"Рожденные в завоеваниях" - читать интересную книгу автора (Фридман Селия С.)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

После того, как основное сражение закончилось и единственными кораблями в пределах видимости остались те, что были помечены идентификационными кодами Холдинга, Первый Меч Сезал позволил себе прямо отсканировать окружающую Пустоту. Из сознания, в которое были вживлены специальные имплантанты, его импульсы пошли наружу — вначале к ряду контактов, что уютно расположились вокруг головы, затем к компьютеру и множеству сканеров, наконец — в саму Пустоту.

Сезал не увидел звезд, он летел слишком быстро, оставляя позади медленно вращавшуюся вселенную. Тем не менее Пустота не была пуста. Фотоны прорезали ее темный простор, и хотя их не мог заметить человеческий глаз, компьютер регистрировал их и переводил в сенсорные образы, проносившиеся перед глазами Сезала. Таким образом Сезал видел свет там, где свет не мог существовать, и другими органами чувств улавливал свечение, что несет в себе Пустота, переведенное в знакомые ощущения. Газы и пыль, остатки прохождения корабля-меча… Он пробовал их на вкус, нюхал и наслаждался тем, какими они казались родными, знакомыми. Затем Сезал сконцентрировал внимание на составе остатков и его компьютер провел анализ. Да, это был след — след, который он искал. По нему нужно идти, и победа окажется полной.

Сезалу потребовалась минута, чтобы передать сообщение на «Сентиру». «Вражеское наступление нейтрализовано, — информировал Сезал командира Херека. — Разрушены десять азеанских кораблей-мечей, осталось три. Преследую оставшихся». Он привел сигнал в соответствие с курсом «Сентиры» и отправил его. Теперь ему нужно следовать выбранным курсом и отлететь подальше перед тем, как до него дойдет ответ. Сезал точно знал, что Херек ответит — прикажет ему возвращаться назад, где безопаснее. Поэтому Сезалу требовалось выйти из контактной сети «Сентиры» до того, как Херек ответит.

Он в последний раз посмотрел на своих пилотов: нетерпеливы, но соблюдают дисциплину, держатся ровно, не нарушая формирования, они знают правила игры не хуже Сезала и горят желанием броситься на врага. Он одобрительно кивнул, вызвал гипотетическую матрицу компьютера и заставил прогнать набор возможных вариатов отступления противника. Так, вот этот… Сезал установил курс на перехват и ввел его в бортовой компьютер. Один, два, три пилота подтвердили получение его сигнала — теперь они пойдут в автоматической связке — и последним приказом было: «Вперед!». Корабли набирали скорость…

… и выходили из зоны действия связи. Так, это поступает сигнал Херека?

«Прости, командир, но я никаких приказов не получал» — подумал Сезал, злорадно ухмыляясь.

Свободен!

Он вздохнул с облегчением, когда узкие, как лезвия, корабли-мечи проходили через контактную периферию «Сентиры», вырываясь на свободу сверхсветовой ночи. Корабль Сезала шел первым, будто клинок сквозь тонкую вуаль, и быстро поглощал следы врага, ради собственного удовлетворения. Скорость, курс, защита… Выбросы остатков топлива космического корабля дают богатую информацию, и Сезал соответствующим образом настраивал вектор своего полета.

Видно, азеанцы не ожидают погони. Это хорошо. Таким образом их будет легче поймать. Да, конечно, только дурак пустится в такое преследование, когда дичь отступает полным клином. Слишком велика опасность оказаться внутри контактной сети азеанцев, внезапно очутиться в радиусе действия орудий флагманского корабля. Это кошмар, преследовавший лучших пилотов, и реальность, которая слишком часто забирала жизни выскочек; поэтому азеанцы имели все основания предполагать безопасного возвращения. Но эта уверенность и делала их уязвимыми, и Сезал был не тем человеком, кто позволит себе упустить такую возможность.

— Рассчитанное время до контакта сканеров: три шесть ноль, отсчет пошел, — скомандовал он.

Это если он правильно рассчитал перехват, если азеанцы продолжают придерживаться такого курса, если они вначале не доберутся до корабля-базы. «Не думай об этом!». Слишком много если, но Сезал был уверен в себе. Компьютер рассчитывал для него время и передавал подсчеты пилотам. Ускорение, совсем немного; напряжение компенсационных систем, но не такое большое, чтобы с ним нельзя было справиться. Затем медленно, настраиваясь на скорость вражеских кораблей (предполагаемую скорость, поправил он себя), которые теперь должны находиться в радиусе действия…

— Вот они! — воскликнул Сезал.

Пилоты резко увеличили скорость, соблюдая построение, с профессиональной четкостью, выработанной многолетней практикой. Двенадцать против трех — это должно означать быструю победу, если удача не отвернется от них. «Никогда не следует забывать про этот фактор», — напомнил себе Сезал, нацелившись на ближайший корабль противника. Три азеанских корабля оказались в радиусе действия его сканеров — не больше. Сезал вздохнул с облегчением. Пока никакого усиления, и если он и его люди сработают достаточно быстро, то никто не придет на помощь врагу. Значит, чем быстрее они начнут, тем будет безопаснее.

Его люди разделялись на группы для атаки, по группе на каждого из азеанских беглецов. Сезал занял положение среди ближайших кораблей-мечей, и получилось пятеро против одного. Отлично! Они наугад открыли огонь, синхронизированный компьютером. Такой беспорядочный огонь не проанализировать, следовательно противник не может точно сказать, когда он вновь начнется. Поскольку корабль-меч становится уязвивым в момент выстрела, такие выстрелы наугад, без определенного порядка, обеспечивали их безопасность. Первому азеанцу нужно или уйти от своих противников на большей скорости, или умереть — и первое он не мог сделать, потому что их подразделение проследит за ним.

С мрачным удовлетворением Сезал смотрел, как другие его корабли стреляли по своим мишеням, и сам подключился к артиллерийскому обстрелу. Внешнее силовое поле противника отражало, что могло, начало поглощать остальное… и наконец взорвалось яркой звездой, когда его защитный генератор после перегрузки сдался.

Одного сбили. Без потерь. Время уходит… нехорошо. Сезал вызвал гипотетическую матрицу и задал ей задачу насчет неприятельского корабля-базы. «Где он вероятнее всего находится — каковы шансы столкновения?». Аппарат ответил набором вероятных курсов, которые основывались на предыдущих отчетах разведки, выбранных искуственным интелектом, и общей оценкой шансов немедленного перехвата.

Двенадцать процентов.

Нехорошо. Совсем нехорошо. Сезал подумал, не повернуть ли назад, и решил этого не делать. Они не зашли настолько далеко, чтобы теперь сдаться… Но такой фактор риска — двузначное число! — считался плохой новостью. Сезал быстро уточнил положение пилотов и с удивлением обнаружил, что третье подразделение потеряло свою цель. Очевидно главный в группе азеанский корабль оказался более опасным, чем предполагалось: два из кораблей-мечей Сезала повреждены, третий отступил, его защитное поле вывели из строя. Но как?..

Ответ воина всегда прост: это не важно. Любой, кто рискует пойти в атаку, рискует стать уязвимым в какой-то момент. Это часть игры по имени война, правила ее все солдаты понимают. Хорошая стратегия помогает тебе выжить, правильный расчет времени бесценен, но всегда есть фактор удачи — и, казалось, теперь удача на стороне третьего азеанского корабля.

Четырнадцать процентов. Сезал постарался о них не думать. Так, что там у второй команды? Их жертва слабеет, теперь долго не продержится. Опять назад к третьему подразделению, потравить ускользающую дичь. Странно, азеанец будто бы поворачивает назад. Возможно ли это? Да, на помощь гибнущему товарищу. Безнадежное дело!

Или не безнадежное? Сезал вывел данные курса азеанца, нахмурился, попробовал снова. Этого не может быть! Физика — это физика, есть вполне определенные ограничения: известно, как быстро корабль-меч способен снизить скорость, насколько резкий поворот он может выполнить… и азеанец бросал вызов им всем.

У Сезала все похолодело внутри и этот холод все нарастал. Он отправил предупреждение второму подразделению. Слишком поздно: азеанец выстрелил и попал по одному из его кораблей, как раз когда упало внешнее поле корабля-меча. Боже мой! Чистое попадание по орудийным портам! Сезал приказал пилоту уйти с дороги, слишком много кораблей на небольшом участке могло создать проблемы с перекрестным огнем. Но десятеро против двух все равно дают достаточно хорошие шансы на победу браксинцам — или нет?

Он обнаружил, что уверенность вдруг покинула его.

Сезал пристроился в хвост противнику, но не делал попыток анализировать его движение, просто следовал за ним. Действия вражеского корабля были осторожными, точными… но необъяснимыми. Люди Сезала не могли по нему попасть! Они открывали огонь, но его не оказывалось на ожидаемом месте, азеанец уже сдвинулся, сбавил скорость — сделал нечто непонятное — и их тщательно сфокусированная энергия улетала в Пустоту. Сезал шел по следу, наблюдая за битвой, в ней корабли-мечи очтаянно пытались добраться до второго азеанского корабля, и сам ничего не предпринимал, пока не почувствовал — сработало воинское чутье — наступило время действовать.

И он выстрелил.

И небеса объял белый свет, Пустота превратилась в поле ослепительно сверкающего великолепия. Его сканеры перегорели. На мгновение Сезал ослеп — имплантанты отрезали его внутреннее видение — но затем снова взял под контроль и корабль, и себя самого, и к тому времени, когда его сознание прояснилось, Сезалу уже удалось увеличить расстояние между собой и врагом.

Да будь благословенна эта удача! Сезал быстро оценил повреждения: все сканеры выведены из строя, все внутренние системы работают на пятьдесят процентов мощности… правда, контактная сеть все еще функционирует и защитные поля не повреждены. «Могло быть хуже», — сказал он сам себе. Через несколько секунд Сезал смог подключиться к полевому дисплею другого корабля-меча, таким образом получил иллюзию действия сканеров. Но это было недостаточно, чтобы снова включиться в бой: искажение слишком мешало.

Как, именем Ар, азеанцу удалось так по нему ударить?

Риск контакта дошел до шестнадцати процентов; время почти истекло. Сезал наблюдал за тем, как третий азеанец уклонялся от любых попыток достать его, даже попал по одному из браксинцев, когда корабль-меч открыл огонь. Будь он благословен! Они этот корабль не собьют — это было ясно — без детального анализа, что именно происходит внутри того корабля.

А что касается второго азеанца… Вот это совсем другое дело. Его защита уже ослабела и даже пока Сезал просто наблюдал, его люди сделали очень важный выстрел. Прямо по корпусу генератора. Силовое поле свернулось, создало направленную взрывную волну, которая пошла внутрь, и корабль разорвался на великолепный фейерверк из тахионов — сверхзвуковых частиц. Два корабля неприятеля сбиты.

Теперь браксинцы могли сфокусировать всю свою энергию на третьем корабле.

Но даже когда Сезал планировал атаку, последний вражеский корабль вышел из радиуса действия, резко увеличил скорость и пошел по направлению к своему кораблю-базе. Шанс контакта с кораблем-базой, если они последуют: девятнадцать процентов, как сказал компьютер, и будет только хуже. Если браксинцы вообще смогут следовать за азеанцем. У Сезала появились сомнения на этот счет.

