Чесноков АлександрТакие дела

Александр Чесноков

Такие дела

Несколько слов об авторе:

Александр Чесноков (С.-Петербург). Псевдоним автора

Игнат Федоров (О'Санчес). Этот его роман был написан в

соавторстве с Сергеем Драчевым (одновременно он и

прототип главного героя).

Несколько слов о книге:

"Такие дела" - это скупая и суровая мужская повесть об

охранном бизнесе со всеми его нюансами и проблемами.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Представьте на минуточку, что вам, дорогой читатель, посреди скучных буден и мелкой суеты, вдруг делают предложение, не розыгрыш, реальное, от лица тех... ну от кого вы не ждете подвоха и верите им... Так вот, представьте, что вам предлагают через три дня поехать на пару недель на Гавайские острова отдохнуть, время провести в компании суперзвезд эстрады, бизнеса, а также персон, крайне полезных для формирования вашего личного и делового будущего, причем вам во время отдыха открытой картой оплачивают все ваши мыслимые и немыслимые расходы и прихоти и плюс к этому сохраняют средний заработок по месту службы. Единственное, что от вас нужно, это попытаться за три дня сделать все то, что вам предстояло выполнить в ближайшие две с половиной недели. Справились бы? Наверное да, поднажали бы, недоспали бы, отказались от вторничного преферанса или от похода по магазинам с приятельницей и управились бы, выполнили бы полумесячную программу в три дня!

А кто вам мешает, собственно говоря, жить так всегда? Наверное, вы не станете спорить с тем, что при подобном отношении к делам вероятность того, что вы добьетесь гораздо большего, чем сегодня, очень высока. Вы не задумывались над тем, что удача улыбнулась и вознесла в суперзвезды именно тех, причем поголовно и исключительно, кто так и живет, словно собирается через три дня посетить на халяву земной рай. Хоть Мадонну возьмите, хоть Билла Гейтса, хоть Святослава Федорова - все они неистовые трудяги!

Хотите так же? Или вам шестнадцатичасовой рабочий день круглый год и при семидневной рабочей неделе кажется чрезмерным?

Тонкий вопрос... Мало кто признается вслух, или даже тихонько, про себя, что никакие будущие блага, земные и небесные, не заставят вас жить и работать таким образом и в таком темпе месяц за месяцем, год за годом.

- Конечно, - скажете вы, - если я точно буду знать, что в результате меня будет ждать обещанная награда, я впрягусь и буду пахать не хуже Билла Гейтса, а вот так, упираться, не зная что из этого выйдет, увольте! Ведь как может получиться: работал, работал, работал - надорвался и умер, и ничего увидеть в жизни не успел. На фиг надо!

И вы будете абсолютно правы. По-своему.

Книга, которую вы открыли, - это производственный роман о тех, кто тоже прав по-своему. Да, да, да, именно так: производственный роман.

Только речь в нем идет не о сталеварах и не о целинниках, как это было модно писать в советское время, а об одном из тех, кого мы привыкли называть "новыми русскими".

Кто такие "новые русские" в нашем постсоветском фольклоре? Это такие дубоватые (а то и полные тупицы), недалекие, бесконечно самоуверенные и очень богатые граждане государства Россия. "Новый русский" - этакая помесь купчика и бандита, неистощимый источник для появления перелицованных анекдотов, где былого чукчу, прапорщика, грузина заменил он - дурной мясистый шкаф, обвитый золотом и упакованный в "Версаче".

Может быть, потому он такой удобный для насмешек, этот "новый русский", что мы с вами все-таки мысленно примеряем на себя их судьбу: золото вместе с бесконечным трудовым подвигом, "мерседесы" и стрессы, сладкую жизнь и слишком высокую смертность, и... не решаемся взвалить все это себе на плечи... Правильно сказано: если бы знать заранее, что все получится и хорошо закончится, тогда и пробовать можно.

А они вот, люди нового времени, деловые люди, живут в бешеном темпе, работают на износ, живут, умирают и погибают, не зная заранее - получится у них или нет. Процент таких людей невысок и постоянен в любое время, в любой стране. Именно они, несколько процентов всего населения, обеспечивают человечеству продвижение по тому пути, который зовется прогрессом. Именно им мы обязаны прорывам в науке, искусстве, бизнесе, военном деле, земледелии...

Герой этой книги Игнат Александрович Федоров - бизнесмен, руководитель, новатор и подвижник. Его дело несколько необычное для нашего восприятия - это охранно-детективная фирма, многопрофильная международная ассоциация "БЕРЕЗА", им же созданная и взлелеянная. Вот о нем, о его работе, которая - дело его жизни, его собственным голосом рассказывает производственный и в то же время философский и очень душевный, исповедальный и при всем при этом увлекательнейший роман, который вы только что открыли:

Т А К И Е Д Е Л А

Вступление

Ох, как я не люблю прижимать мобильник к уху! И дело не в каких-то там электромагнитных излучениях, о которых очень любят поговорить не шибко образованные, но очень мнительные гринписовцы и примкнувшие к ним владельцы радиотелефонов, нет, моя нелюбовь имеет более конкретные причины, сугубо прозаические... (Я вроде бы и образованный... был когда-то, и сегодня учусь, а тоже, признаться, нет-нет, да и подумаю об этих дурацких излучениях, особенно в конце рабочего дня, когда в голове звенит и без мобильника...)

- Слушаю вас!.. Привет. В машине. На совещание еду, потом домой... Что? Помню, даже время очистил под это дело. У меня, ты же знаешь, всегда и все наготове: и сетки, и удочки, и озеро... Посмотрим, как время будет... Скорее всего - да. Угу, созвонимся послезавтра. Пока.

Только подумал - а он уж пиликает. Нет, этот звонок - все нормально, даже в радость: Влад, приятель, на рыбалку зовет. Но такие звонки редкость, а в основном на каждые десять звонков девять неприятных, остальные очень неприятные. Ведь мобильный телефон для чего нужен? Для оперативной связи, то есть в основном по работе. А моя работа как первого руководителя - расшивать самые узкие места и разгребать самые пахучие неприятности, причем с поправочным коэффициентом 2. Слова о поправочном коэффициенте 2 - шутка, в которой доля шутки до обидного мала, потому что речь идет не о работе вообще, где руководитель, как это ему и положено по штату, изо дня в день, год за годом разруливает все накладки и несообразности, мешающие деятельности руководимого им учреждения, а о моей работе, о моем деле, которое на сегодняшний день - главное дело моей жизни. Слышали такую аббревиатуру: БЕРЕЗА? Нет? Тогда давайте знакомиться - не спеша, постепенно, со взаимным расположением.

Меня зовут Игнат Александрович Федоров, русский, беспартийный, нордический... Я президент международной ассоциации охранных и детективных агентств "БЕРЕЗА" (БЕзопасность, РЕальная ЗАщита).

Чуть меньше сорока, женат, двое детей, не судим, в прошлом офицер, закончил "Можайку"... Что еще? Спортсмен, восточная борьба, сам уже не борюсь, но форму стараюсь держать: 185 - рост, 125 - вес. Для обычной жизни вес вроде бы и великоват, а мне впору, да и в нашем виде спорта этот вес обычен, а я как-никак еще и вице-президент "Всероссийского общества любителей Восточных Единоборств", так что, как говорится, положение обязывает...

- ...да. Понял. Нет уж, это его проблемы, а послезавтра я его лично заслушаю, да, в 11-00. Времени вагон и тележка, пусть как хочет, так и успевает. Все.

Ну никак не переводятся шустряки, которые личные просчеты норовят переложить на коллективную материальную ответственность. Хороший парень, перспективный, потерял финансовый документ средней важности. Если не найдет или не восстановит - мы лишимся заработка в полторы тысячи условных единиц. Точнее - он лишится, потому как данный просчет за его собственный счет. Ну и карантин доверия минимум на год. А это куда существеннее полутора тысяч так называемых баксов. И нам, руководству, немалый убыток: перспективный кадр временно перестанет быть таковым, а толковые, квалифицированные работники - это один из немногих дефицитов сегодняшнего дня наряду с деньгами, временем и совестью. Чем дольше я живу на свете, тем больше убеждаюсь в этом: казалось бы, безработица, инфляция, чуть ли не разруха, чуть ли не академики семечками торгуют, а пообщаешься с приятелями, коллегами - всюду стон: где взять хороших специалистов? И за рубежом, между прочим, та же проблема - дефицит кадров.

- ...да? Что? Повтори, не понял, какой приступ? Когда? А врачи? По-нятно. Так, Володя, выясни поточнее, перепроверь лично, лично, говорю, перепроверь и перезвони мне, жду. Отбой...

Беда нечаянно нагрянет... Вот как оно со всеми нами бывает. Сергей Воронин, Серега, мой клиент и добрый приятель, час с небольшим назад, прямо в кабинете обширный инфаркт миокарда... Умер, не доехав до больницы... "Скорая" быстро приехала, а он еще быстрее оказался. Мой ровесник, между прочим. Вместе на рыбалку ездили, вместе неприятности хлебали полной ложкой... Ведь только вырулили из очень напряженной ситуации, живи, работай, казалось бы... Но нет на свете спокойной жизни. А ему отныне вообще нет жизни, в буквальном смысле этого слова. Эх, Серега, Серега...

С тех пор, как я уволился в запас, все было: опасности, деньги, болезни, успехи, друзья, предатели... А спокойных дней - по пальцам перечесть. Я их обязательно вспомню, как только выберу время, эти спокойные часы и дни, а пока на память приходят... первые. Ох, как давно это было, оказывается...

ГЛАВА 1

Деньги были все еще старые, с ленинским профилем, а страна и власть уже новые. Все мы как один были против ига партократов, а как будут выглядеть новые времена, представляли по зарубежным кинофильмам, где модно одетые люди живут в хоромах и на шикарных тачках ездят по хорошо освещенным улицам безопасного города. Да-а, 91-й год на дворе, улицы освещены плохо, а скоробогатеи в иномарках уже появились. Тридцать первый "газон", недавняя услада теневиков и не очень крупных слуг народа, уже не в моде, а вот "Мерседес" - самое то, пусть развалина, собранная еще при графе Монте-Кристо, пусть износилась в качестве проститутки-таксосмотора на дорогах Испании, а у нас, в бывшем Совдепленде, - предмет собственной гордости и зависти со стороны окружающих.

Вот к "Парадиз-интернешнл", скрипя и подвывая, подкатывает именно такое серебристое чудо, и оттуда постепенно выбирается завсегдатай (второй месяц, как повадился) - кооператор Никифоров. На этот раз он без "телки", видимо, собирается здесь подснять. Я спокойно смотрю, как он, тряся щеками, тужится распахнуть дубовую дверюгу на рессорах, но помогать не спешу. Что с того, что швейцар решил мочу отнести по месту назначения, я-то - не швейцар и не "халдей", я охранник. Ну и вышибала по совместительству. Если приварка не считать, мой оклад - 700 рублей в месяц. Много, мало? Как сказать... Мы всей семьей на это жить должны, а Никифоров девке за ночь больше платит, если судить по местным расценкам. В переводе на валюту это примерно пятнадцать долларов получалось, ценники слишком часто стали меняться, вот народ и стал все им, зеленым другом из Америки, мерить.

А и приварок невелик: во время дежурства питаемся бесплатно дважды, а иногда и трижды; после дежурства и водочки поднесут, настоящей, не паленой, пей вволю, если меру знаешь.

Это сейчас уже, в двухтысячном от Рождества Христова, мне каждые сто граммов в великую обузу, а тогда я много мог выпить. Но не пил, в смысле помногу не пил, не хотелось, а стопку иной раз продергивал, что тут такого? Ну и помимо еды иногда от клиентов перепадало: мэтр попросит тело в машину загрузить, а друг или супруга - сунут, это у нас называлось "благодарят". Я ни разу не брал: неловко, воспитание не то. Служба - не сказать трудная, противная иногда, вот и все. Разбуянится посетитель - так он редко когда на Ослябю или Пересвета похож, скрутить или миром успокоить - пара пустяков. Даже если здоровый бугай попадется или несколько их, но пьяные - все одно не бойцы, главное не бояться, что тебе портрет помнут. Даже когда рэкетиры - в те времена так бандитов называли - куражиться начинают, все равно никакого страха и полная уверенность в своих силах. Порядок в зале - твоя работа, все что за его пределами - найдутся те, в чью компетенцию входит решение таких задач.

- Леша, - это Никифиров мэтру, - мой столик?

- Свободен, Владимир Иванович. Вам, как обычно?

- Да... Нет, не хочу коньяку, простой водки захотелось сегодня. Но настоящей.

- Обижаете. Кривую не держим, а уж дорогому гостю специально поищем по сусекам, экспортной пшеничной, хай фай!

- Холодная?

- Графинчик с инеем, как вы любите.

- О, ты меня понимаешь! Ну а на закусь... ну там на свой вкус. Что сегодня интересного в меню?

- Вот карта.

- Что мне твоя карта, словами скажи.

- Рыбка свежая, очень хорошая, седло барашка...

- Вот, седло давай. С детства слышал, да ни разу не видел, а на шестом десятке сам попробую. Ну и зелени там побольше...

Врет Алексей Иванович: первые триста нормальной принесут, а все остальное из соседних ларьков, на спирту "рояль". И уж тут советский дух старого ресторана неистребим, хоть ты рублями расплачивайся, хоть валютой североамериканской, хоть талонами из общества помощи инвалидам Первой империалистической войны. Раньше ресторан "Советским" был, теперь он "Парадиз", с модной приставкой "интернэшнл". В народе же его зовут чуточку проще: "Паразит".

А ведь Никифоров относительно нормальный мужик, даже если перепивает, не буянит, расплачивается исключительно зеленью, на чаевые, как я видел, не жмотится... Все равно - норовят еще и еще ободрать, обмануть, обсчитать...

Нет, мне его денег не жалко, потому что, как и всякого, работающего на этом празднике жизни за скромную зарплату, меня душит классовая ненависть угнетенного к угнетателю, хотя, собственно говоря, никто меня насильно не тянул на службу в ресторан. В угро звали на оперативную работу, но я отказался: там платят вдвое меньше, а работы и риска впятеро больше, а ведь у меня жена не работает и детишек двое. А туда пойдешь, в семье ни меня, ни денег не будет. И все же - не порядок это: человек пришел покушать, время провести, отдохнуть, пусть даже и повыеживаться, но он тебе доверился, а ты за его спиной химичишь, да еще и высмеиваешь его. Я бы так не смог, ни тогда, в девяносто первом, ни сейчас, в двухтысячном с хвостиком. Ну и, помимо пролетарской злобы к эксплуататорам, зависть терзала мое предприимчивое нутро: как это так - базарный жлоб с неполным средним, подстилка мокроносая, дебил крупноформатный и дубоголовый может себе на тачку и заграничные поездки заработать, а я - здоровый, образованный, не дурак, по отзывам, - семью с трудом обеспечиваю. И грызла меня дума о том, как бы денег заработать, чтобы честно и вдоволь, днем и ночью, до дежурства, во время него и после. Но идей приличных в голову не приходило, а вымогать и грабить - мне поперек натуры, мать с отцом меня бы не поняли, да детям не расскажешь, не похвастаешься, когда вырастут.

Почему я запомнил этого Никифорова, ведь столько их, пьющих и жрущих, прошло перед моими глазами? А потому, я считаю, что именно с этого толстомясого борова и начался у меня постепенный поворот в другую жизнь. Да, если человек стоит чего-то, если он имеет цель и по-настоящему хочет ее достичь - так или иначе он своего добьется, в этом часть моей философии; но путь к достижению не обязательно один, их много может быть на стадии выбора или там по ходу дела...

- Игнат, помоги, слушай, мне не управиться одному, падает, черт... Это Гия, мой напарник, грузин по национальности, пытается придать вертикальное положение отдохнувшему Никифорову и вывести его из зала. Гия мой ровесник, в прошлом борец-вольник, ростом пониже меня сантиметров на пять-шесть, но широкий, как чемодан, центнер с четвертью в нем есть как минимум. А наш кооператор - та еще туша, почти полторы Гии по весу, ростом с него же, сам гладкий, руки короткие - не ухватишь и не удержишь. Алексей Иванович поручил Гие одеть, вывести на улицу, договориться с такси и отправить до дому почтенного Владимира Ивановича, чтобы не смущать остальных посетителей ресторана. Почти литр в него влезло, безо всяких спутниц и собутыльников, а мэтр с него и денег не взял, поскольку невменяем клиент. В этом шик и расчет: "В другой раз расплатится, Виктор (официант), его счет мне передай". И остальные видят, что здесь не крохоборы, а солидное заведение, по карманам не шарят, а в долг верят. И Никифоров больше чем сполна расплатится - за оказанное ему доверие и за сохранность его серебристой развалюхи перед рестораном.

Вот подхватили мы тело, одели в гардеробе и под белы ручки на улицу, где уж такси дожидаются, нами же и прикормленные. На руках его к Игорьку, который как раз подъехал, а тот и адрес знает, поскольку не раз и не два подвозил. Вдруг - бух-плюх что-то рядом, а не рассмотреть как следует, темно уже... Подвели, Гия заталкивает клиента на заднее сидение, а я вернулся на то место, где звук услышал... Мама родная, лопатник чуть ли не в руку толщиной, сердце аж подскочило до самых гланд. Поднимаю, открываю возле фонаря: пых оттуда по глазам - документы, права и много-много денежных знаков разного достоинства и гражданства. А Никифоров наполовину очнулся и в машину лезть не хочет, а Гия, наоборот, его туда впрессовывает, уминает. Я сунул бумажник в карман, пошел помогать, но тут они как раз и без меня управились. Гия вручил Игорьку купюру, показал кулак, подмигнул, и мы обратно пошли.

- Слушай, Гия, ты вроде его домашний знаешь? - я крутанул пальцем, словно номер набираю.

- Есть где-то, а что?

- А вот что. - Я вынул бумажник из кармана, показал. - Кефир обронил, вернуть бы надо, я побоялся через Игорька.

Гия смотрит на меня внимательно так:

- А ты уверен, что надо возвращать? Документы - да, а бабки наверняка не последние. Сколько там?

- Какая разница?

- Ну, любопытно же?

- Сейчас посмотрим.

Это мы в подсобку на пять минут ушли, типа костюмы в порядок привести, дверь на ключ, считаем - общим чохом в переводе на баксы две тысячи с малюсеньким хвостиком, по штуке на брата получается. Это сейчас две тонны баксов - крупная сумма денег, а тогда это было целое состояние: приличную свадьбу в кабаке отпраздновать - в сотню можно было уложиться. В сотню вшивых зеленых баксов! Вспоминаю, и самому не верится. Никифоров со всеми наворотами на десятку нагулял, но заплатит двадцать. Так я помыслил про себя, посчитал, а сам говорю вслух:

- Нет, дарагой, не наши это дэньги. Если хотя бы пара-другая миллиончиков в баксах - тогда можно было бы попытаться с совестью договориться, а так я лучше честным побуду. Да ну, не буду руки пачкать.

Гия кивнул в ответ и уже визитку протягивает:

- Звони.

Позвонил я его, кооператора Никифорова, жене, обрисовал что к чему, назвал сумму и в рублях, и в долларах, перечислил все документы, что в бумажнике были, откликнулся на "большое спасибо", объяснил, как нас найти и к кому подойти, обратиться и дальше - в зал, службу нести...

Проходит еще пара недель, закончили мы дежурство под утро, тяжелое получилось, кстати, сидим в пустом зале я и Гия, хлопнули по стопке, закусываем.

- Игнат, есть одно дело, надо обсудить.

Я сразу почуял серьезность в голосе и сразу ушки торчком...

- Слушаешь, нет?

- Да, Гия, говори, я тебя слушаю очень внимательно.

- Расслабься, не в долг прошу. Разговор серьезный, но хороший.

- Совсем здорово, считай, что удвоил внимание.

- У меня есть земляк, супербогатый человек, миллионами ворочает, ваши зовут его Кацо, у него с братом магазины и склады, там нужно охранять. Люди честные требуются, а платят хорошо.

- Хорошо - это сколько?

- Полторы штуки за сутки дежурства. Деревянными, конечно.

- Ох ты... Хорошо... Но странно что-то, Гия, почему много так?

- Нет, - Гия аж головой замотал для убедительности, - никаких темных дел там нету, ни убийств, ни наркоты, зуб даю. (Зачем мне его зуб?..) Просто обороты у них сумасшедшие и не резон экономить на важном, а честная охрана - это очень важно. Я тебя рекомендую, а сам я уже месяц там подхалтуриваю. (Трудовые книжки наши в кабаке лежат, в отделе кадров, поэтому мы здесь работаем, а в остальных местах - калымим, халтурим, в общем - подрабатываем.) - Я сразу же вспомнил ту историю с бумажником, но виду не подаю:

- А платят помесячно или как?

- Сразу. Отдежурил - получи, там это четко, без задержек.

- По ведомости, под роспись?

- Ну... Что-то в этом роде.

- Налоги?

- Какие налоги, слушай? Там что тебе, профсоюз? Заработал - все твое. Если ты такой честный - пойди в исполком и заплати.

- Я честный, но не настолько. Ты не кипятись, родной, раз уж мы о деле заговорили - ясность должна быть. Прав я?

- Какая тебе еще ясность?

- Сколько дежурств в месяц?

- По-разному, шесть-восемь. Иногда девять. У меня восемь было.

- Оружие?

- Дают наган, оформляют как вневедомственную, но это их проблемы, я не ковырялся.

- Не понял, как это, как вневедомственную?

- Ну не знаю я как? Наган дают, ответственность на них, а ты в табеле расписываешься.

- Только охранять надо? Или там сгружать-разгружать?

- Только охранять. И не совать руки и нос, куда не просят. И вообще они захотят сначала на тебя посмотреть, типа познакомиться.

- Ну так веди, познакомимся.

- Э, какой быстрый. Сначала домой зайти надо, мыться-бриться, отдохнуть. А сегодня в три встречаемся на Маяковской - и вперед.

Вперед так вперед, полторы тысячи за смену на дороге не валяются. Впрочем, поглядеть еще надо, что за работа... Но - вон Гия работает, значит, и я смогу... Обидно будет, если это какая-то левизна с криминалом. В криминал не полезу, это я про себя четко решил.

Так я стал склады охранять для грузинских миллионеров, братьев Кацо. Кацо - это прозвище, а фамилию я забыл, помню, что "швили". Я всегда забываю ставшее ненужным, в моем деле это большое достоинство и для себя самого, и для клиентов. Да, вспомнил сказать: посмотрели мы с работодателями друг на друга и противопоказаний не обнаружили.

Из "Парадиза" пришлось вскоре уволиться, поскольку никак было дежурства не совместить. Уж так нас с Гией уговаривали остаться работать, тысячу в месяц сулили (или не тысячу, гиперинфляция начиналась, тут уж надорвешься - деньги и их покупательную способность помнить, знаю только, что прибавку солидную накидывали, аккурат как на складах, только там за дежурство, а здесь, в "Паразите", за месяц.) Нет, забрал я свою трудовую и в шкаф, до лучших времен, поскольку братьям Кацо моя трудовая не нужна была вообще.

Работа и впрямь была не пыльная, но требовала тщательности, пунктуальности, добросовестности. Скажем, опечатаны склады. Принимаю дежурство у Гии (иногда получалось, что мы в разные смены попадали, хотя предпочитали вместе работать). Так вот я с фонарем все двери, все контейнеры, все ящики и сейфы методично обхожу, смотрю и сверяю и в книжку записываю. И Гия за мной так же, за мной и то же самое за земляками, без скидок на единокровие. Все без обид - какие тут могут быть обиды, дело есть дело. Там из десяти человек охраны шестеро были грузины, двое русских, один казах и один - тоже с Кавказа, но с мусульманского. Смех и грех: они своего же горца-басурмана за глаза чуркой называли, а казаха, что характерно, ни разу.

Но мне такие проверки за такие деньги - одно удовольствие: я в социалистической Монголии и в Семипалатинске службу нес и эти бесплатные бураны, замполиты, печати да караулы - мне в печенку и в ночные кошмары навечно въелись. К тому же я и сам приучен и люблю, чтобы во всем был порядок, четкость и аккуратность. И коллеги мои в большинстве своем были такие же. Ну бывало, что взыграет кровь у сдающего дежурство грузина, начнет жестикулировать да матюги с грузинским акцентом смешивать, но если я по правилам действую, то все эти крики - мимо меня, совсем мимо, я вообще человек спокойный, ни разу никого из товарищей по новой службе и не ударил как следует.

Немного погодя стал я старшим смены и домой стал приносить... Вот дела, как сказать, чтобы не соврать? Двенадцать тысяч рублей опять вопрос: много оно или мало? Было время на моем веку - ГАЗ-24 пять с половиной тысяч весил, а было - чекушка водки стоила десять тысяч.

В долларах ежели... нет проблем, у меня записано, что это получалось... примерно... в триста вечнозеленых баксов. Но вся соль в том, что и бакс-то, доллар вонючий, в нашей России в разные годы разную покупательную способность имел. Однокомнатная квартира, к примеру, в начале девяностых годов стоила полторы-две тысячи, а перед августовским кризисом пятнадцать-двадцать. А после оного - десять-двенадцать. А в Штатах они и не знали ничего о подобных метаморфозах покупательной способности собственной денежной единицы, знай себе отщипывали от нее с помощью инфляции два-три процента ежегодно... Да, на себе нужно попробовать, чтобы оценить по достоинству такие простые составляющие простого капиталистического счастья: низкая инфляция и наличие работы.

Одним словом, приносил я домой столько, что хватало и на житье, и на одежду, и на продукты с рынка, чтобы дети натуральный продукт не понаслышке знали и химией не травились. Теперь на триста долларов так не разгуляешься, хотя, признаться, и я давно не пробовал прожить на такую сумму... Денег хватало на основные нужды; но homo sapiens - странное существо. Господь зачем-то сотворил человека таким, чтобы потребности его в росте на две головы обязательно и неуклонно опережали возможности. Только-только мы с женой головы приподняли - так и горизонт моментально раздвинулся: а хорошо бы ребят в частный детсад, а еще лучше - няню. И машину надо, ну хотя бы "горбатого" на первый случай. (Вот "горбатого", первый свой кабриолет, я как раз и купил по случаю и потом долго увеселял соседей и случайных прохожих, показывал им уличный цирк: самостоятельно влезал и вылезал из "Запорожца", с моими-то габаритами...) И за границу, на море хорошо бы. И квартиру, и дачу, и гараж, и родителям подбросить... Ой, хорошо бы! И проблем нет никаких: плати и забирай, а хочешь - на дом завезут и сам дом за ночь возведут, как в сказке про джиннов. Ты только заплати, сколько потребуется... А до этого - заработай. Или укради, если нет совести и нормального человеческого ума. Не помешает, конечно, чтобы и руки из правильного места росли, но тут уж ничего не попишешь, золотые руки иной раз тухлым организмам служат...

Вот, кстати, случай был на складах, аккурат в мое дежурство: поступил сигнал в диспетчерскую - нарушение в боксе № 5. Мы туда бегом... "Стой, стрелять буду", - армейские привычки крепко сидят, вот я и крикнул по уставу. А нарушитель, раз, и съежился в углу - ни сопротивления, ни попытки ноги сделать.

- Гия, - кричу, - фиксируй этого, я по периметру прочешу!

- Ага, - он в ответ мне орет, - держу, а чуть дернется кто - сразу стреляй, на поражение! (Ну, на самом деле мы с Гией не такие дурные, чтобы создавать себе огнестрельные проблемы в имущественном вопросе, но действуют подобные выкрики-страшилки успешно, по опыту знаю.)

- Подмогу вызвал? - ору...

- Вызвал, едут! - и так уверенно Гия отвечает, что я и сам готов верить: подмога вызвана и уже мчится сюда с базуками наперевес...

Раз-раз-раз, туда-сюда фонариком, прислушался - никого не слышно, не видно, один действовал. Привели мы этого Диллинджера в каптерку - бомж, небритый, грязный, на вид лет сорок-семьдесят, трясется. Начали спрашивать - только руками закрывает голову, от битья, по-видимому, и мычит нечленораздельно. "Немой?" - спрашиваем, - нет, головой отрицательно машет, значит, слышит и понимает. Гия взялся хозяевам звонить, я бомжа на него оставил, а сам туда пошел, на место происшествия, чтобы самостоятельно разобраться, что к чему, раз уж подмога все не едет... Разобрался, майора Пронина можно было и не вызывать: в склад он проник - в гнилом месте кусок жести отогнул, а вот замок на хранилище - совсем другое дело: замок был номерной, по-моему, пятизначный, так вскрыт был замочек и код к нему подобран. А хранились там женские меховые шапки, как потом выяснилось...

Приехали хозяева, им решать: милицию вызывать или еще что... Я коротко доложил об увиденном, а про жесть и замочек подробно рассказал и на пальцах показал. И пожалел об этом крепко: эти двое мигнули своей шоферне-охране те бомжа за воротник и к машине. Открыли багажник и туда бедолагу запихивают. Я не выдержал, спросил в чем дело. Старший из Кацо, Георгий, спокойно так: не волнуйся, мол, Игнат Федоров, дорогой, тебя не касается, разберемся и отпустим.

Три дня ходил я сам не свой, потом успокоили меня: и Гия, и Славка Широков - один из наших - видели этого бомжа живым и относительно здоровым и мне об этом рассказали. Что там было, оказывается: бомжа в дачный подвал и допрашивали своими силами на предмет наводки - кто подсказал да кто код показал, и все не верили, что бомжара обоссанный сам своей головой скумекал. Но после того как тот трижды им код на ощупь и на звук подбирал (в том числе и на хозяйском кейсе, как потом Гия по секрету шепнул), поверили. Опять же от Гии - за что купил, за то и продаю - слышал, якобы Кацо бомжу этому службу предложили, а тот отказался по идейным соображениям, чтобы не размывать устои бомжачьей философии... Отказался пинка ему - и на свободу, к родным помойкам.

Для меня мое публичное беспокойство о судьбе бомжа обошлось без организационных последствий, а сам я до сих пор вспоминаю и думаю: получилось без жмура, ну а не дай Бог, как говорится... Что делать молчать в тряпочку? Так загрызет проклятая... Заложить в органы тоже как-то не по нутру и опять же не по совести... И не факт, что помогло бы, если бы и сообщил, далеко не факт... И себя жалко, и человека жалко. И так и этак все равно душе неуютно. Эх, сколько таких перекрестков было на жизненном пути... Витязь на распутье... И сказать, что не стыдно вспоминать прожитое и пройденное - нет, не всегда получается... Ну, ладно. Братья капиталисты не только не выгнали меня за любопытство и шебутень, а даже и повысили: Гия вынужден был уехать в Грузию (так и не виделись с тех пор), а меня поставили старшим, что заметно увеличило мою зарплату и позволило, наконец, выкроить средства на покупку пресловутого "запора", тогда уже - иномарки, детища незалэжнего государства Украины. И тогда же родственница подруги жены, хозяйка вновь открытой кафешки на Московском проспекте, через жену обратилась ко мне с просьбой - не мог бы я охранять и ее заведение? Не сторожить по ночам, а охранять от всяких нехороших типов, если потребуется. Я, честно говоря, недолго и сомневался насчет приработка: "Нет проблем, хозяйка, ежели об оплате столкуемся".

