"Коготь серебристого ястреба" - читать интересную книгу автора (Фейст Раймонд)

8 МАГИЯ

КОГОТЬ приподнялся на кровати. Сердце его лихорадочно застучало, когда он услышал шаги на лестнице. В первую секунду он растерялся. Рядом с ним пошевелилась Мегги, и он, бросив взгляд через плечо, почувствовал еще большую растерянность, на этот раз из-за нахлынувших чувств. Как легко оказалось забыть Лилу, находясь в объятиях Мегги.

Дверь открылась, и вошел Магнус. Он был в своей широкополой шляпе, в руках держал посох, а через плечо у него висела кожаная сумка на большом черном ремне.

Мегги пошевелилась и открыла глаза. При виде мага она перепугалась и натянула одеяло до подбородка.

Но Магнус не обратил на нее внимания.

— Одевайся, Коготь, и собери свои вещи. Мы немедленно уходим.

— А?

Но дверь уже захлопнулась, маг ушел.

Коготь неловко вылез из постели и огляделся. Вещей у него было немного: две чистые рубахи, еще одна пара штанов, сапоги у кровати и небольшой кошелек с несколькими монетами — вознаграждение, полученное от постояльцев за дополнительную работу. Даже меч и кинжал были чужие — они принадлежали Калебу.

Он посмотрел на Мегги и, не найдя лучших слов, сказал:

— Мне нужно идти.

Она кивнула. Коготь оделся, собрал скудные свои пожитки и торопливо спустился в общий зал, где его ждали Магнус и Роберт.

— Коготь, ты отправляешься с Магнусом, — объявил Роберт. — Слушайся его во всем, как меня. Мы с тобой еще увидимся, но не скоро.

— Куда мы идем? — спросил Коготь, с которого разом слетели остатки сна.

— Тебе все объяснят на месте, — ответил Роберт тоном, не допускающим дальнейших расспросов.

Магнус двинулся на кухню, бросив:

— Следуй за мной.

Коготь так и сделал, пройдя мимо Лео и Марты, занятых приготовлением обеда. Он вышел за Магнусом во двор, и там маг сказал:

— Встань рядом со мной и возьмись за посох. Коготь подошел к Магнусу, переложил кошелек и чистую одежду на сгиб левой руки и взялся правой за посох.

Не говоря ни слова, маг вынул что-то из складок одежды. Это был металлический шар, судя по сиянию бронзовый, а может быть, даже золотой. Коготь увидел, как Магнус нажал на какую-то точку на шаре большим пальцем, и в ушах у юноши загудело, как будто его окружил целый рой пчел.

Коготь почувствовал, как земля ушла из-под ног. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле.

На секунду ему показалось, что он ослеп, но потом он понял, что видит не черноту, а глубокий серый цвет абсолютной пустоты. Потом под ногами снова оказалась земля, но какая-то нетвердая, зыбкая. Он крепче схватился за посох Магнуса, чтобы не упасть. Внезапно он четко осознал, что находится далеко от таверны. По-прежнему стояла ночь. В нос ударил странный острый запах, а издали донесся незнакомый шум — вроде бы гремел гром, но как-то тихо, повторяясь через равные промежутки. Чародей, повернувшись к нему, объяснил:

— То, что ты слышишь, — прибой.

Коготь посмотрел на своего спутника, стараясь разглядеть его в темноте, но лицо Магнуса скрывала тень от широких обвисших полей шляпы, и тусклый свет малой луны не рассеивал тьму.

— Прибой?

— Волны, бьющиеся о скалы.

— Мы рядом с морем? — спросил Коготь, сам понимая, что это глупый вопрос.

Но Магнус не стал его отчитывать за несообразительность, а только сказал:

— Идем.

Они прошли по тропинке, взобрались на холм и оказались перед маленькой хижиной. Почему-то шум бьющихся о скалы волн здесь был громче.

— На восходе солнца отсюда будет виден северный берег острова, — сказал Магнус и вошел в лачугу.

