"Я это запомню" - читать интересную книгу автора (Камп Лайана)

Глава шестая

Норман принадлежал к так называемым «попрыгунчикам», тому типу жокея, которому явно вредили свободная посадка и такая же свободная манера езды. А это означало, что ему надо много работать над техникой выездки.

Он взял тюк сена и, нацепив шпоры, уселся на него, как на спину лошади, вновь и вновь отрабатывая приемы пришпоривания, чтобы они стали ему такими же привычными, как жевание резинки.

Это позволило ему на время изгнать образ Доры из своих мыслей.

А потом пришла его очередь выступать на родео в Прайсе.

Когда с лязгом распахнулись ворота, сердце у него, казалось, билось со скоростью тысячи ударов в секунду. Намертво вцепившись в рукоятку подпруги, Фред вонзил шпоры в шею кобылы, а потом отпустил их, как уже не раз делал, практикуясь на тюке сена. Лошадь, не понявшая, как это ей не удалось сбросить седока с первого раза, начала вертеться вокруг себя и взбрыкивать, пока все вокруг него не превратилось в один слепящий вертящийся круг.

Время, казалось, остановилось: восемь секунд превратились в вечность. Потом прозвенел гонг, сигнализируя окончание скачки. Окрыленный успехом, с широкой улыбкой на лице, он взглянул на направляющегося к нему служителя и напрочь забыл о том, что все еще сидит на серой кобыле.

— Давайте похлопаем Фреду Норману, леди и джентльмены, — раздался из динамиков голос распорядителя. — Впервые за последние шесть недель кому-то удалось удержаться на этой кобыле. Результат Нормана — семьдесят девять очков.

В полном восторге Фред издал радостный крик и вскинул в воздух кулак к вящему веселью зрителей.

И все это благодаря Доре.

Эта мысль отрезвила его, но отрицать правду Фред не мог. Ее запомнившийся упрек, что он не умеет выступать на родео, повлиял на него настолько, что пришлось всерьез заняться технической подготовкой.

Норман уже вышел за паддок, собираясь пропустить кружку пива, когда знакомый голос протянул за его спиной:

— Думаю, он подкупил судей. Другого выхода у него просто не было. Иначе как еще он мог получить семьдесят девять?

— Понятия не имею, — подхватил второй знакомый голос. — Может быть, судьями были женщины? Тогда это можно как-то объяснить. Я еще не встречал девицы, которая могла бы устоять перед его ямочками на щеках. А, по-моему, это говорит только о дурном вкусе.

Широкая улыбка осветила лицо Фреда. Обернувшись, он окинул своих братьев смеющимся взглядом.

— Слышу голос ревности. Кто это выпустил вас, бродяг, из тюряги? Энн и Мэл знают хоть, где вы болтаетесь?

Худощавый, обветренный Брет выступил вперед и любовно обнял Фреда.

— А кто же, ты думаешь, направил нас сюда? — возразил он. — Мы уже давно не имели от тебя никаких вестей, и они начали волноваться.

— Точно. Они не велели нам возвращаться, пока мы не уверимся, что тебя не растоптала лошадь или что-нибудь в этом роде, — добавил Барри, загорелое, угловатое лицо которого светилось весельем. — Мы увидели все, что хотели, так что теперь, я думаю, можем со спокойной душой возвращаться домой.

— Все в порядке, братишки! А теперь — вперед!

— Я знал, что у тебя все получится! Хороший повод промочить горло. Пошли, попьем пивка.

Смеясь и болтая, они втроем направились к стойке пивного бара, притулившегося рядом с ареной, где уже собирались другие ковбои.

Фред начал было заказывать три пива у пузатого бармена за стойкой, как вдруг увидел в толпе Дору. Захваченный врасплох, он остановился на полуслове, даже не заметив, что и братья тоже замерли.

Она разговаривала с Бетси, явно убивая время до начала выступления, и та любящая улыбка, что освещала ее черты, пока Дора шутила с дочкой, быстро сползла с ее лица, когда она внезапно посмотрела в сторону Фреда, как бы почувствовав на себе его взгляд.

