"Кот, который сорвал аплодисменты" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

Глава шестнадцатая

Когда Квиллер в среду утром заехал за Тельмой, его встретила Дженис.

— Заходите, — пригласила она. — Тельма уже готова, пошла только попрощаться с попугаями. А вы прощаетесь с кошками, когда уходите?

— А как же! — ответил Квиллер.

Радостно возбуждённая в предвкушении прогулки, Тельма так стремительно выбежала из дома, что Квиллер едва успел разглядеть её наряд: одеяние цвета лаванды, множество браслетов и туфли на каучуковой подошве.

С ловкостью двадцатилетней девушки она впорхнула в его машину.

— Мы случайно не будем проезжать рядышком с супермаркетом Тудлов? — спросила она.

— В Мускаунти всё расположено рядышком друг с другом. А почему вы спрашиваете?

— Во-первых, Дженис от него в восторге, она покупает там продукты, а во-вторых, его хозяйка, называющая себя Бабушкой Тудл, говорит, что знала меня, ещё когда я ходила в младшие классы.

— Ну, значит, там мы и сделаем нашу первую остановку.

Бабушку Тудл они застали в овощном отделе, где она придирчиво разбирала ананасы. Она подняла на них глаза и сразу раскрыла объятия.

— Тельма! Я видела твою фотографию в газете. А меня ты помнишь? Я же Эмми Спрингер! Ты ещё звала меня своей сестричкой.

— Как же! Ты была такая крошка! Вот я за тобой и присматривала. У тебя ещё были роскошные длинные кудри, и, когда мальчишки дергали тебя за волосы, я гонялась за ними с хворостиной.

— А теперь ты такая знаменитость!

— И всё равно «хворостина» всегда при мне.

Квиллер отошёл в сторонку и, пока бурные воспоминания не кончились, изучал брокколи.

Тельма выбрала свежий ананас и объяснила Квиллеру, что в нём содержатся ферменты, которые помогают при всех недомоганиях. Квиллер взял себе несколько яблок, и они встали в очередь в кассу. Время, как всегда в таких случаях, тянулось медленно, покупательница долго отыскивала свою кредитку, а кассирша наводила справки, в какую цену сегодня бананы. Стоявший перед Тельмой мальчик лет десяти спокойно сосал леденцы из бумажного пакетика, в то время как его мать негодовала на задержку.

Вдруг мальчик повернулся к Тельме и протянул пакетик ей:

— Хотите конфетку?

— Спасибо, заинька, — поблагодарила Тельма, — а чёрные у тебя там есть?

— Есть, только надо порыться.

Тельма полезла пальцами в пакет, как раз когда мать остановила сына:

— Хватит сосать конфеты, Джейсон, обедать не будешь! — И очередь слегка продвинулась.

— Славный мальчишка, — заметила Тельма, выходя из магазина.

— А вы нашли чёрную конфетку?

— Неужели я стала бы копаться в этом пакете? Видели, какие у него грязные руки? Я взяла первую попавшуюся для Лолиты. Ей всё равно, какого цвета.

Магазин уже остался позади, а Тельма всё продолжала удивляться.

— Подумать только, крошка Эмми Спрингер вышла замуж за великана Бака Тудла! Мы же все вместе учились в школе, которая состояла из двух комнат! Там помещались восемь классов, учитель — один на всех, и пузатая печка!

— Небось вы обменивались секретными посланиями, написанными лимонным соком?

— Да что вы, заинька! Шутите? Я до Калифорнии и не видела никогда лимонов… У Тудлов была лавка на перекрёстке, там продавалось всё — от турнепса до керосина. Нам, чтобы купить леденцов на пенни, приходилось вышагивать целую милю! Мы всюду ходили пешком, только не в метель. Бывало, вырядишься в лучшее воскресное платье и идёшь в церковь, а там смотришь — ты вся в пыли… Я любила ходить в церковь, потому что туда можно было надеть шляпу… Всегда обожала шляпы… Дома разгуливала, напялив на голову горшок или кастрюлю. Мастерила шляпы даже из коробок от корнфлекса.

— А вы помните, в какую церковь ходили?

— Не помню, как она называлась, но выстроена она была из толстых брёвен. Папка помогал её строить, говорил, что она простоит вечно.