Если ему предоставлялся выбор, он предпочитал сражаться — но только идиот пойдет на такое преследование, не изучив врага. Этот последний азеанский корабль, казалось, функционировал, бросая вызов коэффициенту Хейера, но с этим не разберешься в гуще сражения. Сезалу требовался полный анализ движений корабля, все данные, зафиксированные сканерами. Их можно будет собрать и проанализировать только когда он вернется на «Сентиру».

С сожалением — и довольно поспешно — Сезал приказал пилотам поворачивать домой.

Командир соединения Херек был энергичным и беспокойным человеком, и его живость часто переходила границы допустимого. Внешне он представлял собой странную смесь человеческих черт, словно каждая из Разбросанных Рас, имея возможность добавить что-то к его генетическому прошлому, выбрала самую отличительную черту, которую добавила к его внешности. Таким образом его рост — типично алдоусанский — подчеркивался четкими пропорциями тела вриттанца, а тонкие черты лица лайссанца отмечались неровным загаром жителей пастбищ Туколта.

Человек этот производил впечатление и был опасен. Он снова начал ходить взад и вперед по помещению, которое преодолевал за семь больших шагов, от стены с мониторами до компьютеризированного пульта, что контролировал и звездную карту, и доступ в библиотеку. Херек молчал, задумавшись (несомненно, об отчете Сезала) и поскольку следующие слова командира скорее всего должны были быть ругательными, Сезал не горел желанием провоцировать командира и дальше.

— Ты взял с собой одиннадцать кораблей, я прав? — наконец спросил Херек. — И их атаку нейтрализовали. Отлично. Повреждения?

— Минимальные, — подавленно ответил Сезал.

Это не было похоже на командира. Он так занят другими вопросами, что забыл, чем обычно начинает разговор — а именно, критикует склонность Сезала покидать контактную сеть «Сентиры»?

— Корабли один, четыре, семь, двенадцать и двадцать в настоящее время находятся у техников. Кажется, повреждения локализованы во всех случаях.

Услышав, цифру «один», Херек остановился. Он посмотрел на Первый Меч, и брови его вопросительно изогнулись. «На тебя это не похоже. Чтобы сражение принесло потери? Немыслимо!» — было написано на лице командира. Сезал покраснел.

— Расскажи мне об азеанце, — велел Херек.

Сезал покорно рассказал о необычных возможностях третьего корабля — о его ускорении, маневренности, точном расчете времени, что производила команда. Больше всего Сезала беспокоило последнее, потому что, хоть никакая машина и не может с точностью определить, когда враг будет уязвим, все равно азеанцы будто знали , когда такой момент настанет и вовремя его использовали.

Командир в ответ мрачно кивал.

— Так, давай подведем итог, — сказал он, когда Сезал закончил.

Херек повернулся к компьютеру, объединяющему данные сканеров истребителей «Сентиры» в один образ. Быстро вывел информацию на дисплей.

Невидимые во время сражения звезды теперь отразились на мониторе. Они двигались медленно, плавно, по мере того как смещался взгляд наблюдателя. Теперь в космической мгле проявились истребители, их очертания стали яснее, определеннее, — по мере того, как в общий файл поступали данные со всех бортовых компьютеров. Наконец, все имеющиеся данные загрузились, и Сезал получил возможность их изучить.

Да, отличие было. Это стало видно сразу же. Изменен корпус генератора и очевидно изменена структура оружейных портов. Другие отличия, менее заметные человеческому глазу, выдавал компьютер, представив статистические данные в углу экрана. Изменения в корпусе корабля, перенастройка главной передачи… Список разворачивался перед взором, вначале изменения и перенастройки, которые были точно определены, затем — только вероятные, что сопровождались приблизительными цифрами.

— Хейер рассчитал для нас оптимальное равновесие высокоскоростных истребителей, действующих в Пустоте, почти десять тысяч лет назад, — тихо сказал Херек. Также подумал и Сезал: если знаменитый коэффициент можно улучшить, почему для этого потребовалось столько времени? — На протяжении многих лет мы свели число кораблей-мечей к минимуму. Корабли включали лишь корпус, оружие и оборудование, необходимое для работы. На борту нельзя было разместить ничего, что не являлось абсолютно необходимым или для полета, или для выживания. Ничего! Так где же они осуществили перемены? Или нашли новый способ полностью обойти коэффициент Хейера — возможно, нашли другую переменную, которую можно ввести в центральные уравнения? Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится.

Сезал согласно кивнул. Лучшая маневренность требовала больше гравитационной компенсации, а та в свою очередь требовала большего генератора, который увеличивал массу корабля и таким образом ограничивал маневренность… Оптимальный баланс между всеми этими элементами был известен столетиями. Если бы имелась какая-то возможность для улучшения уравнений Хейера, то или Бракси, или Азеа открыли бы это уже давным-давно.

— Мне нужен полный анализ, — заявил Херек. — Гипотетический и дедуктивный. Прогони схему движений этого корабля через открытую матрицу и посмотри, что предложит компьютер. Не упускай никаких возможностей! На какое-то время предположим, что коэффициент все еще действует, — добавил он. — И азеанцы сбросили что-то из внутренней части. Если требуется, разбери корабль на мелкие части, пока не найдешь набор предметов, масса которых подтвердит изменения, которые мы здесь видим.

— Понял, командир, — подчинился Сезал.

— Теперь перейдем к другим вопросам, — Херек сделал паузу, и подчиненный увидел,что он напряжен, отметил осторожность, с какой подбирает слова командир. — К нам прибудет посетитель, — наконец сказал он, встретился взглядом с Сезалом и некоторое время не отводил глаз. Из-за необычной наружности, взгляд Херека приковывал к себе в два раза сильнее, чем у других людей. — Лорд и наш командир.

— Из браксанов? — Сезалу потребовалось секунда, чтоб припомнить титул.

— Чистокровный. С правом появляться на флоте по желанию и возглавлять любое соединение. На этот раз подвернулся мой, — командир произносил это с горечью, но сухо и сдержанно. — Это назначение — не случайность. Это его собственная просьба. Боевым кораблем нашего гостя станет «Сентира», и все соединение будет подчиняться лорду. Как и все корабли-мечи.

Мысль о небходимости служить браксану разбудила в Сезале эмоции в странной, незнакомой комбинации. Негодование, нехорошее предчувствие, это он мог понять — но там также присутствовал и страх, смешанный с благоговейным трепетом. Браксан — здесь?

— Чего он хочет? — ровным голосом спросил он.

— Кто знает? — равнодушно ответил Херек. — Может, развлечься. Покорить. Или жаждет власти. Чего они всегда хотят? Закон, что делает такие вещи возможными, не спрашивает о мотивах, только дает разрешение действовать.

Сезал чувствовал раздражение в голосе командира и сочувствовал ему. По традиции браксанский — чистокровный — лорд имел право поступать во флот, в звании высшего офицера. Как лорд-командир он также принять командование любым кораблем, более того — управлять всеми кораблями, которые приписаны к этому боевому соединению. Заслуги командующих соединением не играли никакой роли, привилегии расы доминировали над опытом, благородная кровь Центрального Племени ставилась выше, чем целая жизнь, посвященная войне.

Обычно браксаны ограничивались менее важными фронтами — Квай, полоса Бенгеш — в надежде заслужить славу с минимальным для себя риском, и приложив небольшие усилия. Часто они выбирали даже другие войны, битвы за расширение владений Бракси и покорение новых народов предлагали гораздо больше удовольствия браксанам, чем тяжелый и не приносящий зачастую никаких благ конфликт с Азеей. Лорды никогда не залезали в гущу боевых действий. И никогда не ставили свою неопытность во главе соединения, которому приходится идти на большой риск, и не заменяли командира, опыт которого был известен по всему Холдингу. До сего времени.

— Он займет ваше место? — спросил Сезал. Он старался контролировать эмоции: опасно ненавидеть Бледнолицых. — На сколько?

— На столько, на сколько захочет, — Херек стиснул кулаки, потом разжал их. Это молчаливо свидетельствовало о его ярости. — И ты понимаешь, что не должно быть никакого сопротивления. Ни с твоей стороны, ни со стороны твоих подчиненных. Браксаны платят за неподчинение смертью. А этот еще и кайм’эра, — со злостью добавил он. — Поэтому ко всему прочему нам еще следует учитывать и его право подвергнуть нас всех Смерти по своей Прихоти.

— Я думаю, офицеры не подвержены…

— Все подвержены! Как это может не касаться офицеров? Он — верховная власть, правящая Холдингом, Сезал, не забывай об этом. У него есть право убить любого, по любой причине, в любое время.

Херек вздохнул.

— Скажи своим подчиненным. Дай это ясно понять. Я знаю, что среди личного состава поднимется буря. Этого не избежать. Однако любое гневное проявление — высказанное вслух, невысказанное, это не имеет значения — может привести к потере людей. Мы не можем себе этого позволить. Сделай так, чтобы люди поняли!

«Если ты можешь контролировать свою ярость, а она должна быть немалой, то и мы сможем», — подумал Сезал.

— Как прикажете, — сказал вслух. — Когда прибывает лорд?

— Транспорт должен доставить его на Ю’масте, где мы с ним и встретимся. Если все пойдет по графику, то через десять дней. О, Ар! — глаза командира, и без того узкие, теперь превратились просто в щелочки, так велик был его гнев. — Только браксан может приказать нам покинуть Границу на такой долгий период времени! — Командир говорил таким тоном, какой Сезал еще ни разу не слышал. — Могло быть хуже. Он — тактик, хотя никогда не бывал на боевом корабле, но по крайней мере знает правила. Конечно, если какие-то правила действуют для таких.

— А кто он такой?

— Публичное имя — Затар, сын Винира. И К’сивы, — добавил Херек, вспоминая имя. — Лорд, кайм’эра, а теперь еще и командир. И мы все должны себя вести соответствующим образом, пока он здесь. Постоянно. У браксанов есть способы узнать, что происходит, даже когда их нет рядом. Что касается твоих пилотов, я сам закрывал глаза на некоторые их выходки, но ожидать такого от браксана — чистое самоубийство. Они должны это понять.

— Согласен, — натянуто согласился Сезал.

— В конце концов он нас покинет. Тогда все вернется к обычному распорядку — если выживем, пока он нами командует. Мы не можем себе позволить ошибаться.

Сезал подумал: «Кого командир пытается убедить — себя или его?».

— Конечно, — ответил Сезал. — Я понимаю.

Он сделает, что сможет, но принесет ли это какую-то пользу? Кто скажет, почему в первую очередь приезжает этот кайм’эра? Какие у него намерения, когда он вторгается в поле деятельности военных? Любые догадки бессмысленны, как всегда, — браксаны становились для Сезала загадочными существами, когда дело касалось причин их действий.

— Я прослежу, чтобы мои люди были подготовлены, — пообещал он.

День прибытия Затара не сулил для Херека ничего хорошего. Не только потому, что это был день, когда его сместят с должности, с этим фактом он уже смирился, заставил себя его принять. Это был просто один из тех дней, когда все идет не так, даже любая мелочь не удается на корабле без его персонального внимания.

К тому времени, как им предстояло встретиться с ю’мастенским транспортом, терпение Херека дошло до предела, нервы начали сдавать. Если еще один командующий подразделением придет к нему с вопросом, с каким вполне способны справиться его подчиненные, то вполне возможно, что он сам на месте убьет этого человека. Настолько Херек устал от некомпетентности своих работников.

