"Встречи и прощания" - читать интересную книгу автора (Бэрд Жаклин)

Глава четвертая

Вылив остатки кофе в раковину, Эмбер сполоснула кружку и насухо вытерла кухонным полотенцем.

С момента последней встречи с Лукасом прошло чуть больше недели, и все это время Эмбер прожила словно в бреду. Каждое утро она вставала как обычно, принимала душ, пила кофе и отправлялась на работу. Но ее действия были механическими, она почти ничего не ела и ночь за ночью проводила без сна. Она осунулась и похудела, стала раздражительной и поражала коллег абсолютно несвойственной ей прежде рассеянностью. А еще она ждала и надеялась на чудо — на то, что Лукас поймет, как сильно ошибся, и вернется к ней. Но день проходил за днем, а от него по-прежнему не было никаких вестей. К концу недели, смирившись с тем, что потеряла его навсегда, Эмбер приняла окончательное решение съехать с квартиры.

Когда субботним вечером Спиро позвонил ей из Афин с подробным отчетом о празднике, устроенном в честь помолвки Кристины Аристидес и Лукаса Карадинсса, его слова были встречены с ледяным спокойствием. Просто в крышку гроба, в котором Эмбер похоронила свои надежды на счастье, забили последний гвоздь.

Воскресным утром весть о помолвке наследников двух крупнейших греческих компаний стала достоянием общественности. Фотография счастливой пары, помещенная на развороте светской хроники, послужила хорошей иллюстрацией к рассказу Спиро. Оторвав страницу с фото новоиспеченных жениха и невесты, Эмбер завернула в нее кружку и аккуратно уложила в коробку с уже собранной кухонной утварью.

Переезд она наметила на понедельник. Теперь вещи были упакованы, а перед домом красовалась табличка с надписью «Продается». Боль, пережитая после приема в отеле и объяснения с Лукасом, постепенно сменилась равнодушием. Лежа ночами без сна, Эмбер много думала и пришла к выводу, что не стоит валить всю вину за происшедшее на одного Лукаса. Он видел только ту Эмбер, которой она хотела быть, которой стала, чтобы понравиться ему. Как он мог догадаться, что за знающей себе цену молодой особой прячется наивная девчонка-провинциалка, которой просто посчастливилось родиться с ясной головой и способностями к математике? Ведь она так тщательно скрывала свой истинный облик. А теперь поздно: Лукас влюблен в другую, а ей… ей уже никогда не стать прежней Эмбер.

В субботу началось возвращение к нормальной жизни. В Флемстеде — ближайшем пригороде Лондона — был снят небольшой уютный коттедж с садом. Эмбер устала от суеты и гула лондонских улиц, к тому же Флемстед напоминал ей родную деревушку. Решив начать новую жизнь, она поклялась, что больше не позволит ни одному мужчине причинить ей боль. Впредь она будет благоразумней и не станет влюбляться так безоглядно…

Вернувшись в гостиную, Эмбер бросила взгляд на часы: машина за вещами должна была приехать в три. Оставшиеся два с половиной часа предстояло как-то убить. Конечно, она могла позвонить Тиму, телефон еще не отключили. Но ей не хотелось говорить ни с ним, ни со Спиро. Она все еще была зла на Спиро: его угораздило намекнуть деду, что их с Эмбер помолвка может стать поводом для следующего семейного торжества.

Услышав стук в дверь, Эмбер вздохнула с облегчением: похоже, фирма прислала машину раньше — везение почти неслыханное по лондонским меркам! Повернув ключ в замке, она распахнула дверь, и замерла на пороге, увидев Лукаса Карадинеса.

— Что тебе здесь надо? — Эмбер тщетно пыталась придать голосу твердости, чтобы скрыть охватившее ее волнение. Неужели надежды оказались не напрасными и он решил остаться с ней? В джинсах и шерстяном свитере грубой вязки, плотно облегающем мускулистый торс, Лукас выглядел стройнее и моложе.

— Повторяю, что тебе здесь надо? — На этот раз голос прозвучал резче: презрение, с которым Лукас смотрел на нее, красноречивее любых слов свидетельствовало: он явился не для того, чтобы искать примирения.

— Да вот, пришел посмотреть на тебя. — Тяжелый взгляд карих глаз с нарочитой медлительностью скользнул по ее распущенным волосам, задержался на груди, изящную форму которой подчеркивала мягкая ткань домашней рубашки, оценил стройность длинных ног, обтянутых черными легинсами. И наконец остановился на босых ступнях. — Так и быть, прощаю тебе три моих испорченных костюма. — За мягкостью тона скрывалась угроза.

