"Теплый мир" - читать интересную книгу автора (Свиридова Наталья Владимировна)

Глава 2 Ветра и Камни

День начинался как обычно: шумные толпы подростков ходили по кривым улицам и переулкам Каменки, в котельной кипятилась вода, поступающая из родника, в отдаленном уголке под каменным навесом суетились поварихи и их помощники — дежурные ученики, которые должны были обеспечивать сегодня население Каменки едой. Те же, кто не дежурил, были на занятиях: групповых или индивидуальных. Были и такие, кто сегодня просто отдыхал. Как же без этого?

С того дня, как Стел и Эля прибыли в Каменку прошло уже достаточно времени. Наступила зима, накрывшая все вокруг белым одеялом. К счастью, в это Лето она выдалась не морозная, но все же приходилось плотнее кутаться в плащи и пледы. Эля уже сжилась с ролью ученицы, а Стел здесь был своего рода учителем, помогая Терениму, Мали и другим Мастерам управляться с молодежью.

Эля осторожно ступала по хрустящему нетронутому еще снегу — видимо, на занятия к Мали сегодня она придет первая. Холодный воздух, заполняя легкие, приносил спокойствие и какую-то стеклянную ясность. Девушка посмотрела на высокое пушистое небо, сыплющее снег на землю, ее мысли уже было закружились в непонятном водовороте ассоциаций-рассуждений, когда в затылок ударилось что-то холодное и твердое, а за шиворот поспешили тающие снежинки. Девушка в гневе обернулась и увидела довольное смеющееся лицо Шелла. Это был парень из деревни у Каменки. Веселый и очень наглый.

— Что ты делаешь? — лицо Эли раскраснелось, она нагнулась, зачерпнув горсть холодного снега.

— А чего ты тут стоишь в небо смотришь? Замерзнешь так! — при этих словах он получил свежеслепленным снежком прямо в лоб.

Тем временем подтянулись остальные ученики. Мали уже ждала их на пороге.

Сегодня Эля дежурила. Варили похлебку. Чистка мерзлых кореньев раздражала, руки болели. Зато отдыхала голова от бесконечных занятий и потока информации. Здесь нужно было быть сосредоточенной постоянно. И от этого девушка очень уставала. Но она была счастлива, правда, счастлива, потому что чувствовала, что с каждым днем понимает все лучше и лучше, понимает все больше и больше. Только вот руки слишком уж сильно мерзли на холодном, пронизывающем степном ветру, который не переставал дуть даже зимой. Очередной корешок вывалился из замерзших пальцев на землю, Эля нагнулась за ним.

— Э… да так не пойдет! — услышала она над головой голос Шелла.

— Опять ты издеваешься? — подняла она обиженное лицо.

— Нет, что ты! — парень попытался дружелюбно улыбнуться, — Вот, держи!

Шелл протянул Эле пушистые перчатки из меха какого-то северного животного, одев их, Эля искренне удивилась — пальцы были голые, а сами кисти — в тепле. Девушка засмеялась:

— Надо же! Как забавно! — потом она посмотрела ему в глаза. — Спасибо! — искренне поблагодарила девушка.

— То-то же! А то только и знаешь, что обижаться…

— Я ни на кого не обижаюсь! — передернула Эля плечами, возвращаясь к работе.

Шелл был младше. И всегда смотрел на нее, как на старшую сестру. Особенную, необычную, интересную. Его просто тянуло с ней общаться. Но как любой нормальный брат он не мог упустить случая над ней подшутить. У Эли же никогда не было младшего брата. Старший был, но это же совсем другое! Поэтому она общалась с этим невыносимым мальчуганом, не замечая в его глазах восторженного блеска.

В этот вечер она переезжала в другую хижину. Они со Стелом решили, что жить дальше под одной крышей и не разводить слухов не получится. Корме того, девушка уже освоилась в Каменке и перестала испытывать страх.

Точно такая же обстановка, как в предыдущем жилище: каменная лавка, застеленная толстой меховой шкурой, небольшой каменный столик, квадратное окно, в которое виден кусочек полной сейчас луны, освещающей узкие дорожки и каменные глыбы — воистину Каменка. Деревянного — по минимуму. А Белянка так скучала по деревьям, да и по Деревне, по Ловкому и Ласке, по Реке и Иве, и даже по Горлице. А еще по тетушке Мухомор и… Стрелку. На сердце стало очень тихо и грустно. Нет, уже не больно. Просто пусто. Девушка смахнула непрошенную слезу и завернулась в шкуру, пытаясь заснуть. Здесь, конечно, хорошо. Но все такое чужое, даже запахи…

