"Ловушка для плейбоя" - читать интересную книгу автора (Майклс Кейси)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Стремясь поскорее убежать из Бэлфор-Холла и от его хозяина, Пейдж добралась до офиса практически на автопилоте. Что с ней происходит? Почему она почти полностью теряет контроль над собой, стоит Сэму очутиться поблизости? Она с трудом узнавала себя в последнее время. Едва красавец заказчик оказывался на расстоянии полуметра, от скромной, воспитанной, рассудительной, порядочной Пейдж не оставалось и следа. И ей больших усилий стоило держать себя в руках и не забывать, что он из себя представляет и кем она для него является. Хотя, может, после сегодняшней ночи что-то изменилось?

Погруженная в эти раздумья Пейдж вошла в офис, где тут же наткнулась на Мэри-Сью, обмотанную гигантской гирляндой из красных птиц и пластиковых золотых шаров.

— Давай-ка я тебе помогу, — Пейдж взяла один конец гирлянды. — Что это?

— Вообще-то, я надеялась, что ты мне объяснишь, — пропыхтела Мэри-Сью, взгромождая ношу на стол. — Это прислала Клэр, и на коробке не было никаких опознавательных знаков.

— Знаю, — Пейдж поморщилась. — Это для украшения лестницы у Хендерсонов. Сначала они заказали гирлянду с голубями. Потом хозяйке что-то приснилось, ну, вроде белые птицы в доме — к несчастью. Слава богу, что доставили. Вечеринка для коллег ее мужа в эту субботу. Я уже боялась, что придется самой срывать всех голубей с первой гирлянды и искать где-то и привинчивать на нее красных кардиналов. Кто-то готов поехать к Хендерсонам? Если нет, то могу я. Миссис Хендерсон — страшная болтушка, боюсь, ты ее долго не выдержишь.

— Пол съездит. Он тоже болтать горазд, так что им друг с другом будет хорошо. — Мэри-Сью наконец удалось уложить гирлянду обратно в коробку. — Как продвигается работа в особняке? Кстати, нам тут тоже попотеть пришлось, я утром не успела тебе рассказать.

Пейдж прошла в подсобку налить себе кофе. Мэри-Сью варила отменный кофе, и Пейдж решила, что ей не помешает чашечка-другая, чтобы прийти в себя перед встречей с Сэмом.

— Выкладывай. Или лучше мне оставаться в счастливом неведении? — вздохнула она.

— Нет уж, тебе придется выслушать эту ужасную историю. Итак, в три часа ночи раздается звонок. Поскольку я значусь твоим заместителем по всем важным вопросам, а до тебя дозвониться почему-то не смогли, то позвонили мне. Сдается мне, кое-кто неплохо провел вчера время, а?

Пейдж пропустила замечание мимо ушей, сделав вид, что полностью сосредоточена на кофе. Она прекрасно понимала, почему до нее не дозвонились, где она была в три часа и чем занималась.

— В три часа? Странно, наверное, я так крепко спала, что не услышала звонок. Прости, Мэри-Сью, мне очень жаль. А, что произошло? Здание на месте, следов пожара не наблюдается. Офис в обычном творческом беспорядке. — Пейдж оглядела загроможденное помещение. — Правда, непосвященному может показаться, что нас ограбили.

— Очень смешно. Ты еще не видела настоящего беспорядка. Вот дома у меня — это да. Боюсь, рождественскую уборку я закончу не раньше февраля. Так вот. Офис тут ни причем. — Мэри-Сью тоже налила себе кофе. — Речь идет о нашей композиции «Двенадцать дней Рождества» в торговом центре.

— Боже, и что с ней произошло? Неужели опять кто-то откуда-то свалился, как тогда мальчишка с индюка? Или что-то на кого-то упало? Но не в три же часа ночи!

— Не угадала. Все гораздо интереснее. — Мэри-Сью ухмыльнулась. — И самое интересное — как охрана будет объясняться с руководством центра. Где были и куда смотрели охранники, вообще непонятно.

Пейдж вернулась в кабинет и села за рабочий стол.

— Не томи, говори уже, что случилось.

