"В ожидании козы" - читать интересную книгу автора (Дубровин Евгений Пантелеевич)

Второе кругоутиновское путешествие. Самый умный человек в Утином

Разбудило нас рычание Рекса и стук в ставни. Я вышел на крыльцо. Солнце уже садилось. Под окнами со смущенным видам стоял Иван.

– Извиняйтэ, коли помешал, – оказал он.

– Пожалуйста.

– Я думал, вы нэ спитэ.

– Ничего.

– Сегодня, вечер, мабуть, будэ холодным.

– Ага.

Иван еще немного потоптался, потом выпалил:

– Вы чугунок скрибли?

– Какой чугунок? – удивился я.

– В коем кашу варили…

– Нет.

– Я можу поскребты… и помыти…

– Пожалуйста… но зачем это тебе нужно?

– Вы спивки повыливаетэ… а я их с собой возьму…

Мы вошли в дом. Вад уже проснулся и валялся на кровати, наслаждаясь бездельем. Иван принялся старательно скрести чугун, а мы с братом стали думать, как лучше провести вечер.

– Иван, чем тут пацаны занимаются?

– В колхозе роблють.

– Все?

– Да.

– А вечером?

– И вечером роблють.

– Ну? – не поверил Вад.

– Придут с поля, по хозяйству надо зробыть.

– А ты чего ж не работаешь?

– У менэ ж пятеро на шие.

– Иван, а у вас шайка есть?

– Чего? – испугался Иван.

– Ну… дружные ребята… Чтобы все время вместе. Один за всех, все за одного. И пошкодить чтобы любили.

– Не… я ж казав… роблють уси.

– Вот заладил. «Роблють, роблють». Не может быть, чтобы все работали. Ты подумай.

Иван бросил скрести и послушно задумался.

– Е одын, – сказал он наконец. – Виталька Ерманский. У его батька богатый, в Ермании роблить, и мамка учителька.

– Где он живет? Далеко?

– Та ни. Сусед ваш.

Мы переглянулись.

– Ну и что, – продолжал я допрос, – компанейский он парень?

Иван в затруднении почесал затылок. Видно, слово «компанейский» было ему незнакомо.

– Та хто зна. Не роблить он… Мать не слухаетея… Она его слухается…

– Пошли, познакомь с ним.

Но Иван наотрез отказался знакомить нас с Виталькой Ерманским. Мы долго допытывались, в чем причина, и наконец утиновец рассказал нам, что у Витальки Ерманского есть пугач и он очень любит стрелять из него в пацанов и однажды даже прожег Ивану ухо.

Это было совсем здорово! Мы уже сильно соскучились по огнестрельному оружию.

Иван тщательно вымыл чугун, слил в принесенное ведерко воду и ушел.

Стало еще скучнее. Мы поплелись на улицу. Солнце висело совсем низко над степью, и от кошары тянулись к нам длинные черные лапы. Улица была совершенно пустынной, лишь тощая коза стояла, задумавшись, над пыльной травой.

От нечего делать мы сели на кочки возле дороги и принялись разглядывать дом Витальки Ерманского.

Этот дом был даже лучше нашего. Он был покрыт веселой красной черепицей, обнесен не как у нас, крепостной стеной, а зеленым штакетником. В палисаднике было много цветов. Во дворе стояло два столба, между которыми была натянута веревка. На веревке сушилось женское белье. Я еще никогда не видел такого красивого белья. Оно было разноцветным, тонким и все в кружевах. Материны длинные до пят рубашки, которые часто пугали меня спросонья (мать в них была похожа на привидение), нельзя было с этими даже сравнить.

Сзади послышалось лязганье и шуршание шин. Прямо на нас мчался велосипед.

На велосипеде сидел полный белобрысый парень в новенькой вельветовой куртке с «молнией». На весь Нижнеозерск было всего несколько велосипедов, причем лишь один у пацана – сына председателя райисполкома. И вдруг в этой глуши великолепный велосипед с никелированными ободами. Парень тяжело спрыгнул с седла и ввел велосипед во двор. На нас он не обратил никакого внимания.

Виталька вышел примерно через час с книгой под мышкой. Он равнодушно скользнул по нас взглядом, сел на лавочку и вытащил из кармана футляр. В футляре оказались очки. Очки были красивые, с золотыми ободками. Такие я видел у директора нашей школы. Виталька нацепил их, еще раз окинул нас безразличным взглядом и стал читать.

Мы подошли к нему.

– Привет, – сказал я.

– Здоров, – ответил Виталька, не поднимая глаз от книги.

– Давай знакомиться. Виктор. Мой брат Вадим. А тебя как зовут?

Виталька шевелил губами, глядя в книгу.

– Тебя Виталькой зовут?

– Что?

– Тебя Виталькой зовут?

