"Кот, который учуял крысу" - читать интересную книгу автора (Браун Лилиан Джексон)

Десять

Квиллер плохо спал этой ночью: в уме он перебирал список добровольцев. Лидеры движения, такие как Эрни Кемпл и Ларри Ланспик, числились в резерве и дежурили по необходимости ночью или днём. Среди энтузиастов значились Дуайт Сомерс, братья Макби, Горди Шоу, Боб, цирюльник, Альберт, хозяин химчистки, Ленни Инчпот, большинство сотрудников «Всякой всячины», члены городского совета и многие другие. Были даже женщины, которые развозили патрулирующих, но их не допустили к дежурствам в ночную смену. Даже Бабушка Тудл, заправляющая делами в супермаркете, выезжала прокатиться по окрестностям вместе со своим внуком.

Встав очень рано и «на автомате» покормив сиамцев завтраком, Квиллер включил радио, чтобы услышать последнюю сводку новостей.

Первым сообщением по каналу ПКС было следующее:

«Сегодня рано утром во время патрулирования трагически погиб один из наших пожарников-добровольцев. Он был застрелен на месте вооружённым бандитом, пытавшимся поджечь башню на шахте "Большая Б.". Полиция пока не сообщает имя жертвы».

У радиостанции хотя бы хватило ума завершить это печальное известие песней «Озеро Ломонд», а не шлягером про пикакского щенка, который уже стал визитной карточкой канала.

Квиллер уже представил себе, как раскаляются телефонные провода: друзья и родственники в панике названивают друг другу, пытаясь выяснить, кто же дежурил прошлой ночью. Пока репортёр хлопотал на кухне, заваривая себе кофе, сиамцы, уловив тревогу в атмосфере, тихонько уселись неподалёку, вместо того чтобы устроиться на залитом солнцем островке паркета. Внезапно Коко бросился к радиоприёмнику, и через несколько секунд музыку прервал тревожный голос диктора ПКС:

«Ральф Эбби, житель Чипмунка, доброволец из Народной пожарной дружины, был застрелен сегодня рано утром на участке, прилегающем к шахте "Большая Б." в тот момент, когда он по горячей линии разговаривал с шерифом со своего мобильного телефона. Он успел сообщить о факте нарушения границы огороженного участка и о совершении акта вандализма, после чего оператор услышал звук выстрела. На место происшествия сразу же выехала бригада спасателей и пожарная команда. Пламя, охватившее башню, было потушено, но жертву бандитского нападения спасти не удалось: мужчина скончался на месте происшествия».

У Квиллера начал безостановочно трезвонить телефон, и он выслушивал комментарии о происшедшей трагедии в течение следующего получаса.

Первым позвонил Погод Хор:

— Привет, Квилл. Ты понимаешь, что могло с нами случиться? Самый цирк в том, что Эбби отработал больше часов, чем кто-либо. Патрулировал каждый день по доброй воле, иногда выходил на смену дважды в сутки.

Потом позвонила Полли.

— Я познакомилась с ним, когда он был ещё студентом. Он постоянно сидел в библиотеке — выполнял домашние задания. Судя по внешнему виду, он больше походил на спортсмена, чем на учёного, но был очень старательным.

Третьей позвонила Фрэн Броуди. Она была очень взвинченна.

— Квилл! Ты знаешь, кем был тот парень, которого убили сегодня ночью? Это Рафф, мой инсталлятор! Тот самый, который помогал тебе повесить батик! Такой милый юноша! Мы настояли, чтобы он пошёл учиться в Мускаунтский колледж! Так рано погиб! Ему было всего двадцать два… А что будет с его семьей? Он был единственным кормильцем — содержал мать и трёх сестер! Его отец умер от диабета… Подумать только! Он погиб, выполняя свой долг перед обществом! Округ обязан учредить фонд помощи его семье. Как ты думаешь, Фонд К. поможет?

— Обязательно! Поговори с Алленом Бартером.

После долгих разговоров по телефону Квиллер отправился в центр — посмотреть, что происходит, и послушать, о чём говорят люди. Огромная толпа народу выплеснулась на улицы. Разговаривали друзья, общались друг с другом прохожие. К дверям Дизайн-студии «Аманда» был возложен венок, и за стеклом вывесили табличку: Закрыто до вторника в знак скорби по нашему безвременно ушедшему сотруднику Раффу Эбби.