И столковался я на сто пятьдесят зеленых долларов в месяц. И с того дня судьба моя резко развернула меня в открытое море, навстречу волнам, бурям и просторам. Но я тогда об этом не знал, хотя и в то смутное время частенько задумывался о будущем, пытаясь его представить.

ГЛАВА 2

И вот сижу я в этом самом светлом будущем, в своем домашнем кабинете на втором этаже своей недостроенной дачи и жму опостылевший мобильник к уху. А мой друг и ближайший помощник Володя Ганецкий рассказывает мне во всех узнанных на тот момент подробностях эту нелепую историю о скоропостижной смерти от обширного инфаркта миокарда Сергея Андреевича Воронина, моего доброго приятеля и надежного клиента.

По нынешней профессиональной дурацко-бандитской терминологии я (моя фирма ассоциация "БЕРЕЗА") был крышей для покойного, точнее - для его издательско-газетного бизнеса. И опять же в нашем профессиональном фольклоре есть масса шуточек-прибауточек, пословиц с поговорками... "Крышуемый пьет до дна" - вот одна из них, видимо, перелицованная, заимствованная из старого хорошего фильма "Осенний марафон". Ее смысл в том, что если тебе не повезло с крышей, то есть с охраняющей тебя фирмой, полной мерой изопьешь ты проблем - финансовых, юридических и личных. Есть еще одна поговорка, близнец первой по форме и смыслу: "Крышующий пьет до дна", где проблемы примеряет себе тот, кто взял на себя функции защиты данного физического или юридического лица. Может быть, западным славистам непросто будет переводить неологизмы из постсоветского новояза, а у нас в России даже первоклассник знает, что "крыша" - коммерческая и иная защита, "крышуемый" - тот, кто под защитой, "крышующий" - тот, чья обязанность защиту обеспечить и деньги за это получить. Все это, как правило, на постоянной договорной основе и далеко не всегда по доброй воле сторон.

Вот и Сергей Андреевич, светлая ему память, на заре своей коммерческой деятельности выбрал себе бандитскую крышу. Впрочем, тогда только такие и были, выбирать особенно не приходилось... и отказываться не часто удавалось. Это потом уже появились милицейские, афганские, спецназовские, фээсбэшные, воровские (эти - самые древние, еще "цеховиков" пасли) - всякие иные и даже рубоповские варианты защиты на коммерческой основе. Это потом, еще позже, наше уже время пришло, время профессионалов, а не грабителей и не всяких там совместителей... Хотя и по сию пору в нашем бизнесе, как в том Ноевом ковчеге - всякой твари по паре, и не сразу разберешь, кто там чистый, а кто нечистый...

А в те годы, в начале девяностых, мы с Сергеем Ворониным жили в одном городе, но действовали в параллельных плоскостях, не пересекаясь, и друг друга не знали. Он наращивал обороты своего предприятия, платил тяжкий, но все же не беспредельный, как оно нередко бывает, налог бандитам, а я дежурил на складах восемь суток в месяц (десять, если честно, поскольку на правах старшого добирал себе еще парочку на выходных, вдвойне оплачиваемых) и охранял кафе. Охранял не значит, что я ходил вокруг него с дубинкой и отгонял нехороших людей. На это были другие; я же был старшим и в этом качестве отвечал за безопасность в целом, днем и ночью, в дождь и в вёдро, по пустяковым случаям и серьезным. Все шло хорошо целую осень и часть зимы, а потом случилось то, что неминуемо должно было случиться: "наехали" на "Белую чайку", на кафешку, которую я подрядился охранять. То есть хозяйку заведения посетили широкоплечие молодчики с грубыми манерами и предложили ей платить дань во избежание неких неприятностей. К тому времени я уже наслушался и начитался, да и насмотрелся историй самого разного сорта. Вспоминаю, как был один гусь в чине полковника Российской армии, который брался обеспечивать защиту от бандитов, хулиганов и воришек. Так тот изобрел оригинальный способ жить и зарабатывать: он исправно получал деньги за защиту, а при первой же тревоге - при наезде или пробивке - испарялся навсегда, не вступая в конфликты и объяснения. Испарялся, разумеется, только с данного объекта и шел искать другой, где его еще не знали... Пробивка? Это когда у потенциального объекта для защиты и доения спрашивают: платит ли он, и если да, то кому? Потом обязательно проверяют и в зависимости от результатов реагируют.

У меня ум не столь изощрен, я попроще был. Брался защищать? Брался. Получал деньги, регулярно, без задержек и оговоренное заранее количество? Получал. Ну, так и изволь, Игнат Александрович, и не говори, что не дюж... Взял я у Нины, у хозяйки, номер телефона, который ей бритые мальчики в кожанках оставили с просьбой очень срочно позвонить, навертел цифры, вздохнул глубоко...

- Добрый день, - говорю...

На том конце провода лирике предаваться не привыкли, поздоровались в ответ, за две минуты выяснили, что я не казанский и не малышевский, и не от Сянганского, и не чеченец - и назначили мне стрелку в гостинице... Назовем ее "Булковская"... Или "Пулковская", какая разница. С той поры так много воды утекло, что никого моими воспоминаниями не закомпрометируешь... Стрелка - это такие бандитские смотрины, где братва для начала меряется крутостью мирным путем. Но бывает и так, что начинается мирно, а заканчивается кладбищем или братской могилой...

Домашним, разумеется я ничего рассказывать не стал. Коллегам по работе тоже, потому что Гия уехал, как я уже говорил, а с другими у меня были хорошие, но чисто служебные взаимоотношения: привет-привет, сдал-принял. Мужик я здоровый был (и сейчас еще ничего так, разве что подвижность маленько подутратил), но один - и тоже ведь не к дистрофикам и не с лекарствами еду; вот и решил я, что пора лезть в заначку. А в заначке у меня лежало всего ничего: ПМ - пистолет Макарова и сотня патронов к нему. И пистолет, и патроны - незаконные и добыты незаконным же путем. Когда из-под Семипалатинска, не будем уточнять, откуда именно, собирались мы, капитаны да майоры, на дембель, сумели мы во время инвентаризации, при передаче складов дружественному и независимому Казахстану, запудрить документацию и зажилить два десятка пистолетов и ящик с патронами. Каждый из нас взял себе ствол и боеприпас - для акклиматизации в новой России, никто не побрезговал. Да, незаконно, но это как раз тот случай, когда моя совесть даже и не пикнула ни разу. Чеченцам в "свободной Ичкерии" и бандитам на наших улицах - можно, а нам нет? А вклады в сберкассе в дым обнулять - это законно? А государство по живому на части разрывать, народа не спросясь, это правильно? А выбрасывать нас в никуда, без средств к существованию, без корней, без пенсии и перспектив - это как, по совести? А строить себе дачи на миллионы долларов при официальной нищенской министерской зарплате?

Сам я - законченный антикоммунист по политическим убеждениям, но моих армейских товарищей, тех, кто в красные зюгановцы подался, извините, не могу и не хочу осуждать... Реформа, оно, конечно, вещь такая, что только по человеческим костям и крови движется, да вот беда: кровь и кости все сплошь простонародные, а те, кто наверху, - ни своей кровью, ни своим корытом жертвовать не готовы...

Взял я снаряженный ПМ, сунул сзади за пояс, втиснулся в свою "иномарку" и потрюхал рысцой по заснеженным, никем не убираемым улицам в гостиницу "Пулковская", на стрелку... Один.

"Не бойся, милый, их всего лишь тридцать, каких-то разъяренных хулиганов..." Да, я хорошо помню тот вечер, и тогда мне было совсем не до шуток. Даже тогда не мог отчетливо сообразить: вроде и боюсь, а вроде и нет уже настоящего страха, устал в этой жизни чего-либо бояться. Нет, нет, я вовсе не герой по складу характера и не наивный осел, который рассчитывал в обнимку со своей пукалкой разогнать по сугробам всю питерскую мафию... Но довелось мне в детстве прочитать исторический роман, где у одного из персонажей был девиз: "Делай, что должен, - и будь, что будет". Очень уж он мне, девиз этот, понравился простотой и благородством, и я, по мере сил, старался следовать ему и в армии, и после... Не всегда, как я уже отмечал, это у меня получается... Но за мои ошибки и слабости я перед Богом и совестью отвечу...

Захожу в бар, где мы встретиться условились, беру пива стакан (с ума сойти - за эти деньги кило мяса купить можно, и не самого плохого!), сажусь. В баре темно, накурено, народу изрядно, но ни академика Лихачева, ни Беллы Ахмадулиной, ни Ростроповича, ни иных представителей научной и творческой интеллигенции не наблюдается. Мужчины, если их рядом разместить, похожи друг на друга, как гантели из спортивного магазина или ящики из-под пива; их спутницы тоже выдержаны в сходном стиле: прикинуты ярко, держатся раскованно и, как мне показалось, при слове х.. ни одна не покраснеет...

- Ты - Федоров? - молодой такой пацанчик спрашивает, лет двадцати двух - двадцати четырех, по виду амбал, но ничего особенного.

- Я, - говорю. - А ты кто?

Тут он оборачивается, кивает головой, за мой столик подсаживаются еще четверо. Он, который подошел, пятый, я шестой, итого пришлось добавить два стула от соседних столиков.

- Ты кто? - это уже мне вопрос развернул один из них - мужичок постарше, мне ровесник, моей же комплекции.

- Человек, - говорю.

Небольшая заминка в разговоре, поскольку и я не горю желанием стать тамадой, и они никак не сообразят, что дальше спросить.

- Что ты хочешь? - нашли вопрос, называется...

- А ты чего хочешь? - это я ему. Их пятеро, но я гляжу только на старшего, только с ним беседую, на остальных почти ноль внимания. Это, кстати, тоже непросто и не всем дается: с одной стороны, не оскорблять собеседников своим гонором, а напротив - показывать им, что ты всех и каждого видишь и считаешь включенными в беседу, а с другой, истинное внимание, помогающее понять и предугадать события, целиком и полностью нужно отдать старшему, тому, от кого исходят решения.

- Ты отвечай, это тебя спрашивают, поал? Почему на нашей территории шаришь?

- О-о-о!!! Ганька, ежик твою можик, Игнат! Ты откуда здесь? - Аж в ухе зазвенело... Поднимаю голову на крик - стоит надо мной весело, но еще не очень качается, мой старый друг, вместе тренировки, вместе на соревнования - Борька Ревунов, весь из себя бритый и кожаный, и обниматься лезет... Не знаю как бы он на татами смотрелся, весу-то лишнего поднабрал, но в кожанке и с его габаритами впечатлил, хоть в кинобоевике снимай.

- Ревыч! - это я ему, и радость моя горячей, чем Борькина, втрое, если не вчетверо.

- Пацаны, я извинясь, в натуре... - это он им, конкурентам-соискателям, - сто лет другана не видел и вот, встретились... Игнат... О... извиняюсь... вы что-то конкретное трете... помешал, наверное...

- Боря, ты что, его знаешь? - собеседник, гляжу, тоже Ревычу пятерню с готовностью протягивает...

Хорошо встретить друга в нужном месте и в нужное время, ох, замечательно...

- Петр, ты, что ли? О, у нас сегодня вечер встреч! Да я сто лет Ганьку знаю!.. Ну, пацаны... - Это он моему визави, они тоже между собой знакомы, оказалось...

Я пообещал Борьке выпить с ним в самые ближайшие полчаса и с высот святой мужской дружбы спустился на грешную землю продолжить дискуссию о том, кто будет защищать от хулиганов и разбойников кафе "Белая чайка", что на Московском проспекте. Как ни странно, но после Борькиных восклицаний и дружеских заверений накал страстей утих, так и не успев подняться до температуры горения. Вроде бы сижу перед ними тот же самый я, ни больше не стал, ни меньше, но откашлялся мой любознательный собеседник и сменил нахрап на солидную доверительность и даже задушевность. Светский треп о том, кто кого знает, перемежался с рисованием пальцами на столе схемы подконтрольных территорий и охраняемых точек, откуда ни возьмись на столе очутились арахисовые орешки и бутылка шведского "Абсолюта", чтобы было чем орешки запивать. Я сразу про себя решил, что подвозить никого из моих новых знакомых на своей тачке не буду, да и сам не поеду, поэтому водочки откушал, но умеренно, общим количеством граммов двести пятьдесят. Тут мы Борю позвали, столы сдвинули, и пошло веселье на всю катушку, не хуже, чем за другими столами. Я же выждал приличное время, затарился телефонными номерами и ушел по-английски, никому не уступив и никого не обидев. Одна мягкосердечная девушка вызвалась было меня проводить, чтобы я не заблудился, не сбился с пути метельной ночью, но я пожал ей руку, поблагодарил и пообещал, что самостоятельно найду дорогу, к жене и детям.

В тот вечер легитимность моя как самостоятельного народного заступника была утверждена, "Белая чайка" осталась за мной и в узких "профессиональных" кругах было признано мое право - быть крышующим. Впору крикнуть вслед за Кубертеном: "О спорт, ты мир!".

Слухи распространяются мгновенно: недели не прошло, как еще три объекта соцкультбыта и общепита, соседи "Белой чайки", попросились под мою защиту. Бандитские империи в те времена возникали быстро, наспех: сегодня вспыхнули быстро и ярко, завтра точно так же сгорели без следа. Соответственно, и границы влияний, и подконтрольные объекты то переходили без конца из рук в руки, то, по недосмотру и безалаберности, оставались неохваченными опекой и заботой со стороны крепколобых и широкоплечих удальцов. Видимо, та территория, откуда я начинал свою охранную деятельность, была "бесхозной", что называется; я пришел на нее первый и по неписаным правилам: "Чье ничье - то мое", эта территория стала как бы "моей". И перед превосходящим численностью противником я эту территорию отстоял согласно тем же правилам: "Кто первый - тот и прав".

Ситуация один в один ставила меня в положение крышующего бандита, что мне совсем не льстило и не улыбалось, несмотря на ощутимый материальный прибыток. Сам я понимал и твердо знал: я не бандит и никогда не примерю на себя бандитский статус, но, согласитесь, помимо благих намерений и спокойной совести должно существовать кое-что объективное, что делало бы это отличие заметным для всех: и для защищаемых, и для правоохранительных органов, и для моих родных и близких, и для друзей и знакомых... Поговорите с любым отморозком, так он в шесть секунд убедит вас, что как раз он и есть самый благородный Робин Гуд на всем пространстве от Черемушек до Шервудского леса и вообще честный малый, только с собственным взглядом на жизнь...

Как обычно в те времена происходило первое знакомство бизнесмена с будущей (бандитской) крышей? Живет себе человек, трудится на себя, на семью, платит налоги, обеспечивает работой еще сколько-то человек и решает в меру сил и возможностей задачи, которые перед ним ставит жизнь. Вдруг возникает перед ним этакий хрен с горы и на гнутых пальцах объявляет лоху, что тот ему по жизни должен, причем ежемесячно (ежедневно или еженедельно) и навсегда. Я намеренно, так сказать, на прощание употребил эти сволочные словечки "лох", "распальцовка", по "жизни должен" с тем, чтобы впредь, по ходу рассказа, использовать эти жаргонизмы в сто раз реже, чем можно было бы, учитывая специфику моей работы, а в остальных случаях пересказывать события простыми человеческими словами, с помощью которых обычные люди общаются в обычной жизни. В знак протеста я так делаю или в знак презрения к этому птичьему языку - понимайте как хотите. Вот пример: в сегодняшней жизни - хоть с экрана, хоть в кулуарах - я чуть ли не от министров с академиками, не говоря уже о домохозяйках и журналистах, слышу выражения, типа "за базар надо отвечать". И это бандитское, уголовное выражение, оно что, очень красиво звучит? Или кандидат исторических наук, сказав такое, становится вдвое шире в плечах? Или о продавщице из газетного киоска после этакой филологической крутизны сразу подумают, что она крестная мама мировой "Коза ностры"? Или депутат эдаким манером выполняет свое обещание быть как можно ближе к народу?

"Дал слово - сдержи", "обещаешь - выполняй" - разве так хуже звучит? Или менее весомо, не так мужественно?.. Эх, живуча романтика псевдокаторжанская...

Ну, вот значит, приходит к нашему бизнесмену мордоворот и обкладывает бедолагу данью, хорошо если посильной. За что, спрашивается?

- Э-э, - объясняет ему (ей) детина, - это вознаграждение на тот случай, если придут бандиты требовать денег (!!!). Вот как раз тогда он, детина со товарищи, выступит вперед и заслонит от этих нехороших уголовников защищаемого бизнесмена. Или от пьяниц и хулиганов. Если бизнесмен откажется от предлагаемой ему защиты, хулиганы неминуемо объявятся и начнут отравлять предпринимателю жизнь, деловую и личную. Иногда отвергнутый защитник и его ассистенты тут же с места в карьер превращаются в бесчинствующих дебоширов... Так или иначе - предприниматель либо будет платить, либо не сможет существовать как субъект предпринимательства. В милицию обращаться бесполезно, ибо у правоохранительных органов и без населения с их бесчисленными жалобами, полно забот и хлопот, а обращения за помощью, как правило, только мешают работать и заполнять неимоверно подробную отчетность о проделанной работе. Сейчас, в двухтысячном году с единицею (как правильно - в две тысячи первом?), ситуация утратила прежнюю остроту: бандитизм подувял несколько, вошел в некоторые берега, милиция стала больше получать и лучше работать, а тогда - тяжелые были времена, нервные и неспокойные, некому жаловаться, не на кого надеяться, кроме как на себя самого...

Я, охраняя четыре, а через месяц девять, а еще через три месяца семнадцать точек - кафешек, парикмахерских, ателье по ремонту и тому подобных заведений, сам ни разу ни к кому не приходил и никому ничем не угрожал. Напротив, ко мне приходили и предлагали поработать у них охраной, вернее, защитой. Жизнь-то на месте не стояла, новое время - плохо ли, хорошо ли - но не давало людям спать. Не только ведь одно непотребство было, даже и в те годы, но и созидание. Население лишилось уверенности в завтрашнем дне, но получило свободу думать и действовать: люди уходили в бизнес, разные там торговые, обслуживающие, ремонтные предприятия возникали как грибы, и почти всем требовалась хоть мало-мальская защита... Семнадцать объектов охраны - это очень много и один человек, конечно же, с подобным объемом работы не в состоянии справиться, даже если не спать и не отдыхать - все равно времени не хватит и сил. Брал я за работу очень умеренно, если сравнивать с "коллегами", плату назначал, всегда сообразуясь с возможностями плательщика, но на круг получалось весьма прилично, так что можно было нанять помощников, нужда в которых давно уже назрела.

Первым я вспомнил и привлек Володю Ганецкого, сманил его из когда-то процветающего, а ныне нищережимного предприятия, бывшего "ящика", где он зарплаты не видел по полгода. (Пока - по вечерам, правда, в свободное от работы время, ну а потом, когда дело закрутилось, то и со всеми потрохами. Мы и по сей день локоть к локтю трудимся, о чем ни он, ни я не жалеем.) Потом на армейских сослуживцев вышел, проверенных товарищей: Шерстнева Колю и Погудина Сергея, потом пошло и поехало...

И, разумеется, весь наш дикий охранный бизнес существовал за живые, читай - неучтенные деньги, с которых мы ни подоходного налога в казну не платили, ни в пенсионный, дорожный и иные фонды ни малейших отчислений не делали. Идти по этому поводу в административные органы с повинной никому из нас в голову просто не пришло, а стукни в голову такая блажь - каждый, я уверен, погасил бы подобное искушение в зародыше. Куда идут деньги честных налогоплательщиков, народ ощущал плохо, но видел очень хорошо. Я про себя думал тогда, что Хасбулатов с Руцким и Ельцин с Гайдаром без моих копеек легко перетопчатся.

А все же я не мог не понимать реалий, как не мог тупо экстраполировать ситуацию дикого времени и дальше, в будущее цивилизованной России, где граждане перестанут гордиться и хвастаться дочерью-проституткой, сыном-бандитом и мужем-казнокрадом.

Государство существует на налоги, явные и скрытые, прямые и косвенные, которые собираются с физических и юридических лиц, - это аксиома, универсальная во все времена и при любых режимах. Россия будет процветающей и цивилизованной страной, бардак не вечен - в это я верю, как и в то, что земля круглая. Так понимаю я сегодня, так думал и тогда. Из этих простейших посылов о роли налогов и о будущем России следовал несгибаемый, как таблица умножения, логический вывод: надо легализовываться и платить налоги. И жить, не опасаясь, что тебя возьмут за шиворот, как автобусного зайца, и отправят перевоспитываться в воркутино-колымские "здравницы". Все равно сделают своевременную и полную уплату налогов нормой жизни и платить заставят всех. Так лучше научиться этому заранее и без ущерба...

Но слаб человек и любит дожидаться момента, пока жареный петух с большим клювом не очутится у него в тылу. Наверное, долго бы я еще предавался абстрактным рассуждениям о гражданском долге честного человека, если бы не пришлось мне с недосыпу и в гололедицу сесть за руль моего верного "запора". Разрази меня гром, если я вспомню, зачем и куда мне понадобилось ехать... Может быть, в пригородный магазин за столярными инструментами, может быть, за автомобильными запчастями...

Выполнял я левый поворот чин-чинарем, никаких тебе помех справа, вдруг, как в анекдоте, - фыррр - выныривает "мерс" и подставляет мне сытый лакированный бок. Я машинально по тормозу, руль кидаю вправо... и несет меня прямо в большой бетонный фонарный столб.

Б... б-ба-бах! Не промазал! Хорошо еще, что лобовое стекло мне голову притормозило, а то улетел бы я, как толстый Карлсон, куда-нибудь на крышу...

"Шапка! - думаю, - где шапка!?" Здесь лежит, на руле, я шапку на лоб, чтобы кровь унять и осмотреться. Осматриваюсь, пейзаж в голове прыгает, но шея ворочается без скрипа, руки-ноги шевелятся. Жив, кости целы... голова вроде не пробита... лоб рассечен и шишка... "Мерс", естественно, упорхнул, не попрощавшись. Что-ж, у богатых свои причуды... Дело было на улицах Сестрорецка, движение слабое, гаишников, теперь уже гибэдэдэшников, не видать, скоро уже смеркаться должно было. Выбрался я из родимого, осмотрел изувеченный багажник... и сел вдруг обратно в машину, поскольку внезапная мысль меня пробила на всю контуженную голову: а помри я - что будет с моей семьей и с ребятами, которые мне с головой и руками доверились, как отцу родному? А стань я калекой - кто обо мне позаботится и кому я буду нужен и опять же кто и как будет жену и детей обеспечивать? На офицерскую пенсию и бомж не разгуляется...

Сижу - меня трясет всего, не от холода, от страха. И не за себя, повторяю, страх тот - я-то разные виды видел в своей жизни... Что сам убиться мог и уехать на кладбище - ноль эмоций, да и от шока еще не отошел... Нет, прокрутил я мысленно грядущие события немножечко вперед и без себя - и испугался за других, и устыдился. А устыдился своей непредусмотрительной безалаберности и глупости...

- Слышь, гвардеец, ты чего ждешь, думаешь капот сам зарастет? Очнулся я от своих дум, гляжу - из "шестых" "Жигулей" кокарда торчит, а под ней лицо, хорошее лицо, неравнодушное - майор инженерных войск остановился... Ну, офицер офицера разве бросит в беде, даром что я весь в штатском... Сразу на душе теплее стало.

- Да вот... До города подбросишь?

- Куда тебе?.. - Я называю адрес. - Нет проблем. ГАИ ждать не будешь? Нет? В травмпункт отвезти? Ну, как знаешь, тогда сдам жене под расписку.

Взял я документы из бардачка, сумку с мелким барахлом, еще раз проверил пустой багажник, хлопнул на прощание исправной дверцей - и с тех пор больше я его, калеку четырехколесного, не видел. А с учета я его заочно снял, помог один милицейский взяточник (теперь-то, небось, там одни ангелы непорочные служат, а тогда и мздоимцы попадались, чего греха таить).

Довез меня товарищ майор до самого дома, как обещал, денег не взял, наотрез отказался - "на своем брате-служивом" наживаться! Гардеев Владимир Михайлович, на два года меня младше, женат, ребенок, охотник, исполняет под гитару песни собственного сочинения... Я почему это знаю - мы тогда телефонами обменялись, и вот уже четыре года как он у нас в ассоциации "БЕРЕЗА" работает, заведует кое-какими техническими аспектами в очень ответственном секторе.

Дома, конечно, ахи-охи, супругу на слезы пробило, а я сижу в ванной с перебинтованной головой, отмокаю и улыбаюсь, счастливый такой, потому что в этот день я в живых остался и очень важную вещь понял в жизни... Если ее сжать до самой наикратчайшей формулировки, то она окажется простой и в первой половине всем известной, можно сказать избитой: "Не откладывай на завтра то, что..." ну и далее по тексту. Вторая половина понятого тоже не ахти какая теорема Пифагора, но я вот этим всем, мною понятым, руководствуюсь в реальной жизни и извлекаю немалую конкретную пользу. А вторая половина в дополнение к первой - вот она: "Думай о послезавтра, не дожидаясь завтра".

В виде почина, чтобы сразу начать применять понятое на практике, позвонил я в тот же вечер Володе Ганецкому, рассказал о случившемся, то да сё, потрепались о пустяках пару минут...

- Слушай, Володя, - говорю, - ты что завтра делаешь, напомни?

Володя объяснил, я выслушал:

- Володя, ничего этого от тебя не надо, перепоручи Коле, а сам завтра в 11-00 к исполкому подъезжай, очень срочное дело у нас... А я говорю, что это еще более срочное... Все успеем, если захотим, а в 11-00, даже без пяти, как штык чтобы... Ничего нет важнее на всем белом свете, Володя... Ну, какие от тебя секреты, кооператив будем регистрировать. Пока.

ГЛАВА 3

Издательство "Северо-Западный полюс лтд.", которым единолично руководил и на паях с компаньонами владел покойный Сергей Воронин, было многопрофильным и разветвленным предприятием, с филиалами в Гатчине, Петрозаводске и Пскове. Работало оно и с наличными, и по безналу, и с учтенными деньгами, и, как подавляющее большинство юридических лиц той поры, неучтенными. Добавьте сюда бартер, "непрофильные" темы, обмен услугами и тому подобные разновидности новорусского бизнеса. Плохо, конечно, что при такой всеядности ангельская чистота в делах никак не просматривалась, однако, если потрезвее взглянуть на вещи, не по учебникам, которых и нет, кстати, а что есть - устарели давно, а по жизни посмотреть, то и получится, что если всем этим обязательным бизнес-набором не пользоваться в реальной действительности, значит можно закрываться, не дожидаясь квартального отчета и приговора налоговой инспекции. Несмотря на сложные переплетения и метаморфозы финансовых потоков "Северо-Западного полюса лтд", крыше своей бандитской Воронин платил сполна, со всех филиалов и со всех бартеров. Не по доброте душевной он это делал и не по наивности. Бандиты - они тоже любят (а иногда умеют) идти в ногу со временем: долго они присматривались да приглядывались, искали в фирме слабые места - и нашли, естественно... В бухгалтерии у них оказался свой человек, женщина второй бухгалтер, чья-то бандитская родственница (у бандитов, как ни странно, тоже есть родители, жены, дети, братья, сестры...), типичный промышленный шпионаж, как мы в "БЕРЕЗЕ" это называем. Бухгалтерская безопасность - тоже подвид защиты, весь мыслимый и немыслимый спектр которой наша ассоциация обеспечивает своим клиентам. Это сегодня.

А тогда для нас, для меня, единственная официальная форма бизнеса, о которой я слышал и смутно себе представлял, был кооператив...

Естественно получилось, что на следующий день и черезследующий мы кооператив не зарегистрировали. Оказалось, чтобы зарегистрировать малое предприятие, обладающее всеми правами юридического лица, включая печать, банковский счет и право ведения хозяйственной деятельности, надобно собрать уйму справок, свидетельств, предоставить в соответствующие органы несколько экземпляров Устава, Учредительного договора, все это должно быть заверено у нотариуса... На каждом канцелярском шагу тебя подстерегают рифы, подножки, завалы и прочие трудности: забыл указать в Уставе, скажем, строку типа "и прочих видов деятельности, не противоречащих законодательству РФ" - не пойдет, переделать. Переделаешь, приносишь: "а почему у вас РФ, а не Российской Федерации"? Не пойдет, переделать.

- Как же так, девушка, вы же в этой фразе к другому слову придрались, а по поводу сокращения "РФ" ничего не сказали? И теперь из-за этого все переделывать?

- Да, все нужно переделывать.

- Почему вы сразу не сказали?

- На стене в коридоре есть образцы, там все расписано, а я вам не обязана ничего говорить, как надо. Я только не допускаю, как не надо. Следующий...

- Но это же придирки, девушка, дорогая... У меня же нет врем...

- Я ни к чему не придираюсь, я выполняю свою работу. Делайте, как нужно, и никто не придерется.

- А как нужно, чтобы сразу все правильно сделать?

- Еще раз повторяю: вон там в приемной на стене все написано. Читать умеете?

- Но...

- Пожалуйста, гражданин, не мешайте работать. Видите, какая очередь? Вас много - я одна. Следующий!...

Д-да... "Вас много - я одна" - классический слоган советской эпохи, не будь к ночи помянута. Всюду нас было много, а она одна: в магазине, в сберкассе, в железнодорожной кассе, в поликлинике... Или унижайся с черного хода, или умри в очередях... Товарищ Анпилов забывает об этих мелочах, все больше вспоминает о зеленой колбасе по два двадцать, да про то, как нас весь мир боялся (а вы бы не боялись ехать рядом с автобусом, где шофер слепой маразматик восьмидесяти лет?). Но рыночные отношения проникают и сюда, в наследный бастион чиновничьей Руси. В пяти шагах от неприступной двери, тут же, в исполкоме, среди рифов и завалов призывно светится спасительный маячок: объявление, где гражданам, пожелавшим зарегистрировать предприятие любой формы собственности, все это сделают и сдадут "под ключ" специалисты - грамотно, с первого раза и в кратчайшие сроки. Но за соответствующее вознаграждение. А там, в коммерческой "скорой помощи", тебя встретит девушка совсем иначе: улыбки, предупредительность, чай или кофе на выбор... Между прочим, эта доброжелательная девушка - ближайшая подружка той, первой, исполкомовской, которая принимает документы, да все никак не может их принять, они вместе бегают в исполкомовскую кофейню, обсуждают совместные дела и проблемы... Порой и премии получают из одного и того же источника...

Этой разновидности рэкета я в те времена противостоять был еще не в силах... Нет, вообще-то я упрямый, как слон (и такой же злопамятный), мог бы упереться и с тридцатого раза, но сдать документы в правильном виде и по нужному адресу, однако время, время... Только-только научишься его ценить, глядь - а его и осталось всего ничего...

