ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Следующие две недели Рауль и Ли часто приходили к Филиппу и Келли в гости. Пока женщины распоряжались по поводу ремонта в доме, мужчины занимались с садовниками.

Рауль и Ли просто светились от счастья, предвкушая будущее рождение ребенка.

Келли обещала помочь Ли с оформлением детской комнаты в их с Раулем замке.

Во время одной из поездок в город Келли посетила доктора. Тот сообщил ей, что беременность протекает хорошо.

Время шло, и дом постепенно обживался. Привезли почти всю мебель.

В один из дней, когда Келли устанавливала мобильный передатчик на детскую кроватку, на пороге детской появился Филипп. Он был мрачен.

— Что случилось? — спросила девушка.

— К нам пришли.

— Кто это?

— Мадам Фроно, социальный работник. Она пришла по требованию суда.

Итак, для Келли наступило время действовать. Во что бы то ни стало она должна помочь Филиппу выиграть судебное дело.

— Нам повезло, что она пришла сейчас, когда все уже готово. Электричество подключено, телефон установлен, есть горячая вода.

Келли взяла Филиппа за руку. Он крепко сжал ее и не выпускал все время, пока они спускались по лестнице. Не выпускал тогда, когда представлял Келли и социального работника друг другу.

Социальный работник оказалась сдержанной женщиной средних лет. Усевшись в гостиной, она принялась задавать общие вопросы. Когда женщина спросила, где будет спать ребенок. Филипп пригласил ее в детскую.

По возвращении в гостиную женщина посмотрела на Филиппа и Келли испытующим взглядом и сказала:

— Вы были женаты всего четыре месяца, так?

— Это так, — пробормотал Филипп.

— Однако долгое время жили порознь.

— Да, — Келли опустила глаза.

— Я пришла не за тем, чтобы критиковать кого-либо, мадам Дидье. Все будет решать суд. Но я должна узнать обо всем, что может повлиять на будущую жизнь ребенка.

— Конечно, — согласилась Келли.

— Вы работаете?

— Сейчас не работаю, — сказала девушка.

— Чем вы занимались?

— Я шеф-повар, — произнесла Келли.

— Вы собираетесь работать на дому и присматривать за ребенком?

— Нет.

— Почему? Многие женщины совмещают домашние дела с карьерой.

— Это так, но первые три года я хочу заниматься только ребенком.

— Значит, к работе вы в это время не вернетесь? — спросила социальный работник.

— Нет. Я займусь карьерой только после того, как выращу детей.

— Вы собираетесь родить собственных детей? — спросила женщина.

— Да.

— Вам приходилось ухаживать за маленькими детьми?

— Нет, у меня не было ни братьев, ни сестер.

— Почему вы уверены, что у вас получится достойно вырастить Жана-Люка?

— Я не думаю, что для воспитания ребенка так уж необходим большой опыт. Всему можно обучиться в процессе.

Она почувствовала, как Филипп, будто предупреждая, коснулся ладонью ее затылка. Если он хотел этим жестом убедить социального работника в искренности их отношений, то это ему удалось.

— А вы мсье Дидье? Вы занимались детьми? — спросила служащая.

— Да. Я менял подгузники, кормил и ухаживал за всеми моими племянницами и племянниками. Однако моя жена верно сказала, что опыт воспитания детей приходит с годами.

— Думаю, вам все же придется нанять няню, — сказала социальный работник.

При этих словах сердце Келли забилось так сильно, что ей показалось, будто оно выпрыгнет из груди. Интересно, поглаживающий ей спину Филипп заметил ее волнение?

— Если нам удастся получить опеку над Жаном-Люком, мы попросим его бабушку переехать к нам, — сообщил муж.

Значит, няней станет Анэлиза? Для Келли это была новость!

Служащая нахмурилась:

— Она уже согласилась на роль няни?

— Нет. Она еще не знает о наших намерениях, — ответил Филипп.

— Мой муж не хочет, чтобы она расценила это как своеобразную взятку перед судебным слушанием, — решила пояснить Келли.

