"Бог Кальмар" - читать интересную книгу автора (Фоглио Фил, Поллотта Ник)

3

– Но знаю, как его найти, – поспешил добавить проф. Эйнштейн, прежде чем лорд смог выразить свое негодование.

Лорд Карстерс сложил ладони домиком.

– В том смысле, что у вас есть карта с какой-то недостающей частью? – рискнул предположить он.

– Почти в точку, юноша, – кивнул Эйнштейн. – Карта эта – зашифрованная головоломка, но у меня есть ключ: медный браслет в виде объевшегося кальмара. На внутренней стороне имеются скрытые пометы, которые становятся различимы только при солнечном затмении или искусственном свете электрической лампы. Я приобрел его тридцать шесть лет назад на блошином рынке в Амстердаме. Давно собирался заняться этой загадкой, но всегда подворачивалось какое-то дело, кажущееся более важным.

– Конечно, вполне понимаю, – согласился Карстерс. – Боже милостивый, видели бы вы, что пылится у меня в мастерских. – Лорд ослабил свой гарвардский галстук. – Итак, приступим. Скажите вашему парню, Оуэну, принести нам побольше черного кофе, доставайте документы, и займемся расшифровкой.

Эйнштейн направился к двери и дернул висевший там шнур звонка. Подойдя затем к полкам, он достал маленькую деревянную шкатулку.

– Сама карта находится в хранилище, в подвале, но браслет здесь; вы увидите, почему я вообще приобрел его. – Он поднял крышку и нахмурился. – Странно, но она пуста.

Поставив шкатулку обратно на свое место, профессор взял другую.

– Должно быть, в этой.

Но когда он открыл ее, оттуда попытался вылететь большой синий жук. Эйнштейн поспешно захлопнул крышку, оставив насекомое в заточении. Сердитым жестом он сунул шкатулку обратно на полку и протянул руку за другой. Так были обследованы еще несколько шкатулок, но браслета не оказалось ни в одной из них. К этому времени профессор был уже заметно раздражен.

Внезапно он хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну конечно! Не иначе, эта несносная девчонка снова занялась уборкой. Лорд Карстерс, прошу вас следовать за мной.

Отодвинув засов маленькой двери в конце мастерской, проф. Эйнштейн повел своего спутника по тускло освещенному коридору, от которого в обе стороны шло несколько ответвлений.

– Она кто? – спросил лорд Карстерс. – Вероятно, ваша жена?

– Моя племянница, – объяснил профессор. – Мэри Эйнштейн. Она давно уже грозилась навести порядок в мастерской, и, чует мое сердце, это именно то, что произошло!

Прижав руку к груди, лорд Карстерс всем своим видом показывал, насколько он шокирован и как ему понятно возмущение профессора. Своим людям он строго-настрого приказал: под страхом увольнения никогда и ничего не трогать в его рабочих помещениях. Единственным исключением был слуга Крейнпул, который в одиночку трудился, не покладая рук, чтобы не дать лорду оказаться заживо погребенным под несколькими тоннами доисторического мусора.

Дойдя до двери, отделанной корой пробкового дерева, профессор сильным толчком распахнул ее и крикнул:

– Ты убиралась в моей мастерской!

Склонившаяся перед архивным шкафом молодая женщина продолжала трудиться, сортируя досье. На ней была накрахмаленная блузка в красно-белую полоску и длинная темная юбка, а ее великолепные светло-каштановые волосы были просто, но элегантно уложены.

– Ничего подобного, дядя Феликс, – возразила она, выпрямляясь со стопкой папок в руках. – Не знаю, что вы там потеряли, но эта вещь, скорее всего, на том же месте, где вы ее оставили месяцев шесть назад.

– Нет, это точно ты, Мэри, – кипятился профессор. – Все время твердила мне об этом, а я теперь не могу найти важный документ!..

Тираду ученого прервал жест руки.

– Я предложила навести порядок в крысиной норе, которую вы называете своей мастерской, ровно один раз, более семи лет назад, когда впервые появилась здесь. И ваша истерика в ответ на это предложение навсегда отбила у меня охоту заговаривать на эту тему.

Поманипулировав папками, Мэри сунула последнюю в ящик и задвинула его на место.

– Ну, и что же такое вы искали? – спросила она, поворачиваясь.

