"Если бы знать" - читать интересную книгу автора (Джексон Лиза)

Проснувшись, Марла поначалу не могла понять, где находится. Только спустя несколько секунд сообразила, что это ее спальня, ее кровать – все вокруг ее.

Сколько же она проспала? За окном стоял все тот же серенький день, но, судя по чувству разбитости и туману в голове, времени прошло порядочно. Во рту стояла горечь, волосы – точнее, то, что от них осталось, – казались сальными. Она не слышала, как вернулся Алекс (если он вернулся), не слышала плача малыша – спала как убитая.

Как была, в лифчике и трусиках, Марла прошла в ванную, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале. На вешалке висели свежие полотенца. Марла разделась, шагнула в застекленную душевую кабинку, в которой свободно поместились бы двое, и включила душ. Горячая вода приятно заколола кожу. Осторожно, стараясь не задевать шрамы, Марла вымыла голову и выбрила безопасной бритвой волосы на ногах и под мышками. Под душем ей стало чуть получше, но мозг все равно был словно опутан паутиной. Собравшись с духом, Марла до отказа повернула правый кран – и невольно отшатнулась к стене, когда из душа хлынула ледяная вода.

Ледяной душ помог: Марла снова почувствовала себя человеком – впервые после этой проклятой комы. Выключив душ, она вышла из кабинки, начала растираться полотенцем... и в этот миг в мозгу ее сверкнуло воспоминание об ином времени и ином месте.

Она на пляже... с ней друзья... или муж... или, может быть... Сисси? Дочь... нет, не она... сияет солнце, она выбегает из воды, горячий песок обжигает ей ступни, кто-то протягивает полотенце, но... кто? От напряжения немедленно заболела голова. Это был мужчина... да, мужчина. Видимо, Алекс, или... Ник? От этой мысли внутри у нее что-то сжалось, и она принялась энергично растираться полотенцем. Мало ли кто это мог быть!

А может, ничего этого вообще не было.

Она нахмурилась, пытаясь вновь вызвать воспоминание, но оно, едва явившись, ускользнуло бесследно.

В нетерпеливом стремлении как можно больше узнать о себе, Марла подошла к зеркалу. Господи, на кого она похожа! Опухоль спадала, и синяки начали проходить, но она по-прежнему не узнавала себя. А волосы – ну и кошмар! С одной стороны торчат щетиной, с другой – свисают до подбородка. Придется сделать короткую стрижку. Совсем короткую. «Как у Джеймса», – подумала она и улыбнулась.

То, что мгновенной искрой блеснуло в мозгу на этот раз, нельзя было даже назвать воспоминанием – так, тень, неясный отзвук какого-то давнего происшествия. Она когда-то уже брила голову. Но зачем? Подростковый эпатаж? Подражание какой-нибудь модной певице?А может быть, просто утомленный мозг кормит ее иллюзиями? Черт бы побрал эту амнезию!

– Ничего, это только начало, – сказала Марла вслух.

Выдавив на палец немного зубной пасты, она осторожно почистила свои скрепленные проволочной скобкой зубы. Немного терпения, говорила она себе: постепенно обрывки воспоминаний начнут складываться в целостные картины, и в один прекрасный день она вспомнит все.

– Рим не в один день строился, а Сан-Франциско – тем более.

Однако мудрые изречения не помогали: она по-прежнему изнывала от нетерпения.

Марла заглянула в аптечку и обнаружила там два пузырька: в том, что с ярлычком «тетрациклин», еще оставались две таблетки, другой, надписанный «премарин», был пуст. На нижней полке шкафчика лежали ножницы. «Вот это мне и нужно!» – сказала себе Марла и, встав перед зеркалом, принялась подравнивать волосы. Пряди цвета красного дерева падали на пол один за другим. Взглянув на себя в последний раз, Марла осталась довольна: по крайней мере, выглядела она не хуже, чем до стрижки. Набрав на ладонь немного мусса, она пригладила волосы и постаралась замаскировать швы, затем отступила на шаг, чтобы увидеть результат своих усилий. Конечно, не салон красоты, но для парикмахера-любителя неплохо. А со временем волосы отрастут и закроют шрамы. И вообще, о волосах беспокоиться не стоит – это самая пустячная из ее неприятностей. Краситься Марла не стала – что толку? Выйдя из ванной, она направилась прямо в гардеробную.