— Возможно, он оказался прав. Вокруг неё вырос целый лес, но сейчас его расчистили, и мой приятель рассказал мне, как эту церковь найти. При ней есть маленькое кладбище, окружённое каменной стеной.

Вскоре они увидели указатель «К Старой Бревенчатой церкви», и машина затряслась по узкой, в бороздах дороге, ведущей через заросли.

Когда машина замедлила ход на повороте, Тельма с криком «Вот она! Вот она!» выскочила из автомобиля и кинулась вперёд, будто точно знала, где находятся три могилы Теккереев.

Квиллер выждал, пока она дала волю чувствам, потом деликатно спросил:

— Знаете, в Мусвилле собираются устроить поминальную церемонию, вы бы согласились представлять на ней семейство Теккереев?

— Господи! Почту за честь!

На обратном пути, пока добирались до гостиницы «Щелкунчик», они болтали, не закрывая рта.

— Я купил золотой абонемент, — сообщил Квиллер.

— Зачем, заинька? Вы можете бывать на всех сеансах как мой гость.

— Но мне хотелось стать членом киноклуба. А как мы будем узнавать, какие фильмы нас ждут?

— Каждые два месяца члены клуба будут получать программку. — Тельма стала перечислять: — «Африканская королева», «Крёстный отец», «Моя прекрасная леди»… — и вдруг переменила тему: — Хотела бы я знать, Квилл, как вы поддерживаете порядок в вашем громадном амбаре?

— В определённые дни меня навещают три добрых молодца, вооружённых пылесосами и разнообразными чистящими средствами, плюс к тому ко мне регулярно приходит одна очень суетливая старушка — она вытирает пыль и наводит блеск на мебель… Да, между прочим, вы слышали, что завтра утром я буду помогать Буши фотографировать ваши шляпы?

— Хорошо, что предупредили! Приготовим вафли.

— Нет-нет, на этот раз ничего не нужно, нельзя нарушать рабочий режим. Но мы оставляем за собой право воспользоваться вашим гостеприимством в другой раз. А что, шляпы не пострадали на пути из Калифорнии?

— Нет, ведь каждая лежала в прочной шляпной коробке, а транспортная компания изготовила четыре специальные рамы, в которых крепко держались шесть ящиков. На крышках большими буквами было написано «ВЕРХ». Шикарно всё было продумано!

Гостиница «Щелкунчик» помещалась в старом особняке с башенкой, выстроенном в викторианском стиле и внутри отделанном чёрным орехом. Особняк был приобретен Фондом К. и превращен в современный элегантный пансионат. По окружающим его угодьям скакали белки, для которых в «Щелкунчике» были припасены орешки, а для кормления уток, мирно плавающих в ручье Блэк-Крик, имелся хлеб.

Управляющая гостиницей, старая приятельница Квиллера Лори Бамба, оказала Тельме восторженный приём, чем очень той угодила. Чёрный гладкошёрстный кот Никодим, местная достопримечательность, наблюдал за встречей издалека и не спешил бросаться гостям на грудь. Квиллер отметил, что Тельма восприняла кота спокойно.

Заказанный накануне столик ждал их в оранжерее, но сначала им подали коктейли на террасе, откуда можно было любоваться балетными номерами белок.

— Как вам понравился здешний кот? — спросил у Тельмы Квиллер.

— У него злые глаза, — коротко отозвалась она.

— Но характер добрый. Тут заведено правило: если кто из посетителей скучает по своим домашним любимцам, Никодима дают им напрокат. На эту услугу даже записываются в очередь. — Это было некоторым преувеличением, чтобы рассмешить Тельму, но она только сердито покосилась на Квиллера.

— Как вы относитесь к кошкам? — развивал тему Квиллер. — Меня предупреждали, чтобы я убирал своих с глаз долой при вашем появлении.

— Я не кошатница. На ферме у нас было полно разных дворовых кошек. Они боготворили брата. Он уже тогда притягивал к себе, как магнит, и кошек и собак. А я, наверно, ревновала его и таскала их за хвосты, так что одна кошка меня даже укусила. Только из-за кошек мы с ним и ссорились… После того как он стал ветеринаром, о кошках он никогда даже не упоминал, а ведь мы с ним всё время общались.