У лорда Карстерса перехватило дыхание. Он угодил в омут самой прекрасной пары глаз из всех, что ему когда-либо доводилось видеть. Мэри Эйнштейн была богиней. Безупречность ее черт подчеркивала линия подбородка, выдававшая незаурядную силу характера. Возможно, мужчину меньшего калибра эта особенность отпугнула бы, но Карстерс нашел ее подкупающе обворожительной.

Застигнутая врасплох, Мэри слегка зарделась под этим столь откровенно восхищенным взглядом.

– Извините; дядя, я не знала, что у нас гости.

Пройдя через кабинет, проф. Эйнштейн принялся рыться в ящиках письменного стола, быстро выдвигая их один за другим и со стуком задвигая обратно.

– Гости... Какие гости? Ах, да. Мэри, это лорд Бенджамин Карстерс. Ваша светлость, разрешите представить – моя племянница, Мэри Елизавета Виктория Эйнштейн. Она отвечает за все текущие дела музея.

Чувствуя себя так, словно на ней лохмотья, Мэри слегка расширила глаза, изучая взглядом привлекательного незнакомца, и, после довольно продолжительного молчания, грациозно подала руку.

– Добро пожаловать в наш дом, – произнесла она с непривычной для себя застенчивостью.

Лорд Карстерс начал было отвечать на приветствие рукопожатием, но вовремя передумал и галантно поклонился, приблизив ее пальцы к губам.

– Enchante[10], – негромко произнес он, задерживая ее руку в своей чуть дольше, чем требовали правила хорошего тона.

– Сэр, – ответила она, еще сильнее заливаясь румянцем.

– Мэри, – подал голос из-за стола раздраженный проф. Эйнштейн, – я никак не найду браслет, с которым работал сегодня утром.

Мэри, которая нервно теребила кружевной воротничок блузки, кое-как привела свои мысли в порядок.

– Вы говорите о том отвратительном изделии из меди, похожем на кальмара, страдающего несварением желудка? Посмотрите в красной деревянной шкатулке.

– Смотрел. Его там нет!

– О!

Не зная, куда девать свои огромные руки, лорд Карстерс сунул их в карманы.

– Может быть, ваш Оуэн куда-нибудь переложил его, – высказал он свое предположение.

Мрачнее тучи, профессор с такой силой задвинул ящик, что покачнулась лампа.

– Господи, да нет же! Билли предельно внимателен, – категорично заявил Эйнштейн. – Впрочем, где его черти носят? Я же вызвал его звонком – сто лет прошло.

– А ведь я тоже звонила, – добавила Мэри, покусывая ноготь большого пальца. – Совсем вылетело из головы. Он должен был перенести в подвал тот старый экспонат и, наверное, все еще работает.

– Бездельник, – с гневом в голосе проворчал профессор. – Сколько нужно времени, чтобы перетащить дюжину мечей?

Мэри укоризненно подняла брови.

– Ну, вы же знаете, о каком экспонате идет речь, дядя, – сказала она. – Я полагаю, количество времени определяется тем, хотели они отправляться в подвал или нет.

При этом напоминании мрачное лицо Эйнштейна просветлело.

– А, ну да, это все объясняет. Ладно, неважно. В свое время я срисовал изображенные на браслете символы. Мы можем с тем же успехом поработать с этой копией.

– Не принести ли вам с лордом Карстерсом что-нибудь перекусить? – спросила, направляясь к двери, Мэри.

– Спасибо, милая, – улыбнулся подобревший профессор, желудок которого заурчал при одном лишь упоминании о еде, – Это было бы замечательно!

Когда девушка вышла из кабинета, проф. Эйнштейн подошел к архивному шкафу и выдвинул верхний ящик. С натренированной ловкостью перебрав досье, он остановился, затем повторил поиск медленно. И отступил с лицом, выразившим крайнюю степень досады.

– Странно, – пробормотал он вполголоса. – Я мог бы поклясться, что дутарианская карта была в ящике под литерой «Д».

– Возможно, вы поместили ее под литерой «И» – «Империя», – предположил, пытаясь как-то помочь, лорд Карстерс.

Проф. Эйнштейн с сомнением покопался в другом ящике; результат был тем же.

– Да где же она может быть? – вопросил, обращаясь неизвестно к кому, профессор, а затем щелкнул пальцами: – Ну конечно! «К» – «Карты»! – Подойдя к соответствующему ящику, он принялся тасовать планшеты из манильской бумаги, словно огромную колоду игральных карт.