Коготь последовал за ним и оказался в комнатушке с земляным, плотно утоптанным полом. Сделав шаг, юноша увидел, что в полу отражается огонь, горящий в каменном очаге. Коготь присел и дотронулся до пола.

Магнус отставил посох в угол, снял шляпу и скинул с плеча походный мешок. Обернувшись к Когтю, он улыбнулся.

— Заметил все-таки, — сказал он.

— Что это?

— Камень. Раньше это был ил, но одно хитрое заклинание превратило его в камень. Я пытался сотворить нечто, напоминающее мрамор, но где-то в середине пропустил фразу. — Волшебник пожал плечами. — На самом деле меня подвела самоуверенность. — Он обвел широким жестом стены и потолок. — Стены никогда не потребуют ремонта, да и крышу заменять тоже не придется.

Обстановка в комнате была скудной: огромный сундук, стол с двумя стульями и лежак.

— Это мой лежак, — сказал Магнус. — Ты будешь спать перед очагом.

Коготь кивнул и, показав на свои вещи, спросил:

— А это куда положить?

Маг выразительно приподнял бровь, осматривая нехитрые пожитки юноши.

— Одежду используй вместо подушки, а кошелек убери куда-нибудь, лишь бы не мешал.

Коготь принялся озираться. В одном углу, рядом с очагом, стояли угольные щипцы, котелок и метла, зато второй был свободен. Он положил стопку одежды в этот угол.

— Выйдем наружу, — предложил Магнус. Когда они оказались под ночным небом, чародей сказал:

— Ты парень не глупый. Взгляни на звезды и определи, где, по-твоему, мы находимся.

Коготь задрал голову и сравнил небо с тем, которое он видел еще ребенком в своих родных горах.

Он охватил взглядом и заходящую малую луну, и сияние на востоке, предвещавшее восход большой луны.

— До рассвета четыре часа, — заметил он. — А когда ты меня разбудил у Кендрика, то уже светало. — Он владел лишь основами географии и за всю жизнь видел всего несколько карт в таверне у Кендрика, когда Роберт их изучал. Но даже с этими минимальными знаниями он сумел сделать вывод: — Мы находимся на острове в Горьком море.

— Хорошо. Как ты это определил?

— Мы к западу от таверны Кендрика, иначе здесь был бы уже день. Будь мы далеко на востоке, день клонился бы к вечеру и малая луна виднелась бы над восточным горизонтом, а не садилась бы на западе. И на запад мы не удалились настолько, чтобы оказаться в Безбрежном море. Мы… на юге от владений Кендрика.

— Хорошо, — повторил Магнус.

— Могу я спросить, зачем я здесь? — поинтересовался Коготь.

— Снова берись за посох и не отпускай, — велел Магнус.

Коготь схватился за древко и внезапно оказался в воздухе, словно поднятый рукой великана. Земля удалялась с головокружительной быстротой, оба взмыли под облака.

Потом подъем прекратился, и Коготь, даже не глядя, знал, что костяшки пальцев у него побелели от напряжения, так он вцепился в посох.

— Посмотри на мир, Коготь Серебристого Ястреба.

На востоке восходящая большая луна озарила далекий ландшафт серебряным светом. Задул резкий ветер, но Коготь поежился по другой причине. Его охватил страх.

Тем не менее он постарался ничем его не выдать и принялся озираться. Остров внизу скрывали облака и темнота, и все же юноша получил представление о его размерах. Лачуга располагалась на северном побережье острова, далеко вытянувшегося на юг. Коготь мало знал об океанах и островах, если не считать того, что увидел на картах Роберта, но он решил, что этот островок отнюдь не маленький.

Вскоре страх его отпустил, и юноша рассмотрел все вокруг. Лучи восходящей луны подсвечивали плывущие облака, а сверкающее море на севере простиралось до самого горизонта.

— Какое огромное, — выдохнул он.

— Хорошо, — сказал Магнус, и они начали снижаться. — Ты начинаешь познавать перспективу. — Когда оба благополучно оказались на земле, волшебник продолжил: — Ты для того здесь, Коготь Серебристого Ястреба, чтобы учиться.