… Беля шла по сосновому лесу, вдыхая хвойный морозный воздух, снег скрипел при каждом ее шаге, вдруг на голову обрушился маленький снегопад — это белка побежала по своим делам, перепрыгивая с ветки на ветку. Девушка засмеялась и помахала ей рукой. Было так легко и хорошо. Нужно набрать воды в Реке, что течет на запад, и принести ее тетушке Мухомор! Точно! Белянка вприпрыжку устремилась к берегу. Вода прозрачная и чистая. Лед еще тонкий. Хорошо. "Наверное, отец сейчас на рыбалке" — подумала Белянка. Дорога к Деревне такая знакомая. Вот поворот, вот тропинка, вот осина, накрытая снегом, а вот… Большая Поляна, выгоревшая дотла!.. Руки отпустили ведро, которое бесшумно покатилось вниз по склону, расплескивая ледяную воду. Глаза судорожно метались, ища хоть что-то уцелевшее в том безумном пожаре.

— Ласка-а-а… — вырвалось из груди.

Почему она позвала именно ее? Дикий ветер трепал обуглившиеся ветви деревьев. И никого. Пустота. Белый снег, черное пепелище и больше нечего. Все ушли Туда. Все умерли… все! Лесной Пожар, будь он неладен! Кто же это наделал?..

… Белянка резко села на лавке, скинув толстую шкуру на пол. Сон. Только сон. В голове металась мысль: "Кто же это наделал?" Ответ пришел незамедлительно: "Я". По спине куда-то поспешили мурашки. Нет! Они живы! Точно! Они выживут! Да, им трудно! Но они выживут!

Успокаивая себя, Эля повернулась на другой бок и попыталась заснуть, твердо пообещав себе, что при первой же возможности проведает родную деревню. Зима шуршала за окном легким снегом, засыпая ее мечущиеся мысли, даря обманчивый покой.

Весна уже делала в Теплом мире первые робкие шаги. Этот день выдался на удивление солнечным. И к счастью именно сегодня был выходной Эли. Она вместе с другими учениками, отправилась на южную оконечность нагорья. Туда, где Каменский Родник дает начало степной речке. Стел говорил, что эта речушка потом уже в Лесу вливается в Реку, на берегу которой выросла и родилась Эля. Но кроме нее и Стела, ну, еще может быть Мали и Теренима, этого никто не знал. Да и зачем?

Лед на реке уже тронулся под ласковым, но сильным напором весеннего солнца. Огромные грязно-белые глыбы, отрываясь от общего ледяного массива, уплывали к югу, где-то у самого горизонта поворачивая направо, на запад. В их путешествии им помогал ветер, сильный, полный, молодой весенний ветер. Он гнал осколки льда по течению с той же легкостью, что и мягкие пушистые облака по синему небу. Конечно, это было весеннее небо, конечно, до бесконечности цвета неба летнего ему еще было далеко, но все же… Эля еще долго не сможет спокойно смотреть на глубокое летнее небо. Но ничего тут не поделаешь. Резкий, властный, но мягкий и беззаботный порыв ветра ударил ей прямо в лицо, наполнил легкие и сердце сладко-щемящим чувством свободы. Она вдыхала до тех пор, пока не закружилась голова, а потом резко выдохнула и засмеялась. Громко-громко, легко-легко, весело-весело.

Запах этого ветра ей показался знакомым. До боли. Откуда-то из глубины, из неясных ощущений складывался образ бешеной скачки по степи, вороного коня, дикого свиста весеннего ветра в ушах, погони?.. Кочевники? Откуда ей пришло в голову слово кочевники? А вместе с ним ощущения страха, первобытного ужаса, оно было сродни тому, которое приходило со словами Лесной Пожар. Сродни?.. Запах Ветра был знакомым еще по одной причине: в нем чувствовалась сила, могучая сила, которая была сродни силе Реки, что течет на запад. И то же самое испытала девушка, когда первый раз переступила порог Каменки, будто сами могучие валуны нагорья были сродни этому Ветру.

Она сделала еще несколько вдохов и выдохов, ветер ласково и в то же время игриво трепал русые пряди, выбившиеся из-под платка. Эля впервые поняла, что любит этот невыносимый, изменчивый Ветер, Степной Ветер, который, казалось, никогда не переставал дуть.

— Ты чего смеешься как полоумная? — громко спросил Шелл, перекрикивая порывы ветра, в руках у него была ветка ивового куста, огромная такая ветка, которую парень пытался очистить от коры.

— Мне просто хорошо, весело и легко! Просто Весна идет! Слышишь? — Эля снова засмеялась.