— Итак, представь себе картину: доярки, занятые дойкой, в своих характерных позах оказались в самой непосредственной близости от прыгающих лордов, у которых каким-то чудесным образом испарились штаны. При этом, как ты помнишь, лордов десять, а доярок восемь. Так что двум дамочкам пришлось обслуживать двух джентльменов сразу. Наше счастье, что манекены без анатомических подробностей. Но, скажу я тебе, не надо обладать извращенным воображением, чтобы домыслить картину.

У Пейдж воображение было более чем живое, поэтому она очень красочно представила себе то, что описала Мэри-Сью. Качая головой, руководительница фирмы по оформлению праздников смогла выдавить лишь:

— Боже мой...

— Прониклась ситуацией, да? Это еще не все. Между курами, гусями и куропаткой тоже случился свальный грех. В общем, продолжать не буду. Ты не волнуйся, мы все уже исправили, расставили, как надо, и успели к открытию. Думаю, какие-нибудь студенты на спор позабавились.

— Я должна была приехать сама! — Пейдж было очень неудобно перед помощницей. — Не стоило соглашаться на предложение Сэма, какие бы золотые горы он ни сулил. Мы и так перегружены.

— Да, насчет Бэлфор-Холла...

— Неужели тоже что-то срывается?

— Я бы так не сказала, но планы несколько меняются. По графику работ, который ты составила, все завершается двадцать третьего декабря — как раз накануне приема, который устраивает наш красавец миллионер. Так?

— Так, — осторожно подтвердила Пейдж. — Я составляла график, еще не осмотрев поместье. Заложила пару дней про запас. Но в целом, да — нужно все закончить за десять дней. Возможно, придется по воскресеньям поработать.

— Хочу тебе сообщить, что дата сдвинулась на более ранний срок. Не стала говорить сразу, чтобы ты в обморок не упала. Решила сначала развлечь тебя историей с торговым центром.

— Ты меня очень развлекла, слов нет.

— Извини. Значит, так: два часа назад я говорила с редакцией центральной газеты штата. Они хотят уже двадцать первого напечатать материал на целый разворот в разделе «Стиль» — интервью с дизайнером и цветные фотографии. Едва я повесила трубку, как позвонили с телевидения, — в тот же день они приедут делать репортаж. А двадцать минут назад был звонок из... Ты готова? — Мэри-Сью взяла со стола и помахала перед Пейдж номером самого популярного в стране женского глянцевого журнала.

Пейдж почувствовала, что голова идет кругом.

— Не шути так, Мэри-Сью, это не смешно.

— А кто смеется? Я уже планирую, когда подкатить к тебе с разговором о повышении, потому, что мы вступаем в новую эру, Пейдж! У нас начинается новая жизнь! Ребята из «глянца» готовы подождать до двадцать третьего, потому что у них материал пойдет лишь через год — к следующему Рождеству. С моей новой подружкой Мэнди — это главный редактор — мы быстро договорились.

Пейдж молча посидела пару минут, переваривая все услышанное, затем решительно поднялась:

— Так, дай мне план всех незавершенных проектов — их не так много. Всех — и для частных, и для корпоративных заказчиков. И примерный перечень мероприятий по ним, начиная, с сей минуты и до самого Рождества. Включаем сюда полив живых растений, регулярные проверки, что ничего нигде не упало, не сломалось, не взорвалось, что ничей ребенок не разбил елочные игрушки, а собака не сжевала гирлянды. В общем, обычные наши действия.

— Подожди, подожди, — прервала ее Мэри-Сью, хватая блокнот и ручку, и бешено строча указания начальницы. — Может, сама скажешь моему ребенку, что Рождество на этот раз мы будем справлять в феврале? Так, готово, давай дальше.

— Еще прикинь, сколько понадобится дополнительно рабочих, и составь список имеющихся в нашем распоряжении людей. Свяжись с Салли Беркхарт из школы дизайна, думаю, она сможет прислать нам нескольких студентов, все равно у них скоро каникулы. Завтра в семь утра бригада рабочих должна ждать меня у въезда в Бэлфор-Холл. Пусть возьмут с собой что-нибудь перекусить, так, как будут заняты целый день. Нужно перетащить в дом груду украшений, разобрать их, привести в божеский вид, развесить и расставить, куда надо. Надеюсь, к тому времени я уже точно разберусь, что и куда. И закажи цветы и зелень для оформления, пусть привезут сразу в Бэлфор-Холл.

