"Человек, который высмеивал" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Кинред)

Глава 9

Тишина угнетала его. Он остался один в огромном здании Моджентлока. За окнами виднелось хмурое небо. В восемь тридцать он закончил работу.

В восемь тридцать. Не в десять.

Заперев стол и кабинет, он покинул Агентство и пошел по тротуару. Как всегда, в воскресенье вечером он мог видеть лишь пустынные темные улицы, тени жилых домов и закрытых магазинов и темное небо.

Благодаря своим историческим изысканиями он знал о таком, теперь давно забытом, явлении, как неоновая реклама. Пожалуй, она немного скрасила бы унылую монотонность пейзажа. Но весь этот пестрый мир ярких мигающих огней исчез. Их выбросили, как старые цирковые афиши. Остались лишь упоминания в учебниках истории.

Впереди виднелись какие-то огни. Он направился к ним и вскоре оказался на посадочной станции автофака.

Огни образовывали кольцо на высоте в несколько сот футов. В кольцо входил приземлявшийся корабль, бочкообразный цилиндр, покрытый пятнами коррозии. На нем не было людей, так же как и на стартовой площадке; посадка осуществлялась автоматически. Затем роботы разгружали корабль, осматривали грузы и перевозили их в хранилище. Лишь два человека, служащий и таможенник, участвовали в этом процессе.

Вокруг станции собралась небольшая толпа зрителей, в основном, как обычно, подростков. Сунув руки в карманы, мальчишки с восхищением наблюдали за происходящим. Они стояли безмолвно и неподвижно, никто не подходил и не уходил.

- Большой корабль, - наконец заметил один из мальчишек, высокий и худой, с темно-рыжими волосами.

- Да, - согласился Ален, также глядя вверх, - интересно, откуда он? Промышленные процессы представлялись Алену столь же строго упорядоченными, как движения планет; они осуществлялись автоматически.

- С Беллатрикс-семь, - ответил рыжий, и двое его товарищей молча кивнули. - Продукция Тангстена. Они разгружаются весь день. Беллатрикс необитаемая система. Там только роботы.

- К черту Беллатрикс, - вмешался его спутник.

- Почему? - удивился Ален.

- Потому что там нельзя жить.

- А вам-то что?

Мальчишки посмотрели на Алена с презрением.

- Мы хотим улететь, - ответил наконец один из них.

- Куда?

Презрение перешло в отвращение. Они даже отошли на несколько шагов в сторону. - Туда, где свобода. Где что-то происходит.

- На Сириусе-девять выращивают грецкие орехи, - сказал рыжий. - Почти такие же, как здесь. По вкусу не отличить. Целая планета засажена грецкими орехами. А на Сириусе-восемь выращивают апельсины. Только апельсины пока что гибнут.

- Все из-за вредителей, - мрачно заметил его спутник.

Рыжий продолжал:

- Лично я полечу на Орион. Там разводят настоящих свиней - они такие же, как на Земле. Держу пари, вы не отличите.

- Но это же очень далеко, - возразил Ален. - Будьте реалистами.

Один из мальчишек грубо выругался, и они исчезли, оставив Алена в одиночестве.

Эти неудовлетворенные жизнью подростки еще раз напомнили Алену о том, что Морак не возникает сам собой, ему нужно учиться.

Магазин, к которому относилась станция автофака, был еще открыт. Ален открыл дверь и вошел, доставая бумажник.

- Пожалуйста, - послышался голос невидимого продавца, после того как Ален предъявил карточку. - Но у нас только дешевое пиво. Вам действительно его хочется?

Ален стоял, глядя на витрину с пивными бутылками.

Когда-то очень давно вместо дешевого пива автомат выдал ему отличное виски. Бог знает откуда оно взялось.

Вероятно, сохранилось со времен войны, и какой-то робот нашел его и по ошибке поставил на общую полку.

Такое больше ни разу не повторялось, но Ален иногда заказывал дешевое пиво, втайне надеясь на новое чудо.

И в совершенном обществе случались накладки.

- Не надо, я передумал. - Он поставил неоткрытую бутылку на прилавок.

- Я предупреждал вас, - сказал продавец и возвратил ему карточку. Ален рассеянно огляделся по сторонам и вышел.

Вскоре он поднимался по пандусу на крышу, где находилась небольшая взлетная площадка, используемая Агентством для срочных полетов. Здесь же в ангаре стоял слайвер.

***

- И это все? - спросил Мальпарто, отключая аппаратуру. - Больше ничего не произошло с того момента, как вы покинули свой офис, и до отлета на Хоккайдо?

