"Непокорное сердце" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 3

Почтовая станция помещалась прямо в холле отеля «Парксайд», шикарного трехэтажного здания из розового кирпича, окруженного блестящей кованой оградой. Интерьер станции состоял из располагавшихся по периметру небольшого квадратного холла деревянных скамеек для пассажиров, ожидающих дилижанс. В семь часов утра, несмотря на ранний час, в помещении было полно народу. Под потолком отдавался гул возбужденных голосов.

Брайони вошла в зал ожидания под руку с мистером Паркером, жадно оглядываясь по сторонам и пытаясь отгадать, что за люди станут ее попутчиками в предстоящем путешествии. Мистер Паркер сразу же повел девушку к окошечку кассы, где купил ей билет в одну сторону на восьмичасовой дилижанс, следующий через Сан-Франциско, Эль-Пасо и Тусон. Беспокойная морщинка обозначилась на лбу адвоката, когда он вручал билет Брайони. Мистер Паркер не одобрял ее рискованный выбор и не ленился говорить ей об этом постоянно. Вместе с мисс Марш они умоляли девушку оставить эту затею. Даже отчаянное предложение мисс Марш об отмене наказания не способно было изменить ее планы.

Этим утром Брайони выглядела особенно мило в сером платье из мягкого вельвета, отороченном тонкой белой тесьмой по воротнику и манжетам. Ее длинные черные кудри спадали на плечи из-под маленькой элегантной шляпки из того же материала, что и платье, завязанной под подбородком черными сатиновыми лентами. Девушка слегка нервничала, и ее зеленые глаза лихорадочно блестели, выигрышно выделяясь на лице цвета слоновой кости. Она была необыкновенно хороша в этот день. У мистера Паркера перехватывало дыхание, когда он глядел на Брайони, на полураскрытые губы, на взволнованно раскрасневшиеся щеки. Тяжкий страх переполнял доброе сердце адвоката при мысли о судьбе этого невинного создания на Диком Западе.

– Ну что, все устроилось? – неожиданно спросила Брайони, улыбнувшись своему спутнику и с надеждой глядя ему в глаза.

– Да, все в порядке, – ответил он со вздохом. – Мисс Хилл, вы до конца уверены, что…

– До конца! – ответила она, засмеявшись. – Ну перестаньте же волноваться, мистер Паркер! Я собираюсь доказать вам и всем остальным, что сама могу прекрасно о себе позаботиться!

С момента ее последнего свидания с Роджером Дэйвенпортом прошло пять дней. Все это время Брайони проявляла недюжинное упорство в осуществлении своих планов. С каждым днем в ней крепла уверенность в правильности принятого решения. Ей предстоит путешествие к свободе, к новой жизни. Она жаждала перемен и едва сдерживала свое нетерпение отправиться в путь по незнакомым дорогам, через равнины и прерии, через горы и пустыню.

Брайони чувствовала, что в воздухе станции носится еле уловимое возбуждение, неизменно сопутствующее путешественникам перед отъездом. Атмосфера напряженного ожидания вызвала в ней новый прилив восторга перед будущими приключениями. Возможно, позднее она будет скучать по своим подругам и школе мисс Марш и воспоминания о жизни на цивилизованном востоке будут вызывать приятную ностальгию, но в этот момент все мысли девушки были обращены к тому бескрайнему новому миру, который ожидал ее впереди.

Она с трудом отвлеклась от своих грез и переключила внимание на слова мистера Паркера, который, присев рядом с ней на скамью, в очередной раз принялся излагать план путешествия.

Винчестер располагался в пятидесяти милях восточнее Тусона, на берегу реки Сан-Педро. Чтобы достичь этого места, потребуется четырнадцать дней и ночей непрерывной езды. Остановки предполагаются только для смены лошадей и возниц. Сам Винчестер был перевалочным пунктом на пути дальше на запад – в Тусон и Сан-Франциско. Это поселение трудно было назвать большим городом, но тем не менее оно было выгодно расположено у основной дороги, по которой следовали дилижансы. Адвокат счел нелишним снова напомнить Брайони, что, прежде чем она достигнет этого отдаленного городка, ей придется выдержать долгое и утомительное путешествие, лишенное комфорта и небезопасное, поскольку заключительная его часть пройдет по территории апачей.

– Да, я помню, мистер Паркер, – ответила девушка с легкой улыбкой. – Вы уже много раз говорили мне об этом раньше.

– Хм… Должно быть, недостаточно много, – нахмурился он.

– Пожалуйста, продолжайте, – поддразнила его Брайони, озорно прищурив глаза. – Полагаю, вы собирались напомнить мне, что телеграфировали судье Гамильтону с просьбой встретить меня на станции. Ведь до сих пор вы напомнили мне об этой части путешествия всего только раз шесть. Несомненно, вам стоит упомянуть об этом еще раз!

