"Братья наши меньшие" - читать интересную книгу автора (Данихнов Владимир)

МНОГО ПОЗЖЕ. ЗАРИСОВКА ПЕРВАЯ

— Если ты сумел выстрелить в нарисованного героя, сумеешь и в настоящего, — сказал я громко и внятно, стреляя Маше в лицо. Пуля вошла ей в переносицу, раздробила кость и взорвала затылок темно-красным цветком; Маша повалилась на пол. Ее голова ударилась о пол с глухим стуком, глаза подернулись белой пленкой. Легкое голубое платьице трогательно облепило Машины бедра. Левая ножка дернулась и застыла.

Я склонился над ней и застыл тоже. Мэр за моей спиной шумно выдохнул.

— Ты чего натворил, твою мать?! Это же…

— Фантом. Нарисованный герой. Выдумка.

— Откуда ты знаешь?

— Я не видел ее возраст.

— Ах да…

Он подошел к Машеньке на деревянных ногах, наклонил голову так, что стало видно плешь на его затылке:

— Как живая. Что же здесь происходит все-таки?

— Не знаю, — пробормотал я, усаживаясь на пол, вертя в руках пистолет, который мы добыли у поверженного охранника. — Скорее всего, старые друзья шалят.

— Как это?

— Потом объясню.

Мы стояли посреди темного коридора; его освещали тусклые лампы дневного света, которые крепились на стенах под самым потолком. Мы со страхом глядели вдоль анфилады, а серые двери в камеры поскрипывали на сквозняке. Двери были сварены из кусков металла; в местах стыка шел неровный шов, а в верхней части двери умещалось оконце, закрытое жестяной ставенкой. В самих камерах было пусто.

Сумерки впереди и сзади, запах плесени и звук капающей воды где-то сбоку. И тело ненастоящей Маши на грязном бетонном полу.

— Сколько мы уже идем? — тихо спросил мэр, усаживаясь рядом. От него воняло потом. Мэр боялся. Мэр жалел уже, что увязался за мной.

— Час. Может, полтора.

— Вернемся назад?

— Сзади ничего уже нет.

— Какого черта тогда ты лыбишься? — разозлился он. — Ты меня потащил за собой! Ты! Тебе и вытаскивать!

— Остынь. Ты сам за мной пошел.

— Где мы?

— Возможно, мы сидим в камерах. Или лежим. На нарах. Спим. Все, что происходит вокруг, — всего лишь сон.

— Шутки вздумал шутить? Кто эта женщина? Ты знаешь ее?

Я посмотрел на Машу: маленькая родинка у щиколотки, царапинка на мизинце левой руки, незагорелый ободок кожи у основания безымянного на правой.

— Она моя бывшая жена.

— Зачем ты ей в лицо выстрелил?

— Не знаю. А ты всегда знаешь, зачем что-то делаешь?

Он задумался:

— По крайней мере, если кого-то убиваю, я знаю — за ч… — Мэр осекся и со злостью поглядел на меня.

— Политика — грязная вещь, — зевнул я. — Думаешь, удивился? Не-а. За что-то ведь тебя посадили.

— Таких, как я, сажают не за убийство. Таких, как я, сажают за деньги. Не младенец все-таки, мог бы понять.

— Понял.

— Так почему ты ей в лицо выстрелил?

— А если бы я выстрелил ей в ногу или в руку — тебя бы это не удивило? Или спрашивал бы: а почему не в плечо? Не в печень? Не в аппендикс?

Он замялся.

— Почему ты не спрашиваешь, зачем я вообще в нее выстрелил? — заорал я. — Почему не спрашиваешь, зачем мы развелись? Не интересуешься, к кому она ушла? Какого хрена тебя интересует именно то, почему я выстрелил ей в лицо?

— Ладно, забыли…

— Нет, не забыли. Да, я действовал по наитию. Это не моя бывшая жена. Маша не может оказаться здесь именно сейчас. Я знаю. Но вдруг? Вдруг это была настоящая она? Так почему, спрашивается, я выстрелил ей в лицо?

— Почему? — внимательно разглядывая потолок, спросил мэр.

Я сразу успокоился. Зажмурил глаза и ответил:

— Не знаю.

Потом сказал:

— Я хотел выстрелить ей в… другое место. Но мне стало стыдно.