"Я это запомню" - читать интересную книгу автора (Камп Лайана)

Глава пятая

Дора не собиралась намеренно вводить отца в заблуждение, но так уж получилось, что, когда следующим утром для предварительного разговора на ферму явилась Джесси Хексли, он был в городе, отправившись туда за кормом для скота. Теперь ее грызла совесть, хотя она и пыталась убедить себя, что так даже лучше — не придется расстраивать его раньше времени, пока они с миссис Хексли не придут к какому-нибудь соглашению. А чтобы достичь его, этой женщине придется согласиться на унизительно низкую зарплату, на что она, по всей видимости, не пойдет. С какой стати? В любом другом месте за такую работу платят гораздо больше.

Уже приготовившись к отказу, Дора попыталась уверить себя, что на худой конец найдет кого-нибудь вместо миссис Хексли. Но уже через пять минут после того, как она познакомилась с этой пожилой женщиной, она стала ломать голову, как бы найти денег, чтобы нанять именно ее. Для такой работы та подходила как нельзя лучше.

Крупная, сухопарая, ничуть не заботившаяся о своей фигуре вдова, живущая одна и уставшая от одиночества, она говорила, что думала, и ждала того же от других. Джесси Хексли считала, что одному Господу известно, сколько жизни отведено человеку на земле, и у него просто не может быть времени на пустопорожнюю болтовню. Она была грубовата, резка и не терпела чепухи. И ей хватило одного взгляда на Бетси, игравшую во дворе, чтобы растаять как сахар.

— Ах уж эти дети, — сказала миссис Хексли, глядя на забавы девочки, и от улыбки на ее лице резче обозначились морщинки. — Разве это не самая ужасная вещь на свете? Могу поспорить, что она невероятная сластена. Я приготовлю ей мои особые шоколадные пирожные с орехами. Я еще не встречала ребенка, которому они не нравились бы.

Так, значит, она уже планирует, как приняться за работу. Дора попыталась не дать ее мечтам взлететь слишком высоко. Они еще пока не обсудили вопрос с зарплатой.

— Миссис Хексли, что касается работы…

— Зови меня Джесси, милочка, — прервала она Дору. — Я не тот человек, который придерживается формальностей. И никогда не могла понять, как это люди, живущие под одной крышей и сидящие за одним столом, могут называть друг друга не по имени. Не знаю, как ты, но для меня это чересчур старомодно.

— Я абсолютно с вами согласна, — быстро ответила Дора. — Так вот, насчет работы, Джесси…

— У вас есть какие-то семейные блюда, которые вы предпочитаете видеть на столе? — опять оборвала ее миссис Хексли. — Я готовлю уже сто лет и теперь могу приготовить все, что угодно, — просто дай мне рецепт. А если есть что-нибудь, чего вы не любите, тоже скажи мне, и этого никогда не будет на столе.

Дора невольно улыбнулась — удержаться было невозможно.

— Все не так просто, Джесси. Я не сомневаюсь, что вы превосходный повар. Иначе доктор Грубер вас не порекомендовал бы. Я не уверена в другом — смогу ли в достаточной степени оплатить все ваши достоинства. С моими занятиями в медицинской школе и при наличии Бетси, растущей как на дрожжах и нуждающейся в новой паре обуви чуть ли не каждую неделю, денег вечно не хватает…

— Я разве говорила, что требую каких-то денег? Дора окончательно смутилась.

— Большинство людей, нанимающихся на работу, ждут, что им будут платить.

— Но это не обязательно должны быть деньги, — подчеркнула Джесси. — Мне лично они не нужны. Мой муж оставил больше, чем я смогу потратить за всю оставшуюся жизнь, а, кроме себя, мне их тратить не на кого. У нас не было детей, так что я осталась абсолютно одна и уже устала готовить только для себя и бродить в одиночестве по старому дому, который слишком велик для одного человека. Мне нужно опять быть среди людей, и, насколько я поняла доктора Грубера, вы тоже нуждаетесь во мне. И незачем затуманивать это вопросом о деньгах.

— Но вы же должны получать какую-то компенсацию, — попробовала спорить Дора. — Готовить и убирать — это нелегкая работа, я знаю по себе, и будет странно, если я не буду вам ничего платить.