— Я рада, что это так, — пробормотала социальный работник. — Думаю, что обо всем вас уже спросила. Согласно имеющейся у меня информации, судебное слушание по вашему делу назначено на следующей неделе. Удачи вам! Мне пора идти.

Филипп убрал руку со спины Келли и поспешил открыть женщине дверь. Келли последовала за ними.

Когда мадам Фроно ушла, Филипп закрыл дверь, потом повернулся к Келли. В его взгляде отражалась некая торжественность. О чем он думает? Расстроился из-за того, что сказала Келли?

— Я хотел поблагодарить тебя за твою помощь после того, как закончится судебное слушание, однако твоя честность во время общения с социальным работником побудила меня сделать это сейчас. Ты самоотверженно встала на мою защиту и заслуживаешь награды. Пойдем со мной.

Келли не понимала, о чем он говорит.

— Мне ничего от тебя не нужно! — крикнула девушка, торопливо идя следом за мужем.

Филипп вышел из дома, подошел к оранжерее и сказал:

— Я намеренно не обсуждал с тобой планы насчет оранжереи.

— Ты сказал, что сам займешься землей вокруг дома.

— Я этого делать не стану, — ответил Филипп.

— Что ты имеешь в виду?

Келли затаила дыхание, и он сказал:

— Ты сообщила мне, что хочешь остаться в Швейцарии до конца своих дней. Узнав об этом, я попросил архитектора перестроить оранжерею в ресторан, где ты сможешь готовить французские блюда. Это будет маленькое, эксклюзивное предприятие. Вокруг оранжереи много места для парковки автомобилей. Сад будет перепланирован в соответствии с замыслом.

Келли слышала, что говорит Филипп, но не могла поверить этому.

— Этот дом твой, — произнесла она.

Филипп покачал головой:

— Он станет моим только в том случае, если я получу опеку над Жаном-Люком. Тогда я приглашу в этот дом Анэлизу. Ты станешь жить в башне и сможешь без проблем управляться со своим рестораном.

— Так будет даже в том случае, если мы разведемся? — спросила Келли.

Он пожал плечами:

— Почему бы нет?

То есть Филипп собирается жить с ней рядом, но при этом ее присутствие ничего для него не значит. Кажется, ее муж совершенно охладел к ней.

Келли не сдержалась и простонала. Уж лучше бы Филипп просто прикончил ее, проткнув шпагой.

— Если проиграю судебное слушание, — продолжал он таким тоном, будто обсуждал погоду, — я стану жить в квартире, а ты получишь этот дом в собственность. Сможешь превратить его в гостиницу.

Что он говорит?

— Тебе нужно будет только врезать замки в двери спален, а в гараже сделать офис.

С какой стати Филипп делает ей такой экстравагантный подарок?

Конечно, Келли не собиралась пользоваться щедростью Филиппа. Однако можно притвориться и хотя бы на время дать ему понять, что она восхищена его действиями.

Когда судебное слушание об опеке над ребенком закончится, Келли сообщит Филиппу о том, что он скоро станет отцом, а она намерена уйти от него, ничего не требуя.

— Я очень признательна тебе, Филипп, — искренне сказала она, понимая, что на такую щедрость способен только он. Келли стала любить его еще сильнее. — Ты сделал мне подарок, о котором я не могла и мечтать. Я всегда знала, что ты бескорыстный человек. Если ты в самом деле хочешь, чтобы я сделала здесь ресторан, я приму твой чудесный подарок с огромной благодарностью.

— Хорошо. Я рад, что тебе понравилось, — буркнул Филипп.

Он казался успокоившимся, будто с его плеч наконец свалился непомерный груз.

Да, а как назвать это иначе? Ведь Келли для него теперь была обузой.

— Что ты скажешь на то, если я сегодня же перееду в башню? — спросила она.

Филипп удивленно поднял бровь:

— Не хочешь оставаться со мной в одном доме?

