"Ведьмин Век" - читать интересную книгу автора (Дяченко Марина, Дяченко Сергей)* * *Его звали Пров, и на чистой лестничной площадке перед узкой дверью его квартиры пахло влажной пылью и остывшим табачным дымом. Ив– га закусила губу – этот запах, да еще узор на коричневом дермантине и причудливо изогнутая дверная ручка напомнили ей тот день, когда Назар впервые привел ее в свою городскую квартирку. Будто бы время, издева– ясь, повернуло на следующий круг, и все, случившееся когда-то с Ивгой, теперь повторяется, будто в кривом уродливом зеркале. – Входи. В прихожей пахло иначе – клеем, мылом и чем-то еще, неопредели– мым; Ивга проглотила вязкую слюну. – Кофе будешь? При мысли о кофе Ивгу передернуло. Все эти дешевые кофейни с одинаковыми белыми чашечками, темная жидкость на донце, взгляды зав– сегдатаев – косые и масляные… Чая бы или молока, тоскливо подумала Ивга, но губы не пожелали разлепиться, и потому она молча покачала головой. – Есть будешь? Она кивнула – поспешно, даже суетливо. – Посиди покуда… И расслабься, расслабься, картинки вот пос– мотри… Некоторое время она тупо разглядывала пыльный теннисный мячик, закатившийся за ножку шкафа, потом обнаружила, что сидит на кончике мягкого кресла, темно-лилового, со слегка потертыми подлокотниками. Потом границы мира раздвинулись еще, и она увидела низкий столик с грудой журналов, диван под мохнатым пледом и прямоугольник солнечного света на полу. По границе между светом и тенью, по самому терминатору шла небольшая комнатная муха. Ивга вздохнула; испугавшись ее движения, муха взвилась под пото– лок и закружилась вокруг белого плафона, на котором Ивга разглядела косо приклеенное газетное объявление: «Зоопарку требуются на работу сторож, уборщик и слонопротирщик задней части, оплата сдельная…» Ивга облизнула запекшиеся губы и огляделась уже осмысленно. Сол– нечный луч падал из подернутого кисеей окна – на подоконнике стоял цветочный горшок, и в нем росла пенопластовая пальма с резиновой обезьянкой, прилепившейся к стволу. На верхушке пальмы лежал, как на блюдце, надорванный пакетик красного перца. Ивга через силу усмехнулась. Пров насвистывал на кухне, шелестел водой из крана, тихонько позвякивал посудой; от всех этих привычных, домашних звуков у Ивги кружилась голова. Некоторое время она сидела, откинувшись на спинку кресла и зажму– рив глаза. Кто бы подумал, что шум теплой воды на кухне обладает такой завораживающей силой. Приглушенные шаги, звон посуды, солнечный луч на полу… Это реально. Это сейчас. Нет ни нявок, ни инквизиции, ни прош– лого, ни будущего – шум воды и запах жареного мяса, ее жизнь длится и длится, пока длится утро… Она улыбнулась уже увереннее. В солнечном луче кружились пылинки; пестрые обои казались еще более пестрыми от россыпи тут и там прикле– енных фотографий, картинок и журнальных вырезок. Помогая себе руками, Ивга поднялась. Зимний каток, на льду танцует женщина, чья одежда состоит из од– них только ботинок с коньками да красного шарфа вокруг шеи. Розовая свинья с неподражаемым скепсисом на морде, уставившаяся на экран ма– ленького монитора. Пров, загорелый, в линялых плавках, верхом на гим– настическом «козле», стоящем по брюхо в реке. Следующая фотография – на том же «козле» уже четверо, трое мужчин и девочка лет двенадцати, на их вытянутых руках лежит громадный удав, судя по всему, живой и настоящий… Уголок снимка оказался аккуратно проколот иголкой. На суровой нитке болтались синий автобусный билет, пластмассовое колечко из тех, что выдают школьникам за победу в какой-нибудь викторине, и пакетик шипучего растворимого напитка. Талисманы, имеющие смысл только для их владельца… Морской берег. Полуосыпавшийся замок из песка, на пороге сидит грустный мальчуган лет пяти, голый, в съехавшем на ухо колпаке звездо– чета и подзорной трубой на коленях… Трое, стоящие широким треугольником. В центре его… Ивга отшатнулась, но оторвать глаз уже не могла. В центре треугольника лежала на траве женщина со странно деформи– рованным телом. С лицом, вдавившимся внутрь черепа, с вылезшими на лоб глазами. Надувная игрушка, из которой выпустили воздух. Некоторое время Ивга боролась с собой – хотела вздохнуть, но вздох не получался, будто горло забили ватой. Прошедшая ночь никуда не делась. И никуда теперь не уйдет. Следующий снимок – неожиданно большой, широкоформатный. Пожилой человек на асфальте, в луже крови. Скрепкой приколота желтенькая слу– жебная бирочка – «смерть наступила… в результате падения с высоты… как следствие контакта с навью…» Мужчина средних лет в мокром спортивном костюме, на крышке сточ– ного люка. «Смерть наступила… в результате утопления… как следс– твие контакта с навью». Ванна, полная темно-бордовой воды. Желтое лицо – не разобрать, парень или коротко стриженная девушка. «Смерть наступила… как следс– твие контакта с навью…» Медведь, играющий на лютне. Что-то яркое, летнее, какие-то мячи и тенты, смеющиеся дети, блестящие брызги… Опустевшее тело нявки. Оболочка, которую можно скатывать, будто коврик. Голова, как продавленный мяч… – Хватит глазеть. Завтракать пойдем-ка… Пров стоял за ее плечами. Ивга невольно дернулась от звука его голоса; широкая твердая ладонь примирительно легла ей на талию: – Тихо, тихо… Сейчас микстурки тебе накапаем. Потому как нерв– ная ты сверх всякой меры… Нервная ведьма – это печально. Все равно как крокодил-вегетарианец. Ослабевшая и покорная, она пошла за ним в кухню; на сверкающем белизной столе дымились мясным духом две тарелки, изукрашенные ломти– ками помидоров. – Руки-то помой… В ванной, справа от большого зеркала, она увидела маленький аква– риум. На песчаном дне его лежали расколотая амфора, несколько речных ракушек и презерватив в упаковке. Две красных рыбки равнодушно проплы– вали мимо таблички: «В случае крайней необходимости разбить стекло мо– лотком». |
||
|