"Подозреваемые" - читать интересную книгу автора (Каунитц Вильям Дж.)Глава 11Детективы вошли в здание 93-го полицейского участка, поднялись в дежурку и позвонили домашним, чтобы сообщить, что задерживаются до вечера, если не дольше. Скэнлон заглянул на вахту и снял нужный ключ с доски на стене. Он вошел в комнату и включил свет. Конверты с описью содержимого были разбросаны по полкам. Тут же лежала груда автомобильных номеров, каждый из них был обмотан веревкой с сопроводительной запиской. Они ждали отправки в отдел, который занимается экспертизой машин. Документ, который он искал, лежал сверху в сейфе отдела наркотиков, в ящике с надписью оранжевыми буквами: «Секретно — UF-10, документы на офицеров полиции». Он вытащил ящик из сейфа и, перебирая пальцами алфавитный указатель, дошел до буквы «Г». Достал карточку Ораса Гудмэна и вышел из комнаты. Набирая номер домашнего телефона, Скэнлон проверил, правильно ли запомнил его. Он повернулся к полицейскому, дежурившему на коммутаторе, и спросил, как коллеги называют Гудмэна. — Хэнк, — ответил полицейский. Дома полицейские не отвечают на телефонные звонки. Жены и дети приучены делать это за них. «Мой муж на охоте» или «Мой папа на рыбалке и поэтому не может подойти». До следующего дежурства. Веселый женский голос ответил: — Алло? Таким же веселым голосом Скэнлон сказал: — Привет. Хэнк дома? Это Тони. — Хэнк, — нараспев произнесла она, — это тебя. Какой-то Тони. Приятный мужской голос ответил: — Привет, Тони. — Хэнк, это лейтенант Скэнлон из Девяносто третьего. Гудмэн попал в ловушку. Скэнлон представил себе, как начальник канцелярии с гримасой смотрит на жену. — Да, Лу? — Нам надо войти в комнату, где хранятся старые дела, а на вахте нет ключей. — Вы что, не можете подождать до утра? Сегодня воскресенье. — Нет, мы не можем подождать до утра, — раздраженно ответил Скэнлон. — Если ключа тотчас не будет здесь, я прикажу взломать двери. А если это произойдет, я подам рапорт по начальству. И кто-нибудь сверху поинтересуется, почему ключей не было на вахте, как предписывает «Устав патрульной службы». И чья-то задница пострадает. — Я привезу их через пару минут. Детективы сидели вокруг стола Скэнлона и изучали старые уголовные дела. Первое заявление было датировано 5 августа 1978 года. Шестьдесят первый формуляр подробно рассказывал, как без трех минут восемь Уолтер Тикорнелли направился к своей машине, стоявшей на юго-восточном углу Энгерт-авеню между улицами Даймонд и Ньюэл, и увидел, что у нее спущено левое заднее колесо. Тикорнелли уже отходил от машины, когда внезапно раздались выстрелы. Потерпевший сообщил полиции, что он бросился на землю и откатился под машину. Ведший это дело детектив Джек Вейнберг приписал под заявлением, что никаких свидетелей стрельбы не обнаружено, не было даже анонимных звонков в полицию. Осмотр места преступления, которое провел сержант патруля, выявил четыре пулевые пробоины в машине потерпевшего. Полицейские поискали поблизости возможных жертв остальных пуль, но тщетно. В покрышке было четыре прокола недалеко друг от друга. Допрос потерпевшего не помог выяснить мотивы покушения на его жизнь, осталось только предположить, что это было баловство подростков. Формуляр номер 5 сообщал о результатах дополнительных расследований и баллистической экспертизы найденных пуль. Ничего нового обнаружить не удалось. Скэнлон отложил толстую папку с документами и посмотрел на своих детективов, потом разделил между ними все шестидесятые формуляры за последние шесть лет и приказал сопоставить даты заявлений Уолтера Тикорнелли