- Больше ничего. - Мистер Коутс, опутанный проводами, лежал на столе, раскинув руки в стороны. Над ним склонились два биофизика, изучая показания приборов.

- Именно это вы не могли вспомнить?

- Да, мальчишек на станции автофака.

- Вы находились в подавленном состоянии?

- Да. - Голос мистера Коутса звучал монотонно и невыразительно. Личность как бы растворилась под действием наркотиков.

- Почему?

- Потому что это нехорошо.

Доктор был озадачен. Описанный пациентом инцидент казался совершенно безобидным. Мальпарто ожидал услышать нечто из ряда вон выходящее: убийство, половой акт или даже то и другое вместе.

- Итак, - пробормотал доктор, - посмотрим, что произошло на Хоккайдо. - Но он все еще испытывал неудовлетворенность. - Вы действительно считаете тот инцидент с мальчишками принципиально важным?

- Да, - ответил мистер Коутс.

Мальпарто пожал плечами и сделал знак своим помощникам продолжить сеанс.

***

Вокруг была сплошная тьма. Слайвер медленно опускался на остров. Ален откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Потом свистящий звук, означавший снижение, начал стихать, и на пульте замигала голубая лампочка.

Посадочную площадку можно было не искать; весь остров представлял собой покрытое пеплом поле. Ален включил посадочный механизм; машина скользила уже над самой землей. Наконец, уловив сигнал передатчика Шугермана, она изменила курс. Через некоторое время послышался глухой удар и треск. Корабль остановился, и все стихло, лишь тихо жужжали перезаряжавшиеся батареи. Ален открыл дверь и, спотыкаясь, выбрался наружу. Ноги погрузились в пепел, словно в какую-то кашу. "Пепел" представлял собой сложную смесь органических и неорганических веществ. Останки людей и принадлежавших им вещей смешались в одну темно-серую массу. Справа показался едва заметный огонек.

Ален направился к нему и вскоре увидел Тома Гейтса, который сигналил ему фонариком. Внешне Гейтс немного напоминал попугая: коренастый, пучеглазый, с растрепанными волосами и крючковатым носом.

- Как дела? - спросил Ален, следуя за Гейтсом к подземному убежищу. Построенное еще во время войны, оно неплохо сохранилось. Гейтс и Шугерман укрепили и переоборудовали его, причем руководил Шугерман, а Гейтс был лишь техническим исполнителем.

- Скоро светает; я жду Шуги. Он всю ночь занимался закупкой припасов. - Гейтс нервно усмехнулся. - Хлопотливое дело. Оказывается, человеку надо довольно много разных вещей.

Они спустились по ступенькам в главное помещение убежища, заполненное множеством разнообразных предметов: книги, мебель, картины, ящики, консервные банки и мешки с продуктами, ковры, старинные безделушки и просто хлам. Орал фонограф, проигрывая чикагскую версию "Я не могу остановиться". Гейтс, ухмыльнувшись, убавил звук.

- Располагайся. Чувствуй себя как дома. - Он положил перед Аленом коробку с печеньем и кусок чеддерского сыра. - Тут ты в полной безопасности. А мы все копаем под этим пеплом. Гейтс и Шугерман - свободные археологи.

Остатки минувшего. Тонны полезных, частично полезных и совершенно разрушенных вещей, бесценные сокровища, безделушки и никому не нужный хлам.

Ален сел на коробку с посудой. Вазы, чашки, стаканы и граненый хрусталь.

- Барахольщики, - пробормотал он, рассматривая чашку с отбитыми краями, расписанную давно умершим мастером двадцатого века. На чашке были изображены олень и охотник. - Неплохо.

- Могу продать, - предложил Гейтс. - Пять долларов.

- Многовато.

- Тогда три. Нам надо поскорее их сбыть. Быстрый оборот - залог хорошего дохода. - Гейтс хихикнул. - Что тебя интересует? Есть бутылка шабли - тысяча долларов. "Декамерон" - две тысячи. Электрическая вафельница...

- Это мне не нужно, - перебил Ален. Перед ним лежала кипа ветхих газет, журналов и книг, перевязанная бечевкой.

- "Сатэрдэй Ивнинг Пост" за шесть лет - с сорок седьмого по пятьдесят второй, - пояснил Гейтс. - В хорошем состоянии. Скажем, пятнадцать бумажек. - Он порылся в другой пачке и протянул Алену выцветшую и попорченную водой книгу. - Вот хорошая вещица.

"Йейл Ревью". Один из тех "журнальчиков". - В его глазах появились лукавые огоньки. - Полно секса.

