"Ведьмин Век" - читать интересную книгу автора (Дяченко Марина, Дяченко Сергей)

(ДЮНКА. ФЕВРАЛЬ-МАРТ)

За неделю до окончания зимы он выпросил у приятеля-гребца ключи от домика на спортбазе.

Под потолком горела лампочка в абажуре из паутины, и тела дохлых мух отбрасывали на фанерные стены непропорционально большие тени. Док– расна раскалялись спирали электрического камина, в углу оранжевой гор– кой лежали спасательные жилеты, а вдоль стены строго, как часовые, стояли красивые лакированные весла. Клав садился на продавленную кро– вать и ждал.

Он не знал, откуда она появляется. Ходит ли она через ГРАНЬ или просто прячется в лозняке. Или, может быть, под водой?..

Деревянные ступеньки старого домика тихо поскрипывали под ее бо– сыми ногами. Заслышав этот скрип, он всякий раз ощущал мгновенную об– морочную слабость. И вот еще звук капающей воды – кап… кап…

Со скрипом приоткрывалась дверь. Дюнка стояла в проеме, и мокрые, не собранные в прическу волосы лежали у нее на плечах. С прядей-сосу– лек прозрачными ручейками скатывалась вода. Тускло посверкивала змеи– ная кожа влажного купальника…

Поначалу ему было очень тяжело. Он плел чепуху, пытаясь за бол– товней спрятать страх и мучительный дискомфорт. В такие дни Дюнка мол– чала, чуть улыбалась сомкнутым ртом и печально, понимающе кивала.

Потом он успокоился. Привык, стал по-настоящему ждать свиданий – без слабости в коленках, без обмирания и ночных кошмаров. Дюнка пове– селела, и тогда он поверил наконец, что она вернулась.

Он говорил, она слушала. Все разговоры были ни о чем; иногда она клала холодную ладошку ему на плечо, и он сжимал зубы, пытаясь на вздрагивать. И брал ее руку в свою. И рука из ледяной делалась вдруг горячей, и Клав касался ее губами. И бормотал, как заведенный: «Дюнка, я никого, кроме тебя… Дюночка, ты бы не могла вернуться совсем… Пойдем со мной, пойдем, будем жить в городе, хочешь, я брошу лицей…»

Она молчала и загадочно улыбалась. Не то «да», не то «нет»…

А потом она уходила, приложив палец к губам – точеная фигурка, олицетворение вечного молчания. А он оставался в опустевшей комнатуш– ке. ходил из угла в угол, считал до ста; потом выходил наружу, брал из-под крыльца облезлую метлу и тщательно выметал дорожку, потому-что кое-где на снегу, на мерзлом песке проступали отпечатки босых ног. Дальше, у камышей, следы терялись; Клав отдыхал, смотрел на проступив– шие звезды, потом брал на плечо спортивную сумку и уходил к автобусной остановке, чтобы через день приехать опять…

Юлек Митец молчаливо радовался перемене в настроении соседа. Клав наконец-то завел себе девочку – хорошую, «стационарную», порядочную, не то что Линка-профура; Юлек не шутя полагал себя причастным к изле– чению приятеля – не зря так долго и ненавязчиво склонял его к подобной мысли. Не зря познакомил Клава с красавицей-Мирой, своей собственной бывшей подружкой, и пусть с Мирой у Клава не сложилось – но в конце концов парень нашел-таки свое успокоение!..

Единственное, что не нравилось добродушному Юлеку – постоянный запах табака, прочно поселившийся в их комнате. Клав курил, как целый химический комбинат. Дешевые вонючие сигареты.

Ранней весной Клаву исполнилось семнадцать. Хроническое душевное напряжение, любовь, радость и тайна, которые он постоянно носил в се– бе, сделали его необычайно привлекательным для девчонок всех мастей и пород; Юлек ворчал, обнаруживая под дверью комнаты очередное игривое послание. Клав только улыбался уголком рта, и жизнелюбивый увалень-Ми– тец в глубине души поражался его прям-таки рыцарской верности. Надо же, какой однолюб, на сторону и подмигнуть боится!..