— Ты же знаешь, — она тепло ему улыбнулась, — что я сразу полюбила башню. Меня так волнует мысль, что башня станет моим домом! Я смогу пригласить того архитектора, о котором ты говорил, и мы станем планировать ресторан моей мечты. Это позволит мне отвлечься от ожидания решения, которое вынесет суд. Как ты говоришь, зовут архитектора?

— Это женщина, — тихо сказал он. — Ее зовут Мишель Вире.

Интересно, нравится ли эта женщина Филиппу? При одной этой мысли сердце Келли похолодело.

— Я с нетерпением жду встречи с ней, — она вытерла ладони о джинсы, жаждая поскорее уйти прочь, чтобы Филипп не заметил ее эмоций. — У тебя есть еще здесь дела?

Было уже четверть шестого вечера.

— Ничего особенного, — произнес он.

— Тогда давай вернемся в особняк. Я приготовлю омлет до того, как ты пойдешь на встречу с друзьями. Когда ты уйдешь, я перевезу в башню часть своих вещей.

— Разве я говорил тебе, что иду на встречу с Раулем? — спросил Филипп.

Хм. Келли явно произнесла последнюю фразу, не подумав над ней хорошенько.

— Нет. Но в тот день на катере, когда он приглашал нас в гости, мне показалось, что ты захотел посмотреть с ним старые видеозаписи, на которых вы запечатлены в момент восхождения на гору.

Филипп отвел взгляд.

— После того, как мы обживем новый дом, я схожу к друзьям.

Следующие два часа Келли пришлось провести в молчании. Ее неразговорчивый муж перебрасывался с ней парой фраз только по вопросам переезда. Келли понимала, что он очень устал, обустраивая дом. К сожалению, вещей из квартиры им предстояло перевезти еще много.

Завтра Филипп весь день будет в офисе. Он, вероятно, ждет не дождется, когда вернется к управлению компанией.

Уложив вещи в свой автомобиль, Келли отъехала от дома первой и поехала по дороге, ведущей к магазину, где продавались дрова. Она решила, что сразу по возвращении в башню растопит камин. Каминные трубы были прочищены, все было уже готово для растопки.

Свернув несколько старых газет, Келли принялась разжигать камин. Через несколько минут язычки пламени заплясали на стенах камина. По комнате стало разливаться тепло.

Келли пришлось пару раз сходить к автомобилю, чтобы принести свои вещи. Положив их на кровать, она пододвинула кушетку к камину, решив из-за усталости ничем больше сегодня не заниматься.

Когда Филипп вошел в комнату, Келли лежала на подушках, пытаясь согреться.

— Почему ты не попросила помочь тебе? — Филипп явно сердился, но на это у Келли уже не было сил обращать внимание.

— Потому что не рассчитывала на твою помощь, — ответила она.

Филипп сжал губы и принялся вешать ее одежду в шкаф.

Оказалось, что Келли устала даже больше, чем предполагала. Она будто погрузилась в небытие. Девушка едва пришла в себя только тогда, когда почувствовала, что лежит на простынях без туфель и носков. Не в силах понять, что происходит, она тихо позвала Филиппа. В комнате было темно, в камине тлели угольки. Открыв глаза, Келли едва различила мужской силуэт. Филипп находился настолько близко от нее, что она ощущала на своей щеке его дыхание. Келли охватило желание.

— Позволь мне помочь тебе раздеться, тогда ты быстрее заснешь, — Филипп принялся стягивать с нее свитер через голову.

В мгновение ока Келли пришла в себя.

— Нет! — крикнула она, запаниковав. Отстранившись от Филиппа, девушка потянула свитер обратно, пытаясь скрыть свой округлившийся живот.

Она почувствовала, как матрас прогнулся. Филипп присел на кровать и принялся поглаживать Келли по спине и плечу.

— Келли... Я не хотел напугать тебя. Я только желал, чтобы тебе было удобнее.

От его прикосновения девушка вздрогнула. К счастью, Филипп решил, что она дрожит от холода.