Господи боже, чего здесь только не было! Костюмы, жакеты, юбки, брюки! Внизу – целая радуга туфель, каждая пара – в отдельном гнездышке. В стороне – блестят и переливаются в прозрачных полиэтиленовых чехлах вечерние платья. Спортивные костюмы, утепленные брюки, сумки – две полки одних сумок. В дверце одного из шкафов – зеркало в полный рост.

– Вот это да!

Однако, где же джинсы? Да-да, самые обыкновенные джинсы, футболки или свитера? И где, скажите на милость, ее сумка – с бумажником, чековой книжкой и прочими предметами первой необходимости?

Марла перерыла обе полки, просмотрела все сумки, большие и маленькие. Тщетно. Пусты, словно их почистили вакуумным пылесосом.

– Черт!

Марла побросала сумки обратно, затем выдвинула ящик и там наконец обнаружила хоть что-то такое, что можно надеть: джинсы, правда слегка великоватые, и пушистый розовый свитер, легкий и теплый. Возможно, ее любимый. Впрочем, пока это только предположение.

– Слушай, перестань наконец терзать себя! – прикрикнула на себя Марла.

Но и это не помогло: в мозгу, сопровождаемые неотступной головной болью, теснились вопросы. Десятки вопросов – о ее жизни, о дочери, о сыне, о муже, о человеке, который был ее любовником.

В спальне Марле было как-то неуютно: подойдя к зеркалу в тяжелой резной раме, она начала рассматривать фотографии на подзеркальнике. Одна, в золотой рамке, привлекла ее внимание. На снимке была она сама – задолго до катастрофы. Волосы цвета красного дерева блестят на солнце, развевается открытое розовое платье, а позади, словно гигантское, расшитое блестками одеяло, раскинулся океан. Голова ее откинута назад, глаза сияют, на лице широкая улыбка. На руках у Марлы, обняв пухлыми ручонками за шею, сидит Сисси – ей, должно быть, годика три.

Марла вглядывалась в фотографию, побелевшими от напряжения пальцами сжимая рамку. «Ну же! Думай, вспоминай! Ты, Сисси и тот человек, что сделал снимок, тот, чья тень лежит у твоих ног, – это, разумеется, Алекс!»

Но, как она ни старалась, тот день не приходил на память. Да и никакой другой день, коль уж на то пошло.

– Не будем гнать коней, – сказала себе Марла и поставила фотографию на подзеркальник, причем едва не уронила – пальцы ее еще не обрели былой ловкости, и сама себе она казалась ужасно неуклюжей.

Она заглянула в детскую – там никого не было. Очевидно, няня унесла малыша вниз, и сейчас над ним воркует Юджиния. Послушать ее, так подумаешь, что появление на свет наследника Кейхиллов важнее Второго Пришествия! А может, и Первого.

Снизу доносились голоса, но Марла решила пока побродить по дому одна, освоиться. Ей хотелось как можно больше узнать о себе – и узнать самой, не задавая вопросов. Дело даже не в смутных подозрениях – просто у нее уже были случаи убедиться, что родные обращаются с ней, как с драгоценной хрустальной вазой, и больше всего боятся ее расстроить. А Марла стремилась как можно скорее оставить позади все неясности, разобраться наконец с прошлым и зажить нормальной жизнью.

«Не выйдет. Сначала тебе придется многое вспомнить. И побеседовать с полицией.» Но Марла отогнала прочь мрачные мысли. Да, и с полицией, и с адвокатом, и со страховой компанией. А еще надо позвонить бывшему мужу и дочери Пэм, выразить соболезнования. Причем лучше не откладывать. Но сейчас она об этом думать не будет.

Марла вышла в гостиную, приблизилась к двери, ведущей в спальню Алекса, – дверь оказалась не заперта. Не раздумывая, Марла шагнула через порог.

В комнате Алекса было чисто, словно в казарме перед проверкой – ни пылинки. Королевских размеров кровать, диван и стойка с телевизором и стереосистемой – вот и вся обстановка. Из окна открывался вид на город, уже мерцающий вечерними огнями. В гардеробной Марла обнаружила богатую коллекцию деловых и спортивных костюмов, безупречно чистых, отглаженных и развешанных с армейской аккуратностью. Дверь рядом с гардеробной вела в небольшой тренажерный зал, где, как видно, Алекс поддерживал форму. Марла провела рукой по ручкам велотренажера, коснулась беговой дорожки. А где занималась спортом она сама? Даже после полутора месяцев в постели она оставалась стройной, подтянутой и достаточно сильной; и тем не менее не могла представить, как можно часами торчать в душной комнате, бегать, не трогаясь с места, или крутить педали фальшивого велосипеда. Нет, что-то подсказывало ей, что свою силу и ловкость она обрела на свежем воздухе – ходила до изнеможения, бегала, скакала верхом.