и докладов о предумышленных убийствах или нанесении тяжких телесных повреждений. Детективам понадобилось чуть больше часа, чтобы закончить эту работу, не давшую никаких результатов. — Выходит, было только одно покушение на Тикорнелли, — сказала Хиггинс. — Если другие и были, — предположил Кристофер, — то о них не заявляли, или документы где-то затерялись. — Или не было других покушений, — сказал Скэнлон. — Эта ссора между Тикорнелли и Хэмилом может оказаться простой сплетней. — Он обратился к Лью Броуди: — Что ты нашел о Хэмиле? Броуди заглянул в свой блокнот. — Я позвонил в отдел идентификации и заставил их прочитать мне досье Хэмила по телефону. Его «Б-номер» — 435897-2. Мужчина, белый, сорок три года. Дело ведется с шестидесятых годов. Мошенничество, угон машины. Осужден по этому делу как малолетний преступник… Броуди коротко рассказал об остальных одиннадцати арестах Хэмила. — Наш Эдди был нехорошим мальчиком, — закончил он. — Да уж, — хмыкнул Скэнлон. — Лью, пожалуйста, сходи в управление и сними копию с досье Хэмила. Потом возьми все девятнадцатые формуляры и выпиши соучастников Хэмила по каждому делу. — Понял, Лу, — произнес Броуди, медленно поднимаясь со стула. — И помни, Лью, мы торопимся, так что нигде не задерживайся, — сказал Скэнлон. — Слушаюсь, Лу, — ответил Броуди и вышел. Скэнлон повернулся к Хиггинс. — Что нам известно об исчезнувшей Валери Кларксон? — Она работает официанткой в ресторане «Санторини-дайнер» на бульваре Линден в Бруклине. Я поговорила с ее шефом, Костосом Каливиотисом. Он рассказал, что она работает у него уже десять лет, что никогда не опаздывала на работу и редко брала больничные. В прошлую пятницу она подошла к нему и попросила несколько отгулов по семейным обстоятельствам. Скэнлон откинулся на спинку стула и взгромоздил ноги на стол. — Что еще? — У меня есть перечень ее телефонных разговоров, который я раздобыла в телефонной компании. Там два номера, которые повторяются регулярно. Оба в округе Саффолк. — Проклятье! — вдруг заорал Гектор Колон, вскакивая со своего места и стремглав бросаясь за тараканом. Он настиг тварь возле газовых труб в углу и придавил ногой. — Я их ненавижу! Сукин сын попытался заползти на мою ногу! — Посмотрите, большой дядя испугался маленького тараканчика, — со смехом сказала Хиггинс, подражая ребенку. — Прекрати, — оборвал ее Скэнлон. Улыбнувшись Колону, Хиггинс продолжала: — Я поискала Кларксон в компьютере нашего участка. У нее «вольво» 1978 года, уже ржавая, как говорит ее сосед. Я просила полицейский участок Саффолка проверить адреса. Ее машина стоит перед домом ее сестры в Дир-Парк. Хотите, я поеду туда? — Передай мне «Устав патрульной службы», — попросил Скэнлон Хиггинс. Она вытащила толстую синюю книгу из ящика стола и подала ему. Скэнлон посмотрел оглавление, перевернул страницы, дойдя до главы 116–18: «Выезд из города по служебным делам». Он прочитал несколько страниц и положил книгу. — Мы обязаны следовать уставу. Заявление для того, чтобы покинуть город, должно пройти через райотдел, а на это нужно время. Но его у нас нет. — Лу, — сказала Хиггинс, — я поеду в Саффолк якобы по своим делам. Никаких сложностей. — Не выйдет, Мэгги. Если ты влипнешь во что-нибудь на полицейской машине, нам придется отвечать. А если поедешь на своей и попадешь в аварию, а твоя страховая компания узнает, что ты ездила по служебным делам, страховку тебе не выплатят. — Почему бы не попросить полицейское управление Саффолка задержать Кларксон? — спросил Крошка Биафра. — Слишком много канители. А мне она нужна сегодня. — Но, лейтенант, сеньора