— С-спасибо, но мне удобнее спать в одежде. В свитере мне теплее. Ты иди... Встретимся утром до того, как ты уедешь на работу.

— Я очень устал, — проговорил он. — Ты не против, если я прилягу на кушетку?

Если Филипп решил остаться с ней в башне, значит, он сильно натрудил колено и оно снова начало болеть. Ему явно пришлось нелегко, пока он переносил Келли на кровать. Вот поэтому его колено и разболелось.

— Нет, — сказала она, — конечно, я не против. На верхней полке можешь взять стеганое одеяло моей бабушки. Накройся им.

Еще какое-то мгновение Филипп касался ладонью ее плеча. Келли так сильно желала прижаться к нему! Она ждала, что он повернет ее к себе лицом и прильнет к ее губам. Вместо этого Филипп накрыл ее простынями. Девушка уткнулась в подушку, чтобы не вскрикнуть от разочарования.

Вот так, с трудом сдерживая жажду обнять Филиппа, Келли погрузилась в тяжелый сон. Очнулась ото сна она только поздним утром, когда в окно светило солнце. Келли сразу же вспомнила о прошлой ночи.

Филипп ночевал с ней в одной комнате!

Присев на кровати, она посмотрела на кушетку. Филиппа не было. На кушетке лежало только белое стеганое одеяло, которым он накрывался.

Келли почувствовала себя опустошенной, поняв, что Филипп ушел, хотя ей следовало испытывать совсем иные эмоции. Прошлой ночью он едва не узнал о ее положении. А что, если он догадался?

Ни при каких обстоятельствах Келли не хотела делать что-то, способное вызвать гнев Филиппа. Ведь до судебного слушания осталось всего шесть дней. Узнав о беременности Келли, Филипп в сердцах может прогнать ее, и тогда он потеряет единственную возможность получить опеку над Жаном-Люком.

Келли оставалось только отдаться тесному сотрудничеству с архитектором, которого Филипп нанял. Так хотя бы она будет уверена, что ее муж не проводит слишком много времени с этой женщиной наедине!

А что до Филиппа, то пусть отправляется в свой офис.

Филипп и Келли подъехали к зданию суда Ношателя в лимузине с тонированными стеклами, предоставленном им Раулем. Как оказалось, именно принц убедил судью сделать слушание закрытым для посторонних глаз и не пускать в зал журналистов.

Итак, Рауль уже не в первый раз оказывал Филиппу и Келли услугу.

Оноре встретил их у входа и провел в почти пустой зал суда.

Анэлиза поздоровалась с ними кивком головы, сидя на отведенном для нее месте. Жана-Люка с ней не оказалось. Возможно, она оставила ребенка на попечение соседки.

Филипп и Келли присели за стол рядом с Оноре, Напротив них, через проход располагался отец Жана-Люка.

Это был темноволосый и определенно привлекательный мужчина не слишком высокого роста. Казалось, всем вниманием мужчины завладел Филипп. Он даже не слушал своего адвоката.

Филипп выглядел просто потрясающе. Он был одет в деловой темно-синий костюм, сшитый на заказ. Келли не могла оторвать от пего взгляда.

Кроме вышеперечисленных людей и помощника шерифа, стоявшего у двойных дверей, в зале суда никого не было.

Оноре наклонился к Келли и прошептал:

— Я уже говорил вам, что вы сегодня отлично выглядите?

На Келли был надет черный шерстяной костюм, который удачно скрадывал ее округлившийся животик. Решив убрать волосы от лица, она уложила их в пучок, который перевязала черным шарфом.

Филипп услышал комплимент Оноре и повернулся, чтобы посмотреть на Келли. Казалось, от его взгляда не ускользнула ни одна деталь ее туалета.

— Тебе всегда шел черный цвет, — заметил Филипп.

Келли покраснела:

— Спасибо вам обоим за добрые слова.

— Нервничаете? — спросил ее Оноре.

— Вы еще спрашиваете!