Сдался я... Или, точнее, отступил, заплатил сколько надо в эту "Фемиду интернэшнл" и получил новое, с иголочки, малое предприятие ТОО "Застава". ТОО - это значит товарищество с ограниченной ответственностью, с правом веники вязать и космические станции строить, в пределах, разумеется, определенных российским законодательством... Тогда как было: получил счет в банке и печать - значит, можешь торговать сахаром, собирать цветной металлолом, заниматься грузовыми перевозками... Мы последовательно перепробовали все это и еще много чего, что сулило быструю отдачу и большие деньги. Мы - это я и мои товарищи. Но сам я, что характерно, еще несколько лет числился чуть ли не безработным, не говоря уже о президентстве и директорстве... Почему, спросите вы? Разгадка прозаична, однако очень не проста: обычаи! В той среде, где я подвизался, уже сложились свои свычаи да обычаи и насаждать там собственный монастырский устав, нахрапом и сослепу, было бы делом коммерчески невыгодным и для здоровья опасным. Были так называемые "пацаны", а были "барыги". К первым относились все бандитствующие, ко вторым - остальные, кто имел юридическое лицо и служебный статус. "Барыга", если он занимается охраной, мог защищать "свое" от кого угодно, но не мог "получить с "пацана"". Не мог по определению, хоть миром, хоть с войной. Это был весьма принципиальный момент: если хотя бы раз так называемый "пацан", невзирая на обстоятельства, "сломался" перед "барыгой" и заплатил бы ему отступные-шантажные - все, его "профессиональная" карьера... как минимум карьера, "доброе имя", а то и сама жизнь - были бы испорчены бесповоротно. Никогда, повторяю, ни за что "барыга" не мог получить с "пацана". И этот момент мне приходилось учитывать. Нам ведь доводилось решать финансовые вопросы с разными людьми, с бандитами в том числе... Поэтому несколько лет я вынужден был в экстремальных ситуациях представлять только себя, не прикрываясь должностью и официальным титулом президента, директора. Мои сотрудники могли быть или числиться директорами, генеральными директорами, председателями совета директоров, а я категорически не мог, был просто Игнатом Федоровым. Некоторые злопыхатели и отморозки иногда называли меня Ганя Квадратный, но только в спину, а не в глаза. Потом уже, после 1995 года, жесткость в требованиях сильно ослабла и авторитетные бандиты повально начали приобретать лоск и блеск официального статута... Тогда только и я себе позволил, никак не раньше.

Ох, уж эта "Застава"... Оказалось, что отвадить от киоска сопливых рэкетиров много проще, чем сдать квартальный бухгалтерский отчет или правильно составить платежку в банк. Пришлось нанять бухгалтера с правом второй подписи, а одному из доверенных сотрудников прикрепить право первой, поскольку мне в официальном штатном расписании места не нашлось. Пришлось взять кассира. А где хранить отчетные, платежные и иные документы? У меня на дому (так и было первое время) - это не работа, а сплошные гости, да и семья в лице жены была недовольна образовавшимся "проходным двором", и ее можно понять. Взяли в аренду помещение в две комнаты у "подзащитных", в счет оплаты наших услуг, купили канцелярские приборы, столы, стулья, калькуляторы - и получился офис. Ну и, конечно же, сейф, какой офис без сейфа или, на худой конец, несгораемого шкафа...

Не успели оглянуться, как в "Золотом теленке" Ильфа и Петрова, пошли заказные письма, инструкции, предписания, деловые предложения об оптовых поставках в Антарктиду репеллента "Тайга"... И, как водится, не обошлось без "джентльменов удачи".

Понедельник, конец трудового дня. В конторе, где сидят Елена Алексеевна и Надя, бухгалтер и кассир, он, разумеется, действительно заканчивается. А для многих остальных наших сотрудников, исключая одного меня, рабочий день только начинается. Офис превращается в диспетчерскую, которая работает обычно до утра, когда ей на смену приходят бухгалтер и кассир. У меня как у главного, а значит, и крайнего рабочий день длится и в первую бухгалтерскую смену, и во вторую диспетчерскую, и даже во сне. Жена рассказывает, что и сквозь храп я руковожу и разруливаю, впрочем, храплю я редко, с простуды разве что... Итак, захожу я в контору на исходе рабочего дня, а сударыни мои все из себя потерянные, глаза на мокром месте. "Что случилось?" - спрашиваю. И они отвечают мне, рассказывают, как приходили двое парней с небольшим восточным акцентом, как они представились, спрашивали президента или директора, вели себя по-хамски, матерились, только что на стол не сморкались. Говорили, что теперь они будут крышей для "Параллели" и все требовали телефон директора. "Но мы вашего телефона им не дали, сказали, что сами не знаем. Они избили охранника Андрея, забрали папку с платежками и сказали, что завтра в десять опять будут. Требуют, чтобы вы пришли к назначенному часу. Что-то теперь с нами со всеми будет, Игнат Александрович? Ведь это бандиты?"

- Только и всего? И вы разнюнились из-за таких пустяков? В больнице? Ах, дома отлеживается. Я же однозначно сказал: в таких случаях сразу мне звонить, невзирая ни на что! Я не сержусь пока, я напоминаю. Ну-у, милые дамы, это несерьезно... В общем так, даю вам на весь вторник отгул, завтра мы все эти досадные недоразумения уладим и все будет хорошо. Эти молодые люди, может, и бандиты, но сегодня они просто ошиблись адресом, не более того. Вы же сами слышали, как они говорили о "Параллели", фирме, которая предоставила нам юридический и физический адреса. Но, поскольку это наши подзащитные, мы и их не дадим в обиду, спокойно во всем разберемся и платежки вернем на место. Ну-ка, посмотрите на меня: верите мне?

- Вам - верим, Игнат Александрович. Но...

- Никаких "но"! До послезавтра, то есть до среды. Но вы не думайте, что я такой добренький, до денег я злой, а в субботу придется как следует поработать: наличка придет.

- Знаем, Игнат Александрович. До свидания!

- До свидания, - заулыбалась моя гвардия, оттаяла, уже замечательно... Вообще-то говоря, я такой наглости от этих "гоблинов" не ожидал, видимо, давно их не посещал тот самый пресловутый жареный птиц... "Только и всего"... Андрею я фитиль вставлю обязательно, чтобы ложной гордостью не страдал... А эти... Даже в их понятиях подобное поведение - непростительное хамство. Более того, это попытка сразу расставить всех "по местам", причем мы, вероятно, должны стоять на коленях перед ними. Это прямое оскорбление и без ответа, без так называемой "ответки", не обойтись, если мы хотим продуктивно и мирно утрясти проблемы с наехавшими на нас типами.

- Ну-с, Володя, садись-ка на телефон да попробуй выяснить, что это за Тофик с Артуром, чьи они... ну и так далее... Все добытые сведения - под запись, в конспект, чтобы ни одну мелочь не забыть, не упустить. А я пока проверю их по моим каналам, через "пулковских" знакомых... Завтра в десять, значит...

Володя Ганецкий такой мужик, что называется - себе на уме, малость постарше меня, всегда ровный, спокойный, даже если рассердился или обиделся - фиг почувствуешь... Но если он сзади - за спину можешь быть абсолютно спокоен, человек-скала. Мы понимаем друг друга...

Володя нашел этих ребят: слегка подмороженное отребье, интернационал с нерусским Мамедом во главе. Бандитский вес у них не очень большой, но "держат" они барахольный рынок неподалеку, киоски, два кафе, еще что-то и, по слухам, приторговывают наркотой. Время у нас было, потому что почти все остальные дела мы отложили и целый день "исследовали вопрос", углубляли полученные знания по всем направлениям. Был, а может, и сейчас есть научно-популярный журнал с замечательным названием: "Знание - сила". Имеешь достаточно полную информацию по предстоящему делу - считай 80% успеха ты уже освоил. Есть силенка, чтобы добыть остальные 20% и удержать успех совсем молодец!

Вторник, десять утра. Телефон звяк-звяк...

- Да?

- Игнат Александрович, четверо в тачке. Шофер остался, трое пошли.

- Угу. Через десять минут с этой секунды. Потом вводите и сами заходите, вдвоем.

- ...С добрым утром! Ты, что ли, директор?

- Здравствуйте, молодые люди. Чем могу быть вам полезен?

- Короче, ты на нашей территории, бабки надо платить.

- Какой бабке? Уборщице, что ли?

- Какой уборщице, слушай! Этот... (из песни слов не выкинешь, ненормативная лексика и полублатной-полубандитский жаргон сыпался из них, как песок из Брежнева, я, грешным делом, тоже втянулся тогда, во вторник утром, и ругался не хуже этих типов. Но не хочу я всю ту филологическую гнусь вспоминать, передам примерно и сглаженно) обыватель даже нэ панимает, с кем он говорит, и ведет себя нахально, не имея на это ни малейшего жизненного опыта, ни римского права.

- Простите,- говорю, - вы сюда по делу пришли или просто платежки завезли? Вы... да-да, Тофик? У вас сопля на усах повисла...

- А-а, - говорит старший, - вот ты как? Да знаешь ли ты, что я, скорее всего, тебе родной отец или что-то около этого...

Вот и чудно, последний штрих завершил картину, дальше можно было переводить дискуссию в практическое русло: я сидел в бухгалтерском кресле за столом, а сзади меня у стенки стояла городошная бита, всамделишная, окованная железом. Не знаю, как она там оказалась в то утро, но я схватил, что под руку подвернулось, то есть ее, и едва-едва успел дотянуться до головы этого Тофика, пока он окончательно не запутался в сексуальных и генеалогических фантазиях. Тофик кувыркнулся через стул, затылком в паркет, ботинками по свежепобеленной стене, свинтус этакий, и лежит. Тут в комнату вбегают Слава с Колей, суют двоим оставшимся по ПМу в рылы: сидеть!

Я в часы - пять минут прошло. Все по графику, отлично. И главное, что я этому Артуру настолько удачно засветил между рогов, что даже кожу не рассек, и он уже в сознании. Ругается матом. Вот ведь голова у человека крепкая, но тугая к постижению новых реалий, понимаешь... Ничего, упорство и труд все перетрут. Обыскали мы их: кастет, два газовых, переделанных под боевые ствола, ножики-режики, умеренные деньги, долларов пятьсот на троих, документы. Пока Коля и Слава их приковывали наручниками, я отсканировал все их документы (для бухгалтерии компьютер с "периферией" понадобился, пришлось раскошелиться), попутно слушаем угрозы, которые с каждой секундой все кошмарнее...

- ...по Фонтанке мелкими кусочками...

- Это было бы ужасно, - поддерживаю я разговор, сугубо из вежливости, ага, десять минут прошло...

- Разрешите, Игнат Александрович?

- Да-да, прошу.

Заходят Виктор с Володей, заводят шофера. Глаз распух у парня, но в целом жив, бодр и невредим. По виду - славянин. Глянули документы - наш парнишка, славянских кровей, хохол из Винницы, Олег. Молодой и чуточку напуганный, в самый раз, то что надо...

- Минуточку внимания, господа... - Это я нашим "гостям". - Не знаю, кто там у вас самый главный - Мамед, там, не Мамед, (у них сразу уши дернулись - не думали, что мы про них уже знаем), но не Артур, это сразу видно... Да вы присаживайтесь, Артур, что ругаться-то попусту, вот сюда, поближе к столу... Да что вы, в самом деле, прицепились к моим родителям...

- Уй-й... - Это я Артура рукой взял за затылок - и мордой об стол, вот ему и стало больно.

- Так вот... О чем я? Ага, Мамед... Один из вас поедет к Мамеду и попросит у него платежки, которые вы взяли, а вернуть забыли. Ну и там за моральные издержки, сколько не жалко. Пусть это будет пять... нет, это неуважительно к таким серьезным людям... пусть это будет десять тысяч американских манатов. Ферштейн? Поедет Тофик. Передашь Мамеду?

- Передам, - цедит он так зловеще, а взглядом меня сверлит, мама родная... - Все передам, все, мало не покажется...

- Вот молодец, вот умница. Ну-ка, Тофик, повтори: что ты передашь Мамеду?

А Тофик возьми, да и огрызнись, типа: глохни, разберусь, что сказать...

- Коля... - Все было предусмотрено, и я дал сигнал майору в отставке Николаю Широкову. А Коля бандитов этих на дух не переваривает, а бить со всей силы ему даже на ринге не рекомендовали. Норовом и сложением он крепко на Майка Тайсона смахивает, только посветлее, постарше и повыше. И волосы русые. Коля ткнул своей колотушкой - Тофик брык и лапу набок.

- Вставай, Тофик, вставай, рабочий полдень на дворе вот-вот наступит... Повтори, пожалуйста, что ты должен передать Мамеду? - Зарычал Тофик, но уже не грозно, жалобно. Рычит, а словами не разбрасывается, только зуб выплюнул.

- Ну же? - Молчит джигит...

- Коля... - Коля только и ждал моего знака: н-на еще!..

- Поднимите его. Тофик, ну не упрямься, родной... Да держите же его... Тофик, что ты должен передать Мамеду?

Забормотал наш Тофик, но ничего не разобрать, только кровавые слюни капают...

- Игнат Александрович, в "грогги" он, не может говорить... - это Володя мне глаза открывает на положение дел, я вроде как не вижу... Остальные трое пленных внимательно слушают.

- Вот елки-палки, хлюпик попался... Как же он поедет? Надо другого делегата искать. Кого же пошлем? Олежек, поедешь?

- Да, да, конечно... я быстро!

- Коля, подожди секунду... Олег, что ты должен передать Мамеду? Ну-ка, повтори.

Повторил нам Олег Михальчук все, что он должен передать Мамеду, да так бойко - хоть сейчас в вестовые бери.

- Сержантом в армии был?

- Так... да...- отвечает Олег, а сам все на Колю косится.

- Ну, с Богом! Пусть папку пришлет, а за моральной компенсацией я сам к нему на днях заеду. А чтобы Мамед не тянул кота за хвост, добавь, что каждые пять минут ожидания мы будем отсчитывать вот так.

Тут я опять ладонь Артуру на затылок и мордой об стол - б-бох!

- Каждые пять минут. Артур устанет - Тофик его сменит, Тофик устанет... Как тебя звать, богатырь?

- Я?.. Юра...- глазки вытаращил, еще и пальцем к нему не прикоснулись, а уже боится!

- ...Юра сменит Тофика. И так до тех пор, пока ты не вернешься. Пшел. Если Мамед откажется выдать платежки, а захочет сперва поговорить, что тоже вполне вероятно, тогда ты лично, слышишь: лично, а не по телефону сюда приедешь и все доложишь, понял? Никаких телефонных звонков мне или в другое место. Сейчас ты поедешь и один вернешься. Один, а не с группой представителей общественности. Ты проникся?

- Да.

- Сумеешь убедить своего вождя, что остальное ухудшит ситуацию, а не улучшит ее? Объяснить ему, чтобы не горячился, не зная броду?

- Наверно...

- Езжай себе с богом.

Уехал бандит Олег парламентером к бандитскому начальнику Мамеду, а мы остались ждать. Артур через пять минут решил схитрить: напрягся, чтобы стол клювом не долбить, но я заранее догадывался о военных хитростях такого рода, попросту ладонь на лоб, чуть вбок и затылком об сейф. Еще через пять минут Артур уже не хитрил, видимо, не успел освоиться с новыми затылочными ощущениями, а еще через пять минут он сомлел и время потекло для него незаметно. Чего нельзя было сказать о его "сменщике", о Тофике...

Бандитское ремесло - опасная для здоровья вещь, немногие из рядовых бандитов могут похвастать десятилетним трудовым стажем: большинство гибнут в разборках и от неправедного образа жизни: с перепою, в автокатастрофах, от наркотиков; многие по слабости здоровья вынуждены расстаться с романтикой перестрелок и ночных кабаков и зарабатывают на жизнь в метро, взирая на суету честной жизни из инвалидных колясок, многие вдруг, с запоздалыми сожалениями обнаруживают, что за колючей проволокой их заслуги и авторитет, мягко говоря, не ценятся и хорошо бы сделать так, чтобы братва на воле не ведала, какое место в иерархии ИТУ они занимают... Лишь некоторые, немногие, из ста - двое-трое, с возрастом не пропадают, а выходят в "люди", становятся "авторитетами", нелегальными, как какой-нибудь Мансур (ныне покойный), полулегальными, типа Отара К. (тоже покойного), либо совсем уже легального, как этот... умолчим кто, ведь он и ему подобные пока еще живы и судебным решением из честных людей не исключены. Но я лично смотрю за прессой и с оптимизмом жду, пока судебная Немезида поглядит и в сторону горы Олимп...

Нельзя сказать, что в бандиты идут одни лишь трусливые подонки или шакалы, как нельзя делать из них кинематографических рыцарей без страха и упрека и робин гудов, грабящих богатых и помогающих бедным. Всякие попадаются - и трусы, и герои, идущие на пулю в полный рост, умных, правда, немного среди них... И не с голодухи они в вымогатели настрополились, не за куском черствого хлеба для больной мамы и голодных сестренок, знали, куда и зачем лезут.

Наши "гости" скорее всего и до нас попадали в переделки, наверное, и держались достойно, с мандражом в коленках, но без отступлений... Однако это происходило, когда они были подготовлены к событиям: скажем, едут на бандитскую стрелку и не знают, что там впереди - мочилово со смертями или мир и праздничный пир по этому поводу; не знают, но едут и в руках оружие, и пульс сто пятьдесят в минуту. А тут прикатили размяться, да проветриться, да лохов щекотнуть, а "попали в непонятки": их, оказывается, знают, их не боятся и демонстративно "припускают", гнут... Вот и заробели...

Артур, если и очнулся, то никак этого не показывает, а у Тофика глаза уже в кучу, гонор испарился и только знай себе гундосит-шепелявит разбитой ряхой: "Пацаны, хватит, хорош, ну хватит, не надо бо... ойбмма-а!..." Бандита Юру колотит крупная дрожь, он чувствует, что сейчас его смена будет, ему в забой идти, лицом к столу, след в след Артуру и Тофику... Если бы сразу измолотили, хоть палкой, хоть ногами - все равно не так страшно. А вот когда методично, предсказуемо, больно, унизительно - хряк мордой в стол, бамс - затылком в сейф...

Телефон звяк-звяк, я трубочку беру.

- Ага, понял.

Кладу трубочку. Все в порядке, наши наблюдатели на рынке - где их бандитское гнездо с Мамедом в нем - сообщили, что посланец, который Олег Михальчук, доехал, зашел, теперь вышел, один, папка в руках, сел, поехал...

- Ну, Юра, - смотрю на часы, - тут уж как тебе повезет, пора бы менять Тофика, а Олег все не едет. Даю тебе пять льготных минут, если успеет Олег - обойдешься и без отсчета, а не успеет... - руками сокрушенно развожу: вроде бы жалко мне Юру, да ничего не могу поделать. А сам про себя я решил не портить ему физиономию. Расчет простой: Тофик с Артуром - кавказцы, Юра и Олегом - славяне. В обычной жизни, в делах и в быту мне начхать - татарин или узбек передо мной, еврей или немец. Но здесь - каждый фактор надо принять во внимание, каждую мелочь учесть, которая для других, быть может, вовсе и не мелочь. Этих - отметелили знатно, тех - пальцем, считай, не тронули (легкий бланш Олегу - не в счет). Потом, когда пройдут ближайшие ажиотажные часы и они смогут спокойно оглядеться, подобная избирательность неминуемо будет отмечена, породит подозрения и раздоры, проявит недовольных. Почему меня били, а тебя нет? А? Струсил, продался?.. Предал!?.. Тут уж к гадалке не ходи - оскалятся друг на дружку, зашипят, бандиты - гнилой народец, а "пятый пункт" - дело деликатное, тоньше чем Восток. Они нам теперь враги, Мамедово войско? Враги. Если есть возможность посеять семена розни, раздора среди врагов - никогда нельзя упускать такой возможности. И почву взрыхлить - это уж непременно, только не ленись, шевелись да придумывай. Не мы, как говорится, так дети наши дождутся урожая...

Услышал я скрип входной двери, поглядел на часы... На Юру посмотрел он глаза выпучил, головой трясет и словно бы блеет тихонечко: "н-не-е-ет..."

- Ну... - А тут как раз стук в дверь.

- Разрешите, Игнат Александрович?

- Что, приехал уже?

- Здесь он, но без папки. Впустить?

- Один? Обыскали?

- Да, один, чистый, только права.

- Впусти.

- Ты, я вижу, не спешил, Олег. Обедал, никак? Не обедал? А шашлычком от тебя давит. Нет? Значит, ошибся, бывает. Но не беда, мы тут не скучали...

- Что смеешься, Юра? - Тофик-то никак не слышит нас, это очевидно, а Артур веками подрагивает, пальчиками в наручниках пошевеливает, уже в сознании, Штирлиц... Для него и сказано было насчет Юриного смеха и Олежкиного шашлыка...

- Не, я не смеюсь! - Юра пошире растопыривает заплывшие глазки, наверное для того, чтобы все видели его серьезность в такой щекотливый момент. Но я не хочу ее видеть, поэтому и не вижу, а его "коллеги" не видят - потому, что не в состоянии адекватно оценивать нюансы, они очень злы и верят в Юрин смех и в Олежкин шашлык.

- Ну улыбаешься... Так, выписок нет, платежек нет... Спасибо тебе за хорошую работу, Олег. Даст Бог, не в последний раз, как говорится на Руси. Что Мамед, хочет поговорить да встретиться, лично платежки отдать? Что ж, сначала проявим жест доброй воли. Витя, расстегни их. Артур, вставай, хватит притворяться, а то еще на дорогу получишь раза, вместо оливковой ветви. Самостоятельно до машины дойдешь, Артур?.. Не слышит он. Коля, а ну-ка...

- Дойду. - Встал. Пошатывает парня, стоит, на нас не смотрит, белым шарфом красные слюни зловеще вытирает. Погоди, родной, дома тебя тоже ждут подарки, только ты об этом еще ничего не ведаешь...

- То-то же... Не сердись, Артур, подумаешь, зубы! Новые вырастут. Юра и Олег, взяли Тофика и понесли аккуратно, понесли... Витя и Володя, проводите их до машины и возвращайтесь. На улице вести себя скромно, в разговоры не вступать, материться только мысленно, дверцами не хлопать, на клаксоны не давить, а я пока приберусь да зубы подмету. Так, господа: тишина, закончили овощной базар! Спрашиваю: всем все ясно?

- Да-а! - О, как дружно они все ответили - и наши, и "гости"... Все-таки, как ни крути, а человек разумный, если он действительно homo sapiens, даже на подсознательном уровне тянется к дисциплине и порядку.

ГЛАВА 4

Дисциплина и порядок... Да, им все общественно-политические сословия покорны, включая анархистов и профессиональных уголовных преступников. Бандиты - они ведь тоже люди и даже самым отъявленным и всемирно известным ничто человеческое, как мы узнали при изучении революционного прошлого нашей страны, не чуждо. Особенно, когда речь заходит о материальной, так сказать, составляющей - власти, деньгах, драгоценностях.

"Северо-Западный полюс лтд." - крупная фирма, на виду общественности, быть ее крышей - престижно в первую очередь и прибыльно - во вторую. Или наоборот, это у кого какой вкус. Капатил - он же Капо, он же Фазер авторитетный был бандит в масштабах Санкт-Петербурга и проблем с защитой предприятий, которые "под ним" были (противный термин, вонючий, мы таким не пользуемся), он почти не имел. Серега с ним контачил, естественно, но формально, без тепла. Однако и Капо никогда не переходил установленных им же границ и не мародерствовал, как оно нередко бывает. Но угораздило его собственноручно сводить личные счеты на глазах у свидетелей. РУБОП (в те времена ОРБ) давно ждал случая добраться до Фазера-Капо и в средствах не особенно постеснялся. Убийство доказать ему так и не смогли, а незаконное ношение огнестрельного оружия плюс, для страховки, хранение наркотиков пять строгого - возьми и не греши.

"Игорь, мы тебя ждем". "Фазер, все будет пучком", - Столько было криков в зале суда, как его "замы" на себе тельняшки рвали, обещались беречь братскую любовь и общее достояние... Перегрызлись в первый же месяц. Думаю, в таком исходе никто не сомневался, включая самого Фазера. Была, как писали в газетах, "преступная империя", остались одни шакалы среди огрызков. Ушел "император", но аппетиты остались, не стало дисциплины кончился порядок, рассыпалась "империя". Поэтому с самого начала нашей деятельности я за своих ребят горой стоял, все проблемы - вместе хлебали, но вольницы, анархии, показухи и бандитской романтики не терпел, сразу пресекал. Поэтому наш первенец, ТОО "Застава", крепко стоял на ногах и развивался без внутренних потрясений. А внешние - были, куда без них, вся страна как на вулкане... Вот - как раз пример напряжения внешнего, когда случилась та давняя история с Мамедом...

Только проводили мы незваных гостей, пришла пора начинать второй этап сегодняшнего мероприятия. Я сказал, что, мол, на днях заглянем за моральным удовлетворением от понесенного морального ущерба, но это для отвода глаз, а на самом деле вовсе не собирался откладывать этот визит в долгий ящик: сейчас они там у себя поохают, поругаются, доложатся, погалдят... А тут как раз и мы, здрассте, железо ковать!.. Зря мы, что ли, на разведки весь вчерашний день угробили - все выяснили, расписание, повадки, кое-какие интересные детали.

Пошли мы пообедали, никуда не спеша, потому что время рассчитали загодя, поднялись в офис, чайку попили, тоже не торопясь, иначе не впрок будет... Пора звонить наблюдателям. Позвонил я, лично расспросил что и как - молодцы ребята Сережа с Колей (другим Колей, Вернером, не тем, что бандюков воспитывал): так толково докладывают, никаким неожиданным вопросом не собьешь. Если уж не знают - так и говорят, не юлят. Все в порядке, Мамед на месте, номер его телефона передо мной...

- Мамед? Здравствуй, Мамед, это я, Игнат Александрович Федоров. Как дела, как здоровье, уважаемый? Я - это значит я. Ты своих соколов получил обратно? Со... Пацанов, говорю, получил? В целости и сохранности? Что? Стой! У меня ухо болит от твоих криков, сейчас я подъеду. К тебе, куда еще, за документами, дорогой. Вс... Через пять минут жди. Точнее, через десять. Вот и разберемся... Да... Сажусь и выезжаю. Я один буду... Один буду. Да. Чего и тебе желаю. Понял намек? Мои в машинах побудут, а твои пусть за дверью. Все. Жди ровно через пятнадцать минут.

Только разговор закончил - трень-трень-трень... Вот елки, настрой уже не на телефоны... Володя... Ладно, я сам отвечу...

- Слушаю вас. - Бухгалтерша звонит из дому, вот ведь неугомонная... Ну что случилось, дорогая Елена Алексеевна... Нет, не читал, и не видел, и не слышал... Голубушка моя, вы на... то есть я вам коробку конфет подарю, только вы меня сегодня не добывайте, уж так я занят... Что?.. Уже. Уже уладили и забыли как страшный сон. Простая ошибка вышла, ребята обознались. Все, Елена Алексеевна, до завтра.

- Карты в планшеты и поехали, ребята! У нас еще в запасе четырнадцать минут ровно, петь перед стартом не будем, а опаздывать на первое свидание никак нельзя.

Подъезжаем на рынок (в котором тебе и псевдотелевизор, и наперстки, и лук репчатый предложат - только плати), прямо к панельному двухэтажному сараю, в каких продвинутые строители советских времен жили, вроде времянок нового типа. Я выхожу из представительской "бээмвухи", нашего недавнего приобретения, оформленного на "Заставу", ребята в салоне остались, "жигуль" сопровождения даже на территорию рынка не стал въезжать, смысла нет. И вот десять метров до дверей я чуть ли не сквозь строй шагаю: рыл тридцать их собралось, половина примерно, может, чуть меньше - нерусских, скорее всего мусульманского обычая, остальные - родные морды, славянские. Но все без исключения в коже, плечи развернуты и нижние челюсти решительно выпячены. Роль качков и суперменов им пока импонирует, идиотам несчастным. В принципе, автомобилем их можно было бы давить как зайцев. Здороваться за руки я с рэкетирским пролетариатом не стал, много чести им, но кивнул почти приветливо и попросту пошел на второй этаж, где в кабинете № 2 меня ожидал старший товаровед районного предприятия чего-то там интернэшнл, опять же, Мамед... Забыл фамилию, помню, что тоже нерусская и есть какая-то приставка, обозначающая отчество. Все это я знал, и когда на втором этаже мне заступили дорогу двое небритых микроцефалов, я сухо так, по-деловому ткнул пальцем на дверь под номером два:

- К Мамеду. Договаривались на... ровно через десять секунд.

Эти двое переглянулись и очистили дорогу, чем я и воспользовался: зашел, предварительно в дверь постучав очень вежливо, но довольно громко.

- Разрешите?

Мамед стоит, ростом средненький такой, с усами, смуглый, лет сорок или рядом с этим - смотрит на меня и не врубается - тот ли, кто с ним договаривался, или неучтенный вклинился. Но рукой показывает - заходи, мол...

- Мамед, если не ошибаюсь?

- Да. А ты..?

- Федоров, знакомый директора ТОО "Параллель". В разговоре - если ты Мамед, то я Игнат. Зачем так в трубку кричал, дорогой, я чуть не оглох. Начался у нас разговор, не люблю я долгих предисловий.

- Садись, Игнат. Что за имя - первый раз слышу?

- Старинное русское имя, мне оно нравится. Ты - Мамед, я - Игнат. Все нормально.

- Игнат, да, ответь мне, для чего ты бил моих парней? У нас за такое мстят всю жизнь... Кто такое вытворяет, тот потом говно кушает. Ты это знаешь? Я...

- Стоп, стоп, стоп! - Я руку поднял. - Эти двое - кто? - Вслед за мной в кабинет эти вошли, что меня на втором этаже встречали.

- Это мои люди, я им доверяю, они мои родственники, здесь побудут, пока мы говорим. Они мешать не будут, только молчать.

- Да? А мне казалось, что мы тет-а-тет договорились.

- Чего мы договаривались, как ты сказал?

- Проехали. Будь по-твоему, но только не пеняй мне потом, Мамед, что я при них рассказываю то, что только тебя касается, лично тебя, ну, может быть, кого из близких.

- О чем базаришь, Игнат, угрожаешь мне?

- Никогда никому не угрожаю, я сразу бью, чтоб ты знал. А за свои слова - отвечаю. Пусть они выйдут, не в театре.

Помолчал Мамед, видит - не похож я на дешевого громилу и хулигана, махнул своим - и те вышли.

- Во, теперь нормально. На чем мы остановились, Мамед?

- Что, очень большой, да? Тебя, беспонтового, никакого, никто не знает и прощения будешь просить, да не выпросишь, серьезно говорю. Зачем избил ребят? Мне угрожал, наехать собирался. На двух тачках наезжать приехал, да? Вот смешно, а?