Мистер Паркер улыбнулся помимо воли. Он понимал, что утомляет девушку своими наставлениями, но совесть не позволяла ему успокоиться. Адвокат должен был быть абсолютно уверен, что полностью подготовил свою клиентку к предстоящему путешествию, поэтому он решительно продолжил:

– Да, верно, судья встретит вас на станции и довезет до ранчо, которое, как я понял, расположено в десяти – двенадцати милях от города.

В этот момент в дверях возникла легкая суета, и в зал ожидания вошли две женщины. Одна из них, высокая пышная дама, была одета в лазурное шелковое платье с турнюром, а другая, блондинка высокомерного вида, по всей вероятности – ее дочь, была облачена в элегантное платье из абрикосового сатина, накрахмаленного до такой степени, что издавало громкий шелест при ходьбе. На обеих женщинах были шляпки в тон платьев, обильно украшенные перьями, а в руках они держали ридикюли и зонтики от солнца. Вслед за ними появились двое слуг, сгибавшихся под тяжестью больших чемоданов и множества коробок. Вновь прибывшие дамы, казалось, не замечали никого вокруг, кроме разве что слуг, которым они то и дело отдавали властные распоряжения относительно того, как обращаться с багажом.

Они проследовали мимо Брайони, мистера Паркера и остальных присутствующих, с любопытством наблюдавших эту сцену, прямо к станционному клерку, громко требуя два билета на ближайший дилижанс в Сан-Франциско.

– Похоже, что эти леди поедут вместе с вами, – сухо заметил мистер Паркер. – К сожалению, они не кажутся мне слишком общительными особами. Я надеялся, что судьба пошлет вам более дружелюбных спутниц, с которыми вы могли бы разделить тяготы путешествия.

– Да уж, они такие надменные и великолепные, – весело прошептала она, глядя, как элегантная пара с поистине королевской важностью усаживается на места, освобожденные для них несколькими джентльменами. – Можно подумать, что леди владеют отелем и всей этой почтовой линией, вместе взятыми. У меня будет очень интересное путешествие!

Брайони нелегко было смутить высокомерным видом. Она знала, что сама хорошо одета и достаточно воспитанна, чтобы считать себя ровней в любой компании. Поэтому, когда бледная светловолосая девица и ее импозантная мамаша невзначай посмотрели в ее сторону, она дружелюбно улыбнулась, стараясь наладить взаимоотношения с будущими попутчицами. К удивлению девушки, и мать, и дочь ответили ей холодными полуулыбками, причем на их лицах появилось неодобрительное выражение.

Щеки Брайони вспыхнули от столь явно выказанного презрения. Смутившись, она быстро отвела взгляд в другую сторону. Возмутительно! Эти напыщенные гусыни в павлиньих перьях считают, что могут позволить себе оскорблять окружающих! Руки девушки, доселе покоившиеся на коленях, сжались в кулаки, но в следующий момент самообладание вернулось к ней. Возмущение уступило место уверенности, что, раз уж ей непременно придется провести с этими женщинами ближайшие пятнадцать дней, она по крайней мере не позволит испортить себе удовольствие от путешествия. Брайони решила не обращать внимания на своих попутчиц. По всему было видно, что обе леди собирались довольствоваться компанией друг друга, и это великолепно ей подходило.

Оглядевшись по сторонам, Брайони неожиданно поняла, что некоторые из присутствующих одаривают ее гораздо более пристальным вниманием, чем высокомерные дамы. Молодой человек в темно-коричневом костюме восхищенно посматривал на нее с противоположной скамьи, а несколько мужчин, толпившихся около кассы, откровенно за ней наблюдали. Брайони вдруг обрадовалась, что рядом мистер Паркер, и на мгновение поколебалась в своей решимости. После того как она сядет в дилижанс, адвокат уже не сможет ее защитить. Брайони останется одна и должна будет сама справляться со всеми проблемами.

В этот момент послышались громкий перезвон конской упряжи и быстро приближающийся стук копыт. Мистер Паркер поглядел на карманные часы.

– Ну вот и все, – сказал он, покоряясь неизбежному. – Восьмичасовой дилижанс подъезжает. Мисс Хилл, может, у вас есть какие-нибудь сомнения? Знаете, ведь еще не поздно передумать.

Брайони порывисто поцеловала адвоката в щеку:

– Я не намерена менять своего решения, мистер Паркер, но все равно спасибо вам за заботу и помощь. Вы замечательный, и, когда я напишу вам из Аризоны и расскажу, как я счастлива там, вы перестанете волноваться. Вот увидите!

Дилижанс представлял собой красивый экипаж с яйцеобразным салоном, подвешенным между двумя осями на мощных кожаных перетяжках. Похоже было, что его совсем недавно покрасили, и на резных дверцах красовались портреты двух прекрасных дам. Четыре серых жеребца, запряженных в дилижанс, в нетерпении били копытами. При виде животных и дилижанса сердце Брайони учащенно забилось. Ей тоже не терпелось отправиться как можно скорее.