— Все будет хорошо, — сказал адвокат.

По непонятной причине только Филипп выглядел спокойным. Он будто знал то, что было неведомо остальным. Казалось, что Филипп — обыкновенный зритель.

Помощник шерифа приказал всем встать.

Келли посмотрела на судью, входящего через двойные двери. Ему было около шестидесяти лет. Он расположился в кресле, надел очки и поблагодарил обоих адвокатов, пришедших на слушание. Процесс проходил на французском языке.

Судья огласил причину, по которой все присутствующие собрались в зале суда, потом предложил Оноре представить своего клиента, которому будут заданы вопросы.

Келли сцепила руки под столом, дабы унять их дрожь. Пока Филипп шел к отведенному для допросов месту, она тихонько молилась. Как только муж уселся, к нему подошел Оноре.

— Мсье Дидье, — начал адвокат, — суду известны все подробности данного дела. Существует неопровержимое доказательство того, что вы не приходитесь Жану-Люку отцом. Тем не менее вы претендуете на опеку над ним. Вы можете объяснить суду, почему настаиваете на опеке?

Филипп слегка подался вперед.

— Когда Иветти пришла ко мне в офис, у нее уже был восьмой месяц беременности. По времени срок ее беременности совпал со временем нашей встречи в Шамони, где я провел с ней ночь. Я довольно быстро смирился с тем фактом, что стану отцом. После аварии Иветти была очень слаба, поэтому я не настаивал на тесте ДНК. Кроме того, тогда я и сам восстанавливался после операции на колене, а ей был нужен покой. Только после того, как Жан-Люк родился на две недели позже положенного, я понял, что не могу приходиться ребенку отцом. В последний раз, когда я разговаривал с Иветти, она умоляла меня полюбить его. Возможно, она предчувствовала, что умрет.

Голос Филиппа задрожал, отчего у Келли подкатил ком к горлу.

— Я не видел ребенка до тех пор, пока мне и моей жене не позволила его увидеть мадам Буато — его бабушка. Я понял, что Жан-Люк мне не сын при первом взгляде на него, однако это не имеет значения. Я полюбил его и очень хочу стать ему отцом. Когда тест на ДНК показал отрицательный результат, для меня это также стало безразлично. Как сказала моя жена, ребенок невинен и нуждается в любви. И именно поэтому я надеюсь получить над ним опеку официально.

— Благодарю, мсье. Пока это все вопросы.

Келли опустила голову, пытаясь совладать со своими эмоциями. Когда Филипп занял свое место за столом, судья вызвал отца Жана-Люка, однако все мысли Келли оказались заняты другим.

Ей так сильно захотелось прикоснуться к своему мужу, что она протянула к нему руку. Филипп сжал ее запястье.

Другой адвокат поднялся на ноги и принялся задавать вопросы отцу Жана-Люка.

— Доктор Бруша, суду стало известно, что вы с Иветти Буато любили друг друга. Расскажите суду о ваших с ней отношениях.

— Иветти уже работала в ветеринарной клинике, когда я пришел туда. После работы мы стали все больше времени проводить в моей квартире. Я полюбил ее. В какой-то момент я сказал, что хочу жениться на ней и создать с ней семью. У меня не было много денег, однако я мог обеспечить ей безбедное существование. Она сказала, что даст ответ на мое предложение после того, как вернется из поездки в Шамони, где собиралась кататься на лыжах. Я умолял ее не брать отпуск в это время, потому что сам работал в клинике непродолжительный период и не мог поехать вместе с ней. Однако она сказала, что планировала эту поездку еще до встречи со мной. Катание на лыжах было ее страстью: Перед отъездом в горы она призналась мне в любви и попросила быть терпеливым, Что я еще мог ей тогда ответить? Я согласился на ее условие. Вернувшись из поездки, она сказала, что встретила мужчину, который изменил ее жизнь.

Келли могла понять чувства Иветти. Уж она-то знала, какое влияние может оказать Филипп на женщину.