- Аллах с тобой, Мамед, какие угрозы? Это не мой стиль - угрозы. Они при женщинах ругались матом, платежные и банковские документы отняли, избили моего человека. А лично меня, не видя и не зная, оскорбляли. Разве это хорошо, правильно?

- Это наша территория. - Мамед решил взять быка за рога.

- В Питере не бывает территорий, все находят где могут.

- Да? Ну попробуй у меня на рынке найди. Здесь - моя территория...

- Рынок - дело другого рода...

- ... и только моя!

- А я спорю? Мы на вашу барахольную "территорию" ни ногой. А зачем вы на нашу фирму полезли? В "Параллель"? Хуже того, и в "Заставу", которую вообще бы вам стороной обходить. А наехали как тупо - дешевле не бывает.

- Интересно, слушай? Когда она ваша стала, а?

- Всегда была.

- Никогда не была, так вернее будет сказать. Ни с того, ни с сего...

- Ты не перебивай, Мамед, ты слушай и моих вопросов, пожалуйста, не игнорируй. Ваших женщин если кто обматерит - того похвалят, а, Мамед?

- Таких сразу режем. Но в России совсем по-другому. У вас бабы сами матом кроются. Не веришь - по рынку пройдись, да? Пойдем, послушаем?

- Знаю. Но это у нас. Хреновый обычай, но, увы, наш, отечественный, для внутреннего употребления, так сказать. Но кто тебе сказал, Мамед, что твои парни будут бить наших, а мы будем терпеть? Наплюй на такого и обзови дураком. Еще вопрос, тоже нешуточный: вот почему ваш горячий парень Тофик, твой племянник, между прочим, мою маму нехорошо упоминал? Он твой земляк или мой?

- Мой. Но пока в России живет, русские обычаи соблюдает. У вас все ругаются, и он ругается...

- Но ведь я о его маме ничего плохого не думал и не говорил? Если у вас такое не по обычаю и если с моей стороны повода не было, значит он меня кровно оскорбить хотел.

- Э-э, зачем так говоришь. Молодой, глупый... Откуда знаешь, что племянник?

- Не виляй, Мамед. Он кровно оскорбил и до сих пор жив, между прочим.

- Ты его убивать приехал, да? - Мамед встал передо мной, надутый такой, руки в карманах, пузо вперед.

- Зачем же? Молодой, глупый. Сам накажешь, потому и приехал я лично, к тебе лично, чтобы во всем разобраться... Опять же за документами...

После таких первых ознакомительных пробивок вошел наш разговор в деловое русло. Беседуем, теперь уже стараясь один другого не перебивать. Мамед видит, что мы орешки крепкие, раскусить - челюстей не хватит, но и на него не наезжаем, пути наши не пересекаются, а наши охраняемые места - все одно - под ним не будут. Что делить, спрашивается? Но - избитые люди, авторитет.., он не может терять авторитет, оставив без последствий. Собственный авторитет - вот что для него вышло на первый план; подуспокоился наш Мамед, видя, что стрельбы с нашей стороны покамест не предвидится... И взвешивает: стоит ли объявлять войну мне за наезд и обиды.

- ...Нет, Мамед, это я пострадавшая сторона, потому и поднимаю вопрос о компенсации.

- Какой еще комписации-мописации? Это ты мне должен, Тофику должен и Артуру. Тебя бесплатно лечат, мы - "черные", за все денег даем, за все платим!

- Не-ет, Мамед, тут все не так просто. Думаю, Тофик намеренно меня оскорбил и вообще ему на любые обычаи... Ты слышишь, Мамед, - любые обычаи и понятия побоку ему, родственничку твоему. Яблоня от яблони недалеко падает. Знаешь такую русскую пословицу?

- Какую яблоню? Что толчешь - не понимаю. При чем тут яблоня, да?

- С отца пример берет. Ты же не будешь утверждать, что он про отца ничего не знает?

- Ты, Игнат, да, поганку не мути. При чем здесь брат?

- О твоем старшем брате Полладе от самой колчаковской столицы слухи доносятся, от Омска и дальше.

- Да, сидит, что дальше? У него гражданство русское, как у тебя. Что дальше?

- Дальше некуда: сидит он в пресс-хате, за дополнительную жратву да за дурь с чаем следствию "помогает". Так мне о нем рассказали. Бьет, кого органы велят, опускает, на животах ногами прыгает... Знает об этом твой племянник Тофик? Неужели нет? А ведет себя, как будто пример берет с отца...

- Что ты хочешь?

- От тебя лично я ничего не хочу, Мамед, дорогой. Все что надо - есть у меня, а чего нет - заработаю, пойми ты это.

- Ну тогда при чем здесь Поллад и Тофик?

- При том, что в отличие от твоего племянничка, я крутого пацана пальцы веером - не изображаю. Я вообще доверчив и прост как правда, дорогой Мамед.

- Это видно. Ой видно, в оба глаза так и лезет, что ты простой такой, честный гражданин. Пушки в лица суешь, носы ломаешь. Может, ты мент, а?

- Нет, я не мент.

- Ну тогда КГБ, да?

- И не КГБ. Я... как охранная фирма почти. Общество у нас такое... спортивно-специальное. - Сказал я так - и словно молния в мозгу бабахнула!

- Охранная фирма под крышей ТОО "Застава" попросила меня помочь, поговорить с тобою честно, откровенно и по душам, как один человек с другим человеком. Слышал про такую?

- Нет. Я тебя-то в первый раз вижу.

- А я тебя. Хорошо бы нам жить себе и век друг друга не видеть по таким огорчительным поводам!

- Правильно говоришь, дорогой. Езжай скорей домой - и мы незнакомы.

- А компенсация?

- Какая такая камписация? Жив-здоров - тому радуйся!

- Опять двадцать пять за рыбу деньги. Мамед, Санкт-Петербург - не пресс-хата, не путай эти два понятия, иначе тебя никто в целом городе не поймет. Никто не поймет: ни менты, которые их содержат, но презирают, ни ФСБ, которые также предателей не шибко ценят, ни зэки, которые если на Луне твоего Поллада встретят - и там на ремни порежут, ни твои коллеги-бандиты, которые тоже будущие зэки. Разве что Тофик... Он знает, кстати, а?

- Сын за отца не отвечает.

- Это в России не отвечает, да и то... А брат за брата отвечает?

- Слушай, что ты хочешь, чтоб молчал?

- Мамед, ты опять все напутал. Я тебя в любом случае твоим коллегам сдавать не намерен, это ваши с ними дела, сами и разбирайтесь. Я бы только хотел забыть инцидент, а для этого мне и нужно-то - от Тофика твоего извинения получить. А чтобы я был уверен, что ты ему его проступок на тормозах не спустишь, по доброте душевной или по-родственному, мало ли.., а примерно накажешь, как члена семьи... Так вот я бы хотел в счет моральной компенсации... Ком-пен-са-ции.., чтобы парню на лечение, женщинам цветы, стены покрасить, за бензин, пока туда-сюда ехали, мне опять же на валерьянку... получить десять тысяч американских манатов, сиречь долларов. Или баксов, это от слова Баку, ну ты должен знать. Прямо сейчас, чтобы нам с тобой больше не ругаться, друг другу нервы не мотать. Таким образом ты за него извинишься, а сам с него получишь, как посчитаешь нужным.

- Десять??? Где я такие деньги возьму? Мне за них пять лет работать надо! Думаешь, что сказал?

- Ты что, на базаре кулек урюка покупаешь? Со мной торговаться бессмысленно, уважаемый Мамед, не смеши людей, пять лет ему работать... Я о тебе наслышан, как о серьезном человеке, солидном... Погоди. Есть вариант, совсем бесплатный... почти. Слушай сюда: скажи мне вслух, один на один, тут в кабинете: "Бедный я, Игнат Александрович, десять тысяч баксов для меня неподъемные деньги. Весь мой, Мамеда, бизнес, как и твое, Игнат, доброе имя, десяти тысяч не стоят, лучше я воевать за эти деньги пойду". Скажи мне это вслух, сейчас, даже не при всех, а один на один... Ты ведь сумел меня оскорбить, пусть не лично сам, а через слова и поступки своих людей... Скажи, Мамед, и подумай, стоит ли затевать большую заваруху вместо того, чтобы признать что нужно и наказать, кого нужно. Говори, я слушаю. Громко скажи, а я послушаю - умеешь ли ты видеть на ход и на два вперед? Или ты никогда никому "ответок" не делал, всем все прощал?..

Тут Мамед запыхтел, лиловым стал из медно-красного, оскалил золотые коронки... но молчит, ни звука... Просчитал последствия, как ни крути понимает, что неправ, сообразительный. Потом подошел к столу, сунул руку в ящик, долго шарил, наконец протягивает:

- Держи. Десять здесь, и я тебя не знаю никогда. Можешь не считать, Мамед фуфла не ложит. С Тофиком я сам разберусь.

- Разберись. Кстати, бесплатный совет: присмотрись, как он себя среди своих поставил, чтобы потом не плакать. Твой Артур, который мне в отцы набивался, ну, тоже беззубый такой, он твоего Тофика вместо себя под мордобой подставил и бровью не повел. Шустряк...

- Как это - подставлял?

- Хитрил, чтобы морду били не ему, а Тофику. Тофиком заслонялся, можно сказать. Мне не веришь - у нукеров своих спроси.

- Кто? Это Артур так себя вел? Я давно за ним смотрю. Вот кто из пацанов мог... Ну ладно. Если пересчитывать не будешь, тогда езжай, да? Без тебя тошно.

- С тобой тоже. Привет родным. Не переживай, вот увидишь: в другой раз за шашлыком побеседуем, мирно...

Разъехались, руки друг другу не пожав, но без злобы. Бывает - это я уже потом понял, задним числом,- что после таких "недоразумений" пострадавшая сторона в лице такого вот Мамеда тотчас вызывает киллеров, типа чужой и малой кровью обиду смывать, но здесь не тот случай... И последствия нехорошие могут быть, причем не только от ответной стрельбы, и невыгодно, и отмазка для совего авторитета есть в лице Артура, "споровшего косяк" и выставившего Мамеда в невыгодном свете... А главное - моральная правота была за мной, а не за ним, и он не мог этого не понимать. Он первый нарушил негласные правила своего мира, и естественно, что пришлось держать за это ответ. Все по его понятиям, кому ни расскажи - любой подтвердит и одобрит. Здесь мы разошлись мирно, вполне понимая друг друга...

Но какой он мне друг?.. Он бандит, а я... А я глава, пусть неофициальный, без чина и должности, частной охранной фирмы! Точно. Надо будет оформить это направление официальным образом, согласно действующему законодательству Российской Федерации. Это будет наш основной бизнес. Мы будем специализироваться на нем, а не на перепродаже вагонов с сахарным песком, и не на выращивании кормовой брюквы... Так в уставе и пропишем... Но оформляться самому - преждевременно, что ж, я не спесив и не тщеславен... Но это потом, а сегодня мы заслужили отдых. Стол на восьмерых, с закуской, со всем прочим. Прочее - умеренно, закуски-заедки - от пуза: парни все крупные, организмы вместительные... Ребятам можно будет выделить премию, бухгалтерии тоже, часть денег в резерв, часть на организационные перетряски в свете принятых решений... Туда, туда, сюда... И еще сюда... Фьюить... Вот весь приз и разошелся заранее без остатка. Десять тысяч немалые деньги, но и мы уже отнюдь не мелочь: только в штате среднесписочная - тридцать шесть человек! Десять тысяч долларов... По сегодняшнему курсу черного рынка - около миллиона деревянных. Докатилась страна - чужая валюта краше собственной. Ничего, поднимемся, не впервой России-матушке из руин вставать.

Десять тысяч... Крупные деньги, но... Мы и без них бы не захромали, если честно, однако во всем свой расчет: проявишь мягкость - сочтут слабым. Не поехал бы я сегодня из Мамеда выжимать - они бы завтра с материальными и иными претензиями приехали, как пить дать. Бандиты понимают только язык силы и слушать мирные инициативы готовы только от равных или от более сильных. Опасность в другом: почуяв легкую наживу и чужую слабость, самим бы не встать на бандитские рельсы, самим не начать жить "по понятиям", вместо совести и закона...

Меня, как советского офицера, с младых ногтей воспитывали в духе беззаветной преданности Мавзолею, с одной стороны, и полного атеизма - с другой, что, кстати говоря, в моем сознании уживалось с трудом, и веру в Бога я себе разрешил раньше, чем Политуправление Министерства обороны. Но вера моя была в ту пору слаба и ненадежна, если судить по восклицаниям (чаще всего - мысленным), которые я себе позволял время от времени.

"Все-таки - есть ты, Господи, на небесах!" - вот одно их характерных для той поры высказываний, и выскочило оно из меня в марте 1992 года, в среду, в десять утра, ровно через сутки после начала маленькой войсковой операции "Мамед".

Прямо с порога, не успел я войти, бухгалтер мой, Елена Алексеевна, тычет мне в руки газету "Известия":

- Вот, Игнат Александрович, вы просили отслеживать правительственные и законодательные решения, которые могут нас касаться, и вам немедленно сообщать. Я еще вчера вам хотела сказать, да ведь вам некогда.

- Вы отдыхали, Елена Алексеевна, а мы работали, что поделаешь. Где?

- Вон, текст принятого закона... Ниже.

Читаю. Закон "О частной детективной и охранной деятельности". Не верю своим глазам! Перечитал еще раз заголовок, а потом и текст, стараюсь делать это внимательно, но эмоции захлестывают! Вот тут я и вспомнил Господа Бога: я присматривался-то к законодательству на сей счет давно, а представился охранной фирмой только вчера - и вот ведь такое совпадение! Значит, правильно я решил, коли знамение свыше (во всех смыслах - свыше!) мне явлено было. Долой китайскую тушенку и белорусскую обувь из наших планов и квартальных отчетов, долой бартер черт знает чего на хрен знает что!.. Но не сразу. Вот и Елена Алексеевна мне тотчас пыл остудила слегка: опыт бухгалтера говорит ей безошибочно, что сам закон без инструкции и разъяснений - мертв, надо инструкций дожидаться... Но свершилось главное, то, на чем можно было бы строить фундамент собственной жизни и тех, кто живет и рука об руку работает с нами: государство официально признало законное право на существование и деятельность охранных предприятий.

Дожидались и дожидались мы этих разъяснений и инструкций и иных подведомственных актов, на свою голову, а их все нет и нет... А все же в августе зарегистрировали первое свое охранное предприятие "Дозор". Но и "Заставу" жить оставили, только Устав видоизменили, согласно требованиям момента.

Велик ли срок от марта до августа в пределах одного года? Это смотря как считать: в советское время, когда ничего не происходило, кроме захоронений на Красной площади, пять месяцев - пустячный срок, а в России послесоветской - целого столетия стоит. В июле того же года отменили, наконец, смехотворный официальный курс доллара. Никого и ничего этот официальный курс не защищал, а вот кормушкой для чиновников и барыг стал отменнейшей: у любого метро рядами стоят и хватают за рукав индивидуальные обменные пункты. И "кидают" там, и фальшивки подсовывают, а все равно народ к менялам ломится, не в государственные пункты: у менял - есть опасность, что обманут, а государство - гарантированно облапошит. У предприятий сложнее, им нож к горлу, а по дурацкому курсу половину заработанной валюты - отдай. И не по дурацкому, если честно, - по грабительскому государственному курсу. Только вот кого грабили? Предприятия, кто с валютой, стадами стали валюту на Запад сплавлять, укрывать от грабежа миллиарды долларов. И тотчас, распробовав, каковы они на вкус, присвоенные большие денежки, сами превратились в воров и обманщиков. Вот и выходит, что курс был грабительский и глупый: государство жителей своих грабило, само себя грабило - в пользу западных и отечественных прощелыг. А доверие собственных граждан, простых людей, далеких от газовых труб, нефтяных кранов и финансовых рычагов, теряло. И вернуть доверие населения к государству - сложнейшая задача. Только через здравый смысл и честность тогда, со временем, поверят. Отменили курс - месяца не прошло, уличных менял как ветром сдуло, потому что всюду можно деньги поменять и причем в тех местах, где есть охрана от жуликов и кидал. Охрана есть, реальная - и тоже официально, законно разрешенная. Кому от этого плохо? Кидалам и жуликам. И монополистам, привыкшим к тому, что с помощью делового стиля "совдеп" галушки сами обмакиваются в сметану и падают им в рот.

Это был шаг вперед, небольшой в масштабах страны, а для нас жизненно необходимый, чтобы мы могли открыто и по закону заниматься своим делом: создавать безопасность людям и предприятиям, а не разрушать ее.

Впереди еще был обстрел Белого дома, волшебные акции "МММ", Чечня с двумя войнами, кремлевская камарилья с олигархами, чертов этот дефолт, однако страна медленно, криво и по колдобинам, но шла в нужном направлении, так я считаю. Я никогда эти времена не забуду, я их сквозь сердце пропустил, как ток высокого напряжения, но никогда я не воровал и не разворовывал - я жил, и строил, и защищал тех, кто строит.

ГЛАВА 5

Мы не в вакууме живем и не в сказке, в реальном мире. Границы между подлостью и эгоизмом, геройством и глупостью, добротой и попустительством могут быть так зыбки и прозрачны, что разве только потомки и сумеют правильно разобраться, где что имело место. Да и то наверное. Посмотришь на метаморфозы исторических личностей - оторопь берет: вчера, к примеру, он пламенный рыцарь революции, с которого надо "делать жизнь", то есть брать пример, а сегодня выясняется, что рыцарь этот нюхал кокаин, ширялся морфием и у себя на Лубянке упражнял свои садистские наклонности ежедневно, не за страх, а за революционную совесть, с горячим сердцем и чистыми руками. На Сергея Воронина, покойного, тоже можно было глядеть сквозь разного цвета очки: молодой, динамичный предприниматель, возрождает экономику державы, не сникерсами торгует, но книгами и газетами, пищею духовной, тем, без чего немыслимы прогресс и цивилизация. Не на Канарах жизнь прожигал, но здесь, в полуразрушенной стране, в условиях гиперинфляции, с шестнадцатичасовым рабочим днем в семидневной рабочей неделе.

Это розовые очки. А вот черные: не Толстого с Чеховым издавал господин Воронин, хотя мог бы и их, если бы это выгоду приносило. Но сегодня рентабельны бульварщина и низкопробные боевики - пожалуйста, "Северо-Западный полюс лтд" печет их в ба-альшом количестве. Денег хватает и на дом, и на иномарки навороченные, и на заграницы, и на оплату бандитских услуг. Кто-то в детский дом копейку пошлет, от себя оторвав, а господин Воронин кормит бандитов. В милиции бензина нет для патрульных автомобилей, а бандиты благодаря заботам господина Воронина в джипах без номеров по городу разъезжают...

Реальность все же выглядит чуточку иначе, нежели сквозь черные и розовые стекла. И думал бизнесмен Воронин не только о благоденствии народном, и умер не от обжорства и иных излишеств, и бандитам платил не для того, чтобы милиции досадить. Подвернулся случай, распалась шайка Фазера на мелкие фракции - мы, люди охранного бизнеса, пришли на смену бандитам. Так новая эра сменяет старую, но не по щучьему велению, а в муках и заботах, с помощью реальных усилий конкретных людей.

Но человек живет одну-единственную жизнь, такую дорогую, но крохотную и мимолетную в сравнении с геологическими или хотя бы историческими эпохами, ему хочется успеть в своей короткой жизни увидеть не только переходный период, наполненный временными трудностями и постоянными жертвами, но и нормальную жизнь, где радости так же привычны, как и огорчения, а не являются редкими исключениями в беспрерывной борьбе за выживание. Эпоха наступает новая, со всеми новыми приметами и свойствами, а наслоения от старой отваливаются не сразу, а кусками, гнилыми и кровавыми, как правило...

Стали мы жить чуть поближе к официальности: под нами же сотворенной крышей охранной структуры, с расчетным счетом и лицензией, черпая из окружающей действительности попеременно то мед, то деготь. Для того чтобы решать вопросы с "пацанами", я выставлял вперед себя, Игната Федорова, безработного отставника средних лет, динамичного, дружелюбного и рассудительного, несмотря на тяжелую руку. Стороной узнал, что мои теневые "коллеги" называют меня, видимо, за габариты, "Полтора Игната". Для того чтобы жить в ладу с законом - строил втихомолку нормальный охранный бизнес. Зачем? Да в будущее смотрел. До сих пор радуюсь, что не ошибся.

Правоохранительные органы и мы... Вроде бы одно дело делаем - защищаем покой и безопасность наших граждан. Но они - по долгу службы, за нищенскую, как правило, зарплату, а мы - за весомый коммерческий интерес. Нет, "коммерческий" - неправильно выбранное слово: коммерцией, сиречь торговлей, мы перестали заниматься очень быстро, как только поняли, что вязнем в посторонних для основной деятельности проблемах и вопросах, что не можем одной рукой сено косить, а другой на скрипке играть... Назовем это материальная заинтересованность, финансовый стимул.

Финансовый интерес, материальная выгода - это да, вот неотъемлемый, хотя и далеко не единственный стимул, который подталкивает нас и диктует нам: вперед, не спи, не бойся, не ленись! И наши зарплаты, как правило, выше, чем в государственных правоохранительных системах. Что моментально рождает в недалеких умах сомнения и подозрения: милиция, мол, за бесплатно мышей не ловит и не будет ловить, раз частники за эти же дела деньги лопатой гребут. А если не уходят из ментов, то все ясно: взяточники. А которые откровенно за деньги работают, фирмачи-охранники, те - либо бандиты, либо переодетые менты, забывшие совесть и присягу. Обидно бывает такое слышать, но и обывателей понять очень даже можно: на их глазах чиновники не раз и не два приватизировали в свою пользу государственные предприятия, для того лишь, чтобы подменить государственный карман своим собственным... Да, конечно, все в жизни бывает: и мы иной раз вмешиваемся в дела совсем не нашей компетенции, и взяточники среди ментов имеются в достаточном количестве, и оборотни попадаются, которые не то не что охраняют за деньги, а хуже того: днем - мент, ночью - разбойник.

Но если во времени и пространстве рассматривать перспективу сосуществования государственных структур и нас, то не худо бы самим почетче определиться и гражданам втолковать: зачем нужна ГАИ, зачем угрозыск с прокуратурой, а зачем и ассоциация "БЕРЕЗА".

Ясен пень, что проверять подозрения ревнивых жен и мужей милиции не с руки. А наше детективное агентство - ради бога. Если в рамках закона почему бы и не помочь? Работает ночная дискотека, или клуб, или просто биллиардная, с музыкой и баром. Милицейские патрули и переодетые оперативники в таких местах бывают, но не могут они всюду поспеть плюс свои конкретные задачи решают... А хозяева весьма заинтересованы в том, чтобы посетители и сами вели себя в рамках приличия, никому не мешая, и со стороны ничего и никого не опасались. Порядок вам нужен? Обеспечим. Организовать охрану предприятия от "несунов" внешних и внутренних? Наш профиль. Дорого, но для заказчиков экономически очень выгодно. Компьютерная безопасность? Есть специалисты. Груз сопроводить? Умеем, и "в пределах", и за границу. Телохранители? У нас - самые лучшие... Ну... одни из самых лучших.

Вот как. Хочешь получить дополнительные гарантии безопасности по сравнению со среднестатистическим гражданином, гарантии, не предусмотренные конституцией, - имеешь право их получить. Но не за счет государства, а за свой собственный, не привлекая по блату и знакомству или в ущерб другим, а нанимая за деньги. Честно? Я считаю - да. Когда-нибудь у государства хватит сил и средств, чтобы каждому своему гражданину обеспечить покой и безопасность, что называется "по потребности", но долго ждать тех светлых денечков, а жизнь - одна у каждого, другую не выделят, ни по блату, ни как иначе.

Вот такая у нас ассоциация "БЕРЕЗА"... Но об этом позже. Она возникла в 1995 году, а на дворе у нас, если не ошибаюсь, все еще... одна тысяча девятьсот девяносто третий от Рождества Христова... Хотя нет, вот еще кусочек из совсем недавнего прошлого:

- Игнат Александрович, родное сердце, слушай, тут на тебя сигналы нехорошие идут... Матвеев тебе звонит.

О-о-о, не было печали, черти накачали! Матвеев мне позвонил, это большая шишка в структуре городского МВД, которая нас всех, частных городских силовиков, как бы курирует. А точнее - пасет. Мы же им в какой-то мере конкуренты и альтернатива, вот они и смотрят... Помогать они не помогают, но что-нибудь запретить, "козу показать", выдавить добровольные пожертвования на "нужды города" - завсегда, только повернись незащищенным боком. И Матвеев - условная фамилия, и "кураторы-пастухи" наши - не помню, как точно зовутся, но без них дело существовать не может. Их задача - не выпускать нас и наших зарегистрированных коллег из сферы законного бизнеса, чтобы мы отличались от бандитствующих конкурентов не только названием, но и сутью. Перекрыть кислород и нечистоплотным, и строптивым - запросто могут. Лицензию отобрать, уголовное дело по факту "тудым-сюдым" завести, налоговую инспекцию напустить, ФСБ подключить... Но это - если вдруг мы окажемся бяками, а если мы будем не только честными, но и старательными и пушистыми, то можем рассчитывать на помощь и содействие. Благое начинание, нужное, да вот беда - планы пишут на бумаге, забывая про овраги...

- Здравствуйте, Федор Меркурьевич! Сегодня только о вас вспоминали, забыли, мол, нас...

- Вас забудешь, пожалуй... Господи, доработать мне до пенсии и по-настоящему забыть вас всех, как страшный сон! В чем дело, Игнат?

- Не понимаю вас, Федор Меркурьевич. Кто и за что на нас может сигналы гнать?

- Кто? Неважно кто. А важно о чем. Сейчас, погоди чуток, фамилию и адрес скажу... Сильверстов - твой фигурант?

- Фигурант? А-а, Сильверстов... Директор ликеро-водочного... Мы охраняем, да. Все по договору, по всем бумагам проведено. Неделю назад камеральную проверку делали.

- А охранники - с оружием?..

Так вот откуда ноги растут... Оружие... Есть такая республика в составе России - Чечня называется, или Независимая Республика Ичкерия, как они ее называют сами. Так вот в этой самой республике можно пойти на рынок и купить гранатомет и носить его по улицам родной деревни до тех пор, пока руки не отвалятся. Никто не арестует, не восстановит попранную российскую законность по статье "Незаконное хранение огнестрельного оружия". Автомат Калашникова там вроде зубной щетки - есть у каждого жителя города и села. А у нас ношение и хранение огнестрельного и холодного тоже запрещены, как и в Чечне, но к нам подходят более строго - сажают. Не всех, правда. Бандита Земелю дважды арестовывали со стволом на кармане, оба раза отпускали. Первый раз выяснилось, что пистолет ему подсунули какие-то алкаши прямо в пиджак. Второй раз он вообще вез его добровольно сдавать в милицию, а незадачливые омоновцы не разобрались и повязали сознательного гражданина Землянухина... В кооперативе "Заря Севера", в кабинете у председателя Федотова, по кличке Чипок, нашли целый арсенал, включая гранаты и "калаши" с подствольниками. Закрыли дело, поскольку не сумели найти злоумышленников, подбросивших все это в офис к добропорядочным бизнесменам. И так далее, и тому подобное, уши вянут, язык сохнет - все это рассказывать. Но не дай бог остановят работягу на улице и найдут в кармане отвертку размером больше зубочистки, да если еще выяснится, что злоумышленник принял на грудь...

Довелось нам как раз такого вызволять из следственного изолятора... Нет, не то, что вы думаете: самое смешное, что взятка не понадобилась. Просто наш адвокат добился того, чтобы дело рассмотрели в суде. Всего навсего. Там же, в зале суда, его и отпустили. А ждал он суда праведного восемь с половиной месяцев, но не под домашним арестом, а в следственном изоляторе "Кресты", где в переполненных камерах даже спят в три смены. И не бандитами, не взяточниками, не наемными убийцами те камеры забиты под завязку... Может быть, маловато там ангелов, но и до суда тюрьму заслуживших - куда меньше, чем думает прокуратура.

Теперь наша очередь еще раз отчитываться за оружие, на этот раз перед товарищем Матвеевым. По закону мы не имеем права охранять господина Сильверстова с оружием в руках. По закону, до недавнего времени наши ребята вообще не могли иметь оружия убойнее резиновой дубинки. Наскочит на тебя такой Земеля со товарищи, а ты в него кукишем целься: "Кх, кх! Падайте, гражданин Землянухин, и ждите милицию!.." Что греха таить - выходили мы из положения, не вопрос... Сами нарушали, оперов привлекали, так сказать, сверхурочно, за отдельную плату... Но не дело так работать. Стыдно, и противно, и унизительно... Разрешили оружие иметь не нарезное - и то хлеб. Наши все с "помповиками" стали дежурить... Разрешили "макаровых" и "тетешиных" арендовать у органов за крутые денежки - мы и на это пошли... А господина Сильверстова - все равно не моги охранять с оружием! Не положено по закону. А на него уже трижды покушались, дважды со стрельбой, с ранениями. А у МВД денег и людей нет - выделять ему специальную охрану. А у него есть на это деньги, а у нас есть для этого люди - но нет, нельзя предоставлять человеку частную вооруженную охрану.

- Что молчишь? Охранники, я спрашиваю, с оружием?

- С оружием, Федор Меркурьевич. Две "помпы", два "макарова".

- За "помпы" отдельный разговор, а вот "макаровых" вам не для того разрешили брать. У тебя что, лицензия лишняя? А, Федоров?

Ну надо же, как мальчика отчитывает. Может, он думает, что мы - это его подчиненные? Новый отдел вневедомственной охраны?

- Нет, Федор Меркурьевич, лицензия нам не лишняя, а вашего тона и претензий я не понимаю.

- Не понимаешь?

- Не понимаю.

- Совсем-совсем?

- То есть абсолютно!

- И не хочешь понимать?..

Нет, вот ведь редиска! Словно бы и не с ним мы в позапрошлые выходные на рыбалку ездили, "Посольской" водочкой ушицу смачивали.

- Хочу, но не понимаю. "Макаровы" взяты в аренду, используются для охраны имущества, все четко прописано в договоре, согласно духу и букве закона. Не больше, Федор Меркурьевич, но и не меньше.

- Какого имущества, что вы такое городите, Игнат Александрович, когда все видят, что твои молодцы даже в туалет за ним ходят! Которые с казенными пистолетами под мышкой.

- А-а-а, эти... - Я специально растягиваю момент, когда можно будет щелкнуть ему щелбана, старому дураку. Блюститель, понимаешь, трам-тарарам. В городе Грозном бы себя проявлял... Единственная заковыка - Меркурьич далеко не дурак и понимает не меньше моего и умом не стар, но мудр. Это битый волк, прошедший все административные огни и воды. Сейчас ему выгодно прикидываться передо мной недалеким служакой, попасть впросак и отдать заслуженную победу, а завтра или послезавтра р-раз и покажет коготки! В этих водах исключительно мало карасей, в основном акулы...