— Дорогуша, если бы ты прожила одна столько, сколько пришлось мне, ты бы знала, что есть вещи, которые ценятся дороже денег… К примеру, чтобы кто-нибудь говорил тебе каждый день «Доброе утро!», чтобы было, для кого готовить и убираться в доме, словом, чувствовать себя полезной. Поверь мне, если ты дашь мне какую-нибудь комнату, чтобы спать, и стол, на котором можно готовить, и будешь считать меня членом семьи, я буду счастлива до глубины души.

Дора почувствовала, как у нее от сострадания дрогнуло сердце.

— Думаю, что мы могли бы выработать и лучшие условия нашей сделки, — сказала она грустно, — но если таковы ваши условия, я согласна. Добро пожаловать в наш дом, Джесси.

Та улыбнулась, явно довольная.

— Я приступлю прямо сегодня, прежде чем ты успеешь передумать.

— О, я совсем не собираюсь передумывать, — заверила ее Дора улыбаясь. — Но передумать можете вы, когда познакомитесь с моим отцом. Я ему ничего об этом не говорила, и у меня такое чувство, что он не очень обрадуется, что я пригласила вас за его спиной.

— Оставь это мне, — с полной уверенностью заявила Джесси. — Как только он попробует мои домашние бисквиты и яблочный пирог, я заставлю его есть с руки.

Не успев поставить свои вещи в одной из гостевых комнат на первом этаже, старушка занялась ланчем.

Дора пошла разыскивать Нормана и обнаружила его ремонтирующим карниз, который грозил рухнуть. Уперев руки в бока, она с раздражением посмотрела на него.

— Черт побери, Фред, если ты не перестанешь играть в домашнего мастера, я вышвырну тебя отсюда. Ты здесь всего лишь для того, чтобы съесть несколько домашних обедов, а вовсе не для работы. Ты помнишь это?

— Мужчина должен работать, чтобы нагулять аппетит, — возразил он с улыбкой, — так что перестань пилить меня, женщина. Поверь мне, я отработаю свои деньги, когда усядусь за стол. Как прошла беседа с миссис Хексли?

— Не с миссис Хексли, а с Джесси. Сейчас она готовит обед.

Фред самодовольно улыбнулся.

— А ты уверяла, что не сможешь сговориться с ней.

— Джентльмену не пристало вдаваться в такие вопросы.

Он вопрошающе поднял бровь, сверкнув своими ямочками на щеках.

— Кто сказал, что я джентльмен?

В очередной раз, попавшись в ловушку его озорной улыбки, Дора почувствовала, как у нее пересохло во рту. Господи, каким же он был восхитительным дьяволом! И опасным! Любая женщина, у которой в голове есть хотя бы чуть-чуть мозгов, сразу бы поняла, что это профессиональный сердцеед, от которого надо бежать как от чумы. Но, тем не менее Норман все-таки вошел в ее жизнь, хотя девушка плохо представляла себе, как это случилось. И с каждым прошедшим днем ей все труднее и труднее было вспомнить, почему она так стремилась бежать от его обаятельной улыбки и веселых глаз.

— Дора! Что-нибудь не так?

Осознав, что неотрывно смотрит на него, она быстро взяла себя в руки, хотя и покраснела при этом.

— Нет. Я просто думаю, как поведаю отцу о Джесси.

— Ты хочешь сказать, что он ничего не знает?

Она отрицательно покачала головой.

— Пока нет. Я собираюсь все ему рассказать, как только он вернется из города.

Представив себе возможное развитие событий, Фред ухмыльнулся.

— Э, ребята, как бы жир не оказался прогорклым. Может быть, мне лучше рвануть в город и съесть там гамбургер или что-то в этом роде.

Но он не мог позволить себе уехать. Если Дэн Стивенс вознамерится устроить скандал, Фред считал себя обязанным быть рядом с Дорой, чтобы оказать ей хотя бы моральную поддержку. Но она, по всей видимости, в ней не очень-то и нуждается, напомнил он себе. Дама явно слишком самоуверенна и вот уже черт знает сколько лет, спокойно живет без мужчины. А ее отношения с отцом и вовсе не его дело. Но по причинам, в которых Фред не хотел сам себе признаться, он все-таки не мог уехать, оставив ее одну наедине со стариком.