— Чего и сколько?

— Свяжись с нашим обычным поставщиком,— Пейдж прикинула размеры залов, — и бери все, что у них есть. Тогда мы сможем взяться за устройство деревушки в банкетном зале. И еще нужно огромное рождественское полено. И посади кого-нибудь отвечать на звонки, потому, что ты едешь сейчас со мной. Без тебя никак.

Мэри-Сью усмехнулась и шутливым жестом отсалютовала начальнице:

— Так точно, мой бесстрашный командир. Слушаюсь и повинуюсь. Я знала, что ты справишься. Думаю, сейчас самое время обсудить мое повышение!

За час до появления Пейдж, Сэм решил все же разыскать дядю, который целый день каким-то чудесным образом не попадался ему на глаза. Старик нашелся в библиотеке, на коленях у него лежал раскрытый альбом с фотографиями.

— А, Сэм, привет! Я отобрал снимки, которые могут пригодиться мисс Холидей в работе. Вот они, отложены здесь.

— Молодец. Вы оба молодцы. Почему ты не сказал мне? — Сэм прошел в комнату и присел на стол, за которым, удобно откинувшись в кресле, расположился дядя.

— Не знаю, Сэм, о чем ты?

Молодой мужчина потер лоб: предстоял нелегкий разговор, и голова начинала болеть очень некстати.

— Я прочитал ее досье.

— Да, что ты говоришь?! — Дядя Нед закрыл альбом. — Давно пора. Но уж лучше поздно, чем никогда. И что, хочешь со мной обсудить ее биографию? В целом или какой-то конкретный факт?

— Дядя, с виду ты сама невинность, а на деле, оказывается, не так прост. Ведь ты специально включил ее в число призеров, да?

— Что значит, специально? Похоже, у тебя есть какие-то соображения на этот счет. Продолжай, а то пока мне не вполне понятно, о чем речь.

Сэм в негодовании сжал челюсти, но тут же понял, что злиться бесполезно. Никто и никогда еще не одерживал победу в споре с его дядей. Максимум, на что можно было рассчитывать, — это ничья.

— Брюс — человек дотошный. На всех материалах проставлены даты. Ты начал собирать информацию о ней, еще два года назад! И с тех пор папка регулярно пополнялась!

— Хочешь сказать, я тоже очень дотошный? — улыбнулся дядя Нед.

— Нет, я хочу сказать, что так нечестно. По всем остальным призерам данные собирались только в этом году и всего в течение месяца.

— Ну и что? Иногда мне нужно больше времени, чтобы принять решение. Возьми себе что-нибудь выпить и присядь. Что тебя беспокоит?

Сэм счел это хорошей идеей, налил виски и вернулся к столу.

— Ты выбирал ее не как других.

— Повторяешься, Сэм!

— Ты выбрал ее специально для меня.

Дядя Нед едва заметно улыбнулся:

— Ну, слава богу. А то я уже начал сомневаться в твоих дедуктивных способностях.

— Погоди, старый сводник, я еще не закончил! Поскольку Пейдж тоже живет в Филадельфии, у Брюса была возможность следить за ней очень пристально, а меня ты послал вручить ей конверт лично.

— Конечно, чтобы вы, наконец познакомились. Я боялся, что все слишком очевидно, но ты до последнего ничего не подозревал! Думаю, твой разум захлестывали эмоции: во-первых, ты злился, что тебе приходится вместо Брюса заниматься этим ужасным проектом, а во-вторых, тебя по-настоящему увлекла моя милая мисс Холидей!

— Вот именно, твоя мисс Холидей. Значит, ты признаешь, что все подстроил? — Сэм покачал головой. — Господи, как я мог не замечать? Ты манипулировал нами обоими все это время!