— Она заявила, что если не выйдет за того мужчину замуж, то останется незамужней до конца жизни...

Ветеринар внезапно умолк. Ему было трудно говорить. Этот человек не притворялся. Келли понимала его. Он по-настоящему любил Иветти. Это осознавали и судья, и все присутствующие в зале суда.

Келли наклонила голову. Должно быть, подобные признания ранят Филиппа. Она снова протянула мужу руку. На этот раз он сжал ее ладонь и уже не отпускал.

— Иветти дала мне отставку так быстро, что я опешил. Я не видел ее с того момента, как мы расстались. Несколько месяцев спустя один из приятелей сказал мне, что она умерла. Когда мне позвонила мать Иветти и рассказала об этом ребенке, я сразу же поехал к ней. При одном взгляде на Жана-Люка я понял, что он — мой сын, моя плоть и кровь. Я хочу воспитывать собственного ребенка, ваша честь.

Он всхлипнул и умолк. Филипп резко сжал руку Келли. Когда он, наконец, разжал пальцы, то достал шариковую ручку из кармана, потом что-то написал на клочке бумаги и передал написанное Оноре. Тот, прочтя ее, на краткий миг удивленно уставился на Филиппа, потом незаметно улыбнулся ему.

Когда ветеринару сказали, что он может занять свое место, Оноре попросил судью предоставить его клиенту возможность высказаться. Судья кивнул, приказал Филиппу подняться и говорить не выходя из-за стола.

— Ваша честь, — сказал Филипп, — я очень хотел бы получить опеку над Жаном-Люком, но услышав речь его настоящего отца, доктора Бруша, решил отказаться от своих претензий.

Келли знала, что ее муж скажет именно это. Ветеринар резко повернул голову в сторону Филиппа и в ошеломлении посмотрел на недавнего соперника.

— Сейчас я хочу рассказать кое о чем, что нигде не зафиксировано документально. Я думаю, от услышанного доктору Бруша станет немного легче на душе. Когда мы с другом были в горах в Шамони, там произошел несчастный случай. Мы помогли лыжникам выбраться из-под снежных завалов. Среди пострадавших оказалась Иветти.

Кто-то громко ахнул. Это была Анэлиза.

Келли посмотрела на нее. Видимо, Иветти никогда не рассказывала матери, что находилась на грани жизни и смерти.

Филипп продолжил рассказ:

— Я полетел вместе с ней на вертолете в клинику. Иветти повезло, потому что серьезных травм она не получила, однако была очень напугана. После пережитого бедняжка боялась оставаться одна, поэтому я проводил ее в отель и заказал ужин. Я говорю обо всем этом суду затем, чтобы объяснить, что происходило на самом деле за те сутки, проведенные нами вместе. Говорят, что по иронии судьбы спасенный влюбляется в своего спасителя. Иветти не любила меня, но была признательна мне за свое спасение. Я также не любил ее. Она была для меня чужой, но я благодарю судьбу за то, что мне представилась возможность спасти Иветти жизнь. Она оставила прекрасного наследника — Жана-Люка. Он приходится сыном мужчине, который любил Иветти и хотел создать с ней семью. Поэтому я считаю себя больше не вправе занимать ваше время, ваша честь. Посоветовавшись со своим адвокатом, я решил отозвать требование об опеке над ребенком.

ФИЛИПП, ТЫ ПРЕКРАСНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Я ЗНАЮ, ЧТО СЕЙЧАС У ТЕБЯ ТЯЖЕЛО НА СЕРДЦЕ, НО КАК ТОЛЬКО МЫ ВЫЙДЕМ ИЗ ЗАЛА СУДА, Я СКАЖУ ТЕБЕ О ТОМ, ЧТО НАВСЕГДА ИЗМЕНИТ ТВОЮ ЖИЗНЬ!

Судья подозвал к себе обоих адвокатов. Они тихо поговорили между собой, потом снова заняли свои места. Судья посмотрел на Филиппа с восхищением.