– Нет, – через некоторое время мрачно доложил проф. Эйнштейн, задвигая ящик. – И тут мимо. Может быть, в «Прочем»?

– Я проверю «Г», «Головоногие», – предложил Карстерс, присоединяясь к поискам и выдвигая нужный ящик.

– Отлично, дружище, а я попробую «Б» – «Бог» и «X» – «Храм».

– Точно!

Через несколько минут вернулась Мэри, катя перед собой столик, на котором имелось все необходимое для чаепития: горячий чайник, чашки, блюдца, ложки, салфетки, шесть сортов чая, молоко, пшеничные лепешки, горячие булочки, сухари, масло и различные джемы. Количество еды было в несколько раз больше, чем обычно, так как Мэри рассудила, что у лорда Карстерса и аппетит должен быть, как у Геркулеса.

– Ну вот, почему бы не подкрепиться по ходу дела, – весело начала Мэри, мигом осекшись. – Во имя неба, что здесь происходит?!

В обычно аккуратно прибранном кабинете царил полнейший кавардак: в воздухе летали какие-то листки, повсюду валялись папки и большие конверты из манильской бумаги. Эйнштейн и Карстерс, с головой зарывшись в ящики, не глядя швыряли документы через плечо, если поиск в очередной раз не оправдывал ожиданий.

– Вы смотрели букву «З» – «Загадки»? – крикнул профессор, бороздя носом коллекцию путеводителей.

– Конечно, – в сердцах отозвался лорд из-за груды морских карт. – Равно как и «Н» – «Неразгаданное», «А» – «Амстердам», «Р» – «Рынок» и «У» – «Утраченное»!

В Мэри взыграло профессиональное самолюбие.

– Если вы говорите о дутарианском шифре, который переписали с браслета, – сказала она, обходя заставленный горячей едой столик, – то я положила его в папку под литерой «Д» – «Дутар». Пропал только переписанный шифр или вся папка?

– Копия шифра, папка и все мои заметки, – раздраженно фыркнул Эйнштейн. – Включая мои телеграммы, переписку, и расчеты изменений этой самой, чтоб ее, луны!

Откуда-то из-за горы карт мгновенно возникла голова Карстерса:

– Прошу вас, профессор, что за фривольные выражения! Здесь же леди.

– В самом деле? Где? – в замешательстве спросил Эйнштейн. – А, вы имеете в виду мою племянницу? Да полно, она слышала и похуже, юноша. Совершила вместе со мной с десяток экспедиций – в Индию, Африку и даже в Нью-Джерси.

Показав жестом, что ничего страшного не случилось, Мэри приятно улыбнулась.

– Ценю вашу заботу, лорд Карстерс, но моя чувствительность не настолько тонка.

– Как скажете, мисс, – вежливо согласился Карстерс, возвращаясь к прежнему занятию.

Подойдя к столу, Мэри стала перебирать бумаги, проверяя, не проглядели ли случайно мужчины предмет своих поисков.

– Дядя, возможно ли вообще, что Билли что делал с той копией?

– Нет! – крикнул профессор, со стуком задвигая металлический ящик и чуть не прищемив себе палец.

– Вы совершенно уверены, что папка находилась здесь, в кабинете? – спросил лорд Карстерс, пытаясь представить самые невероятные возможности. – Других мест, где хранятся документы, у вас нет? Скажем, в библиотеке? Или в читальной комнате?

– Конечно, нет! – взорвался профессор. – Эти сведения были слишком важны для меня, чтобы просто оставить их лежать, словно пару старых ботинок. – Да черт возьми! Если в вы только знали, через что я прошел, доставая эту карту!

– Одну минуту, дядюшка, – перебила его Мэри, прекращая раскопки. – А как же сейф в подвале? Ведь именно там вы и держите дубликаты, не так ли? Могли вы для сохранности поместить все туда?

– Не исключено, – неуверенно признал проф. Эйнштейн, поигрывая своим счастливым акульим зубом. – Даже, наверное, именно так. Давайте выясним. Прихватите лампу со стола! – И, круто повернувшись, профессор выбежал из кабинета.

– Настоящий банковский сейф? – поинтересовался лорд Карстерс, беря со стола тяжелый масляный светильник. – Необычная практика. Вы храните в доме серебряную посуду?