— Чему учиться, Магнус? — спросил юноша. Чародей положил руку на плечо Когтя и слегка его сжал.

— Всему, чему я смогу тебя научить.

Не произнеся больше ни слова, он повернулся и пошел в хижину. Коготь секунду постоял в нерешительности, а потом последовал за учителем в лачугу, которой, очевидно, надолго предстояло стать его новым домом.

Коготь в пятый раз вслух прочитал текст, а Магнус внимательно слушал. Когда Коготь закончил, чародей заключил:

— Неплохо.

Весь первый месяц на острове Магнус заставлял Когтя читать вслух и исправлял его произношение и интонацию. Коготь понимал, подслушав графа Рамона, что Магнус хочет, чтобы он говорил как ролдемский аристократ.

— А вот что-то новое, — сказал Магнус, протягивая юноше книгу, написанную незнакомым ему шрифтом.

— Что это?

— Довольно скучное жизнеописание одного из королей Островов, Генри Третьего. Но написана книга просто, поэтому поможет тебе освоить чтение и письмо на языке Королевства.

— Магнус, можно я сделаю перерыв?

— Перерыв?

— Мысли путаются, а слова на странице сливаются. Я неделю просидел в доме. Последний раз выходил пройтись по берегу в тот день, когда тебя не было.

Голос Когтя выдавал раздражение, чего обычно за ним не водилось. Чародей снисходительно улыбнулся.

— Тебе неспокойно?

— Вот именно. Может, мне сходить поохотиться? — Коготь помолчал. — Если у тебя найдется лук…

— Не найдется, — ответил Магнус. — А ты умеешь ловить рыбу?

Коготь оживился.

— Я рыбачил на родине с тех пор, как научился ходить.

Подумав, Магнус сказал:

— Очень хорошо, тогда давай я покажу тебе, как ловят рыбу в океане.

Он взмахнул рукой, и в воздухе возникло черное пятно. Сунув в него руку, волшебник начал что-то искать.

— Вот, нашел! — удовлетворенно произнес он, а когда вынул руку, то в ней оказался шест, который он передал Когтю.

Юноша сообразил, что это удочка, хотя таких он раньше не видел: длинная, на целый фут длиннее его собственного роста и с каким-то странным устройством, прикрепленным к рукояти, — что-то вроде цилиндра с шестеренкой и рукояткой. Леска проходила сквозь ряд колец, видимо вырезанных из тростника или бамбука, последнее кольцо было металлическим. Сверху цилиндра крепился металлический стерженек.

Магнус достал вторую такую же удочку, а затем плетеную корзину, которая крепилась на поясе, в них рыбаки обычно доставляли улов на берег.

— Ну, пойдем, порыбачим, но на берегу продолжим урок.

Коготь со вздохом подобрал корзину, взял удочки и поплелся за наставником. Если уроки и продолжатся, то по крайней мере не в четырех стенах.

Он шел за чародеем по каменистой тропе, ведущей с утеса на берег. Ветер гнал по морю мелкие барашки и закручивал буруны возле скал. Коготь успел привыкнуть к шуму волн, бьющихся о камни, и даже находил его успокаивающим, а запах морского воздуха бодрил его ничуть не хуже, чем запах сосен в родном лесу.

Оказавшись на берегу, чародей поддернул робу и заткнул подол за пояс. Любой другой при этом выглядел бы комично, но только не Магнус. Коготь заметил, что у него мощные ноги, и решил, что он хоть и не охотится и не участвует в сражениях, но по силе не уступит младшему брату.

Магнус показал юноше, как держать удочку. Цилиндр он называл «катушкой» и объяснил, что стерженек — это «тормоз», который замедлит вращение катушки, если клюнет большая рыба и попытается удрать. Шестеренка позволяла рыбаку постепенно подтягивать рыбу, не давая ей возможности дергать леску, если только не отпустить тормоз.