Возница, худой и жилистый малый, принялся укладывать багаж пассажиров в специальное отделение дилижанса. Мистер Паркер принес чемодан Брайони и две ее шляпные картонки. Слегка запыхавшись от непривычного упражнения, он подошел к вознице и, познакомившись с ним, указал на свою спутницу:

– Мистер Уилкинс, это моя клиентка, мисс Брайони Хилл. Она едет в Винчестер, штат Аризона. Буду очень признателен, если вы присмотрите за ней в дороге. Это ее первое самостоятельное путешествие.

Уилкинс окинул Брайони проницательным взглядом.

– Мисс слишком молода, чтобы ехать одной на запад, – заключил он, жуя табак. – Но ежели она так хочет, я с удовольствием присмотрю за ней, покамест другой кучер меня не сменит, – он подмигнул мистеру Паркеру. – В оба глаза, раз она такая красотка. Такие вот крали могут иметь кучу неприятностей, ежели вы понимаете, о чем я. И ежели вы, мэм, простите меня, я скажу, что ни разу мне еще не приходилось присматривать за кралей краше вас ни на востоке, ни на западе.

– Спасибо, мистер Уилкинс, вы очень добры, но заверяю вас, я не собираюсь иметь неприятности.

Кучер громко хохотнул:

– Хорошо, коль так, маленькая леди! Тогда и мне, и вам легче будет.

Дружелюбно кивнув мистеру Паркеру, он вновь принялся укладывать багаж.

Хотя Брайони слегка и покоробили грубоватые манеры возницы, в общем, он ей понравился. Он казался веселым и легким в общении человеком. Она надеялась, что править лошадьми этот человек умеет не хуже, чем болтать языком. Если так, то ее путешествие, по крайней мере первая его часть, будет не слишком долгим.

Вокруг царила предотъездная суета, пассажиры прощались с провожающими. Брайони забралась в дилижанс и заняла место впереди. Едва она успела расправить юбку на коленях, как раздался возглас возницы, за которым последовал громкий удар кнута, и кони сорвались с места крупной рысью. Поспешно высунувшись в окно, девушка замахала шелковым платком маленькому светловолосому адвокату, который, тоже махая рукой, старался улыбаться ободряюще.

– До свидания, мистер Паркер! – крикнула Брайони. – И спасибо за все!

– Берегите себя! – изо всех сил закричал он ей в ответ и в следующее мгновение скрылся в облаке пыли вместе с остальными провожающими. Лошади набрали ход, и дилижанс быстро понесся по широкой мощеной улице.

Брайони устроилась поудобнее и только тогда заметила, как тесно было в салоне. Семеро человек набилось в его небольшое округлое пространство, и все они пытались занять положение, наиболее удобное для их ног, локтей и коленей. Рядом с ней оказался тучный, дородный мужчина аристократической внешности с длинными седыми усами. На нем был черный, прекрасно сидящий костюм, а в руке он держал черную блестящую трость, которая, очевидно, ему мешала. После неудачной попытки пристроить ее сбоку он в конце концов засунул эту бесполезную при данных обстоятельствах вещь под сиденье.

Распрямившись, он поймал на себе дружелюбный, заинтересованный взгляд Брайони и улыбнулся ей:

– Я должен был сообразить, что трость будет лишней обузой, но у меня привычка никогда с ней не расставаться. Ну не глупо, а? Позвольте мне представиться. Я доктор Брэди. Доктор Чарльз Брэди.

– Очень приятно познакомиться с вами, доктор. Мое имя Брайони Хилл. А куда вы едете?

– До самого конца, до Сан-Франциско. Я собираюсь открыть там новую медицинскую практику. – Он добродушно усмехнулся. – Все мои друзья говорят, что я слишком стар для того, чтобы начинать все сначала в совершенно незнакомом месте, но меня не покидает желание попробовать что-то новое с тех самых пор, как преставилась моя супруга в прошлом году. – Он быстро моргнул. – Понимаете ли, мне необходима перемена. Здесь, в Миссури, воспоминания о Люси не дают мне покоя, а Калифорния, насколько я слышал, замечательное место. Так что теперь я собираюсь сам в этом убедиться, и, если мне там понравится, я переберусь туда навсегда. Вот уж удивятся все мои знакомые в Сент-Луисе!

Брайони улыбнулась ему. Вот она и встретила еще одного человека, движимого жаждой перемен и приключений. Приятно было знать с самого начала путешествия, что она была не одинока в своем стремлении к новой жизни.

– Удачи вам! – воскликнула она с теплотой в голосе. – Надеюсь, вам очень понравится на западе.

– А вы, мисс Хилл? Куда вы направляетесь? Она рассказала ему о ранчо в Аризоне.