Следующая дверь вела в кабинет: окна под самым потолком, пропускающие свет, но не отвлекающие видом из окна, темно-зеленая кожаная обивка кресел, стол темного дерева, комнатные растения в горшках. Святилище Алекса: об этом Марла догадалась уже по тому, что здесь витал сильный запах его табака и одеколона. На стенах она заметила картины, изображающие скаковых лошадей. Лошади...

И вдруг перед ней вспыхнуло новое воспоминание. Она мчится верхом через бескрайние поля: ветер треплет волосы, хлещет по лицу, бедра чувствуют сокращение сильных конских мышц... стоп! Как такое может быть? Неужели она скакала без седла? Как какой-нибудь ковбой-сорвиголова или индеец из старого фильма? Да! Марла совершенно точно помнила, что скакала без седла, да с такой легкостью, словно каждый день этим занималась. Ей ясно помнилось все: и пар от лошадиного крупа, и то, как ходили под гладкой лоснящейся шкурой тугие мускулы.

Марла сглотнула. Ладони вспотели, сердце бешено колотилось. Она потрясла головой. Как совместить эту картину с... со всем остальным? Хотя бы с этими лошадьми на картинах – породистыми, вышколенными отпрысками чемпионских династий, с ливрейными конюхами, держащими их под уздцы, с жокеями в разноцветной униформе и тщательно размеченными скаковыми дорожками? Ни удали, ни бесшабашности, ни свободы. Все начищено, приглажено, напомажено, все подчиняется неписаным законам высшего общества.

У нее вдруг задрожали колени, и она опустилась в обтянутое зеленой кожей кресло.

– Я что-то вспоминаю, и это хорошо, – произнесла вслух Марла, хоть сама и не была в этом уверена.

Кресло скрипнуло. Она испуганно вздрогнула, но тут же сказала себе, что не делает ничего дурного. Разве жена не вправе заглянуть в кабинет мужа? Она не роется в его вещах, не пытается выведать его тайны (если такие есть) – просто хочет получить ответы на вопросы о себе. И тем не менее, открывая деловой календарь Алекса, она чувствовала себя почти шпионкой.

Вот дуреха! Вы с ним – муж и жена. У вас не может быть тайн друг от друга.

Но сама она ясно чувствовала, что обманывает себя. У Алекса есть тайны. Это видно по глазам. Какие-то темные тайны, ложь, обман.

Хватит!

Еще немного – и она созреет для психушки! Марла принялась просматривать даты, имена, заметки, надеясь, что какая-нибудь запись всколыхнет ее память.

Авария произошло почти два месяца назад. Марла перелистала страницы назад, нашла эту дату. Чистый лист.

– Черт! – разочарованно пробормотала она.

Были и другие пустые листки, но большая часть их была густо усеяна чернильными и карандашными пометками. О деловых встречах, играх в сквош и в гольф повествовал крупный, угловатый почерк Алекса; об уроке верховой езды для Сисси или обеде у Робертсонов в пятницу – изящные, словно летящие пометки женской руки.

Марла взяла карандаш. Написала на листке блокнота свое имя. Сравнила. Нет, у нее почерк определенно сильнее и резче, чем у... Господи, что она сходит с ума? Марла еще раз написала свое имя. Имя Алекса. Сисси. Может быть, почерк изменился после аварии? Но по коже вновь пробежал зловещий холодок ужаса.

Марла отложила карандаш и тряхнула головой, прогоняя странные ощущения.

Глупости. Она пугается собственных фантазий. Хорошо, а почему в календаре нет ни слова о поездке в Санта-Крус?

«Что, если я хотела сбежать от Алекса? Но как же малыш? И Сисси? Может быть, это было внезапное, импульсивное решение? Нет. Объяснение не годится. Я бы ни за что не бросила детей».

Марла перешла к адресной картотеке и принялась читать имена на карточках. Кое-какие были ей уже знакомы: Фил и Линда Робертсон, Тед и Джоанна Линдквист. И снова незнакомцы: Рэнди и Соня Миллер (Соня вычеркнута, как будто умерла или уехала). Неуклюжими пальцами Марла двигала карточки, торопясь добраться до буквы Д. Напрасно. Ни Памелы Делакруа, ни кого-нибудь еще с той же фамилией.

– Очень странно, – пробормотала она вслух.