Кларксон не догадывается об этом, не так ли? Мы можем как-нибудь выманить ее в город, — предложил Колон. Скэнлон посмотрел на Хиггинс. — Мэгги, свяжись с Саффолком и попроси их послать ей ложный вызов в качестве свидетеля. И пусть они скажут, что она сможет избежать дачи показаний в суде, если позвонит нам. Скэнлон позвонил начальнику 19-го участка. Когда Джек Фейбл взял трубку, Скэнлон спросил его о двойном убийстве. — Ничего нового, — ответил Фейбл и добавил, что начальник следственного управления два часа болтался на месте преступления, действуя всем на нервы. Потом Скэнлон позвонил в больницу. Состояние Линды и Андреа Циммерман стабилизировалось. — Лу, какой номер у Хэмила? — спросил Колон, сверяясь со своими записями. Скэнлон ответил. — Слушай, ты когда-нибудь интересовался, откуда взялся термин «Б-номер»? — спросил Колон, записывая цифры. Скэнлон подался вперед, растирая больную ногу. — Это идет от Альфонса Бертильона. Этот француз создал метод классификации преступников по размерам тела. — Он задрал штанину и откинулся на спинку стула. — Много лет назад он был известен как «номер Бертильона». Но, как и все остальные, это название сократили до «Б-номера». Он снял свой протез и поставил его на стол. — Лу, это неприятно, — брезгливо заметил Колон. — Что, Гектор? — спросил Скэнлон с наигранным наивным недоумением. Колон показал пальцем на протез: — Это. — Это просто нога, — сказал Скэнлон, снимая протезный носок и бросая его в нижний ящик стола. Он достал новый, надел его. — Ух. Теперь мне гораздо лучше. Колон вышел из кабинета, качая головой. Время шло. До возвращения Броуди из управления и звонка из округа Саффолк ничего нельзя было сделать. В комнате царила атмосфера ожидания. Кристофер лениво переключал телеканалы, пока не нашел на одиннадцатом фильм «Задворки». У Мэгги Хиггинс были месячные. Она тихонько ушла в женскую уборную, взяла там все, что нужно, и отправилась в туалет при кабинете командира участка, у которого был выходной. Скэнлон дочитал воскресные газеты. Повинуясь порыву, он взял трубку и набрал домашний номер Джейн Стомер. Он почувствовал себя юношей, когда услышал ее голос на автоответчике. Он положил трубку раньше, чем раздался сигнал. Потом позвонил своей матери и сказал по-итальянски, что не сможет прийти к ужину, но любит ее. Когда Салли де Несто неожиданно для него ответила на звонок, он сказал: — Мне жаль, что пришлось сбежать вчера вечером. — Я понимаю. Внезапно он почувствовал пустоту в желудке. — А какие планы на сегодня? Она просвистела несколько нот из песенки «Никогда по воскресеньям». — Работающей девушке нужен хотя бы один день отдыха. Его ладони стали влажными. Он изо всех сил старался совладать со своим голосом. — Поужинаем, и все. Она колебалась. — И все? — Да. — Зайди за мной в восемь. Он посмотрел на часы. — Давай в девять. Положив трубку, он подумал: «Откуда этот внезапный приступ тревоги?» Не хватало еще влюбиться в проститутку. Все полицейские, с которыми это случалось, в конце концов совали в рот свои пистолеты. Дурацкие мысли. Он просто не хотел оставаться один сегодня ночью, вот в чем дело. Ему было хорошо с Салли де Несто. Он взял свой протез, откинулся на спинку и надел его. Ленивая тишина разливалась по комнате. Спустя десять минут Крошка Биафра ответил на телефонный звонок. — Это Хиггинс. Где она? — Наверное, в туалете, — сказал Колон. Хиггинс вернулась в дежурку. Крошка Биафра протянул ей трубку. — Валери Кларксон на третьей линии. — Лу, — крикнула Хиггинс, — наш свидетель на третьей. — Беру, — сказал Скэнлон, и