- Да, эти. Что же ты, Игнат? Работа надоела? Как знаешь, конечно, а ведь я тебя не раз предупреждал, и не два...

- Так они Сильверстова не охраняют, это в их задачу как раз не входит. Они охраняют его галстук.

- Что охраняют? Какой галстук?

- Шелковый, английский, коллекционный. Подарок жены к серебряной свадьбе. Дорожит им больше, чем своим "шерстисотым". Нанял вооруженную охрану, поскольку боится ограбления или разбойного нападения с целью овладения семейной реликвией.

На той стороне провода тяжкое сопение. Якобы осмысливает постепенно...

- Шуточки шутишь?

- Какие уж тут шуточки! Киллеры уже дважды этот галстук на мушку брали. Вот мы с РУБОПом по очереди его охраняем. Вчера их смена была, сегодня наша.

- Что за чушь! РУБОП ищет этих киллеров, а охраной не занимается.

- Ну, значит это мы одни, без РУБОПа обеспечиваем сохранность его галстука. Сильверстов же в полной безопасности, зачем ему вооруженная охрана? Правда ведь, Федор Меркурьевич?

- О, какие мы сердитые!.. Ну, не злись, не злись, не я же эти законы пишу, а Верховный Совет. Мое дело, чтобы соблюдали.

- Вот мы и соблюдаем таким идиотским способом. Вода ведь, Федор Меркурьевич, в гору все равно сама не потечет, хоть один указ издай, хоть сто. Законы должны быть хорошим людям удобны, а не преступникам и не чиновникам. Сначала надаем обещаний, потом насочиняем декоративных законов, потом расхлебываем, назначаем виновных и друг другу очки втираем. Два взрослых, неглупых, занятых человека наперебой глупости в трубку мололи полчаса, а то и дольше. Делать ведь нам нечего больше, кроме как в игрушки играть! "Да" и "нет" не говорить, черное и белое не называть... Господи, пошли нам умную власть и постоянные законы, а дураков и плохие дороги мы сами изведем! Да... Угу... Вот-вот... И при чем тут Верховный Совет, когда его нет давным-давно, а в Белом доме Дума работает для нас днями и ночами...

Но весь этот пыл, всю гневную отповедь я про себя произнес, может быть, шепотом, но всяко после того, как мы с Матвеевым разговор закончили и трубки на место пристроили. Бог его знает, какие он там, у себя в кабинете, монологи произносит, может быть, копии моих...

Итак, у нас 93-й год... И опять звонок...

- Игнат Александрович, ЧП!

- Да, я слушаю.

- Маркелов Борис, охранник из "Шершня", погиб!

- Он - точно мертв?

- Да, я в морге был.

- Слушаю. Когда, где, при каких обстоятельствах? Не кричите так, Леша, я все слышу, а он уже нет...

Борис Анатольевич Маркелов, мастер спорта по дзю-до, двадцать семь лет, жена, дети. Исполнителен, инициативен, храбр, неглуп. Из серьезных недостатков - не способен контролировать количество выпитого. Старший смены. Был.

Докладывает Леша, он же Альфред Борисович, я слушаю и все во мне закипает, а ведь не успел еще от предыдущего разговора отойти...

Есть у нас в районе одно очень хитрое отделение милиции. И у нас с ними вражда навеки. Видели вы когда-нибудь телесериал "Улица разбитых фонарей"? Там, где показаны будни убойного отдела, где сотрудники простые, земные парни - не прочь стакан многоградусного дернуть, ночного бабца отдрючить прямо в кабинете, вещдок хитрожопому уголовнику по-жегловски подсунуть, но при всем при этом милые ребята, неподкупные менты, дошлые шерлоки и патриоты Отчизны. Да, в то время, когда это все случилось с Маркеловым, этого сериала еще не показывали, а отделение милиции... забыл номер... уже существовало, и слава его бежала впереди, трубя и оповещая на километры вперед. Там тоже был весь вышеназванный телесериальный набор, да еще и пытки подручными средствами типа противогазного "слоника", обиралово и грабежи, издевательства над задержанными.

Вот и задержали они нашего нетрезвого Борю, обнаружили у него удостоверение сотрудника частной охранной фирмы, стали беседовать по душам. А он - нет чтобы поблагодарить за участие, напротив, стал нецензурно ругаться, угрожать здоровью и жизни сотрудников отделения милиции... Это я протокол пересказываю, описывающий, как все случилось с точки зрения милиционеров. И вот значит, наматерившись вдоволь, взломал наш Боря дверь "обезьянника", освободил себя от наручников заранее выкраденным ключом, потом побежал на второй этаж, где почему-то был открыт пожарный выход на крышу. Боря побежал, откуда-то зная, что люк открыт, а сотрудники побежали за ним... "пустились в погоню... в составе лейтенанта... старшего сержанта, сержанта..." Ага, погоня в лице сержантов и офицеров российской милиции... "заблудилась..." - так в протоколе! Заблудилась, значит, погоня на просторах родного учреждения и... отстала...

Тем временем задержанный и сбежавший нетрезвый хулиган Маркелов проявил чудеса сноровки и изобретательности: "на крыше он обнаружил телевизионный кабель, отсоединил его от..." Короче, Боря решил, что его сто килограммов, плюс выпитое, плюс ботинки - не нагрузка для кабеля с бельевую веревку толщиной, оборвал кусок, привязал его к металлической арматуре на крыше, стал спускаться вниз и упал, потому что кабель не выдержал все-таки...

Он упал на асфальт и тем самым причинил себе множественные ранения и ушибы, от которых умер в больнице, не приходя в сознание... Судя по характеру ушибов и увечий, наш Борис, упав головой об асфальт, на этом не успокоился, вернулся наверх и повторил трюк с падением (с крыши) дважды, пока доблестные милиционеры плутали между первым и вторым этажами родного отделения, в поисках знакомых мест...

Таким образом у нас есть покойник, неосторожное обращение с кабелем, вдова с ребенком, ни в чем не повинное отделение милиции и вопросительные лица наших сотрудников, которые вправе рассчитывать на нашу же защиту наравне с самыми уважаемыми клиентами...

Почему я вновь и вновь памятью своей возвращаюсь к тому случаю? Да, и Борю жалко, пьяного дурака... Я ведь помню, как сам его на работу брал, и с семьей его видел, и праздновали за одним столом...У меня ведь в голове и в сердце мартиролог развернут. Там имена всех тех, кого уже нет с нами, имена, и даты, и обстоятельства... И мартиролог сей постоянно пополняется... Отвлечься от этого можно, забыть - не получается... Но потому еще помню так хорошо те далекие времена, что... Парадокс... Дважды нас унизили тогда: первый - когда расправились с невиновным человеком только для того, чтобы обозначить главенство свое и служебное "первородство", ткнули мордой в грязные сапоги. А второй - когда мы начали было это дело раскручивать, через суд, дознание, адвокатов, прокуроров, позвонили нам из... Смольного, предположим (он большой, ответственных лиц много), сказали: "Сидите ровно". Мол, не с того конца начали восстанавливать попранную справедливость, без учета общественно-политического какого-то там предвыборного момента, так что будьте добры заткнуться, а то вашу лавочку наглухо прикроем по всем административным направлениям. Впрочем, виновных пообещали со временем найти, методами внутренних расследований и проверок. Нам и теперь непросто бывает временами: если нет хорошей высокой заручки на местном и федеральном уровнях - вообще не бизнес, а один урон, но даже и с поддержкой вести дела - тоже, знаете, не пикник у озера... А тогда мы были молоды в деле своем, неопытны в закулисных игрищах, недостаточно сильны... Одним словом дал я команду "отбой", сел "ровно", спросил чайку у Ирины, секретарши своей, да и послал ее в аптеку за валидолом. До того случая я не очень-то представлял, где у человека сердечная мышца работает - слева в груди или справа... Теперь разбираюсь отлично...

Сижу я, значит, попиваю чаек в прикуску с валидолом - хорошо так, душевно... А сам про себя думаю: "Нет и нет, Игнат Александрович, если ты забудешь происшедшее, а этим оборотням все так и сойдет с немытых рук, то не безопасной фирмой тебе надо руководить, а бумажки в туалете подавать". И начал я на свой страх и риск операцию возмездия "Ментовка сраная". За погибшего Борю и семью его несчастную, за унижение моей офицерской чести, за обывателей наших, которые перед бандюгами бессильны, а теперь, выходит, и перед собственными "защитниками" в погонах бесправны. Конечно, если в целом смотреть - худо-бедно (по деньгам и кадры) милиция нужное дело делает, и большинство ментов - обыкновенные, относительно честные люди, защитники населению, но от таких отморозков, как эти, вонь на всю Ивановскую стоит, на всех дрянная репутация ложится - и на нас тоже, не только на милицию. Подонки, блин.

Как мы к этому пришли всем обществом? Бог ведает... Если вспоминать застойные годы, то с уровнем вооруженного насилия с их стороны и со стороны преступников было, мягко говоря, полегче. Да, тогда половина ментов не умела с оружием обращаться, а уж переступить психологический барьер и в человека выстрелить... Зато сейчас - обратное: весь ментовской контингент прошел через горячие точки, включая Афган, Карабах и обе Чечни. На их глазах погибали друзья, враги и посторонние, ни к чему не причастные. Смерть и трупы вокруг стали обыденностью, расшатанная психика легко свыкалась с мыслью, что надо продолжать эту обыденность, если хочешь выжить, да и угроза убийства с предварительным ударом в зубы - самый короткий путь добиться послушания от этих... преступников... или населения, среди которого каждый второй, если не каждый первый, - потенциальные преступники... Он, мент, бывший вояка, кровь проливал, жизнью рисковал, под пулями ходил, и у него ничего нет - ни поесть, ни надеть, ни любимой женщине подарить! А этот (сопляк, или пузан, или чурка, или барыга) ездит на иномарке и жрет от пуза, а сам весь в "голде"... Нет пусть он знает, кому он должен молиться за свое сытое мирное благополучие, или пусть землю жрет в противном случае... И вообще их надо гасить, убивать... Кого их? А тех, кто высовывается не по делу и поперек трындит!

Не все менты такие, но и исключительным подобное ментовское кредо уже не назвать. Мы думаем, что он защитник, а он уже монстр в форме.

В общем, на узкой-преузкой планерке отдал я команду: собирать компромат на отделение милиции номер... номер... опять что-то с памятью у меня: когда рассказываю вслух - часто забываю фамилии, даты, номера и иные комбинации цифр и имен... Профзаболевание, видимо.

ГЛАВА 6

Рассказываю вслух... А кому? На работе и дома меня отнюдь не считают разговорчивым человеком (вот молчуном - да, считают и называют). Напротив, люди не боятся мне доверить то, что лучшему другу не расскажут. С другой стороны, и работа обязывает меня хранить собственные тайны и секреты клиентов, быть молчуном-профессионалом. Зачем же вдруг я рассказываю то, что как бы и не для общего пользования? Не знаю, может быть, время подошло подбить в жизни некоторые, неокончательные, надеюсь, итоги, на минутку, для передышки скинуть с себя сизифов камень, разогнуться и осмотреться не торопясь... Сформулировать понятое, обозначить достигнутое, оценить начатое... Вот я и выдумал тебя, мой дорогой собеседник. Несуществующий, нереальный, или, как модно говорить в нашем компьютерном "департаменте", виртуальный читатель.

На вкус и цвет свидетелей нет: некоторым нравится рассказывать реальным людям выдуманные истории. Мне же - наоборот: мои истории реальны, а ты, мой читатель и собеседник, как раз выдуман мною, тебя просто-напросто не существует в природе. Вот потому-то я так и открыт, все, как на духу, если не считать мелких провалов в памяти... А если бы кто и подслушал наши с тобой разговоры, то толку-то с этого... Скажу: все выдумал из головы, и тебя, и истории, все совпадения случайны и так далее...

Серега покойный - тоже теперь виртуален, в отличие от Фазера, который жив, на свободе, загнивает, но процветает. "Чертовски хочется поработать", - сказал он так, или почти так, или что-то вроде этого, выйдя на волю весьма досрочно. Сказал и обнаружил большие нехватки и недоимки в своем бандитском "хозяйстве".

"А где наше ("наше!", то есть его, Фазера!) издательство "Северо-Западное лтд"? Какая еще "БЕРЕЗА"? Знать ничего не знаю. Я их чисто и быстро... Да?.. Круче тучи? Все равно: не их, так этого... Воронкова... ну Воронина... По понятиям - он мой!"

"По понятиям - он - его"! Вслух сказал, на сходке, как мы потом узнали.

Картина Репина: "Бурлаки приехали". Н-да... Нас пригнуть - у него зубы зашатаются и ростом отстал, а вот собственный престиж он ронять не может, это ему смерть моральная, духовная, финансовая... И, как правило, остальная - физическая, которая в саване и с косой, тоже не задерживается с визитом в подобных случаях. Поэтому мы, сами того не ведая, прижали его к стене лопатками: выбор у него - либо он вернет то, что "его по понятиям", либо рухнет его авторитет, либо... тот, кто его подставил, в данном случае Сергей Воронин, должен ответить кровью. Не может он выскочить из этого треугольника альтернатив. Но и мы не можем поступиться совестью, профессиональной репутацией, хорошими деньгами и, самое главное, человеческой жизнью... Тупик, а выход искать надо. Официальные структуры не помогут, проверено... Дело по факту убийства возбудят обязательно, но позже, по свершившемуся факту, когда Воронину будет уже все равно...

Да, официальные структуры сказали свое слово в истории с убитым Борей, пообещали разобраться и отвернулись - делать большую и малую политику и заниматься другими очень важными вещами. А мы остались - с проблемами, но живехонькие и очень даже целеустремленные... И надо же такому случиться, что судьба нас опять сводит на узкой дорожке с той же группой персонажей, по нашему мнению, виновных в смерти Маркелова, но никакого наказания не понесших. На этот раз они выступали в качестве наших прямых конкурентов: решили подхалтуривать крышеванием. Обеспечивать, то есть, ментовскую защиту, но неофициально и не за здорово живешь...

Кафе "Апрель" в хорошем месте расположено, на оживленном проспекте, офисов много поблизости, магазинов; посетители, как правило, работники близлежащих риэлтерских и туристических фирм, кушают хорошо и главное быстро. Места маловато - всего пять столиков, но они никогда не пустуют. При режиме работы 24 часа нон-стоп, с честным и расторопным персоналом да при хорошей кухне - заведение способно давать очень весомую прибыль на вполне умеренных ценах. Летом в хорошую погоду и выносные столики урожай дают. Перед владельцами этой перспективной общепитовской точки встала дилемма, благо уже было из чего выбирать: под чье крыло встать, кому доверить защиту своего предприятия, чью крышу над собой развернуть? А выбор не так прост, как это может показаться... При любой крыше имеются свои плюсы и минусы.

Бандитская крыша тяжела и опасна, это не сколько защита, сколько взимание дани, размер которой зависит только от количества здравого смысла в бандитских головах. Это постоянная головная боль с отчетностью, ибо только в фильмах бандиты обладают знаниями и лексиконом банкиров и финансистов, а в жизни, как правило, наоборот. Поэтому дань они взимают сугубо североамериканским налом, а с налоговой инспекцией предоставляют разбираться подзащитным. От налоговых органов они не крышуют. И от милиции тоже. И от пожарной охраны, от СЭС... Словом, бандитские крыши допотопны, ненадежны, дороги и опасны. Но зато им не надо доказывать в суде, что именно эти хулиганы устроили дебош в кафе и что размеры ущерба, который они должны возместить, именно таковы. Но зато поблизости не будет лоточников с мелкой пирожковой розницей и неопрятных нищих возле порога. Неучтенный товар неизвестного происхождения, который продавать так же просто, как и пришедший по накладным, но с которого не надо платить налогов, с помощью бандитской крыши добывается гораздо легче и проще. И патрульные милиционеры меньше докапываются: увидят знакомого патрульного, только неофициального, в кожаной униформе, перекинутся анекдотом, пожмут друг другу руки и разойдутся...

Есть ментовская крыша. Эти также берут наличкой и натурой - еда, бухалово, день рождения отметить... Они могут, хотя и не всегда, прикрыть от "санитарных" и "пожарных" напастей, от мелких бандитов, иногда от хулиганов, они не угрожают убить вас или поджечь ваше имущество. Но, как правило, лениво выполняют свои дополнительные обязанности, в любой момент могут объявить виноватыми вас, виноватыми, а следовательно, не подлежащими защите... Ну и, однажды попробовав ваших денег, они уже демонстративно ничего не сделают для вас "за так", за бесплатно, по долгу службы.

Фээсбэшная крыша - звучит грозно, под нее очень многие хотят встать, пока не ознакомятся поближе. Во-первых, устраняя бандитские наезды и угрозы, они могут надеяться только на "административный ресурс", а демонстрировать киношную фээсбэшную "фирму" - бегать по городу в плащах и с кинжалами да стрелять для вас направо и налево из пистолетов с глушителями - они не будут. На разборках с бандитами они тоже мало что могут противопоставить, если банда серьезная, со связями, адвокатами, возможностями добычи компромата... Напротив, в этом случае они крайне уязвимы: если начальство узнает об использовании служебных возможностей в личных целях - по голове не погладит, как вы понимаете, пинка даст и пистолет отнимет, вместе с фээсбэшными корочками... Поэтому они часто договариваются с бандитами и попросту "разводят", облапошивают клиента в пользу конфликтующих сил. Но это еще полбеды, умные фээсбэшные ребята умеют изворачиваться и устраиваться не хуже других, а порою и "лучше" других... Они ведь спецслужбы, в их повадках всегда сохраняется нечто змеиное: коварство и яд - вот их оружие, на каком бы языке они ни говорили и какому бы флагу ни присягали.

Скромным ягненочком приходит он в вашу фирму налаживать работу службы безопасности - тихим, незаметным, исполнительным и обязательным... Но как часто оборачивается все это троянским конем, раковой опухолью, съедающей вас изнутри... Когда-нибудь я возьму да и напишу книгу, специально об этом, о серых рыцарях, "спецзмеях", на груди пригретых... Но потом, попозже...

Спортсмены, афганцы, "землячества" - большинство из них отличаются от бандитов только орнаментом в оперении, да и то не всегда. С точки зрения защищаемых - привычное, но малополезное иго. Берут и берут, без этого никак, главное, чтобы не допекали.

Ну и мы, профессиональные фирмы, специализирующиеся на предоставлении услуг в сфере безопасности физическим и юридическим лицам в пределах правового поля Российской Федерации... Себя надо безудержно хвалить, в противовес "неправильным" конкурентам, да не всегда это получается: приступы самокритики мешают. Нет, мы лучше, безусловно лучше, но - не идеал покамест, особенно коллеги наши...

В Питере многие сотни этих контор зарегистрированы, реально работают несколько десятков. Из них по-настоящему профессионально - даже Борису Николаевичу Ельцину хватило бы пальцев одной руки, чтобы всех перечислить...

Какие у нас недостатки, у фирм-профессионалов - не бандитов, не спортсменов, не ментов и не подхалтуривающих силовиков?

Главный недостаток - прав мало. Куда ни ступишь - ничего нельзя, ни нарезным оружием владеть, ни "Монетный двор" охранять... Второй недостаток - многие нас боятся, многие нам не верят, мало кто нас любит - заранее и заочно. Третий недостаток - дорого мы обходимся заказчикам. Хватит? Ладно, еще один из основных недостатков, да и пора к достоинствам переходить, а потом и к конфликту с выродками в милицейской форме (не шевелится язык ментами их называть). Весомый недостаток, неискоренимый, неизбывный, профессионально нам присущий: работа у нас - не сахар: праздничные салюты и букеты цветов редкость, все больше слезы людские, боль, страх, кровь, отчаяние... Соответственно и сами мы - спутники неприятностей. Все хорошо мы не нужны. Запахло жареным - мы появились. Поэтому у нашего заказчика, клиента, легко образуется рефлекторная дуга, как у собаки Павлова: где неприятность - там "БЕРЕЗА". Но не наоборот, это главное - не должны следствие и причина меняться местами в представлении людском о нашей работе.

Достоинства же наши закономерно сопрягаются с недостатками наших конкурентов: мы официальная, законопослушная структура, затраты на нас это честные затраты. Мы не взимаем дань с заказчика, а служим ему. Но служим - в пределах закона. Но уж если служим - то надежно, без изъянов и нареканий. Слово "безопасность" мы трактуем очень широко, и заказчику это по душе: борьба с промышленным шпионажем, пожарная безопасность, сопровождение грузов, аудиторские услуги, подбор кадров - все это в наших возможностях и силах, на все есть твердые расценки. Они недешевы, нет, но они выгодны и они "прозрачны", заказчик понимает, откуда берутся эти цены... Быть выгодными для заказчика - вот один из китов, на котором мы стоим. Служим, а не обираем - вот еще один фундаментальный наш "кит"...

Первые хозяева кафе "Апрель" недолго колебались в выборе крыши: знакомые знакомых присоветовали им обратиться к опять же знакомым ментам, и те согласились курировать точку, отгонять от нее бандитов и санитарных инспекторов. И около года все было относительно хорошо, а потом все стало очень плохо.

Отделение милиции, где работала дружина "защитников", находилось совсем недалеко, в пределах прямой видимости, и защищаемые поначалу этому обстоятельству очень радовались. Но недолго. Вероятно, у ментов, помимо "Апреля", были и другие курируемые объекты, но этот был совсем рядом, под рукой: куда как удобно было перехватить что-нибудь из съестного в кафе. Тем более что обходилось это совсем недорого, а точнее - бесплатно. Если в конце дежурства зайти или когда мороз на дворе - для сугреву нальют и повторят, если попросишь...

Дальше больше: лейтенанту Сидорову присвоили старшего - где звездочку обмыть? Как где - в "Апреле". У сержанта Смирнова двойня родилась - надо отметить? Обязательно! Старший лейтенант Иванов изволил, наконец, жениться - должен он попрощаться в кругу друзей с холостяцкой жизнью? Да, конечно.

И все это лучше справить в кафе "Апрель", где хозяева за дармовую, можно сказать, защиту должны им ноги мыть и воду пить. Все эти "проставы", вместе с оговоренными наличными, влетали хозяевам в нешуточную копейку, однако и на этом расходы не заканчивались. Может быть, крышевики задались безумной целью сжить со свету тех, кто их кормит и подкармливает, может быть, в то отделение милиции кадры подбирали по принципу: кто тупица и вдобавок свинья - пожалуйте служить именно сюда... Но праздненства проходили все чаще, а находиться рядом, за соседними столиками во время ментовского застолья - это было бы немыслимо даже для кроткого Алеши Карамазова... И когда, наконец, у хозяев начали требовать денежной прибавки, а вдобавок к этому предоставления рабочих мест их родственникам, хозяин, пожилой и терпеливый калмык, посоветовался с женой, постучал по калькулятору, похлопал по карманам... плюнул в пол, рассчитал своих людей и в два дня прикрыл лавочку, распродав что смог из оборудования. У него еще оставался договор с КУГИ на долгосрочную аренду, который он и переуступил за умеренные деньги братьям Биненко, Сергею и Андрею. Не поленился он и предупредить братьев о последствиях сотрудничества с ментовской крышей из близлежащего отделения милиции. Братья и сами уже были ученые жизнью, они восприняли предупреждение серьезно и с благодарностью и обратились к нам, с тем, чтобы мы изначально охраняли от поползновений и побоев их юридическое лицо и тех, кто в нем работает. Рассказали также и о печальном опыте предшественника.

Связываться с ментами - невелик мёд, но и разбрасываться клиентом тоже дураков нет, а тут еще мы выяснили, что разорительную "охрану" навязывают знакомые нам голубчики, именно те, кто, по агентурным данным, плутали по коридорам, пока наш Боря на бис с крыши вниз головой нырял.

Ставим подписи на договоре, скрепляем печатями - работайте, ребята (в смысле - господа Биненко), мы всегда рядом.

Проходит неделя, вторая, третья... Кафе "Апрель" сохранило прежнюю вывеску, только кадровый состав сменился и кое-что в меню. Ценовую политику (умеренность) сохранили, братья были здравомыслящие, не хуже калмыка. Приходят к ним наши пробивщики, в погонах милицейских. Где, мол, хозяин, да как идут дела, да нет ли дебоширов, да не обижают ли бандиты... А Андрей, старший брат, объясняет им дружелюбно и вежливо, что для решения подобных проблем подписали они договор с охранной фирмой, то есть с нами. И тотчас, по требованию этих самых ментов, дают им наш номер телефона. Милиционеры люди сугубо земные, на приемах в большом свете редко бывают, но зато такой опыт общения с маргиналами приобрели во время службы на улицах, что по телефону, когда они нам стали стрелку назначать, от бандитов их было просто не отличить, несмотря на наши, также солидные, опыт и знания. После того как они представились и козырнули нашим ребятам, в их лексиконе редкое нематерное слово можно было нащупать. Разве что слово "бабки". Но не будем цитатами дискредитировать всю милицию, те, кто честно работает, не виноваты, что выродки среди них попадаются.

- Добрый день.

- Взаимно.

- Это вы охраняете кафе "Апрель"?

- Мы. Наша фирма.

- Документики, пожалуйста.

- Пожалуйста. А ваши?

- Достаточно?

- Вполне.

- А ваши документы, гражданин?.. О, сразу адвокат... член коллегии... серьезные вы ребята... Кто здесь старший?.. Давайте отойдем чуть в сторонку, чтобы не мешать господину адвокату защищать эти... процессуальные нормы...

- Короче, кафе "Апрель" - это наша территория.

- Почему так, господа милиция?

- Потому что так всегда было.

- Мы не знаем, как было всегда, а нынешнее АОЗТ с первого дня существования заключило с нами соответствующий договор, по всем правилам.

- Мы еще прежних хозяев охраняли.

- А мы при чем? Нынешние-то с вами ничего не заключали.

- Это еще надо проверить - что там за новые хозяева.

- Проверяйте, конечно.

- Можно посмотреть договор?

- Это коммерческая тайна.

Наши держатся корректно, но твердо: никаких пререканий, четкие позиции, документальная основа. Менты не выдерживают первыми:

- Лучше расторгните ваш договор, если не хотите убытков.

- Мы не боимся убытков, товарищ капитан, а территория эта, кафе "Апрель", - наша. Все по закону.

- Вот как?

- Вот так.

- Ну, успехов вам.

- Спасибо, и вам также.

- Если передумаете - найдете телефон, как нам позвонить. Но не опоздайте.

Поговорили, называется... Ну, теперь ухо надо будет держать востро. А они, похоже, не знали или забыли, что Боря был из нашей фирмы. И немудрено, потому что она - другого названия, но все равно - наша. Они забыли, а мы помним...

Да, тут уж нам было не до прибытков. Все, что мы получали от защиты кафе "Апрель", полностью уходило на построение системы защиты от прежних "защитников". Полностью уходило - не значит хватало, расходы мы несли серьезные, но не с братьев же Биненко стряхивать компенсацию: они платят оговоренное, мы свое дело делаем, наши проблемы - им побоку, они вообще о наших проблемах знать не должны.

Агентура (платная, разумеется) нам доносит, что тамошний оперативный отдел открывает дело по факту вымогательства и на полном государственном коште организует за нами слежку, включая наружное наблюдение. Типа, мы, бандиты, обираем коммерсантов, а они, хорошие парни, следят за нами с целью изобличить. Вдруг началось нашествие на кафе: налоговая инспекция, пожарная инспекция, санитарная инспекция, еще какая-то комиссия, проверяющая жалобы жильцов на шум и наличие крыс да тараканов... Только одних проводят другие идут... Резче всего, но и проще было с налоговой инспекцией... Поначалу написали нашим подзащитным нарушений и штрафов на сотни миллионов старых рублей... Привыкли, понимаешь, что жаловаться бесполезно: пока достигнешь правды - все уже истлело... Но оказалось (мы подсуетились, успели), что у АОЗТ "Апрель" заключен договор с аудиторской фирмой, с нашей же, кстати, по которому все финансовые последствия неправильностей в бухгалтерских отчетах ложатся на аудиторов. А там мы таких зубров держим, с такими знаниями и с такими связями в районной и городской инспекции, что через некоторое время заметались ментовские конфиденты: "Мы так не договаривались, Иван Иванович, вы нас подставили под крупные неприятности. Я хотела вам помочь, а меня теперь грозятся уволить... чуть ли не за некомпетентность...". Поплачь, поплачь, родная, авось легче станет на бирже труда вакансии искать. Ты других унижала и разоряла, теперь сама попробуй каково оно мордой в грязь. Пожарных инспекторов мы попросту перекупили, но не сразу, а только после того, как они убедились для себя, что все необходимое и достаточное по их линии в кафе имеется, работает исправно и сделано надежно. Они видят - нормальные люди работают, серьезные и доброжелательные, значит "благодарность" можно брать с чистой совестью, тем более что она куда как весомее халявной пьянки в обществе капитана Петрова Петра Петровича. А докопаться - так это до любого можно, но ради чего, вот вопрос - ради милицейской прихоти?...

Да, отбивали мы эти атаки не покладая рук и до седьмого пота. И деньги наши, туда вбуханные, не потерями для нас обернулись, а выгоднейшими инвестициями.

Каждый успех, каждый прецедент - это бесценный опыт, который ложится в анналы и может прослужить нам долгие годы и как действенный рецепт, и как учебный экспонат, и как материал для анализа... Они, противники наши или обстоятельства, нападают, наносят удар, больно, но - спасибо им, в конечном счете они указали нам наше слабое место.

Не мытьем - так катаньем, решили наши милицейские недруги и стали действовать соответственно. Из-за разных бухгалтерских заморочек выгодно было нам оформлять легковушки на определенных лиц, а доверенность на вождение выдавать на нескольких человек. Чья-то не очень мудрая голова, из наших, теперь не помню чья, очень может быть, что и моя, придумала оформить наш "жигуль" на одного из хозяев. Зачем - тоже уже не вспомнить за множеством дней и событий, но так было. И вот доблестные в кавычках менты, останавливают машину, вяжут наших двоих, подбрасывают им по порции анаши в карманы и предъявляют букет статей, включая вымогательство и хранение наркотиков. Вернее, то была не анаша, а гашиш, что, кстати, один хрен: все из конопли изготовляют, только гашиш более концентрирован, а марихуана, анаша, план - сто имен у нее - послабже. Это как алкоголь: есть вино, а есть спирт. Вот гашиш - он как спирт к вину по отношению к марихуане, а в общем - одно и то же - наркотик из "несильных".

Вымогательство мы отбили легко, документов у нас - море, и обращаться с ними мы умеем. А с этими наркотиками - просто беда. Мы, конечно, и адвокатов, и медицинскую экспертизу, и служебные характеристики, но ребята сидят себе под стражей и сколько их продержат - ведает один Будда. Если мы, естественно, меры не предпримем. Вот, кстати говоря, инициативы идут от депутатов: ввести за некоторые серьезные преступления смертную казнь, в том числе и за торговлю наркотиками. Я лично - за возвращение смертной казни по ряду серьезных статей. Государственная измена, терроризм, растление малолетних, та же торговля наркотиками... И что нам этот Совет Европы? Соединенные Штаты в нем не состоят и чувствуют себя отлично, и санкций со стороны этого самого Совета не боятся. А мы?..