Может быть, имя и адрес Пэм случайно оказались записаны на другую букву? И Марла двинулась дальше. Многие имена она узнавала – эти люди присылали ей в больницу открытки: Билл и Шерил Бэнкрофт, Марио Диметриус. Кайли Пэрис. У нее замерло сердце. Какое знакомое имя! Слышится в нем что-то близкое, дорогое... родное. Однако адрес и телефон Кайли ничего ей не говорили.

«Думай, Марла, думай! Почему имя этой женщины, одно-единственное из всех, пробудило в тебе какие-то чувства?»

Ничего. Ни единого паршивого воспоминания.

– Черт побери! – сквозь зубы пробормотала она и продолжила разыскивать Пэм. – Почему в списке друзей и деловых знакомых нет Памелы Делакруа?

«Потому что ее никогда не было».

Эта мысль поразила ее, словно удар молота в грудь.

«Что за чушь! – возразила рациональная часть мозга. – Разумеется, Памела существовала. Была твоей подругой. И погибла по твоей вине. Ее смерть расследует полиция. Так что, чем скорее ты выяснишь, что произошло, тем лучше. Думай, Марла! Вы с ней дружили, значит, в доме должно быть хоть что-то, напоминающее о ней».

В углу, мерцая экраном, мерно гудел включенный компьютер. Пожалуй, настало время просмотреть компьютерные файлы.

«Позже. Когда будешь уверена, что тебя не застанут за этим занятием».

– Похоже, я и в самом деле страдаю паранойей, – пробормотала Марла, поймав себя на этой мысли.

Она коснулась клавиш. Заставка с тропическими рыбками исчезла, сменившись рядом «иконок». С легкостью, удивившей ее саму, Марла открыла папку «Файлы Марлы». Значит, она работала на компьютере! Отлично. Приободренная этой мыслью, она попыталась открыть папку – однако машина потребовала пароль. У Марлы упало сердце. Она огляделась кругом, пытаясь представить, какое слово могла избрать для пароля, но тщетно. Попробовала открыть ящик электронной почты – та же беда. Марла перебрала все, что могла придумать: собственное имя, имена мужа и детей во всех возможных комбинациях – все без толку. Наконец она бросила это занятие и задумалась, раздраженно выстукивая на ручке кресла какой-то рваный ритм.

На лестнице послышались шаги. Марла испуганно вскочила, уронив на пол стаканчик с ручками и карандашами.

– Ну вот, этого еще не хватало!

Поспешно, как только могла, она собрала раскатившиеся по полу писчие принадлежности и поставила их обратно в стаканчик с эмблемой Гарварда.

Шаги приблизились: отворилась дверь в спальню.

– Миссис Кейхилл! – позвал незнакомый женский голос.

– Я здесь, – ответила она, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения. – В кабинете.

Марла открыла дверь в холл. В глаза ей бросилась распахнутая дверь в комнату Сисси. Ладони вспотели, сердце колотилось как бешеное. Марла приказала себе успокоиться. Черт побери, это ее дом и ее муж! Почему она трясется, словно воровка, застигнутая на месте преступления?

Через несколько секунд в дверях показалась хрупкая женщина с блестящими карими глазами.

– Добрый день.

– Вы... вы, должно быть, Кармен.

– Да.

Марла в очередной раз почувствовала неловкость.

– Простите, я...

– Знаю. Амнезия. Не беспокойтесь.

Кармен вошла в кабинет: на ней была узкая темно-синяя юбка и белая блузка с закатанными рукавами. На Марлу она старалась не смотреть, словно не хотела показывать, как поразила ее изменившаяся внешность хозяйки.

– Меня прислала миссис Юджиния проверить, как вы, и спросить, будете ли ужинать. Я забеспокоилась, когда не нашла вас в спальне.

– Со мной все в порядке... ну, принимая во внимание мое состояние. Сейчас для меня, наверно, все относительно. – Марла покосилась на мерцающий экран. – Вы, наверно, не знаете мой компьютерный пароль?

– Боюсь, что нет, – покачала головой Кармен. – Даже не припомню, чтобы вы часто пользовались компьютером.

– А может быть, подскажете, где моя сумка – та, что была при мне в ночь аварии?

Кармен задумчиво поджала губы: на высоком лбу ее собрались складки морщин.

– Я ее не видела и вообще не видела ничего, что было при вас той ночью.

У Марлы упало сердце.

– А как насчет моих личных вещей, фотографий? Может быть, фотографии маленькой Сисси?

– Вот в этом я могу вам помочь, – с готовностью ответила Кармен.

Марла вскинула голову.

– Правда?

Наконец хоть что-то, хоть какая-то связь с прошлым!