Около двенадцати старик Стивенс затормозил перед амбаром с полным кузовом фуража. Дора, давно уже поджидавшая его, распахнула дверь кухни, прежде чем он успел поставить грузовик на место. Буквально через несколько секунд после нее Фред не торопясь спустился с лестницы и медленно побрел к грузовику.

— Папа, есть кое-что, о чем тебе следует знать… — начала Дора и, нахмурившись, оборвала себя, когда к ним подошел Норман.

— Не обращай на меня внимания, — сказал он, игнорируя ее хмурый взгляд. — Я просто хочу помочь выгрузить фураж. Куда все это складывать, Дэн?

— Вон туда, в угол, — ответил тот, выбираясь из кабины. — Спасибо за помощь, сынок. — Кивнув головой в правый угол амбара, он обернулся к Доре. — Это не может ждать, дорогая. Разгрузку следует закончить до обеда.

Девушка заколебалась, испытывая соблазн ни в чем не признаваться и дать ему узнать самому, что она натворила. Но это во всех случаях станет для него ударом, а ей вовсе не хотелось огорчать его.

— Вообще-то, об обеде я и хотела поговорить. Все его внимание было обращено туда, где Фред складывал сено, и он не заметил виноватого выражения, мелькнувшего в глазах дочери.

— А что тебя так волнует обед? Ведь ты же знаешь, мне все равно, что приготовлено. Лишь бы еда была горячая и в достаточном количестве. — Я так голоден, что готов съесть лошадь.

Внезапно почувствовав себя ребенком, который не может сознаться, что ненароком разбил окно, она бросила на Фреда беспомощный взгляд и сразу же захотела поколотить себя за эту свою слабость. С каких пор ей нужна чья-нибудь помощь, чтобы поговорить с собственным отцом? Вся напрягшись, Дора выпалила:

— Я хочу сказать тебе, папа, что не готовила обед.

Ничего не понимая, отец посмотрел сначала на дом, а потом опять на нее, и его поседевшие брови сошлись в недовольной гримасе.

— Ласточка моя, я же чувствую, как пахнет жареным цыпленком. Если не ты его готовишь, то кто? Неужели Бетси? Но она ведь этого пока не умеет…

— Нет, конечно же, не Бетси. Сегодня я наняла домоправительницу.

Какое-то время он просто смотрел на нее, не в силах поверить, что правильно расслышал.

— Домоправительницу? — повторил отец в изумлении. — Ты наняла домоправительницу? Даже не обговорив со мной? И чем ты собираешься ей платить?

— Мы с ней обо всем договорились. — Объяснив ему условия их договора, она сделала вид, что не замечает раздражения в его глазах. — Так что, как видишь, никаких денег не потребуется. Это и правда чудесная договоренность. Мне не надо будет беспокоиться, как ты тут один, пока я отсутствую, а у Джесси опять появляется семья, о которой ей надо беспокоиться. Все получается просто великолепно.

Сузив глаза, Дэн Стивенс долго смотрел на нее, не говоря ни слова.

— Почему у меня возникает чувство, что здесь происходит нечто такое, о чем я не имею ни малейшего понятия? — спросил он наконец, зловеще нахмурившись. — Похоже, Грубер тебя на это подтолкнул, не так ли?

— Он просто очень беспокоится из-за тебя…

— Он беспокоится, черт бы его побрал, — фыркнул отец. — Он просто хочет, чтобы я оказался под ногтем у какой-то там сиделки, но черта с два — я ему не ребенок! Избавься от нее, Дора. Я не шучу. Либо с ней поговоришь ты, либо я сделаю это сам.

— Она потратила столько времени на готовку обеда, — напомнил Фред, внося тем самым свою лепту в разрешение конфликта. — Вы не считаете, что надо хотя бы съесть его, до того как вы откажете ей от места?

В полном возмущении старик проворчал:

— Ну, хорошо. Но будет так, как я скажу, понятно? Сразу после обеда я хочу, чтобы ты заплатила ей за хлопоты и рассталась с ней.

