюки — идеальный наряд для посещения приятелей, но никак не для обеда в таком месте — очень изысканном наверняка престижном. Быстрый взгляд на столики, расставленные вдоль стен большого зала со сводчатым потолком, подтвердил ее опасения. Большинство женщин были в дорогих туалетах, хотя одежда мужчин варьировалась от вечерних костюмов до простых рубашек с открытыми воротами и джинсов. Тем не менее автостоянку заполняли исключительно дорогие машины. Встретивший их метрдотель, как оказалось, знал Фернана, но Джейн уже была к этому готова. Они прошли к столику на двоих недалеко от танцевальной эстрады, но в достаточно интимном уголке, чему она была искренне рада. Это давало возможность расслабиться в стороне от посторонних взглядов и в то же время насладиться роскошью обстановки. Сверкали бриллианты дам, неслышно скользили официанты, музыка звучала негромко и нежно. Словом, посетители ресторана определенно принадлежали к той счастливой части человечества, которая никогда не смотрит на ценники и тому подобные мелочи. — Ты часто здесь бываешь? Уже задав вопрос, Джейн поняла, что он является избитым клише, но Фернан, похоже, этого не заметил. — Сейчас нет. — Он как-то безучастно посмотрел на нее. — Но раньше бывал довольно часто. Он имел в виду свою жену! Джейн покраснела, осознав, что совершила очередную бестактность. Ну конечно! Иветт, без сомнения, прекрасно вписывалась в здешнюю обстановку. Наверное, все головы поворачивались, когда они входили — ослепительно красивая женщина и властный, неотразимый мужчина… Джейн очень хорошо представляла себе их. — Со своей женой? Она сама не понимала, как вырвались эти слова, но было поздно: они вылетели наружу и повисли в воздухе между ними подобно живым существам. — Да. — Фернан вовсе не пытался уклониться от ответа. — Она… Иветт любила бывать здесь. — Правда? Внезапно накатившая волна ревности была настолько сильной, что Джейн испугалась. — А тебе здесь нравится? Вопрос был задан спокойно, почти без эмоций, но Джейн почувствовала, что за этим скрывается нечто большее, чем простое любопытство. Что ей ответить? Прошло несколько секунд, прежде чем Джейн поняла, что правильным ответом может быть только правда. Все очень просто. Она не Иветт и не Нора. Она — это она! И неважно, нравится она самой себе или нет… Джейн прекрасно помнила, как, узнав об измене Фреда, посчитала себя самым никчемным на свете существом. А сейчас? Сейчас Джейн внезапно ощутила, что чего-то стоит. Поразительно, но именно здесь, в этом роскошном зале, она вдруг почувствовала, что нравится себе! — Да, здесь очень… мило. — Джейн нарочно употребила это слово. — Я вообще люблю экзотику, а это здание, должно быть, очень старинное. — Да. — Фернан внимательно посмотрел на нее. — Но… — Она немного помедлила, прежде чем продолжить: — Но мне не слишком нравится, когда старинные здания переделывают под рестораны и тому подобное. Ведь так мы теряем частицу нашего прошлого! Ты меня понимаешь? — Ей вдруг стало неловко, и она поспешила объяснить: — Наше время какое-то ненормальное! Все кругом помешались на деньгах и власти, и никто не видит истинных ценностей. — Только не говори, что занималась философией! — Это было сказано шутливо, но в глазах Фернана мелькнуло что-то, заставившее Джейн посмотреть на него с беспокойством. — А что, по-твоему, является истинными ценностями? Официант принес им коктейли, но едва они остались одни, Фернан снова испытующе посмотрел на нее через стол и тихо спросил: — Ну так как? — Что я считаю истинными ценностями? — Джейн почему-то занервничала и отпила большой глоток изысканного напитка, прежде чем ответить. — Ну, это то, на чем я воспитана: семейная жизнь, честность, скромность… — Ты полагаешь, что эти понятия не знакомы людям, сидящим здесь? — Я этого не говорила. — Ей не понравился ядовитый тон Фернана. — Ты спросил меня, что