На почте народ, приобретя марки, продолжал топтаться у прилавка, чтобы посудачить о том о сём, — Квиллер только диву давался, выхватывая натренированным ухом обрывки фраз:

— Он не любил, когда его называли Ральфом.

— Мы с его семьей ходим в одну церковь. Мы хотим сочинить траурную песню в его честь, чтобы собрать деньги для его родственников.

— В старших классах мы чуть не молились на него — он был лучшим футболистом школы.

— Он был молчуном, но всегда имел своё мнение.

— В прошлый охотничий сезон он застрелил пятнистого оленя. Его фото было в газете.

— Его мать — портниха, шьёт на дому, но много не заколачивает.

— Он вешал мне шторы. Отличная работа.

— Надо бы устроить ему пышные похороны с присутствием всех официальных лиц округа.

— Раньше он был моим парнем. Он был такой добрый, заботливый…

Настенные росписи за спинами посетителей изображали предков этих людей, работающих в забое, пашущих землю ручным плугом, погоняющих запряжённых в повозку волов, прядущих пряжу из овечьей шерсти…

Какой-то пожилой человек обратился к репортёру:

— Вы — мистер К., не так ли? Когда мне не нравится, что творится вокруг, я прихожу сюда — вспомнить, как жили мои предки.

Квиллер отправился в полицейский участок, чтобы переговорить с Броуди, но оказалось, что шефа вызвали на закрытое совещание в городской суд. Зато в участке околачивался Роджер Мак-Гиллеврей: он ждал новостей.

— В понедельник мы поместим всё, что узнаем об убийстве, на первую полосу.

— А есть вероятность, что теперь дежурства добровольцев из пожарной дружины будут отменены?

— Ни в коем случае! Сегодня утром шериф провёл опрос добровольцев по телефону, и все единодушно решили продолжать. До первого снега осталось совсем чуть-чуть, и проблема решится сама собой.

— Не хочешь перекусить? — спросил Квиллер. — Я угощаю. Можно зайти в «Ренни».

К кофейне при гостинице «Макинтош» пикаксцы ещё не успели привыкнуть, поэтому наплыва посетителей не наблюдалось.

Когда они заказали сандвичи «Ройбен», Роджер сообщил:

— Когда я ещё преподавал историю, Рафф был одним из моих учеников. Нормальный парень!

— Ты знаешь, что там произошло?

— Вообще-то да. Он патрулировал вчера — с двенадцати ночи до трёх утра. И внезапно заметил какое-то странное шевеление у шахты «Большая Б.». На обочине припарковалась машина, и сразу же начался пожар. Огонь пополз по направлению к башне. Вместо того чтобы выехать на шоссе и уже оттуда сообщить о вспыхнувшем пожаре, Ральф зачем-то поехал вслед за машиной — наверно, хотел запомнить её номер. Там его и нашли — за минуту до убийства он ещё сидел за баранкой. Но перед смертью он успел сообщить о пожаре и продиктовать цифры на номерном знаке машины. Оператор горячей линии услышал выстрел по телефону, а потом глухой шлепок — вероятно, от падения тела. Всего было два выстрела. Пожарники и полиция выехали на место происшествия. Но преступник скрылся по объездной дороге.

Они молча дожевали свои сандвичи. Затем Квиллер предположил:

— Убийца, должно быть, кто-то из местных, если он так хорошо знал, где находится объездная дорога…

— У его машины номера другого штата. Городские власти и полиция сейчас совещаются в здании суда… Кстати, это напомнило мне, что я должен вернуться к своим обязанностям, ведь криминальные дела по моей части. Спасибо за ланч, Квилл.

Квиллер посидел ещё немного за столиком, ковыряя кусочек торта с кокосовым кремом, чересчур приторным для него, и обдумывая историю с перестрелкой.

Несколько минут спустя мимо него продефилировала Сьюзан, тихо прошептав с заговорщицким видом:

— Ну и что ты об этом думаешь?

— Слишком сладко, — вежливо ответил Квиллер, собираясь уходить. — У них новый кондитер.