— Не совсем так, Сэм, — возразил дядя Нед. — Я просто нашел ее и придумал способ свести вас вместе. Дальше все пошло без малейшего вмешательства с моей стороны. И не было никакой гарантии, что я угадал все правильно. Это ведь как лотерея. Но согласись: при твоем образе жизни и круге общения ваши пути никогда бы не пересеклись. Вот основная проблема, решение которой я и нашел.

— А что, если бы я ею не заинтересовался? Просто отдал бы конверт и забыл о ней?

— Но ведь сначала так и было. После первой встречи ты несколько дней ничего не предпринимал. И я уже подумывал, не приступить ли к плану Б и не пригласить ли мне самому мисс Холидей в Бэлфор-Холл в качестве декоратора. Но в тот момент ты, к счастью, начал действовать самостоятельно. В конце концов, именно тебе пришла в голову идея в этом году устроить прием здесь. Это достойная месть за мою маленькую интригу, так что мы, можно сказать, квиты.

— Квиты? Не похоже, чтобы ты сильно мучился и переживал.

— Верно. Особенно после того, как лично пообщался с мисс Холидей. Она восхитительна!

— И почти так же коварна, как и ты, хоть в это и трудно поверить. — Сэм вспомнил последний разговор с Пейдж, полный неожиданных откровений. — Похоже, в каком-то смысле она умнее и сообразительнее меня.

— Правда? Ну, так тем больше она тебе подходит! Кстати, ты и сам хорош: использовал мой проект, чтобы поближе сойтись с мисс Холидей, а заодно, рассчитывал растормошить меня — заставить выйти в люди, появиться на приеме. Чувствую родственную кровь! Значит, мы все не без греха.

Сэм прищурился и с подозрением взглянул на дядюшку.

— Кстати, а куда подевался Брюс?

— Брюс? Запечатлев, как ты стоишь у офиса мисс Холидей, обстрелянный искусственным снегом, он отбыл на Гавайи и находится там до сих пор. Скажем так, его рейс по непонятным причинам был отложен на несколько дней.

— Ясно. Отложен до тех пор, пока я не начал охоту за Пейдж и лично не привел в исполнение твой план Б. Кстати, ты здорово одурачил меня, притворившись, что идея приема в Бэлфор-Холле тебя ужасает. Я действительно поверил.

— Я старался, — скромно потупился дядя Нед. — У меня есть пара подобных приемчиков в запасе.

— Например, намекнуть мне, что ты тяжело болен. — Сэм залпом опустошил бокал и с мягким укором посмотрел на дядю.

— Это был запрещенный удар, признаю. Но ведь сработало: тебя проняло, наконец! Сэм, время идет, и наступит день, когда меня не станет. Я очень люблю тебя и хочу быть уверен, что ты устроил свое счастье.

— И увидеть Сэмюеля Бэлфора Шестого, — тихо произнес Сэм. — Вот этим ты меня и добил. Я понял, что ты говоришь серьезно, иначе ты не согласился бы устроить прием в Бэлфор-Холле, после такого долгого перерыва.

— Я ведь не только сам советы раздавать умею, но и прислушиваться к советам других. Пора отказаться от отшельничества. Морин пришла бы в ужас, узнав, что я буквально заживо похоронил себя в этих стенах. Думаю, она даже сочла бы меня трусом. Ведь твоя тетя была самой решительной и смелой женщиной из всех, кого я знал. Так что Пейдж Холидей в некотором смысле помогла нам обоим, Сэм. Она ведь тебе правда нравится?

Сэм посмотрел на портрет, висящий над камином.

— Она отдала твой подарок детскому приюту.

— Да, я в курсе, — осторожно подтвердил дядя Нед, словно опасаясь, что разговор может переключиться на опасную тему.

— В папке еще есть статья про маленькую девочку из приюта, которая сейчас проходит курс химиотерапии. Два месяца назад Пейдж обрезала волосы, чтобы ребенку сделали парик. Поэтому у нее такая короткая стрижка.

— И это в очередной раз подтверждает, что у нее доброе и бескорыстное сердце. Ты изучил все материалы в папке?

Сэм разглядывал донышко своего бокала и чувствовал себя так же неловко, как в тот момент, когда читал досье Пейдж.