– Конечно. Все фотоальбомы в библиотеке.

– Наверно, мне стоит их посмотреть. И еще... понимаю, это звучит странно, но не могли бы вы устроить мне экскурсию по дому?

– Нет проблем. Так как насчет ужина?

– А что, уже время ужинать? – Взглянув в окно, Марла заметила, что серое небо начинает темнеть.

– Нет, ужинаем мы в восемь. Просто миссис Юджиния такие вещи всегда выясняет заранее.

– Представляю, – пробормотала Марла.

Перед глазами возникла несгибаемая свекровь. Интересно, случалось ли Юджинии хоть раз в жизни нарушить (нет, не сознательно – хотя бы по оплошности) установленное раз навсегда расписание?

– Я заглядывала в детскую, – заметила Марла, когда они проходили через холл. – Джеймса там нет.

– Он внизу. С Фионой и миссис Юджинией.

Отлично. Одной заботой меньше.

Словно умелый экскурсовод, Кармен провела Марлу но комнатам третьего этажа. В спальне Сисси царил беспорядок: на столе, на стульях, на полу вперемешку валялись книги, журналы, дискеты и компакт-диски. На туалетном столике выстроились рядами разноцветные баночки, тюбики и пузырьки. Со стен на Марлу смотрели молодежные кумиры: лица некоторых казались знакомыми, но ни одного имени она вспомнить не могла.

Следующей оказалась комната для гостей. Глазами Марла поискала в ней какие-нибудь следы Ника, но, разумеется, не нашла. Комната была роскошной, как и ее спальня: масляные полотна на стенах, шторы под цвет паркету, королевская кровать – все исполнено ненавязчивой элегантности, все свидетельствует о хорошем вкусе и больших деньгах.

И все насквозь фальшиво. Марла не понимала, откуда у нее такое ощущение, но чувствовала: весь этот дом – блестящая фальшивка. Как и ее жизнь.

– А Фиона? – спросила она, когда они вышли в коридор, освещенный мягким, приглушенным светом. – Она где спит?

– Прислуга живет наверху, на четвертом этаже, – объяснила Кармен. – Там же, наверное, поселят и сиделку, когда она – точнее, он – приедет.

– Сиделку? – повторила Марла.

– Мистер Кейхилл нанял сиделку.

– Для меня?

Кармен охнула и закатила выразительные глаза.

– Ох, кажется, я проболталась!

– Ничего страшного. Все равно рано или поздно я бы об этом узнала. – Они подошли к лифту. – Вы, кажется, сказали «он»?

Кармен шагнула в кабину лифта.

– Да, мистер Кейхилл говорил, что это мужчина. Том Как-Его-Там. Только, умоляю, не ссылайтесь на меня!

– Не буду, – пообещала Марла.

Взгляды их встретились, и в первый раз за свое пребывание в этом элегантном и холодном доме Марла ощутила, что она не одинока.

Лифт мягко двинулся вниз. Выйдя на втором этаже, женщины оказались в широком коридоре – главной артерии дома, догадалась Марла. Здесь было темно, лишь кое-где на столах горели лампы. Из скрытых динамиков доносилась приглушенная музыка. На стенах висели картины в золотых рамах – несомненно, подлинники. Ноги тонули в пушистом ковре.

Здесь Кармен показала Марле еще одну гостиную – интимно сдвинутые кресла и диваны, рододендроны в горшках между столиками, внушительных размеров кирпичный камин.

Растворив раздвижные двери, Марла попала в музыкальный салон с разнообразными старинными инструментами. Один угол целиком занимало концертное фортепиано. Из окон открывался вид на город.

Другая дверь вела в библиотеку, где вздымались до потолка застекленные шкафы. Деревянная стремянка на колесиках позволяла без труда доставать книги с верхних полок. В одном углу Марла заметила глобус, в другом – аквариум, где плавали рыбки кричащей неоновой раскраски. Марле по-прежнему казалось, что она ни разу не доставала с этих строгих полок высокие тома в кожаных переплетах, никогда не сворачивалась с книгой в руках на диване с такими мягкими подушечками... впрочем, откуда ей знать?

– Фотоальбомы здесь, – указала Кармен на нижнюю полку крайнего шкафа.

Марла вытащила первый том, открыла и увидела собственную свадьбу. С фотографии на нее смотрели счастливые молодожены: очень молодые, Алекс – в черном смокинге, она сама – в белоснежном кружевном платье со шлейфом, должно быть, в несколько миль длиной. Другие снимки запечатлели венчание, гостей, танцы, свадебный торт.