Шелл потянул носом воздух и произнес со знанием дела:

— Северный Ветер сменился на Восточный. Морозов больше не будет.

— А ты же сегодня должен заниматься? Почему ты здесь? — спросила, вдруг девушка, осознав, что Шелла здесь быть не должно.

— Я здесь, потому что здесь все! Потому что сегодня — ледоход, потому что лично я собираюсь кататься на льдинах! А ты можешь все так же здесь стоять и глупо смеяться Восточному Ветру! — Шелл нагнулся, поднял небольшой камешек и кинул его, попав точно в карман плаща Эли.

Девушка побагровела и пустилась за ним вдогонку. А Шелл уже на всех парусах бежал к Реке.

— Стой! — крикнула Эля.

— Что? — он резко остановился и обернулся, глядя вверх по склону в ее блестящие глаза. Щеки его были пурпурными, а дыхание резким, частым и глубоким.

— А ты научишь меня быстро скакать на лошадях? А?

— Научу! Как только снег сойдет!

И Шелл побежал дальше. А Эля за ним.

— День получился ну просто замечательный! — Эля сидела у каменного очага, вытянув промокшие насквозь ноги, ее всю слегка трясло, несмотря на толстую шкуру, в которую была замотана девушка, обеими руками она сжимала дымящуюся чашку травяного чая, глаза блестели, задорно глядя то в огонь, то на Стела.

— Нет, я понимаю они, дети еще! Но ты, взрослый же человек! На льдинах они катались… тоже мне! — не злобно, а даже как-то смешно вычитывал ей учитель. Да, теперь он ей был полноправный учитель.

— Зато было так весело! Меня Шелл научил палкой управляться, чтобы льдина плыла куда нужно и перепрыгивать так, чтобы ноги не замочить! — оправдывалась Эля охрипшим голосом.

— Ноги не промочить, скажешь тоже! Сиди теперь, грейся! Как бы не разболелась! Мали еще одна забота на голову! Шелл тебя еще не тому научит.

— Да, — загадочно улыбнулась она. — Он обещал меня с лошадьми управляться научить.

— Быстро ты отошла, девочка! — сейчас Белянка услышала в его голосе колючую иголку, кольнувшую ее прямо в сердце.

Она резко на него посмотрела. Какое-то время оба молчали. Потом девушка не выдержала и сказала:

— Жизнь никто не останавливал. Те, что жить больше не хотят или не могут, уходят в Предрассветный Час, или становятся Призраками Ветра. Я выбрала другой путь! — в ее словах слышались сталь и привкус крови.

— А я не про то! — его голос звучал уже более мягко, но все равно колко.

Белянка еще помолчала. Дышала она часто, глаза быстро перескакивали с одного предмета на другой. Потом она уставилась в огонь. Прошло уже довольно-таки много времени. Девушка не оборачивалась и не знала, вышел Стел или нет, но почему-то она чувствовала, что он здесь.

— Знаешь, — начала она, все так же глядя в огонь. — Я клятвы свои всегда сдерживаю. Я обещала ему, что мы встретимся и проживем то, что еще не прожили. И мы встретимся! И если он меня ждет Там, то и я буду ждать Здесь! — теперь она обернулась и с вызовом смотрела прямо в его глаза.

— Скажи это Шеллу, — ухмыльнулся Стел.

— Шелл еще мал, он ребенок, ему просто весело. Он просто живет!

— Теплый мир сделал общедоступным и общепонятным то чувство, ту силу, которая склеивает все воедино — Любовь, всеобъемлющую Любовь. И это было ошибкой — мы забываем, что значит хранить и ценить эти чувства, — Стел вышел, плотно закрыв дверь, — Спокойной ночи! — донеслось уже с улицы.

— В отличие от вас Маленький Народ всегда знал цену чувствам! — прошептала Белянка в ответ.

Конечно, он был в чем-то прав. Но еще в нем говорила злость. Или обида. Или еще что-то. А Шелл? Что Шелл? Милый мальчик. Ребенок. Он всегда на нее будет смотреть снизу вверх, как на старшую сестру. Даже если и вырастет на голову выше.

Белянка села на лавку, поджав обе ноги, и обхватила руками колени. Она сама еще маленькая, но уже давно выросла. Все изменилось с того Дня Встречи Нового Лета. Скоро пройдет целое Лето с тех пор. Она вздохнула.

— А сегодня пора спать! — сказала Эля самой себе. — Дорога еще очень долгая, но я буду ждать столько, сколько нужно! — это она сказала уже не себе, а что чему-то внутри, или чему-то далеко в небе, а скорее всего кому-то Там.

По всему телу теплой волной разлился покой, глаза закрылись и, собравшаяся уже было, слеза так и не выкатилась.

… Она шла или даже скорее плыла в пыльно-сером пространстве. Она чувствовала себя невесомой и серо-прозрачной. И вокруг все было такое же: легкое, струящееся, пустое… Такие же прозрачные тени проплывали мимо. И было от этого не по себе. Но при этом как-то до странности все равно. И вдруг где-то далеко-далеко впереди блеснул осколок голубого неба, разрезав на мгновение пыльный туман. Блеснул и угас. Будто не было. Растворился. Оставив в сердце щемящее чувство того, что она знает эту тень. Знает! Но уже успела забыть…

Очередной сон-видение заставили ее проснуться посреди ночи, а потом долго и упорно засыпать, дрожа то ли от холода, то ли от непонятного страха, то ли от ужасающего ощущения пустоты. Хотя, вроде бы, все только начало налаживаться.

На следующий вечер Эля робко постучалась в дверь Теренима. На этот раз ей открыла Мали.

— Можно? — спросила девушка, не решаясь сделать шаг внутрь.

— Конечно, проходи! — Мали впустила Элю, после чего плотно закрыла дверь, чтобы сохранить домашнее тепло.

Все та же скромная гостиная, что и в первый вечер, приняла Элю в уютные объятия.

— Мне нужно поговорить с Мастером Теренимом! Да и ты, Мали, могла бы мне помочь!

— Садись за стол, я сейчас его позову! — пышная Мали скрылась в дверном проеме.

Вскоре она вернулась, а следом и Тереним. Мали быстро расставила чашки, разлила чай, поставила на стол блюдо с пышками.

— Угощайтесь!

Какое-то время они просто пили чай, поглощая шедевры кулинарного искусства Мали.

— Расскажите мне, пожалуйста, про кочевников! — попросила, наконец, Эля, обращаясь к хозяевам.

— А что про них рассказывать? — удивилась Мали. — Давно уж мы их не видели!

— Да, уже много-много кругов не возвращались они в наши степи. Они ушли на юг, три поколения уж сменилось со времен последних их набегов! — подтвердил ее слова Тереним. — А почему, ты, собственно, ими заинтересовалась?

— Да я и не знаю, почему?.. — вполне искренне ответила Эля и уставилась в пол. — Просто мне вчера пришло в голову это слово. А вместе с ним пришел страх.

— У всех степняков Кочевники вызывают страх, — развела руками Мали. — Они нападали молниеносно, сметая все на своем пути, разрушая деревни, угоняя женщин и скот. Они нападали и днем и ночью, и зимой и летом — всегда. Их приход нельзя было предсказать, их приход нельзя было предотвратить. Безжалостно и неумолимо, сметая все на своем пути…

— Словно Лесной Пожар, — прошептала Белянка.

— Они виртуозно держатся в седле, они несутся быстрее ветра, ходили легенды, что при скачке их кони вовсе не касаются земли! Поговаривали даже, что они оседлали сами Степные Ветры! — Мали суеверно изобразила знак, отводящий дурное. — Хорошо, что теперь их и след простыл. Может, они откочевали далеко на юг, а может, и вовсе покинули эти края. Кто знает?

"Совсем как тетушка Пшеница! — подумала Эля. — Только Мали знает куда больше, чем простая лесная хозяюшка. Но все так же придерживается суеверий. Надо же!"

— А почему тогда они ушли? — спросила девушка.

— Степняки стали использовать против них магию, — в этот раз ей ответил Тереним своим суховатым голосом. — Сначала понемногу, потом все больше и больше. Нам было трудно и непривычно. Ведь это были, собственно, выходцы из Леса, для которых Степи еще не стали родным домом. А Кочевники здесь были всегда. Но после открытия и освоения Каменки все пошло по-другому. Постепенно мы стали слышать и понимать Ветра и Камни. Каменка — это сердце Степи. Я же уже говорил. Кочевники, наконец, получили достойный отпор. Их нападения стали реже и реже. А потом и вовсе прекратились, — Тереним замолчал и наполнил свою чашку чаем. — Да, немало степняков полегло в этих битвах. Немало. И слава Ветрам, что теперь все это лишь предания далекой старины!

Эля слушала его, а перед ее глазами сменялись картины, одна за другой.

…Степные древни, разрушенные до основания, бешеная скачка, горящие стрелы, пущенные в соломенные крыши, бешеная скачка, плач детей, крики женщин и запах лошадиного пота, кровь, уходящая в песок и бешеная скачка. Копье, пронзившее левое плечо, боль, падение, высокое небо, Восточный Ветер, заметающий это небо песком и бешеная скачка вороного коня, лишившегося наездника…

— Эля, что с тобой? — кто-то теребил ее за левое плечо.

— Но оно же болит! — еще не совсем очнувшись от своих видений, почти закричала девушка.

— У тебя болит плечо? — засуетилась Мали. — Сейчас я принесу тебе мазь, и все пройдет, сейчас…

— Простите, пожалуйста! Все нормально! Я немного задумалась! Успокойтесь — со мной все в порядке, плечо не болит, — девушка встала и направилась к двери.

— Нет, так нельзя, с тобой что-то не так! — не унималась хозяйка.

— Пусть идет, — остудил ее Тереним.

Все это время он внимательно смотрел за Элей. Казалось, будто он начал что-то понимать.

— Если тебе еще придет в голову какое слово — приходи, всегда будем рады помочь! — вполне дружелюбно сообщил он девушке.

— Спасибо, — кивнула Эля и поспешила закрыть за собой дверь, чтобы сохранить теплый уют внутри этого мирного дома.

Солнце всегда поднималось на востоке и садилось на западе, уставшее, иссушенное за день Степными Ветрами, оно каждый вечер уступало место Луне, столь загадочно смотревшей в окно домика Эли. Время шло, занятия перемежались с отдыхом, дни сменялись ночами, а весна уступала место лету. Прошел уже День Встречи Нового Лета, вместе с ним прошел Выпускной Бал для тех, кто закончил свое обучение. Но в Каменке было все по-прежнему. Эля уже успела привыкнуть к этому неспешному укладу жизни, в чем-то напоминавшему ей ее беззаботное детство.

Сегодня занятия кончились на удивление рано. Эля, Шелл и еще несколько учащихся отправились к реке. День был приятным, не очень жарким, но в то же время солнечным, прохладный Западный ветерок обдувал открытые руки, трепал рассыпанные по плечам волосы, играл с легкими, практически невесомыми облаками. Река уже успела прогреться, и купаться в ее быстрых водах было сейчас одно удовольствие. Конечно, она была мелкая и узкая, с каменистым дном, порогами и извилистым руслом. Это потом, спустившись с нагорья, она превращалась в Степную реку. А здесь был самый ее исток, с кристально чистой водой. И частенько среди теплых солнечных струй можно было натолкнуться на холодные родниковые струи, которые совсем недавно пробились к поверхности из земных недр.

Шелл деловито разматывал удочку.

— Здесь плохо ловится рыба! Поколения учеников до нас успели ее распугать, — усмехаясь, прокомментировал его действия Крон, он был постарше Шелла, и куда более замкнутый и серьезный.

— Просто ее нужно уметь ловить, — улыбнулась Эля, устраиваясь на горячих камнях, как же было приятно расслабиться и закрыть глаза. Шум реки… на мгновение ей даже показалось, что она вновь очутилась дома, в Лесу, на берегу Реки, что течет на запад.

— Скажи еще, что ты умеешь ее ловить! — прервал ее блаженство Крон.

— Умею, — не открывая глаз, ответила Эля.

Все засмеялись, но девушке было все равно. Она отдыхала.

— Эй, рыбачка! Ну-ка, продемонстрируй нам свои умения! А то бедолагу Шелла совсем засмеяли! — с этими словами Крон кинул в девушку небольшую ракушку.

— Что? — спросила Эля, сонно потягиваясь. — Я заснула?

Перед ее глазами предстало довольное лицо Крона и красные щеки Шелла. Удочка валялась у самой кромки воды. Эля быстро смекнула в чем дело. Она встала, потрепала несчастного Шелла по плечу и подошла к воде. Опустив руки в речку девушка посидела некоторое время, потом умылась, подняла удочку и встала:

— Здесь рыбы и нет! — улыбнулась она.

— Что я и говорил! — громко засмеялся Крон.

— Но она есть немного ниже по течению! — довольно резко оборвала его Эля. — Пойдем со мной, Шелл, если ты и вправду хочешь сегодня на ужин нас угостить чем-то эдаким!

Эля подмигнула мальчугану и довольно резво, в припрыжку поспешила по камням. Она не оглядывалась, не сомневаясь, что все последовали за ней.

Спустя несколько порогов, река делала резкий поворот, образовывая небольшую, но глубокую заводь, берега которой поросли тростником. Эля вновь подошла к кромке воды и опустила руки, попросив жестом всех соблюдать тишину. Вскоре она встала, нанизала на крючок наживку и забросила удочку в дальний конец заводи. После чего Эля отдала удочку Шеллу. Все напряженно молчали, слышно было лишь, как перекатываются камни на дне реки. Белянка принялась что-то тихонько насвистывать, напряженно вглядываясь в зеленоватую воду. Время шло. Девушка легким движением руки рассыпала несколько щепоток наживки по глади заводи. Наконец, клюнуло. Шелл умело подсек и вытащил довольно крупную рыбину. Какую именно — Эля не знала, в их Реке такие не водились. На ее лице сияла победная улыбка:

— Все довольны? — спросила она, глядя в глаза Крону.

— Здорово! — ответил он. — А еще можешь?

— Нет, не хочу! Мне всегда было жаль рыбу зазывать. Она тебе поверит, а ты ее за это убьешь, — довольно сухо ответила девушка. — И вообще мне уже пора. Я сегодня дежурю за ужином! — с этими словами Эля направилась обратно в Каменку.

Где-то на середине пути ее догнал Шелл:

— Как тебе это удалось?

— Я с детства умею рыбу звать. Отец у меня рыбак, — не поворачиваясь, объяснила она. — Но не люблю я это делать.

— А почему согласилась?

— Когда над людьми смеются, я не люблю еще больше! — в этот раз она посмотрела в его глаза и подмигнула.

По лицу Шелла расплылась довольная улыбка. Но он не понимал, что эта девушка никогда не будет относиться к нему как-либо иначе, чем как к брату. Причем младшему брату.

А на следующий день был урок Теренима. Учитель положил на стол небольшой блекло-серый камень и предложил ученикам приглядеться. Все столпились вокруг небольшой стайкой и стали по очереди рассматривать необычный камень, который был холодным на ощупь и имел до странности правильную форму. А еще был очень маленьким. Вдруг один из учеников воскликнул:

— Да это же не камень! Это металл!

— Правильно, — улыбнулся своей суховато-доброй улыбкой Тереним. — Это серебро. Его добывают в Горах. Но не только. У нас, в Каменке тоже есть немного своего серебра. Его так и называют: "Каменское серебро". Но, если уж быть до конца с вами честным, то нужно сказать, что сейчас его уже и нету вовсе. Кончилось, разошлось по всему Теплому миру в виде таких вот слитков да украшений. Его и было немного, да и ценилось оно выше любого другого серебра.

— А почему? — последовал закономерный вопрос от любопытных учеников.

— Каменка, как вы заметили, место особое. Здесь все буквально сочится силой. Здесь проще всего понять природу жизни, суть магии, основу. Конечно, вы уже давно поняли, что из ничего нельзя сделать что-то. Если вам кто-то скажет обратное — не покупайтесь на это шарлатанство! — Тереним усмехнулся. — Так вот, серебро, рожденное в этом месте, насыщено до предела. Есть у этого металла одна ценная особенность — оно копит энергию. А потом, в умелых руках, оно может ее отдавать. Это спасало многих магов. А каменское серебро, впитавшее в себя силу сердца Степей, бывало просто незаменимо. Конечно, постепенно оно истощается. Но ведь при случае, его же всегда можно заново зарядить!

Ученики и без того очень внимательно его слушали, а когда речь пошла о том, как, собственно, использовать эту замечательную особенность серебра, они и вовсе превратились в сплошное внимание

Все шло как обычно, они упражнялись в работе с серебром, как, вдруг Крон поднял руку и спросил Мастера:

— Скажите, а почему большинство степняков обучается в Каменке? Нас не принимают в Городах?

Тереним долгое время на него смотрел, а потом вместо ответа спросил:

— А почему ты сам здесь?

— Потому что родители отправили, — со скучающим видом сказал Крон. — И все же? Мы не способны понять их науку? Почему здесь мы проходим совершенно не то? Вы нас все учите какой-то философии, а никак не магии. Я слышал, что там, спустя пол года обучения, они уже умеют огненные шары создавать и подчинять себе волю другого человека, а мы тут все про камни, да про серебро, да про то, куда река течет…

— А в Городах вообще жизнь в другом темпе протекает. Не умеют они временем пользоваться. И спешат, неизвестно куда, — грустно ответил Тереним. — Они сначала учат, КАК создавать огненные шары, и лишь потом объясняют, как самому не сгореть в их пламени. А ЗАЧЕМ их создавать их студенты так никогда и не узнают. В этом-то и ошибка. Отсюда-то все и пошло… — казалось, он о чем-то надолго задумался.

— Что пошло? — осторожно прервала его мысли Эля.

— Они изменяют то, чего не понимают, они управляют тем, о чем даже не имеют представления. Для них главное — результат, причем немедленный. Но, прежде всего, нужно понять суть мира, а уже потом заниматься магией. Они понимают только действие, им важен лишь результат, они хотят все больше и быстрее, они забывают, что мы — часть, они помнят только то, что каждый сам по себе. Все едино и разделено до бесконечности. В их головах осталось только разделение! Они знают науку, но они забыли интуицию. Они обучают только мужчин — они забыли про женщин. Они умеют лишь управлять — они забыли про свободу. Они умеют лишь брать, и совершено разучились отдавать. Они забыли, что, убивая Теплый мир, они убивают себя. Они хотят иметь все, включая вечность. Они забыли что они — и есть все, что в их распоряжении и так уже вечность! Они просто разучились хранить…

Повисла вязкая тишина.

— Учитель, мы вас не совсем поняли, — тихо прошептал Шелл.

— Когда выучитесь — может быть и поймете. Одним словом, не стоит вам в Города ехать учиться. Не стоит, поверьте на слово! Они исчерпали себя и отгородились от мира. Им неоткуда скоро будет взять силы, чтобы сделать этот твой пресловутый огненный шар. Точнее, так должно быть, если только они не… — Тереним замолчал и посмотрел на Крона в упор. — Теплому миру еще потребуются люди, которых учили в Каменке. Уже скоро, — лаконично и уверенно закончил он.

Эля сидела и смотрела в парту. Половина того, что она услышала, ей была непонятна, еще половина, знакома, и все вместе до ужаса неприятно. А еще страшно. Не почему-то, а просто так.

Они стояли на окраине Каменки. Снаружи. Эле редко приходилось бывать снаружи. Сегодня было особенно ветрено, но тепло. Самый разгар лета. Девушка привычным движением убрала с лица золотистую прядь, с которой играл забияка-ветер, и в который раз попыталась сконцентрироваться на том, что говорил Мастер.

— …вам нужно всего лишь понять, что вы с камнем являетесь по сути одним и тем же, чтобы пройти сквозь стену. Впрочем, неважно сквозь что. Вам нужно воспринимать то, сквозь что вы должны пройти, не как препятствие, а как продолжение себя, себя как часть окружающего. Понятно?

— Не совсем. Мне кажется, что я лишь набью себе шишку, если попытаюсь пройти сквозь стену! — засмеялся Шелл.

Тереним вздохнул и вновь пустился в длительные объяснения. Его терпению можно было бы позавидовать. Но он продолжал объяснять и показывать до тех пор, пока каждый не уяснял, о чем же собственно шла речь. Так было и в этот раз. Его слова упорно не хотели задерживаться в голове Эли. Их выдувал ветер, а припекающее солнце не позволяло сосредоточиться.

— …Силу, для того, чтобы пройти сквозь преграду, точнее, просочиться сквозь нее, стоит брать у самой этой преграды. Ведь каждый предмет обладает силой. Значит, и ваше препятствие не исключение. Обратите его силу на службу себе. Особенно это относится к природным объектам. Таким, как эти камни…

Голос Теренима не умолкал, а Эля грустным взглядом обводила каменную глыбу, о которую ей вскоре предстояло не один раз разбить себе лоб. В этом она не сомневалась. Нет, обучение в Каменке было очень даже занимательным, но иногда… иногда ветер был слишком сильным. И слишком хотелось быстро-быстро бежать. Она обернулась в сторону открытой степи и долго вглядывалась в южную сторону горизонта. Ей показалось, что там движется какая-то маленькая черная точка. Впрочем, может, ей только показалось?.. Вот было бы здорово…

— Эля, не была бы ты так любезна, продемонстрировать нам то, что я сейчас рассказал? — эта фраза Теренима, произнесенная довольно строго прервала ее размышления.

Девушка вздохнула и подошла вплотную к камню. Ее щеки пылали, поскольку все уже поняли, что она не особо внимательно слушала Мастера. И даже сам Тереним это понял. Эле было стыдно. И где-то в глубине души она сейчас ожидала чего-то вроде щелчка по носу, которые любила отвешивать тетушка Мухомор. Девушка глупо смотрела на каменный массив, нависающий над ней. Потом протянула вперед руку и коснулась сухого, нагретого солнцем камня. В нем чувствовалась сила. Теперь она это точно знала. Это она усвоила. Она даже умела эту силу заимствовать. Но вот пройти насквозь?.. А еще эти насмешливые взгляды в спину. Она еще больше покраснела.

— Что, наша лучшая ученица сдает свои позиции? — раздался позади голос Крона, до того противный, что его трудно было спутать с чьим-то другим.

Эля обернулась и бросила на него гневный взгляд.

— Тише-тише, — успокаивающе произнес Мастер. — Это не повод для смеха. Сделать это придется всем. И у нас нет понятий "лучший" и "худший". Это могут все. И сегодня никого из вас не впустят домой ни через один вход. Обещаю вам. Вам всем придется пройти через стену, если хотите попасть на ужин. Крон, может, ты нам продемонстрируешь себя?

Веселое выражение мигом покинуло лицо Крона, и он понуро занял место своей предшественницы. Эля, воспользовавшись тем, что все внимание было теперь сосредоточено на нем, отошла в сторону. Злость и стыд пульсировали в ее висках. Злость на себя, на то, что не смогла внимательно слушать Мастера, и стыд за то, что у нее не получилось. И еще это Крон! Теплая рука опустилась на ее плечо. От руки исходило спокойствие. Еще не оборачиваясь, девушка знала, что сейчас она увидит улыбающееся лицо Шелла. Так оно и было.

— Слушай, у меня идейка! — в его глазах плясали до безумия озорные огоньки.

— Какая? — в тон ему шепотом спросила Эля.

— Помнишь, я тебе что-то обещал, как стает снег?

Ее сердце быстро застучало: "скачка-скачка-скачка". Шелл понял по ее глазам, что она помнит.

— Так вот, снег стаял уже давно. Так что за мной должок.

— Но где ты возьмешь коней? — недоверчиво спросила девушка.

— А еще степнячка называется! — фыркнул Шелл и решительно развернул ее за плечи так, что ей пришлось уставиться точно в южный горизонт.

Нет, ей не показалось, там и вправду вдалеке была точка. Даже две. Два диких коня спешили к Каменке. И намерения Шелла стали очевидны.

— Но ты же слышал, что сказал Тереним… — попыталась возразить Эля. — Нас же не впустят назад…

— Ты меня разочаровываешь, — прищурился Шелл и решительно потянул ее за руку. — Как-нибудь выпутаемся! Бежим!

— Но…

Но каким же сильным бывает ветер! И как быстро могут мчаться дикие кони! Как больно! И как здорово! Как сложно и как легко! Несколько синяков и ушибов — она про них забыла, когда научилась чувствовать себя с конем одним целым. И ветер бешено свистит в ушах, и кажется, что копыта стучат не по сухой земле, а по самому сердцу, отстукивая общий ритм. И кажется, что это вовсе не скачка, а самый настоящий полет. И нет в голове ничего, только ветер и смазанная скоростью полоска горизонта. Да стук копыт в висках. Эле на мгновение показалось, что она далеко не в первый раз пьяна скоростью.

Приятная усталость разлилась по всему телу. Солнце ласково золотило каменистый склон. Хотелось лечь и уснуть. Но нельзя.

— Что же теперь делать? Все внутри. Нас не впустят. Мы одни здесь остались? — Эля посмотрела на Шелла.

— Значит, придется сквозь стену пройти, — улыбнулся парень.

И тут же исчез, словно растворился в камне. На миг Элю охватила паника, но Шелл тут же вернулся.

— Так ты умеешь? — почти закричала она.

— Да, меня в детстве сосед научил. Это был его любимый фокус. Правда, он больше почти что ничего и не умел-то, зато… — Шелл радостно развел руки в стороны. — Попробуй! Это просто!

Эля медленно приблизилась к стене и положила ладони на остывающий камень. Она явственно ощутила в нем низкое гудение силы. Камень жил своей жизнью. Тысячи лет овеваемый ветрами, освещаемый солнцем и звездами, он впитал в себя много. И теперь ему предстояло поделиться этим с ней. И не только энергией, но и знанием. Знанием того, какой он есть этот камень. Скала, твердая порода, словно остов, на котором держится Теплый мир. Она дышит тем же ветром, ходит под тем же солнцем, живет в том же мире. Она не чужая этому камню и не чуждая. Он пропустит ее сквозь себя, веря, что она — лишь его часть. Что… На миг ей стало страшно, потому что она поняла, что и вправду сливается с камнем. Так же как когда-то с Огнем. Но паника не успела ей овладеть, поскольку следующий вдох одна сделала уже на территории Каменки. А Шелл радостно смотрел ей в глаза. Радостно и преданно.

А спустя несколько недель, Крон все же уехал в Города. Тереним лишь посмотрел вслед пыли, клубящейся под копытами его коня, и вздохнул:

— Чем позже он вернется, тем лучше…