Но и с кондачка решать такие серьезные вопросы нельзя. Все надо осмыслить и предусмотреть, чтобы максимальная мера справедливости и возмездия настигала только виновных, а не послужила еще одним инструментом расправы с неугодными. Вот вы читаете в газете, как омоновцы повязали очередную сходку преступных авторитетов. Вы обратили внимание, что почти всегда, если не всегда, в карманах у задержанных находят наркотики. А ведь среди по-настоящему авторитетных уголовников, чтобы там ни писала пресса, процент наркоманов невелик... Подбрасывают? Ну, а вы-то сами как думаете? Подбрасывают. С благими, конечно, намерениями, раз уж за истинные преступления не прихватить, так самим сварганить по-жегловски - пусть сидят, все равно - бяки. А если за это расстрелом погрозить - о-о-о... Как раскрываемость преступлений сразу вырастет!

Уголовными авторитетами и чикатиллами начнется новая страница борьбы с преступностью, но ими не закончится, не обольщайтесь... Нужна, необходима смертная казнь в нашей стране - но чтобы с умом, а не как всегда...

А пока наши ребята в следственном изоляторе, ждут официально предъявленного обвинения. Они знают, что мы их в беде не бросим, что есть у нас возможности и знания, а все равно - кисло им сейчас. А каково простым, не защищенным гражданам? Да еще по таким серьезным обвинениям?

И вот сидим мы вечером с Володей, замом моим, у меня в кабинете, и так и эдак пасьянсы раскладываем, и вдруг Володя подносит к носу бумажечку, поближе, подальше... Гляжу - улыбается.

- Что, - говорю, - Володя, устал, дома котлеты в холодильнике ждут? Сейчас пошлем кого-нибудь в быстрый фуд? Хочешь?

- Хорошо бы! Заслужили честно!

- Что заслужили? Что сияешь медным чайником?

- Глянь, Игнат Саныч! - Сует мне данные экспертизы об изъятом гашише. А там говорится, что образцы, помимо обычного, присущего наркотику запаха, имеют характерный запах бензина.

- Ну и что, - говорю, - переквалифицируем в токсикоманию? Меньше дадут?

- Нет, - отвечает мне Володя, а у самого рот не до ушей, а до затылка. - Вспомнил я, Игнат Александрович, дело - не так давно это было, как нашли гашиш в бензобаке, подмоченный. - И было это, как рассказывает Володя, тогда-то и тогда-то и как раз в тех краях, где наши супостаты трудятся на ниве борьбы с преступностью. Отлично. Это хороший след... Мы составили план на завтра - и сразу же по домам, на заслуженный отдых, а наутро - бултых заявление в прокуратуру, бабах - телегу непосредственному начальству, чмок - депутатский запрос от нашего партнера и доброго знакомого... Зазмеилась нехорошая перспектива: за воровство вещдоков, за подлог, за... одним словом, посадят любого, невзирая на чины и регалии, вплоть до полковника МВД. Про генералов, честно говоря, давно такого не слышал...

И они там понимают, что мы не отступим. Зайца припри к стене - он кусаться будет, а мы не зайцы и шутить так с собой не позволим.

А у них в будущих виновниках - по погонам капитан самый старший. Скандал назревает не по дням, а по часам, а тут опять какие-то выборы не за горами, гасить пожарище надо, оно для репутации вредное... Вот, говорят, выбирай не выбирай, а хрен редьки не слаще: кого надо, мол, того и выберут... Если бы все было так просто... Да разве стали бы кандидаты в народные избранники за здорово живешь подарки раздавать, дорогую рекламу заказывать, по школам, больницам и детсадам ездить шестнадцать часов в сутки... После выборов они, ясен пень, отдохнут от этого вволю, да и вообще забудут, о чем обещали, но перед ними - бздят, платят, уговаривают, танец живота пляшут, ковром расстилаются. За наши с вами голоса иной гражданин отца родного зарежет, не то что конкурента... Итак, пошла торговля принципами с обеих сторон, в результате которой наших парней освободили, а мы забыли о бензиновом запахе. Менты коготки и зубки попрятали, к кафе "Апрель" у них претензий нет. Все очень гладко и мирно.

Они как думали: пройдет месячишко, второй, третий, придет случай - и они поквитаются, когда мы уже все забудем. Но это они забыли, а мы нет, у нас еще за Борю должок... Да и не только в Боре дело - не должна эта мразь выступать в роли защитников простого человека. Это оборотни, подонки, клопы вонючие.

Мы ждем, а заодно и отслеживаем... Всякая следящая техника есть на белом свете - и прослушка, и подглядка. Сказать, что мы ею не пользовались - вряд ли кто поверит. Да и клиента немудрено отпугнуть, если он обнаружит, что мы не идем в ногу с техническим прогрессом. Но в том случае с ментами, как на духу - никакой следящей аппаратуры, кроме бинокля и видеокамеры, мы не использовали. Да и зачем? У нас ведь не самоцель - "клопа", скажем в рабочий стол либо в телефон воткнуть или скрытую камеру в вентиляционное отверстие вставить. Нам, в нашей работе, важен результат. Причем не просто результат, а тот, способы достижения которого нам не в убыток. Ну, например: женщина подозревает своего супруга в неверности и платит нам оговоренную сумму с тем, чтобы мы проверили ее подозрения, подтвердили их либо опровергли. И в зависимости от оговоренной суммы разворачивается спектр работ: сколько человек задействовано в работе, какова территория охвата (лететь ли вслед за ним в командировку во Владивосток или необязательно), что считать доказательством и уликой... Но мы не можем тратить на выполнение работы больше, чем нам за нее заплатили, в противном случае долго бы мы не просуществовали. Редко кто может выложить немеряную сумму, соответственно и размах работ становится в пропорцию к заплаченному. Скрытую стационарную камеру заменяет человек из наружного наблюдения (хотя мы и камеру можем, если клиент потребует и проплатит). Несколько дней подряд плотной опеки в 99% случаев вносят ясность в проблемы такого рода. Так же и милиция работает. У них бюджет еще скромнее нашего, все шпионские заморочки они видят только в кино и по телевизору. Основа основ сыскной и профилактической работы в МВД и ФСБ и их аналогов в любой стране мира - это агентура. Если подробно изучить деятельность агентов спецслужб, поговорить по душам с оперативниками всех мастей, от патрульных до "убойников", они вам четко обозначат закономерность: чем шире и разветвленнее агентура, тем выше раскрываемость и успешность работы. Хороший мент знает свой район, участок, квартал - назубок. Все "синяки" и "синявки", бандиты, шалавы, притоны, точки по торговле наркотой и паленой водкой - все должно быть известно квалифицированным ментам. Другое дело, что не все и всегда можно доказать... Но все и всегда становится им известно не по воле святого духа, не в награду за надетые погоны, а в результате кропотливой и грязной работы - оперативного (взаимовыгодного - это неизбежное условие) взаимодействия с информационными источниками: помощниками, агентами, "барабанщиками", "наседками", дятлами - короче говоря, стукачами. Ну и население бескорыстно помогает - дети, бабушки, случайные свидетели, но не о них сейчас речь. А вот среди тех, кто помогает за выгоду - за деньги, за снисходительность к их "шалостям", за молчание, вот среди них очень мало кристалльно чистых людей. Напротив, чаще всего это человеческое отребье, бомжи, алкоголики, наркоманы, люди опустившиеся физически и морально, чья теперешняя жизнь не искажена нравственными терзаниями. И тут получается палка о двух концах: оперативник - в какой-то мере "свой", он ведь с утра до ночи вынужден купаться в этой грязи, как бы жить с подопечными одной жизнью, дышать одним с ними воздухом. Он знает почти всех и почти все обо всех... Но и его знают все окрестные обитатели дна, и о нем знают многое, особенно если он на руку нечист и рыльце его в пуху. Продажный или еще каким-нибудь образом "неправильный" мент со временем перестает стесняться своих маргинальных свидетелей, ибо его слово и показания способны в родных пенатах перевесить свидетельства батальона "синяков" и сотни карманников. Пьет - ну а кто у нас святой? По мордасам бьет - а что тебя, конфетами "Красный мак" кормить за обоссанные парадные? На лапу берет - ты ему, что ли, вшами взятку давал? Нет? Так заткнись и не вякай, пока цел.

Но люди, опустившиеся и всеми презираемые, те, что даже не внизу социальной лестницы, а под ней обитают, и другие - те, кто на крепком крючке у ментов пребывают, все они - там, в глубине души, прячут обиду и лютую злобу: на себя, на весь мир, на тех, кто их притесняет и заставляет себе служить... Они стучат своим "хозяевам" - ментам и оперативникам и ненавидят их.

Мы же люди неофициальные, нам, как правило, прижимать "контингент" нечем, мы им платим за услуги. Поставили бутылку горемыке, поговорили по-людски... Глядишь, узнаем, что капитан Иванов Иван Иванович не брезгует плату от местных "девочек" принимать натурой, в "устной" форме.

Проходит еще немного времени и получаем мы сигнал, подтверждающий ранее принятую информацию: именно Иван Иванович бил Бориса дубинкой по почкам и сапогами в пах, именно он с размаху ронял его затылком на цементный пол. Это видели из "обезьянника" два бомжа. Оба допрошены порознь, все сходится. А что нам девочки расскажут? А одна девочка, поплакав, рассказала нашим дознатчикам удивительные вещи. Капитан Иванов, оказывается, любит общаться с девочками, надев на себя женское кружевное белье и чулочки с поясом... Тьфу ты, мать-перемать, и стыдно за него, и противно...

Два месяца мы следы искали да месяц примеривались... И вот однажды поступает в соответствующий отдел ГУВД сигнал на капитана Иванова, а в одну скандальную газетенку - другой сигнал. И так совпало, что газетчики с фотои кинокамерами чуть раньше прибыли в маленький, уютненький, всем ветрам открытый притон, где валяется сытый и пьяный капитан Иванов в соответствующей случаю экипировке. Естественно, все это случилось во время боевого дежурства, а не в свободное время, каковое каждый волен проводить в меру своего воспитания либо своей испорченности на выбор. И закрутилось дело. Наша задача была - самим так и оставаться в стороне, но следить, чтобы не гас костер, чтобы не иссякал пыл правдолюбцев и творцов сенсаций...

Очень кстати оказалось, уже безо всякого нашего участия, что опьянение было не простое, а наркотическое... Капитан Иванов, как выяснилось, давно уже был заядлый любитель конопляных растений... И случилось расследование, вскрывшее несметное количество мелких и крупных нарушений и должностных преступлений... И ясное дело, что большинство их, ну, все, что сумели погрузить, включая торговлю наркотиками, оказалось плодом деятельности одного-единственного одинокого одиночки - капитана Иванова, паршивой овцы в кругу добродетельных коллег. А заручка, которая у него была, в момент от него отвернулась, увидев фотографии, которые все-таки в свободную прессу не попали... Иванов, конечно, пошел под суд, а после на зону, ментовскую, а не на обычную, куда живым милиционерам нет ходу, но и там, в "автоматной" зоне, ему, по рассказам, чулочки с поясом поперек горла встали...

Иногда я вспоминаю те события и думаю: ведь это мы помогли Иванову переселиться на тюремные хлеба и ощутить полной мерой и на своей шкуре, что такое произвол и унижения... Мучает ли меня совесть за это? Отвечаю: нет. Стало кому-нибудь хуже в результате? Это как посмотреть. Иванову и родителям его - да. Остальным, далеким и близким, - нет, смею надеяться.

Ну а дальше разгром ментовской банды пошел по нарастающей: теперь ведь, после скандала, никто не хотел рецидива. Одно дело нагрузить на горб Иванову все грехи, скопившиеся в отделении, отмазав остальных участников. Другое - понимать, что оставшиеся кадры скорее всего не перевоспитаются, а, чуточку подождав, вновь возьмутся за старое, готовя новые ЧП на голову начальникам и политикам. Поэтому отделение "укрепили" сверху и начали ротацию кадров: кого разогнали по другим отделениям, а кому - служебное несоответствие и рапорт об отставке.

Я на этом счел месть свершенной, но как руководитель, несмотря на то, что получил соответствующий сигнал, закрыл глаза на хулиганство двоих своих сотрудников, Бориных друзей: в закусочной на Сенной крепко побили они своего "случайного" собутыльника, сержанта в отставке Сидорова, бывшего мента из того же отделения. Я даже ругать их не стал, перепоручил сделать это их непосредственному начальнику. Но так перепоручил, вскользь, без нажима и металла в голосе.

ГЛАВА 7

Как первый руководитель и хозяин дела я имею много прав и кое-какие обязанности. Захочу - дам разгон своим подчиненным, захочу - поеду домой в рабочее время и оттуда буду руководить. Решу, что пришла пора реорганизовать ту или иную службу, тотчас же соответствующие службы зашуршат бумажками, сядут на телефоны и за компьютеры - исполнять. Охрана отдает мне честь, водитель открывает дверцу и так далее, и тому подобное. Может быть, кому-нибудь все эти "знаки почета" в великую радость, но я, честно говоря, замечаю только их отсутствие, привык... Да и голова постоянно занята проблемами, а не собственными желаниями. Захочу... Как я могу захотеть реорганизовать подразделение, если оно работает успешно и эффективно? Или если на это не выкроить средств в ближайшие три месяца? И почему я должен отчитывать второго бухгалтера или охранника в офисе, к примеру, если на это есть главбух и соответственно начальник охраны? Собрался я по грибы или на охоту - ан в Москве коллизия, которую способен, по служебному регламенту, разрешить только "Первый", то есть я. И все планы к черту, и я уже в аэропорту с дежурным чемоданчиком, который мне жена всегда наготове держит. Чем дальше, тем больше мое "хочу" попадает под каблук общему "надо" и я не ропщу - сам выбрал стезю: дело развивается, и я ему служу. А уж взялся, так служи, и не ной, и не морщись, когда от проблемы, что лежит у тебя на столе, пахнет отнюдь не цветами.

Звоню я Фазеру, представляюсь, обозначаю суть теперь уже общей нашей с ним ситуации. Фазер, он же Капо, держится по-деловому, вполне корректно, я бы сказал - уважительно, никакого наката, никаких угроз. Для него все предельно ясно: крышуемый - его достояние, извольте вернуть. Я тоже вполне корректно и миролюбиво поддерживаю разговор и вполне определенно объясняю ему, что имею собственное мнение по данному вопросу, отличное от мнения собеседника. Разговор буксует, но ни он, ни я трубку не бросаем, поскольку заинтересованы в мирном и результативном развитии событий. Наконец он предлагает стрелку, и я немедленно соглашаюсь. Завтра, в 18-00, в ресторане "Доброе утро" будет происходить совещание между лидером бандитской организации Фазером, он же Капо, он же Капатилов.., и президентом ассоциации "БЕРЕЗА" Федоровым Игнатом Александровичем, то есть мною. Рабочая встреча, привычное дело: с бандитом за рюмкой коньяка (на этот раз - только минералка будет, разговор очень уж серьезен) решать вопросы ко взаимной выгоде. Так бывало неоднократно и впредь повторится не один раз. Работа у нас такая.

Как-то раз мой закадычный, от школьных времен еще, приятель, не от меня, но знавший кое-что о моей работе, спросил меня: не стыдно, мол, не противно бывает сидеть за одним столом с бандитами и убийцами, чокаться рюмками, совместно отмечать дни рождения?..

Добавлю: и подарки дарить ко дню рождения, и сделки заключать, фотографироваться на память... Отвечаю: как когда, но по большей части нет, не стыдно. Мне перед Богом в свое время держать ответ, когда под рукой уже не будет адвокатов и где никакие связи не действуют. И каждый раз пытаюсь я сверять сделанное перед совестью и верой в Высшую справедливость. Я - законопослушен, хотя и нарушаю иной раз. Нет на мне вымогательства, воровства, крови, торговли наркотиками и проститутками. Наши заказчики верят нам и не боятся нас. Мы служим обществу, а не паразитируем на его пороках. Вот мои главные отличия от бандитского ремесла. Теперь по существу вопроса, заданного моим школьным приятелем.

Смотрю я телевизор, а в руках у меня - старый номер газеты "Коммерсант". По телевизору показывают, как высший прокурорский чин требует у Испании выдачи человека, обвиняемого в целом букете крупномасштабных преступлений, принесших ему сотни миллионов условных единиц прибыли, а государству - убытков примерно на ту же сумму. А в газете, в свое время специально, между прочим, отложенной мною в архив, черным по белому написано, что тот же человек, назовем его условно Гусянский, награждается за заслуги перед Отечеством и получает свою награду непосредственно из рук Президента Российской Федерации. Один и тот же человек. За одни и те же поступки. Где логика и здравый смысл, спрашивается? Дураку ясно, что этот самый Гусянский золотых копей не открывал и наследства не получал, но при этом стал обладателем телекоммуникационного имущества, ранее принадлежавшего государству, и извлекал из этого деньги, власть и престиж. Ну никто не поверит, что получил он всю эту раскрутку, включая кредиты, не за взятки, а так просто, потому что хорошим парнем оказался. Взятки, сговор, обман, хищения - так называемая коррупция. Все верно, все всё правильно понимают, да только общее мнение в суд не понесешь и в дело не подошьешь. Есть закон - плохой, хороший, правильный, дурацкий - но он есть, и мы обязаны жить по данному закону до тех пор, пока он не будет изменен либо отменен. Вот отсюда следует исходить в оценках человеческих поступков, если работаешь в сфере, связанной с юриспруденцией. Так вот, пока согласно закону человек не признан виновным - он такой же равноправный гражданин, как и мы с вами. Такой же, не лучше, но и не хуже. Я не знаю Иосифа Кобзона лично, может быть, он главарь всей советско-российской мафии, а может быть, просто хороший певец, подло оболганный журналистами, но фотоснимки его в компании со всякими там Шанхайчиками - не повод шельмовать его на отечественном и международном уровнях. Докажите и тогда принимайте меры. А я слишком много раз видел, как вчерашние безупречные герои, завсегдатаи экранов и газетных полос оборачиваются сегодняшними злодеями и мерзавцами, уже в новом качестве продолжающими оставаться завсегдатаями этих же полос и экранов. И наоборот.

Были времена, помню... Государственная власть была слаба - во всем, начиная от неспособности поддержать национальную валюту и коммунальную сферу и заканчивая полной анархией в государственной системе соблюдения закона и порядка в регионах, городах и на улицах. По Питеру стало модно разъезжать на иномарках, супернавороченных - от колес, до снегоочистителей, - но при этом - без номеров. Едет такой новый победитель русской жизни без остановки на красный, желтый и зеленый свет, разгоняет клаксоном всякую жигулевскую мелочь. Хорошо ему: в желудке икра с коньяком, на груди пудовая златая цепь, на сердце - бумажник, до отказа набитый сотенными "франклинами", на заднем сидении - автомат "Калашникова", ничем не прикрытый. Постовые сразу отворачиваются, чтобы не дай бог не заметить нарушителя... А едет он, скажем, на стрелку. Или на день рождения к другу, которого он зовет "братаном"...

Без номеров я лично никогда не ездил, меня подобная "исключительность" не греет, и автоматов "левых" не держал, но на таких тезоименитствах бывал неоднократно, с подарками и без них...

Обычно застолья проводились в загородных особняках или в ресторанах, целиком для этого снятых. Сидит во главе стола виновник торжества, рядом с ним друзья и близкие. Сначала идет ритуал приема гостей: входят, поздравляют, вручают подарки с поцелуями и крепкими объятьями, кушают, сидят приличные четверть часа, уходят. Потом, когда поток поздравляющих иссякнет, ближний круг отвязывается - начинает гулянку на всю катушку...

Поначалу я от неопытности попадал в трудные ситуации: возьмешь, скажем, рюмку или салатницу - а обратно ее уже не поставить, поскольку стол искуснейшим образом уставлен яствами в три-четыре слоя, тарелка на тарелку, модно было таким образом хлебосольство и широту натуры показывать... Были времена. Но крепла власть и потихонечку-помаленечку стала вспоминать и другим напоминать, кто в доме хозяин. В 1994-м задули новые ветры в городской жизни. "Братаны" привыкли к слабости власти и собственной безнаказанности и становились легкой добычей для РУБОПа и ОМОНа, или уж как они там назывались в то время (люди и функции те же, а вывески зачем-то менялись), поскольку не озаботились вовремя юридической защитой. Года не прошло, как машин без номеров не осталось в городе. Понял бандит, кошельком и боками уразумел, что пальцы лучше обратно в ладонь втянуть и ГИБДД не игнорировать. К чему я все это рассказываю, от темы уклоняюсь? Не уклоняюсь, иллюстрирую: ездишь без номеров - останешься без прав, а то и без машины. Ездишь с номерами и правильно оформленными документами - тебе под козырек и проезжай, дорогой. Так стало для всех, или почти для всех, потому что в России никак не могут без исключений и без машин с мигалками...

Дальше больше: налоговая полиция и налоговая инспекция стали свирепствовать, особенно там, где за версту пахло большими и неучтенными деньгами: в банках, в казино. Приходилось выбирать: лишиться рога изобилия или делать его легальным, хотя бы внешне, на случай проверок. Те, кто лишился источников райской жизни, канули в лету, остальные начали из кожи вон лезть, чтобы выглядеть крутыми, но законопослушными. Многим это удалось, некоторые даже преуспели на данном поприще...

Кстати, довелось с Мамедом встретиться на деловой основе... На одном из подобных "дней рождения" я выхожу, он заходит. Привет - привет. Как дела, как жизнь - спасибо, хорошо. А у тебя - тоже все нормально... И расходимся уже...

- Э-э... Игнат, слушай...

- Слушаю тебя внимательно, Мамед.

- У тебя лицензия есть, ты охранять можешь, да?

- И лицензия есть, и охранять могу. Точнее, мои знакомые. Ну ты понимаешь... Смотря что охранять?

- Пункты обменные у меня. У знакомого грабанули какие-то отморозки, а до меня докапываются, моих ребят менты вяжут, бьют, кто охраняет.

- Так твои ребята, небось, на общественных началах охраняют, без лицензии?

- Во-во. Я пытался лицензию-милицензию получить... Це-це-це... Плохо, никак не получается. Есть у тебя ходы?

- Ходы есть, но тут не во взятках дело. Ты пробовал банкиром стать?

- Нет, зачем мне?

- Тут то же самое - профессиональное дело, только им и придется заниматься, на базарные дела сил не останется. Может, помочь? Мы можем твои точки охранять.

- А дорого берешь?

- Не дороже денег, в накладе еще никто из заказчиков не оставался. Только есть тонкость, Мамед...

- Какая опять тонкость? Что черный я?

- До этого давно никому дела нет, не усложняй. Если договоримся - мне от тебя безнал будет нужен.

- Безнал? А что, живые деньги хуже, да?

- Лучше. Но мне нужен безнал за эти услуги.

- Ну нет проблем, дорогой, есть у меня безнал. Скажи сколько, если договоримся - сразу и переведу.

- Согласно договору переведешь, если подпишем. Но договоримся, я думаю, деловые же люди...

И за Мамедом пришли новые времена: пришлось ему посреди барахолки, на месте прежней вольницы фирмы регистрировать, бухгалтеров и аудиторов нанимать, наличку укрывать и частично показывать - все, как у всех... Договорились мы с ним, года три его пункты охраняли, пока он ими занимался...

На чем я остановился? На том, что государство стало набирать силу и власть и ею пользоваться. То-то хорошо! Но ведь это наше родное государство, оно всегда, еще при Горохе Ивановиче, свой путь имело. Вот и тогда, в 1995 году (да и сейчас такое бывает, если честно), взялось оно накопленными мускулами играть и "маски-шоу" показывать.

Сижу у себя в кабинете, жду приятеля на небольшое совещание. Его бизнес - фирма, обеспечивающая наружную охрану зданий и территорий. Мы тоже этим занимаемся, но его фирма сосредоточила усилия именно в этом направлении. Дела его идут успешно, а по роду деятельности он тесно связан с людьми, чье прошлое небезупречно, а деятельность широка и многоуровнева. Этим людям то и дело бывают необходимы услуги моего приятеля и они щедро и в рамках закона за них платят. Грубо говоря, не может он себе позволить отделять клиентов по принципу "судим - не судим", если перед официальными структурами его клиенты - такие же бизнесмены, как он сам. Сижу, жду. Полчаса назад Вадим звонил и пытался отбрыкаться от встречи, но речь идет о крупной сделке, связанной с перевозками и кредитом, и я его дожал. Можно было бы и к нему поехать, но у меня документы, специалисты, ожидаемые звонки...

Как только он вошел, я сразу же понял причину его нежелания появляться на публике: щека распухла, во весь глаз синяк. Оказывается, был он с визитом у такого вот клиента, там как раз небольшое пиршество организовалось по случаю то ли юбилея, то ли досрочного освобождения, и его пригласили к столу. Вадим не успел и салата съесть, как начались эти пресловутые "маски-шоу": удар, дверь падает, врываются люди в масках, комбинезонах, с автоматами наизготовку.

- Всем на пол! Руки за голову! Не шевелиться, я сказал! - И сапогами уминают празднично одетых ослушников. Лежит Вадим, как приказано, руки за голову. Вдруг чувствует - воин закона ощупывает ему левое запястье, где у него тикали часы на десять тысяч условных единиц. Вадим повернулся было посмотреть, а может, и объяснить, как тут ему прикладом по любопытному глазу...

Потом перед ним извинились за причиненные неудобства, но своих часов он так больше никогда и не увидел.

Жаловаться? Кому? Практика общепринятая: после подобных налетов, возвращаясь на базу, карманы, пазухи и шлемы "коммандос" напоминают корзины продовольственных магазинов, и начальники не видеть и не знать этого не могут. Уголовное же дело заводить на них, заявление писать - вроде как престиж может пострадать: других защищать берется, но даже себя не сумел. Да и все они одинаковы под масками...

Беспредел - он ведь всюду беспредел, хоть на барахольном рынке, хоть в кабинетах Смольного... И отравляет он жизнь всем, а не избранным, как и всякий социально-правовой беспредел.

Хорошо ли, плохо ли, а по своему немалому опыту я знаю: лучшая помощь от государства - это когда оно оставляет тебя один на один с твоими проблемами и не суется ни с палками в колеса, ни с помощью. И еще неизвестно что хуже: любые попытки его, государства, по-отечески прийти на помощь заканчиваются такими проблемами, что только успевай валерьянку пить и карманами трясти. Хочешь действительно помочь, родное государство, прими здравые законы и обеспечь их тотальное, поголовное, неукоснительное соблюдение, без исключений. А с проблемами мы, худо-бедно, сами справимся... Вот вам, кстати, раз уж о Вадиме и о государстве речь зашла, история.

Однажды клиенты попытались ему претензию предъявить, мол, имущество с охраняемых складов пропадает. Но у Вадима, мужика крученого и ученого, с учетом все поставлено на "ять" с плюсом и он в два счета доказал, что не верблюд - в его секторе ответственности ажур. Но товар реально исчез, куда, спрашивается, и как? Провели анализ: товар шел из-за границы, через Выборгскую таможню, машинами, на питерские склады. До таможни - все нормально. После... Непонятно. Спасибо Вадиму, вывел он на меня своих клиентов, стали они мне заказчиками и мы засучили рукава. Наша задача по формулировке была исключительно проста: выяснить, на каком этапе пропадает груз, найти виновников и пресечь возможность дальнейших хищений. Это потом уже, когда все раскрылось, все вдруг показалось таким простым и очевидным, а тогда пришлось нам попотеть да головы поломать.

Груз - дорогостоящая электронная бытовая техника, телевизоры там, музыкальные центры и тому подобное - перевозился в фурах, покрытых мягкими тентами, из синтетики. После Выборгской таможни фуры шли караваном, впереди машина сопровождения. В прежние времена случалось, когда такую вот фуру останавливают добры молодцы с оружием в руках и нахально грабят. Потом этот бизнес стал очень дорого обходиться нападающим и сошел на нет, но машины сопровождения остались обязательным и нелишним атрибутом. Без них грабежи вполне могли бы возродиться.

Да. Месяц мы потратили на розыск и расследование, вбухали немало средств заказчика и собственных сил, но раскрутили все в лучшем виде и по полочкам разложили, для потомков и в собственные анналы. И, надобно отметить, картинка получилась прелюбопытнейшая. Преступная группа, расхищающая чужое добро, действовала дерзко и изобретательно. Прежде всего были конкретно подкуплены работники Выборгской таможни, не все, разумеется, даже не ключевые, но некоторые, очень полезные именно для предстоящих дел. Сначала мы вышли на них - тихо, негласно, ничьего внимания не привлекая. А как вышли? Да проще простого, если оглянуться на сделанное. Мы обратили внимание на то, что в пропаже грузов прослеживалась некая периодичность. Для этого пришлось кропотливо подбирать статистику пропаж не только у наших заказчиков, но и у других. Мы и опрашивали, и добывали сводки в правоохранительных органах, куда сигналы поступали. Потом наложили сведения на графики дежурств, которые достать оказалось несложно и недорого... Агентура, традиционные глаза наши и уши, подсказала много дельного...

Действовали на дорогах лихие ребята с Украины. С таможни, сразу же после проверки, в нужный адрес поступал сигнал, где сообщалась номенклатура груза, данные на машину, время отправки (в нашем случае - всегда темное время суток, что тоже послужило дополнительной ниточкой розыска). Сигналы поступали разными способами: на пейджер, примитивным кодом, из уст в уши лично, иногда внагляк - на трубку, открытым текстом. При том, что трубочные разговоры так легко прослушать - и слушают все, кому не лень, - ни разу никого это не заинтересовало и нигде не всплыло! И в нужном месте с боковой дороги выворачивала на Выборгское шоссе неброская машина типа "Москвич-каблук" и тихонечко пристраивалась в хвост колонне этих самых фур. На дороге темень - а это было, как я уже говорил, непременным условием для успешной "работы", у "Москвича" все фары-габариты погашены, крейсерская скорость у фуры около восьмидесяти - и наш "Москвич" прилипает вплотную к задней фуре, буквально в метре-двух. Далее из легковушки вылезает предприимчивый акробат и по специальной выдвижной лесенке доползает непосредственно до задней стенки фургона и начинает ее аккуратно вскрывать, чтобы потом, когда все закончится, аккуратно же придать ей прежний вид. Трюкачи, мать их за ногу, эквилибристы-дорожники. Случись что не так резкое торможение или юз по скользкой трассе - и нечего будет лечить... И случалось, и размазывались кляксами на дороге, как они потом сами рассказывали в принудительно-доверительных беседах. Но профессиональная гордость и желание поживиться на халяву вновь и вновь понуждала их идти "на дело". Вскрыв фуру, человек забирался внутрь, с помощью специального фонарика искал подходящее, подтаскивал к краю и так же, на всем скаку, передавал подельникам в машину. Потом тихо пробирался обратно, "Москвич" тихо отставал и... все. Куда и за сколько они потом перепродают уворованное, нас уже не интересовало. Но раскрыть секрет пропаж - это еще не все. Заказчик нам доверял, в установленных договором границах, но детективный рассказ - это еще не повод, чтобы счесть оплаченную работу завершенной. И это справедливо, поскольку сплести правдоподобную историю может почти каждый, а уж выслушивать такие истории, с последующей просьбой денег, каждому бизнесмену приходится многими десятками. Итак, дело мы фактически раскрыли, но требовалось предъявить заказчику неопровержимые доказательства этому, с тем, чтобы он расставался с нашим гонораром без колебаний и сожалений.