Время остановилось. Все вокруг него — братья, арена, весь окружающий мир — перестало существовать. Фред не мог отвести взгляда, испытывая такое сильное желание оказаться рядом с ней, что и правда сделал было шаг вперед.

— Похоже, вы знакомы?

Вопрос Барри немедленно вернул его к действительности, и он оглянулся на братьев, подозрительно смотревших на него. При виде внезапно вспыхнувшего озорного огонька в их глазах Фред прорычал:

— Э-э, нет, этот номер у вас не пройдет! Даже и не надейтесь, что вам удастся привязать меня на веревочку, будто какого-нибудь бычка, и повести на заклание только потому, что вы сами оказались в таком положении. Меня вполне устраивает та жизнь, которую я веду.

— Так вот, значит, почему от тебя не было ни весточки все эти недели, — сказал Брет, развеселившись и не обращая внимания на столь непочтительное описание брака, данное Фредом. — Может, пойдем поговорим с ней и посмотрим, что она из себя представляет? Она не похожа на его обычных женщин.

— Ее зовут Дора Стивенс, — раздраженно проворчал Фред. — Она участвует в скачках вокруг бочек и знать вас не желает! Вот и вся история. Можем мы теперь вернуться к нашему пиву? Здесь жарко, как в аду, и я чертовски хочу пить!

Братья Фреда обменялись веселыми, многозначительными взглядами, а Брет хлопнул его по спине и непринужденно улыбнулся.

— Ну, конечно же, малыш! Что ты будешь? Я плачу.

Стоянка рядом с ареной совсем обезлюдела к тому времени, когда Фред вернулся к своей маленькой палатке, которую разбил там. Во время обеда и пары кружек пива он выслушал все сплетни и последние домашние новости, потом стоял в темноте и смотрел, как уезжают братья. В какой-то момент ему захотелось побросать в машину все свои пожитки и самому тоже отправиться домой. Но, напомнил Фред себе, он не тот человек, который легко бросает начатое дело, особенно сейчас, когда только что выиграны первые соревнования.

Но, черт побери, в том, чтобы заниматься этим в одиночку, мало радости, с грустью подумал Норман, забираясь в палатку и стараясь поудобнее устроиться в спальном мешке, который расстелил заранее. Сон, однако, к нему не шел. На стоянке было слишком спокойно, ночь слишком тиха. Более молодые ковбои, еще не научившиеся ценить хороший ночной сон во время соревнований, болтались где-то в городе в местных питейных заведениях и, вернее всего, вернутся шумной компанией где-то за полночь, мало заботясь о других обитателях кемперов, которых они перебудят. Но сейчас на стоянке было тихо, словно в могиле.

Чувствуя, как в ушах у него отдаются удары собственного сердца, он взбил подушку, все время бормоча ругательства, но это не помогало.

Через несколько секунд Норман уже вылез из палатки и удобно расположился в одном из шезлонгов, которые возил с собой в пикапе. Его лагерная стоянка имела почти домашний уют, включая деревянный ящик, на котором он готовил, и большой пень, служивший ему столом. Включив питающуюся от аккумулятора лампу, которую Фред, когда разбивал лагерь, пристроил на пне, он почти инстинктивным движением потянулся за куском дерева из ближайшей кучи дров, вытащил нож из переднего кармана джинсов и начал вырезать.

Нож был острым как бритва и блестел в свете фонаря, врезаясь в податливую древесину. Убаюканный повторяющимися движениями, Фред работал совершенно бездумно, чувствуя, как у него постепенно расслабляются напряженные мышцы шеи. И только полностью расслабившись, Фред догадался взглянуть на то, что у него получается.

И выругался.

Даже слепой догадался бы, что это Дора верхом на Ласточке, с развевающимися позади нее волосами, направляющая кобылу в поворот вокруг бочки, от которой их отделяло расстояние не толще волоса.