– Немного. Некоторые из наших экспонатов приходится покупать за твердую наличность, – ответила Мэри, пытаясь справиться с участившимся дыханием. Странно, как жарко стало в кабинете. – Но главным образом, сейф предназначен для ежедневных поступлений от работы музея. Помимо помощи дяде в экспедициях, я также управляю финансовыми делами, а эта сторона предприятия весьма существенна.

– В самом деле, мисс. – Слова Мэри произвели на Карстерса сильное впечатление, и он, осмелев, подошел к ней поближе. – Археолог, секретарь, бухгалтер – да вы женщина многих талантов.

Взволнованная столь близким соседством с ним, Мэри Эйнштейн не пыталась отодвинуться, пока их не позвал знакомый голос из коридора.

– Нам надо идти... Бенджамин, – осмелилась добавить она, сама от себя не ожидая такой неслыханной дерзости.

– Я в вашем распоряжении, миледи, – согласился он sotto voce[11].

Невольно покраснев, она одарила его выразительным взглядом.

Немного пройдя по коридору, молодые люди обнаружили открытую дверь, за которой была крашеная деревянная лестница, ведущая вниз. Пропустив Мэри вперед, Карстерс высоко поднял лампу, освещая путь. Ниже уровня пола стены подвала были сложены из каменных блоков, на манер древнеримских крепостей.

– Как интересно, – пробормотал лорд Карстерс с любопытством, на мгновение позабыв обо всем. Да, здание музея определенно было экспонатом само по себе. Но в следующий момент все эти наблюдения оборвал приглушенный крик.

Лорд Карстерс молниеносно перемахнул через перила и приземлился рядом с бледной Мэри. Окруженный штабелями ящиков и бочек, проф. Эйнштейн стоял на коленях возле лежащего ничком на земляном полу бездыханного тела. Из шеи убитого торчал странной формы нож, а земля рядом сделалась темно-красной. Лорд Карстерс поставил свою лампу рядом с упавшим на бок маленьким сигнальным фонарем, по стеклу которого расползлась паутина трещин. Неподалеку от неподвижного тела стоял сейф, стенки которого стягивали широкие железные полосы. Крышка была открыта, а висячий замок и толстая цепь болтались сломанные и искореженные.

– Оуэн? – тихо спросил лорд Карстерс.

Профессор кивнул.

– Мертв, но умер недавно.

Внезапно лорд насторожился, вдруг почувствовав себя так, словно опять оказался в глубине джунглей, окруженный со всех сторон свирепыми туземцами.

– Профессор, из этого подвала есть другие выходы? – прошептал Карстерс, озираясь в темноте.

Мигом сообразив к чему он клонит, Эйнштейн почувствовал, как тело его заполняет холодный поток адреналина. Господи боже, никаких других выходов здесь нет!

– Мэри, дорогая, – напряженно произнес он, стараясь, чтобы голос звучал совершенно нормально, – поднимись, пожалуйста, в дом и вызови полицию.

При этих словах из темноты раздалось проклятье, и оттуда выскочила банда головорезов в плащах с низко опущенными капюшонами, размахивая длинными кривыми ножами, зловещие лезвия которых угрожающе сверкали при свете масляной лампы.

– Засада! – крикнул лорд Карстерс, загораживая собой друзей и поднимая кулаки.

Когда первая волна атакующих приблизилась, лорд ухватился за балку над головой, оторвался от пола и резко выбросил вперед обе ноги. Его сделанные на заказ ботинки нашли пару скрытых капюшонами лиц; брызнула кровь. Обмякнув от сокрушительного удара, две фигуры рухнули на пол, издавая ужасные булькающие звуки. Но – невозможное дело! – они поднялись вновь. Лорд Карстерс чертыхнулся: он видел подобную реакцию, когда путешествовал по Индии. Тогда это были типы, представлявшие какую-то разновидность хашишинов – маньяки-убийцы, одурманенные наркотиком до дикого неистовства, благодаря чему они почти не знали боли и усталости. Призвав на помощь всю свою решимость, Карстерс мрачно двинулся в гущу задрапированных фигур, и его могучие кулаки заходили туда-сюда, словно поршни паровой машины, молотя и круша противостоящих ему.