Он размышлял, как намерен справляться этот Затар, когда на него свалятся такие обязанности. Браксаны — это испорченные дети, и Херек подозревал, что этот браксан не особо задумывался, что стоит за званием командира, которого он так желает. Жирные свиньи! Он может забирать корабль и управлять им, и пусть Холдинг посмотрит, что произойдет, если избалованный господин благородного происхождения смещает одного из самых успешных браксинских командиров.

Но разум не позволял Хереку продолжать в том же духе. «Ты знаешь, почему он приезжает, — говорил внутренний голос. — Ты сам виноват».

Херек отказывался смотреть в лицо реальности. Если это правда, то он вскоре все узнает. Он был достаточно сердит, чтобы добавлять еще и эту вину на свой счет.

«А что будет с Клэй? Д’аргашем? Мусрии? Мы потеряем эти планеты?».

Сконцентрируйся на частностях: сотне деталей, о которых следует позаботиться перед прибытием непрошеного гостя. Разгрузи палубу, где будет происходить встреча, от всего груза, пусть каждый ее дюйм вычистят (вручную, если потребуется) пока она не станет столь безупречной, что пыль даже и не подумает там пристроиться. Браксаны любят показуху, очень хорошо, значит нужно подготовить представление. Выстелим путь черным ковром Бледнолицему, уйма людей выстроиться по обеим сторонам. Это для начала. Офицеры оденутся в парадную форму несущих службу на Границе. Это будет необычный выбор, поскольку Ю’масте находится в зоне стабильности, но все-таки командир имеет право выбрать именно эту форму. Резкий контраст черного и золотого больше подойдет для окружения браксана, чем угольная пыль и форма цвета хаки, обычная альтернатива.

И посмотрим, поможет ли это. Достаточно ли одной показухи для успокоения зудящего страха. Но ведь ты знаешь, почему он здесь, и это не имеет никакого отношения к тщеславию браксанов. Это относится к Гаррану и к власти, которую может использовать центральный лорд сверх воинского устава. А с Клэй, Д’аргашем и всеми другими… Что он с ними сделает?

Херек содрогнулся.

Нулевой день, нулевая десятая. Собралось десять тысяч человек, взволнованных, как и он, но по менее специфической причине — и они лучше это скрывают, как показалось Хереку. Потребовалось огромное самообладание, чтобы не сжимать кулаки и вытянуть руки по швам. Палубу вылизали до блеска, прием пройдет безупречно, осмотр без сучка без задоринки… но командир боялся. Боялся! Он, который бессчетное количество раз выступал против врага, командир соединения Херек, бич Границы! Браксан довел его до этого состояния, даже не ступив еще на борт корабля, что же будет после того, как браксана окажется перед ним, неуязвимый по праву рождения?

«Ты не знаешь, зачем он приехал, — сурово одернул себя Херек. — Ты только гадаешь. И можешь ошибаться».

Все выяснится довольно скоро. Транспорт прошел сквозь внешнее силовое поле «Сентиры», и затем и через внутреннее, пока не оказался на блестящей, безупречной палубе. Пауза. Хереку показалось, что он слышит стук собственного сердца и ритм вовсе не был спокойным. Люк открылся, выдвинулся трап…

И вышел ОН.

Он был великолепен: описание не соответствовало истине, но лучшего Херек не мог выдумать. Тело человека, идеально развитое, суть воина во плоти. Дух Тазхейна, под личиной смертного, но метка бога все еще оставалась видимой. Командир никогда раньше не видел чистокровного лорда, и не мог представить, насколько это впечатляет. Всех присутствующих, в том числе и самого Херека. Неудивительно, что в некоторых мирах браксаны — полубоги.

«Он только лишь человек», — напомнил себе командир, раздосадованный благоговейным трепетом, что внушал браксан.

Лорд-командир подошел к нему, властностью дышало каждое его движение. Она присутствовала в том, как он оглядывал людей Херека, в манере держаться, ходить… Кого он мог не загипнотизировать? Хереку потребовались огромные усилия, чтобы сопротивляться силе этого человека, стоять перед ним гордо, как и следует командующему соединением.

— Лорд и кайм’эра Затар, добро пожаловать, — произнес он положенные в таких случаях слова.

Почти улыбка, не совсем кивок, черные глаза смотрели на него неотрывно, в их глубине невозможно было что-либо прочитать.

— Мои полномочия, — вымолвил Затар и протянул левую руку. Кольцо-послание идеально сидело на его указательном пальце, на нем виднелась метка Гаррана.

Ненавистный ритуал!

— Мой корабль в вашем распоряжении. Мое соединение — теперь ваше, — Херек поклонился.

— Ваши офицеры? — спросил лорд-командир.

Херек пытался не доверять словам Затара, просто исполнял то, чего требовали от него закон и традиции. Представлял людей: Гарол, сын Хедрека, начальник отсека пустотных вооружений, Хузал, сын Сезрета, начальник навигационного подразделения, Февал, сын Темака, командующий наземными силами. Херек представил их всех, людей, которые управляли «Сентирой», тех, кто сделали ее великой. И последним представил Первого Меча Сезала — тот воспринял представление со сдержанной враждебностью и большим дискомфортом. Сезал был невысоким и худым, как и все пилоты, и к его чести следует сказать, что перед браксаном он стоял горделиво, хотя присутствие такого крупного мужчины не могло его не подавлять.

— В а ш и офицеры, — завершил представление командир.

Затар кивнул.

— Мы немедленно идем прямым курсом на Границу. Хузал, проследите за этим.

— Слушаюсь, лорд! — поклонился навигатор.

— Как я предполагаю, командир, для меня были отведены каюты, — обратился лорд к Хереку. — С переговорной, как я просил. Отведите меня туда и мы обсудим детали моего пребывания здесь.

— Как пожелаете, лорд-командир!

— Продолжайте выполнять свои обычные обязанности, пока не получите других приказов, — кивнул Затар всем собравшимся, окинул их взглядом темных глаз, получив подтверждение от каждого. Затем повернулся и ряд за рядом оглядел солдат, в его глазах появилось удовлетворение. «Вы — мои отныне», — казалось, думал он. — Командующий соединением Херек?

С последним угрюмым поклоном завоевателю Херек сдал свои полномочия и повел браксана внутрь корабля — своего корабля — где трон его, заслуженный трон только что был разбит.

Переговорная, которую Херек отвел Затару, была лучшей из того, что он мог предложить. Куполообразный потолок покрывали плоские экраны, на которые выводилась звездная карта, аппаратура позволяла наблюдать за визуальными данными в бесчисленных форматах. Можно было позволить звездам проходить по небесам, появляясь из одной стены, пересекать центр комнаты и исчезать на другой стене; дать галактике наполнить комнату светом, в то время как различные созвездия появлялись по краям. Не было никакого сложного образа, который не могла бы отразить установленная здесь аппаратура, и ни одного посетителя, которого бы она не удовлетворила. До этой минуты.

Древние браксаны отвергали технологию. Однако теперь они ею пользовались и она их не впечатляла. Комната — это нечто типа орудия труда, ничего больше, и Затар ясно дал понять, что потребуется больше, чем просто техно-архитектурное чудо, чтобы произвести на него впечатление.

Он посмотрел на Херека — казалось, оценивая его — а затем просто сказал:

— Вы знаете, зачем я здесь.

— Догадываюсь, — тихо вымолвил Херек.

— Скажите мне!

— Кайм’эра несомненно знаком с моим послужным списком. — «Как объяснить ему ситуацию и не вынести себе этим приговор?» — Мое соединение первым прорвало сураанской фронт и мы вели атаки на Зеренкир и Фри. Наши территориальные завоевания в этом секторе были многочисленными…

«До недавнего времени, — добавил Херек про себя и внезапно прекратил перечисление, ибо из-за смущения у него комок встал в горле. — Ты ведешь себя как школьник, перечисляя свои заслуги в надежде оттянуть наказание. Или завоевать сочувствие?» — мысль эта вызвала у командира отвращение.

— Мои последние достижения… не являются такими впечатляющими. — «Разве нет лучших слов?». — Я уверен, что кайм’эра знает детали.

— Потери — странные и беспорядочные, необъяснимые, не имеющие оправданий, — начал Затар. — Потери при обстоятельствах, которые должны были гарантировать победу. Плюс победы, каждая из которых также великолепна, как те, которые мы привыкли от вас ожидать. И в этом и заключается проблема, командир Херек. Если бы это был ветеран, воин, переживший времена своего расцвета… Ну, есть способы решения вопросов в таких случаях. Но кажется, это не тот случай. Да, когда мы ищем результаты, вспоминая о вашей великолепной репутации, то часто испытываем разочарование. Но если начинаем искать доказательства увядания великого ума, то приходим в такое же отчаяние. Гарран проработал все данные, связанные с вашим профессиональным ростом, и никакие компьютеры не смогли найти объяснения потерям в вашем соединении. Итак, я приехал сюда вести расследование, командир. Разбираться и с вами, и с обстоятельствами. Чтобы определить причину ваших последних неудач и принять необходимые меры для исправления проблемы. Военное Управление поступит в соответствии с моим решением. Вопросы есть?

Даже если бы он направил шокер на Херека, то не мог бы привести его в такое состояние. Херек потерял дар речи. Возможно ли, что браксаны, которые так быстро наказывают провинившихся, так слепы к понятию невиновности, станут предпринимать усилия для спасения и его самого, и его репутации, вместо того, чтобы просто его заменить? Это было невероятно, он не мог этого понять. Херек боялся подобной конфронтации так долго, что перестал осознавать собственную ценность. Он мог только предполагать, почему Затар так беспокоится о нем.

— Как я могу вам помочь? — запинаясь, спросил Херек.

— Мне нужен доступ к вашим файлам — открытым, закрытым, тому, что вы отправляли на Гарран, и в особенности тому, что не отправляли. Готов поспорить: где-то на корабле есть информация, которая мне требуется для определения модели; ее нет в компьютере Военного Управления, поскольку ее, вероятно, подредактировали на этом конце. Мне нужны данные сканеров, общие отчеты, весь материал, который касается неудачных сражений. И также, неограниченный компьютерный доступ, чтобы прогнать аналитические программы. Это для начала. Мне хочется, чтобы вы также покопались в своей памяти, хотя это может быть и болезненно, я хочу пережить эти бои вместе с вами, пока не увижу вашими глазами, что именно произошло. Где-то есть ключ, который тактическое подразделение не смогло найти, мы должны его отыскать, если хотим понять, почему врагу удалось одержать над вами победу. А теперь расскажите мне о своих попытках. Вы исследовали возможность существования одного стратега, что придумывал и планировал большую часть ваших поражений?

— Да, лорд-командир, — с готовностью ответил Херек. Это был бы самый простой способ: идентифицировать специалиста, проанализировать его тактические преимущества и разработать план по их нейтрализации. — Азеанская система принятия тактических решений несколько хаотична, но мне удалось выяснить, кто и за что отвечал в каждом из сражений, о которых идет речь. Мне жаль, но здесь нет никакой общей тенденции.

Затар кивнул.

— Это соответствует результатам, полученным на Гарране. А что насчет шпионов? Информаторов? Утечка в вашей коммуникационной сети?

Херек исследовал все это, дошел даже до того, что отдавал ложные приказы в надежде управлять возможной утечкой и получить преимущество. Но пять полностью подготовленных боевых кораблей, которые встретили его недалеко от Юсудру, дали ясно понять, что это напрасный труд. Что бы ни делал командир, враг словно знал о его планах. Точно также, как странный азеанский корабль будто чувствовал, когда Сезал откроет по нему огонь…

Наверное у Херека был удивленный вид, потому что Затар окликнул его:

— Командир?