Краска стыда залила лицо Эмбер. За прошедшую неделю она успела начисто забыть о своей бессмысленной выходке. В любом случае ее месть не шла ни в какое сравнение с тем, что сделал с ней Лукас. Искромсанные куски материи, в которые она превратила его одежду, — весьма жалкая компенсация за разбитое сердце.

— Велика важность! Покупка новой одежды тебя не разорит.

— Ты права. Это пустяковые траты, особенно в сравнении со стоимостью квартиры, которую я тебе отдал. Похоже, ты не теряла времени даром, пытаясь ее продать. Надеюсь, тебе предложили приличную цену. — Теперь он стоял в каком-то шаге от нее. — То, что ты вернула мои подарки, я тоже не стал расценивать как оскорбление. Но если ты думаешь, что можешь выйти замуж за Спиро ради того, чтобы он получил доступ к наследству своего отца, то сильно ошибаешься. Я обещаю приложить максимум усилий, чтобы превратить твою жизнь в ад. — Лукас больно схватил ее за плечо и крепко прижал к себе.

— Убери руку! — Эмбер отчаянно отбивалась, но без всякого успеха.

— Уберу, как только ты пообещаешь держаться подальше от Спиро.

Если бы она не была так разъярена поведением Лукаса, то, пожалуй, рассмеялась бы ему в лицо: он повел себя как дурак, поверив, что Спиро действительно может жениться на ней. Ну что ж, пусть думает что хочет.

— Я свободный человек и имею право жить с кем хочу, выходить замуж за кого хочу и не спрашивать при этом твоего разрешения. Не ты ли своей помолвкой подал мне пример? Удивительно, как быстро тебе удалось оторваться от драгоценной невесты! И недели не прошло с тех пор, как вы поклялись друг другу в вечной любви. Неужели девчонка оказалась не такой страстной, как ты ожидал? Искренне тебе сочувствую. А теперь проваливай отсюда! — Эмбер вырвалась из рук Лукаса и кинулась к лестнице, ведущей в спальню. Однако недостаточно быстро. Он успел ухватить ее за подол рубашки. Хватка Лукаса была крепкой: ткань натянулась, сковывая движения, несколько пуговиц с треском оторвались и покатились по полу. Эмбер извернулась, пытаясь заехать локтем Лукасу в живот, но промахнулась, потеряла равновесие и оказалась в его руках. Она пыталась сопротивляться, но ее гневно сжатые кулачки беспомощно отскакивали от его крепкой груди. — Отпусти меня, ты, животное. — Она окончательно потеряла контроль над собой. — Думаешь, мне не известна твоя игра? Тебе мало жениться на девчонке ради денег; теперь ты еще хочешь прикарманить наследство Спиро. Господи, да меня тошнит от одного твоего вида!

— Попридержи свой грязный язык! — Горящие ненавистью глаза Лукаса готовы были испепелить ее на месте. — Хватит разыгрывать из себя святошу! Да ты не задумываясь выйдешь замуж за голубого, лишь бы только отомстить мне.

— Напрасные надежды. Плевать я на тебя хотела!

— Да? А как насчет удовольствия, которое я тебе доставлял? Вряд ли Спиро способен на такие подвиги!

Если бы она не знала Лукаса так хорошо, то могла бы подумать, что он ревнует ее к племяннику. На самом же деле его беспокоило лишь сохранение единоличного контроля над семейным бизнесом. Стоит Спиро получить доступ к акциям, и его уже невозможно будет держать в узде.

— Откуда тебе знать, на что Спиро способен, а на что нет? — Она продолжала перечить из упрямства. — К тому же он мой друг, а с таким дядей, как ты, ему нужна поддержка всех его друзей.

— И твоя дружба, разумеется, абсолютно бескорыстна. Что тебе пообещал этот клоун в обмен на согласие выйти за него замуж? Половину своего наследства? Или все гораздо проще и тобой движет старая как мир жажда мести? — От первоначальной сдержанности не осталось и следа. Ссора распалила Лукаса. Их взгляды встретились, и его зрачки, казалось, еще больше потемнели от вспыхнувшей страсти. Лукас не мог оторвать голодного взгляда от ее губ.