Коготь следил за действиями учителя как завороженный: его прошлый опыт рыбалки с сетями или обычной удочкой здесь не годился. Под его взглядом Магнус вынул из корзины кусочек сушеного мяса и нанизал на большой металлический крючок. Сделав два шага, он взмахнул удочкой в сторону волн, послав крючок далеко за буруны.

— Прежде чем забрасывать, убедись, что видишь крючок, — предупредил он юношу. — А то сам попадешься на него, а это не смешно. Придется вырезать его из собственного мяса — иначе никак не вынуть.

Коготь догадался, что Магнус сам пережил этот горький опыт. Отойдя на небольшое расстояние от учителя, Коготь нанизал сушеное мясо на крючок, затем опустил леску на песок, сделал вперед пару шагов и взмахнул удилищем так, что забросил леску дальше Магнуса.

— Молодец, — похвалил учитель.

С полчаса они стояли молча. Ни тот ни другой не стремились нарушить тишину. Затем Магнус произнес:

— А что твои соплеменники думали о мироздании?

— Я не совсем понимаю, о чем ты спрашиваешь, — ответил Коготь.

— Какие истории они рассказывали об устройстве мира?

Коготь вспомнил разговоры, которые вели старики вокруг костра, и то, что говорил шаман об истории племени.

— Оросини верят, что мир — это сон, навеваемый богами.

— А как же люди?

— Мы часть этого сна, — отозвался Коготь. — Но для нас все вокруг реально, потому что никому из нас не постигнуть мир с точки зрения бога.

Магнус какое-то время молчал, раздумывая над его словами.

— Твой народ, может быть, и прав, потому что их концепция мира не противоречит тому, что мы о нем знаем. Но на время забудь о верованиях своего народа и послушай меня. Вот какова, на мой взгляд, истина. Мир — это большой шар из почвы, грязи, камней и воды, окруженный воздухом. Он огромен и в то же время является крошечной частичкой вселенной, размеры которой не поддаются воображению. В ней полно других миров, и во многих из них тоже есть жизнь. Во вселенной несколько миллиардов миров.

— Миллиардов?

— Роберт научил тебя обращаться с цифрами? — поинтересовался Магнус.

— Я умею складывать и вычитать, умножать и делить, если как следует подумаю.

— Большинство и этого не могут. А с какими числами ты имеешь дело?

— Я могу перемножить четырехзначное на четырехзначное.

— Значит, тебе известно, что такое тысяча.

— Десять сотен, — выпалил Коготь.

— А если десять тысяч умножить на десять, то это сто тысяч.

— Понятно.

— Если еще раз умножить на десять, то получится миллион.

— М-м, — неуверенно промычал Коготь. Магнус искоса посмотрел на него и увидел, что юноша растерян.

— Хорошо, объясню по-другому. Если бы я выдавал тебе песчинки, по одной каждую секунду, то через минуту у тебя было бы в ладони шестьдесят песчинок.

— А если бы ты проделывал это тысячу секунд, то у меня была бы тысяча песчинок. Я все понял, — сказал Коготь, предвидя, куда клонит учитель.

— Мне понадобилось бы больше двух недель, чтобы передать тебе миллион песчинок, если бы я продолжал передавать их по одной в секунду без остановки.

Коготь поразился.

— Так долго?

— А на миллиард у меня ушло бы больше тридцати лет.

Коготь недоверчиво взглянул на Магнуса.

— Неужели бывают такие большие числа?

— Есть еще больше, — сказал Магнус и, улыбнувшись, добавил: — Два миллиарда, например.

Когтю осталось только рассмеяться.

— А потом идут три миллиарда и четыре. Все понятно.

— Во вселенной, Коготь, существует множество миллиардов миров. Возможно, их столько, что даже наши боги не обо всех знают.

Коготь внешне оставался бесстрастным, но было ясно, что идея его захватила. Магнус продолжил описывать вселенную в ее бесконечном многообразии.

— Какая жизнь в этих других мирах? — поинтересовался во время рассказа Коготь.

— Ты слышал о Войне Врат?