— Отчет моего Первого Меча… — начал, помедлив, тот. — Столкнулся с истребителем, которому удалось уйти, предвидя или предчувствуя атаку.

Разве не это происходило во время каждого из тех неудачных сражений — враг узнавал, каким-то неведомым образом, что Херек планировал сделать?

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил его Затар.

— Это все. Это показалось Первому Мечу неестественным… — «Точно также, как и в остальных случаях». Херек посмотрел на браксана снизу вверх и сдался. — Да, есть модель. Но как нам определить ее источник?

— По одной проблеме за раз. А это столкновение пилота включено в вашу базу данных?

— Конечно. Вместе с общим анализом истребителя, о котором идет речь.

— Составленным…

— Первым Мечом Сезалом.

— Отлично, я хочу увидеть отчет — и Сезала. Вы это организуете?

Херек поклонился.

— Конечно, лорд. — он наконец-то расслабился, впервые за много дней, — с тех пор, как узнал командир о скором прибытии Затара на «Сентиру». Напряжение ушло из тела, а с ним и спокойствие, и надежда. — Рад служить лорду-командиру.

— Да, — кивнул браксан. — И отлично!

Потребовалось время, чтобы комплимент дошел до сознания Херека, затем Затар добавил:

— Я не собираюсь вас терять.

Было трудно держать личный состав в своих руках.

Вначале они просто ходили угрюмые, время от времени на проявляли враждебность, но в целом все было тихо.

А затем поднялась буря.

— Кто этот человек?

— Какое он имеет право сюда приезжать и брать на себя командование?

Сезал сам задавал себе эти вопросы. Но они оставались без ответа.

— И что вообще такое «командующий лорд»? Что, именем Ар, теперь собирается делать Херек? Прислуживать ему, кланяться в ножки? Кто будет держать в руках бразды правления, если нас атакуют, вот что мы хотим знать!

Херек и Затар постоянно совещались — делились записями и пытались разработать систему взаимоотношений, хотя вначале оба чувствовали себя неуютно. Пока еще не требовалось доводить информацию до сведения пилотов. Когда придет время сражаться, им скажут, кто и что должен делать. Разве не так?

— Это буржуй, благословенный бесполезный аристократ. Если его высадить в Пустоту, он сойдет с ума. Что он здесь делает?

Это были и собственные мысли Сезала, а иногда — и его слова. Трудно заставить людей замолчать, когда они говорят правду.

— Он прекрасно выглядит на плоском экране, но он когда-нибудь бывал на боевом корабле? Что по его мнению должно случится, когда мы столкнемся с врагом? Он думает, все будут преспокойненько ждать, пока он проконсультируется с картами и графиками и что там у него есть еще? И будет по-прежнему отсиживаться в своей каюте?

Сезал мог только напоминать им, что Затар — из браксанов, он — их правитель и имеет право убить их всех, когда захочет. Это людей унимало, но лишь на короткое время.

Потому что они боялись. Не власти, а самого лорда Затара. Они сталкивались с ним в коридорах и людей поражал его идеальный образ. Они приходили в спортивный зал и видели, как он там работает и шерстяной костюм лорда становится мокрым от пота, когда он упражняется без перерыва, и достигает результатов, о которых люди Сезала могли только мечтать.

В этом и заключалась суть проблемы. Затар играл на глубоко запрятанных комплексах людейх, заставляя их переоценивать себя, задумываться, кто они и что из себя представляют. Они привыкли к тому, что военных ценят выше других, теперь же на верху социальной лестницы оказался кто-то новый. Они жили в мире без классовых различий; теперь, вдохновленные присутствием чистокровного лорда, некоторые вспоминали свое низкое происхождение и проклинали имя, что пробудило эти воспоминания. Они были сильными, независимыми людьми, но когда видели силу браксана, то задумывались о своей относительной слабости; когда они стояли перед ним, сама хрупкость телосложения, которая делала их успешными пилотами, казалась им постыдной.

Значит, требовалось проклинать лорда и снова и снова перечислять список его ограничений.

— Он никогда не участвовал в сражениях. Он не знает, как это — воевать. Он — богатый и испорченный лорд, только один раз взглянет на войну, подожмет хвост и отправится домой. Определенно никто и никогда не увидит его там, в Пустоте, где от врага тебя отделает одно силовое поле!

Если люди так выражали свои чувства, это давало им некоторое успокоение. Сезал понял, что не может заставить их молчать. Ему удалось только ограничить худшие из всплесков небольшими закрытыми отсеками. Отсеком пилотов, по большей части. И это должно было обеспечить им безопасность.

Но Сезал помнил, что сказал Херек, и он этого боялся. «У браксанов есть способы узнать, что происходит, даже когда их нет рядом». За ними наблюдают? Затар на самом деле слышал, как пилоты поносили его? Он просто выжидает, пока не проснется демон Смерти по Прихоти и соберет обильную жатву, или он планирует более утонченную месть?

Как и все браксинцы, они боялись за себя.

А Сезал боялся за Херека.

Со вздохом отчаяния Затар выключил звездную карту. Потери не поддавалась анализу. Битву за битвой реконструировал он для изучения, но не стал ближе к ответу, чем был на Гарране.

Но тем не менее… предчувствие, что что-то здесь не так и нарушено какое-то невысказанное правило, росло с каждым днем. Не было явных причин для его возникновения, но чем больше Затар наблюдал за игрой корабля-меча и истребителя, чем больше он наблюдал за тем, как боевые корабли, с большим количеством орудий, с трудом выстраиваются в позицию, а истребители, боги межзвездных сражений, идут за ними, тем большая уверенность у него появлялась, что чего-то не хватает.

Взять, к примеру, Клэй — или, скорее, сражение, которое предшествовало потере Клэй. Обычно, обе стороны фокусировали внимание на центрах, заселенных гражданскими лицами: людей можно покорить, а пустой космос — нет. Кроме этого из-за обширности Военной Границы представлялось почти невозможным найти врага, тем более предугадать его поведение. Или, по крайней мере, так всегда считал Гарран.

Ключевым было слово «почти».

Затар снова вызвал сражение на дисплей и, задумчиво хмурясь, смотрел, как оно разворачивается. Противник набросился на браксинские корабли, когда они этого не ожидали, застиг врасплох и ударил по уязвимому флангу. Последовало долгое кровопролитное сражение, в котором многочисленные корабли-мечи и даже крупный корабль, с большим количеством орудий, пострадали. Херек и его люди славно бились, но им приходилось тяжело, так как необходимо было исправить невыгодное положение. К тому времени, как азеанцы прекратили наступление, большая часть кораблей соединения оказалась повреждена.

Корабли-мечи были жизненно необходимы для планетарной кампании: они единственные могли выдержать ад атмосферного трения, бороться с естественной силой тяжести и уходить от базирующейся на земле защитной системы, бить по выбранным отдельным целям, и затем очень быстро уходить, чтобы никакие приборы их не зафиксировали. Тяжеловооруженные корабли использовались для обстрела космических станций, блокад, редких, но смертельных сражений вне систем. Но если соединению требовалось довести приземлившегося противника сдаться, то все зависело от кораблей-мечей.

Херека беспокоило, что клэйанская кампания может возобновиться — его бортовой журнал на это четко указывал, — но он решил рискнуть. Его корабли-мечи не получили критических повреждений. Клейанскую атаку скоординировали с усилиями двух других соединений, чтобы к моменту удара браксинцев приковать внимание Азеи к другому объекту. Если откладывать атаку, Херек утратит это преимущество.

Он удостоверился, что боевая мощь его соединения позволяет уничтожить планету — он перепроверил это десять раз — и сотнями отправлял разведчиков в близлежащую Пустоту в поисках следов корабля. Ничего. Сообщения из Лирелланской системы свидетельствовали, что флот Азеи находится там, и Херек знал, что командующие соединениями Реджик и Камур не дадут азеанцам сидеть без дела. Все было организовано. Теперь оставалась только сама Клэй….

И — провал. Азеанцы ждали их, пять кораблей-баз и орда истребителей. Ждали, чтобы наброситься на ослабленную «Сентиру». Меньшее количество кораблей не нанесло бы поражения Хереку, и даже эти пять не смогли бы ничего, если бы не знали, с пугающей точностью, скорость и угол приближения соединения. К началу боя он уже, можно сказать, закончился, первый из многочисленных кошмаров, предвестник будущих жентов… и начало конца величайшего из командиров Холдинга.

Так откуда, именем Ар, Азеа получала информацию?!

Затар убрал с дисплея звездную карту и вызвал общую картину последнего сражения Сезала. Анализ Первого Меча был одновременно тщательным и пугающим. Сезал снял с корабля противника все, что не являлось жизненно необходимым, но все равно не мог объяснить так взволновавшие всех возможности врага. И его также не удовлетворял результат. Для уменьшения базовой массы до абсолютного минимума он снял и запасное спасательное оборудование для вынужденной посадки, и небольшой запас провианта. Выживание пилота часто зависело от возможности приземлиться на планете и ждать помощи. Отказ Азеи от необходимого оборудования казался маловероятным. Но, с другой стороны, все в отношении этого истребителя казалось таким.

Например, код идентификации. ЗАВ.419ФА12. «Завоеватель». Затар вывел на дисплей данные на этот корабль и не нашел ничего, что бы ему помогло. Командир его недавно прибыла на Границу, поэтому не могла занимать высокого положения в вооруженных силах, власти у нее мало… так что же истребитель «Завоевателя» делает в чужой для него кампании?

«Они нарушают правила», — впервые подумал Затар.

«Но в войне нет правил», — ответил сам себе.

Установленный факт: истребители перемещаются целыми подразделениями. Каждое подразделение отвечает перед своим кораблем-базой. Подразделения могут объединяться для проведения каких-то действий, но подчиненность всегда ясна. Истребители от различных кораблей-баз могут сражаться рядом, но подразделения не смешиваются.

Неужели «Завоеватель» отказался от этого порядка? Пока Затар думал об этом, у него возникло странное чувство. Шепот, едва различимый, пробежал по его сознанию. Он почувствовал, словно пара глаз смотрит ему в спину. Лорд повернулся, чтобы удостовериться, что это просто кто-то вошел в комнату. Но дверь оставалась закрытой — и кроме него в помещении никого не было.

Странно. И тревожно. Затар попытался игнорировать это ощущение, сконцентрировав внимание на значении представленной на экране информации. «Завоеватель» отправил единичного истребителя сопровождать пилотов «Опасной Затеи»… Почему? Потому что новый корабль технически превосходит остальные и даст Азее преимущество? Потому что он все еще экспериментальный и его необходимо проверить в контексте традиционного сражения?

Какую роль играет «Завоеватель» во всем этом? Затар вызвал на дисплей список, составленный Хереком, анализ иерархии противника в каждом приграничном сражении. Никакой четкой схемы. Здесь командовал «Истребитель», там «Опасная Затея»… «Завоеватель» даже не упоминался среди командиров. Однако, он оказался исключительно активным. Затар отметил его присутствие в каждом из важнейших сражений.

И вдруг Затар остановился и в животе у него похолодело.

— Компьютер? — тихо спросил он.

Затар запрограммировал машину так, чтобы та отвечала ему вслух, как в его Доме.

«Готов».