– Вот видите, мистер Брэди, – заключила девушка, – у нас с вами есть что-то общее. Мы оба хотим начать новую жизнь на западе, хотя ни вы, ни я не знаем, что нас там ждет.

Через некоторое время остальные пассажиры дилижанса начали представляться друг другу. Напротив Брайони и доктора Брэди сидели Том и Марта Скотт со своей маленькой белокурой дочуркой Ханной. Их семилетний сын Билли сидел по другую руку от мистера Брэди и строил рожицы своей младшей сестре. Скотты были фермерами в Калифорнии и теперь возвращались домой после поездки в Миссури. Они переехали на запад пять лет назад и впервые за это время смогли выбраться в такое дальнее путешествие, чтобы повидаться с восточными родственниками.

После того как представились Скотты, в салоне дилижанса повисла неловкая пауза. Все выжидающе посмотрели на высокую матрону и ее дочь, расположившихся на задних сиденьях. Обе дамы глядели на остальных пассажиров с непробиваемым высокомерием.

– Простите меня, – решился нарушить тишину доктор Брэди. – Я доктор Чарльз Брэди, а это мисс Хилл, мистер и миссис Скотт. Не думаю, что мы уже имели удовольствие узнать ваши имена, леди.

– Разумеется, – фыркнула старшая дама, подняв брови. – Я миссис Оливер, миссис Дуглас Оливер, а это моя дочь, Диана.

Молодая женщина холодно кивнула. Взгляд ее бледно-голубых глаз быстро скользнул по лицам пассажиров, задержавшись на Брайони несколько дольше остальных и сделавшись при этом просто ледяным. Диану Оливер трудно было назвать красавицей, но ее гордый, аристократический облик был по-своему привлекательным. Тем не менее холодность ее глаз и безукоризненно горизонтальное положение тонких губ ни в коей мере не способствовали ее очарованию. Тонкий, заостренный нос и надменно изогнутые брови придавали ей неприятный, презрительно-надменный вид. Одной рукой приглаживая свою изысканную прическу под абрикосовой шляпой с перьями, мисс Оливер заговорила высоким, пренебрежительным голосом:

– Очень надеюсь, миссис Скотт, что вы будете присматривать за своими детьми во время путешествия. Нервы моей матери не выдержат хныканья или плача. Надо признаться, если бы нам было известно заранее, что в экипаже будут дети, мы, вне всякого сомнения, подождали бы другой дилижанс, невзирая на то, что мой дорогой папа с нетерпением ожидает нашего прибытия в Сан-Франциско.

У Брайони перехватило дыхание от этой беспардонной грубости, и даже мистер Брэди казался пораженным.

– Ну конечно, мы сделаем все, чтобы малыши вас не беспокоили, – сказал Том натянутым голосом, – но вы же понимаете, дети есть дети. Я не могу ничего обещать вам наверняка, мэм.

Миссис Оливер вздохнула:

– Вы должны управлять своими детьми, сэр. Я полагаю, вы не разрешаете им вести себя недозволенным образом дома, или я ошибаюсь?

Брайони взглянула на маленьких Ханну и Билли. Они сидели совершенно неподвижно, испуганно тараща глаза на миссис Оливер с дочерью. Ханна теснее прижалась к матери, очевидно, чувствуя, что стала причиной размолвки между пассажирами дилижанса. Глядя на несчастные личики детей, Брайони почувствовала внезапную вспышку гнева на миссис Оливер и ее дочь, устроивших много шума из ничего. Ей показалось, что они намеренно пытаются запугать Скоттов, подавить их собственной важностью. И по всей вероятности, им это удалось. Щеки Марты побагровели, она неуверенно поглядывала на Тома, который казался не менее сконфуженным. Дети становились все более и более несчастными.

– Скажите мне, мисс Оливер, – холодно сказала Брайони, – вы всегда боретесь с трудностями прежде, чем они возникают? По-моему, до сих пор дети вели себя прекрасно, и я не вижу причин беспокоиться на их счет. А вы?

На худых щеках Дианы Оливер появились красные пятна. Она посмотрела на Брайони с нескрываемой злобой.

– Я просто стараюсь защитить мою мать от любого беспокойства, – отрезала она. – Как я уже упоминала, ее нервы не в том состоянии, чтобы выдерживать детские капризы. Но я не понимаю, мисс Хилл, почему вы так озабочены?

– Да, – неодобрительно заметила миссис Оливер. – Это непозволительная дерзость с вашей стороны вмешиваться в посторонний разговор. Мы беседовали со Скоттами, а не с вами, и предмет нашего разговора вас не касается.

– Прошу меня простить, мэм, но вы ошибаетесь. – Брайони вспыхнула, метнув на женщин гневный взгляд своих изумрудно-зеленых глаз. – Если вы и ваша дочь продолжите создавать ненужные проблемы, то пострадают мои нервы. А это уже касается меня самым непосредственным образом, как вы понимаете!