— Она выросла в приюте. Родители неизвестны, была пара неудачных попыток удочерения. Пейдж задавала мне кучу вопросов о семье. Говорила, что семья — это самое важное. А я только смеялся. И даже один раз прошелся по поводу ее скучного детства, сказав, что стыдно не уметь запускать бумажные самолетики... Уверен, это замечание сильно ранило ее, но она и виду тогда не подала. И ни разу даже не заикнулась про твой подарок и про то, куда она его дела... — Наконец он поднял глаза и прямо посмотрел на дядю. — Я просто осел. Знаю, что выставил себя в самом неприглядном свете и перед ней, и перед собой, да перед всеми. Я собирался поступить с ней, как с остальными своими женщинами.

— Как с остальными твоими легкозаменяемыми, одноразовыми, удобными в использовании подружками.

Неловко улыбаясь, Сэм жестом остановил дядю:

— Не надо, не продолжай, пожалуйста. Рад, что ты запомнил мое определение, но сейчас не стоит. Вопрос вот в чем: если я такой гад, зачем ты свел меня с Пейдж?

— Времена меняются, Сэм. Когда я впервые услышал о мисс Холидей и ее благотворительной деятельности, ты был не готов к появлению такого человека в твоей жизни. Но ты стал меняться. На протяжении всего года я чувствовал, как в тебе нарастает какое-то беспокойство, неудовлетворенность, что ты потихоньку начинаешь понимать: не все так здорово в твоей жизни. Если уж на то пошло, я ждал, пока ты созреешь.

— Чудесно. Ты очень ловкий кукловод, дядя, твоя марионетка даже не замечала нитей.

— Не сердись, сынок. — Дядя Нед поднялся на ноги. — Понимаю, у тебя есть на то все основания, но не сердись. Я считаю, что поступил правильно. Ты встречаешься с мисс Холидей сегодня вечером? Миссис Кларксон сообщила мне об этом. Насколько помню, впервые ты приводишь женщину к себе. Ты всегда говорил, что птица в своем гнезде не... Ну, понятно, что я хочу сказать.

Сэм не решился ответить, чтобы со зла не ляпнуть чего лишнего, поэтому только кивнул.

— Вот и отлично, — улыбнулся Бэлфор Четвертый. — И еще одна новость. Не знаю, кстати или нет, но завтра с утра тебе придется лететь в Сингапур. И если очень постараешься и управишься с делами, то как раз успеешь вернуться к приему.

Изумленный Сэм поднял голову:

— В Сингапур? Но ведь там все спокойно.

— Уже нет. Через три дня будет объявлено о продаже «Чендж индастриз». Я хочу, чтобы ты прощупал почву, а еще лучше — сделал им предложение до того, как появится официальная информация. Мы давно охотимся за ними, и этот шанс нельзя упустить. Конечно, можно было бы послать кого-нибудь другого, но ты один стоишь десятка. Кроме того, небольшая разлука с мисс Холидей, думаю, пойдет вам обоим на пользу. В конце концов, эти две недели она будет плотно занята. Не волнуйся, я за ней присмотрю.

— Прекрасно. Только учти: она считает, что ты мой садовник.

Внезапно лицо старшего Бэлфора преобразилось: глаза загорелись, рот расплылся в широкой улыбке, и старик стал выглядеть лет на десять моложе.

— Похоже, на приеме в Сочельник нашу милую мисс Холидей ожидает сразу несколько открытий, да, Сэм? Знаешь, я уже с нетерпением жду этого дня! — Тут дядя Нед нахмурился. — Только постарайся не испортить ничего. У тебя есть две недели, чтобы хорошенько все обдумать и понять, что же тебе мешало до сих пор найти свою половинку. Уверен, размышления наедине с самим собой пойдут тебе на пользу, и ты осознаешь, в чем настоящее счастье и как его удержать.

— Как говорят, разлука укрепляет чувства.

— Говорят еще и по-другому: с глаз долой — из сердца вон, — возразил старик. — Как бы ни сложились твои отношения с Пейдж, ты, наконец поймешь, что же тебе нужно.