— Гипотеза. Каковы шансы командира корабля получить власть над другими, имеющими более высокий ранг и/или занимающими более высокое положение? Настоящее время, Звездная Империя, Военная Граница.

Последовала мгновенная пауза, пока компьютер обрабатывал данные.

«0,000012+ , — ответил компьютер. — Маловероятно, но возможно».

— Данные?

«Прецедент. Первый: Периа ли Узуан, приписанный к „Мести“, 8194-8240 гг. П.И. Второй: Таен эр Калледас, приписанный к „Хранителю“ 9056-9099 гг. П.И.* [3] Третий: Табия зи Окрос (в дальнейшем императрица), приписанная к «Истребителю»…»

— Достаточно, — кайм’эра прервал компьютер. — Другие данные?

«Нынешний директор Торжа эр Литз славится нетрадиционным подходом к политике Звездного Контроля. Источники: анализы, прецеденты, политические заявления. Запрашивать подробности?»

— Нет.

Беспокойство Затара нарастало, но его было недостаточно, чтобы отвлечь лорда. А что если один разум на самом деле спланировал последнее из поражений Херека? Это сделало бы задачу конечной и таким образом, ее можно было бы исправить. У Затара появились кое-какие идеи.

— Еще какие имеются данные?

«Директор эр Литз всегда покровительствовала командиру корабля лиу Митете, назначенной на „Завоеватель“. Тесный личный контакт увеличивает шансы фаворитизма».

Покровительство. В браксинской системе не имелось этому эквивалента, поэтому Затар не понял все до конца. Если только не сравнивать с традицией кайм’эрата, когда один член предлагает на рассмотрение кандидатуру нового… Да, и в том случае часто встречался фаворитизм. А насколько чаще это встречается среди азеанцев, которым не нужно беспокоиться о неверности своего протеже?

Поэтому за всем этим вполне может стоять один разум. Один-единственный: эксцентричный, непредсказуемый, способный с редкой проницательностью догадаться о действиях командующего соединением. И опасный — очень опасный. Есть некая последовательность в том, как странно этот корабль вступал в сражение. В том, как часто враг начинал конфронтацию в открытой Пустоте. В том, как эта… командир, казалось, угадывала определенные детали планирования Херека — детали, которые не могли попасть к врагу через своих — и, тем не менее упускал другие, словно огромное волевое усилие помогало ему вытащить один или два секрета, но не больше.

Здесь прослеживалась схема, которую можно было анализировать — за нею стал виден враг, которого можно поразить. Затар очертил для себя границы проблемы и таким образом определил цели. Понять врага, чтобы нейтрализовать и разрушить его. Восстановить репутацию Херека, дав ему ключ к победе. И оставить собственную метку на приграничном флоте, чтобы имя Затара стало синонимом победы. Это была самая важная цель, она в первую очередь и привела его на Границу.

Обстоятельства играли ему на руку.

Оптимизм начал возвращаться к Хереку, когда они исследовали длинный, пустой участок между Ирией и Зелиашем. Возможно, это произошло потому, что лорд-командир оказывал ему доверие. Независимо оттого, искренно это было или наиграно, все равно успокаивало. Возможно, обещание сражения будило в нем дух воина, гнало апатию и сомнения. Возможно просто потому, что присутствие браксана служило постоянным напоминанием, что Холдинг решил его поддержать. Независимо от причин, Херек надел на голову шлем и приготовился отправлять ментальные импульсы в Пустоту. Это было более позитивное отношение к делу, чем на протяжении многих месяцев.

Перед тем, как он потерялся в контактной сети боевого соединения, открылась дверь и вошел Затар. Херек сдвинул шлем, потом снял и выжидающе уставился на лорда.

Браксан осмотрел помещение, дюжину людей, которые, проявляя осторожность, на него не глядели, и кивнул.

— Как работает наша контактная сеть?

— Хорошо, но она не без дыр, как вы видите, — Херек показал на экраны. — Однако она весьма обширна.

Затар изучал дисплей, удовлетворенно кивая. Сканеры боевого корабля могли добиться только ограниченных результатов; чтобы определить мелкие детали на больших расстояниях, требовалось отправлять в Пустоту портативные сканеры, связанные с кораблем-базой. Таким образом сотня разведчиков, может больше, в настоящее время прочесывали Пустоту, собирая данные, и каждый из них отправлял результаты на «Сентиру» для координации. Проблема заключалась в том, что такая широкая сеть как эта, была по определению неполной. Имелись области Пустоты, до которых не мог добраться ни один сканер — дыры в сети, как их называли — и они представляли собой опасные слабые места. Однако контактная периферия все-таки была надежной и далеко простиралась в Пустоту со всех сторон корабля-базы. Этого хотел Затар. Это предохранит их от неожиданностей.

— «Дармату» уже следует занять позицию, — деловито произнес кайм’эра.

Херек кивнул.

— Пока все идет гладко. Вы не возражаете, если я посмотрю? — он показал на шлем.

Затар жестом велел ему продолжать работу.

Херек снова надел шлем на голову, почувствовал щелчок сенсоров, когда они соединились с имплантантами в его черепной коробке, потом расслабился, ожидая начала работы внутреннего зрения. Если простой человек хочет посмотреть в Пустоту, он ограничен экранами и зведными картами. Конечно, экраны были двухмерными, поэтому во время сражения имели небольшую ценность. Звездная карта помогала лучше, но человек все равно ограничивался своими органами чувств, которые использовал, рассматривая ее. Можно было находиться только с одной стороны карты в одно время — даже если стоишь у середины дисплея, не поворачиваясь, можно было смотреть только в одном направлении. У людей нет глаз на затылке… то есть не было, пока их не создала наука.

Хереку потребовалось много лет, чтобы приспособиться к шлему, многие женты гипнообработки, разработанной для обучения альтернативному способу видения, и использования такового без включения обычного зрения. Это давало Хереку преимущество, с которым не сравнится простой человек, не имеющий таких возможностей. Когда теперь Херек смотрел в темноту, то охватывал взором корабли вокруг себя. Он был их центром, их фокусом, их хранителем. Они не могли сделать ничего, чего бы он не увидел, никакие данные не проходили через их сканеры, не пройдя в первую очередь через него. Теперь Херек не тратил время, пытаясь представить себе космические поля, имея перед глазами только плоские карты.

Херек осторожно осмотрел сеть, диктуя приказы, что закроют слишком большую дыру здесь, расширят периферию там. Равновесие было критическим, и оба командира знали об этом. И Херек не просто упражнялся. Хотя от следующей цели их отделяло большое расстояние — день полета — это было время самого большого риска, время, когда обычно нападал «Завоеватель». Если Затар прав, то они могут вскоре ожидать его действий — если и не атаки, то по крайней мере появления корабля-разведчика. По этой причине корабли-мечи уже приготовились сорваться с места сразу как получат приказ.

В ответ на мысли Херека по сети пронесся срочный сигнал: «Азеанский корабль-разведчик. Идентификацонный код: ЗАВ419:ФА12. Передаю векторные координаты».

— Взять курс на него, — приказал Херек.

Начальник артиллерийского подразделения определил курс и последовательность работы орудий, при помощи которой они его перехватят. И был готов открыть огонь, когда корабль-разведчик исчез, проглоченный той самой «дырой» — участком, не охваченным сканерами.

— Ар! — Херек в отчаянии ударил по рычагам управления кулаком. — Продолжайте атаку, — инструктировал он подчиненных. — Определите все возможные поправки курса, точки выхода из нашего радиуса действия. Прикройте их!

Он почувствовал руку у себя на плече.

— Что?

Взгляд Затара упал на нечто на центральном дисплее.

— Это не корабль-разведчик, — пробормотал он.

Херек сразу же понял его.

— Истребитель Сезала…

— Его нужно брать. Мы должны захватить этот корабль! — жестко выговорил кайм’эра.

Херек покачал головой: взять истребитель невредимым было почти невозможно, в частности потому, что он мог на большей скорости уйти от атакующих.

— Невозможно, — так и ответил Херек. — Мы ударим по нему, когда он снова окажется в радиусе действия наших пушек, и это — все, что я могу сделать.

Затар крепче сжал его плечо.

— Секрет этого корабля стоит больше одного сражения.

— Мы знаем, что «Завоеватель» находится поблизости, — продолжил Херек. — Любая попытка захватить один из его истребителей равна самоубийству. В особенности, захват этого истребителя, — он поднял голову и посмотрел на браксана. — Я не могу рисковать своими пилотами при таких шансах.

Лорд-командир посмотрел на него. Херек ожидал злости, вместо этого глаза Затара смотрели спокойно, а выражение лица стало решительным.

— Правильно, — согласился Затар. — Полечу я. Какой корабль-меч я могу взять?

— Берите двенадцатый, четвертая палуба. но вы не можете… — быстро выговорил Херек, не успев понять, о чем идет речь.

Но лорд все мог. Взвихрился черный плащ, и Затар резкой, целеустремленной походкой направился к двери и ушел. Херек мог бы последовать за ним — то, что задумал Затар, было безумием! — но в этот миг азеанец опять появился в охватываемом сканерами участке космоса и Хереку пришлось отдать все внимание ему.

Истребитель был слишком быстрым, слишком удачливым и находился слишком далеко. Они выстрелили по нему, но не достали несколько дюймов, и этого оказалось достаточно. Компьютеры не были готовы к такому неровному полету, они не могли следовать за резкими скачками человеческой фантазии, и найти место, которое займет истребитель. Всего через несколько секунд после того, как он появился из «дыры», истребитель прорвался сквозь периферию и вышел из радиуса действия всех сканеров.

— Сезал! — приказал Херек. — Затар летит на двенадцатом, чтобы догнать нашего гостя. Отправляйся за ним. Возьми еще пять истребителей. Проследи, чтобы Затар вернулся целым…

«Или ты вообще можешь не возвращаться, — мрачно добавил про себя Херек. — Страшно подумать, что браксаны сделают с нами. Лорд-командир Затар… я надеюсь, ты знаешь, что делаешь».

Он отказывался думать о том, что делает. Если бы думал, то вероятно остановился бы. Но работу требовалось выполнить и никто не мог с ней справиться, поэтому повернуть было немыслимо… Но если бы кайм’эра подумал о риске, то мог бы и повернуть, поэтому Затар заставлял себя думать о других вещах, когда бежал по коридорам «Сентиры», руководствуясь только воинскими инстинктами.

Этот истребитель — ключ ко всему. Им нужно его захватить, нужно его понять, если они хотят дать отпор опасному врагу. Затар повторял это себе, когда бежал по центральной палубе, сбрасывая с себя дополнительный груз. Вначале меч в ножнах с лязганьем упал на пол. Затем медальон, тяжелый плащ, перевязь, пояс, на котором висел меч. Все это Затар сбрасывал на бегу. После того, как он окажется внутри корабля-меча, каждый грамм лишнего веса будет дорого ему стоить. Если бы было время сбросить тяжелый браксанский костюм и одеться во что-то легкое, весом с перо, например, повторяющий форму тела мундир пилота! Но Затар ограничился перчатками и запрыгнул на борт корабля-меча, не думая о том, что у него голые руки. Ввиду того, что он делал, забота о поддержании традиции выглядела смешно.