они с Хиггинс одновременно подняли трубки. — Привет, Валери. Это Мэгги Хиггинс. Испуганный голос ответил: — Я не гожусь в качестве свидетеля. — Валери, у нас есть причины думать, что вы располагаете важными для нас сведениями. Вам была предоставлена возможность просто прийти и поговорить с нами, но вы почему-то предпочли убежать. — Я никогда раньше не имела дела с полицией. Я очень испугалась. — Я понимаю вас, Валери. Вы не преступница. Вы такая же женщина, как и я. Послушайте, почему бы вам не прийти по собственной воле? Так вы избежите огласки, никто никогда не узнает о том, что вы были у нас, и я обещаю, все, что бы вы ни сказали, останется между нами. Крошка Биафра изобразил игру на скрипке. Колон показал Хиггинс язык и заерзал на своем месте. Хиггинс отвернулась от них. — Мои родители не должны ничего знать о моей личной жизни. У папы было два инфаркта. Это убьет его. — Никто никогда не узнает, я вам обещаю. — Ну ладно, я приду, — неохотно согласилась свидетельница. — Когда вы сюда доберетесь? Через сорок минут Лью Броуди вошел в дежурку, держа в руках три папки. Чуть позже появилась взволнованная Валери Кларксон. Хиггинс сразу же проводила свидетельницу в кабинет Скэнлона. Скэнлон жестом велел Броуди подождать, а сам пошел с Хиггинс и свидетельницей в кабинет, закрыв за собой дверь. Хиггинс обошла его стол и уселась на вертящийся стул рядом. Валери Кларксон обернулась и посмотрела на Скэнлона, который расположился у двери. — Вы не будете возражать, если он останется? — учтиво спросила Хиггинс. — Таковы наши правила. — Я не против. Хиггинс начала разговор издалека, спросив, как Кларксон добралась до города. Та ответила, что машин на дороге было мало и она доехала быстро. Хиггинс перегнулась через стол, рассматривая жемчужное ожерелье свидетельницы. — Какой прекрасный жемчуг! — Искусственный. Я купила его на распродаже у «Фортунова». — Знаете, я обожаю жемчуг, — воскликнула Хиггинс, дотрагиваясь до ожерелья. — У меня есть длинная нитка жемчуга, которую я очень люблю. Через некоторое время женщины уже непринужденно болтали, словно были давними подругами. Выяснилось, что зять свидетельницы был уволен с работы и Валери помогает своей сестре заплатить закладную. Хиггинс же соврала, что она недавно здесь, работает по контракту, и по секрету сообщила, что мечтает уйти. Скэнлон стоял поодаль, облокотившись на стену, и разглядывал свидетельницу. Короткие каштановые волосы, миловидное лицо почти без косметики, если не считать слегка подведенных глаз; ладненькая фигурка, облаченная в белые шорты и сиреневую блузку. Когда свидетельница пришла в себя, Хиггинс осторожно завела разговор о смерти лейтенанта. По словам свидетельницы, с Джо Галлахером она познакомилась совсем случайно. Просто девять месяцев назад он начал захаживать в «Санторини-дайнер» во время ленча. Он всегда садился за столик, который она обслуживала, рассказывала свидетельница. Он был солидным человеком и никогда не отпускал по ее адресу сальных шуточек и не приставал к ней, как большинство других посетителей. Хиггинс понимающе кивала. История Валери Кларксон очень напоминала то, что рассказывали о Галлахере другие его подружки. Хиггинс дождалась конца рассказа и спросила: — «Санторини-дайнер» находится на бульваре Линден? — Да. — Может быть, вы знаете, какие дела были у Галлахера неподалеку от вашего ресторана? — Нет, мне никогда не приходило в голову спросить его об этом. — Но вы же знали, что он — лейтенант полиции? — Да, но мы никогда не говорили о его работе. — Скажите, он всегда приходил обедать один? — Иногда