"Мир А.Вампилова. Жизнь, творчество, судьба. Материалы к путеводителю" - читать интересную книгу автора (С.Р. Смирнов, В.В.Шерстов, Л.В. Иоффе)

ТВОРЧЕСТВО
(
миссов (ср. сходство в заголовках рецензий на спектакли: «Колесов перед выбором», «Перед выбором», «Колесов выбирает путь», «Право на выбор», «О чести смолоду», «Цена примире¬ния», «Серьезная комедия», «Любовь не прощает», «О компро¬миссах и идеалах» и т. п.).
При жизни драматурга пьеса была поставлена на сценах театров Клайпеды (1967), Таганрога (1968), Красноярска (1969), Иркутска (1971).
Иркутским спектаклем, как это явствует из переписки Вампилова с Е. Л. Якушкиной, драматург не был удовлетворен (письмо от 2.03.1971 г.), так же как и постановками в Красно¬ярске и Новокузнецке (см. там же). Возникли у Вампилова претензии и к первому московскому спектаклю, поставленно¬му в Драматическом театре им. К. С. Станиславского режиссе¬ром А. Г. Товстоноговым (драматург присутствовал на его «сда¬че» во время гастролей театра в Красноярске летом 1972 г.). Вампилова, в частности, не устраивал Э. Виторган в роли Ко¬лесова: «Сандро (А. Товстоногов. - ред.) работал много и сде¬лал много, но во многом и просчитался: назначил на главную роль актера, которому эта роль противопоказана. Я стал на¬стаивать на замене или назначении второго исполнителя» (письмо Е. Якушкиной от 11.07.1972 г. // Новый мир. 1987. № 9. С. 224). Впоследствии Э. Виторган был заменен В. Бочкаревым, а в 80-е гг. роль Колесова исполнял А. Пантелеев.
За рубежом пьеса была поставлена в Польше (Лодзь, Вар¬шава), ГДР, Болгарии, Венгрии и других странах.
С. Р. Смирнов
«СТАРШИЙ СЫН»
Начав работу над пьесой в 1965 г. и опубликовав отдель¬ные отрывки из нее под названием «Женихи» в этом же году, Вампилов закончил ее в 1967 г. В 1968 г. пьеса под названием «Предместье» вышла в альманахе «Ангара» (№ 2). В 1970 г. она получила название «Старший сын» и в том же году вышла отдельным изданием в Москве. Окончательный свой вид пьеса обрела после доработки ее для театра им. М. Н. Ермоловой. Именно в таком виде и вошла она в уже посмертный сборник «Избранное» (1975 г.).
111
Поэтика пьесы сохраняет основные черты драматургии Вампилова. Это «тяга к острой форме, нестандартной ситуа¬ции, незатасканному приему» (О. Ефремов); водевильное и да¬же фарсовое начало, стремительно достигающее «предельного драматического напряжения» (В. Розов); «выпуклая бытовая?
Мир Александра Вампилова


Премьера спектакля /Старший сын» в Иркутском драматическом театре им. Н. П. Охлопкова. 1969 г. Слева режиссер-постановщик В. Симоновский
материальность, телесность жизни, острая сюжетная напря¬женность» (Е. Гушанская); соединение философской глубины «с ослепительно яркой чисто театральной формой» (А. Си- муков).
«Вязкую тяжелую плотность жизни взрывает у Вампилова случай, парадокс, анекдот. Анекдот - и случай с Бусыги¬ным, навязавшимся в сыновья к Сарафанову», - отмечает В. Лакшин.
В «Старшем сыне» анекдот становится жапрообразующим компонентом - происходит своеобразная новеллизация жанра. Именно новеллистическая интрига придает пьесе то, что кри¬тика практически единодушно называет «высоким мастер¬ством построения сюжета».
Как ни в какой другой пьесе Вампилова, в «Старшем сыне» «случайное совпадение» (то самое, о котором упоминают Ва¬сенька и Сарафанов) является двигателем сюжета.
112
Перефразируя слова самого писателя, можно сказать, что «случай, пустяк, стечение обстоятельств становятся самыми?
ТВОРЧЕСТВО
драматическими (драматургическими!) моментами в развитии действия этой пьесы». Случайно герои встречаются в кафе, случайно оказываются в предместье, случайно подслушивают разговор Сарафанова с соседом, случайно узнают о взаимоот-ношениях Васеньки и Макарской, случайно оказываются по-священными в семейную тайну.
Бусыгин и Сильва мало знакомы, в кафе они даже не рас-слышали имен друг друга и по ходу пьесы знакомятся заново, но это не мешает им понимать друг друга буквально с по¬луслова. Отказавшись от водевильного названия «Женихи» (ср. с «Женитьбой» Гоголя, «Женитьбой Фигаро» Бомарше), Вампилов не отказывается от героя водевильного, опереточно¬го типа (Сильва), «исправно вращающего (по словам Вс. Саха¬рова) колесо действия».
Бесспорно, авантюрная идея знакомства с семьей Сарафа- новых принадлежит Бусыгину, и Сильва предупреждает сво¬его приятеля: «Эта ночь закончится в милиции. Я чувствую». Но идея выдать Бусыгина за старшего сына принадлежит Сильве. Именно он материализует словесный фантом. Ритори¬ческая библейская фигура «страждущего, голодного, холодно¬го» брата, стоящего у порога («всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» - Мф. 7, 8.), обрета¬ет черты реального Бусыгина. Бусыгин не сразу принимает на себя предложенную ему роль, он колеблется. Герои как бы меняются местами: теперь Сильва готов остаться, а Бусыгин спешит уйти. Правда, трусость Сильвы и Бусыгина имеет разные корни: если первым руководит страх перед милицией (вспомним пожелание Севостьянова-старшего не видеть сына пару лет), то вторым - страх перед совестью.
Наивность, чистота, доверчивость, «сарафанность» отца, трезвый скептицизм и недоверчивость Нины, перерастающие в откровенную симпатию к мнимому брату, отчаянность Ва¬сеньки, обаяние и интеллигентность самого Бусыгина, напо¬ристая нагловатость Сильвы уплотняют, материализуют образ старшего сына. Семья оказалась перед ситуацией, когда он - старший сын - должен был появиться, и он появился.
113
Параллельно материализуется и образ еще одного «стар¬шего сына» - жениха Нины, курсанта и будущего офицера Кудимова. Он создается в основном Ниной и ревниво коррек¬тируется Бусыгиным. О Кудимове, еще до его появления на сцене, мы знаем практически все. Бусыгин находится в не¬сравненно более выигрышном положении: о нем никто ничего не знает, и он сообщает о себе то, что хочет сообщить. Уже в оценке Нины Кудимов предстает как человек достаточно ограниченный, он тот самый рак, который «рыба на безрыбье». Появление героя только подтверждает это.?
Мир Александра Вампилова