представляет для меня ценность, и я ответила — только и всего. Мне кажется, что слишком многие сейчас одержимы идеей любой ценой преуспеть в нашем мире. И часто это происходит за счет семейной жизни и дружеских привязанностей. Разумеется, я понимаю, что нужно зарабатывать деньги и все такое прочее, но дух нашего времени кажется мне слишком агрессивным. Женщина обязательно должна быть красивой, иметь совершенное тело, поскольку главная ее цель — заключить выгодный брак. Мужчина должен быть сильным и преуспевающим, чтобы его уважали в обществе. Стремление выиграть любой ценой — оно во всем! — Ммм… — Фернан задумчиво посмотрел на нее, прищурив глаза. — Тебе не кажется, что ты чересчур цинична в своем мнении о современниках? — Нет! — вспыхнула Джейн. — Вовсе нет. Просто я не смотрю на мир через розовые очки. Половина человечества голодает оттого, что остальные люди слишком прожорливы. Зачем-то вырубают прекрасные леса; животные, птицы, насекомые уничтожаются — и все это якобы во имя прогресса… — Джейн резко оборвала себя, заметив его удивление. — До чего же ты… горячая, — сказал он тихо. — Пожалуйста, не иронизируй, Фернан! Она понимала, что их разговор вышел далеко за рамки легкой предобеденной беседы, способствующей нормальному пищеварению. Очевидно, это было почти неприлично… Но Фернан поинтересовался ее точкой зрения и получил ответ. А если он намерен насмехаться над ней, она немедленно уйдет отсюда! — Ты в самом деле считаешь, что я иронизирую? — А разве нет? — Джейн с вызовом посмотрела на него. — Нет, Джейн, ты не права, — сказал он со странной, затаенной тоской, подействовавшей на нее сильнее слов. — Я не иронизирую, я тебе завидую. Завидую твоей способности думать обо всем этом, стремиться что-то переделать… — А тебе этого не хотелось бы? — перебила она его. — Разве ты не чувствуешь, что должен что-то изменить? — Я должен? — Его лицо потемнело, голос резал слух, как звук металла по стеклу. — Почему я должен? Я вообще не вижу в своих современниках ничего такого, что меня волновало бы. Человеческая порода прогнила снаружи и изнутри, и даже тонкий налет цивилизации не может этого скрыть при ближайшем рассмотрении. Эгоизм — вот что движет большинством людей! И это единственное истинное чувство, которое мне знакомо. — Но это ужасно! — Потрясенная, она уставилась на него. — Ты не мог этого сказать! — Я только что сказал это… — Но ты не можешь так думать! — воскликнула Джейн. — А как же Нора и Пьер? Они любят друг друга, на самом деле любят, разве не так? — Всегда найдется исключение, которое лишь подтверждает правило. — Но в таком случае мир полон подобных исключений! — Она откинулась на стуле, сердито разглядывая его. — Например, мои родители. Ты не можешь сваливать в одну кучу всех людей и утверждать, что не существует такого понятия, как настоящая любовь. — Ну хорошо… А ты? Ты была когда-нибудь влюблена? — неожиданно спросил Фернан, заглянув прямо в ее светло-карие глаза. Джейн целую минуту смотрела на него, не в силах ответить. — Да… однажды… — сказала она наконец и опустила глаза, потому что не могла больше вынести пристального взгляда сидящего напротив нее человека. — А сейчас? Ты до сих пор считаешь, что любила его? — Нет, — грустно призналась Джейн. — Так что же изменилось? — поинтересовался он. — Людям вообще свойственно обольщаться. Ты же видишь теперь, что твоя любовь была иллюзией и не могла иметь продолжения. — Дело не в этом… — Джейн поерзала на стуле. — Просто Фред оказался не таким, как я думала. Не знаю, была ли я настолько слепа или он сознательно старался создать ложный образ, но человек, которым он оказался на самом деле, мне совсем не понравился… — И ты с ним порвала? — Нет. — Джейн посмотрела ему прямо в глаза, взгляд ее был затуманен болью. — Это он со мной порвал. Я тогда попала в аварию, ему стало известно, что я некоторое