Эмбер поймала себя на том, что смотрит на его лицо с неменьшей жадностью. Она поспешно опустила глаза и вдруг поняла, что стоит перед ним полуголой. Рубашка с оторвавшимися в пылу борьбы пуговицами распахнулась, бесстыдно обнажив одну упругую маленькую грудь и едва прикрывая другую. Судя по тому, как тяжело дышал Лукас, каким странно-тревожным стал его взгляд, для него это тоже не осталось незамеченным. Кончиками пальцев он провел по ее гладкой щеке, скользнул по влажным губам, опустился ниже, чтобы забрать в плен нежный купол ее груди с напряженным соском.

Она должна была сопротивляться, но замерла, боясь шелохнуться, загипнотизированная его движениями.

— Господь всемогущий, да ты способна совратить даже Спиро! Ты само воплощение греха. Ни один мужчина не устоит перед тобой.

Проклятие сорвалось с его губ за секунду до того, как он с жадностью изголодавшегося зверя набросился на ее рот. Тело Эмбер словно пробуждалось после долгого сна, каждой клеточкой отзываясь на его желание. И когда, оторвавшись от ее рта, Лукас нетерпеливыми губами начал целовать шею, чтобы спуститься к груди и наконец сжать зубами буквально наэлектризованный от возбуждения сосок, боль и наслаждение слились в ней воедино, лишив на мгновение сознания.

Эмбер стягивала с Лукаса свитер. Стремясь как можно быстрее освободиться от одежды, он поднял руки над головой, помогая ей, и через секунду вновь притянул к себе. Ее пальцы скользнули по его обнаженной мускулистой спине и легли на грудь.

— Черт бы тебя побрал, Эмбер! — сорвалось с его губ в тот момент, когда он укладывал ее на пол.

Одним быстрым движением Лукас сорвал с Эмбер легинсы вместе с трусиками. Обычно они занимались любовью часами, затягивая доводящие до умопомрачения ласки. Но только не в этот раз. Их соитие было столь же стремительным и резким, как срывающиеся с его губ греческие проклятия. Эмбер даже вскрикнула от боли — так грубо он овладел ею. Ненависть, а не любовь, побуждала их искать близости, но он был рядом, и больше ее ничто не волновало.

Кульминация, пронзившая все существо, отключив мозг Эмбер, погрузила ее в мир наслаждения. В экстазе она продолжала содрогаться и после того, как, Лукас без сил опустился на нее; его учащенное дыхание райской музыкой отзывалось в ее ушах.

Повернувшись к нему, Эмбер вглядывалась в его глаза, но они были закрыты.

— Лукас, — прошептала она, нежно поглаживая его щеку. Медленно он открыл глаза, и от ненависти, которую Эмбер в них увидела, у нее все похолодело внутри. Отстранившись, Лукас вскочил на ноги с такой поспешностью, словно ему не терпелось как можно скорее отделаться от нее.

— Я был прав: ты слишком сексуальна, чтобы вести тебя к алтарю, — цинично рассмеялся он.

Лукас знал, что ведет себя жестоко, но это оставалось последним средством защиты, к которому он мог прибегнуть. Его воля была парализована, он полностью потерял контроль над собой. Обручившись, Лукас искренне верил, что сохранит верность будущей жене. И вот теперь… Черт! Не успел отшуметь праздник по поводу его помолвки с Кристиной, а он уже ей изменил!

— Святой и грешный Лукас Карадинес! — Язвительная реплика Эмбер еще больше взвинтила его.

В этот момент она была потрясающе красива. Но отступать поздно. Прежде всего он грек и помолвлен с греческой девушкой. Его отец в восторге от предстоящей свадьбы; отец Кристины от радости не знает, каким богам молиться. Он не нарушит данного слова, просто период воздержания слишком затянулся…

— Ну что ж, ты верен себе: обрываешь старые связи, прежде чем вступить в новые, — зло подытожила Эмбер, усаживаясь на полу и пытаясь натянуть на обнаженную грудь порванную рубашку.

— Ради бога, Эмбер, оденься! — Мрачно наблюдая за ее тщетными попытками прикрыться, Лукас боялся, что не сможет сдержаться и набросится на нее снова. — Ты должна ненавидеть меня, потому что я сам себе противен.

Эмбер зажмурилась, чтобы удержать навернувшиеся на глаза слезы. Откинув назад волосы, она поднялась и быстро оделась.

— Чего ты еще ждешь? — Его презрительный взгляд выводил ее из себя, но она скорее дала бы отрубить правую руку, чем выдать свою боль. — Что высокоморальный джентльмен до сих пор здесь делает? Шоу закончено, продолжения ждать не советую. Проваливай к своей Кристине, а я желаю тебе счастья. Хотя у меня и есть некоторые сомнения относительно того, что ты найдешь в ней послушную маленькую женушку, о которой мечтал. Между прочим, она знает, что у тебя есть любовница, и, представь себе, ей это абсолютно безразлично. Странно, не правда ли?