- Доказательства будут, - сказали мы.

"Сказали мы"... Что стоит за этими словами, ведь рот открывал перед заказчиком один человек, то есть я. А сказали - мы. Это очень много значит, когда у меня есть право говорить не только от своего имени, но и от имени тех, кому я доверяю и кто доверяет мне. Есть такой сорт людей, которым во что бы то ни стало, вне зависимости от времени и места, хочется, свербит демонстрировать свою значимость, крутость или хотя бы подкрученность, близость к крутизне. Такие люди не упустят случая унизить окружающих, посторонних и своих. Вот кто так поступает - на самом деле слаб и уязвим: те, кто перед ним лебезит и стелется, обязательно его предадут, а при удобном случае и затопчут, выместят былые обиды и унижения. А при живом "хозяине", пока тот в силе, и приоритеты их деятельности искажаются до полной хреновости: им не результат важен, им важно мнение начальства. Кто умеет втирать очки, играть на слабостях своего патрона - тот хороший, а остальные плохи. Естественный отбор постепенно вымывает сильных и инициативных, оставляет приспособленцев и льстецов. Если, не дай Бог, засидится на своем месте такой начальник - все вокруг вырождается. Мне лично такое положение дел представляется позорным и разорительным. Лидер, руководитель, босс, президент, начальник и прочий всякий-разный директор в первую голову силен своей командой, если он стоящий лидер, а не калиф на час, волею случая пролезший в "шишки". И с удовольствием повторюсь: если я говорю "доказательства будут", это значит я уверен в ребятах из нашей команды, как и они уверены во мне...

Две недели мы пасли трассу, и вот долгожданный момент настал. Три фуры цугом следовали за машиной сопровождения, мы ехали в два экипажа, километра три позади, плюс наших двое человек с мобильным телефоном и оружием сидели в задней фуре за специальной ширмой. Вот, кстати, опять мы... Мы - это наши ребята, но без меня. Я не поленился было, тоже принял участие в операции, уж очень меня любопытство разбирало... Увы, в последний момент в Швейцарию понадобилось срочно, очень срочно лететь и я передоверил руководство операцией своему доверенному лицу типа зама, но в то время еще не утвержденному официально. Сам он из бывших "комитетчиков", обаятельнейший человек: сунет шило в печень и не позабудет о самочувствии справиться... Шучу, естественно. Непростой человек Павел Федорович, но умный, работящий и честный. Ответственный до педантизма. Он мне потом все в мельчайших подробностях рассказал...

- Володя, Володя, это ты?

- Слушаю тебя, Сережа.

- Вроде бы гости показались...

- Вроде бы?

- Без огней, "Москвич-каблук", номера не рассмотреть.

- Шутишь, это хорошо. Так, Серый, вы с Игорьком откашляйтесь, прочихайтесь и - как мыши... Все помните?

- Помним.

- Не торопитесь.

- Да-да, понимаем.

- Подождите, пока товар не перегрузят, хотя бы частично...

- Помним, помним, все будет в норме...

Волнуются ребята. Володя правильно им зубы заговаривает, это расслабляет, уверенности придает - свои рядом, на подстраховке. Мы же (это Павел Федорович рассказываает) постепенно подтягиваемся к месту событий, чтобы никого и ничего не упустить. Но и близко нельзя - заметят, чего доброго. Именно поэтому мы взяли на операцию мощные внедорожники, чтобы скорость резко набрать, и по обочинам, если надо, попрыгать с работающим мотором...

- Володя, алё, алё, лесенка пошла, мы отрубаемся...

- Ни пуха...

Вырубились. Теперь надо ждать сигнал на задержание. Я дал команду еще метров сто укоротить: у тех грабителей, татей ночных, самая жатва пошла, им не до оглядок сейчас... Ох, и долго тянется время в оперативной засаде на колесах...

- Ну-ка, Женя еще чуток подбавь... Давай-давай, я отвечаю...

Только наш водила прибавил газу (а Павел Федорович сидел в передней машине, естественно), как звонок:

- Взяли! Давайте!

Женя топит в пол, вторая машина - за нами, не отстает. Оказывается, мы совсем близко от них были, в темноте расстояния обманчивы.

Встречное движение слабенькое, но его тоже нужно учитывать, моя машина бок в бок идет рядом с "каблуком", вторая сзади блокирует, а из задней фуры уже сигналят, что сейчас будут останавливаться... "Каблук" по инерции фигачил еще метров триста, видимо, ребята в шоке были и не вполне соображали, что они там делают, но остановились. А как же - откуда они знают: из хлебного мякиша наши "помпы" слеплены или за непослушание в упор стрелять учнут.

Остановились, как миленькие, никуда не побежали в боковые леса, не стали сбрасывать вещдоки - они ведь крупногабаритные, все сразу не выкинешь...

Остановились фуры, ребята из головной машины подскочили... Ну, мы быстро, без особых формальностей составили актик, фиксирующий статус кво текущего момента и повезли наших голубчиков в офис, на разговор. Заказчикам же просто сообщили по телефону, что люди взяты с поличным, груз в сохранности. Фуры с сопровождающими дальше поехали, по маршруту, ну а мы к себе. Колонна заказчика чуточку перестроилась, согласно нашему совету, но об этом позже...

- Трое здоровенных молодцов, вместо того чтобы верой и правдой служить неньке Украине, разбойничают на российских трассах. Ай-яй-яй... Не стыдно? - Молчат. Молчи не молчи, а для вождения автомобиля и иных целей документы всегда надобны. Трое их было в машине: Осипчук, Горобенко и Ропшин, все из... Днепропетровска, по-моему... А может, и нет, давно это было. Может я и фамилии перепутал. Но тот, который с русской фамилией, как раз говорил с самым сильным хохляцким "прононсом".

- Ну, что молчите? Догадываетесь, что не в милицию попали?

- Догадываемся. - Это старший их, Осипчук. Мужику под пятьдесят, худющий, чернявый, видно, злой по жизни. Он у них за рулем был, Горобенко в фуры лазил, а Ропшин, стало быть, грузы принимал и лесенку страховал.

- Тогда, как говорится в советских детективах, запираться бесполезно. Душу вынем. Рассказывайте быстро и подробно, и вам же будет легче.

Молчат. Перед разговором наши ребята, естественно, подготовили их морально, однако ни переломов, ни даже кровоподтеков не оставили, умельцы.

- Не хотите вы экономить наше время и ваши силы. Ходки у всех имеются? Про тебя, лысый, не спрашиваю, по рукам видно, а вы двое? Ропшин?

- Было дело.

- Горобец? А... прошу прощения... Горобенко?

- Не сидел.

- Явное большинство - с практическим опытом. Тогда тем более, милостивые государи, вам нет смысла молчать, а то мы вам покажем такое, что даже милиционеры возмутятся, изучая следы наших грубостей на месте происшествия. Мы понимаем друг друга? Или вы по жизни дегенераты?

- Что же, вы нас всех из-за какого-то вонючего барахла почикаете?

- Побойся бога, Осипчук, нет, конечно, не звери мы и себе не враги. Нам нужен хотя бы один из виновников, кто, будучи в полном здравии, живо, честно и без утайки расскажет все, что знает, и тем самым поможет нам выйти на ваших друзей-заказчиков и восстановить ранее попранную имущественную справедливость.

Слова "хотя бы один", "в полном здравии" и "живо" сильно встревожили наших крадунов, а намеки на "имущественную справедливость" оставили надежду на сравнительно благополучный исход.

- А не кинете, если расколемся?

- Что ты, Осипчук, недоверчивый такой? Ну хочешь, я дам честное слово и напишу расписку с печатью? За что ходка?

- Какая?

- Вот даже как? Сколько же их у тебя в рюкзаке?

- Две.

- Какие? Самогоноварение, измена Родине?

- Одна за "бакланку", другая по сто сорок пятой.

- Был хулиган, но, сидя первый раз, времени зря не терял и выучился на грабителя, значит...

- А ты, Ропшин?

- Сто сорок пятая.

- Единственная ходка?

- Одна.

- По советскому кодексу?

- Угу.

- И этот грабитель! Горобенко, слышал? Ты, похоже, попал в сомнительную компанию. Погоди, они тебя еще и пить, и курить научат, и сквернословить...

- А вы, ребята, по новому кодексу сидеть так и не попробовали? После падения советской власти?

- Нет, не пробовали.

- То-то я вижу, что все статьи из прежнего кодекса называете. Так что тебе, Горобенко, в определенной мере повезло: когда придет твой черед, начнешь свой трудовой тюремный стаж с чистой страницы...

- Давно на трассе? Осипчук?

- С прошлого года.

- Когда именно?

- С августа.

- Алексей, дай ему в рыло... Спасибо... Теперь выровняй его, во-от... В июле прошлого хода фуру с лазерными принтерами кто брал? Почерк-то ваш. С какого месяца начали, Ропшин? Одна попытка на ответ.

- С апреля.

- Верю. Тебе - верю, как славянин славянину. Дальше поехали...

Как только Павел Федорович убедился, что наши молодцы начали настраиваться на правильную волну, он сразу же перешел к следующему этапу, не ослабляя, так сказать, суворовского натиска.

- Сергей Иванович, Леша, Владимир Аркадьевич, разбирайте молодцов и допрашивайте поодиночке, каждый своего. Потом будем сверять показания. Так, минуточку... Буду речь говорить нашим пленникам. Вы, флибустьеры, слушайте сюда и очень внимательно! Что нам от вас нужно? Мы хотим компенсировать потери, понесенные нами и нашими друзьями по вашей вине. Если вы готовы самостоятельно оплатить наш счетец, а он у нас давно готов, тогда нет разговора: деньги на бочку и летите хоть до середины Днепра. Если же у вас таких денег не накопилось - вам придется помогать нашему расследованию. Так что выбирайте: взятка в размере понесенных нами убытков или эффективное... эффективное, подчеркиваю, содействие. Не буду омрачать вечер... о-о... прошу прощения, уже утро... Не буду омрачать первое утро нашего знакомства напоминаниями об ответственности и последствиях. Мы любим порядок, деньги, честную жизнь и чистую совесть. И все предстоящее время нашего знакомства будем вам в этом неукоснительным примером. Что-нибудь хотите сказать?

- Ломать будете в поисках чистой совести?

- Дурак ты, Осипчук. Откройся - и живи спокойно.

- Угу, спокойно. Потом нам с другой стороны счетец предъявят, как раз за открытость и искренность. Потом в ментовку сдадите.

- Опасения понимаю, глупых слов не слышал. Те, кто будет с нами расплачиваться, они ведь серьезные люди и понимают, что если вы пропали прямо с трассы, значит тому есть причины. И если вы живы-здоровы, значит сдадите их, как и они бы сдали в подобной ситуации. Они же понимают ваши альтернативы? Понимают. Так что колитесь смело, молодые люди, не торгуйтесь и не задерживайте наш бизнес пустыми отговорками, меня работа ждет. Хватит того, что я из-за вас завтрака лишился. Чистосердечные признания вываливайте прямо на бумагу. Если надо будет дополнительно отмазывать вас перед вашими заказчиками, подтвердим вашу стойкость аккуратными побоями. Я приду вечером и предупреждаю: не хотел бы на вас сердиться. Пока.

ГЛАВА 8

Сделка с преступниками и преступная сделка - суть очень разные понятия, но мне доводилось совершать и то, и другое. Впрочем, если это позволено, скажем, Председателю Правительства всея страны или даже ее Президенту, то нам, простым смертным, о чем, казалось бы, беспокоиться в таких случаях? Разве только о том, чтобы "компетентные органы" за седалище не взяли... Власть, правда, пытается объяснить мне разницу... Де, мол, если какая-нибудь металлургическая отрасль одним махом, безо всяких там ваучеров, но с одобрения правительства задарма переходит в частные желудки, то такая преступная сделка не подпадает под карающий меч этих самых органов, поскольку именуется приватизацией. Если премьер на "ты" беседует с отморозком, захватывающим больницы с заложниками, то это не сделка с преступником, как мог бы счесть наивный телезритель, а защита жизни и здоровья граждан страны...

Да, есть разница, но только я ее вижу иначе. Они, наверху, рассчитывают так и прожить безнаказанными, считая, что сами законы хороши, но не про них писаны, а я считаю, что плохи те законы, что позволяют... да прямо толкают на преступления, но эти законы про меня писаны и, если я их нарушу (на пользу делу ли, из иных ли каких благих намерений), то должен быть готов ответить за нарушение. Я готов, поскольку нарушал, но сам с повинной не пойду, потому что виновным себя не считаю.

Вот Серега Воронин попал под удар гражданина Капо. Встань, РУБОП, на защиту своего гражданина, арестуй, предотврати, защити! Нет, у РУБОПа есть дела поважнее, тем более, что господин Воронин в состоянии проплатить за свою защиту. Да, да... Да! Он-то в состоянии, но мы, я, частные структуры обеспечить эту самую защиту, будучи обряженными в белые лайковые перчатки и белый же смокинг, с красной орхидеей в петлице, не можем. Поставь хоть взвод спецназовцев ему в телохранители - все равно пристрелят, если захотят. Поэтому аксиома и первое, самое главное правило нашей профессии: предотвратить.

90 % "случаев" можно и должно избежать на предварительной стадии, когда снайперские винтовки еще в чехлах, а будильник к адскому механизму не подсоединен. Вот здесь мы лишены законных прав, которые принадлежат прокуратуре, следственному, убойному отделу, участковому и т. п. Прав лишены, а к нам люди обращаются, как за последней надеждой.

А я - что я? Поехал в ресторан "Доброе утро", на встречу, с четкой и ясной целью: предотвратить. Как спросите вы? А вот так: договариваться, сделку с преступником заключать.

Наши заказчики по "транспортному" делу захотели, как водится, сами назначить и получить сумму ущерба с "крадунов" и тех, кто за ними стоит. Это закономерное и справедливое желание, поскольку наши услуги им в копеечку влетели (хотя, по результатам, принесли им выгоду, с затратами несоизмеримую), но и наше желание поучаствовать в распределении сверхприбылей также можно понять: дополнительные деньги никогда и никому не мешали, а козыри - в наших руках. Мы обладали всей полнотой информации, мы лучше всех представляли, на какую сумму компенсации можно рассчитывать, у нас в руках, прямо и фигурально, находились основные рычаги воздействия... Одним словом, переговоры стали как бы трехсторонними: потерпевшая сторона, они же заказчики наши, виновная сторона, включая непосредственных исполнителей на трассе и их "заказчиков", и мы, охранники, так сказать, защитники и дознаватели.

Уж и не помню, какие там фигурировали суммы, но удовлетворенными, если брать именно денежную составляющую достигнутых договоренностей, остались все стороны. Мы получили ранее обусловленную "заказную" сумму плюс "премиальные", которые удалось выдоить у грабителей; наши транспортники получили обратно деньги, заткнули бреши, сквозь которые утекало их благополучие, плюс опыт, плюс наши советы по организации безопасного бизнеса; грабители же ушли от тюрьмы и кровавых разборок с пострадавшими. Все хорошо, все довольны. Единственно плохо - нарушители закона остались безнаказанными. А нарушители закона - это отнюдь не только захваченные нами дорожные "стопорилы", нет, не только... Закон преступили мы, "БЕРЕЗА", и наши заказчики. Букет совершенных нами "преступлений" (все-таки возьму это слово в кавычки, потому что не считаю... ладно, позже...) велик и разнообразен: незаконное задержание людей, угрозы, вымогательство, операции неучтенными деньгами с последующим сокрытием доходов и уклонением от уплаты налогов и, наконец, пресловутые преступные сделки и сделки с преступниками: недонесение и укрывательство их от органов правосудия. Было. Получили свое и отпустили голубчиков домой, на ридну Украину. К чему я все это рассказываю? Да, вот... Рассказываю и осмысливаю одновременно, размышляю и оцениваю... И представляю, как бы оно было, если бы перед выполнением заказа я пошел советоваться к прокурору или в Большой дом... Странные, однако, вещи, получаются в моем воображении... Сегодня более-менее устаканилось в смысле законности, а в те развеселые годы уголовник со связями сегодня сел - послезавтра вышел. Из так называемых "пацанов", достигших определенного уровня благосостояния, от силы каждый десятый дождался реального срока на суде, остальные отмазались. В нашем случае, как я потом выяснил, познакомившись с представителями наших горе-грабителей, дважды были у них прихваты со стороны официальных правоохранительных органов: один - у нас, в Ленинградской области, другой - там, на Украине. Оба раза все кончилось взяткой, только там речь шла о карбованцах (а может, уже и гривнах), а у нас - о рублях. А вернее всего - и там и там интернациональными "рублями" платили, сиречь баксами, они же "грины", они же "стервинги", они же доллары США. Ну и суммы, вероятно, фигурировали разные: у наших аппетиты побольше, на Украине жизнь дешевле, но и аппетиты, как у запорожских козаков.

Итак, очень высока была вероятность, что ковбоев-налетчиков выкупили бы. Выкупили, а уже потерпевшие так и остались бы при графе "убытки", ну и, в зависимости от степени прозрачности своего бизнеса для фискальных органов, давали бы показания, собирали справки, предъявляли документы и откупались бы в свою очередь от представителей закона, призванных защищать их интересы. Было бы именно так, я ведь не голословно утверждаю, а по опыту, богатому и обширному. Да, виновные отмазываются, потерпевшие превращаются в дойных "терпил", а мы, раскрывшие преступление, задержавшие и сдавшие преступников в официальные органы, тотчас превращаемся в подследственных, по совокупности статей и... да, угадали: в дойных коров, вынужденных давать взятки с целью остаться на свободе... Нет, я не оправдываюсь, я просто вспоминаю.

- Вадик, это Игнат. Вернулся уже. Взаимно... А, слышал уже? Да, позавчера весь день разливались жаворонками, даже кое-что новое рассказали... Ага... Потому и звоню. Справку я подготовил, смету, отчет, ты нас свел, так что утрясай время и место встречи - и вперед... Да, уже звонил, пробивал слегка... Нет, в Питере... Спокойные, как в танке, они же понимают... Угу. Ну это не по трубе, сначала мы, ты, я и твои клиенты, встречаемся, а потом уже как решим, и с теми пообщаемся, они готовы, да, на нашей территории. Давай...

Вадим теперь в этом деле как бы и четвертый лишний, но нам с ним еще дружить и работать, и выручать, если понадобится, как оно уже и раньше бывало, поэтому я безо всяких колебаний и выкраиваний его на переговоры привлек. Вадим тоже не дурак: он на нашем с "заказчиками" переговорном процессе держался статистом, кивал, вставлял слово, когда спрашивали, но, в основном, молчал. И это было правильно: денег, как таковых, ему умеренно отломилось, в основном от меня, плюс ресторан, где мы потом вдвоем душевно посидели, но в данном случае - не деньги главное, а доверие, чувство локтя, взаимное уважение. Волчьей грызни и так называемого "кидалова" в нашей российской действительности и так выше крыши, а вот честь, совесть и открытость - в дефиците, как всегда.

Помню и сами "терки", то есть переговоры с "автостопами", как мы их про себя назвали. Ой как все поначалу было эмоционально и знакомо: крутость из них так и перла... Да... А кого, дескать, вы представляете, да мы про таких, как вы, не слышали, да вы не понимаете, куда вляпались... А я все слушаю, киваю, подбадриваю... "Что-то не пойму, ну не разберусь никак, кто вы все-таки по социальному статусу: "в законе" или из президентской администрации? Кто вам поручил ваше дело: Витяня Черномырдин или Вячеслав Кириллович Иваньков?" Осеклись немножко... Да, чувствуется, что передо мной напузыренный мальчишечка стоит, без серьезного веса и разума. Дальше разговариваем. "Боже мой, - это я их опять перебиваю, - сколько жаргона, сколько огня, а ведь я обосновал для вас пока ровно половину суммы, вот документы на оставшееся..." И опять дебаты разгорелись. Но тут наши "автостопы" опять решили пальцы гнуть и с козырей ходить...

- Слушай, Федоров, а кем ты раньше был по жизни?

- А к чему ваш вопрос?

- Нет, ну все-таки?

- Что, любознательность заела?

- Любопытство тут ни при чем, вопрос конкретный.

- Хорошо. Когда раньше?

- До того, как "при делах" стал?

- Школьником. Без этого в советской стране было никак. А вы?

Он меня на "ты", а я его на "вы", мне не обидно, у меня постепенно принцип такой выработался: если разговор о деле, да человек незнаком только на "вы", а уж как он меня - его проблемы, потом обязательно разберемся. Главный их - житель большого провинциального города, гнилой мужичонка, лет под тридцать, нахрапистый такой, но легковесный и суетливый, несмотря на габариты. Комплекцией он чуточку посуше, чем я, но повыше. Весь разговор ведет он, двое сопровождающих - значительно молчат. Ну и через два столика от нас сидят его молодцы (как я догадался сразу и потом это подтвердилось - ему для солидности приданных другими серьезными людьми), пять человек из "быкующих": черные кожанки, бритые затылки, золотые ошейники... С оружием, естественно.

- Ты не виляй. Пять лет назад - кем был? - а сам в какую-то фотографию смотрит.

Я помолчал, подумал, вспомнил о дыхательных упражнениях.

- Вы такой странный, Борис, если не сказать наглый. Но я попытаюсь в честь нашей встречи стерпеть один разок и отвечу: вас тут никто не знает, ни "погоны", ни "портфели", ни "пацаны". Ваше здоровье, намекну, будет напрямую зависеть от степени вашей вежливости и такта. А пять лет назад я был строевым офицером, служил под Семипалатинском, за ракетами ухаживал.

- А-а, так ты автоматная морда! А еще с честными пацанами "тереть" пытаешься. Да я сейчас...

Тут я понял, что пора прервать дискуссию на некоторое время, отвлечься, рассеяться... ну и дал ему в торец. Я уже рассказывал, что спорт - это мое увлечение, отдушина, отдых уму и телу. Если говорить о моих любимых восточных единоборствах, то и вторая работа, поскольку я и региональный президент, и федеральный вице-президент в этом традиционном японском, а теперь и российском виде спорта. Так что в единоборствах я как раз борец, а не кулачный боец. Но это не значит, что удар у меня не поставлен или в нем нет силы. Мой гнилоротый визави после удара в челюсть приподнялся слегка над землей и упорхнул в угол, зачем-то сшибая по пути столы и стулья. Почему он стал на лету портить мебель, так и осталось для меня загадкой, но факты упрямая вещь: за посуду, два стула и испорченное настроение работников общепита я заплатил из своего кармана. Ну, не из личных денег, разумеется, фирма оплатила и отнесла затраты... не помню, быть может, на представительские расходы.

И вот стоит этот самый Боря на четвереньках, шевелит по-брежневски челюстью и творит очередную глупость: угрожает мне физической расправой. А его бравые парни повскакали с мест и стоят, натужно размышляют, что теперь делать - драться или спины друг другу чесать? Это в отечественных чернушных боевиках-однодневках бравые парни в черных очках, чуть что - вытаскивают на свет божий пистолеты (как правило, сплошь импортные, по последней моде), а уж стреляют они ими или вместо вилки используют - определяется только мерой фантазии постановщиков... В жизни все гораздо ответственнее: вынул ствол стреляй, а нет - значит, ты вдвойне осел и тебя пристрелят, поскольку нервы у всех имеются и размышлять некогда. Поэтому естественный отбор, о котором я уже говорил и который в нашем деле очень нагляден, быстро вымывает из криминальной действительности дурачков, делающих жизнь с киношных героев, а оставшиеся, как правило, люди осмотрительные. По крайней мере те, кто руководит людьми и дает им ЦУ как себя вести в тех или иных ситуациях. Короче, размахивать гранатометами они не стали, а в рукопашную пойти в приличном месте могли бы запросто. Дураков на свете так много, что хватило бы заселить три Китая, и вполне возможно, что мне пришлось бы плохо от их непродуманных действий. Но на мою удачу совпало так, что в это же время сидели в том же ресторанчике шестеро моих сотрудников, все как раз после дежурства, при служебном оружии, которое, впрочем, было надежно сокрыто от посторонних любопытствующих взоров.. Ребята также среагировали на шум, меня, своего шефа, сразу же узнали, подошли, мол, не надо ли помочь?.. Они тоже шашками и гаубицами не размахивали, и так все видно, по лицам и манере держаться. И вы знаете, помогло: та сторона не то чтобы зааплодировала, но успокоилась. Помогли они своему зиц-руководителю подняться и повезли куда-то, может, и в травмпункт. Одним словом, расстались мы в тот вечер нехорошо, испортив друг другу аппетит и настроение. История эта имела скорое продолжение и благополучный исход. Боря не нашел ничего лучше, как обратиться к одному своему шапочному знакомому, "авторитетному" питерскому бизнесмену за моральной поддержкой и с просьбой помочь. А мы с Левой, так его звали, этого бизнесмена, друг друга знали не первый год по бизнесу в основном, но и за столом встречались. На чем он авторитет зарабатывал, я не выяснял, а в общении и по бизнесу у нас не было ни взаимных претензий, ни антипатии. У него своя стезя, у меня своя; мы оба это понимали и друг друга жизни не учили.

Лева - умный человек, резкий и очень въедливый: бывало, мы с ним все уже вроде оговорили, все условия и варианты; все документы составлены хоть на ВДНХ их посылай, ан нет: "к четвертому пункту нужно составить отдельное приложение с подробным перечнем, только так, а иначе, Игнат, нагрянут эти сволочи в масках, и все мое уйдет в ментовский фонд...". Так же рьяно он придерживался и своих житейских принципов, которым не изменял ни до, ни после судимостей. Лева принял этого типа, причем при свидетелях, внимательно выслушал, переспросил про "автоматную морду" и тотчас сымпровизировал: хрясь ему в рыло с той же стороны! Бедный Боря!

Любой человек может схлопотать по мордасам, по своей ли вине, по чужому хулиганскому побуждению, неожиданно или обоснованно - всякое бывает. Но если мелкопоместный борец за чистоту бандитских идеалов по одной и той же причине дважды публично получает в морду - заинтересованные зрители и беспристрастные эксперты начинают задумываться о закономерностях... Так и в нашем случае: Лев не поленился, выяснил насчет этого "автостопника" мелким бесом оказался, впрочем, и сомнений в том не было ни у кого. Больше мы его не видели и не слышали, может быть, он теперь улицы подметает или объявляет "кушать подано"...

Его шефы пораскинули мозгами, поговорили с коллегами, померили собственные бицепсы... Короче говоря, принесли за своего дурачка глубокие извинения ("косяк спорол посланец, извини, имеешь получить с нас"), заплатили в полном объеме и уехали в родные пенаты, финансовые раны и авторитет залечивать. Все непосредственные исполнители, как я уже говорил, еще раньше уехали от греха подальше, за границу, на Украину. В Украину. "Незалэжные" очень сердятся, когда москали, то есть мы с вами, говорят "на Украину", будто бы "ненька" до сих пор провинция, стонущая под кацапским игом, а не свободное процветающее жовтоблакитное государство. Ладно, пусть будет пока "в Украину"; но я почему-то верю, что рано или поздно будем мы едины и неделимы, как и многие столетия до этого.

Крепко пострадали в этой истории только некоторые сотрудники таможенного терминала - взяли их за жопу наши чекисты и уж тут никто не сумел их выкупить - сидят прочно. Может быть, Вадик их "заложил", может, сами оперативники их выпасли, наконец. Как бы то ни было, а мне их не жалко - ненавижу я чиновников, торгующих интересами государства, поставившего их эти самые интересы защищать. Могу где-то, на абстрактном уровне, понять контрабандистов, хорошо понимаю пограничников, которые из года в год, в нищете и неуюте, а стоят на страже интересов своей родины (извините за пафос), но так называемых "совместителей" - контрабандистов-пограничников понимать и оправдывать не собираюсь - это крысы.

Надо сказать, я тоже в долгу перед Левой не остался: пришла мне однажды весть стороной, что конкуренты по Левиному официальному бизнесу, горячие северные кавказцы, решили продвигать свои дела по проверенному сталинскому принципу: "Нэт человека - нэт проблемы". Я ему сообщил о своих подозрениях - и он до сих пор жив.

Вот так проходит моя жизнь - в заботах, в грязи, в сердечно-сосудистых эмоциях... Вожусь с преступниками и слежу за ними, раскалываю преступников, покрываю преступников, плачу им деньги, получаю с них... Иной раз кажется, что все в жизни только и замешано на деньгах и преступлениях... И в такие минуты нет-нет, да и придет мыслишка: если мир так плох и аморален, почему бы и мне не перестать играть в доброго дядю доктора: увидел плохо лежащее хватай, слабого - топчи, дурака - обмани, сильного - оближи... Да уж, чего греха таить, и сегодня далеко не все во мне видят доктора Айболита, ой, не все... Этот Боря, хулиганчик из провинции, до сих пор, видать, считает меня бандитом и видит свою ошибку лишь в том, что наскочил на братков повыше себя ростом. Да...

Мучает, представьте - и меня перманентно мучает, этот вопрос: а отличаюсь ли? Раз себе отвечу в положительном ключе, два - оправдаюсь, три - найду десять отличий, а на четвертый - гляну в зеркало и сам засомневаюсь: плечи и талия - в два обхвата, шмотки - качественные, на шее цепь из желтого металла, рожа... не айболитовская точно... В одной руке мобила, другая затылок чешет... "Игнат свет Александрович, - говорю я зеркалу, - ты еще с народом? Или уже совсем из него вышел в новые русские сливки общества?"

Посомневаюсь, да и задам себе пару-тройку "тестовых" вопросов, примерно как журналисты мне и моим коллегам задают, только для себя, не для публики:

- Господин Федоров, жалеете ли вы о советском периоде своей жизни и советском строе как таковом?