Сесть в кресло, принимающее форму тела, включить силовое поле, пристегнуться, перетянув ремень по груди. Личное поле, рециркулятор, все было для него готово и, даже когда «Сентира» перевела корабль-меч в положение для взлета, лорд уже надевал перчатки — подобие латных рукавиц — и полушлем, которые дадут ему сенсорный доступ к внешнему миру. Взгляд на пульт управления, подтверждающий, что все идет хорошо. Да, он готов. Команду выпалил шепотом, до того, как сомнения овладеют его душой. Запускающий механизм «Сентиры» взял его корабль под контроль и…

Полет в Пустоту.

Затар вздохнул с облечением, вытянул руки в тяжелых перчатках и позволил пальцам пройтись по рычагам. Перчатки усиливали ощущения, и микроскопические разницы в давлении обеспечивали ему массу информации; Затар пытался вспомнить свою подготовку, приписывая значение каждому из двух дюжин главных рычагов, располагавшихся под пальцами. Эти для скорости, эти для компьютерного доступа, эти для связи… Он нажал на несколько кнопок, увидел, как плоские экраны заполняются данными.

— Двенадцатый, это Сезал на первом. Требую подтверждения.

Лорд говорил мягко, рассчитывая, что шлем усилит и передаст его голос:

— Затар на двенадцатом, встаю в один ряд с вами. У вас есть подтвержденный след противника?

— С уверенностью в семьдесят один процент, командир. Это неплохо, — добавил Сезал, вероятно, считая Затара неопытным военным. Браксан мрачно улыбнулся. Он бы в этот момент полетел вперед при уверенности, выраженной и однозначным числом. Им слишком сильно требовался этот истребитель, чтобы гипотезы приборов могли отпугнули. — Передаю данные.

Затар наблюдал за тем, как данные наполняют экран, траекторию известного пути истребителя, соединенную с вероятным курсом и вероятной скоростью… Кайм’эра посмотрел на цифры и содрогнулся. Предстоял тяжелый полет.

— Ложусь на выбранный курс, — передал он.

— Первый, второй, восьмой, десятый и пятнадцатый последуют за вами. Связка установлена — подразделение связано автоматически. Подтвердите.

Затар подтвердил.

— Максимально широкое поле охвата, максимальная чувствительность сканеров, — приказал он.

Остальные корабли растянулись вокруг него, доведя расстояние между собой до максимума. Это было плохо для обороны, нехорошо для атаки, но это давало им самый большой шанс найти след азеанца.

— Вы ведете, командир, — послышался голос Сезала.

Затар без колебаний установил курс и задал своему кораблю самое большое ускорение. Его личные компенсационные возможности были хорошими, но все-таки ограниченными, к тому же имелся лишний вес и вероятно это ослабит его шансы. Затар пытался об этом не думать, сосредоточив все внимание на экранах. Звезды: их проецировал на экраны компьютер, расставляя в соответствующем порядке в иллюзорной Пустоте. Затар так и подмывало погасить дисплей, чтобы смотреть на сверхсветовую ночь во всем ее странном великолепии, но здравый смысл победил, и он убрал палец с нужной клавиши. Это был совершенно неестественный мир, который человек не должен был увидеть, но волшебство технологии позволяло ему это сделать. Вид его повернул взоры людские к богам — или, напротив, заставил отвернуться от них — и мог довести до сумасшествия даже самых стойких воинов. Затар не понимал его, не понимал, почему этот мир приводит людей к безумию, ни один человек, не открывший себя для сверхсветовой ночи, не мог это понять. Но сейчас было не время рисковать своим рассудком и потому Затар оставил дисплей включенным.

— След корабля! — объявил Сезал.

Самый дальний корабль поймал след прохождения истребителя. Из этого почти неощутимого следа можно было определить курс и скорость. Затар ждал, затаив дыхание, пока компьютер выполнял свою работу. Наконец давно ожидаемые данные заполнили экраны, и он быстро выработал курс перехвата.

Когда Затар передал курс сопровождающим кораблям, последовало молчание.

— Это превышает ваши параметры, лорд-командир, — помедлив, возразил Сезал. — Не забывайте, что ваш личный вес…

— Я знаю математику, — сухо ответил Затар. — Решать мне, не так ли?

Как человеку, который пострадает вероятнее всего, ему первому придется отказаться от погони. Или так думали остальные.

— Мы не сможем захватить этот истребитель, Сезал, если не увеличим скорость, — пояснил лорд. — Я понимаю, какой это риск. Курс подтвержден?

— Да, — последовал ответ.

И началась погоня.

«Дураки! — думал Затар. — Когда ваши предки впервые собирались в городах, строили стены, чтобы защититься от ярости природы, мой народ состоял — охотники, воины — жили в северных степях. Пока ваши народы развивали цивилизацию, мы развивали Человека. В то время, как вы позволяли слабым и уродливым выжить, и давали им возможность размножаться, мы убивали любое дитя, слабого телом или духом, чтобы они не испортили будущие поколения своими недостатками. Мы выше вас по силе и выносливости, чем любой человек, которого когда-либо производило на свет ваше племя. Мы — дети Тазхейна, бога-воина — и сила его крови сохранится, в темноте, в битве в Пустоте, и в долинах Курата».

Перегрузка плавно нарастала, но ему Затару предстояло почувствовать на себе ее действие. То же управление силой тяжести, которое позволило межзвездные полеты, защищало человека от худших воздействий; в рамках своей компенсационной системы человек мог путешествовать без дискомфорта. К сожалению Затару требовалось больше, чем позволяла система. Уверенным движением он установил новые параметры ускорения и весь страх, который он мог испытывать, был погашен упрямством браксана. Не существовало другого способа получить то, что он хотел, поэтому кайм’эра вынужден терпеть.

— Гипотеза, — сказал Затар компьютеру. — Время перехвата. Шансы контакта с кораблем-базой.

«5,4 стандартные единицы времени до пересечения вектора, — пришел ответ. — Текущий риск контакта 05%, — затем компьютер добавил: — Настоящее положение истребителя противника — 95% точности. Фактор риска может резко увеличиться».

Теперь Затар чувствовал давление, первое мягкое обещание боли. Он посмотрел на шкалу перегрузки — «Макс +255», говорилось там — затем она отключилась. Какой толк от того, что он знает цифры? Если лорд потеряет сознание, то корабль стабилизирует скорость и позволит ему прийти в себя. Так какое значение имеют цифры?

— Отчет о состоянии дел, — передал он.

Три корабля-меча дошли до предела, как и он, двум еще оставалось его достигнуть. Сезал находился в рамках безопасной зоны. Ни у кого из них не дошло до таких показателей, как у Затара, что было понятно. Его базовая масса значительно превышала их показатели.

Теперь давление стало сильнее и когда Затар пытался дышать, на его грудь давил вес. Кайм’эра сконцентрировался на том, чтобы делать глубокие вдохи, дышать медленно; он собрал всю мышечную силу, которая дала ему возможность максимально расширить грудную клетку. Но каждый следующий вдох давался труднее, и лорд теперь надеялся только, что враг появится в радиусе обстрела до того, как сила тяжести окажется слишком высокой.

«5,0 стандартных единиц времени до пересечения векторов», — информировал его компьютер. Затар не стал смотреть на фактор риска. Какого коэффициента окажется достаточно, чтобы он повернул назад — десять процентов? Двадцать процентов? Считалось, что только дурак будет следовать избранным курсом, если фактор риска выражается двузначным числом. У Затара появилось чувство, что ко времени окончания погони они будут близки к трехзначному.

И, не исключено, что он слишком сильно перенапрягся. Кайм’эра сражался против невероятного давления, каждый вдох давался ему с невероятным трудом. Сердцебиение эхом отдавалось в ушах, ритм был учащенный и рваный. Затар подумал, не снизить ли скорость и идти дальше не на максимуме, но затем силой воли снял руку с рычагов управления. Теперь стало ясно, почему главные регуляторы находились в ручках кресла пилота, под кончиками пальцев. Борясь против высокого давления, он не смог бы провести настройку вручную.

Когда Затар посмотрел на компьютерный дисплей, перед глазами пошли круги — осталось 4,6 единиц времени. И перехват оставался лишь возможным, не было никаких гарантий. А если потребуется больше времени? Затар пытался не думать об этом.

Что переживали другие? Он проверил экраны, отметил с удивлением, что количество сопровождающих кораблей уменьшилось на одного. Пятнадцатый исчез. Вероятно, пилот потерял сознание и запустилась программа спасения. Его корабль вернется на «Сентиру» на автопилоте, на допустимой скорости, которая не нанесет человеку вреда.

Раньше Затару не приходило в голову, что к тому времени, как он поймает добычу, другие могут оказаться не в состоянии ему помочь. Если он вообще до нее доберется. Кайм’эра больше не чувствовал свои легкие, мог только делать короткие вдохи, давление сжимало его все более и более жестоко, будто стягивая кожу с лица и превращая каждую складку одежды в инструмент пытки. Осталось 3,4 единицы времени. Может, теперь сбросить скорость, взять менее болезненный курс? «Твои предки никогда не боялись боли», — напомнил себе Затар. И сам себе возразил: «Моим предкам никогда не доводилось сталкиваться ни с чем подобным».

— Лорд-командир Затар, подтвердите, что вы на связи. — Сезал. Его голос звучал напряженно, терпение явно достиго предела.

— Подтверждаю, — удалось выдохнуть Затару. Вечный раб браксанского имиджа, он смог сделать так, чтобы голос звучал сильнее и увереннее, чем на самом деле.

— Мы потеряли второго, восьмого и пятнадцатого. По моим оценкам десятый через 0,25 единиц времени будет вынужден повернуть назад. Рекомендую провести настройку курса прямо сейчас, пока нас трое.

Сезал не стал говорить о собственном состоянии, оно было и так ясно по голосу. Он ужасно страдал, но будет терпеть. Сезал был сильнее остальных, а его корабль-меч — самым лучшим. Его компенсационая система наиболее эффективна, а собственный вес даже не приближается к весу Затара. Кайм’эра знал, что Сезал будет держаться — даже если это убьет его.

— Придерживаться нынешнего курса, — удалось выдавить браксану. Он попытался посмотреть на компьютерный дисплей и увидел только точки и вспышки света. Или слабо загоревшуюся цифру: 2,5. Теперь требовались все силы, чтобы просто остаться в живых, и забыть про такие вещи, как остановка сердца, удушье или разрушение грудной клетки. Если Сезал может идти дальше, то Затар — и подавно, а тот факт, что пилоту это дается легче, чем лорду, объясняется просто лучшими компенсационными возможностями организма Сезала. А браксаны славятся своей выносливостью и терпением.

Десятый корабль исчез. Затар слышал, как Сезал это объявил, или просто увидел какое-то отображение на дисплее, заметил цифры между плывущим ослепительным светом? Затар не мог точно сказать и это не имело значения. Теперь роль играли только чистая выносливость, отуманивающая сознание боль, вечность ожидания; они измерялись вдохами-выдохами и ударами сердца, сопровождались гулом крови в ушах, более громким, чем любой звук во вселенной. И тьма наползала. Уголком глаза он увидел…

«Ты должен держаться!».

… кружение света, кровь пульсирует по венам, сердце просто разрывается…

«Я — браксан!»

… и — внезапное освобождение, звон в ушах, дисплей мигает: «Стабилизация вектора» — и Сезал все еще рядом. Затар переждал секунду — не больше, чтобы прийти в себя и проверил обратный отсчет времени — 0,05.

— Готовиться к контакту с противником! — удалось вымолвить ему.

0,03… 0,01 — и вот он, как раз там, где и сказал компьютер.

Враг.