Не добавив к этому ни слова, он пошел к дому, чтобы умыться перед обедом.

— Здорово, — сказала Дора, выдохнув из себя душивший ее гнев. — Похоже, все прошло не так плохо, а?

Фред рассмеялся.

— И это ты у меня спрашиваешь? Тебе виднее, он же твой отец. Но насколько я понимаю, старик прожевал тебя и выплюнул.

— Э, нет, это он просто спускал пар. Старая, упрямая лысина, — сказала она с любовью. — Он не признается, что ему нужен зонтик, даже если попадет под проливной дождь.

— Ну и что ты собираешься делать? Уволить Джесси через три часа после того, как наняла ее?

— Конечно же нет! — возмущенно возразила Дора. — Я не могу так с ней поступить. Мы договорились, и я не отступлю от своего слова. Когда папа чуть-чуть остынет, он поймет.

— А если нет?

— Тогда во все стороны полетят перья, потому что Джесси никуда не уйдет.

Посчитав для себя дело улаженным, она отправилась к дому — обед был уже готов. За ней последовал Фред, готовый к любому фейерверку. Произошли взаимные представления, и ее отец, как Дора и ожидала, оказался весьма любезным с гостьей. Но жесткий взгляд, который он бросил на дочь, давал понять, что его позиция ничуть не изменилась. Нимало, этим не обеспокоенная, она заняла свое место за старым круглым дубовым столом, стоявшим посреди кухни столько лет, сколько Дора себя помнила. И еды на нем было достаточно, чтобы накормить целую армию.

Джесси, почувствовав себя в своей стихии, принесла накрытую салфеткой хлебницу и уселась за стол рядом с Дорой.

— На плите есть еще бисквиты, — радостно объявила она, после того как была прочитана молитва. — И жареные цыплята. Так что все могут есть вволю. Еды хватит.

По кругу пошли блюда и чаши, и разговоры вскоре свелись только к довольному бормотанию, когда пища была разложена по тарелкам. Намазывая маслом горячий бисквит, Дора наблюдала за отцом. Тот неожиданно замер с расширившимися глазами, явно пребывая в полном недоумении.

— Папа, что-нибудь не так? Он быстро задвигал челюстями.

— Нет, нет… Я просто… — Заколебавшись, он с уважением взглянул на миссис Хексли. — Я просто не ел ничего подобного с тех пор, как умерла твоя мать. Джесси, если все остальное, приготовленное вами, хотя бы наполовину так же вкусно, как и ваши бисквиты, я немедленно позвоню доктору Груберу и поблагодарю его за то, что он вас рекомендовал. Это просто восхитительно!

Улыбнувшись, Дора бросила взгляд на Фреда и увидела, что он, в свою очередь, с улыбкой смотрит на нее. Все складывалось самым наилучшим образом.

Пребывая в прекрасном настроении оттого, что отец принял Джесси в дом, Дора и на следующий день была полна радужных надежд, готовясь ехать на родео. Отдавшись мыслями предстоящим состязаниям, которые, она была уверена, непременно выиграет, Дора прицепляла трейлер с лошадью к пикапу Фреда, когда появилась Бетси и заявила, что хочет остаться дома и помочь Джесси с готовкой. Так, как сама Джесси ничего не имела против такой компании, Дора согласилась, и через несколько минут они с Норманом выехали со двора с Ласточкой, благополучно погруженной в трейлер. Целиком сосредоточившись на будущей скачке, она, только отъехав от дома миль пять, вдруг поняла, что наделала, согласившись отправиться в путь без Бетси.

Впервые они с Фредом остались по-настоящему одни.

С сильно бьющимся сердцем, как у школьницы на первом свидании, Дора несколько миль молча уговаривала себя, что нет никаких причин волноваться. То, что Норман предложил ей поехать с ним, еще ничего не значило. Другие участники родео постоянно стремятся сэкономить расходы буквально на всем, начиная от бензина и кончая гостиничными номерами. А учитывая настоящее положение ее финансов, надо быть полной дурой, настаивая, чтобы каждый ехал на своей машине.

Это просто деловое сотрудничество и ничего больше.