Теперь для миссис Оливер настала очередь задохнуться от негодования. Она обменялась с Дианой возмущенными взглядами, и обе откинулись на спинки кресел, отвернувшись от остальных пассажиров, давая понять, что не желают более вступать с ними ни в какие дебаты.

Доктор Брэди, посмеиваясь в усы, пожал Брайони руку.

– Да вы молодчина, девочка моя, – прошептал он ей на ухо. – Я восхищен вашей решительностью.

Мистер Скотт улыбнулся девушке благодарной улыбкой и принялся вместе с женой успокаивать несчастных детишек. Брайони откинулась на обитую вельветом спинку своего кресла и стала смотреть в окно невидящим взглядом, снова и снова переживая недавнюю перепалку.

«Какие ужасные женщины! – думала она. – Я рада, что поставила их на место. Уж кто-кто, а они это заслужили!»

Брайони сожалела только о том, что своим выпадом в защиту справедливости, должно быть, подлила масла в огонь, сделав отношения между пассажирами еще более натянутыми. Это сделает дальнейшее путешествие не особенно приятным.

Однако опасения девушки рассеялись, когда мало-помалу между доктором Брэди и Скоттами снова завязалась дружеская беседа. Стало ясно, что никто не собирается обращать большого внимания на малоприятное семейство Оливер. Вскоре дети засмеялись, шушукаясь между собой, и у Брайони совсем отлегло от сердца.

На пороге уже стоял апрель, и оголившаяся за зиму земля Миссури то там, то здесь пестрела знаками приближавшейся весны. За окном дилижанса мелькали черные деревья с набухшими зелеными почками, стаи перелетных птиц то и дело проносились по небу с юга на север, неся с собой обещание весны. Красно-белые дома фермеров и аккуратные пастбища, местами покрытые не стаявшим еще снегом, оживляли пейзаж, придавая ему уютный и знакомый вид. Брайони захотелось запечатлеть в памяти все, что она видит, до мельчайших деталей, ведь скоро ей предстояло созерцать совсем другие пейзажи. Эта мысль была интригующей и в то же время тревожной. На мгновение девушке захотелось остаться здесь, на этой обжитой, хорошо знакомой ей земле, но в следующую же секунду в ней снова проснулся дух приключений, заставляя ее жадно вглядываться в малейшие изменения, происходившие с ландшафтом.

Поначалу мягкие сиденья в дилижансе казались удобными, но после нескольких часов непрерывной езды Брайони начала ощущать каждый камешек, случайно попадавший под колесо, от тряски у нее заломило тело. Все время ее занимал вопрос, как она будет спать в сидячем положении, и вскоре ответ пришел сам собой – никак, в лучшем случае очень плохо. Всю первую ночь Брайони то и дело просыпалась от любого резкого движения дилижанса, и к утру она чувствовала себя полностью разбитой. Любое движение было для нее мучительно.

Остальные пассажиры переживали такие же трудности. Все предпочли ехать днем и ночью ради того, чтобы скорее добраться до цели своего путешествия, и, когда на рассвете после первой ночи горизонт порозовел за окнами дилижанса, каждый из них пожалел о своем выборе. На почтовой станции измученные, сонные люди наконец с облегчением ощутили твердую землю у себя под ногами. Здесь их ждал ничтожный завтрак: хлеб без масла, кусок сушеной солонины и чашечка горького кофе без сахара. После короткой передышки пассажиры вынуждены были снова занять свои места и продолжить путешествие. Многие из них начали сомневаться, смогут ли выдержать такую пытку целых две недели, однако постепенно притерпелись к неудобствам путешествия и даже научились урывать несколько часов сна в течение ночи.

Дни проходили однообразно. Когда Брайони надоедало играть в вист и юкер, она погружалась в созерцание пейзажа, который менялся день ото дня. Они уже миновали уступчатую горную гряду Озарк и въехали на индейскую территорию, постепенно продвигаясь в глубь пустынных прерий Техаса и обширных, несколько пугающих своей дикостью просторов Нью-Мексико. Мирных фермерских домиков Миссури больше не было видно. Земля, по которой теперь путешествовала Брайони, была безлюдной и неприветливой, но тем не менее захватывающе красивой в своем девственном, необузданном великолепии. Когда дилижанс прокладывал себе путь по узким и опасным горным дорогам и гигантские рыжие валуны высились с обеих сторон, подобно каменным стенам, упиравшимся в далекое небо, Брайони ощущала странную дрожь во всем теле, от восторга и трепета мурашки бежали у нее по спине. Какими маленькими и незначительными казались теперь она сама и остальные пассажиры и их дилижанс по сравнению с пугающей своим величием природой! Это трепетное чувство не покинуло Брайони и тогда, когда горы остались позади и дилижанс продолжил свой путь по голой бескрайней пустыне. Раскаленное солнце ослепительно сияло на ярко-голубом небе. Здесь, на западе, природа казалась устрашающе сильной и могущественной. Девушке оставалось только надеяться, что она сумеет выжить на этой суровой и грозной земле.