На свадьбу собралась вся семья, кроме Ника. Его не было ни на одном снимке. Не зря он назвал себя «изгоем». Одиночка. Бунтарь. Живущий по своим правилам. Что ему за дело, если они не совпадают с правилами матери или брата? Неудивительно, что с первой же встречи Марла ощутила в нем какое-то сумрачное, опасное обаяние.

Отбросив непрошеные мысли, Марла сосредоточилась на фотографиях. Юджиния в платье глубокого синего цвета, гордо вскинув подбородок, стоит под руку с импозантным седовласым джентльменом. На лице джентльмена застыла холодно-скучающая гримаса. Сэмюэл Кейхилл, догадалась Марла. А по другую сторону от новобрачных – еще одна пожилая пара. Ее родители! Марла пристально смотрела на свою мать – сухонькую, в бледно-розовом платье, с пронзительным взглядом и надменно сжатыми губами, и отца – плечистого, грубо сколоченного, с резкими чертами лица. Дорогой костюм смотрелся на нем как-то неуместно, а улыбка казалась натянутой, словно ему не терпелось уйти.

«Не о такой семье я мечтала», – с горечью подумала Марла. И что хуже всего. – она совершенно не узнавала своих родителей. Особенно мать. Ничто в облике этой сердитой дамы не пробуждало воспоминаний. А вот отец... к отцу она определенно что-то чувствовала. Марла прислушалась к себе. Верно: при взгляде на него в глубине души заворочалось какое-то смутное чувство – и чувство это ей совсем не понравилось. В нем не было ни любви, ни нежности. Скорей уж... ненависть? Глубоко запрятанное отвращение?

– Нет! – в ужасе прошептала она.

– Миссис Кейхилл! – Голос Кармен вернул ее к реальности. – Вам нехорошо?

Марла, смутившись, подняла голову. Должно быть, ее чувства отразились на лице и напугали домоправительницу.

– Простите. Боюсь, что... Наверно, это для вас слишком тяжело. Мне не следовало...

– Нет, нет, все в порядке. Просто я немного сбита с толку. И, пожалуйста, хватит этих «миссис Кейхилл», зовите меня Марлой!

– Ну, если хотите....

Марла захлопнула альбом и поставила его на место.

– Да, я так хочу. И запомните еще одно: мне нужно все знать. Все!

– Разумеется.

В дальнем конце библиотеки обнаружился внушительных размеров бар: здесь пахло бренди и сигаретным дымом. Женщины пересекли холл и подошли к следующей двери. Она была распахнута: едва заглянув внутрь, Марла поняла, что перед ней комната Юджинии. Здесь царил аромат ее духов. Огромная резная кровать занимала целиком всю стену. Одна дверь вела в ванную комнату, другая – на балкон. В дальнем углу, перед камином, стояли антикварный секретер и диван.

– Вас ждут здесь, – объявила Кармен и, взяв Марлу под локоть, ввела в длинную комнату с телевизором, двумя кушетками и диваном.

На коленях у Юджинии, тараща на окружающий мир удивленные глазки, лежал малыш. Марла улыбнулась: при виде его рыжей головенки на душе у нее сразу потеплело.

– Господи боже, что это ты сделала с головой? – воскликнула Юджиния, выкатив глаза и открыв рот, словно рыба, выброшенная на сушу.

– Подстриглась.

– Я бы сказала... ну хорошо, хорошо... только не переживай.

– Я и не переживаю.

– Я позвоню своей парикмахерше. Уверена, Элен не откажется заехать и... – руки ее беспокойно запорхали вокруг головы, —...немножко... э-э... подровнять.

Немного оправившись от потрясения, она склонилась над Джеймсом:

– Ты посмотри, кто у нас наконец проснулся!

– А сколько времени? – Марла села в кресло рядом со свекровью и потянулась к малышу.

– Уже почти пять, дорогая. Ты проспала шесть часов. Как ты себя чувствуешь?

– Как с похмелья, – вздохнула Марла и пощекотала сына под подбородком. Ноздри ей приятно щекотал запах детской присыпки. – Ну, как тут мой мальчик? – проворковала она, машинально подражая сюсюкающему тону Юджинии.

– Покормить надо нашего мальчика, – вразвалку входя в гостиную, объявила Фиона. – И пеленки сменить.

– Я сама все сделаю.

– Но... – качала Фиона.

– Мне надо попрактиковаться.

– Он вовсе не мокрый, и кушать ему еще рано, – вставила Юджиния.

