"Если бы знать" - читать интересную книгу автора (Джексон Лиза)Глава 7– Ну и прическа! Хрупкой, унизанной кольцами рукой Джоанна указала на волосы Марлы. – Сама стриглась. – Охотно верю. Натянуто улыбаясь – она еще не оправилась от известия о смерти Биггса, – Марла пригласила подругу в общую гостиную, ту, что отделялась от холла только аркой. Джоанна впорхнула в комнату так, словно уже тысячу раз здесь бывала. Марла внимательно всматривалась в женщину, но вновь испытывала только разочарование: миниатюрная фигурка, короткие белокурые волосы, тонкое правильное лицо, белый костюм с золотым шитьем, несколько золотых цепочек на загорелой шее и браслет с бриллиантами на хрупком запястье – ничто не навевало воспоминаний, и чем дольше она смотрела, тем сильнее казалось, что эту женщину она видит в первый раз. Джоанна плюхнулась на мягкий диван и наклонилась вперед, заложив руки между коленей. Ей явно не терпелось услышать новости. – Ну, как ты себя чувствуешь? – Лучше, чем последние полтора месяца, – это могу сказать точно! – призналась Марла. – Правда, голова все еще побаливает, и очень мешает эта проволока, – раздвинув губы, она показала скобки на зубах. – Что ж делать? Пока тебе без нее не обойтись. Разговор прервался – вошла Кармен с бутылкой вина, двумя дымчатыми бокалами, вазочкой фруктов, сыром и крекерами. – Что-нибудь еще? – поинтересовалась она, ставя поднос на кофейный столик. – Больше ничего, спасибо. Кармен бесшумно выскользнула из комнаты. Марла налила себе вина, а другой бокал протянула Джоанне. – Значит, у тебя амнезия? Марла кивнула в подтверждение. – Что, и меня не помнишь? – Джоанна изумленно выгнула брови, а затем повернулась к подруге в профиль. – А так? – И так тоже. Но не думай, что «повезло» только тебе, – я вообще никого не помню. – Ну вот, только-только я ощутила себя избранной. Марла невольно улыбнулась. – Даже своих детей не могу вспомнить. Ужас, правда? – Да, в самом деле. Неприятная история. – Это еще мягко сказано. Впрочем, кажется, я потихоньку припоминаю кое-что о себе. Знаешь, так вдруг, фрагментами, вспоминается, как я была там-то, делала то-то. Но такого, чтобы можно было всплеснуть руками и сказать: «Ой, вспомнила!» – такого нет. Черт! Ужасно раздражает. Не помню даже, как мы с тобой играли в теннис. – Вот и хорошо. Можно притвориться, что я выигрывала. – А на самом деле? – На самом деле ты у нас была чемпионкой. С тобой никто в клубе не мог состязаться. – Джоанна без стеснепия разглядывала Марлу, карие глаза ее светились любопытством. – Не переживай, все вернется. – Вместе с лицом? – Ну, по крайней мере, вместе с волосами. Марла усмехнулась. – А что касается лица... – Джоанна с видом знатока склонила голову набок. — Хм... Мой муж, если помнишь, пластический хирург. В основном занимается косметической хирургией, но иногда делает и реконструкции. И я, если помнишь, в свое время работала у него в клинике. – Она замолчала, лоб прорезала морщинка. – Ах да, ты не помнишь. Ну, может, это и к лучшему. – Заметив, что Марла не понимает, о чем речь, Джоанна вздохнула: – Тед был женат. А я, мерзавка этакая, увела его из семьи. – Об этом она сообщила с некоторой гордостью, словно радуясь, что сумела одолеть соперницу. – А-а... – Ничего, не смущайся. С тех пор прошло двенадцать лет. Все давно быльем поросло. Джоанна взяла Марлу за подбородок и бесцеремонно повернула в профиль. – Так... По моему скромному мнению – а я, позволь заметить, кое-что в этом понимаю, – когда пройдут синяки и спадет припухлость, ты снова станешь красавицей, но выглядеть будешь по-другому. Не так, как раньше. – Лучше, может быть? – Может, и лучше, – пожала плечами Джоанна. – Хотя не могу взять в толк, зачем это тебе. У тебя и так от мужиков отбою не было. Вот так новость! И тем не менее, почему-то Марла не сомневалась, что это правда. – Точно. Таких, как ты, мужчины не пропускают. Эти слова Джоанна