— Ты, маленькая лживая сучка, никогда больше не смей говорить в таком тоне о моей невесте! — Лукас с трудом сдержался, чтобы не ударить Эмбер. Этих слов он не простит ей никогда. И больше пальцем к ней не прикоснется, даже если от этого будет зависеть его жизнь.

— Уходи. — Пройдя к двери, она широко ее распахнула и ждала, когда Лукас покинет квартиру.

— Не так быстро, Эмбер. Ты еще должна пообещать, что не выйдешь за Спиро.

— Ладно.

— Я не шучу. Если ты передумаешь и решишь принять его предложение, никто гроша ломаного не даст за твою жизнь. И не думай, что сможешь найти утешение в работе, потому что я лично позабочусь, чтобы тебя не взяли ни в одну брокерскую контору Лондона. Я разрушу карьеру, которой ты так дорожишь, и, поверь мне, сделаю это без малейшего колебания.

Это была не пустая угроза, Эмбер не сомневалась, что Лукас способен несколькими фразами лишить ее того, к чему она упорно стремилась на протяжении нескольких лет.

— Прибереги свои угрозы для кого-нибудь другого. У меня нет ни малейшего желания выходить замуж за Спиро.

Он стоял в дверном проеме, высокий и стройный, с крупным, словно вырезанным из камня лицом. Но это красивое лицо было не просто безразличным, оно было жестоким. Однажды Спиро назвал Лукаса акулой, но только теперь Эмбер поняла, как много горькой правды заключалось в его словах. Лукас думал, что любит Кристину, но при этом не испытывал к ней того острого всепоглощающего чувства, которое Эмбер понимала под любовью. Он просто неспособен на сильные эмоции. Он задумал влюбиться и влюбился с той же холодной решимостью, с которой занимался бизнесом. Ни в одном его поступке не было и капли простой человеческой теплоты — одно лишь неудержимое стремление преуспеть.

— Если бы ты удосужился хоть немного узнать собственного племянника, то понял бы, что он всего лишь дразнил тебя, говоря о нашей помолвке. А теперь уходи.

«А если бы ты позволил кому-нибудь отогреть твое холодное сердце, то из тебя еще мог бы получиться неплохой человек», — про себя добавила Эмбер, закрывая за Лукасом дверь.

Три недели спустя в утренней газете она имела удовольствие лицезреть фото счастливой четы Карадинес, сделанное сразу после венчания. К фотографии прилагались соответствующие комментарии, суть которых сводилась к тому, что все высшее афинское общество с восторгом отпраздновало соединение наследников двух богатейших греческих семейств, следствием которого стало возникновение на рынке туристических услуг крупнейшей за всю его историю корпорации.

К этому времени Эмбер уже переехала в пригород, купила новенький «форд», на котором ездила на работу и за покупками, и изо всех сил старалась забыть Лукаса. Днем ей в этом помогала работа, но ночами воспоминания об их любви доводили ее до слез. И только неожиданное появление в ее жизни отца спасло Эмбер от нервного срыва. Это была именно та новость, которую она хотела преподнести Лукасу в качестве сюрприза. Все выяснилось на ланче с сэром Дэвидом Джексоном.

Спустя две недели после того, как Лукас бросил ее, Эмбер снова встретилась с мистером Джексоном в ресторане «Ковент-Гарден». К ее великому изумлению, он пришел в сопровождении своей жены Милдред. Возникшая поначалу неловкость рассеялась после заверений Милдред в том, что она не держит зла ни на мужа, ни на мать Эмбер. Во время их романа сама миссис Дженсон состояла в романтической связи с одним известным художником, ради которого оставила мужа и двоих детей. Спасаясь от одиночества, сэр Дэвид нашел утешение в объятиях секретарши. Рождение Эмбер произошло уже после того, как супруги воссоединились.

Вскоре сэр Дэвид открыто признал Эмбер своей дочерью, а она познакомилась со сводным братом и сестрой и отказалась занять должность в банке отца. Ее старший сводный брат Марк не возражал против того, чтобы она стала членом семьи Дженсон, однако, являясь главным наследником семейного дела, без восторга отнесся к перспективе работать вместе со своей новоявленной сестрой. Тем более что сэр Дэвид неустанно восхищался деловыми качествами Эмбер, при любом удобном случае напоминая, что она унаследовала их от него.