Казалось, целую вечность Норман не сводил взгляда со статуэтки, нахмурив брови. Он наблюдал ее в таком виде не меньше дюжины раз. Не в силах удержаться, Фред провел пальцем по грубой деревяшке и почти физически ощутил под рукой и мощь лошади, и хрупкость наездницы. Она такая маленькая, подумал он, очарованный, и такая чертовски упрямая…

Внезапно поняв, что творит, Фред швырнул статуэтку на кучу дров и, схватив полотенце, направился в комнаты отдыха автостоянки, чтобы принять холодный душ.

Вода, лившаяся ему на спину, была холодна как лед, но зато ему больше не казалось, что он перерос собственную кожу. Испытывая огромное облегчение, Фред находился на полпути к своей палатке, когда услышал, что кто-то идет недалеко от него по посыпанной гравием тропинке. Приглядевшись, он узнал Дору, бредущую ему навстречу и выглядевшую точно так, будто она вышла из его мечты. В желтых шортах, оставлявших открытой всю восхитительную поверхность ее загорелых ног, в белой ветровке, с волосами, собранными в короткий лошадиный хвостик, она напоминала школьницу, свежую, невинную и прелестную. И Фред замер, не в состоянии отвести от нее глаз.

Не ожидая в это позднее время встретить кого-нибудь на дорожке, ведущей к душевым, Дора почти налетела на него. Она остановилась в слабом редком освещении фонарей, и прошел долгий, заставляющий замереть сердце миг, прежде чем она поняла, что мужчина, стоявший перед ней в темноте, — Фред Норман.

Гордо вскинув голову, она уперла руки в бока и бросила на него ожесточенный взгляд.

— Какого черта ты здесь делаешь?

По всей видимости, это был не тот вопрос, который он ожидал. Растерянно нахмурив брови, Фред ответил:

— Иду назад к себе на стоянку. А что, черт побери, я должен делать?

— Не надо вешать мне лапшу на уши, — огрызнулась Дора. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Что ты делаешь здесь?

Он мог бы сказать ей, что участвует в родео, но она это знала и без него. Внезапно Фреду стало весело и он улыбнулся.

— Я думал, это вполне очевидно, но теперь вижу, что заблуждался. И что же, ты думаешь, я здесь делаю?

— Преследуешь меня! — Она почти прокричала эти слова ему в лицо и тут же захлопнула рот, придя в ужас от того, что ей внезапно открылось. Он таки добился своего и после ее слов поймет это.

Стремясь сохранить самообладание, Дора глубоко вздохнула, успокаивая себя, но битва была уже проиграна. Нравилось ей это или нет, она просто не могла стоять перед Фредом Норманом и оставаться безразличной. Особенно когда на нем не было ничего, кроме джинсов. С глухо бьющимся сердцем Дора смотрела на его голую грудь, чувствуя, как у нее все больше и больше пересыхает во рту. Господи, ну почему он так дьявольски красив?

Окинув ее оценивающим взглядом, Фред спокойно сказал:

— Тебе никогда не приходило в голову, что на свете есть что-то сильнее нас двоих? Например, судьба. И может быть, нам хватит бороться с ней? — И Фред, сделав шаг вперед, заключил ее в объятия, прежде чем она успела хотя бы ахнуть.

Улыбнувшись губами, прижатыми к ее рту, он прошептал:

— Ну, давай же, дорогая, будь хорошей девочкой и открой ротик.

Вместо ответа она продолжала стоять неподвижно и вызывающе смотрела на него.

Дора не могла знать, какое наслаждение доставляла ему. Сверкнув ямочками на щеках, он чуть-чуть отодвинул ее от себя и улыбнулся.

— Значит, ты не хочешь облегчить мне задачу? Хорошо, пусть будет по-твоему. — И без дальнейших предупреждений стал ласкать кожу у нее за ухом.

При прикосновении его языка к шее Дора почувствовала, как у нее заколотилось сердце. Нет, нельзя позволять ему делать это с ней, пообещала она себе и с трудом проглотила стон, вырвавшийся из груди, когда он легонечко куснул ей мочку уха.

— Ф-Фред…

— Я знаю, счастье мое, — услышала она в ответ. — Тебе хорошо, правда ведь?