— Суд хочет поблагодарить мсье Дидье за решение, которое далось ему нелегко. Я не сомневаюсь, что этот малыш мог бы быть счастлив с вами и вашей женой. — Судья посмотрел на ветеринара: — Доктор Бруша, вы слышали заявление мсье Дидье. Суд постановляет: вы обладаете полным правом опеки над своим сыном Жаном-Люком Бруша. Мои поздравления! Судебное заседание окончено!

В следующее мгновение к столу, где находились Филипп, Оноре и Келли подошла Анэлиза и протянула руки к Филиппу. У нее было заплаканное лицо.

— Я не знала, что вы спасли мою дочь! Простите меня за то, что была так жестока с вами!

Филипп обнял женщину.

— Мне не за что вас прощать, — сказал он.

— Мы по-прежнему сможем быть друзьями? — Анэлиза умоляющим взглядом посмотрела на Филиппа и Келли.

— Конечно, — Келли обняла пожилую женщину. — Спасибо, что позволили моему мужу провести какое-то время с Жаном-Люком, — прошептала она. — Это принесло ему радость. Я всегда буду благодарна вам.

Келли видела, как Филипп подошел к доктору Бруша и пожал ему руку. Она снова прониклась благоговением к своему благородному мужу.

— Теперь он точно не разведется с вами, — шепнула девушке Анэлиза. — Вы через столько прошли!

— Я... я боюсь, что вы ошибаетесь, — произнесла Келли.

— Однако какой ему смысл сейчас разводиться с вами? Ваш муж любит вас.

— Когда-то он любил меня, Анэлиза, — возразила девушка.

— Глупости! В тот вечер, что провела у вас, я все видела. Он не мог оторвать взгляда от любимой жены!

— Он наблюдал за мной, потому что догадывался о моем визите к вам. Чувствовал некий сговор.

— Я не слышала, чтобы он жаловался на плохую семейную жизнь.

— Нет. Филипп полюбил это ребенка так же, как и я, — произнесла Келли.

— Тогда отправляйтесь с ним домой и утешьте его. У вас это получится. Надеюсь, вы меня понимаете, — в глазах женщины зажглись искорки.

Келли вздохнула, чтобы успокоиться. Она полюбила мать Иветти.

— Я так и сделаю, — сказала она, не вдаваясь в подробности. — Спасибо за совет. Как-нибудь позвоню вам.

Келли почувствовала, что кто-то коснулся ее руки. Это был Оноре.

— Пойдемте, — произнес он. — Пока ваш муж разговаривает с доктором Бруша, я провожу вас к лимузину.

Девушка не заставила себя ждать.

— Спасибо за то, что помогали Филиппу, — едва сдерживая слезы, сказала она. — Знаю, он очень ценит вашу поддержку.

— Я делал это ради вас обоих, — произнес Оноре.

— Вы знаете, что я имею в виду.

— Однако не уверен, что вы знаете, о чем подумал я.

Келли удивленно посмотрела на Оноре.

— Не понимаю вас.

Они вошли на подземную стоянку. К ее удивлению, их ждал автомобиль Филиппа. Работник стоянки открыл перед Келли дверцу автомобиля, чтобы девушка могла усесться на переднее пассажирское сиденье.

— Келли... — Оноре проницательно посмотрел на нее. — Филипп ни при каких бы обстоятельствах не выиграл этого судебного дела. Ему не помогли бы даже его деньги. И вы, проявившая себя как любящая жена, не были бы в состоянии помочь ему в этом.

Какое-то мгновение Келли молчала, размышляя над его словами.

— Что вы такое говорите? — спросила она.

— Вы умная женщина и знаете, что нужно делать. Я оставляю вас, моя дорогая.

Оноре наклонился, поцеловал Келли в щеку, потом уселся в лимузин, стоящий позади автомобиля Филиппа. Пока Келли приходила в себя от потрясения, она заметила, как к автомобилю легкой походкой идет ее муж.

Келли поняла, что настало время обо всем ему рассказать...