— Пожалуйста, присядь, — пробормотала она. — Я смотрела натальную карту Рональда.

Квиллер продолжал стоять.

— Рональд передаёт горячий привет и благодарность миссис Янг.

— Пожалуйста, присядь, Квилл, — настойчиво повторила она.

— Да не хочу я сидеть, — отмахнулся он. — Я хочу заплатить за еду, выйти отсюда и отправиться домой к своим кошкам.

— О-о-о?! — воскликнула она с удивлением.

— А ты только пришла или уже уходишь?

— Я пришла пообедать с моими клиентами. — Она говорила с несвойственной ей вялостью.

— Тогда — приятного аппетита. Только не заказывай кокосовый торт.

Квиллер подписал чек у кассы, и кассирша улыбнулась ему:

— Я всё слышала, мистер К. Вы меня ужасно насмешили.

— Это всё мои дурацкие шуточки — я всегда ломаю комедию, — объяснил он. — Иногда люблю подразнить миссис Эксбридж. Не удержался и на этот раз. Я хочу заплатить за обед для всей её компании. Стоимость впишите в мой счёт.

— Какой приятный сюрприз! — воскликнула Полли, узнав, что они обедают в ресторане гостиницы «Макинтош». Я думала, что невозможно заказать столик на воскресный вечер.

— Если твоё второе имя — Макинтош, оно помогает открывать двери!

— Ты слышал шум вчера ночью, около полуночи?

— Какой шум?

— У Кёрта дома был страшный скандал. Я думала, Погод Хор слышал перебранку и рассказал тебе.

— Погод Хор был в отлучке. Одно из очередных таинственных исчезновений: все выходные он пропадает неизвестно с кем в Хорсрэдише. А что там произошло?

— Кёрт, очевидно, поссорился с кем-то, и из его дома доносились ужасные крики. Я выглянула в окно спальни, но никакой машины на стоянке для посетителей не было.

— А ты с ним потом разговаривала?

— Нет. Я чувствую себя как-то неловко в его присутствии. Я пыталась проявить заботу о нём — чисто по-добрососедски, как это принято у нас, в маленьких городках, но он меня неправильно понял. А ты с ним говорил?

— Ни разу с тех пор, как Коко до смерти напугал его, скинув на пол горшок с геранью.

Когда они прибыли в ресторан гостиницы «Макинтош», метрдотель провёл их к лучшему столику в зале, и Квиллер сунул ему в руку какую-то бумажку.

— Разрешите предложить вам яйца по-шотландски? Заранее благодарю, — раскланялся Дерек.

Традиционной закуской в этом заведении было крутое яйцо, целиком уложенное в рамочку из ароматного, сдобренного специями колбасного фарша. Подавали фирменное блюдо на удлинённой тарелочке, с горчицей и гарниром.

— Я могу питаться этим всю жизнь, — заметил Квиллер. — А ты всё доешь?

— Конечно! Или я не Дункан! А что ты делал сегодня днём?

«Будь осторожен! — предупредил он сам себя. — Не упоминай ни Сьюзан, ни натальную карту, ни тем более песню для предвыборной кампании Аманды». Даже Рональд Фробниц был его маленькой мужской тайной.

— Да ничего особенного. Где только не шароебился!

— Шароебился?! Первый раз в жизни слышу от тебя это слово. Должна признать, что звучит оно достаточно похабно. И означает малопристойные вещи.

Они часами могли разговаривать о словах. За обедом они начинали игру в синонимы. Слово вкусный лежало на поверхности, и употреблять его не имело смысла. Яйца по этому случаю были энергетическими, лососина на гриле — томительной, зелёный салат — живительным. Черносмородинный пирог, заказанный Полли, отличался пикантностью, а шоколадный семислойный торт Квиллера — благородной изысканностью.

— Тебе ещё снятся безумные сны? — полюбопытствовала меж тем Полли.

— Да, мне приснилось, что Коко и Юм-Юм давали приём в честь Брута и Катты. И ещё они пригласили Тулуза и Джета Стрима, потому что на удачных вечеринках всегда должно быть больше представителей мужского пола, нежели женского.