произнесла с ноткой горечи, даже ревности, дав Марле повод всерьез задуматься об их предполагаемой дружбе. «Или о том, что я за человек. Прямо Джоанна об этом не сказала, но прозрачно намекнула, что я наслаждалась мужским вниманием, может быть, даже искала его». Эта мысль заставила ее поморщиться. – Прими мои сожаления насчет Пэм, – заметила Джоанна, помешивая в бокале соломинкой. – Она ведь была твоей подругой. – И твоей, разве нет? – Недавние подозрения вновь проснулись в душе Марлы. – Никогда с ней не встречалась. – Но она же была членом клуба! – Разве? – Джоанна прикусила соломинку и глубоко задумалась. – М-м... нет, не думаю. По крайней мере, я ее никогда не видела. – И я не играла с ней в теннис? – Нет... по крайней мере, я об этом не знаю. Может быть, ты с ней познакомилась где-то еще? Незадолго до беременности ты уезжала – в Мексику, кажется. Но одно я знаю точно: я эту Пэм никогда не видела и, по правде говоря, даже ничего о ней не слышала до катастрофы. Только тогда мы и узнали, что ты с ней дружила. Конечно, клуб у нас большой, всех знать невозможно, но из нашей четверки с ней никто не знаком. Марла ощутила холодок страха. Кто-то... Алекс или полицейский ? … кто-то совершенно точно говорил, что она играла с Памелой в теннис. Или, может быть, собственный мозг играет с ней дурные шутки? Так или иначе, она должна выяснить истину. – Послушай, адресной книги клуба у тебя с собой, наверное, нет? – М-м... А знаешь, может, и есть, – с готовностью отозвалась Джоанна. – Сейчас посмотрим. – Она отставила бокал и принялась копаться в огромной спортивной сумке. – Если только я ее найду... – Просмотрев несколько отделений, она расстегнула карман на «молнии» и извлекла оттуда книжечку с эмблемой клуба. – Вуаля! Сама удивляюсь, как мне удается что-то находить в этом бардаке. Торопливо поблагодарив, Марла раскрыла книжку на букве Д и принялась водить пальцем по строчкам. Ни одно имя, ни один адрес или телефон не пробуждал воспоминаний. И фамилии Делакруа здесь не было. «Как будто ее никогда не было на свете.» – Черт возьми! Чего-то подобного Марла и ожидала. Однако она просмотрела список еще раз, внимательнее – и снова ничего не обнаружила. – Нет? – Джоанна отрезала кусочек сыра и положила его на крекер. – Так я и думала. Мы ведь уже говорили об этом – Робин, Нэнси и я – и сошлись на том, что ты ни разу не упоминала об этой Памеле Делакруа. Никто даже имени такого от тебя не слышал. А ведь наша четверка собиралась по меньшей мере дважды в неделю. – И все же эта Пэм Делакруа была в ту ночь со мной. А теперь она мертва. И водитель грузовика тоже мертв. – Как, и он умер? – Джоанна сморщила носик. – Наверно, для него это к лучшему. «Скажи это его семье», – с горечью подумала Марла. – Все это очень тяжело. – Понимаю. «Да что ты понимаешь? Как ты можешь понять? Два человека погибли по моей вине, а я даже ничего об этом не помню!» Марла так сильно сжала бокал, что он едва не треснул у нее в пальцах, но не произнесла ни слова. В конце концов, Джоанна – ее подруга, ее связь с внешним миром. Она пришла помочь. – Послушай, – заговорила Джоанна, энергично вгрызаясь в крекер, – скажи правду, как ты себя чувствуешь? – Как в аду, – честно ответила Марла и, не думая о предостережениях свекрови, сделала большой глоток вина. В конце концов, что с ней случится из-за одного бокала? Она свихнется? А разве сейчас ее можно назвать нормальной? Марла снова взялась за адресную книгу. Теперь она начала с буквы А и внимательно вчитывалась в имена и адреса, пытаясь вспомнить, что за люди стоят за ними. Но все эти Смиты, Джонсоны и Уолтерсы оставались для нее незнакомцами. – Впрочем, кажется, я и вправду поправляюсь. – Будем надеяться. – И Джоанна подняла бокал, словно произнесла тост. – Кстати, а где твое кольцо? – На руке, – Марла для верности вытянула пальцы. – Да нет, не обручальное, а другое, с рубином. Отцовский подарок. Ты