Еще двое убийц в плащах метнулись в обход внушительной фигуры лорда и напали на пожилого профессора, как раз когда тот выхватил револьвер. Вышибленное из рук оружие отлетело куда-то в темноту. Профессор быстро наклонился к еще не остывшему телу слуги, выдернул нож и взмахнул им, описав клинком сверкающую дугу и отразив нацеленный ему в горло удар ножа противника. Перехватив собственный нож клинком вниз для защиты уязвимого запястья, Эйнштейн выбросил руку вперед, полоснув острым как бритва лезвием по щеке одного из нападавших и врезав рукояткой между глаз другому. Пошатнувшись словно пьяный, убийца в капюшоне повернулся вокруг своей оси и рухнул наземь.

Визжа как можно театральнее, Мэри метнулась через подвал, надеясь, что по крайней мере у одного из непрошеных гостей хватит глупости броситься следом за ней. Погналось целых три, издавая на бегу кровожадные вопли. Добежав до противоположной стены, Мэри, вместо того чтобы упасть в обморок или съежиться от страха, рывком распахнула дверь в чулан и выдернула оттуда метлу. Орудуя ручкой метлы как дубинкой, женщина принялась умело колотить преследователей, да так, что у тех кости трещали при каждом обрушивающемся на них со свистом ударе импровизированного оружия. Однако ее врагов, казалось, было невозможно вывести из строя, и они неотвратимо надвигались на нее, чиркая ножами все ближе и ближе, уже доставая до одежды и отхватывая лоскутки ткани.

Уклонившись от просвистевшего мимо топора, лорд Карстерс умелым прямым безжалостно врезал убийце в челюсть. Когда выплевывающий зубы противник отлетел, теряя равновесие, Карстерс поймал запястье другого плащеносца, заломил его, а затем рывком бросил завопившего фанатика через плечо приемом дзюдо – древнего тайного искусства японской борьбы. Тело с противным звуком шмякнулось оземь, но оппонент тут же вскочил на ноги и снова бешено бросился на лорда. Не теряя больше времени на простую тактику членовредительства, Карстерс въехал правым кулаком прямо в смутно различимое лицо врага, вложив в это действие всю свою силу до последней унции. Страшный удар паровым молотом швырнул нападавшего назад, полы темного плаща распахнулись словно крылья, и лорд в совершеннейшем ужасе увидел, что его сверхстойким противником была женщина! Дурнота, подкатившая при мысли о том, что он ударил даму, не помешала, тем не менее, лорду Карстерсу стукнуть ее еще раз, после чего он придавил ее к полу упаковочным ящиком с надписью «Метеориты». Даже в столь безнадежной ситуации женщина отчаянно извивалась, пытаясь освободиться.

Пораженный этим зрелищем, Карстерс лишь в последний момент услышал топот у себя за спиной и едва успел повернуться, чтобы встретить сообщника придавленной женщины, который налетел на него с пикой восемнадцатого века. Нападавший взмыл в воздух отдельно от большинства собственных зубов, а лорд сильно нахмурился. Что за опрометчивость со стороны профессора – хранить в подвале опасное оружие. (С грацией солдата, лорд ловко увернулся от еще одного смертоносного выпада.) Опять же – хранишь, так позаботься, чтобы и друзьям хватало!

А профессор Эйнштейн тем временем сделал выпад и сумел поразить в живот одну из фигур в плаще. Выдергивая нож, он попытался завершить дело смертельным поперечным надрезом мышц брюшной полости, но потерпел неудачу, всего лишь вскрыв грудную клетку. Прыгая как на ринге, Эйнштейн клял свою неуклюжесть. Да, размяк он, слишком долго сидел на одном месте, расслабляясь в музее. Не один год уж прошел с тех пор, как он в последний раз по-настоящему дрался. Увертываясь от ножа, который едва не вскрыл ему горло, профессор пнул обидчика в пах и продолжил обрабатывать ему ребра, стремясь переломать как можно больше; одновременно он отмахнулся от другого приставалы, полоснув его ловким обратным ударом. Боже, боже, как я слаб. Стар, слаб и немощен. Надо будет в гимнастический зал походить, что ли.