– Да…

Мы постояли. Ерманский продолжал читать.

– Что ты читаешь?

– А?

– Что за книга?..

– Шекспир.

Виталька захлопнул книжку и ушел. Его широкая спина еле протиснулась в узкую калитку.

– Его надо проучить, – оказал Вад.

Еще раз Ерманский показался лишь поздно вечером. Мы успели обойти все Утиное, искупаться в пруду, а он все не показывался. Наконец мы услышали, как скрипнула калитка.

Ерманский стоял перед домом, широко расставив ноги, и смотрел на звезды в большой бинокль.

– Дай глянуть, – попросил Вад.

– Так… Сириус… – бормотал Виталька.

– Где Сириус?

– Дракон…

– А ну дай на Дракона.

– Где же?.. Странно… Куда же он делся?

Вад потянул за ремешок.

– Дай. Не жмись.

– Не мешай…

– Ну дай!

– Не мешай…

– Вот жмотина!

Продолжая смотреть на звезды, Ерманский сунул правую руку в карман. Грохнул выстрел. В грудь Вада ударилась пробка. Брат отшатнулся, споткнулся о камень и упал.

– Ты что ж это? – спросил я.

– А ничего. Не мешайте. Лезут тут всякие…

Виталька Ерманский спокойно повернулся и пошел.

– Ты много о себе думаешь, – сказал я. – Придется тебя проучить.

– На, шкура! Получай! – крикнул Вад.

Вслед Ерманскому полетел камень. Но Виталька даже не оглянулся. Вся его широкая спина выражала презрение.

Наутро мы встали пораньше, но Ерманский уже укатил на своем велосипеде: от его дома по мокрой траве шел след. Весь день мы никуда не отлучались, боясь пропустить Ерманского, даже ели по очереди.

Ерманский приехал, как и в первый раз, вечером. По плану мне надо было любой ценой задержать Витальку на улице, пока Вад сделает свое дело.

– Подожди, поговорить надо, – сказал я, подходя к Ерманскому.

Ерманский поставил велосипед к забору и высокомерно посмотрел на меня.

– Слушаю вас.

– Что ты из себя ставишь? Подумаешь, Сириус увидел. Ты что, никогда не видел Сириуса?

Ерманский взялся снова за велосипед.

– Я попрошу впредь не останавливать меня по пустякам.

– Ах, вот как! Мы все-таки остановим. Вад, пускай!

Из нашей калитки выбежал Рекс.

– Рекс! Раненый! Взять! Домой! – крикнул я, показывая на Витальку.

Рекс не заставил себя долго упрашивать.

Огромный зверь прыгнул на Ерманского и сбил его с ног (под огнем раненому стоять не полагается).

– Ой, что вы делаете! – завопил Ерманский.

Из его карманов посыпались различные предметы, в том числе фонарик «Даймон».

Рекс бережно взял в зубы ботинок Ерманского и потащил «раненого» к нам во двор. Виталька орал, корчился, драл траву, как грабли, но все это было напрасно. Рекс знал свое дело хорошо, Через минуту астроном лежал у наших ног. Его новенькая вельветовая куртка имела бледный вид.

– Вы чего это, а? – спросил Ерманский, отряхиваясь. Взгляд у него был уже не высокомерный, а почти нормальный.

– Знаешь что, – сказал я Ваду, пропуская слова Ерманского мимо ушей. – Теперь давай отработаем упражнение «Диверсант». Мы его давно не делали.

При слове «диверсант» Рекс заворчал.

– Да вы что, ребята! – воскликнул Виталька уже совсем искренним голосом. – Я же нарочно. Я думал, вы какие жлобы!

– Принеси только йоду и ваты, а то, помнишь, того как отделал…

– Не надо, ребята. Хотите, я вам фонарик «Даймон» подарю? У меня их два, берите. И вообще, давайте дружить. Я же думал, что вы жлобы. Надо было бы так сразу и сказать.

– Ну, ладно уж… – великодушно сказал я. – Только не надо следующий раз нас пугать Шекспиром и Сириусом.

– Не буду, хочешь завтра… Как тебя зовут?

– Виктор.

– Хочешь завтра в райцентр махнем? Я здесь почти не живу, там у нас своя кодла. Такие ребята и девочки, закачаешься! Ты заходи завтра ко мне пораньше. Махнем на велосипедах. Я тебе материн дам. Час езды.

Виталька Ерманский отряхнул штаны и удалился, прихрамывая сразу на обе ноги.

Мы побродили еще немного по улице, смотря, как в Виталькином доме на тюлевых шторах движутся тени: одна женская с распущенными волосами, а другая – Виталькина, взлохмаченная, и пошли спать.

– Хорошо, хоть райцентр догадались построить, – сказал Вад засыпая.