время должна буду провести в больнице, и Фред… Фред нашел себе другую подружку. Фернан еле слышно выругался по-французски, но смысл его слов легко было угадать. — Каким же я был болваном! — Он неожиданно перегнулся через стол и взял ее за руки. — Безмозглым, самонадеянным болваном! Джейн сидела ни жива ни мертва, даже не решаясь вздохнуть, а Фернан приподнялся, наклонился к ней и губами коснулся ее губ. Затем, прежде чем сесть, ласково провел пальцем по ее щеке. Джейн была ошеломлена этим прикосновением, этой нежностью, которая так не вязалась с тем Фернаном Тамилье, образ которого она создала. Боже, когда же я перестану выдумывать людей?! Ведь и с Фредом произошло нечто подобное… Нет, тогда все было наоборот: я вообразила прекрасного человека, который на деле оказался недостойным любви. А Фернан… Чем ближе я узнаю его, тем больше нахожу привлекательных черт. Чего стоит одно это короткое нежное прикосновение… Да я просто-напросто влюбилась! — ужаснулась Джейн. Надо же было выбрать человека, чья любовь к покойной жене сковала все его чувства вековым льдом; который чертовски красив, баснословно богат и так же недосягаем для нее, как житель Луны! — Джейн! Она словно очнулась и поняла, что официант уже несколько минут стоит рядом, ожидая заказа. Но Джейн тщетно пыталась разглядеть маленькие, прыгающие в глазах черные буковки меню. Ее мысль не могла сосредоточиться ни на чем, кроме страшного открытия: она влюблена в Фернана Тамилье! — Что ты будешь заказывать? — спросил Фернан. — Мне… мне все равно, — с трудом выдавила она. — У них здесь делают превосходный ризотто. А на второе мы можем заказать рыбное блюдо, которым славится это заведение. Рыбу обжаривают в сметане с вином, а потом запекают в сухарях и подают с овощами и салатом. — Прекрасно, — кивнула она. — Это очень здорово. Все действительно было здорово: и сам ресторан, и обслуживание, и вино, которое уже ударило ей в голову, потому что Джейн успела осушить два бокала. Но надо же было попытаться развеять черное облако, которое надвигалось на нее и вызывало нарастающее ощущение грядущей беды! Джейн не имела ни малейшего понятия, о чем они говорили за едой, но, по крайней мере, заметила, что Фернан сохранял свой обычный самоуверенный, невозмутимый вид — как, впрочем, и все окружающие. Что же касается ее… Она была совершенно не в себе и могла думать только о своем чувстве, которое осознала так внезапно. Как странно, что она не догадалась об этом прежде! А ведь Фернан сказал, что больше не верит в любовь… Что ж, если бы можно было выбирать, в кого влюбиться, тогда бы она выбирала… Но любовь не пара обуви или новая шляпа. Она поражает со всей силой, когда этого меньше всего ожидают. — Не хочешь потанцевать? Джейн удивленно подняла глаза. Фернан смотрел на нее, и лицо его было совершенно непроницаемым. Никогда невозможно догадаться, о чем он думает! А что, если он сейчас сравнивает ее с той женщиной, о которой тоскует до сих пор? Наверняка Иветт прекрасно танцевала. Стройное, изящное тело, которое она видела на фотографиях, словно специально было предназначено для танца… — Нет, спасибо. Я… я плохо танцую, у меня обе ноги — левые. — Я сомневаюсь в этом. — К ужасу Джейн, Фернан встал, обошел столик и взял ее за руку. — Я очень сильно в этом сомневаюсь. — Фернан, но я и вправду не хочу!.. Но это была откровенная ложь! И пока они шли рука об руку к танцевальной площадке, и когда Фернан заключил ее в объятия, прижав к своей груди, Джейн чувствовала, что пребывает наверху блаженства. Она прижалась лбом к его плечу, вдыхая его запах, ощущая одновременно и боль, и наслаждение, а потом откинула голову, чтобы взглянуть в его улыбающееся лицо. — Кажется, ты говорила, что не умеешь танцевать? — произнес Фернан тихо. — Не умею, — улыбнулась она в ответ так, как, наверное, не улыбалась никогда в жизни. — Я