говорила, что это твой талисман, никогда с ним не расставалась. – Не знаю... – Она взглянула на свою руку, попыталась вызвать в памяти образ кольца, которое носила, не снимая, многие годы... нет, ничего. – Может быть, его украли в больнице? Такое случается. – Не знаю, на мне было только это, – растерянно ответила Марла. – Обязательно разберись с этим. Это старинное кольцо, оно стоит бешеных денег. И потом, твой отец в таком состоянии... ну, словом, ты наверно, захочешь сохранить что-нибудь в память о нем. – Она прикоснулась к руке Марлы. – Как он? – Я еще его не видела, – ответила та, ощутив укол стыда. – Ты о нем очень беспокоилась, – объяснила Джоанна. – Как-то сказала мне по телефону, что не знаешь, доживет ли он до рождения Джеймса. – Он так серьезно болен? Почему Алекс ей этого не сказал? – По твоим словам, ему осталось несколько недель, а был этот разговор больше месяца назад. Марла ощутила, как сердце покрывается корочкой льда. – Он умирает? Между тщательно выщипанных бровей Джоанны прорезалась морщинка. – К сожалению, да. Ты и об этом забыла? – Да, и об этом. Джоанна допила вино и взглянула на золотые часики. – Ладно, извини, что уже убегаю, но мне пора. Иначе не успею забрать ребят из секции. – Спасибо, что заглянула. – Не за что. Тебе спасибо за угощение. Слушай, как снимут эту проволоку, может, пообедаешь с нами? Нэнси и Робин тоже очень хотят с тобой повидаться. Если будешь в силах, может, сыграем несколько сетов. А если нет, просто посидим, поболтаем. – С удовольствием, – ответила Марла. – Как только избавлюсь от этого шедевра зубоврачебного искусства. На мгновение она заколебалась, вспомнив о том, как ужасно выглядит, но решила не трусить. В конце концов, Джоанна, Нэнси и Робин – ее ближайшие подруги. Бог свидетель, ей сейчас очень нужны друзья. – Вот и хорошо. Я все организую. – Спасибо. – Какой скандал? – спросила Марла. Джоанна покраснела до корней волос, словно сообразив, что ляпнула лишнее. – Да собственно, ничего и не было, журналисты, как обычно, сделали из мухи слона. Ладно, мне пора. Не забудь разузнать насчет кольца! Она помахала рукой и упорхнула, оставив Марлу наедине с болью в голове и тяжестью на сердце. Марла надеялась получить ответы – а получила лишь новые вопросы. Много вопросов. Подойдя к окну, она увидела, как Джоанна садится в ярко-алый спортивный «БМВ» и выезжает за ворота. – Настоящая гадюка, – произнесла у нее за спиной Юджиния. Марла вздрогнула от неожиданности. Она не слышала, как вошла свекровь. – Гадюка? – Она повернулась к Юджинии, стоящей у соседнего окна. – Почему? – Вынюхивает, сплетничает, пакостит исподтишка. В глаза виляет хвостом, а стоит отвернуться – укусит. Двенадцать лет назад за душой у нее не было ни гроша, зато амбиций – хоть отбавляй. Положила глаз на Теда Линдквиста и увела его из семьи. Не подумала ни о жене, с которой он прожил двадцать пять лет, ни о детях. – Громко вздохнув, Юджиния отошла от окна и принялась протирать очки белоснежным платочком. – Не люблю сплетничать; просто Френсис, жена Теда, была моей подругой. – Джоанна что-то говорила о скандале в Кейхилл-хаусе. – Да, я слышала, – вздохнула Юджиния. «Интересно, – подумала Марла, – что она еще слышала? Может быть, свекровь их подслушивала?» – Что ж, думаю, надо рассказать тебе правду. – Если вас не затруднит, – несколько резче, чем хотела бы, ответила Марла. Юджиния села в свое любимое кресло и надела очки. Сейчас она выглядела старой и очень усталой. – Грязное дело. В прошлом году одному из членов совета директоров, священнику, было предъявлено обвинение в... в связи с одной из девушек. Несовершеннолетней. Обвинение вскоре было отозвано, имя девушки так и не названо – словом, дело ничем не кончилось. Но журналисты вцепились в эту историю и раздули страшный шум из ничего. Алекс, разумеется, все уладил, однако репутация Кейхилл-хауса оказалась запятнана. – Она промокнула