Ален взял книгу. Дешевый переплет, покоробившиеся страницы.

"Неутомимая девственница". Джек Вудсбл.

Открыв наугад, он прочел:

"...Ее белые груди, словно мраморные плоды, выступали в вырезе тонкого шелкового платья. Прижав ее к себе, он ощутил страстное желание, исходившее от этого чудесного тела.

- Не надо, - едва слышно простонала она, полуприкрыв глаза и слабо пытаясь оттолкнуть его. Платье соскользнуло с ее плеч, обнажая трепетную упругую плоть..."

- О Боже, - вырвалось у Алена.

- Хорошая книжонка. - Гейтс опустился на корточки рядом с ним. - Тут есть и почище. - Он нашел еще одну книгу и подал Алену. - Вот, почитай-ка.

"Я - убийца".

Имя автора совершенно стерлось. Открыв потрепанную брошюру, Ален прочел: "...Я еще раз выстрелил и попал ей в пах. Большое пятно крови проступило сквозь ее разорванную юбку. Пол под моими ногами стал скользким от крови. Случайно я наступил на одну из ее изуродованных грудей - но, черт возьми, эта женщина была уже мертва..."

Ален нагнулся, поднял толстую заплесневевшую книгу в серой обложке и открыл ее.

"...Сквозь затянутое паутиной окно Стефан Дедамус видел, как пальцы ювелира перебирали потемневшую от времени цепь. Пыль тонким слоем покрывала оконное стекло и зеркала. От пыли стали серыми неутомимые пальцы с ногтями, напоминающими ястребиные когти..."

- Самое свежее, - заметил Гейтс, заглянув через его плечо. - Посмотри дальше. Особенно в конце.

- Почему это здесь? - спросил Ален.

Гейтс осклабился.

- Но ведь это же самая пикантная вещь. Знаешь, сколько я получу за один экземпляр? Десять тысяч! - Он хотел забрать книгу, но Ален удержал ее.

"...Пыль дремала на потемневших завитках бронзы и серебра, ромбических кристаллах киновари, на рубинах, лепрозных и винно-красных камнях..."

Ален опустил книгу.

- Неплохо. - Он еще раз перечитал эти строки. Они вызывали у него странное ощущение. На лестнице послышались шаги, и в комнату вошел Шугерман.

- У нас гости? - Он взглянул на книгу и кивнул. - Джеймс Джойс. Превосходный писатель. "Улисс" приносит нам сейчас хорошие доходы. Больше, чем получал сам Джойс. - Он опустил на пол свою ношу. - Там, там наверху есть кое-какой груз. Напомни мне потом, нужно перенести его вниз. - Затем он стал снимать шерстяную куртку. Шугерман был крупным круглолицым человеком с небритыми щеками, отливающими синевой.

Рассматривая "Улисса", Ален не смог удержаться и вновь задал свой вопрос:

- Почему эта книга вместе с остальными? Ведь она совсем не такая.

- Состоит из тех же слов, - возразил Шугерман.

Он зажег сигарету и вставил ее в мундштук из слоновой кости, украшенный причудливым орнаментом. - Как идут дела, мистер Парсел? Как Агентство?

- Хорошо, - ответил Ален, продолжая думать о книге. - Но эта...

- Эта книга тоже порнография, - заявил Шугерман. Джойс, Хэмингуэй все они были декадентами.

Первая комиссия по делам печати, созданная Майором Штрайтером, внесла "Улисса" в список книг, подлежащих уничтожению. Вот. - Он достал целую охапку книг и положил их перед Аденом. - Посмотри еще.

Романы двадцатого века. Теперь все они исчезли. Запрещены. Сожжены. Уничтожены.

- Но какую цель преследовали эти книги? Почему они оказались в куче хлама? Ведь раньше у них было какое-то свое назначение?

Шугерман ухмыльнулся, а Гейтс хлопнул себя по коленям и захохотал.

- Какой Морак они проповедовали? - не унимался Ален.

- Они не проповедовали никакого Морака, - ответил Шугерман, - скорее анти-Морак.

- Но вы их читали? Почему? Что вы в них нашли? - Любопытство Алена возрастало.

Шугерман сдвинул брови.

- В отличие от остальных, это настоящие книги.

- Что ты имеешь в виду?

- Трудно сказать. Они говорят о чем-то. - Шугерман опять улыбнулся. Я же яйцеголовый, Парсел.

Говорю тебе, эти книги - настоящая литература. Вот и все. Лучше не спрашивай.