просто следую за тобой, вот и все. Она действительно просто плыла, скользила по воздуху… — Это скрытый комплимент? — усмехнулся Фернан. — Осторожнее, так можно попасться! Ведь я же страшный, злой Серый Волк, а ты — маленькая Красная Шапочка… Это было невыносимо! Если бы кто-нибудь сказал Джейн, что можно желать кого-либо так, что это превращается в физическую пытку, она бы ни за что не поверила. Но сейчас острая боль одновременно с чувственным теплом переполняли ее сердце, отзываясь в каждой клеточке, в каждом нерве. А Иветт была с ним несколько лет… Она просыпалась рядом с ним, смеялась вместе с ним, разделяла с ним маленькие семейные тайны, занималась с ним любовью долгими ночами… — Джейн… Она услышала свое имя, произнесенное еле слышным шепотом, и ее словно ударило током: он желал ее. Джейн закрыла глаза и еле сдержала порыв поднять голову и найти губами его губы. Он желал ее, все его тело желало ее! Что бы Фернан ни чувствовал до сих пор к Иветт, что бы ни говорило его сердце, сейчас, в эту минуту, ему была нужна только она. — Ты очень красива, Джейн, тебе это известно? — Его дыхание обдавало ее жаром. — У тебя кожа нежная, как у младенца… Как у младенца? Она тут же подумала о шрамах на своем животе, и это заставило ее напрячься. — Не бойся. — Фернан заметил ее состояние, но не понял его причину. — Я знаю, что ты думаешь обо мне, и не собираюсь тебя торопить. Но только… эта химия, о которой ты говорила, снова дает о себе знать. — Его голос звучал вкрадчиво, обволакивающе, и Джейн неожиданно разозлилась на нелепость сложившейся ситуации: она хотела его до безумия, до беспамятства! — Расслабься, Джейн. Мы с тобой взрослые люди — можем же мы провести пару часов вместе без всяких сложностей! Что он имел в виду? Она хотела спросить, но Фернан вдруг развернул ее спиной к себе, продолжая сжимать в объятиях, и Джейн удивилась, что можно танцевать и так. Они провели на танцевальной площадке больше часа, и Фернан целовал ее бессчетное количество раз, наклоняя свою черную как смоль голову и терзая ее губы. Джейн и раньше подозревала, что Фернан очень чувственный человек, несмотря на внешнюю сдержанность. Это читалось во взгляде его блестящих темных глаз, в капризном изгибе губ, в движениях гибкого, сильного тела. Но открытием для нее явилось то, что, оказывается, можно заниматься любовью в зале, полном народу! Фернан проделывал с ней невероятные вещи; его возбуждение ощущалось горячо и остро через ткань одежды, разделявшую их. А когда Джейн позволила себе представить, что было бы, если бы они оказались одни, то едва не лишилась чувств. Когда началось шоу, Фернан отвел ее к столику, и Джейн знала, что ни за что не дошла бы, если бы не твердая рука, поддерживавшая ее за локоть. Она попыталась сосредоточить внимание на певице с ангельским голосом и фигурой римской матроны, но боковым зрением постоянно следила за Фернаном, замечая каждое движение его руки или поворот головы. Они покинули ресторан сразу после одиннадцати, выйдя в прохладную, благоухающую ночь, залитую светом полной луны. Пока они шли к машине, Джейн изо всех сил пыталась унять дрожь, но тщетно. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беззащитной перед собственным физическим влечением, грубым и сильным, но главное — перед тем, что Фернан проник в самые сокровенные глубины ее души. А ведь Фернан Тамилье не любил ее! Да, его тело могло отреагировать на близость молодой женщины, но не более того… Он был здоровым, темпераментным мужчиной, его брак продолжался несколько лет, и, несомненно, он занимался любовью еще до свадьбы, подумала она с тоской. Так что все это вполне естественно. Но желать ее как личность, как Джейн Николсон со всеми ее проблемами и переживаниями? Нет, он ясно дал понять, что ничего этого ему не нужно. И вероятно — да просто наверняка! — если бы он увидел ее обнаженной, то