с приятелем, а однажды у него была встреча с каким-то мужчиной. Они пообедали и ушли. — Вы знали того человека, который обычно обедал с ним? — Я думаю, что он тоже был полицейским, но не уверена. — А человек, с которым он тогда встретился? Вы знаете, кто он? — Нет. — А теперь скажите, Валери, участвовала ли Луиза Бардвелл в ваших развлечениях в качестве третьего партнера? — осторожно спросила Хиггинс. Свидетельница неловко заерзала в кресле и обернулась на Скэнлона. Она наклонилась к Хиггинс и прошептала: — Мне трудно обсуждать это в его присутствии. Хиггинс кивнула Скэнлону, и тот вышел из комнаты. Он закрыл за собой дверь и спросил: — Кто-нибудь мне скажет, где у нас телефонный справочник? — В ящике стола, — откликнулся Колон. Кристофер открыл ящик и спросил: — Какой район тебе нужен? — Бруклин, — ответил Скэнлон. Из телефонного справочника можно было узнать не только номера телефонов, но и адреса абонентов. Кристофер выложил толстую книгу на стол. — Что надо посмотреть? — Последние девять месяцев, во время обеда, Галлахер часто бывал в Бруклине. Это довольно далеко от его работы и дома. Меня интересует, что он там делал. Ресторан «Санторини». Надо узнать номер телефона и просмотреть записную книжку Галлахера, может, там есть телефоны с похожими номерами. — Ладно, лейтенант, — ответил Кристофер. Скэнлон подошел к Лью Броуди, который сидел и просматривал уголовные дела. — Ну, что у нас есть на мистера Эдди Хэмила? — обратился он к Броуди. — Он отбывал срок в Аттике и теперь под наблюдением полиции вплоть до восемьдесят девятого года, — ответил тот. — А что в девятнадцатых? — спросил Скэнлон, положив руку на документы формы номер 10, где записывались сведения о тюремных сроках и освобождениях на поруки. Он перелистал их. — Я нашел одного типа, который, наверное, будет нам интересен. Фраер по имени Оскар Мила проходил с ним по шести делам. Папка с документами Мила подшита вместе с другими делами Хэмила, — рассказал Броуди. — Кто-нибудь слышал об этом Оскаре Мила? — Скэнлон огляделся. — Я знаю его, лейтенант, — откликнулся Кристофер, листая телефонный справочник. — Он часто мелькает в «Астории», пустобрех. — Он-то и поможет нам найти Хэмила, — решил Скэнлон. За это время Броуди разыскал адрес Мила. Тридцатая авеню, территория 110-го участка. — Позвоните в Сто десятый и попросите их заглянуть в папку, где записаны судимые. Если он переехал, узнайте куда. — Хорошо, я этим займусь, — согласился Броуди. Хиггинс и Валери Кларксон вышли из комнаты, они выглядели как старые подруги. Хиггинс прошла вперед и открыла дверь для свидетельницы. Та остановилась и улыбнулась Хиггинс. — Спасибо, — сказала Кларксон. — Я позвоню вам, — с улыбкой ответила Хиггинс. — Только не забудьте, — попросила Кларксон и вышла из участка. Хиггинс подошла к лейтенанту. — Я считаю, что свидетельница не виновата. Ее можно понять, она боялась, что газеты упомянут ее имя в связи с Галлахером. Особенно из-за группового секса. Она сказала, что после того, как решила прекратить свои групповухи, больше не виделась с Галлахером. Но она продолжает встречаться с Луизой Бардвелл. — Но Бардвелл сказала мне, что она больше не общается с Кларксон, — сказал Скэнлон. — Это не совсем так, если верить Кларксон. Они встречались после групповых развлечений три или четыре раза и только сейчас перестали видеться. — Она не объяснила, почему прекратила встречаться с Бардвелл? — Она не хотела продолжать такое общение, — сказала Хиггинс. — Раньше ей казалось, будто она и впрямь лесбиянка, но теперь поняла, что это совсем не так. — Лейтенант, как