— С женщинами мне всегда все ясно: я прекрасно вижу мотивы их поступков, знаю, что они из себя представляют, чего пытаются добиться. И я всегда с ними откровенен, не даю ложных обещаний — хоть в личной жизни, хоть в работе. Но когда речь идет о всяких благотворителях, — правда, за исключением Пейдж, — тут все сложнее. Я их не понимаю и не доверяю им.

— Я знаю, сынок. А ты спрашивал себя — почему?

Пейдж пришла в половине седьмого. Когда Сэм открыл дверь, она протянула ему два пакета и улыбнулась, стараясь скрыть смущение, охватившее ее при виде него. На этот раз деловой костюм уступил место повседневному наряду: на Сэме красовались синие брюки и трикотажная рубашка с открытым воротом.

— Я не знаю твоих предпочтений, поэтому зашла в кафе и взяла нам по паре сэндвичей. Нормально?

— Звучит и пахнет очень привлекательно. — Сэм отступил, пропуская гостью. Сегодня он пригласил ее не в центральную часть дома, а в свое крыло.

Пейдж окинула взглядом холл: хоть он и был менее масштабным, но все равно поражал воображение.

— Идем наверх. Миссис Кларксон уже накрыла на стол и приготовила напитки.

Пейдж было кивнула, но тут же поняла, что, стоит ей подняться наверх, исход встречи будет предрешен.

— Может, лучше поедим на кухне? И хлопот меньше, — с сомнением предложила она.

Вынимая из нервно сжатых рук пакеты, Сэм наклонился и легонько коснулся щеки Пейдж губами.

— Почему ты не хочешь подняться? У меня там масса интересного!

— Не сомневаюсь. — Пейдж бросила на него решительный взгляд и направилась к лестнице. По пути она подумала, что надо быть начеку, поскольку счет в их схватке уже один-ноль в пользу Сэма.

Небольшая прихожая, куда вела лестница, была искусно отделана деревянными панелями и уставлена антиквариатом. Пейдж приосанилась и, полная достоинства, прошла в просторную уютную гостиную. Сэм не отставал:

— Иди вперед, столовая — слева, сразу за двойными дверьми.

В столовой их ждал накрытый стол, за которым могло бы разместиться человек двенадцать. Усаживаясь, Пейдж похвалила обстановку:

— Здесь очень мило. Прекрасное место для семейных обедов. Не то, что банкетный зал.

— Да, и эхо не мешает, — согласился Сэм, заглядывая, в принесенные Пейдж пакеты и исследуя их содержимое. — Пахнет просто одуряюще. О, сырный сэндвич! Обожаю! Все-таки это исконно наше, так же, как Рокки Бальбоа, Бен Франклин и соленые сухарики. Если где-то еще в мире увидишь, что в меню написано «настоящий сырный сэндвич по-филадельфийски», не верь.

Пейдж почувствовала, как напряжение постепенно отпускает ее. Вот он, Сэм, с ней. Пускай через пару недель этот мужчина станет для нее только воспоминанием. Не важно, что ей кажется, будто у них все могло бы получиться. Пострадать она всегда успеет, а сейчас надо наслаждаться моментом.

— Тебе бы рекламные лозунги писать. Только какой из этих двух сэндвичей ты стал бы рекламировать?

— Выбор прост: оба. — Сэм взял одну из упаковок и выложил сэндвич на свою тарелку. — Твоя очередь.

Пейдж взяла себе сэндвич из другого пакета и встала.

— Ты говорил, где-то есть напитки. Что тебе принести?

Набив рот лакомством, Сэм смог лишь указать рукой на бар. Пейдж достала каждому по бутылке пива. При этом она снова убедилась, что у богатых свои причуды: пиво стояло в серебряном ведерке со льдом.

За ужином Сэм подробнее рассказал, как украшался дом в праздники, и пообещал после еды показать еще фотографии. Пейдж, в свою очередь, сообщила о звонках из разных СМИ и поблагодарила Сэма за то, что помог устроить несколько интервью. Он скромно ответил, что все это ерунда, и взял еще один сэндвич.

Пару раз Пейдж ловила на себе странные, как ей казалось, исполненные особого смысла взгляды Сэма. Но она убеждала себя, что ей почудилось, и старалась сдерживаться и не смотреть на него слишком плотоядно.