День ото дня между пассажирами возрастало дружеское расположение, за исключением дам из семейства Оливер, которые продолжали держаться обособленно и относиться с презрительной холодностью к остальной компании. Брайони чувствовала искреннюю привязанность к доктору Брэди и к Скоттам и всегда с удовольствием готова была помочь Марте управиться с детьми, рассказать им забавные истории, которые она сама выдумывала, успокоить, если они ушибались ненароком при слишком сильной тряске, укачать у себя на руках, когда малыши не могли уснуть. Брайони вместе с доктором Брэди затаив дыхание слушала рассказы Тома и Марты о жизни на западе, желая заранее узнать как можно больше об этом крае.

Однажды вечером, вскоре после того, как они миновали Эль-Пасо, доктор Брэди стал расспрашивать Тома о беззаконии, которое, по слухам, царило в этой части страны.

– Неужели все действительно так плохо, как рассказывают, – поинтересовался он, – или же разговорами о бандитах и головорезах просто пытаются запутать городских жителей, подобных мне?

Том покачал головой:

– Мне жаль говорить вам об этом, док, но большинство таких историй действительно правда. Золотая лихорадка привлекла в Калифорнию множество всякого сброда, воров, опустившихся бродяг, жаждущих быстрой наживы. Большинству из них наплевать, каким способом попадают к ним деньги. Техас, Нью-Мексико, Аризона – все они похожи друг на друга. Огромные открытые пространства, привлекающие людей определенного сорта. Поймите меня правильно, я не хочу сказать, что все они как на подбор негодяи, но это большей частью грубые, необузданные натуры, для которых мало что может служить преградой. Шерифы не обладают большой властью на этих территориях. Законника, готового преследовать настоящего, опасного бандита, сыщешь в этих местах не чаще, чем воду в пустыне.

Доктор Брэди помрачнел при этих словах, а Брайони молча кусала губы.

– Скажите, Том, а что, Аризона так же ужасна, как Техас и Нью-Мексико? – спросила она, подаваясь вперед на сиденье.

– Уж это точно. Тусон, если хотите знать, будет похуже многих подобных городов. Он кишмя кишит бандитами, ворами и шулерами. – Заметив тревогу на лице девушки, Том попытался приободрить ее улыбкой. – Ну что вы, Брайони, не стоит пугаться заранее! В конце концов вы едете не в Тусон, а в Винчестер, который лежит в добрых пятидесяти милях к востоку. И кроме того, на вашем ранчо будет полно ковбоев, которые смогут защитить вас от любой опасности. – Он усмехнулся, проведя большой ладонью по своим густым волосам песочного цвета. – Я полагаю, что один из этих ковбоев станет вашим мужем еще до конца лета, и тогда вы будете в полной безопасности.

Все засмеялись, а Брайони густо покраснела при этих словах.

– Замолчи, Том, – заворчала на него Марта, сама не в силах удержаться от улыбки. – Вы должны извинить его, – сказала она поспешно, обернувшись к Брайони. – Том не хотел ставить вас в неловкое положение, но ведь вы такая красавица и все такое, поэтому вполне возможно, что он и прав.

– Спасибо, – ответила Брайони, – но я не особенно озабочена желанием немедленно выйти замуж. А что до этих ужасных людей, то пускай они лучше беспокоятся за себя! Я намереваюсь купить револьвер, как только приеду в Аризону, и собираюсь научиться пользоваться им. Запугать меня никому не удастся!

Мужчины обменялись веселыми взглядами в ответ на эту решительную речь хрупкой красавицы.

– Да, дорогая моя, – ответил доктор Брэди, – это очень неплохая идея. Хорошее оружие не повредит при данных обстоятельствах. Нет, серьезно, вы согласны со мной, Том?

– Точно. Но мне бы не хотелось, чтобы она столкнулась с такими головорезами, как Уэс Хардин или Джим Логан.

– Джим… Логан? – У Брайони перехватило дыхание, и сердце гулко заколотилось в груди.

– Что с вами, Брайони, что случилось? – озабоченно воскликнул доктор Брэди, быстро нащупав ее пульс. – Вы бледны, как пергамент, дорогая моя! Что-то не так?

– Н-нет, нет, ничего. – Тряхнув головой, Брайони глубоко вздохнула и постаралась улыбнуться своим взволнованным спутникам. – Я в полном порядке, честное слово, только это имя…

Ее голос дрогнул. Этот ужасный человек, этот убийца! Ледяной холод разлился по ее телу. Как же она ненавидела его! И тем не менее она испытывала какое-то болезненное любопытство по отношению к человеку, убившему ее отца.