зовут ту женщину, которая пришла к нам первой? — спросил Кристофер. — Если ты имеешь в виду первую подружку Галлахера, ее зовут Донна Хант. — А как имя ее мужа? — Гарольд. — Не хочешь взглянуть? — сказал Кристофер, указывая пальцем на запись в телефонном справочнике. Скэнлон прочел. Гарольд Хант имеет контору на Пенсильвания-авеню, номер телефона начинается с 739, так же как в «Санторини-дайнер». Вскоре позвонил Джек Фейбл и сказал, что он решил выделить людей для охраны Линды и Андреа Циммерман. Скэнлон одобрил эту идею. — Оскар Мила все еще на Тридцатой авеню, и мне дали его адрес, — сказал Лью Броуди. Зазвонил телефон. Колон поднял трубку и произнес: — Девяносто третий участок, Сакиласки. Это тебя. — Он протянул трубку Хиггинс. Она взяла трубку, и ее голос странно изменился. Она повернулась и попросила: — Потише. Через несколько секунд она перешла с телефоном в кабинет командира, прикрыв за собой дверь. Скэнлон повернулся к Броуди. — Ты, Гектор и Кристофер поедете на квартиру Мила и арестуете его. Я не хочу долго возиться с этим Хэмилом. — Он пролистал дело Мила и достал оттуда фотографию. — Возьмите это с собой, чтобы знать, как он выглядит. — Что-нибудь ему надо объяснять? — спросил Броуди. — Нет. Устройте ему небольшое представление. Когда детективы ушли, Скэнлон осторожно заглянул в кабинет. Хиггинс стояла у окна и пристально смотрела на улицу. — Что-нибудь случилось? — спросил он. Хиггинс вытерла глаза. — Глория не хочет жить со мной из-за моей работы. Мы сегодня собирались ехать за покупками в Истсайд. Она разозлилась, потому что я ушла на работу в воскресенье. — Она повернулась к нему. — Гражданские никогда не поймут нас и нашей работы. — Но ведь это как раз и делает нас особенными, Мэгги. Она вытерла нос. — Почему ты не позвонила и не попросила кого-нибудь заменить тебя? — Спасибо. Но это не выход. Она поцеловала его в щеку и вышла из кабинета. Когда за ней закрылась дверь, Скэнлон подумал: «Луиза Бардвелл и Валери Кларксон? Донна Хант и муж?» — Что вам, черт побери, надо or меня? — гремел Оскар Мила, когда Лью Броуди тащил его по коридору участка. Броуди открыл дверь и пропихнул взбешенного мужчину в кабинет. Колон и Кристофер вошли следом. Хватит прохлаждаться, — обратился Колон к сидящим детективам. Крошка Биафра подбежал и помог усадить вырывающегося Оскара Мила на стул, который пододвинула Хиггинс. Скэнлон с любопытством выглянул из кабинета. — Что происходит? Лью Броуди указал на Мила и подмигнул как заговорщик. — Мы задержали этого человека, он проехал на красный свет на перекрестке Морган и Нассау-авеню. — Вы — вонючие легавые! — громко ругался Мила. — Меня там даже не было, вы похитили меня из моего собственного дома. Я хочу знать ваши фамилии. Как вас зовут? — Его зовут детектив Сакиласки, — ухмыльнувшись, ответил Крошка Биафра. Броуди выругался по-итальянски и замахнулся на Мила кулаком. Крошка Биафра подскочил и встал между Броуди и Мила, Колон и Кристофер оттащили его подальше. Скэнлон увидел мужчину с продолговатым лицом и широким ртом. Мила был одет в темный джинсовый костюм. На обеих руках красовались татуировки. Скэнлону бросилась в глаза одна: «Лучше умереть, чем потерять честь» и сердце, пронзенное кинжалом. — Пусть сначала офицер доложит, как полагается, а уж потом вы будете высказываться. Понятно? Мила согласно кивнул. Броуди уселся напротив Скэнлона и начал рассказывать: — Я обратил внимание на этого типчика потому, что у его автомобиля было разбито лобовое стекло. — Вы же сами разбили мне стекло! — взорвался Мила. — Пожалуйста, сэр, — попросил