Он был мощнее, чем корабль Затара, быстрее и в отчаянии считал секунды. Только увидев их, враг бросился вперед во тьму, оставив преследователей позади. Затар и Сезал последовали за ним. Азеанец был в меньшинстве и ближе к дому, поэтому станет избегать конфронтации, а они рисковали все время, что следовали за ним. Но они должны достать его или их уничтожить «Завоеватель».

Вопреки здравому смыслу Затар проверил фактор риска.

Тридцать два процента.

Он выключил дисплей.

Давление снова нарастало, но на этот раз кайм’эра был к нему готов. Боль вывела из строя четверых из лучших людей Сезала, не сломив его самого и лорда-командира, но как хорошо азеанец справится с этим тестом? Да, компенсационная система лучше, чем у большинства, но это — азеанцы, а эта раса создавалась, чтобы напоминать расу Затара во всем, кроме цвета кожи и волос. Враг должен быть высоким, крепко сложенным, но его предки — не воины. Вес будет работать не в его пользу и сделает полет борьбой за выживание. И на этой арене Затару нет равных.

«Повернись и сражайся!» — думал он, бросая вызов вражескому кораблю, но вместо этого враг пытался от него убежать. Плохой знак. Ему бы следовало воспользоваться преимуществом своей прекрасной маневренности: им было бы трудно следовать за ним, если бы азеанец применил серию резких изменений курса. Но противник продолжал следовать только вперед, а это говорило о том, что он находится близко от дома, а это в свою очередь означало, что…

Затар отключил дисплей по вполне определенной причине и теперь заставил себя учитывать другие факторы, не те, которые выдавал компьютер. Такие, как: смеют ли они открыть огонь, когда неприятель доказал, что может прогнозировать такое действие. Кораблям-мечам сперва требуется занять лучшее положение, но они его не займут, пока азеанец не смилостивится…

Во время этого ускорения боль сильно не беспокоила лорда: предвкушение предстоящей битвы позволил забыть о неудобстве, дыхание стало естественным, как взмах меча. Затар вышел из состояния забытья, он чувствовал страдания тела, но был отстранен от этого, словно его телесная форма была не больше, чем груз, только частично подсоединенный к его личности и который вечно требуется таскать за собой. Что это — сила воина или предвестник разрушения? Лорду не пришлось решать этот вопрос. Его тело агонизировало долгое, очень долгое время и внезапно все кончилось. Вражеский истребитель стабилизировался и корабль Затара встал тем же курсом, словно прилепившись к противнику. Он выжил.

Затару потребовалось недолгое время, чтобы привести дыхание в норму.

— Сезал? — несмело спросил он.

Первый Меч ответил не сразу, но все-таки ответил:

— Я думаю, это ловушка.

Затар не согласился — так подсказывал ему инстинкт, а не здравый смысл. Откуда он знал, что противник сдался перед болью? Почему он так уверен, что азеанское сознание медленно отключилось, заключенное в теле, не выдержавшем давления? Не было времени размышлять, каждая потерянная минута еще больше увеличивала риск.

— Давай снимем его поле, — сказал он Сезалу.

Последовало молчание. Затем ответ:

— Для этого потребуется время.

— Я это понимаю.

— Что вы собираетесь делать?

Затар улыбнулся, но не ответил. «Увидишь!» — сказал он мысленно.

Он открыл огонь по врагу, проверяя, не окажет ли тот сопротивления. Сопротивления не последовало. Учитывая, что азеанский истребитель показал, что способен сбить корабль-меч как раз в момент выстрела, его бездействие являлось разумным доказательством того, что пилот больше не управляет кораблем. Отлично.

Поле поглотило огонь, на короткое время замерцало, затем рассеяло энергию. Разбивание поля потребует исключительной точности. Слишком слабая атака — и поле просто ее рассеет. Слишком сильная — и произойдет перегрузка. Им требовалось идеальное равновесие — достаточно сильный удар, чтобы повредить генератор, но недостаточно сильный для разрушения корабля.

Конечно, пилот может очнуться в любой момент.

А ведь еще имелся и корабль-база…

— Вперед, — сказал Затар, передавая браксинцам схему атаки.

Осторожно, осторожно: стрелять именно так, с такой силой, в таком ритме, немного больше, чем может выдержать силовое поле, и затем ослабить огонь, ослабить быстро! И чуть больше энергии для окончательного удара…

«Внешнее силовое поле разрушено», — проинформировал компьютер.

— Отлично, — прошептал Затар.

— Что теперь, командир? — спросил Первый Меч.

Затар отметил, что Сезал говорит неровным голосом, значит, он или сильно пострадал во время полета, или посмотрел на поднимающийся фактор риска. В его голосе могли ощущаться боль или страх, результат бы получился тот же.

— Теперь мы его захватим, — облегченно выдохнул Затар.

Молчание. Никаких комментариев не требовалось. Затар прекрасно знал мысли пилота, словно они появились в его собственной голове: «Он, вероятно, спятил! Это совершенно немыслимо!»

Но лорд говорил серьезно. Им требовалось взять этот корабль, чтобы знать, против кого они сражаются, и поэтому они должны были подняться на борт. Пока находятся в Пустоте. Фактор риска взлетел так высоко, что любой человек по здравом размышлении уже давно повернул бы назад. Ведь обстоятельства делали их беззащитными перед врагом.

Затар колебался только секунду, затем выключил наружное силовое поле.

Никакого ответа.

Он быстро проверил регуляторы собственного силового поля. В теории оно должно было защитить от Пустоты, на практике следовало это проверить. Но все, казалось, в порядке. Затар протянул руку к корабельному запору и ослабил его, в кабину стал просачиваться воздух. Покалывание на коже, это силовое поле использует проходимость его тела, как опорную плиту для действия, стабилизируясь против притяжения вакуума. Рециркулятор щелкнул и переключился на режим Пустоты, теперь он не только будет поставлять Затару свежий воздух, чтобы дышать и поддерживать температуру тела, но также будет следить и за давлением внутри поля.

Он подумал обо всех вещах, которые может дать непроницаемое силовое поле, и поразился, как человек когда-то осмеливался выйти в Пустоту без него. Столкнуться с Пустотой, не имея ничего, кроме ненадежной тряпочки между собой и убийственным вакуумом… — мысль эта ужасала. Затар в последний раз проверил рычаги управления, открыл люк…

Хаос, черный и зловещий, заполонил его разум.

Сверхсветовая Пустота. Таинственный мир, что природа не собиралась показывать человеку, реальность, которую не мог познать человеческий ум. Бесконечность темноты; в ней разум бросал вызов наблюдениям — такая абсолютная пустота, что разум боролся, чтобы отказать ей в существовании. Где недоставало движения, его создавал бессознательный разум. Темнота ползла, извивалась, искажалась перед глазами лорда и пронзала сопротивляющийся мозг, отгоняя рациональные мысли в пользу сенсорного хаоса. Присутствовал шум, но не поддавался описанию — шум слепящий, шум удушающий, черный, пустой звук, который наполнял вселенную своей пустотой. Чувства смешивались и сливались, каждое искало в другом какой-то настоящий стимул, чтобы служить якорем в вечном Ничто — и потерпело поражение. Разум барахтался и старался выбраться, потерянный в хаосе… и приветствовал страх, как что-то конкретное, знакомое ощущение во вселенной, сошедшей с ума.

— Командир?

Затар закрыл глаза и попытался сфокусироваться на звуке, шедшем из передатчика, вмонтированного в шлем.

— Командир! Вам нужна помощь?

— Нет, — прошептал Затар. Никто не должен видеть его в таком состоянии. — Со мной все в порядке, — «Со мной все должно быть в порядке». — Прикрой меня. Я иду туда.

Компьютер повел его к врагу. Затар едва ли что-то чувствовал. «Соединение закончено», — наконец объявила машина. До азеанского корабля можно было дотянуться рукой и, казалось, он висит без движения рядом с его собственным. Затар пытался не смотреть на окружающий его хаос, устанавливая на своем корабле компенсационный режим от возможного толчка. Это требовалось для того, чтобы корабль оставался в одной позиции по отношению к азеанскому истребителю. Если удача будет сопутствовать Затару, — и если вражеский пилот не очнется слишком быстро — то кайм’эра сможет подняться на вражеский корабль и подключить его компьютер к своему собственному. По крайней мере теоретически все было верно. Но сколько раз это делалось в реальности?

Затар сфокусировал внимание на корпусе азеанского истребителя и выбрался из корабля-меча. Он и раньше выходил в Пустоту, но никогда — при таких условиях. Теория была та же самая, но риск гораздо выше. Лорд проявлял осторожность, чтобы не смотреть в Пустоту, пока двигался к вражескому кораблю, провел поддерживающий канат к одному из оружейных портов и использовал его, как якорь. «Если пилот сейчас придет в себя… может произойти неприятность», — подумал Затар. Он поискал рычаг, открывающий дверь, а когда того не оказалось на том месте, где Затар ожидал его увидеть, он на мгновение впал в панику. Разве не предполагается, что азеанская технология — зеркальное отражение браксанской? Затем кайм’эра вспомнил принцип противоположности, перебрался в дальний конец корпуса и поискал там. Мгновение спустя он нашел рычаг. Приложить усилие, тогда высвободится защитный механизм… Все оказалось подобно тем кораблям, на которых его готовили. Через минуту истребитель раскрылся. И Затар смог проникнуть на борт.

Пилот сидел, скорчившись в дальней части корабля, кровь текла из глаз, ушей и рта. Биосканер указывал на то, что он умер недавно. Затар посмотрел повнимательнее и понял, что на самом деле пилот — женщина, и затем увидел еще кое-что, от чего его кровь в его жилах застыла, и увиденное вывело его из равновесия больше, чем все силы Пустоты вместе взятые.

Дрожащей рукой Затар дотронулся до повязки, украшавшей шлем пилота. Поскольку силовое поле заканчивалось на поверхности шлема, Затар без труда смог снять нить.

Красно-серебристая. Он мгновение смотрел на нее, затем заткнул за страховочный ремень. Потом, дрожа, обратил внимание на компьютер. То, что он увидел, то, о чем гласили эти цвета, просто поражало, Затару потребовалось отогнать от себя эти мысли, чтобы зафиксировать внимание на том, что требовалось сделать.

Он знал компьютеры и немного знал азеанский — и был готов, насколько возможно, к подобной ситуации. Тем не менее, лорду потребовалось долгое время, чтобы убедить направляющий разум истребителя принять соединение с кораблем Затара, в основном потому, что он не знал код пилота. Но, в конце концов, у Затара все получилось. Истребитель принял его указания — или, скорее, указания Сезала — и даже когда Затар пробирался назад на свой крошечный корабль, фактор риска уже значительно снизился.

Наконец Затар оказался внутри, включил силовое поле и передал Сезалу: «Все в порядке». Он положил руку на страховочный ремень, под которым была надежно спрятана красно-серебристая нить, и подумал, не соврал ли он Сезалу.

Голос Первого Меча прозвучал странно. Он казался ошарашенным тем, что произошло.

— Идем на соединение с «Сентирой», лорд-командир. У меня для вас готов вектор курса.

Затар посмотрел на дисплей — и поморщился. Да, им придется значительно уменьшить скорость. Будет не так плохо, как по пути сюда, но и не прогулочный полет.

— Принято, — сказал Затар. — Начинай.

На этот раз у него было много поводов для размышлений.