Наевшись, Пейдж откинулась на стуле и положила руки на живот.

— Может, и не стоит говорить, но сегодня ужин мне понравился даже больше, чем вчера. В ресторане-то руками не поешь.

— А тебе больше нравится руками? — поинтересовался Сэм, допивая пиво и хитро подмигивая собеседнице. Опять беседа приобретала второй смысл.

— Я же дизайнер. Я работаю руками. Так что да. — Пейдж изобразила, будто не понимает, к чему клонит Сэм. — Мне нравится ощущать вещи — понимаешь, тактильные ощущения. Распознавать различные текстуры и формы, комбинировать их, находить интересные сочетания. У каждого материала свой эффект: мягкость гусиного пуха, уют вельвета, прохлада шелка, чувственное тепло шерсти... — Она замолчала. Хватит разговоров. Они взрослые люди и оба понимают, что сейчас последует.

Сэм взял ее за руку и отвел из столовой в гостиную. Остановившись посередине комнаты, он повернулся и взглянул ей в лицо.

— Значит, тебе больше нравится осязание, прикосновения? — спросил мужчина, нежно поглаживая ее щеку тыльной стороной ладони.

— Да, думаю, если хочешь что-то познать, лучше начинать с этого. — Пейдж решила, что пришла пора отдаться чувствам и забыть о разуме. — А тебе?

— О, я обожаю осязание. — Сэм нагнулся к уху Пейдж. — Запах тоже играет немаловажную роль. Ты, например, пахнешь обворожительно. — Он снова посмотрел на нее и улыбнулся. — Запах сырного сэндвича — что может быть притягательнее?

В камине мирно потрескивали дрова, но тепло, разливающееся по телу Пейдж, было вызвано совсем не близостью к огню.

— Конечно, есть еще и слух, но он все же уступает действенности сырного запаха. Так что, может, перейдем сразу к вкусу? — С этими словами она поднялась на цыпочки и прильнула ртом к губам Сэма, их языки мгновенно переплелись. Он тут же обнял ее и прижал к себе.

Когда, не прерывая поцелуя, Сэм поднял Пейдж на руки, ее трепещущие веки опустились. Спустя пару мгновений она почувствовала, что ее опустили на разобранную уже кровать. Значит, Сэм принес Пейдж в свою спальню. Девушку одолевали противоречивые чувства — страх и блаженство. Сэм снял с них обоих обувь, поцеловал щиколотку Пейдж и лег на кровать, нависнув над девушкой.

Сэм улыбнулся, и впервые улыбка не коснулась его глаз, взгляд оставался совершенно серьезным.

— Пятое чувство, Пейдж, — зрение. Как я и полагал, ты смотришься здесь чудесно, — тихо произнес он. — Я ждал тебя всю жизнь. Просто не догадывался об этом.

Ей очень хотелось верить ему, по-настоящему хотелось.

— Я не понимаю, что с нами происходит, Сэм. — Может, делать это и не стоило, но Пейдж почему-то решила открыться ему. Да, она наслушалась рассказов Лоры. Да, она читала о его похождениях в газетах и Интернете и видела фотографии ослепительных пассий Сэма. Все это внезапно потеряло значение. — Сначала мне казалось, что понимаю. Но на самом деле...

— Тсс, тихо, — прошептал Сэм, расстегивая пуговицы на ее блузке. — Ты нарушаешь очередность. Звук и слух — на последнем месте. А на первом — осязание. — Его рука накрыла ее грудь, излучая томительное тепло, которое растекалось волнами по телу Пейдж и вызывало сладкую истому и ощущение жара между бедер. — Прикоснись ко мне.

Сердце девушки забилось еще сильнее, дыхание стало поверхностным и учащенным. Она восторженно ответила на его настойчивый поцелуй, одновременно стягивая с него рубашку. Наконец Пейдж сомкнула руки на обнаженной спине Сэма. Он весь пылал, словно в лихорадке. Впрочем, как и она.