— Ну, это же было в детстве, — сочувственно кивнул Квиллер, — а теперь вы живёте в округе, где в среднем на каждого жителя приходится полторы кошки. У нас у всех свои симпатии и антипатии, но имейте в виду, сплетники распускают про вас слухи, что вы «кошконенавистница». Мне кажется, настала пора эти слухи пресечь. Надо что-то предпринять. Посоветуйтесь с Дуайтом Соммерсом. А кто здесь ведёт ваши дела?

Он прекрасно знал кто, но ему надо было услышать это от Тельмы.

— О, — просияла она, — у меня в поверенных Мэвис Адамс. В первый раз встречаю женщину-юриста. Она просто сокровище! Слушает внимательно, понимает с полуслова, даёт прекрасные советы, помогает со всеми проблемами.

— И живёт на вашей улице, — добавил Квиллер. — С ней тоже не вредно обсудить этот кошачий вопрос. Тем более что она сейчас возглавляет местный филиал Общества защиты животных и вовсю готовит ревю для сбора денег в его фонд. Сколько бы они ни собрали, Фонд К. внесёт им точно такую же сумму, доллар в доллар.

Их прервала Лори, подошедшая сказать, что их столик накрыт, и они прошли в оранжерею — застеклённую комнату с видом на три стороны.

— Папка тоже выстроил такую оранжерею на задах нашей фермы, когда нажился на чипсах. Мы называли её солнечной гостиной.

После того как они заказали еду (сандвич с ростбифом для него и что-то невыразительное, но полезное для неё), Квиллер снова заговорил о письмах её брата.

— Вы действительно хотите узнать, стоит ли их издавать?

— Хочу, хочу! Дженис для вашего удобства подбирает их в хронологическом порядке и укладывает в папки. О, Дженис молодец! Умелый секретарь, замечательная кулинарка, а уж водитель!.. Сама осторожность! Между нами, Квилл, я открыла для неё на будущее небольшой доверительный фонд. И ещё мне очень хочется, чтобы она обзавелась здесь друзьями! Сейчас она ходит в гости только к Кэмпбеллам играть с их котятами, но и это уже хорошо.

После ланча они спустились к реке покормить уток и только уселись на скамью у воды, как к ним стройной колонной двинулись две утки-мамаши со своими выводками. Тельма была в восторге и, когда захваченный с собой хлеб кончился, не захотела уходить.

— Здесь такой покой… — умиротворённо сказала она. Потом, помолчав, вдруг спросила: — Как вы думаете, правильно ли я сделала, что взялась за этот мой клуб?

— По-моему, идея блестящая. И вы же сами говорите, что абонементы продаются нарасхват. А что, вас что-то тревожит, Тельма?

— Только одно! Мой племянник! Как он не похож на своего отца! Ему, видите ли, хочется, чтобы в клубе раз в неделю играли в бинго! Я ему довольно ясно дала понять, что не допущу в клубе, носящем моё имя, азартных игр, а он заявил: «Это же не азартная игра, тётечка!» Терпеть не могу, когда он меня так называет! Если бинго не считается азартной игрой, почему в большинстве округов оно запрещено? А там, где азартные игры легализованы, для чего существует столько всяких ограничений?

— Вы совершенно правы, Тельма, — в вашем киноклубе должны только показывать фильмы.

Вон в Биксби есть казино с азартными играми, а в Локмастере и в Мускаунти такого никогда не допускали. Ну и чем же ваш спор кончился?

— Он сказал, что клуб у нас частный и мы вправе устраивать в нём что хотим, даже стриптиз! Лишь бы шуму не было. Ну а я заявила, что слышать не хочу эту ересь, пусть решает, намерен у меня работать или нет! Тут он, конечно, пошёл на попятный, знает, за кого ему надо держаться.

— Рад, что вы не складываете оружия! — воскликнул Квиллер.

— Никогда не складываю!

— А скоро ли состоится премьерный показ?

— Ровно через неделю. Так до этого дурацкого спора всё хорошо шло!

— Выкиньте Птенчика Дики из головы, забудьте про этого неслуха, — сказал Квиллер. — Вам надо взяться за что-то новенькое, и вы сразу избавитесь от негативных эмоций. Надо придумать какой-нибудь эффектный жест, чтобы о вас заговорили по всему Мускаунти!

Продолжение этого разговора лучше всего изложено самим Квиллером в его дневнике: