ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Эрик выключил лампу на столике у кровати и откинулся на подушку, глядя в темноту. В общем-то, он давно уже должен спать, но все еще одет. Его преследовал образ хозяйки дома. Она сказала, чтобы он звал ее Рокси, и это имя ей шло[1]. Жить рядом с ней — все равно что жить рядом с гранитным монолитом. Эрик пробыл на ферме уже четыре дня. Приехал он в воскресенье. Начиная с понедельника Рокси каждый день ездила в город на работу. Ее не было дома с шести тридцати до половины четвертого или до четырех. Вернувшись, она готовила обед и одновременно проверяла, что он сделал за день. Затем они обедали и снова работали дотемна. Потом перекусывали и ложились спать.

Рокси работала как автомат, ожидая того же от других. Даже за едой почти не разговаривала. Видимо, в воскресенье она рассказала ему о себе все, что собиралась, и больше ей не о чем было говорить. Она не проявляла враждебности, но всем своим поведением давала понять, что и подружиться с ним не хочет. Как будто построила вокруг себя стену, за которую вход был воспрещен.

Все, что он узнал о ней с воскресенья, было результатом его собственных наблюдений да ее кое-каких обрывочных реплик. Он узнал, что она работает кассиршей в местной бакалейной лавке, что приехала на ферму пять лет назад и что у нее есть родные в Филадельфии.

О родных Эрик узнал благодаря телефонным звонкам во вторник вечером. Насколько он мог судить, в первый раз она разговаривала со своей матерью. Как он догадался, та убеждала Рокси продать ферму и вернуться домой или найти себе жилье поближе к родителям. По ее упрямому лицу Эрик понял, что все уговоры матери напрасны.

Через несколько минут снова раздался звонок. На этот раз звонила ее бабушка. Рокси называла ее просто бабулей, так что оставалось гадать, была ли то мать ее отца или матери, но скорее всего — матери, потому что разговор пошел о звонке последней.

И снова Рокси упорно настаивала на решении сохранить ферму, и это начало удивлять Эрика. Если бы она продала дом, то могла бы купить другой, поменьше, но в хорошем состоянии, да еще с прибылью. Улучшение финансового положения помогло бы ей вернуть мальчика. Но Эрик тут же получил ответ на свой вопрос.

— Даже если нам не позволят встретиться, когда-нибудь он найдет меня, и лучше мне оставаться здесь, — возразила она и еще сильнее сжала зубы. Эрику показалось, что она едва сдерживает слезы. — Я знаю, что он вернется.

Видимо, убежденность в ее голосе была настолько сильной, что больше о продаже фермы не говорилось.

От размышлений Эрика отвлек отдаленный звук тихо открывшейся двери. Затем послышались мягкие приближающиеся шаги. Шаги замерли у его двери, затем раздались на лестнице и затихли внизу.

Каждую ночь одно и то же. Примерно через полчаса она вернется в свою комнату и ляжет спать. Первые два дня Эрик слишком уставал к вечеру, чтобы задумываться о ее поведении. Просто его жизнь много лет зависела от того, насколько он в курсе происходящего вокруг, поэтому при малейшем звуке он немедленно просыпался и понимал, что она куда-то ходит. Но, не чувствуя опасности, снова засыпал, предполагая, что она из тех, кто вечно беспокоится, заперты ли двери.

Однако вчера вечером, когда они поднимались наверх, он специально сказал ей, что двери заперты. И все-таки через полчаса после того, как они разошлись по своим комнатам, она встала и спустилась вниз. Тогда-то он и спросил себя: зачем она останавливается у его двери и прислушивается, словно проверяя, спит ли он?

Эта загадка тревожила его весь день. Он говорил себе, что не его дело, чем там она занимается во время своих ночных обходов. Но, несмотря на ее очевидную решимость сохранять дистанцию между ними, Рокси Дуган все больше и больше интриговала Эрика. Ему хотелось получше узнать ее. Любопытство — опасная вещь, когда дело касается женщины, напоминал он себе. Ее любовь к мальчику Джейми произвела на Эрика сильное впечатление. Рокси может вызвать у него совершенно нежелательные чувства. Он одиночка и таким собирается остаться. Но Эрик не прислушался к внутреннему голосу и сегодня ночью твердо решил выяснить, что к чему.

Он выскользнул из постели и тихо спустился вниз. Свет горел в маленькой комнате, где раньше была личная гостиная Мод. Держась в тени, Эрик заглянул внутрь. Комнату освещала лампа, стоявшая на круглом столике в углу. Рокси сидела за столом и тасовала какие-то необычно большие карты. Когда она разложила их и начала открывать одну за другой, на лице Эрика отразилось изумление.

— Никогда бы не подумал, что вы занимаетесь гаданием, — сказал он, выходя на свет.

Рокси резко обернулась. Его кожа приобрела здоровый оттенок, а футболка обрисовывала окрепшие мускулы рук и плеч. Внутри у нее затеплилось что-то давно забытое. Если позволить себе увлечься им, это принесет только боль, одернула она себя. А вслух сказала ледяным тоном:

— Я думала, вы спите.

— Мне захотелось пить, — солгал Эрик. Незачем ей знать, что он шпионил за ней. В эту минуту она и правда похожа на цыганку, подумал он, входя в комнату. Лицо ее было в тени, и карие глаза казались почти черными. Длинные кудри падали на плечи и спину в женственном беспорядке. Если немного напрячь воображение, ее просторный ситцевый халат вполне мог бы сойти за одеяние гадалки. Все это, вместе взятое, выглядело очень привлекательно.

— Кухня дальше, налево по коридору, — сказала Рокси, борясь со смущением. Эту сторону своей жизни она старалась не афишировать. Как известно, большинство людей считают гадание на картах Таро глупым суеверием.

Эрик пропустил намек мимо ушей. Его поразила искусная выделка карт.

— Они как будто нарисованы от руки.

— Так и есть, — сдержанно подтвердила она. — Их сделала для меня моя прабабушка.

Эрик широко улыбнулся.

— Так она была цыганкой!

— Она была женой фермера и всю жизнь работала, не жалея себя, — резко ответила Рокси. И снова намекнула, что ему пора уходить: — Кажется, вы говорили, что вам хочется пить.

Но Эрик снова проигнорировал завуалированное приказание выметаться. Рокси открылась ему с совершенно неожиданной стороны, пробудив его любопытство. Он опасался, что она опять обидится, и потому спрятал свое недоверие под маской интереса:

— Вы умеете гадать?

Рокси ожидала увидеть в его глазах циничную насмешку, но не увидела. И все-таки ей не верилось, чтобы он по-настоящему уважал гадание на картах. Насколько она могла судить, Эрик был для этого слишком консервативен. Догадываясь, что он интересуется из вежливости, она ответила:

— Я не гадаю на других. Люди всегда ждут от карт слишком многого.

Эрик был заинтригован. Она правда верит картам!

— Но на себя вы гадаете. Что говорят вам карты?

— Они предупреждают, когда я иду по опасному пути, и дают указания, по которым можно найти верное направление.

Взгляд Эрика остановился на одной из открытых карт.

— Что означает эта карта?

Рокси хотела было солгать, но удержалась. Инстинкт подсказывал ей, что Эрик сразу почувствует вранье.

— Она означает вас.

Эрика осенило:

— Вы позволили мне остаться, потому что так велели карты?

Нахмурившись, Рокси рассматривала карты, разложенные на столе.

— Вы каким-то образом поможете мне вернуть Джейми.

Догадка Эрика окрепла. Она просто подбадривает себя этим гаданием.

— А какая карта его?

— Вот эта. — Рокси нежно коснулась карты, лежавшей справа. Она вздрогнула. — В последнее время карты предупреждают, что мальчика окружает еще большая печаль и какая-то опасность. Нужно как можно скорее вернуть его.

— Вы собирались открыть еще одну карту, — сказал Эрик, вспомнив, как при его появлении она поспешно уронила последнюю карту на стол.

— Она не имеет значения.

Прежде чем Рокси успела помешать, Эрик перевернул карту. На ней были изображены раздетые мужчина и женщина. Внизу подпись: «Любовники».

— Мы? — спросил он, неожиданно подумав: а какой, интересно, вкус у ее губ?

— Карты просто предлагают на выбор тот или иной путь. Они не определяют нашу судьбу, — резко сказала Рокси и принялась собирать колоду.

Лед в ее голосе ясно дал понять Эрику, что она не намерена принимать к сведению подсказку последней карты. На какой-то миг его охватило разочарование. В следующую секунду он мысленно высмеял себя. Как раз сейчас ему не нужны никакие жизненные сложности, а Рокси Дуган наверняка осложнила бы ему жизнь.

— Спокойной ночи, — твердо сказала Рокси, вставая и протягивая руку к выключателю.

На этот раз Эрик понял намек и удалился, не забыв зайти на кухню за стаканом воды, ради которого якобы спустился вниз. А пока пил воду — удивлялся многогранности характера мисс Дуган.

Он знал, что даже многие выдающиеся люди верили в различные предсказания, но Рокси казалась ему более практичной натурой. В душу Эрика закралось неприятное подозрение.

Лежа в постели, Рокси никак не могла выбросить из головы образ Эрика. Вместе с ним вспоминалась и карта Любовников.

— От таких мыслей одно расстройство, — ругала она себя. А ведь, казалось, она уже примирилась с тем, что оставшуюся жизнь придется прожить без мужского общества. По-видимому, смирился только разум, но не тело. — Что делать, привыкай, — буркнула она, оглядывая себя. — Никому ты не нужна, калека.

Она решительно перевернулась на бок и приказала себе спать.

На следующее утро Эрик сидел за кухонным столом и пил вторую чашку кофе, когда появилась Рокси. Он рано встал и уже успел позавтракать. Рокси начала взбивать яйца для омлета, а он внимательно рассматривал ее. Одетая в слаксы и простую белую блузку, с туго заплетенной косой, она двигалась сдержанно и деловито. Ничто в ней не напоминало ту цыганку, которая явилась ему ночью. Эрик чувствовал смутное разочарование.

Внезапно Рокси повернулась к нему.

— Не надо на меня глазеть. Если я гадаю на картах Таро, это еще не значит, что я ненормальная. — Она раздраженно поморщилась. — Может быть, я эксцентрична, но не припадочная и не полоумная.

— Сказать по правде, я плохо понимаю, какая вы, — сказал он напрямик. — С тех пор как я здесь, мы с вами почти не разговаривали.

— Действительно, я человек замкнутый. — Он все разглядывал ее, как будто у нее на лбу был третий глаз, и ей вдруг стало страшно. Что, если он решит уехать? Карты упорно утверждают, что его присутствие необходимо для возвращения Джейми. — Жизнь меня не баловала. Я набила себе не одну шишку, поэтому стала остерегаться людей.

— Не люблю, когда меня используют. — Эрик откровенно высказал подозрение, мучившее его со вчерашней ночи. — Если вы решили втянуть меня в какую-то махинацию, лучше скажите об этом заранее.

Рокси выдержала его взгляд.

— Я не задумывала никаких махинаций. Пока и сама не понимаю, какое значение может иметь ваше присутствие. Вообще-то о нас уже идут сплетни.

Эрик вопросительно поднял бровь.

— Я всем говорю, что вы просто помогаете мне с ремонтом, но некоторые уже косятся, — растолковала она. — Если честно, я подумывала о том, не попросить ли вас уехать. Я не хочу, чтобы кто-то сомневался в моей репутации. Это может плохо кончиться. Но в прошлом мне случалось пренебрегать советами карт, и потом я очень об этом жалела.

Ее переживания были явно искренними, а глубокая вера в карты — столь же очевидна. Эрику не хотелось поощрять ее в этом, но он не мог видеть, как она расстроена.

— Допустим карты подсказывают, что я появился здесь как раз для того, чтобы помочь вам привести дом в порядок. Говорят, главное — выбрать момент. Может быть, время, отпущенное на ремонт, подходит к концу?

Рокси пожала плечами.

— Может быть. — У нее задрожал подбородок. — А может, я просто ищу в картах то, чего там нет.

Эрик с облегчением подумал, что она по крайней мере не совсем теряет способность соображать, когда речь идет о гадании. Но ему хотелось как-то утишить боль в ее глазах.

— Я не уверен, что кто-то может предугадать будущее, но я верю в инстинкт, — сказал он. — Например, меня всегда предупреждает об опасности такое особое покалывание в затылке. А что говорят ваши инстинкты?

Они говорят, что твое присутствие здесь может причинить мне много горя, отозвался ее внутренний голос. Несмотря на строгий разговор с собой накануне ночью, Рокси знала, что ее все равно влечет к нему. Одна ее половина отчаянно хотела верить, что она просто неверно истолковала гадание и что Эрика можно смело прогнать прочь — пусть идет своей дорогой. Но она знала, что эта половина всего лишь поддалась страху. Поколебавшись, Рокси сказала:

— Они советуют мне верить картам.

Вряд ли Эрик помог ей, укрепив ее веру в гадание, но ему было приятно увидеть облегчение в ее взгляде. Он криво улыбнулся.

— Так и поступайте, — услышал он свой собственный голос.

Его улыбка оказалась заразительной, и она заулыбалась было в ответ. Осторожно! — предостерег внутренний голос. Он вот-вот разрушит твои защитные укрепления. Стиснув зубы, Рокси отвернулась к плите.

Эрик хмуро смотрел ей в спину. Он почти увидел воочию ледяной барьер, который Рокси воздвигла между ними. Его охватила безнадежность.

Ты что, хочешь связаться с женщиной, которая позволяет колоде карт направлять ее жизнь? — одернул он себя. Чувство безнадежности отступило, и Эрик поднялся на ноги.

— У меня сегодня много работы, — сказал он, споласкивая чашку, и, добавив: — Желаю удачи, — вышел из кухни.

Оставшись одна, Рокси смотрела на свой пережаренный омлет.

— И как только монашки справляются? — пробормотала она. Может, заехать в магазин видеокассет и взять какой-нибудь фильм про йогу или про медитацию, а лучше и то и другое? — Или просто представить, какой ужас появится у него на лице, если он когда-нибудь увидит меня без одежды. — От этой мысли Рокси похолодела, и все защитные барьеры разом встали на место.

Несколько минут спустя Эрик стоял на лестнице и смотрел, как Рокси уезжает на работу. Он не мог понять, почему ему все сильнее хочется помочь ей. Наверно, причиной всему Мод и тот мальчик, Джейми. История мальчика напомнила Эрику его собственное детство. Что же касается Мод, то она настолько любила Рокси, что завещала ей ферму. Значит, Мод хотела бы, чтобы он ей помог, а ведь он в долгу у Мод.

Эрик снова сосредоточился на оконной раме, в которую вставлял стекло, одновременно размышляя о картах Таро. Сам он не очень-то в них верил, но не мог и полностью отмахнуться от того факта, что бывают люди с каким-то шестым чувством. Возможно, карты для Рокси — просто способ услышать свой внутренний голос.

У него ведь тоже есть шестое чувство — про покалывание в затылке он не соврал. Случалось, это ощущение было настолько сильным, что Эрик точно знал: когда обернется, он увидит перед собой преступника. Иногда ему требовалось время, чтобы собрать необходимые улики для ареста этого человека, но он по крайней мере знал, за кем нужно приглядывать и к кому никогда больше не поворачиваться спиной.

Эрик скривился от горькой насмешки над собой. Проблема-то в том, чтобы правильно истолковать это покалывание. Он ощущал его при встречах со Сьюзен Ирвинг, но объяснял это тем, что Сьюзен стремится к постоянным отношениям.

— Может быть, теперь у Рокси неправильно работают инстинкты и она неверно истолковывает свое гадание, — пробурчал он себе под нос. Кроме того, как ни старался Эрик быть объективным, он никак не мог заставить себя поверить, чтобы колода карт могла что-то кому-то предсказать. Слишком это смахивает на гадание по кофейной гуще.

А может, его сочувствие и желание помочь тут неуместны? Он никогда не мог спокойно видеть женщину в беде, но что, если чувства Рокси и мальчика не так взаимны, как она рассказывает? Что, если Джейми без нее лучше? У Мод было доброе сердце, она во всех видела только хорошее. Возможно, она не замечала или не хотела замечать недостатки Рокси, из-за которых сотрудники социальной службы решили забрать у нее Джейми. С другой стороны, Эрик знал по собственному опыту, что те иногда ошибаются.

Обращаться к инстинктам тоже бесполезно: Рокси Дуган вызывает слишком противоречивые реакции.

— Подождем несколько деньков и посмотрим, что будет, — решил Эрик.