Вначале пришла боль. Затем свет: тени на блестящем фоне, медленно принимающие цвет и форму. Постепенно его сознание вернулось и вместе с ним — вечно присутствующее браксанское беспокойство.

— Где я… кто здесь? — горло саднило и слова прозвучали глухо, еле слышно. Раскаленные докрасна иголки прознали конечности, огонь бушевал к каждом суставе. Перед тем, как утратить сознание, Затар думал, что, вероятно, не может страдать сильнее. Он ошибался.

— Февак, сын Сераса, главный врач «Сентиры», — голос был низкий и тихий, с нервной дрожью. Разве браксаны не убивают тех, кто видел их слабость? — Вы находитесь в медицинском отсеке, в отдельной палате. Вы что-нибудь видите?

Перед тем, как ответить, Затар сделал глубокий вдох и заставил себя говорить уверенным тоном, несмотря на боль:

— Да.

— Хорошо, — ровно произнес врач. — Глазам нанесены кое-какие поверхностные повреждения. Но я считаю, что мы с ними справились.

Затар вспомнил неровные, бессистемные вспышки света, которые почти возвращали его в сознание, и кивнул. Ему было больно двигаться.

— Что-то еще? — спросил он.

— Минимальные внутренние повреждения. Мы со всем разобрались. Больше всего пострадали глаза. Я хотел бы проверить вашу чувствительность, как только вы будете готовы.

Для браксанов считалось приемлемым получать ранения в бою, и никакого позора лечению не приписывалось, но теперь битва закончилась и было непозволительно валяться в постели дольше необходимого и тратить слишком много времени на выздоровление. Собрав волю в кулак, Затар заставил себя сесть; боль была такой жгучей, что возвращение во тьму доставило бы удовольствие. Но он мог различить лицо врача и с радостью отметил его удивление.

— Как вы оцениваете мое теперешнее состояние? — спросил Затар.

— Если честно, то как невероятное, — пораженно выдохнул доктор. — Вы не должны были остаться в живых, не то что придти в сознание, — в его голосе послышался благоговейный трепет.

«Хорошо, — подумал Затар. — Отсюда информация распространится по всему кораблю».

— Ваше тело — один сплошной кровоподтек, как снаружи, так и внутри. Я думаю, мы справились с худшим, но вы достаточно долго будете чувствовать дискомфорт.

— Я — воин, — ответил Затар. Пусть врач думает, что хочет. Теперь Затар видел комнату, быстро переделанную для его удобства. Его вещи постирали и положили рядом. За ними на крюке висел свободный черный халат из какого-то мягкого по виду материала.

— Вам не повезло с одеждой, — продолжал врач. — По этой причине пилоты одеваются так, как вы видели. Под давлением, которое вы испытывали, каждая складка одежды становится подобием абразива. Я рекомендовал бы более свободную и мягкую одежду, пока вы поправляетесь.

Теперь Затар полностью сфокусировал взгляд и увидел, что случилось с его телом. Темно-пурпурные полосы шли по ногам, рукам и корпусу и длинные ссадины — теперь уже зарубцевавшиеся — отмечали места, где складки толстой шерстяной материи вошли в плоть. Ему придется провести какое-то время, подвергнувшись насильственной регенерации, если лорд хочет избавиться от шрамов.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь собраться с силами, и заставил себя подняться на ноги. Если бы он был один, то определенно бы упал, в присутствии же другого человека Затар не мог себе этого позволить. Ему потребовались все силы и воля, чтобы сохранять равновесие, в то время как комната плыла перед взором с головокружительной скоростью.

— Как Сезал? — осведомился он.

— В плохом состоянии, но выживет, — сказал врач. — Он был подходяще экипирован для такого полета и он вовремя вернулся. Кое-какие повреждения, но мы все в состоянии вылечить. Я велел ему оставаться в постели какое-то время. Вам же я не могу приказывать, — сухо добавил он.

Затар сосредоточился на том, чтобы добраться до одежды — руки горели, комната качалась, но главное было — сохранить лицо. Затем Затар добрался до места назначения и каким-то образом сам, без посторонней помощи облачился в плотно прилегающие одежды. Было бы гораздо менее болезненно надеть халат, но это для браксана считалось неприемлемым.

— Сколько времени прошло после сражения? — спросил кайм’эра.

— Вы оставались без сознания два дня, — тихо сказал врач. — Частично из-за снотворного. Херек неоднократно интересовался вашим самочувствием. Он захочет с вами встретиться, как только вы сможете его принять.

— Конечно.

Рядом с кроватью стояла стеклянная баночка. Врач поднял ее и открыл.

— Я подумал, что вам это может понадобиться.

Белила для кожи. Матовые, без блеска — хорошо. Затар обычно пользовался более прозрачной косметикой, но эта скроет произошедшие на лице изменения. Один взгляд в зеркало дал ему понять, насколько он плох, и лорд нанес на кожу толстый слой белого крема — как для собственного спокойствия, так и для спокойствия всех остальных. Получилось идеально: если учесть косметику на лице и одежду, то Затар выглядел поразительно не пострадавшим.

— Передайте Хереку, что я готов принять его, — властно произнес он.

— Здесь?

— Нет, в моей каюте.

— Но лечение… — врач прикусил язык под суровым взглядом Затара. — Конечно, лорд. Могу ли я рекомендовать вам выделить какое-то время для регенерации? Повреждения еще не полностью исправлены.

— Я учту ваш совет, — ответил Затар. — А пока передайте Хереку, что я жду его в моей каюте. И передайте Сезалу, что я также хочу его видеть.

— Он в очень плохом состоянии, — возразил врач. — Ему требуется отдых.

— Тогда тем более его требуется пригласить. Он сам должен делать выбор. Вы меня понимаете?

— Конечно, лорд-командир, — выражение его лица красноречиво говорило о многом, например: «Вам не следует ходить. Вам даже не следует двигаться. В вас есть сила, которая на самом деле не может быть человеческой», — Как пожелаете.

Два дня постоянного беспокойства сказались на Хереке. Лицо его пожелтело и стало еще больше напоминать звериное. Вокруг глаз и рта появились новые морщины, каких и в помине не было еще два дня назад. Они свидетельствовали о бессонных ночах и постоянном напряжении. Он боялся, что Затар умрет? Видимо, да, потому что, когда Затар вошел, на его лице отразилось полнейшее изумление.

— Лорд, — пробормотал Херек, потом опустился на одно колено, выражая традиционное почтение. — С вами все в порядке?

— Да, вроде бы, — Затар замолчал на мгновение, давая Хереку переварить услышанное, затем спросил: — Вы изучили истребитель?

Херек встал.

— Да. Это оказалось не то, чего мы ожидали, или, скорее, то, но более чем. Сняли не только комплект, требуемый в случае вынужденной посадки на поверхность планеты.

— Коммуникационное оборудование, — задумчиво сказал Затар.

— Вы знаете? — поразился Херек.

— Я догадался. — «Зачем оно такому передатчику?» — Расскажите мне детали.

— Система лишена определенных ключевых мощностей. Сигнального, передаточного… сейчас наши специалисты делают полный анализ. Отсутствует достаточно элементов электронных устройств, чтоб базовая масса истребителя опустилась ниже обычного уровня. Хотя принять такое ослабление возможностей… Я просто ничего не понимаю.

Затар понимал, но ничего не сказал, чтобы просветить Херека. Сейчас не время; имелись политические последствия действий «Завоевателя», и Затар хотел крепко держать их под контролем перед тем, как открыть правду.

Это тоже в конце концов послужит его целям.

— Нет необходимости это понимать, — объявил Затар. — Это уже сделано и нам остается только ответить. Мы не должны думать, что из-за отсутствия оборудования истребитель утратил контакт с кораблем-базой, — «Как раз наоборот». — Более вероятно, что они каким-то образом компенсировали произведенные изменения.

— Должны были, — согласился Херек, но выражение его лица говорило словно: «Как?!».

— Что касается остального. Вы сражались против одного врага, Херек, хотя истина была тщательно скрыта от вас. Командир «Завоевателя» — ваша Немезида, анализируйте его стратегию и вы найдете ключ к победе. Также будут и другие преимущества. Когда мы приписывали победы «Завоевателя» другим командирам, то делали ошибки в анализе и их работы. На Гарране определенно есть аналитические возможности для правильного анализа, — задумчиво произнес он.

— Со всем моим уважением к Военному Управлению, я сам уже начал эту работу, — осмелился вставить Херек. — Когда вы впервые упомянули о своих подозрениях…

— Нет необходимости извиняться, командующий соединением. Мне нравится ваша инициатива и ваши умения. Я не сомневаюсь, что вы сможете обработать эту новую информацию и соответствующим образом переориентировать свои планы.

— Конечно, лорд-командир, — Херек склонил голову, дрожа от волнения.

«Ты — мой», — подумал Затар. Это был отличный старт.

— Я надеялся…

«К вам пришел посетитель», — информировал компьютер. В подтверждение прозвенел звонок.

— Кто?

«Первый Меч Сезал».

— Впустить.

Дверь с шипением отворилась.

Сезал представлял собой сплошной синяк, точно как Затар, но открыто демонстрировал раны, причем с гордостью, и не применял никакой косметики, чтобы скрыть их. Его глаза были красными, но смотрели внимательно, казалось, его лицо вытягивалось от боли, когда он заставлял себя сделать очередной шаг. Но этого следовало ожидать, ведь пилот в отличие от Затара — простой человек.

— Лорд, — прошептал Сезал. В голосе его звучал благоговейный трепет, глубина эмоций, новая для него, как и для Затара. Возможно, это было воспоминание о том, что сделал Затар и как он при этом рисковал, что подавляло Сезала. Возможно, его поразил образ будто бы невредимого браксана, замаскированные косметикой синяки и тело, которое отказывалось признавать боль. Что бы там ни было, имидж произвел желаемый эффект.

С гримасой боли опустившись на одно колено, Сезал протянул руки в ритуальном жесте поклонения.

— Служить вам — честь для меня, — произнес он положенные по обычаю слова.

Удостоиться такого жеста стоило любого страдания. Боль была временной, преданность таких мужчин — бесценной. Затар приблизился к Сезалу, двигаясь с грациозностью, которая скрывала его боль, и положил руки на запястья пилота.

— Ты не знаешь, что предлагаешь, — предупредил Затар. — Но то, что ты понимаешь, я приму.

Он отпустил руки Сезала, не произнося ритуальных слов: «Мой выбор — не привязывать тебя к себе». Сезал не знал, что жест подчинения, вдохновленный внезапным порывом, делает его собственностью Затара в соответствии с браксанским племенным законом. Не стоило объяснять все это Сезалу. Того, что он сделал, достаточно.

— Вы возвращаетесь на Гарран? — тихо спросил Херек. У него в голосе слышался намек на сожаление.

— На Бракси, — поправил Затар и помог Сезалу подняться на ноги, хотя у него самого едва хватало сил. — Конечно после того, как отправлю полный отчет на Гарран. Но есть кое-какие дела дома, требующие моего личного внимания.

Такие, как исследования. Политика. Планирование.

«Что бы ты сказал, узнав, что твой враг — экстрасенс?».

— А вы вернетесь на Границу? — тихо спросил Херек.

Затар посмотрел на командующего соединением, прочитал выражение его лица и улыбнулся. «Ты — мой, — подумал Затар. — Ты и твои пилоты, и твой экипаж».

— Да, — пообещал Затар. — На моем собственном корабле. Когда придет время.

Будущее манило его.