Скэнлон, вежливо улыбаясь. — Пусть детектив Сакиласки закончит. Броуди увлеченно продолжал: — Мы подозревали, что машина нарушителя числится в угоне, а посему проверили удостоверение. Мы остановили его и отъехали к обочине. Пока детектив Маккан смотрел права и техпаспорт, я заметил, что серийный номер модели заменен. У «бонневила» семьдесят девятого года должна быть буква «Н», а не «У», как у «файэрбердтрансама». — Он потянулся к дубинке. — Я сказал задержанному, что он арестован за незаконную замену номеров, и объяснил ему его права. Тогда он стал бить меня по голове и туловищу своими тяжелыми кулаками, и пришлось применить силу, чтобы задержать его. Оскар Мила в отчаянии закричал: — Сволочи! Броуди вновь вскочил и набросился на него, сбив со стула. Мила упал на пол и пополз прочь, грязно ругаясь. Броуди устремился к нему, пытаясь ударить ногой, но детективы удержали его и уволокли в кабинет Скэнлона, где тот продолжал бушевать, колотя дубинкой по шкафам. — Адвоката! — воскликнул Мила, поднимаясь. — Пожалуйста, успокойтесь, — сказал Скэнлон. — Я сейчас позвоню в адвокатуру и попрошу их прислать кого-нибудь. Делая вид, будто звонит адвокату, он стал набирать номер своей квартиры. Услышав сигнал автоответчика, Скэнлон произнес: — Это из Девяносто третьего участка. Пожалуйста, пришлите адвоката. Время шло. Броуди, Кристофер и Колон резались в карты в кабинете Скэнлона. Крошка Биафра пытался утихомирить Оскара Мила. Пятнадцать минут спустя Мэгги Хиггинс вошла в дежурку и громко объявила: — Я — Линда Уэйд, мне необходимо встретиться с моим клиентом, Оскаром Мила. Биафра кивнул: — Вот он. Хиггинс пододвинула к Мила стул и села напротив. — Расскажите мне, что с вами произошло. Скэнлон вышел из дежурки и направился в другую комнату участка, где пожилой лейтенант Пит Дойл читал «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт». — Как дела, Энтони? — спросил его Пит. — Нормально. У тебя все в порядке? — В порядке. У меня всегда порядок, когда я работаю. И я догадываюсь, что ты не просто так зашел ко мне. — Отдел бандитизма сегодня работает? — Два патруля. — Слушай, а они очень заняты? — Энтони, сегодня выходной. Ты что, серьезно? — Скажи, разве я часто прошу тебя о чем-нибудь? — Хорошо, они в твоем распоряжении. — Он повернулся на вертящемся кресле и обратился к оператору: — Дайте вызов по 10–2. Оператор передал сообщение: — Девяносто третий участок, 10–2 для отдела по борьбе с бандитизмом. Ответа не было. Оператор вновь повторил вызов. Без толку. — Да, не то чго в старые добрые времена, Энтони. Когда дежурный офицер вызывал полицейских, они отвечали в мгновение ока. Ох уж эта молодежь. Никакого понятия о дисциплине. — Он снова обратился к оператору: — Давай пошевеливайся. Оператор передал: — Тревога, 10–2, отзовитесь. Ответ пришел немедленно: — Зона «А» — вызов принят, зона «Б» — вызов принят. Довольная улыбка заиграла на губах лейтенанта, затем его лицо посерьезнело. — Как продвигается дело бедного Джо Галлахера? — Никакой конкретной версии у нас еще нет, но мы прорабатываем различные варианты. — А есть какая-нибудь связь с двойным убийством сегодня утром? — Мы еще не уверены. — Скэнлон лукаво взглянул на него. — Ты давно здесь работаешь? — Тридцать два года. — Хочешь посвятить этому всю жизнь? Они рассмеялись. Двери комнаты открылись, вошли четверо полицейских и остановились у стола. Лейтенант поднялся и спросил их: — Что, ваша рация не работает? — Мы вас не слышали, — объяснил старший. На вид ему было не больше двадцати четырех лет. — Как же вы могли не услышать? Иными