— Да, мне еще дедушка рассказывал. Он говорил, что на западе… — Коготь задумался, затем бросил взгляд на море и продолжил: — На западе от наших земель… наверное, если смотреть отсюда, то получится на востоке.

— Нет, тоже на западе, за Дальним берегом. Продолжай.

— Так вот, он говорил, что к нам пришли люди из другого мира, чтобы затеять войну, но Королевство дало им отпор.

— Это одна из версий, — пожав плечами, сказал Магнус. — Как-нибудь я тебе расскажу, что на самом деле случилось.

— А эти люди похожи на нас?

— Точно так, как оросини похожи на жителей Ролдема.

— Значит, не очень, — сделал вывод Коготь.

— Но сходство все-таки было, потому что в конце концов мы нашли общие точки соприкосновения и закончили войну. Ты еще встретишься с их потомками.

— Где?

— В Королевстве Островов. Многие осели в городе Ламуте.

— Ага. — Коготь кивнул, словно понял.

Они простояли молча еще полчаса, когда Коготь заметил:

— Что-то дела у нас идут не очень хорошо.

— Ты о клеве?

— Да.

— Потому что мы используем не ту наживку. Коготь удивленно взглянул на учителя.

— Что значит не ту?

— На сушеное мясо можно поймать, например, акулу, но если мы хотим чего-нибудь повкуснее, то следовало насадить на крючок живую макрель.

— Тогда почему мы так не делаем?

— Потому что в рыбной ловле важен не только улов. — Волшебник посмотрел на воду, и у Когтя поднялись волоски на руках, как случалось всякий раз, когда Магнус собирался прибегнуть к магии. — Смотри, — сказал он и взмахнул правой рукой.

В ту же секунду из воды выпрыгнуло что-то огромное, размером с небольшую лошадь, зубастое и покрытое красной чешуей. Повиснув в воздухе, оно забилось, стараясь укусить невидимого врага, поднявшего его над водой.

Одним мановением кисти Магнус позволил рыбе снова плюхнуться в волны.

— Если мне нужна рыба, я ее беру.

— Зачем же мы здесь стоим с этими удочками?

— Ради удовольствия, — ответил Магнус. — Это способ расслабиться, подумать, поразмышлять.

Почувствовав себя очень глупо, Коготь тем не менее продолжил тренироваться в забрасывании лески в воду.

День близился к вечеру, когда юноша произнес:

— Магнус, можно тебя кое о чем спросить?

— Как же я стану тебя учить, если ты не будешь задавать вопросы?

— Так вот…

— Выкладывай, — велел Магнус, снова забрасывая крючок в воду. Усилившийся ветер дул магу прямо в лицо, развевая его седые волосы.

— Меня кое-что смущает.

— Что именно?

— Женщины.

Магнус повернулся и уставился на ученика.

— Что-то одно в них или просто все женщины?

— Наверное, все.

— Ну, ты не первый, кто это говорит.

— Как раз это я уже понял, — сказал Коготь. — Просто в моем племени все, что происходит между мужчиной и женщиной, было… предсказуемым. Тебе выбирали невесту до твоего возвращения с гор, куда ты отправлялся на поиски своего видения, и вскоре ты уже был женат. Всю жизнь проводил с одной женщиной… — Он заговорил совсем тихо. — Я уже узнал целых двух, хотя ни на одной из них не женат.

— И это тебя беспокоит?

— Да… нет… не знаю.

Магнус воткнул удочку в песок и подошел к Когтю.

— Я немногое могу тебе сказать, мой юный друг. Мой опыт в этой области очень мал.

— Тебе не нравятся женщины? — удивленно глядя на учителя, спросил Коготь.

Магнус улыбнулся.

— Дело не в этом… У меня был кое-какой опыт в молодости… примерно в твоем возрасте. Просто некоторые из нас, кто практикует искусство магии, предпочитают сторониться женщин. Сердечные дела часто служат помехой главному. — Он бросил взгляд на море. — Хочется думать, что я обрел ясность мышления, избегая подобных сложностей. — Он снова посмотрел на Когтя. — Но мы с тобой отвлеклись. Так какой у тебя вопрос?