– А что вам известно об этом человеке? – неуверенно спросила она Тома.

– В общем, немного. Говорят, что родом он из Техаса, как и Уэс Хардин, и считается одним из наиболее опасных типов в здешних местах. Он превосходный стрелок, как я слышал. Ему только двадцать восемь или двадцать девять, но на его совести уже не менее дюжины смертей, и, я полагаю, на этом он не остановится. Брайони, в чем дело? Почему вы так интересуетесь этим техасцем Джимом Логаном и почему вы так странно на меня смотрите?

– Простите, – пробормотала Брайони, опуская взгляд. – Вы все, должно быть, подумали, что я с причудами.

– Нет, дорогая моя, мы вовсе не считаем вас чудачкой, – ласково заверил ее доктор Брэди. – Но может быть, вы поделитесь с нами своими печалями?

Она подняла на него глаза, полные слез.

– Он убил моего отца, – прошептала девушка.

В салоне дилижанса повисла тишина. Даже миссис Оливер и Диана выглядели удивленными. Марта Скотт первая решилась заговорить.

– Как это ужасно, Брайони! – неловко начала она. – Нам очень жаль. Мы больше не будем об этом говорить. А вы просто постарайтесь больше об этом не думать.

– Да, я хочу забыть об этом. Я даже надеюсь, что Джим Логан уже покинул эти места. Думаю, что если я когда-нибудь встречу этого человека, то… попытаюсь сама убить его!

– Даже не помышляйте об этом, – сказал доктор Брэди успокоительным тоном.

– Да его, наверное, и не будет уже в Аризоне к вашему приезду, – вставил Том. – Вы его никогда не увидите, и поверьте, мы больше никогда не станем упоминать его имени.

Брайони почувствовала облегчение, когда они переменили тему, но, слушая неторопливую беседу своих спутников, она снова и снова возвращалась мыслями к человеку, застрелившему ее отца.

Этот техасец Джим Логан, как назвал его Том, представлялся ей действительно ужасным человеком: жестокий, грубый, не признающий законов. И все же одного она не могла понять. Почему он застрелил ее отца? Что не поделил Уэсли Хилл с этим профессиональным убийцей? Брайони еще некоторое время мучилась этим вопросом, но потом все-таки сдалась, придя к выводу, что всякие предположения сейчас бесполезны, поскольку она совершенно ничего не знала о жизни отца в Аризоне. Может быть, судья Гамильтон сможет пролить свет на это дело. А разгадка тайны существовала наверняка.

Наконец, покинув пределы Нью-Мексико, дилижанс пересек границу Аризоны. Брайони с жадным любопытством вглядывалась в природу края, который отныне должен стать ее домом. До сих пор Аризона представлялась ей безлюдной, пустынной местностью, лишенной красок жизни, и она была приятно удивлена, обнаружив, что эта земля, напротив, полна контрастов и пленительной красоты. Весна здесь уже махнула своей волшебной палочкой, и перед глазами девушки развернулась захватывающая дух панорама. Далеко впереди, у горизонта, на фоне сапфирового неба возвышались горы, подернутые лиловой дымкой: снежные искристые шапки на вершинах, сосновые леса, сбегающие по крутым склонам, огромные яркие пятна равнин, пурпурные каньоны, живописные нагромождения замшелых камней… И вся эта красота предстала перед восхищенным взглядом Брайони, овевая ее дыханием ясной весенней свежести, тонким ароматом сосен и цветущих апельсиновых деревьев. Все вокруг цвело и зеленело, многообразие кактусов пылающими шапками невообразимых цветов оживляло скупые краски пустыни. Среди этого великолепия то и дело мелькали животные: антилопы, белохвостые олени, лисы, барсуки, а однажды, как уверяла Брайони, даже стадо лосей. Вся эта неожиданная красота вытеснила воспоминания о Миссури. Ликующая, великолепная первобытность природы Аризоны казалась ей куда более восхитительной.

По мере продвижения дилижанса в глубь штата много раз обсуждавшаяся угроза нападения индейцев стала пугающей реальностью. Местность, по которой они ехали, населяло особо грозное и безжалостное племя вождя Кочизе. На каждой почтовой станции, где они останавливались, чтобы сменить лошадей, говорили о вылазках индейцев. Все старались держать себя в руках, только дамы Оливер испуганно вскрикивали при всяком случайном стуке или шуме в ночи.

Когда в конце концов наступил день ожидаемого прибытия Брайони в Винчестер, она вздохнула про себя с облегчением. Для нее опасности прекратятся, как только она сойдет с дилижанса и окажется в компании судьи Гамильтона, да и остальным пассажирам, которые поедут дальше, на Сан-Франциско, тоже можно будет перевести дух, потому что наиболее опасная местность очень скоро останется позади. Так что в этот день все забирались в дилижанс после завтрака в приподнятом настроении.