платочком сухие глаза. – Все это произошло почти полтора года назад. Но люди вроде Джоанны кормятся подобными сплетнями и не дают им заглохнуть. Должно быть, собственная нечистая совесть заставляет их завидовать порядочным людям и побуждает марать чужое доброе имя. Но хватит об этом, – резко оборвала себя Юджиния. – Не хочешь ли отдохнуть перед ужином? – Она взглянула на часы. – И, кажется, тебе пора принять лекарство. Кармен, наверное, уже отнесла его наверх. Марла хотела возразить, но не нашла в себе сил. Она смертельно устала, и голова готовила ей новую пытку. – Кармен поможет тебе раздеться и лечь. – Спасибо, я справлюсь сама. – Тебе нельзя переутомляться. – Юджиния покосилась на пустой бокал, неодобрительно поджала губы, но промолчала. – Кстати, Алекс нанял для тебя сиделку. Он – это мужчина – завтра приступает к работе. – Мне не нужна сиделка! Снисходительно улыбнувшись, Юджиния поднялась со своего трона. – Посмотрим, – ответила она и выплыла из комнаты. Сжимая руками ноющие виски, Марла поднялась наверх, в библиотеку, взяла оттуда несколько фотоальбомов и перебралась к себе в спальню. Проглотив горький сок с растворенной в нем таблеткой, она скинула туфли, скользнула под покрывало и принялась листать альбомы. Свадебные фотографии Марла уже видела, так что сразу перешла к первым годам замужества. Вот она с Алексом в автомобиле, на каком-то тропическом пляже, в спортивном костюме и с ракеткой, а здесь – с маленькой Сисси и человеком, в котором уже научилась узнавать отца. Малышка сидела у него на коленях; он без улыбки смотрел в объектив. Он ей не нравился. Теперь Марла это знала. Никогда не нравился. Как и мать – холодная, отчужденная женщина с вечно нахмуренными бровями и недовольно поджатыми губами. Марла перевернула страницу альбома. Отец стоял на лужайке. Позади высился внушительный дом в георгианском стиле: трехэтажная центральная часть, два двухэтажных крыла, белые колонны и высокое крыльцо. Дом, где прошло ее детство? Глаза у нее слипались, но Марла пролистала альбом до конца. Всякий раз, как она видела отца, внутри что-то неприятно сжималось, как будто она боялась его, как будто в прошлом тщетно старалась добиться его одобрения. – Бред какой-то, – пробормотала она и, отложив альбом, уронила голову на подушку. Утро вечера мудренее: может быть, сон освежит ее и поможет найти решение бесконечных загадок. Но и во сне ее преследовали незнакомцы, лишенные лиц. Они смеялись, но не приглашали ее посмеяться вместе; они шутили, но обращались не к ней. Она пыталась заговорить с ними, но не могла; пыталась привлечь к себе внимание, но они не замечали ее, словно она стала невидимкой. И во сне, как наяву, она была одинока. Где-то вдалеке заплакал ребенок. Марла услышала знакомый голос: – Знаю, знаю, но в будущем я вас прошу спрашивать, кто звонит и что передать, а затем сообщать мне. Она еще недостаточно окрепла, чтобы самой отвечать на звонки. Она ужасно выглядит, с трудом говорит из-за этих скобок. Бедняжка! Я забочусь о ее же благе! Эта женщина говорит о ней! Марла хотела возразить, но голоса затихли, смолк и детский плач. Марла повернулась на живот и снова провалилась в глубокий сон. Когда она проснется, люди вновь обретут лица, но сначала надо поспать. – Как там Крутой? Ник сидел на кровати у себя в номере, откинувшись на подушки и прижимая плечом к уху телефонную трубку. – А чего ему сделается? – ответил Оле. – Жив-здоров. Только все на дорогу смотрит, тебя дожидается. – Пришлось задержаться, – объяснил Ник. – Я думал, управлюсь быстрее. – Понятно. «Не успел приехать, а уже увяз по горло», – хмуро подумал Ник. Впрочем, чего он ожидал? Так всегда бывает, когда имеешь дело с Марлой. Ему вспомнилась первая встреча в больнице, когда жалость в нем вела войну с презрением. Бедная богатенькая девочка. Нет, точнее: бедная чертова богатенькая сучка. – Будь спок, – говорил тем временем