Сэм слегка приподнялся и припал ртом к ее груди, языком поигрывая с соском прямо через тонкий шелк бюстгальтера. Это позволило Пейдж, наконец освободить его от брюк. Он хочет прикосновений? Она тоже. Вкус и прикосновения,— вот что сейчас им нужно. И Пейдж обхватила возбужденную плоть Сэма. Это походило на сочетание бархата и стали — жар, сила и в то же время нежность. Девушка услышала, как из уст партнера вырвался вздох, больше похожий на стон.

Сэм просунул руку ей под спину и приподнял ее так, что теперь они сидели друг напротив друга. Его глаза стали совсем темными, и она не могла отвести от него взгляд, пока он снимал с нее блузку и бюстгальтер. Пейдж заметила, как блеснули глаза Сэма, когда он наклонился, чтобы снять с нее брюки и трусики. Изогнувшись, она помогла ему.

Сэм действовал очень умело и уверенно. Пейдж решила, что об этом — его умении и уверенности в любовной игре — лучше не задумываться. Значение имеет лишь то, что происходит в данный момент, то, что он делает здесь, сейчас и с ней. А Сэм раздевал ее — причем не только руками, но и взглядом. Он прикасался к Пейдж столь трепетно и нежно, будто боготворил каждый миллиметр ее тела.

Его рот повторял путь, который до этого проложили ладони: Сэм поцеловал ложбинку между грудями, легонько подразнил языком напрягшийся чувственный сосок, спустился к пупку и окатил горячим дыханием низ живота. Ее распалившееся лоно и нервные окончания по всему телу напряглись в предвкушении главного аккорда этой любовной прелюдии.

Сэм раздвинул ее бедра и подложил одну из подушек под ягодицы. Пейдж согнула колени, вся открываясь навстречу партнеру, отринув стыд и скромность. Какое может быть смущение, когда Сэм, словно завороженный, смотрит на нее? Пейдж почувствовала, как от его полного обожания взгляда у нее на глаза навернулись слезы. А когда он прильнул к ее лону в самом интимном поцелуе, какой только может быть, она в истоме опустила ресницы. Его жаркое влажное дыхание распалило ее. Его язык начал творить с ней удивительные вещи, то легко порхая по коже, то проникая внутрь. Пальцы тоже не остались без дела... Сжав зубы от напряжения, Пейдж поднималась все выше на вершину блаженства, охваченная, ощущениями неведомой ей прежде силы.

Она полностью отдалась во власть этих ощущений, во власть мощного и древнего, как мир, желания. Руки и язык Сэма ввергли ее в состояние экстаза, у Пейдж перехватило дыхание, и, не в силах более сдерживаться, она достигла высшей точки наслаждения, тело ее изогнулось в сладких судорогах.

— Сэм! — Не открывая глаз, Пейдж протянула к нему руки, умоляя прийти к ней, обнять ее. Обвив его руками, девушка стала медленно возвращаться к реальности. Внезапно она поняла, что ей тоже хочется подарить ему наслаждение, как он только что подарил наслаждение ей. Это желание было мощным. Надо уметь не только брать, но и отдавать.

— Сэм? — Пейдж почувствовала, как в горле встает ком. Она сглотнула и вопросительно посмотрела на мужчину. Ей хотелось его всего, целиком. Ей не терпелось стать частью партнера. Она робко опустила руку вниз и почувствовала, сколь сильна его страсть. — Сэм, ты позволишь мне?..

Он пристально смотрел на нее, и в его взгляде читалась ранимость, искренность и еще что-то, чему Пейдж побоялась дать определение. Потому что, если ей показалось, если она ошиблась, потом будет очень больно.

— Да, пожалуйста, — тихо ответил Сэм и перекатился на спину, предоставляя ей полную свободу действий. Она стала покрывать поцелуями его лицо, грудь, постепенно опускаясь все ниже, кончиками пальцев лаская каждый мускул, тщательно обследуя рельеф тела.

Пейдж не могла похвастать большим опытом в любовных делах. Она не знала, что нравится Сэму, но надеялась: нехватка умения компенсируется ее искренним стремлением доставить удовольствие, вернуть ему хотя бы малую толику того, что он дал ей. Сэм судорожно вздохнул и прошептал в изнеможении ее имя. Пейдж перестала смущаться и закружилась в вихре новых ощущений.