словами, у вас сломана рация? Почему я должен так долго ждать? Ну вот что, дорогие мои, даже если вы находитесь за десять тысяч миль отсюда, я был и остаюсь вашим начальником. Так, Фрэзир и Уолш, вы меняете свой пост. Фрэзир — на шестой, а Уолш — на второй. Выполняйте приказ и никуда не отлучайтесь ради вашего же блата. Я буду посылать сержанта с проверкой. Они попытались возразить, но, увидев ярость на лице старика, быстро удалились. Оставшиеся двое со страхом ждали, что он скажет в их адрес. — Завтра вы снова присоединитесь к своим дружкам, а сейчас этот лейтенант даст вам небольшое задание. Когда вы его выполните, зайдите ко мне. Принесете мне большую пиццу с сыром и ветчиной. И что-нибудь запить. Сегодня у меня тяжелый день. Скэнлон вышел с двумя полицейскими, протянул им фотографию Эдди Хэмила и сказал: — Через несколько минут из нашего участка выйдет один тип. Я хочу, чтобы вы проследили за ним и сообщили, что он будет делать и с кем встречаться. Особенно меня интересует вот этот мужчина. — Он ткнул пальцем в фотографию Эдди. — Вы хотите, чтобы мы прижали этого парня? — спросил один из полицейских. Скэнлон посмотрел на его детское лицо и попытался сохранить строгую мину. — Просто следите и докладывайте. Больше ничего не надо. Когда Скэнлон вернулся в дежурку, Хиггинс и ее подопечный ждали его. — Вы ничего не можете вменить в вину моему клиенту, — возмущенно заявила Хиггинс. — Мой клиент сообщил мне, что его даже не было в автомобиле и что он находился у себя дома. — Мои детективы говорят совсем другое, советник. Хиггинс опять принялась совещаться с клиентом. — Но мы могли бы договориться, — громко сказал Скэнлон. — Например? — Хиггинс изобразила удивление. — Насколько я знаю, у вашего клиента очень живописное окружение. В нем есть несколько человек, интересующих нас. — Как их зовут? — поинтересовался Оскар Мила. Скэнлон стал перечислять: — Тони Руссо, Томми Эдмондс, Эдди Хэмил и Фрэнки-бой Сиракуса. — Что вам от них нужно? — закричал Мила. — Это уж мое дело. — Я никогда не слышал ни о ком из них, клянусь! — Мила осенил себя крестным знамением. — Если у вас еще есть вопросы, обратитесь к моему адвокату Скэнлон повернулся к Мила. — Вы прекрасно знаете, что находитесь под наблюдением. Сейчас можете быть свободны, но я обещаю вам, что после первого же правонарушения вы вновь окажетесь здесь. Он посмотрел на Хиггинс, затем перевел взгляд на Мила. — Идите. Вам повезло, что попался добрый полицейский и такой хороший защитник. Мила недоверчиво взглянул на Хиггинс. — Все в порядке. Идемте. Мила поднялся с кресла и пожал руку Хиггинс со словами: — Благодарю вас, миссис Уэйд. Он ушел, а Хиггинс улыбнулась Скэнлону. — Вы не хотите, чтобы я проследила за ним? — Этим займутся другие. Составь рапорт об аресте. И укажи, что арест был произведен в связи с заменой номеров на машине и в соответствии с пунктом 140/20 инструкции. Двое полицейских незаметно следовали за Мила. Он вернулся к себе на Тридцатую авеню. Через два часа вышел из квартиры, сел в свою машину и поехал в Манхэттен. Там он встретился с каким-то типом, они поговорили несколько минут, простились, после чего Мила сел в машину и уехал. Человеком, с которым он встречался, был Эдди Хэмил. После отъезда Мила Хэмил поймал такси и был таков. Полицейские вошли в дом и выяснили у привратника, что Эдди Хэмил живет на пятом этаже. Они доложили обо всем Скэнлону, и тот разрешил им вернуться в участок. — Поедем к нему на квартиру? — спросил Броуди. — Его сейчас нет. Мы возьмем его, когда будем наверняка знать, что он дома. |
||||
|