Метла Мэри с громким треском сломалась о череп в капюшоне. Оставшись на время беззащитной, юная леди отступила к стене. Когда же рычащая фигура, взмахнув ножом, бросилась на нее, чтобы убить, Мэри ловко увернулась, и клинок сломался, врезавшись в каменную стену. Перепрыгнув через пароходный кофр, набитый ее детскими игрушками, Мэри выдернула из огромной кучи угля возле печи совковую лопату и завертела тяжелым инвентарем над головой, на манер боевого молота викингов. Плащеносца спасло лишь то, что он споткнулся о тело соратника, лопата же врезалась в деревянную опору, вырвав кусок с кулак величиной.

Выкрикивая что-то на не знакомом никому языке, громила в маске схватил стоящую на бочке лампу и швырнул ее на пол. Полыхнуло огнем, и по плотно утрамбованному земляному полу начала быстро растекаться лужица горящего масла.

С гулом вспыхнула груда рождественских украшений, и злые языки оранжевого пламени принялись лизать деревянный потолок. Через несколько секунд все заволокло густым дымом, и лишь с трудом можно было разглядеть, как капюшоны пытаются добраться до спасительной лестницы.

– Вперед, юноша! – крикнул проф. Эйнштейн, хватая упавшую пику. – Мы обратили их в бегство!

– Ату их! – вторил ему лорд Карстерс, широкое лицо которого раскраснелось от азарта сражения.

– Стойте! Пусть убегают! – крикнула Мэри, отбрасывая в сторону лопату. – Огонь может добраться до музея!

Эта отрезвляющая мысль побудила обоих мужчин к немедленным действиям. Сорвав с себя сюртуки, Эйнштейн с Карстерсом принялись сбивать пламя, в то время как Мэри опять взялась за лопату и начала забрасывать набирающий силу пожар землей.

С разнесшимся по коридорам и галерее лязгом металлической двери, больше ковыляя, чем бегом, семь фигур в плащах с капюшонами ворвались в главный зал музея. Мгновенно придя в боевую готовность, троица бенгальских тигров с восторженно-громовым урчанием выскочила из укрытия и размытыми полосатыми тенями устремилась в сторону вошедших.

Один из истекающих кровью пришельцев, поясом фиксируя сломанную руку, увидел диких кошек и спокойно указал на них. Другой, понимающе кивнув, скинул капюшон и быстро произвел в воздухе какие-то пассы. Тигров залило радужным светом; они застыли без движения, а затем с панической поспешностью развернулись кругом и, повизгивая от страха, удрали обратно в свое невидимое логово.

– З-заложите чем-нибудь дверь! – приказал один из злодеев, который припадал на одну ногу и хватал воздух открытым ртом. – Э-это их за-задержит на какое-то время.

– Да чем ее заложить, болван? – нервно осведомился другой. – Ты же знаешь, что в этом зале все закреплено.

– Великий Кальмар свидетель, брат мой, нам нипочем не уйти, – просипел третий убийца, прижимая к разбитому носу окровавленный платок.

Получивший увечья вожак шайки отрывисто бросил:

– Мы должны уйти и уйдем. Наш единственный шанс – портал.

Это заявление было встречено одобрительными возгласами.

– Блестяще, – изрекла растрепанная женщина, придерживая одной рукой другую, сломанную.

– Вот потому-то он и вожак, – прошамкал беззубым ртом еще один; его левый глаз уже почти полностью заплыл.

– Но луна пока не полная, – напомнил заговоривший вторым. – Сила еще спит. Понадобится жертва.

Морщась от боли, женщина кивнула в знак согласия, и от этого простого движения из-под разодранного плаща обильно заструилась кровь.

– Убей меня, брат, – добровольно вызвалась она, – и обеспечь ваш отход.

– Да будет так, сестра, – сказал вожак, доставая кривой нож. – И да пребудет на тебе благословение Великого Кальмара.

Рванув на себе плащ, она обнажила горло, и страшный нож полоснул по нему одним быстрым ударом.

На укрощение огня ушло всего несколько минут, и исследователи возобновили прерванную погоню. Ворвавшись на этаж, они обнаружили, что кабинет пуст, так же как и мастерская с хранилищем. Значит, музей.

Схватив из оружейного шкафа по мощной винтовке, вооруженные исследователи бросились в главное помещение музея. Готовые к бою, лорд Карстерс, профессор и Мэри Эйнштейн вбежали в зал, но не обнаружили там ничего, за исключением небольшой малиновой лужицы на полу. От жуткого пятна вели перепутанные кровавые следы, но уже в ярде от него следы обрывались, как если бы оставившие их люди просто растаяли в воздухе.