его физическое влечение пропало бы. Фернан привык к совершенству, которым она не обладала даже до аварии. А уж теперь-то… Что, если быть честной, могла Джейн предложить такому мужчине, как Фернан Тамилье? У него всегда было все: богатство, влияние, красивая внешность. И вне всяких сомнений, его брак был сплошной сказкой, с которым он, сам того не замечая, будет сравнивать любую новую связь… — Ну, что ты вдруг загрустила? — спросил Фернан, садясь в машину, и, когда она не ответила, взял ее за подбородок, заглянул в глаза и нежно поцеловал. — Поехали отсюда, хорошо? Машина помчалась по шоссе в сторону Ле-Пюи, и Джейн почувствовала разочарование. Неужели после всего, что произошло в этот вечер, он собирается отвезти ее домой и сдать на руки Норе, словно забытую сумку? Но через некоторое время «ситроен» остановился в уединенном месте, окруженном молодым кустарником, и Фернан выключил мотор. — Я хочу поцеловать тебя, Джейн. По-настоящему. — Он повернулся к ней; тишина навевала ощущение, что они одни на всем белом свете. — Я хотел бы целовать тебя по-настоящему всю ночь. Что же тогда он делал в ресторане, если не целовал меня по-настоящему? — подумала Джейн. Но в следующее мгновение поняла, в чем разница. Прикосновение губ Фернана на этот раз возбудило желание — дикое, необузданное, туманящее разум, обжигающее огнем, неудержимое. Ее губы раскрылись под его алчущими губами, поцелуй становился все глубже и глубже, пока не захватил ее целиком. Она прижалась к Фернану, забыв обо всем на свете. Любовь делала ее чувствительной к каждому его движению, к каждому прикосновению. Она отвечала на поцелуи с такой страстью, что Фернан, наверное, был поражен, но ее это не волновало. Джейн не понимала, что с ней творится. Она никогда не считала себя чувственной, ей всегда удавалось контролировать свое поведение. Но теперь все было совсем по-другому. Она хотела принадлежать Фернану, слиться с ним воедино! И вдруг словно тревожный звоночек прозвучал в мозгу Джейн. Она испугалась собственного желания — такого безрассудного, такого всепоглощающего. А ведь Фернан сам предупреждал ее об опасности! Он не прикидывался, что любит ее, с самого начала был предельно честен с ней. Как же смириться с тем, что она не более чем предмет для удовлетворения сиюминутных потребностей? Что она почувствует потом, когда эта романтическая ночь будет в прошлом? — Фернан… — Джейн с трудом освободилась от его объятий; перед глазами все плыло, сердце бешено колотилось. — Подожди! Мне нужно… Я хочу тебя кое о чем спросить. — Не сейчас! — Он снова притянул ее к себе, но Джейн уклонилась от ищущих губ. — Нет, именно сейчас, а то будет поздно. Скажи, все это для тебя хоть что-нибудь значит? Видишь ли, я не привыкла… к коротким связям. — Она хотела сказать «романам», но не смогла заставить себя выговорить это слово. — А к чему же ты привыкла? Джейн смотрела на него во все глаза. Ей было так трудно заставить себя задать этот вопрос, а он на него не ответил… Промолчал! Просто промолчал! Впрочем, это и был ответ… — Я хочу домой, Фернан. Джейн показалось, что она вернулась назад, в то время, когда не знала о существовании Фернана Тамилье, в тот мир, где самыми страшными событиями для нее были предательство Фреда, ужас катастрофы и кошмарные месяцы после нее. Странно, но все это вдруг показалось вполне переносимым по сравнению с той болью, что мучила ее сейчас. — Джейн, я не могу тебе ничего обещать. Мне казалось, что я дал понять это… — О да! Ты дал мне это понять. — В голосе Джейн прозвучала такая горечь, что ей самой стало жаль себя. — Ты поступил как честный человек и ни в чем не виноват. Но, пожалуйста, отвези меня домой. Последние слова были сказаны так жалобно, совсем по-детски. Губы Фернана сжались в тонкую линию, он отвернулся, завел двигатель и, не говоря ни слова, выехал на дорогу. |
||
|