Кармен, стоя в дверях, проговорила:

– Миссис Кейхилл говорит, что хочет ужинать со всеми вместе.

– Вот как? – Юджиния приподняла выщипанную бровь. – Ты уверена, что достаточно окрепла? Доктор Робертсон рекомендует тебе как можно больше отдыхать.

– Я достаточно окрепла. Хотя, конечно, много не съем.

– Сегодня на ужин стейк, но я не требую, чтобы ты съела все до последнего кусочка, – и Юджиния тихонько рассмеялась.

При мысли о еде у Марлы заурчало в желудке. Она уложила Джеймса на столик, перепеленала и взяла бутылочку у насупленной Фионы.

Марлу не оставляло чувство, что в семье Кейхилл что-то неладно. Хотя никаких оснований для подозрений вроде бы не было. Посмотреть хоть на Юджинию – устроилась на диване с вязанием, классическая добрая бабушка! Фиона, конечно, не самое милое и сговорчивое существо на свете, но дело свое знает и, кажется, действительно привязана к малышу. Все вокруг относятся к Марле по-доброму, все – по крайней мере, на словах – желают ей добра. Почему же ее преследуют дурные предчувствия?

«Потому что от меня что-то скрывают. Что-то жизненно важное».

Марла отогнала эту пугающую мысль и улыбнулась ребенку. Если «маленький разбойник» еще и не признал ее матерью, то, по крайней мере, перестал считать врагом. Коко, собачонку, что лежала на подушке у ног Юджинии, задобрить было труднее: она неотступно следила за Марлой подозрительными блестящими глазками и, не слушая укоров хозяйки, издавала глухое рычание.

– Где Сисси? – спросила Марла, решив не обращать внимания на надоедливое животное.

– Ходит с подружками по магазинам. – Свекровь взглянула на золотые наручные часики. – А Алекс, разумеется, еще не вернулся с работы.

«Интересно, где Ник?» – подумала Марла, но вслух об этом не спросила. Поморщившись, она потерла челюсть.

– Через пару дней эти скобки снимут, – не поднимая глаз от вязания, обнадежила ее Юджиния.

– Не могу дождаться!

– Представляю себе. На этой неделе у тебя назначен визит к пластическому хирургу, проводившему операцию. Если он скажет, что все в порядке, скобки можно будет снять.

– Спасибо господу за маленькие радости.

– И станешь как новенькая! – бодро предсказала Юджиния.

В этом Марла позволила себе усомниться. Она вовсе не чувствовала себя «новенькой» – скорее уж разбитой и собранной по кусочкам. И, кажется, не все кусочки подходят. Но Марла отринула эту мысль. Как и другую, столь же тревожную, – что ею манипулируют. Но кто? И зачем? Ответов у Марлы не было: она приказала себе не поднимать шум из ничего и продолжала играть с ребенком.

Малыш заплакал. Фиона мгновенно выхватила его у Марлы из рук, объявила, что ему надо поспать, и унесла наверх прежде, чем Марла успела воспротивиться.

Зазвонил телефон, и секунду спустя на пороге возникла Кармен с переносной трубкой:

– Это миссис Линдквист.

– Тебе вовсе не обязательно отвечать на звонки... – начала Юджиния, но Марла уже поднесла трубку к уху.

– Алло! – произнесла она, в который раз проклиная дурацкую проволоку во рту.

– Марла! Наконец-то ты дома! – Энергичный женский голос ударил ей в ухо, заставив вздрогнуть и слегка отодвинуть трубку. На заднем плане слышались какие-то голоса. – Представляю, как ты измучилась в больнице! Ну что, как ты?

– Да как сказать...

– Что?

– Хорошо, говорю, – уточнила Марла.

– Слушай, извини, я в клубе, здесь очень шумно, а у тебя голос какой-то странный. Это из-за скобок, да? Здорово, что ты уже дома! А когда можно будет тебя навестить?

– Когда хочешь, – ответила Марла, хотя и заметила на лице Юджинии неодобри – тельную мину.

– Ты уже в силах принимать гостей?

– Конечно.

Свекровь беззвучно пошевелила губами и громче застучала спицами. «А что такого? – мысленно удивилась Марла. – Почему бы мне не поболтать с подругой?»

—Прекрасно! Знаешь, Алекс никому не разрешал тебя навещать. Я пару раз приезжала в больницу, но всякий раз натыкалась на медсестру, сторожившую твой покой, – мощная такая девица, ей бы на чемпионатах по армрестлингу выступать! Ну вот, и она каждый раз меня заворачивала.