Оле, – за Крутым я смотрю, как будто он мой собственный, и за твоей посудиной тоже. – Спасибо. – Вертя в руках телефонный провод, Ник встал и в одних носках подошел к окну. – Когда соберусь домой, дам тебе знать. – Ладно. Распрощавшись с Оле, Ник остановился перед окном и устало потер шею. С той секунды, как на стоянке у гавани он увидел Алекса, его не отпускало напряжение. И с каждым днем оно становилось все сильнее. Ник взглянул вверх, на холм. Где-то там сейчас Марла. Будем надеяться, потихоньку вспоминает свое прошлое. Ник поморщился: он предпочел бы, чтобы некоторые моменты их прошлого навсегда остались погребены под спудом забвения. Но как он их ни гнал, они не желали уходить – воспоминания о темных углах, горячих телах и мускусном запахе секса. Только Марла умела зажечь его одним взглядом, одним словом, одной улыбкой. Только Марле удалось проникнуть ему в душу. Где бы, когда бы они ни встретились, страсть витала в ее голосе, в дерзких взглядах, в дразнящих прикосновениях тонких пальцев. Ни одна женщина не рождала в нем такого огня. Ни прежде, ни после. В то время он по глупости воображал, что дело не в ней, а в них Послышался тихий, быстрый стук в дверь. Нахмурившись, Ник пересек комнату и открыл. На пороге с поднятым кулачком стояла Чериз. – Как повезло, что я тебя застала! – прощебетала она и без приглашения впорхнула внутрь, внеся с собой сильный запах духов. Чериз была в черной кожаной куртке, свитере и джинсах. Белокурые волосы собраны в узел и подхвачены золотой заколкой. Накрашена, по обыкновению, сильнее, чем надо. Держится уверенно, но в густо подведенных золотистых глазах, обрамленных накладными ресницами, притаилась тревога. – Ник, я хочу с тобой поговорить. – Подожди-ка. Как ты меня нашла? Чериз пожала плечами и поставила в угол мокрый зонтик. – Монти выяснил, где ты остановился. – Как? – Понятия не имею, – пожала она плечами. – Но у него везде связи. Об этом Ник давно знал. Еще дядюшка Фентон говорил, что его сын способен в любую щель пролезть без мыла. Ник подозревал, что у Кейхиллов это фамильная черта. – Выпить хочешь? Чериз энергично замотала головой. – Нет-нет, я не пью с тех пор, как приняла веру. Вот так так! – Не возражаешь, если я себе налью? – зачем-то спросил Ник. – Пожалуйста, – проявила великодушие Чериз. – Я стараюсь никого не осуждать. – Очень разумно с твоей стороны, – пробормотал Ник, открывая мини-бар и наливая себе пива. Он хорошо помнил, как в юности Чериз увлекалась марихуаной и ЛСД, а в паузе между вторым и третьим замужеством лечилась от пристрастия к кокаину. – -Так о чем же ты хотела поговорить? – поинтересовался он, присаживаясь на край кровати. – О Марле. Чериз сидела на самом краешке кресла, словно в любой момент готова была вспорхнуть и улететь. – А конкретнее? – Я надеялась, ты передашь Алексу мою просьбу. – Я рассказал, что ты хочешь навестить Марлу. Но он считает, что ей пока не стоит принимать гостей. – Но мы же одна семья! – жалобно воскликнула Черяз, – Ты же знаешь, мы с Марлой всегда дружили! Вот это для него новость. Или ложь – Нет, не знаю. – Господи, Ник! Ну вспомни! Мы всюду ходили вместе, когда... ну. когда вы с ней были близки. – Нет, правда не помню. – Однако так и было. Для меня Марла – одна из лучших подруг! Тараторя без умолку, Чериз не переставала нервно расстегивать и застегивать сумочку. Щелк, щелк, щелк. – А теперь Алекс даже не разрешает мне с нею повидаться! Не знаю, от всех друзей он ее прячет или только от меня, но это несправедливо! – Насколько я знаю, он вообще не одобряет никаких посещений, пока Марла окончательно не поправится. Боюсь, он не передумает. – Господи боже! – Чериз даже не пыталась скрыть досаду. – Тогда поговори с Марлой! – Скажи, пожалуйста, эта твоя дружеская привязанность к Марле имеет какое-то отношение к вопросу о наследстве? Почудилось ли ему, или и вправду Чериз зло прищурила глаза? – Понятно. Это