В этот день Брайони особенно волновала ее внешность. Ей хотелось произвести благоприятное впечатление на судью Гамильтона и остальных жителей Винчестера. Девушка разыскала крошечный ручеек неподалеку от почтовой станции, где они завтракали, и, улучив минутку, смыла пыль и грязь долгого путешествия с лица, рук и шеи, с удовольствием поплескавшись в чистой прохладной воде.

Быстро возвратившись на станцию, она сменила дорожную одежду на элегантное платье цвета лаванды с изящным круглым вырезом, тщательно расчесала тяжелую массу своих черных волос и, аккуратно уложив их высоко на затылке, заколола перламутровым гребнем, перламутровыми были и крошечные пуговки на лифе. После чего повязала вокруг шеи ленту в тон платья и приколола к ней брошь с камеей – когда-то она принадлежала ее матушке. Это была очень старая и очень ценная вещь. Брайони надевала ее только в особых случаях. Сегодня она начинала новую жизнь и хотела, чтобы все было особенным. Заслышав крик кучера, девушка поправила брошку и поспешила к остальным пассажирам, чтобы отправиться в заключительный этап своего путешествия.

– Нам будет вас недоставать, дорогая моя, – сказал доктор Брэди вскоре после полудня. – Без вас наше путешествие было бы куда менее приятным.

– Мне тоже будет вас недоставать – всех вас! – улыбнулась она в ответ, похлопав доктора по руке. – Особенно малышей.

Ханна и Билли засветились от такого комплимента, а Марта, заправив за ухо непокорную прядь темных волос, сказала унылым голосом:

– Я не знаю, как бы я с ними справилась без тебя, Брайони. Ты так хорошо умеешь ладить с маленькими.

– Хм! – подала голос миссис Оливер с заднего сиденья. – Я надеюсь, что вы сможете справиться и без нее. – Пожилая дама недовольно посмотрела на Марту. – Это путешествие и без того достаточно утомительно, чтобы усложнять его дополнительными неудобствами!

– Ну, ну, давайте не будем начинать все сначала, – поспешно прервал ее доктор Брэди.

– Мне кажется, малыши ведут себя лучше некоторых взрослых пассажиров, – многозначительно заметил Том, хитро улыбаясь.

Он больше не боялся матери и дочери Оливер. Постоянное общение с ними в течение пятнадцати дней стерло все условные границы, и теперь, казалось, он испытывал наслаждение, поддразнивая их. Том был очень доволен, когда миссис Оливер, поджав губы, возмущенно откинулась на спинку кресла.

– Не расстраивайся, мама! – вскрикнула Диана, сверля Тома презрительным взглядом. – Нам недолго осталось терпеть эту грубую компанию. Скоро мы уже будем в Сан-Франциско вместе с папой и забудем о тех унижениях, которые нам пришлось вытерпеть в этом кошмарном путешествии.

– Да, если только нам удастся доехать туда целыми и невредимыми! Если по дороге нас не убьют дикари! – уныло заключила ее мать.

Едва она успела закончить, как позади экипажа раздался неистовый шум. Мирный солнечный день в одно мгновение взорвался грохотом конских копыт, дикими криками и частыми выстрелами. Лошади, запряженные в дилижанс, в страхе заржали и встали как вкопанные. От неожиданного толчка пассажиры попадали со своих кресел. Приподнявшись с грязного пола дилижанса, Брайони выглянула в окно. От увиденного у девушки перехватило дыхание.

– Индейцы! – завопила миссис Оливер, хватаясь за голову. – Индейцы! Индейцы! Нас всех убьют!

Диана тоже принялась кричать в истерике.

– Тише вы! – торопливо зашептала Брайони. – Там не индейцы! Мы захвачены грабителями!

Доктор Брэди посмотрел куда-то мимо нее.

– Боюсь, вы правы, – мрачно согласился он, когда к остановившемуся дилижансу подъехали четверо всадников в масках.

Руки Брайони стали холодными и влажными. Она нервно вытерла их об юбку. Ей не хватило каких-то считанных часов, чтобы добраться до Винчестера и очутиться в безопасности! Мысли ее разбегались, она попыталась сообразить, что бандиты станут с ними делать. Внезапно новая мысль кольнула ее, и порывистым движением она сорвала камею с ленты. Эти люди отнимут ее, вне всякого сомнения! Брайони засунула свою драгоценность на самое дно ридикюля, отчаянно надеясь, что ее не станут обыскивать. От страха слезы подступали к горлу, но Брайони изо всех сил старалась не дать им воли. Она не должна биться в истерике, как эти ужасные Оливер. Надо быть сильной!

– Всем выйти! – раздался тем временем снаружи низкий и хриплый мужской голос. – И поживее! У нас нет времени, чтобы в игры играть, и мы будем стрелять в каждого, кто сделает неверное движение!