– Вот как? – Марла бросила взгляд в сторону Юджинии. Та больше не поднимала глаз и рьяно орудовала спицами. – Наверное, это потому, что я была без сознания.

– Да, наверное.

– Но теперь я буду рада тебя повидать, – заверила Марла подругу, хотя даже ради спасения жизни не смогла бы вспомнить ее лица.

Юджиния поджала губы и выразительно замотала головой. Марла предпочла этого не заметить.

– Может быть, сегодня вечером? Посидим, выпьем? Юджиния вскинула голову. Вокруг рта и в уголках глаз обозначились резкие морщины.

– Договорились. Сыграю еще пару сетов и поеду. Правда, долго сидеть не смогу. Часа полтора – тебя устроит?

– Отлично. Пока.

Марла быстро попрощалась и повесила трубку, не дав Юджинии озвучить возражения. Свекровь что-то проворчала себе под нос и принялась распускать последний ряд своего вязания, словно из-за Марлы сбилась со счета петель.

– Неудачная мысль, – проговорила она наконец, снова берясь за спицы.

– Почему?

– Не в том ты состоянии, чтобы принимать гостей. А уж пить, когда принимаешь таблетки... – И она яростно зазвенела спицами.

– Даже бокал вина нельзя выпить?

– Исключено.

– Но мне нужно встретиться с друзьями. Да, кстати, может быть, вы знаете, где моя сумка? Та, что была при мне во время аварии?

Юджиния вздохнула.

– Я все ждала, когда ты об этом спросишь. Полиция не обнаружила при тебе никаких вещей. Ни сумки, ни чего-либо еще.

– Но... подождите-ка...

– Очень странно, ты права. Но это все, что я знаю. Свекровь неохотно отложила вязание.

– В этой аварии столько всего непонятного. Может быть, полицейские нашли сумку, но почему-то от нас скрывают этот факт.

– Да нет, что за глупость!

– Ты думаешь?

– Конечно! Зачем им что-то от нас скрывать? Не подозревают же они меня в…

В этот миг в руке у нее зазвонил телефон. Не раздумывая, Марла поднесла трубку к уху.

– Алло!

– Марла! Ты проснулась. Отлично. – Голос Алекса звучал резко, встревоженно. – Я только что разговаривал с детективом Патерно. Сегодня утром умер Чарлз Биггс.

Марла скорчилась в кресле, словно на нее обрушилась страшная тяжесть. Двое. Уже двое мертвы. По ее вине.

– Марла! Как ты? Я просто хотел дать знать тебе и маме. Полиция, наверно, позвонит еще раз. У них есть подозрения насчет Биггса: похоже, умер он не от ожогов. – Алекс секунду помолчал. – Патерно считает, кто-то помог ему умереть.

– Не понимаю... – прошептала Марла, чувствуя, как сковывает душу смертный холод.

– Я тоже ничего не понимаю. Просто хочу тебя предупредить. – В голосе Алекса звучали раздражение и тревога: Марла представила, как он расхаживает по кабинету, нервно затягиваясь сигаретой, – Этот Патерно – настоящий сукин сын. Я с ним уже встречался.

– Когда? Как?

– Помнишь... ах да, ты не помнишь... Он расследовал ту историю в Кейхилл – хаусе. Тогда все разрешилось само собой, но он… в общем, следи за собой. Он наверняка захочет поговорить с тобой еще раз. Будет задавать вопросы. Много вопросов.

– Но я ничего не могу ему рассказать.

– Знаю, знаю. Просто будь осторожна.

– Он же из полиции! – пролепетала Марла, совершенно сбитая с толку.

– Из полиции Сан-Франциско. Авария произошла в горах, вдали от города, этим должна бы заниматься дорожная полиция штата, а дело почему-то передали сюда. Не нравится мне все это. И Патерно я не доверяю. С ним лучше быть настороже.

– Но мне нечего скрывать!

Марла почувствовала, как колеблется Алекс, и сердце ее ухнуло в пятки.

– Или... есть?

– Разумеется, нет, милая. Извини, я не хотел тебя напугать. Просто... будь осторожна.

Марла кивнула, забыв, что Алекс ее не видит. Ее снедал страх – тем более пугающий, что она сама не понимала, чего боится.

– Что там еще? – недовольно поинтересовалась Юджиния.

Марла передала ей трубку и обхватила ноющую голову руками. Что происходит? Внутри у нее все переворачивалось при мысли о шофере, погибшем такой кошмарной смертью. Из-за нее.

«Хуже быть не может!» – думала она. Но что-то подсказывало: она ошибается. Будет гораздо хуже.