— Я был… с Лилой какое-то время. Думал, что мы могли бы… — Коготь уставился в песок, испытывая огромное смущение. — Думал, что мы даже могли бы пожениться.

Бросив взгляд на учителя, он увидел, что волшебник на секунду изумился, но его лицо тут же снова превратилось в неподвижную маску.

Коготь продолжал:

— Но когда я вернулся из Латагора вместе с Калебом, ее уже не было. Не успел я как следует осознать, что для меня означает никогда больше ее не видеть, как Мегги…

— А-а, — вспомнил Магнус, — ну конечно, ты был с ней в то утро, когда я пришел тебя будить.

— Как же так? Я вроде бы испытывал такие сильные чувства к Лиле и тут же оказался с Мегги? А о Лиле я даже не вспомнил все то время, пока мы с Мегги были вместе.

Магнус кивнул.

— Позволь тебя спросить: если бы я мог в эту самую минуту вызвать сюда одну из девушек, кого бы ты захотел увидеть?

Коготь долго молчал, не выпуская из рук удочки.

— Не знаю, — наконец ответил он. — Мне казалось, я люблю Л илу… Я действительно ее люблю. Но в Мегги тоже что-то есть. Она так… двигается… Она… пылкая. Кажется, так это называется?

Магнус заговорил, но не сразу:

— Порой сердце нас ведет сложными путями. — Он снова устремил взгляд на воду. — Волны вздымаются и разбиваются о скалы, Коготь. Так и человеческие чувства. Страсть может погубить мужчину. Вместе со страстью должна приходить и мудрость, иначе у твоих врагов появится оружие против тебя.

— Не понимаю.

— Большинство мужчин хотя бы раз в течение жизни переживают страсть. Это может быть страсть к любимой женщине, или к призванию, или к ремеслу, а может быть, и к поиску идеала.

— Идеала? Магнус кивнул.

— Некоторые готовы отдать свою жизнь за идеал. Те, кто превыше личной выгоды ставит добро. — Волшебник посмотрел на юношу. — Но есть и темные страсти: амбиции, жадность, похоть и жажда власти. То, что ты чувствуешь к Лиле и Мегги, находится где-то между этими двумя крайностями, между идеалом и тьмой. В самом худшем случае твои чувства могут оказаться слепой похотью, когда ты не думаешь, что женщины, которых ты добиваешься, сложные существа. Ну а в лучшем случае ты будешь легко попадать под обаяние прекрасного пола, бескорыстно обожая каждую женщину. Впадать и в ту, и в другую крайность — значит совершать ошибку.

Коготь закивал в знак того, что все понял.

— Ты молод, в твоей жизни, если захочешь, будет много женщин. Но однажды обстоятельства могут заставить тебя определиться, что это — простое вожделение или рождение более глубокого чувства — любви. Обе молодые женщины, которых ты знал, в общем-то, неплохие. Во всяком случае они не замышляли против тебя никаких козней. Они по-своему любили тебя, да и ты их тоже. Но я помню, что в твоем возрасте означает погружаться в глубину зеленых глаз и чувствовать, что сердце вот-вот остановится, а через несколько дней повторяется то же самое, только на этот раз ты смотришь в карие глаза. Таково сердце юноши, Коготь. Его следует укрощать и обуздывать, как игривого жеребенка. Его нужно заставлять слушаться разума. Ты сам вскоре поймешь, что любовь — сложная вещь.

— Даже не знаю, ответил ли ты на мой вопрос.

— А я не знаю, понял ли ты сам, что спросил. — Магнус подхватил удочку, закрутил леску обратно на катушку и снова забросил крючок в воду. — Позже мы снова поговорим об этом. В скором времени ты сможешь расспросить и других. Тех, кто более сведущ в подобных делах.

— Благодарю тебя, Магнус.

— Не за что: У тебя будет еще много вопросов ко мне, прежде чем выйдет срок нашего пребывания на этом острове.

— А сколько я еще здесь пробуду?