Ей было… великолепно. Волна эмоций, горячих, сладких, опьяняющих, поднялась откуда-то изнутри и поглотила все ее чувства, наполнив тело жаром. Но она не хотела признаваться ему в этом. Изо всех сил прижимаясь к Фреду, она нашла в себе силы отрицательно покачать головой.

— Нет.

— Маленькая лгунья, — тихо рассмеялся он, покрывая легкими, дразнящими поцелуями ее подбородок, нос, щеки.

Ее глаза закрылись вместе с вырвавшимся вздохом, голова беспомощно склонилась ему на плечо, и ночь опустилась на них, укутав покрывалом темноты.

Жар. Он заставлял ее чувствовать такой жар внутри, что она едва могла дышать. Ахнув, Дора бессознательно облизнула свои раздвинутые губы и с бьющимся сердцем стала ждать, когда же Фред закроет ей рот обжигающим поцелуем.

Но ожидаемый поцелуй так и не состоялся. Вместо этого он покрывал ее лицо, шею томными, легкими поцелуями, избегая рта, как будто тот не представлял для него ни малейшего интереса. Колени ее дрожали, пульс бился учащенно, а рот… А рот у нее просто изнывал!

Неожиданно для себя она обхватила его за шею и притянула голову к своему лицу. Дора понимала, что завтра будет жалеть об этом как о непоправимой ошибке. Но «завтра» еще очень далеко. А сейчас рядом с ней Фред. Шепча его имя, Дора прильнула к нему и накрыла его рот своими губами.

Он застонал, почувствовав, как ее упругие груди прижались к его груди. С нерешительностью, которая чуть не свела его с ума, она скользнула языком в его рот, и Фред понял, что прошло слишком много времени с тех пор, как мужчина держал ее вот так в объятиях и целовал. Желание. Он ощущал его вкус, чувствовал ту страсть, что заставляла ее приникать к нему, и это чуть не взорвало его изнутри. Кровь, густая и горячая, закипала в жилах. Фред изо всех сил прижал ее к себе и забыл обо всем на свете. Для него сейчас существовала только эта женщина, нежная, страстная, желанная.

Один поцелуй переходил в другой, потом в следующий. Долгие, опьяняющие поцелуи, которые соблазняли, совращали и околдовывали. Его руки двигались по всему ее телу, забирались под ветровку, а потом и под рубашку, которая была под ней. Он ощущал кожу ее живота, но этого было недостаточно. Фред хотел ее голой и мягкой, лежащей под ним, двигающейся в одном ритме, любящей его так, чтобы ему, в конце концов захотелось умереть от блаженства. Но они не могли заняться этим здесь, на дорожке, ведущей к душевым кабинкам. Желание рвало его своими когтями на куски, дыхание с трудом вырывалось из легких, и он наконец оторвал свои губы от ее рта.

— Не здесь, любимая, — сдавленно простонал Фред, все-таки не в силах перестать целовать ее. — Мы не можем заняться этим здесь. Пойдем в мою палатку.

У нее все болело внутри. С головой, затуманенной желанием, она услышала тихую мольбу в его напряженном голосе и не смогла бы противиться ей, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Дора сделала шаг назад, потянув его за собой, забыв обо всем, кроме огня, пылавшего в ее крови.

Пикап, неожиданно с грохотом влетевший на автостоянку, промчался мимо них, даже не сбавив скорость. Водитель, наверное, и не заметил их на дорожке в тени деревьев. Но в ту секунду, когда свет фар прорезал ночную темень, ослепив их на какое-то мгновение, Дора, как бы очнулась от сна.

Господи, что же это она делает?

Остановившись, как вкопанная, Дора плотно зажмурилась и гневно приказала себе успокоиться. Случилось все, чему она могла позволить случиться. На этом надо остановиться, потому что Фред Норман просто играет с ней и ничего больше.

Замерев от этой мысли, она рывком освободилась из его объятий и прямо посмотрела ему в лицо.

— Зачем это? Я вовсе не собираюсь никуда идти с тобой, и уж тем более в твою палатку.

Пораженный резкой переменой ее настроения, Фред удивленно захлопал ресницами.