«Предместье». Иркутский ТЮЗ им. А. В. Вампилова. Бусыгин - О. Мокшанов, Нина - И. Окунева. Конец 80-х гг.
Сцена появления Кудимова (второе действие, вторая кар¬тина) - зеркальное отражение другой сцены - появления Бу¬сыгина и Сильвы в доме Сарафановых (первое действие, вто¬рая картина): знакомство, предложение выпить, претензии на сыновство («А где папаша?» - спрашивает Кудимов).
Столкновение Бусыгина и Кудимова - своеобразный по¬единок, поводом для которого становится Нина. Но за этим поводом скрыты и другие причины, которые кроются в при¬надлежности этих людей к разным сферам человеческой жиз¬ни и к разному пониманию ими самой жизни.
114
Как заклинание непрерывно повторяемые слова Нины, об-ращенные к Кудимову, «не беда, если сегодня ты даже опоз-?
ТВОРЧЕСТВО
даешь», «сегодня ты немного задержишься», «просто так, за¬держишься и все», «сегодня ты опоздаешь, я так хочу», «нет, ты останешься», - не просто «каприз», как считает Кудимов, а последняя попытка очеловечить своего жениха, который в семейный быт готов привнести дух казармы, регламента, дисциплины.
«... и весело мне страх
Выслушивать о фрунте, о рядах;
Он слова умного не выговорил сроду», - заметила героиня «Горя от ума» в аналогичной ситуации.
Нина практически дословно повторяет эту характеристику: «Допустим, он звезд с неба не хватает, ну и что? Я считаю, это даже к лучшему. Мне Цицерона не надо, мне мужа надо».
Отличник боевой и политической подготовки сегодня, Ку¬димов способен «знаков тьму отличья» нахватать, ибо никогда не опаздывает и не делает того, в чем не видит смысла. Удер¬живая Кудимова, Нина удерживает себя от любви к Бусыги¬ну. Софья делает выбор между Скалозубом и Молчалиным в пользу последнего. У Нины нет возможности выбирать, но в конечном счете и она делает свой выбор: «Никуда я не уеду».
Если фразой Бусыгина «брат страждущий, голодный, хо¬лодный стоит у порога...» старший брат начинает вводиться в семью Сарафановых, то с реплики Нины «Да хватит тебе! Так можно вспоминать до самой смерти!» - начинается обрат¬ный процесс.
Образ похорон (столь значимый в драматургии Вампилова) начинает зримо витать над семьей Сарафановых: хоронит свои мечты о призвании композитора сам глава семьи («Серьезного музыканта из меня не получится, и я должен в этом сознать¬ся»); расстается со своими надеждами Нина («Да. Иди. А то, чего доброго, и в самом деле опоздаешь»), устраивает погре¬бальный костер Васенька, сжигая ковер Макарской и штаны своего соперника. Но смерть амбивалентна: возрождается для семьи Сарафанов, обретает новую любовь Нина, вспыхивает интерес Макарской к «бандиту» Васеньке.
115
Образ похорон «какого-то шофера» - символ прерванного пути как жизненного, так и профессионального - в пьесе не¬однозначен. Уходит курсант летного училища Кудимов, «исчезает» торговый агент Севостьянов. Последняя попытка Сильвы, которого уже не устраивает второстепенная роль, насолить удачливому сопернику и разоблачить самозванца запоздала и безуспешна: физическое родство перестает быть определяющим и значимым и уступает место родству на¬стоящему - духовному: «Ты - настоящий Сарафанов! Мой сын. И притом любимый сын».?
Трезвая, рассудительная и серьезная Нина, готовая повто¬рить поступок матери и уехать с «серьезным человеком*, в финале пьесы понимает, что она «папина дочка. Мы все в папу. У нас один характер». Они, Сарафановы, - психи, чуд¬ные люди, блаженные.
Начатая как бытовой анекдот, пьеса заканчивается как философская притча (о тяготении «Старшего сына» к притче писала Е. Гушанская). При этом известная библейская притча (Лк. 15, И - 32) претерпевает определенную трансформацию: блудный «сын» возвращается в дом, из которого никогда не уходил; «блудные» дети Сарафанова возвращаются в дом, из которого так и не ушли. Они остаются в Доме, чтобы восста¬новить его, как будет восстанавливать свой палисадник Ва¬лентина.
С. А. Тагилыков