Полли рассмеялась. Между приступами смеха она успела произнести:

— Никому, кроме тебя, не могут привидеться такие фантастические сны. Даже по ним видно, что ты — человек творческий!

Правда заключалась в том, что он выдумывал сны — специально, чтобы позабавить её. Несмотря на близкие отношения, он не мог обсуждать с ней множество вещей: например, озарения, которые приходили к нему, начинаясь с подергивания усов, поразительная интуиция Коко, тайные расследования, которыми занимались и кот, и его хозяин. Полли не понимала этого и ни за что бы не поверила ему. Арчи Райкер, его друг с раннего детства, вторил Полли, рассуждая в том же духе:

— Это не твоё дело. Зря только время тратишь.

Признавал это Квиллер или нет, но в определённом смысле он был одинок. Про кошек он говорил: «Это моя семья. Больше у меня никого нет». Конечно, у него был ещё двойник, его второе «я» — Рональд Фробниц. «Но если я когда-нибудь начну разговаривать с ним, — сказал себе Квиллер, — значит, мне пора в психушку».

Днём в воскресенье обитатели Индейской Деревни дружно выползли из своих кондоминиумов на Речной дороге и из домов на Лесном шоссе и отправились в клуб на митинг. Из Пикакса тоже понаехало автомобилей со сторонниками Аманды — людей в них набилось как сельдей в бочке.

Мероприятие проходило в огромном зале, который напоминал гостиницу на горнолыжном курорте: внушительного вида камин с каменной облицовкой, высокие потолки с обнажёнными деревянными перекрытиями из крестообразных балок и красный ковёр. Специально по этому случаю на стене, над камином, было вывешено знамя кандидата с предвыборным лозунгом.

Присутствующие были одеты как на праздник. Ни джинсов, ни футболок, ни кроссовок.

Квиллер и Полли вошли вместе с Райкерами. Сразу за дверью, у входа, Хикси Райс и Дуайт Сомерс продавали большие нагрудные бейджики — круглые жёлтые значки с изображенной в карикатурном виде Амандой и слоганом её кампании. Она не нуждалась в финансовой поддержке, и все собранные средства должны были пойти в Фонд Раффа Эбби. Каждый из присутствующих прицепил к лацкану значок, и пузатый аптекарский сосуд постепенно наполнился чеками и крупными денежными купюрами.

Аманды ещё не было. Её появление должно было произвести фурор. Пока не прибыл кандидат, Погод Хор наяривал на фортепьяно, играя то бравурные мелодии, то медленные баллады, и даже кое-что из Штрауса. Публика бессмысленно бродила по залу, перекидываясь друг с другом репликами, наливая себе пунш с ромом или фруктовый сок и удивляясь, почему отсутствует Мэгги Спренкл, закадычная подруга Аманды.

Элизабет Харт, богатая наследница из Гдетотам, которая одновременно открыла для себя и Мускаунти, и Дерека Каттлбринка, подошла к Квиллеру:

— Я так рада, что мой коврик достался именно вам. Я получила его в наследство от отца. У него был очень хороший вкус. Кто-то ещё боролся за право приобрести его, но вы одержали верх в последнюю минуту.

— Я тоже рад: наконец-то я узнал о его происхождении, — ответил репортёр. — Если я обнаружу бриллиантовые кольца, затерявшиеся в глубоком ворсе, буду знать, кому их вернуть.

Эрни Кемпл, председатель Народной пожарной дружины, тоже был там, вместе со своими соседями с Приятной улицы, Тео и Мисти Морган, а также Берджессом Кэмпбеллом, появившимся в сопровождении Александра, его собаки-поводыря.

Вэннел Мак-Вэннел привёл с собой симпатичную даму средних лет, которая завязывала волосы узлом на затылке. Полли шепнула на ухо Квиллеру:

— Интересно, кто это? Наверно, она красится: в её возрасте не бывает таких чёрных волос. Ты знаешь, жена Мака очень больна. Она нуждается в круглосуточной сиделке.

Большинство женщин было в нарядах красновато-каштанового и золотисто-виноградного тонов, но попадались и сочные пятна, напоминающие цвет бургундского вина, — самая модная гамма текущего сезона.