— Дора, милая…

— Не смей называть меня милой, — взбешенно сказала она, окидывая его сверкающим взглядом. — Ты думаешь, я не понимаю, что ты делаешь?

— Делаю? Черт побери, женщина, я пытаюсь заняться любовью с тобой!

Дора ничуть не испугалась его раздраженного рыка.

— Ничего подобного. Ты пытаешься соблазнить меня, потому что я все время ускользаю от тебя. Почему бы тебе прямо не признать это и не покончить со своей затеей раз и навсегда? — с вызовом спросила она, гордо вскинув голову. — Ты же знаешь, что я говорю правду. Ты дарил мне свои ослепительные улыбки в надежде, что я немедленно упаду к твоим ногам, а когда этого не случилось, ты заволновался. И задался целью доказать самому себе, что можешь заставить меня захотеть тебя.

— Я не собирался…

— Собирался! — Дора не дала ему раскрыть рот. — Ну так вот, иди доказывай это кому-нибудь другому. Я уже когда-то позволила лишнее одному ковбою. Больше такого не повторится. Так что держись от меня подальше. Ты слышишь? Держись от меня подальше!

С этими словами она резко повернулась к нему спиной и пошла прочь.

Взбешенный, Фред стоял посредине затененной дорожки и твердил себе, что ему наплевать. Но, проследив взглядом, как Дора добежала до своего кемпера и исчезла внутри, понял, что это не так.

Тем более, что ее обвинения были весьма недалеки от истины.

Фред пробовал спорить с ними. Возвращаясь на свою стоянку, он старался убедить себя, что ему нечего стыдиться. Она хорошенькая женщина, и, естественно, его влечет к ней. И не надо никаких других причин, чтобы Фред начал волочиться за ней.

Нахмурившись, Норман едва сдержался, чтобы не разразиться проклятиями. Как смогла женщина, которая до того столь быстро зажгла его, вдруг перевернуть все с ног на голову и разозлить донельзя всего несколькими словами? Черт побери, Фред не мог вспомнить, когда в последний раз хотя бы просто повышал голос! Ему следовало бы пойти в тот чертов кемпер и сказать дамочке, что он думает обо всем этом деле.

Хорошо, кое с чем он согласен. Когда она окатила его холодным душем в первую их встречу, то не просто царапнула по самолюбию, а швырнула его в грязь и растоптала. И дело не в том, что Фред ожидал, будто любая женщина, встреченная им на пути, немедленно упадет к его ногам. Но ни одна никогда и не обращалась с ним, будто с какой-нибудь тварью. Ему это не понравилось, и он поклялся доказать себе, что она к нему совсем не так равнодушна, как старалась представить.

«Я уже как-то позволила лишнее одному ковбою. Больше такого не повторится. Так что держись от меня подальше». Эти ее прощальные слова эхом отдавались в его ушах, тяжко оседая в душе. Черт возьми, это несправедливо! То, что Фред попытался флиртовать с ней, вовсе не значило, что он хоть в чем-то похож на ту болотную крысу, что была отцом Бетси. Этот подлец обманул ее, потом бросил, точно ненужную вещь, и Фред не понимал, как можно их сравнивать! Он никогда не причинит ей боли. Она должна это знать.

Погруженный в эти горькие размышления, Норман не отрываясь смотрел на кемпер Доры, и одиночество сжимало его сердце.

Эта женщина нравилась ему, черт побери. Слишком нравилась. Дотянувшись до неоконченной статуэтки, которую он бросил в кучу дров, Фред пробежал пальцами по грубым линиям, которым в окончательном варианте предстояло стать лицом любимой. Прелестная, нежная, полная огня…

Первый раз в жизни ему захотелось произвести впечатление на женщину, но он уже понял, что ему предстояло найти какой-то иной путь. Это, конечно, будет нелегко. После сегодняшнего вечера она, возможно, вообще не захочет подпускать его близко к себе. Но Фред собирался заставить ее изменить мнение о нем; вопрос в том, как это сделать.

В голове у него вертелись всевозможные варианты, а он взял в руки нож и принялся вырезать дальше.