тебе Алекс наговорил. – Не спорю, кое-что он о вас с Монти рассказывал. Ник одним глотком прикончил банку пива, и Чериз поморщилась. – Да ты и раньше знал! – Хорошенькое личико ее недовольно скривилось. – Но это совсем другая история. – Она тяжело вздохнула. – Конечно, Алекс – твой брат и все такое, но на твоем месте я бы не поворачивалась к нему спиной. – Почему? – спросил Ник, хотя хорошо знал ответ. – Да хотя бы потому, что он прирожденный лжец! Беспрерывно врет, обманывает, путает следы, что-то замалчивает, что-то скрывает. Все боится за свои секреты. И, знаешь ли, правильно делает. Если хоть одна из его тайн выплывет наружу... – А тебе известны его тайны? – Кое-что известно. – Золотистые глаза Чериз потемнели. – Но не все. Всех тайн Александера Кейхилла не знает никто. Даже его жена. – Ты, наверно, считаешь, что ему не помешала бы хорошая доза христианства, – не удержался Ник. – Всем нам не помешала бы. – Она улыбнулась и кокетливо взмахнула накладными ресницами. Улыбка и ресницы были одинаково фальшивы. – Даже тебе, Ник. – Ладно, запомню. – Иисус простит грехи любому, кто обратится к нему. И мне. И Алексу. И тебе. Ник испытующе взглянул на кузину. – Со мной ему придется нелегко – уж больно велик список грехов. – Поверь, Иисусу терпения не занимать! Ник невольно рассмеялся. Ему нравилась Чериз: может, она и заноза в заднице, но заноза симпатичная. И в тридцать с лишним она сохранила юношескую способность без остатка, всей душой отдаваться каждому новому увлечению – будь то игра в Лиге юниоров, опасные эксперименты с наркотиками или новообретенная вера. Чериз встала и потянулась за зонтиком. – Я очень хочу повидать Марлу. Пожалуйста, помоги мне в этом. Я на тебя надеюсь. – Я с ней поговорю, – пообещал Ник. – Да, как ее здоровье? – вдруг спросила Чериз. Надо же, вспомнила – через четверть часа после начала разговора! – Поправляется потихоньку. – Отлично. Позвони мне. Я сейчас живу в нашем старом доме, номер тот же. – Придерживая зонтик одной рукой, другой Чериз извлекла из сумочки визитную карточку. – Вот, держи. На одной стороне, под изображением сложенных в молитве рук, Ник обнаружил имя, телефон и домашний адрес Чериз. На другой значилось: «Преподобный Доналд Фавьер», а дальше – название, адрес и телефон церкви. – Да, и еще, – заговорила Чериз, накрыв его руку своей мягкой рукой, – хочу, чтобы ты знал: я молюсь и за Марлу, и за Алекса, и за тебя. И Доналд тоже молится. – Видимо, это должно согревать мне сердце? – усмехнулся Ник. – Вообще-то да, – серьезно ответила она. – Боюсь, ты понапрасну тратишь время. – Он положил карточку на столик рядом с телефоном. – Я ведь с колыбели безнадежный грешник. Помнишь? – Заблудшая овца. – Скорей уж волк в овечьей шкуре. – Николас, ты невозможен! – Стараюсь, как могу. – Да я уж вижу. Чериз подошла к дверям. Ник последовал за ней. – Да, знаешь что, – снова заговорила она, крепко сжимая зонтик, – в следующий раз я постараюсь захватить с собой Монти. – Постарайся. Я его не видел, наверно, лет тридцать. – Он все такой же, – вздохнула Чериз. – Видимо, еще не обрел господа, – заметил Ник, вспомнив пристрастие кузена к дешевым женщинам, быстрой езде и подозрительным снадобьям. – Но я над ним работаю. И Доналд тоже. «Похоже, бедняга Монти влип», – подумал Ник. – Вот здорово будет снова повидать Марлу! – мечтательно вздохнула Чериз. – Нам есть о чем поболтать! Знаешь, ведь у них с Алексом не все было гладко, несколько раз они даже расходились. – Вот как? – Да, один или два раза. Но нет, сплетничать грешно, – спохватилась Чериз. – Это их личное дело. Я просто каждый день за них молюсь. – Еще бы. – Мне не терпится поговорить с ней по душам, утешить. Представляю, как ей сейчас тяжело! Особенно теперь, когда умер тот водитель – я слышала в новостях по радио. Ник кивнул – об этом он уже знал от Алекса. – Я и не знал, что у Алекса с Доналдом были какие-то общие