— Столько, сколько понадобится.

— А сколько понадобится?

— Пока мы не завершим наши дела, — ответил Магнус.

У Когтя на языке так и вертелся следующий вопрос, но он передумал его задавать.

День подходил к концу, и юноша проголодался.

— У нас есть хоть малейший шанс что-то поймать здесь на обед?

— Проголодался?

— По правде говоря, да.

— А ты умеешь готовить рыбу?

Под присмотром Лео Когтю не раз доводилось готовить рыбные блюда.

— Умею. Но у тебя здесь только котел и вертел. Наверное, я смог бы приготовить похлебку…

— Нет, — отверг идею Магнус. — Я задумал нечто более изысканное. Мы и так больше месяца едим с тобой только похлебку и жаркое. Давай сегодня устроим грандиозный обед.

— Но как мне приготовить такую еду?

— Не беспокойся, — сказал Магнус. — Для начала нужно раздобыть что-нибудь вкусненькое для главного блюда. — Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их снова, то Когтю показалось, будто он увидел в них слабое свечение. Магнус вытянул вперед руку ладонью вверх и медленно начал ее поднимать. Из моря появилась рыба длиной около четырех футов. Подчиняясь движению руки волшебника, она проплыла по воздуху и шлепнулась к ногам Когтя, судорожно забившись на песке. — Будь осторожен, а то порежешься о плавники.

Юноша удивленно взглянул на волшебника.

— Я что, должен тащить ее в хижину?

— А как иначе ты ее туда доставишь? — поинтересовался маг.

Коготь попытался поднять хлеставшую хвостом рыбу, но она оказалась скользкой и тяжелой.

— Нет ли здесь чего, чем можно было бы ее оглушить? — спросил он после нескольких отчаянных попыток справиться с огромной рыбиной.

Магнус щелкнул пальцами, рыба сразу затихла.

— Она все еще жива и не потеряет свежести, когда ты станешь ее разделывать. Это тунец, его можно поджарить, сдобрив разнообразными специями. На гарнир подойдут слегка приправленный рис и овощи, сваренные на пару. А еще охлажденное белое вино — лучше всего сухое из Равенсбурга.

Коготь поднял огромную рыбу и тоскливо взглянул на крутую тропу, ведущую на утес.

— Что-нибудь еще?

— Если мне придет на ум что-то еще, я сообщу тебе.

Коготь медленно поплелся по тропе, а когда добрался наконец до хижины, то совершенно выбился из сил. Руки и плечи ныли, колени дрожали. Он нисколько не сомневался, что рыбина весит чуть ли не столько, сколько он сам. К тому же он понятия не имел, что теперь с ней делать. Потрошить на столе — значит развести грязь. Наверное, будет лучше разделать ее прямо здесь, на земле, а потом смыть потроха колодезной водой. Так, по крайней мере, он избавится от грязи. А если филе получится достаточно толстым, то можно будет поджарить его на вертеле.

Но где ему раздобыть рис или специи? До сих пор они с Магнусом питались самой простой, если не сказать скудной, пищей.

Он с облегчением положил рыбу на землю и поднялся, на что его спина откликнулась острой болью, как бы предупреждая, что не следует в следующий раз так поступать. Коготь растер поясницу костяшками левой руки, взявшись за ручку двери правой.

Шагнув за порог, он едва удержался на ногах от потрясения. Вместо тесной комнатенки, которую он знал как свои пять пальцев, он оказался в просторной кухне. Гораздо просторнее, чем была сама хижина. Тогда Коготь снова выглянул за порог и увидел знакомую картину, но внутри хижина совершенно изменилась.

Он оглядел огромный разделочный стол с подведенной к нему водой, дальше стояла каменная плита. Рядом с плитой под металлическим грилем горел огонь. У задней стены появились полки, где наверняка нашлось место и для специй, и для риса. А еще юноша был уверен, что дальняя дверь приведет его в винный погреб, где он найдет охлажденное белое вино, чтобы подать к обеду.

— Как он это проделал? — тихо пробормотал Коготь себе под нос.