Тогда почему ты ощущаешь каждое его движение? Даже слышишь, как он дышит? — говорил ее внутренний голос, которому нельзя было отказать в логичности. Ну-ну, леди Стивенс, кого ты пытаешься обмануть?

Случайно отведя взгляд от дороги и заметив, что ее лицо стало хмурым, как грозовая туча, Фред спросил:

— Что-нибудь не так? Тебе не дает покоя мысль, что ты неправильно поступила, оставив Бетси дома?

— Что? — Занятая своими мыслями, она вздрогнула и попыталась ухватить нить разговора. — А-а… нет. С ней все будет в порядке. И вообще, она меня убила бы, если бы я оторвала ее от этого занятия. Ей начинает нравиться, что в доме появилась Джесси.

— Так же, как и твоему отцу, — ответил Норман. — Он, словно какой-нибудь мальчишка, ценит хорошую еду превыше всего. Никогда в жизни не видел, чтобы человек съедал столько бисквитов в один присест.

Дора улыбнулась.

— Да уж, Джесси сразу покорила его! Не знаю, что бы я делала, если бы она оказалась плохой поварихой.

Фред вернулся взглядом на дорогу, но видел перед собой только Дору. Стоило ему закрыть глаза, и он чувствовал вкус ее губ.

Неожиданно осознав, что с ним творится, Фред замер, проглотив готовое сорваться с губ ругательство. Она даже не дотронулась до него, а он уже стал сходить с ума. Дьявольщина! О чем он думал, приглашая ее поехать с ним? Фред терял чувство реальности происходящего, когда дело касалось этой женщины. Игра больше не казалась игрой, что его сильно тревожило.

Кое-как взяв себя в руки, он завел разговор на профессиональную тему, и всю оставшуюся дорогу до родео они говорили исключительно о предстоящей скачке.

Часом позже они въехали на стоянку позади открытой арены на ярмарочной площади и разделились, чтобы приготовиться к состязаниям, как два едва знакомых человека, только что сошедших с автобуса.

После этого Фреду, по идее, уже нельзя было больше думать о ней. Скачки на неоседланных лошадях обычно шли первым номером программы, так что у него, после того, как он оказывался внутри паддока, не оставалось времени на мысли ни о чем ином, кроме своей езды. Но на этот раз, к его вящему неудовольствию, его больше беспокоило выступление Доры, чем собственное. Ей необходимо здесь победить, и не только из-за того, что у нее туго с деньгами, но и потому, что еще одно поражение могло лишить ее уверенности в себе. Он попытался отогнать от себя беспокойные мысли, учитывая предстоящие ему испытания.

И все-таки лицо Доры стояло у него перед глазами, даже когда он тщательно устраивался на лошадиной спине. А потом ему уже было некогда думать ни о чем постороннем. Он кивнул головой человеку, открывавшему ворота, и лошадь под ним вылетела на арену, зло заржав.

Фред был готов к ее первому повороту влево — он сам уже не раз видел, как она проделывает это, причем каждый раз наездник с приводившей в отчаяние неотвратимостью оказывался сброшенным на землю. Но сейчас, вместо того, чтобы пойти по кругу, кобыла выгнула спину дугой и стремительно подбросила его в воздух. Захваченный врасплох, Норман чуть не взлетел птичкой, но каким-то чудом смог удержаться на ее спине. Когда через несколько секунд прозвучал звонок, он все еще сидел, вцепившись в разъяренную лошадь, точно какой-нибудь репейник.

Это была не самая изысканная скачка из тех, в которых ему доводилось участвовать, но количество набранных очков оказалось вполне приличным и выводило его на второе место. Правда, впереди еще выступало три участника, и любой из них мог выбить его из борьбы за призовые деньги.

Беспокойно вышагивая позади паддока, Фред прислушивался к крикам толпы, когда жокеи по очереди выезжали на арену. Он знал, что бешеные аплодисменты вернее всего могут означать, что ему следует забыть о призовом месте, во всяком случае на сегодня. Но ничего похожего не произошло, и распорядитель наконец объявил первого и второго призеров. Услышав свое имя, он разразился радостным криком и принялся принимать поздравления.