— Именно поэтому я и прикупила коричневый костюмчик, — заметила Полли. — Знаешь, Квилл, мне безумно нравится твой шарфик с зубчиками! У тебя такой хороший вкус!..

Постепенно толпа вытолкнула их к Биг Маку и его спутнице. Они представились друг другу.

Мак-Вэннел произнёс:

— Миссис Янг приехала из Балтимора. Она будет работать в нашей фирме с начала следующего года. Она — дипломированный специалист, бухгалтер-экономист.

— Переезд из Балтимора в Пикакс — это огромный шаг вперёд, миссис Янг, — съехидничал Квиллер.

— Для меня — да, — спокойно ответила она. — У меня здесь живёт сын, и он очень хорошо отзывается о вашем городе. Вы, возможно, его знаете. Касс Янг.

Значит, это была Джеффа Янг, астролог. Она и понятия не имела, какой Квилл талантливый, щедрый, достойный доверия Близнец, чей гороскоп она только что составила…

Чтобы привлечь внимание публики, музыка резко оборвалась, и после небольшой паузы Погод Хор взял первые аккорды старой песни Эла Джолсона «Манди». Большие двери распахнулись — и в зал вплыла Аманда в сопровождении своего телохранителя, Сьюзан Эксбридж. Под гром аплодисментов кандидат в мэры прошествовала к камину и встала лицом к собравшимся. На ней был строгий, из толстого сукна английский костюм с четырьмя карманами. Чисто и опрятно — вот и всё, что можно было сказать про её наряд. Волосы у неё, как всегда, торчали в разные стороны, а на лице застыла маска угрюмой решимости.

Подождав, пока стихнет музыка и аплодисменты, она произнесла:

— У меня нет намерения произносить длинные речи. — Все дружно засмеялись, и ей пришлось сделать паузу. Мэр Блайт был известен как нудный и многословный оратор. — Если меня изберут, я немедленно решу все наболевшие вопросы, не откладывая их в долгий ящик. — Ещё один взрыв смеха. Параллели были очевидны. — И я гарантирую, что все протечки будут немедленно ликвидированы. В городе не останется ни одной худой крыши. — Её последнее обещание вызвало радостные возгласы и взрывы хохота. Намёк был кристально ясен: для публики это было просто как дважды два.

Тут же рядом с Амандой возник Дерек Каттлбринк с гитарой и заиграл программную песню её кампании, использовав мотив известного блюза «Когда она спустится с гор…»:

Дерек взял несколько аккордов, озаряя зал улыбкой, от которой с ума сходили его фанатки. Завывая от восторга, аудитория потребовала продолжения.

Толпа зрителей взорвалась: смех, крики, возгласы одобрения — и даже Аманде удалось выдавить из себя кислую улыбку.

Квиллер подал реплику:

— Если её изберут, она назначит Дерека придворным шутом!

— Как ты думаешь, он сам это написал? — с сомнением поинтересовалась Милдред.

— Больше похоже на Хикси Райс, — высказалась Полли. — А ты как думаешь, Квилл?

— Это вполне может быть Берджесс Кэмпбелл. У него есть чувство юмора.

— Или Александр, — добавил Арчи.

Толпа сгрудилась вокруг пузатой аптечной склянки. Каждый, кто опускал доллар в прозрачный сосуд, получал копию текста песенки. Дуайт Сомерс приволок портативный ксерокс и шлёпал экземпляры с невообразимой скоростью. Некоторые энтузиасты просили его сделать им по пять, а то и по десять копий, и — в прямой пропорции к одержимости фанатов — рос Фонд Раффа Эбби.

По пути домой Полли сказала Квиллеру:

— Как бы Мэгги понравился этот митинг в поддержку Аманды! Ты не знаешь, почему они так скоропалительно уехали? И почему Мэгги пригласила нас на обед, и словом не обмолвившись о своих планах? Всё это мне кажется очень странным.

— Кошки её были заранее пристроены в «Плазу», гостиницу для домашних животных, так что она вешала нам лапшу на уши, говоря, что они спят наверху, — ответил Квиллер.

— А откуда ты знаешь, что они там? — резко спросила она.

— Я как раз пишу статейку об этом заведении, так что я видел их собственными глазами!