дела, – заметил он. Чериз сглотнула и слишком быстро отвела взгляд. – Да, собственно, и дел-то никаких не было. Просто Доналд одно время работал в Кейхилл-хаусе, даже входил в совет директоров. Знаешь, Ник, он замечательный, настоящий христианин – всегда спешит туда, где нужна помощь! – Выпалив все это одним духом, Чериз вдруг заторопилась. – Так вот, поговори с Марлой, ладно? – Поколебавшись, она добавила: – Ник, я очень рада была тебя повидать. Правда. – Прикусив губу, словно опасаясь сказать лишнее, она протянула руку и торопливо погладила его по щеке. – Береги себя. И исчезла, оставив после себя ароматный шлейф духов. Ник одним глотком прикончил пиво и швырнул опустевшую банку в мусорную корзину, размышляя о том, какого черта Чериз нужно от Марлы. Посидеть рядышком и почитать вслух Библию? Ну нет, на это он не купится. Он достал из бумажника потрепанную старую визитку – из тех времен, когда в мире большого бизнеса Николас Кейхилл пользовался репутацией спасителя. На оборотной стороне визитки было нацарапано несколько телефонных номеров. От души надеясь, что Уолт не переехал, Ник подсел к телефону и набрал номер. Уолт снял трубку на третьем звонке. – Хаага у телефона. – Уолт, это Ник. Ник Кейхилл. – Сколько лет, сколько зим! – отозвался знакомый хриплый голос его давнего сотрудника. – Чему обязан? – Мне нужна помощь. Хочу, чтобы ты для меня кое-что разузнал. В Сиэтле, на том конце провода, послышался щелчок – очевидно, Уолт открыл банку пива. В те дни, когда они с Ником работали вместе, он выпивал три упаковки за день. – Я думал, ты бросил это дело, – проворчал Уолт. – Я тоже так думал. – И он коротко рассказал Уолту обо всем, что произошло в Сан-Франциско. Уолт встретил эту историю смешком, перешедшим в натужный кашель. – Выходит, верно говорят – кровь не водица. – Не водица, это уж точно, – согласился Ник. – Теперь слушай. Мне нужно как можно больше информации, во-первых, об аварии, и во-вторых, о Памеле Делакруа. О ней я не знаю вообще ничего, кроме того, что у нее дочь в Сайта-Крус. У дочери может быть другая фамилия. – Хоть что-нибудь еще у тебя есть? Номер страховки, водительского удостоверения, фамилия мужа? Любимый ресторан, на худой конец? – Вот за это я тебе и плачу. В ответ раздалось сердитое пыхтение. – Разузнаешь все, что сможешь, и отправишь мне по факсу или по электронной почте. Я подключу переносной компьютер. Если найдешь фотографии, отсканируй и тоже пришли. – Это все? – с нескрываемым сарказмом поинтересовался Уолт. – Еще нет. Ник ощущал знакомый прилив адреналина. Время повернулось вспять: он снова был молод, энергичен и полон сил. – Завтра я отправлю тебе по факсу список служащих компании и друзей семьи, о которых надо собрать сведения. Намотав на палец телефонный шнур, он подошел к окну. На углу, раскрыв над головой зонтик и посматривая на часы, стояла Чериз. Да полно, Чериз ли это? Ведь она ушла от него добрых десять минут назад, а черные джинсы и кожаная куртка – в Сан-Франциско обычный наряд. И потом, на улице уже темно, а бледный свет фонарей придает всему какой-то фантастический облик. К тротуару подъехал автомобиль. Женщина стряхнула с зонтика дождевые капли и сложила его. Светлые волосы и золотая заколка блеснули в янтарном электрическом свете. Она еще не успела закрыть дверь, а нетерпеливый водитель уже рванул с места, расплескивая воду широкими шинами. – Проверь также всех членов семьи, – продолжал Ник. – Алекса, Марлу и кузенов – Чериз и Монтгомери, больше известного как Монти. – Все носят фамилию Кейхилл? – Нет, подожди. – Ник потянулся за оставленной визиткой. – Фамилия Чериз – Фавьер. – Он продиктовал фамилию по буквам и добавил адрес. – Мужа зовут Доналд, он служит в церкви Святой Троицы в Сосалито. – Нахмурившись, он продиктовал и адрес церкви. – А как насчет твоей матери? – поинтересовался Уолт. – С ней что делать? – Проверь и ее, – ответил Ник. |
||
|