Будучи в приподнятом настроении, Норман захотел немедленно разыскать Дору, но вовремя вспомнил, что ей самой еще предстоит скачка и отвлекать ее совсем ни к чему. Поднявшись на переполненные трибуны, он с нетерпением стал ожидать начала скачек вокруг бочек.

Больше нервничая, чем если бы он выступал сам, Фред наклонился вперед, услышав ее имя, а через долю секунды Дора на полном галопе вылетела на арену, побуждая Ласточку показать все, на что та способна.

У него перехватило дыхание. На своем веку он знал немало наездниц, специализирующихся на скачках вокруг бочек, но никогда еще не видел, чтобы кто-нибудь мчался так быстро. Подвижная и грациозная, она огибала каждую бочку, не делая ни одного лишнего движения. Полностью сконцентрированная, с напряженным лицом и взглядом, обращенным уже на следующее препятствие, Дора была просто великолепна.

Она ускакала с арены, исчезнув из виду за паддоком, под дикий гром аплодисментов, который стал еще громче, когда объявили ее время. Оно не оказалось рекордным, но было близким к тому. Широко улыбаясь, Фред сбежал с трибун и направился к Доре.

Наездница находилась позади паддока, остужая Ласточку, хотя и сама была возбуждена до такой степени, что с трудом могла стоять спокойно. Щеки ее пылали от радости, голубые глаза искрились весельем, и она выглядела маленькой девочкой на празднике Рождества. Норман только взглянул на нее и привлек к себе.

Он сделал это без всякой задней мысли, чисто инстинктивно, по сиюминутному порыву. Фред хотел просто поздравить ее с удачной скачкой. Но прежде чем смог остановить себя, он прижал ее к себе и накрыл поцелуем рот.

Короткое, летящее соприкосновение губ — обжигающая вспышка жара. Все это длилось секунду, не больше, и, казалось, ничем не отличалось от тысяч других обычных поцелуев, которые Фред в свое время раздал множеству женщин, после чего обычно отпускал их с непринужденным смехом. Но когда он откинулся назад, ему было совсем не до веселья. Внутри все болело.

Фред отступил на шаг назад и постарался изобразить на лице непринужденную улыбку.

— Великолепная езда! — сказал он напряженным голосом. — Похоже, мы оба вернемся сегодня домой победителями.

С трясущимися губами и стремительно текущей по жилам кровью, Дора глядела на него, почти не слыша, что он говорит. Где-то внутри той каши, в которую превратились ее мозги, она знала, что ей следует отодвинуться или по меньшей мере, пожав плечами, сделать вид, что ничего не произошло. Только так и можно образумить Фреда Нормана, который раздавал поцелуи направо и налево с легкостью политикана, добивающегося переизбрания. Но колени у нее дрожали, и если бы он не поддержал ее…

Нечего и говорить о том, что произошло бы в этом случае.

— Я пока что еще не выиграла, — сказала Дора, даже сама вздрогнув при напряженных звуках своего голоса. — Я всего лишь приехала первой.

— Первой, последней, это не имеет значения, — предсказал Фред внезапно осипшим голосом. — Ты все равно победишь…

И он оказался прав, но, когда десятью минутами позже было объявлено время последнего участника и стало ясно, что Дора удержалась на первом месте, уже никаких поздравительных объятий и поцелуев не было. Фред поздравил ее с победой, она забрала призовые деньги, они отправились домой. Конец сюжета.

Всю дорогу до фермы оба вели себя сдержанно, как два незнакомых друг другу человека, случайно оказавшихся за обеденным столом. Они о чем-то говорили, но были вежливы до зубного скрежета. Все выглядело очень респектабельно и в высшей степени прилично.

Следующий день стал повторением второй половины дня предыдущего. Они оба успешно выступили в своих программах на родео, выиграв деньги, но на этот раз никаких непринужденных поздравлений уже не было. И на всем пути домой эта слишком подчеркнутая вежливость так действовала Фреду на нервы, что он с трудом удерживался, чтобы не обнять Дору и не целовать ее до тех пор, пока она не ответит ему таким же порывом.

Но осторожность все-таки взяла верх, хотя Норман и ругал себя последними словами за необходимость применять ее. Он еще никогда не терял головы из-за женщины и не собирался делать ничего подобного теперь. И, чтобы доказать это самому себе, перевел разговор на тему, которой, как думалось прошлой ночью, лучше было бы избегать.