- Они там описывали все, что происходило в те дни, в Век Расточительства, - пояснил Гейтс, дыша в лицо Алену. Он стукнул кулаком по одной из книг. - Здесь есть все.

- Но ведь их надо сохранить, - удивился Ален. - Они не должны валяться в куче мусора. Ведь это исторический материал.

- Конечно, - согласился Шугерман. - И из них мы можем узнать, какой тогда была жизнь.

- Они имеют большую ценность.

- Очень большую.

- Они говорят правду! - почти выкрикнул Ален.

Шугерман захохотал. Он достал из кармана платок и вытер глаза.

- Точно, Парсел. Они говорят правду - ничего, кроме правды. - Внезапно он перестал смеяться. - Том, дай ему Джойса. В качестве подарка от нас с тобой.

- Но ведь "Улисс" стоит... - начал Гейтс.

- Дай ему, - перебил Шугерман, помрачнев. - Он должен ее прочитать.

- Я не могу принять такой дорогой подарок, - возразил Ален. Купить ее он тоже не мог. У него не было десяти тысяч долларов. И к тому же он вдруг понял, что вовсе не хочет иметь эту книгу.

Шугерман посмотрел на него долгим пристальным взглядом.

- Морак, - пробормотал он. - Нельзя дарить дорогих подарков. Ладно, Ален, извини. - Он поднялся и вышел в соседнюю комнату. - А как насчет стаканчика шерри?

- Хорошая штука, - заметил Гейтс. - Настоящее вино. Из Испании.

Шугерман появился с бутылкой в руках, нашел три стакана и наполнил их. - Выпьем, Парсел. За Добродетель, Истину и... - он на миг задумался. Мораль.

Они выпили.

***

Мальпарто кончил писать и сделал знак своим ассистентам. Они отключили аппаратуру и зажгли в кабинете свет. Пациент, лежа на столе, заморгал и слабо пошевелился.

- И потом вы вернулись? - спросил Мальпарто.

- Да, - ответил мистер Коутс. - Я выпил три стакана шерри и полетел обратно в Ньюер-Йорк.

- И больше ничего не случилось?

Мистер Коутс с трудом уселся.

- Я вернулся, поставил на место слайвер, взял инструменты, ведро с красной краской и пошел расправляться со статуей. Потом я оставил пустую банку из-под краски на скамейке и отправился домой.

Первый сеанс закончился, а Мальпарто так ничего и не узнал. С пациентом не происходило ничего особенного ни на Хоккайдо, ни до поездки туда; он встретил каких-то мальчишек, сделал попытку купить виски, посмотрел книгу. Только и всего.

- Вас когда-нибудь подвергали пси-тестам? - спросил Мальпарто.

- Нет. - Пациент поморщился от боли. - У меня голова раскалывается от ваших наркотиков.

- Я хотел бы попробовать кое-какие стандартные методы. Пожалуй, в следующий раз; сегодня уже поздновато. - Он решил прекратить воспроизведение следов памяти. Они ничего не давали. Нужно заняться самим сознанием, а не его содержимым.

- Узнали что-нибудь? - поинтересовался мистер Коутс, вставая на негнущиеся ноги.

- Пока немного. Еще один вопрос. Мне бы хотелось узнать о последствиях вашей шутки со статуей.

Как по-вашему...

- У меня из-за нее одни неприятности.

- Я имею в виду не вас, а все общество Морака.

Мистер Коутс задумался.

- Какие тут могут быть последствия? Разве что прибавилось работы полиции и газетам.

- А те люди, которые видели поврежденную статую?

- Ее никто не видел; полицейские соорудили большой ящик. - Мистер Коутс почесал подбородок. - Правда, ваша сестра успела кое-что рассмотреть. И еще легионеры. Они окружили статую и охраняли ее.

Мальпарто сделал еще одну пометку в своем журнале.

- Гретхен сказала, что некоторые легионеры смеялись. Статуя была повреждена весьма своеобразно; вероятно, вы слышали.

- Я слышал, - кивнул Мальпарто. Он мог расспросить сестру позже. Значит, они смеялись. Интересно.

- Почему?

- Ну, видите ли, легионеры - это бойцы штурмовых отрядов Морака. Им приходится выполнять грязную работу. Они всегда должны быть бдительными и обычно не смеются.

Дойдя до двери, мистер Коутс остановился.

- И все-таки я не понимаю.

"Прекогниция, - подумал доктор Мальпарто. - Способность предвидеть будущее".

- До понедельника, - сказал он, закрывая журнал. - В девять часов вас устроит?

Мистер Коутс мрачно кивнул и отправился на работу.