— Теперь, когда у тебя есть Джесси, чтобы присматривать за отцом, я полагаю, ты вернешься на родео, — как бы невзначай сказал он, когда они направлялись к дому. — Какие у тебя следующие?

Она перечислила.

— А почему ты спрашиваешь?

— У меня тоже запланировано участие в большинстве из них, и, уж коли мы поедем в одном направлении, было бы просто глупо гонять две машины. Мы делили расходы пополам вчера и можем проделывать это и впредь, тем самым сэкономив себе немного денег.

Конечно, если они поедут вместе, это сэкономит какие-то деньги, но не дороже ли ей обойдется душевная боль, которая неизбежно возникнет? Уж это-то Дора знала наверняка.

Он и так уже пробил брешь в ее обороне, и если раньше Дора считала себя способной устоять перед мужским обаянием, то теперь ни одна ночь не проходила без того, чтобы Фред не явился ей во сне, с этой его озорной улыбкой, которая не давала спать спокойно. А ведь все, что он сделал, — несколько раз поцеловал ее. Что же с ней будет после того, как она все лето проездит с ним рядом, практически по всей стране?

— Я ценю твою благотворительность, — ответила она ровным голосом, — но не нуждаюсь в ней. Мы с Бетси прекрасно управимся сами.

— Благотворительность? — взорвался он, отводя глаза с дороги, чтобы сердито посмотреть на нее. — Какая благотворительность? О чем это, черт побери, ты говоришь?

— О деньгах, — пояснила Дора, так же сердито глядя на него. — На родео не бывает секретов. Мне известно все о твоей семье и о ранчо, которым вы владеете в Калифорнии.

— Ну и что из того?

— А то, что надо, наконец перестать притворяться, что у тебя нет ни гроша за душой. Все эти разговоры о необходимости поделить расходы на бензин — просто вздор. И ты мне это предложил только потому, что знаешь, в каком состоянии сейчас мои финансы.

— Ты в этом уверена?

Тон у него был напряженный, выражение лица замкнутое. Но, захваченная собственным возмущением, Дора этого не заметила. Крепко стиснув руки на коленях, она продолжила:

— Знаю, что, может быть, это звучит и не совсем вежливо, но я действительно признательна тебе за предложение. Но принять его не могу. Мы с Бетси поедем на своей машине или вообще никуда не поедем.

Ее ледяной тон резанул ему слух, и только огромным напряжением воли Фред смог удержать взгляд своих сузившихся глаз на дороге.

— Тогда я, пожалуй, завтра уеду. Надеюсь, мы где-нибудь еще встретимся.

Она кивнула, не дав выкатиться из глаз слезинкам, готовым вот-вот пролиться. Что толку плакать, когда им нечего сказать друг другу?

Но уехать следующим утром оказалось не так просто, как думалось Фреду.

Бетси, расстроенная его неожиданным отъездом, была вне себя от отчаяния. Он попытался убедить ее, что они обязательно встретятся на следующем родео, но она знала расписание своей матери не хуже, чем его, и не поддалась на эту уловку. Когда ее голубые глаза наполнились слезами, Фред чуть было не передумал и не послал к черту все последствия. Но, едва взглянув на Дору, понял, что делать этого не следует.

Господи, да разве хоть одна женщина на свете так когда-нибудь смотрела на него? В ее глазах было нечто такое, что потянуло за все струны его души и напугало до смерти. Фред почувствовал, что ему хочется извиниться, как-то оправдать свой отъезд, но он быстро проглотил слова, готовые сорваться с языка. Она ведь абсолютно ясно дала понять, что не хочет ехать вместе с ним. Так что нечего и извиняться.

Садясь в кабину, Норман бросил на нее долгий, напряженный взгляд. Если бы она хоть как-нибудь дала ему понять, что не хочет, чтобы он уезжал, Фред выскочил бы из машины и в долю секунды оказался бы рядом с нею. Но ничего подобного Дора не сделала.

Ругаясь себе под нос, он завел мотор и выехал со двора. И потребовалось несколько долгих часов, прежде чем Фред смог убедить себя, что так даже лучше.