- Отвечаю: "нет" - на оба вопроса, которые вы, господин интервьюер, соединили в одном! При советской власти я жил по уставу и совести, не ловчил, не воровал, Родине не изменял. Политбюро и политотделам я, разумеется, не верил, всю грязь и беспросветность советского быта знал не по учебникам, но верил я в торжество идеи всеобщей справедливости, способствовал этому, как умел, гордился флагом, гимном, космосом и всеми прочими нашими достижениями. И... я был молод в ту пору, юн, полон надежд и значит был счастлив. Не жалею я о советском периоде своей жизни, а помню его с теплотой и улыбкой. О советском строе как таковом я жалел очень короткое время и то по инерции и незнанию: как же так - будет голод, капитализм, инфляция... Страна распалась... Все это случилось, спору нет. Но чем дальше, тем яснее ощущаю я и понимаю, что этот самый советский строй и был причиной, по которой мы, со всем личным составом советско-российской империи, очутились в глубокой ж.... Административно делить страну, как Ленин завещал, по национальному, а не по губернскому принципу - это же никаких масонов не надо - само рванет рано или поздно. И рвануло. А экономика была какая? Вспомните, люди, кто постарше? Шоферы грузовиков сидят на жестком бензиновом пайке, сутками стоят перед заправками, - и они же в конце квартала сливают дефицитнейший бензин в овраги... Выпуск высокотехнологичных станков планировали в тоннах, сеяли по снегу, "Аргументы и факты" выписывали по разрешению райкома, просмотром и посещением капиталистического ада - не наказывали - награждали, причем самых идейных... Не жалею.

А Россия еще возродится и отсеченные части вернет. Не все, все нам не надо... Впрочем, это уже не по нашей сегодняшней теме...

- Господин Федоров, как вы смотрите на перспективы укрепления законности в нашей стране? Не лишит ли вас куска хлеба возвращение нашего общества к нормальной жизни?

- Опять два вопроса в одном. Хитрый вы, господин "тестующий"! Отвечаю: "да", "нет".

Да: я очень даже хорошо и с надеждой смотрю на перспективу укрепления законности в нашей стране. Это моя страна, я, мои предки, потомки и современники жили здесь и будут жить. И мне совсем не безразличны условия, в которых доведется существовать моим детям и внукам. Кому нужен вечный страх перед повседневностью и стыд за окружающее? Мне не нужен.

Нет: куска хлеба в цивилизованном обществе я не лишусь. Не помню, говорил я уже или нет, но повторюсь: 70% нашего бизнеса, в денежном и трудовом эквиваленте, лежат в сфере... сфере... скажем, высокотехнологической, не имеющей отношения к вооруженным охранникам с квадратными плечами. Компьютерная безопасность, аудит, промышленный контршпионаж - вот наши козыри и перспективы. Уверяю вас, искоренить хулиганов и рэкетиров - задача весьма сложная, однако же неизмеримо более легкая, чем решение проблем, предположим, промышленного шпионажа. Все те страны, которые ставят нам в пример чистотой и безопасностью улиц, цивилизованные европейские страны, так вот они насквозь поражены этим "беловоротничковым" недугом: если что плохо лежит - украдут и глазом не моргнут, да еще вас же засудят на законных основаниях. Да-да, я знаю, о чем говорю: у нашей "БЕРЕЗЫ" филиалы не только в Москве или в странах СНГ, с просвещенной Европой мы давно и плотно работаем. Уж там ухо надо держать востро - на каждый квадратный дюйм делового пространства приходится, как минимум, дюжина волков в белых воротничках и с нагуленным аппетитом.

Но зато и - да, с точки зрения бытовой безопасности граждан и качества повседневной жизни - там хорошо, нам есть к чему стремиться.

И еще: работать в сфере, где царит настоящая, разумная, проверенная временем и жизнью законность - выгоднее. Понимаете меня? ВЫГОДНЕЕ! А это означает, в свою очередь, что нет нужды изо дня в день, из года в год промывать обывателю мозги, с целью вылепить из него бескорыстного и упертого строителя коммунизма, жертвующего собой и подчиненными ради выполнения плана по сдаче макулатуры. Выгоднее - значит предприниматель сам, без принуждения с раннего утра обеспечит булочную свежайшим хлебом (который продавщица будет продавать вам с приветливой улыбкой), деньги будет не в чулок забивать, не на Гибралтаре прятать, а на расширение реального дела пустит, да заплатит налоги, да еще будет гордиться этим: "я налоги плачу и хочу точно знать, на что их расходуют эти самые народные слуги"...

- Господин Федоров, хватает ли вам как первому руководителю знаний и компетенции, чтобы успешно управлять вашим делом?

- Веселый вы народ, журналисты, въедливый. И вопросы у вас... Ну как может хватать толковому человеку знаний? Или ума? Это дураку всегда ума хватает, а умный тем и отличается, что свой ум постоянно оттачивает и не стесняется со стороны занять или нанять. Руковожу. Говорят, успешно. Дело растет, развивается, усложняется. Но я-то, первый руководитель, вижу все сложности и подводные камни, которые другим не видны - вам, к примеру, или рядовым сотрудникам... Знаю и пределы собственной компетенции. По мне - уж лучше эти пределы знать, чем считать себя гением всех времен и народов. Учусь. Да, хожу на лекции и семинары, сдаю зачеты. И не стыжусь этого и не стесняюсь. Время такое, все учатся, кто не хочет из времени выпасть.

Работы пишу, имею ряд научных публикаций, даст Бог - "остепенюсь"... Вот...

- Семья - поддерживает вас в вашей деятельности, болеет за вас?

- Однозначно - да! Не скажу, что жена и дети всем довольны - и времени у меня мало, и на нервах весь бываю... Но мы - единое целое. Семья - это святое, без надежного семейного очага и жизнь не в жизнь, и работать не для чего.

Ну и на этом хватит вопросов, дорогие интервьюеры, и так разговорился за четверых. До свидания...

Короче говоря, если не смотреть на златые цепи и ширину плеч, главные мои отличия от бандитов, как я это для себя определил, сто раз обдумав, состоят из следующих пунктов:

Первый - нет на мне крови, наркотиков, вымогательства, эксплуатации людских пороков и иных смертных грехов.

Второй - бандитам платят дань, нас - нанимают, нас зовут на помощь.

Третий - хаос и страх в обществе выгодны бандитам, это расширяет и укрепляет ареал их обитания, нам же гораздо интереснее и экономически выгоднее работать при диктатуре права, где закон один на всех и все перед ним равны.

Да... Жизнь... У меня крепкие нервы, как пеньковые канаты; об этом мне даже супруга говорила, которая лучше и ближе всех знает состояние моей нервной системы. Но иной раз так подкатит, с такой неожиданной стороны, что сам на себя диву даешься... Тяга к свету, чистоте, покою, заложенная в нас Всевышним, способна сотворить с человеком поразительные вещи, особенно если обыденность всего этого лишена, а вдоль дороги, которую ты выбрал, только "мертвые с косами стоят", сама дорога в грязи, а рассвет - вот-вот, ну еще вот-вот-вот... а все никак не наступит.

Чуть не забыл... Если вам доведется ехать по Выборгскому шоссе, вы обязательно встретите многочисленные автомобильные "поезда", большегрузные фуры, которые день и ночь мчатся по дорогам, нашим и зарубежным, грузы развозят. И, особенно если покрытия у них не жесткие, не запертые, то всегда там можно увидеть легковую машину сопровождения. Только едут они всегда не впереди каравана, а сзади, именно как мы и посоветовали тогда. Наш совет Вадиму стал широко известен с тех пор и пришелся по душе многим, тем более что обошелся он им бесплатно. Ну и на здоровье, а мы себе еще много "ноу-хау" придумаем.

ГЛАВА 9

Я прибыл на место встречи тютелька в тютельку, за пять секунд до сигнала точного времени. Капо, поскольку он был приглашающей стороной, ждал меня за столиком в углу небольшого зала. Столик был почти пуст пепельница, солонка с перечницей, светильничек с незажженной свечой, два бокала, нераспечатанная бутылка нарзана. Все. Даже столовые приборы, кроме бутылочной вскрывалки, отсутствовали, хотя на соседних столиках приборы и салфетки наличествовали. С одной стороны, это означало, что разговор будет серьезный и далекий от брудершафтов, а с другой - что приглашающий не нуждается во внешних проявлениях своего авторитета и возможностей. Но и для меня ничего обидного в таком скромном приеме не было: мне понятно, ему понятно - не на халяву поесть собрались, а вопросы решать.

Поздоровались за руку, он привстал - все в рамках деловых приличий, или понятий, если использовать язык той среды, в которой мы с ним большую часть "рабочего времени" вращаемся.

- Ну, что, Игнатий, пора, наконец, подытожить, решить и разойтись. Хватит нам порожняк гонять, все всё знают и понимают...

- Игнат...

- Что?

- Игнат, говорю, меня зовут, не Игнатий.

- О... Косячок вышел, извини! Люди говорят: "Игнатий Лойола" да "Ганя Федоров"... Я и ошибся. Кстати, а почему Игнат? Это настоящее имя?

- Настоящее. А чем тебе не нравится? Старинное русское имя.

- Да нет, нормальное, просто редкое. Ну я, ты знаешь, - Игорь.

- Еще бы не знать. Игорь, полностью согласен: пора нам решить этот вопрос, чтобы больше к нему не возвращаться.

- Ну а я о чем? Мою позицию ты знаешь. Пока я припухал на воркутинских курортах, ты взял что лежало, снимал с Воронина за защиту, и я за это не в претензии: что твое - с тобой и останется. Но теперь я вернулся и возвращаю свое. Ты против?

- Игорь, всю жизнь я прожил, не зарясь на чужое и на то, что плохо лежит... Свое - не всегда жалел, поскольку оно - мое. Но тут дело не в имуществе и деньгах. Вернее - не только в них. Ты отсутствовал, фирма лишилась крыши... За это не с меня ведь спрос, не так ли?

- Да, да. Мы это уже обсуждали, кто надо - ответит и ответил уже. Что толку повторяться? Я вернулся - и фирма должна вернуться к нам. В чем проблема?

- Нет проблемы. Если бы я переманил Воронина, за твоей спиной бы договаривался - тогда да...

- Тогда и у нас с тобой были бы совсем другие разговоры. И в другом месте.

- Может быть. Но Воронин доверился мне. Он доверил мне защищать его интересы, его дело и его самого. И я его не "продам", потому что не торгую друзьями и добрым именем. Что обо мне скажут? Как мне своим и чужим в глаза смотреть? Какой из него крышующий, скажут, если он только и умеет, что бабки задарма получать и в кусты сигать при первой же опасности? Кто со мной после этого дело захочет иметь?..

Игорь Капо обернулся, махнул кистью - официант бежит. Пять секунд - и на столе опять нарзан в запотевшей бутылке, парень пепельницу заменил (Капо абсолютно спокоен на вид, но дымит, как два паровоза эпохи Черепанова), пустую бутылку забрал - оказывается мы с Капо уже успели ее опустошить за жарким разговором. Страсти накаляются, но говорим мы с ним вполголоса, чтобы за соседними столиками не слышали. И то сказать, посторонних в зале вовсе нет, а только его и мои сотрудники неподалеку, на случай, если понадобятся консультации и иные срочные услуги.

- Раньше надо было думать, когда под крышу его брал. Я тебе уже говорил: деньги - важная вещь, но в этой ситуевине теперь не самая главная. Что обо мне скажут - верну я тебе твой же вопрос - если я отдам свое чужим пацанам, в данном случае вашей "БЕРЕЗЕ"? Помнишь, как у Шолохова: "жену отдай дяде, а сам иди к...". Кто я тогда - для них - буду? Они мне верят, но ждут от меня дел, а не подлянок. - Капо тычет большим пальцем за плечо в сторону своей свиты.

- "Поднятая целина", проблемы коллективизации - помню. Ну, значит, и меня ты должен понять. Что было раньше - ваше с ним дело. Теперь же - мы договор подписали, без нажима, по просьбе Сергея; а помимо договора - я ему слово дал. Произошло все это через несколько месяцев после того, как фирма Воронина осталась полностью без защиты. Не называть же защитой сопляков, которые, ничем себя не проявив, не по росту грабли тянули за халявными денежками? Кстати, слышали, знаем: ты в его сторону грозился.

Капо ухмыльнулся невесело, поднял на меня глаза, а взор у него, надо сказать, прямой и немилосердный:

- Не грозился, Игнат, - прилюдное слово сказал. И я его сдержу, ты меня понимаешь. Побожился. Вот так.

- Ясно. Так что нет у нас вариантов, чтобы по-божески все рассудить.

- Ну как это нет? Я предложил...

- И я отказался. Все у нас?

Капо тычет бутылкой в свой стакан и не замечает, что нарзан опять кончился. У меня на душе прескверно и у него немногим лучше.

- Может, ты еще меня на "мурманскую дорогу" пригласишь?

- Считай, Игорь, что уже пригласил.

- В принципе договорились. Сроки по трубе согласуем. Странные у тебя понятия, Игнат Федоров, о том, как по-божески разруливают...

- Какие уж есть...

Все. Закончена беседа, впереди война, пора расходиться, но сидим оба и молчим... Вроде умные оба, не отмороженные, у каждого хладнокровия за двоих, а не успели оглянуться, как судьба берет нас за шиворот, словно двух беспомощных котят, и вытряхивает на "мурманскую дорогу"...

Всякое время и сопутствующая времени среда обитания порождают свои обычаи, свой язык. Мурманская дорога реально существует и служит, в основном, для того, для чего и построена: с помощью автомобильного, гужевого и иного транспорта переместиться с грузами либо без них из Петербурга в Мурманск и обратно. Но сложился такой порядок среди питерской "братвы" - улаживать конфликты "военным" способом именно там, на трассе Питер-Мурманск. Где именно? Географически - ближе к Питеру, разумеется. Вот съезжаются с двух сторон в назначенные сроки конфликтующие стороны, вооруженные чем бог послал: от "макаровых" и ТТ, до гранатометов и "калашниковых" с подствольниками. Не брезгуют и ручными гранатами. Слово за слово, а иногда и без словесных прелюдий, - па-ашла пальба! Кто победил, тот и прав.

С одной стороны, конечно, романтика, спорт для настоящих мужчин, много впечатлений и последующих рассказов в кругу завороженных собутыльников и очарованных собутыльниц, а с другой - очень даже конкретная перспектива стать покойником или инвалидом. Или, если РУБОП пронюхает, суд и жесткие нары для большинства пойманных участников в течение ряда довольно-таки безрадостных лет. Те, кто поумнее и дальновиднее, подобной романтикой не вдохновляются - невыгодна она, а чаще всего - глупа и бесполезна по большому счету, однако иногда ее избежать не удается...

У нас с Фазером противостояние и перспектива мурманской дороги родились по серьезному поводу, но чаще к ней из-за сущих пустяков приводят ослиная тупость и спесь. Чиркнулись бортами на перекрестке две навороченные колымаги, вышли из них хозяева ругаться и оценивать размер причитающейся им компенсации, да и вошли в раж. Первый из них, отморозок Пупов, хочет во что бы то ни стало доказать свою правоту и утвердить собственную крутость и авторитет над вторым, господином Мудоевым. А тот, в свою очередь, обуреваем точно такими же помыслами в сторону "братишки" Пупова. Но это полбеды, а главная беда в том, что и Пупов, и Мудоев верховодят над изрядным количеством таких же, только еще более глупых уродов, которые благополучно едут насмерть воевать на мурманскую дорогу за разбитую фару в иномарочной телеге своего старшего товарища. И воюют, и умирают...

И тогда - горсть земли на гроб друга, клятвы отомстить, каменные стелы на могиле, где покойный Вован или Колян изображен с мобилой в руке на фоне "Мерседеса"... Я всегда старался держаться подальше от ублюдочной этой романтики и людей своих удерживал и предупреждал от нее... Но жизнь - она причудливее и неожиданннее любой сказки, любого детектива... Вот разве что "хэппи-енды" в ней почти не случаются...

Был у меня друг не друг, а очень хороший приятель, сослуживец, волевой и толковый мужик, из отставных военных. Повстречал его как-то - бедствует человек... И не в том дело, что перебивается он с хлеба на квас, хотя и жили они с женой без всякого шика, на его скудную офицерскую пенсию плюс случайные приработки и на ее мизерную зарплату. Нет, силы и разум есть у него, а приложить их некуда - вот главная беда. Человек живет и понимает про себя, что со всеми своими опытом, знаниями, умениями не востребован обществом, вроде как напрасно живет. И озлоблен он при таком понимании на весь белый свет, и друзей вроде как стесняется, но держится... Взял я его к себе - золотой человек. Работы невпроворот, да и работа не сахар (оперативная, связанная с охраной одного из рынков), но справляется без замечаний. На зарплату не жалуется, к рукам ничего не липнет... Помурыжил я его месяца этак три в достаточно жестком режиме, присмотрелся, посоветовался и начал "выращивать". Через месяц после испытательного срока он у меня директор небольшой охранной фирмы, еще через три - директор другой, побольше... Года не прошло - он стал генеральным директором (а я президент) всей ассоциации, моя правая рука, наделен всеми правами, обязанностями и полномочиями. Зарплата - от души, очень хорошая зарплата, сравнимая с моей. Мало того - большую квартиру ему купил, на его имя, в полную собственность, в центре города почти, в старом фонде после хорошего, высококачественного (само собой - нами, фирмой оплаченного) ремонта... Мобилы, секретарши, загранкомандировки, представительские расходы - даже и не вспоминаю, это обыденность, по штату положенная...

Сам я по служебному положению достиг того, что могу себе позволить ездить и езжу без особых понтов: когда на "Волге", когда на "Ниве", разве что с персональным водителем, а ему - представительский "шестисотый" выкатили, чтобы виден был уровень и возможности возглавляемой им фирмы. Я, наверное, сам шляпой оказался в той ситуации, потому что допустил рождение проблемы и ее беспрепятственный расцвет и не просчитал заранее всех возможных последствий, но кто мог подумать, что человек с прожитым полтинником за плечами вдруг рехнется на почве благосостояния и собственной значимости?

А ведь рехнулся. Началось с малого: работа такая, что постоянно в руке то бокал, то рюмка оказываются и наш... ну... пусть будет Петр Петрович Петров... и наш Петр Петрович, как я заметил (и опять же - не сразу, к сожалению), не всегда мог притормозить в этом вопросе. Ладно, думаю, человек взрослый, сам разберется - не замечание же ему делать, над душой стоять? Но пока алкоголизмом не пахнет - дело терпимое, кто из нас без греха за пазухой?

Однако стали прорезаться вещи посерьезнее: Петру нашему Петровичу все больше нравилось руководить и все меньше хотелось быть руководимым, хотя выше его по положению стоял только один-единственный служащий на всю международную ассоциацию "БЕРЕЗА" - ваш покорный слуга, Игнат Александрович Федоров, то есть - я.

А как раз в то время у меня была очень горячая и важная работа: я организовывал и запускал в работу филиалы ассоциации в Москве, в других российских городах, в дальнем зарубежье, включая Швейцарию... Ну а все внутренние дела в "метрополии", в питерских конторах, - отдал в полную инициативу Петровича. Он и действовал по своему разумению и хотению.

Ни для кого не является секретом, что у каждого первого руководителя есть своя неформальная осведомительная служба: шофер, секретарша, старый сослуживец, рядовые сотрудники, приятель, уборщица, в конце концов... И вот чувствую я - пошел разрыв в информации, несовпадение: то, что я узнаю помимо моего доверенного лица, Петра Петровича, все чаще не находит отражения в его докладах мне. Кадровая ротация помаленечку, незаметненько активизировалась: те люди, которых я лично ставил на ключевые места, переместились на другие должности, а те, которые их сменили, завязаны целиком на Петровича и не испытывают ни малейших позывов быть откровенными со мною... Ну, до поры и это приходится принимать спокойно и терпеть, поскольку невозможно игнорировать законы бюрократической природы, приведу некоторые из них:

- Каждый "Первый" в своем деле стремится окружить себя людьми, преданными ему, и только ему.

- Каждый "Первый" вне зависимости от уровня образования, интеллекта и работоспособности считает себя вполне способным быть "Самым Первым".

- Заслуги и возможности каждого "Первого" всегда недооценивают, а лавры присваивают недоброжелатели и завистники.

- "Самому Первому" давно пора отойти в сторону и не мешать расти и работать ему, "Первому".

К месту вспоминается старый, но неплохой анекдот.

"Новый русский" едет, растопырив пальцы, на своем шестисотом "Мерседесе" по улице и вдруг видит, как в мусорном баке ковыряется его друг детства, ныне бомжующий. "Новый русский" всматривается - точно, это его дружок-одноклассник.

- Васька, здорово!

- Привет, Колян.

- Как живешь?

- Да хреново живу, третий день не жрамши...

- А ну, садись ко мне, поехали...

Повез его в сауну, ресторан, умыл, накормил, потом в ателье - одел, привозит в контору.

- Вот что, братка, есть у меня хорошая работа, но сам не успеваю. Видишь, два телефона и две кнопки?

- Вижу.

- Белый телефон зазвонит - ты на белую кнопку жмешь. Красный телефон зазвонит - ты на красную кнопку жмешь. Прибыль пополам. Возьмешься?

- Возьмусь, конечно. Спасибо, Колян, ты настоящий друг!

Через год-другой Васин знакомый вдруг встречает бывшего бомжа Васю возле модного клуба выходящим из новенького БМВ, в руках мобила, весь от Версаче, перстни, портсигар...

- Здорово, Вася!

- Привет, Витек.

- Как живешь?

- Да хреново живу...

- А что так?

- Дык... Как кнопки нажимать - так я, а прибыль пополам делить приходится...

Жизненный анекдотец, грустный весьма....

Я говорю - терпеть, но - с позиции разума и силы: организационно-правовая форма собственности, согласно действующему законодательству закрепленная в Уставе предприятия, в Учредительном договоре и иных правообразующих документах, дает мне заведомые преимущества перед любым наемным работником моего предприятия. Бывают, конечно, случаи, когда ключевые менеджеры уходят из фирмы, прихватывая с собой основной персонал, "ноу-хау" разного рода, клиентуру, деловые связи и оставляют собственнику хладный труп обескровленного предприятия... Но не будем пока отвлекаться, об этом мы поговорим позже, когда к слову придется... Так вот, с позиции силы я терпел и в качестве истинно первого лица чувствовал себя вполне уверенно, но интересы дела... дело, которое для меня синоним моей жизни, начало страдать. У меня было потом много времени и поводов вспоминать и анализировать чертов клубок событий и обстоятельств, послуживших причиной той драмы. Жажда стать маленьким Цезарем у моего выдвиженца Петрова усугублялась алкогольной жаждой, которая в свою очередь накладывалась на развивающийся диабет, который в свою очередь влиял (так мне объяснили врачи) на адекватность восприятия... А тут еще семейные страсти - жена изменила... Но результат смешения "веселых" этих красок все равно для меня удивителен, до сих пор непонятен: Петр Петрович повадился изображать из себя новорусского брателлу, благо все формальные возможности у него были! Крутость из него поперла, екарный бабай! Нет, все-таки удивительная штука - жизнь!...

Наступает вечер, заканчивается рабочий день, Петр Петрович уезжает домой. Дома, ближе к полуночи, вкусив коньяку и семейных проблем, он начинает осознавать, что негоже человеку его ранга и темперамента лишать человечество возможности лицезреть его, господина Петрова, во всем своем великолепии. Он вызывает охрану, садится в свой верный "шестисотый" с тонированными стеклами и начинает объезжать элитные злачные места.

Там он, пытаясь затмить графа Монте-Кристо, сыплет долларами и рублями, приглашает девочек за стол, отпускает остроумные, а главное громкие замечания в адрес других присутствующих, которые, кстати говоря, в подавляющем большинстве своем тоже не слесари-сантехники из ЖЭКа... Конфликты на ровном месте, как мне потом докладывали, происходили обязательно, в каждом ночном "турне", да и не по одному разу. Но у задиры Петра Петровича - личная охрана, которая тут же вмешивается и "решает вопросы".

Вот эта самая ночная жизнь затмила для него все остальное - семью, работу, здравый смысл, ответственность перед людьми и делом... Он "тащился", как уж по стекловате, от этих убогих символов своей значимости, а на дело и на друзей с коллегами наплевал, густо и откровенно...

В принципе, я не злоупотребляю контактами с масс-медиа, перед телекамерами не свечусь, даю интервью только в интересах дела; но, несмотря на это, в городе меня многие знают, имеют представление о характере и масштабах деятельности возглавляемой мною ассоциации. И, не скрою, до меня стали доходить... мягко говоря, недоуменные отклики. "Игнат Александрович, мы всегда знали вас, как человека серьезного и делового, но вот ваши коллеги... В частности, ваш заместитель, или кто он там у вас, очень странные привычки имеет..."

Мне бы отложить в сторону розовые воспоминания о совместной службе в прошлом и настоящем, забыть о его личных проблемах и решить вопрос принципиально и жестко, вплоть до увольнения по статье и с волчьим билетом. Или четко проконтолировать, чтобы он выполнил все, о чем договорились мы на последнем совещании. "Большое спасибо", наверное, я бы тогда, по горячим следам, не услышал, этого в реальной жизни не бывает, но... Эх, задним умом все мы крепки... Одним словом, вызвал я его "на ковер", побуцкал словесно, надеясь на его самолюбие, здравый смысл и чувство меры. Это было короткое и компактное совещание - он да я. Ну а зачем нам, мне коллективное судилище с коллективной ответственностью? Из моей прошлой жизни в нынешнюю я захватил с собой принцип единоначалия - очень, знаете ли, способствует быстроте и четкости принимаемых решений.

- В общем, так, Петя... Начудил и накуролесил ты достаточно, репутацию подмочил не только себе, но и фирме, и мне лично... Никаких "ну уж", факты говорю. Понимаю, болен, устал, семейные проблемы... Понимаю, говорю, потому что все мы люди-человеки и только Господь Бог без греха. Но я ценю тебя, Петр, всегда ценил и хочу, чтобы мы и впредь работали вместе. Для этого тебе нужно восстановить силы и волю. Мы отправляем тебя в длительный отпуск, сроком на год, причем с сохранением должности и оклада. Твоя же задача - пройти курс лечения по двум пунктам: диабет и зеленый змий. Одно с другим, кстати, как медицина утверждает, очень даже связано. Охрану с тебя я снимаю, "мерс" ставлю на прикол, поскольку сам пользуюсь им очень редко. Ты нам нужен, повторяю, мы тебя ждем. Хочешь - на охоту скатаем на выходные? Или по грибы? Поговорим на просторе, чайку из термоса попьем... Нет? Ну, дело хозяйское. Смотрим дружно на календарь - девятое число нынешнего месяца, десять часов восемнадцать минут. Все. Выздоравливай. Время пошло.

Ушел он, как водится, громко хлопнув дверью на прощанье...

Я как рассуждал: у человека на карту поставлено все - карьера, деньги, быт, самолюбие, гордость, в конце концов. Неужели этого мало, чтобы победить любовь к стакану и дешевым фейерверкам? Оказалось - мало. Петя держался-держался, да и недели не продержался: однажды вышел в ночь, без охраны и без машины - и уже больше никогда никуда не вернулся. Я, мы, узнали об этом не сразу, потому что супруга его уже приучена была к долгим и немотивированным отлучкам, да еще и злилась на него... ну и утешалась на стороне. Но звонит где-то через неделю: где, мол, Петр, почему дома не слышно его и не видно? На другом конце провода, у меня то есть в кабинете, немая сцена - я ведь ни сном, ни духом...

- Катя, он у нас в долгосрочном отпуске, десять дней назад я его видел в последний раз... - Слышу: нос зашмыгал, слезы закапали.

- Слушай, Катя, успокойся. Сейчас я распоряжусь - выясним, в чем дело. И сразу же тебе позвоню. Хорошо?

- Игнат, только обязательно позвони, не забудь, у меня сердце не на месте...

- Позвоню. В любом случае - не позднее сегодняшнего вечера. Пока.

Ну, искать для нас дело привычное. Я опять снял трубку, перезвонил Кате, его жене, подробно выяснил - когда ушел, во сколько, во что был одет, в какой стадии опьянения, что говорил... Потом вызвал кого надо, обрисовал ситуацию, вкратце, не нагружая подробностями, рассказал историю вопроса - и началось дознание. Водитель и охрана были расспрошены, по их показаниям наши ребята обошли все места, где он бывал обычно. Все мы перерыли. Да, появлялся, сначал в "Золотом Вегасе", потом сидел в своем любимом баре "Страус" (надо же - я и не слышал о таком. Впрочем, в барах и казино я слабо разбираюсь, люблю иногда поесть в "Демьяновой ухе", но еще лучше дома), потом следы исчезли. Исчез Петр Петрович, как корова языком слизнула. Но мы поиск продолжаем и круг дознания расширяем, вовлекая в него все новые силы. И вот тут-то мы здорово прокололись... Да что там мы - я, и никто другой, допустил главную ошибку. Докладывают мне по бухгалтерской линии: лежала в сейфе у Петрова оприходованная наличка, рубли и валюта, на общую сумму тридцать пять тысяч условных единиц, а теперь там пусто и денег этих никто не видел и ни по каким бумагам не проводил... О как! Разложил я у себя на столе все результаты наших поисков, сводки из ГУВД, из морга, из больниц, из гостиниц... Вспомнил наши треп-разговоры и понял, что Петя наш обиделся, взял наличку и уехал на Украину, откуда он был родом. Ну, что прикажете делать? Жаловаться в милицию? Отряжать гонцов на Украину? Пропесочить его в стенной газете? Я рассудил так, что при его привычке хорошо питаться надолго ему этих, больших в общем-то, денег не хватит и он неминуемо проявится. Пока будем вычитать из зарплаты, а там разберемся. С этим я и позвонил его жене. Успокоил, как мог, объяснил, предупредил, чтобы в случае чего просигналила нам... Она и успокоилась как будто, а все равно места себе не находит. Почти каждый день звонит, спрашивает... Вот ведь женское сердце - целого сыскного бюро стоит: нашли моего генерального директора, точнее - его тело, недалеко от Питера, в маленьком городке Ленинградской области, в пруду. Был он в той одежде, в какой из дому вышел, золотые часы на руке, перстень, портмоне с деньгами - доллары и рубли, не так много их и осталось, тысяч десять, если в рублях, но для уличных грабителей и это был бы солидный куш... Остальные деньги, которые из сейфа, он, видимо, еще раньше промотал...

И вот тут началась для меня "веселая" жизнь. Первое, что сделала Катя Петрова, узнав об этом, так это написала заявление, что, мол, это я, Федоров Игнат Александрович, сослуживец ее мужа, на почве неприязненных отношений и корыстного интереса "заказал" ее мужа, то есть, проще говоря, нанял наемных убийц, которые его и утопили, за деньги, либо по приказу. Следственные органы отнеслись к ее заявлению очень серьезно и начали "копать". Под меня, естественно.

Это был очень тяжелый год для меня. Мало того, что я теперь был вынужден тянуть оба направления, свое и за Петрова, так еще и сидел на работе и при всех телефонах безвылазно, чтобы и РУБОП, и следователь, и прокурор, и черт с метлой могли в любой момент до меня дотянуться, снять показания, вызвать на допрос или беседу, составить протокол... Мне ведь вовсе не улыбалось, чтобы жена и дети еще и по этому поводу за меня переживали. Мои бури и невзгоды - они мои, не для дома и семьи. Не для того я пуп и сердце надрываю, чтобы еще и домашние мучались общими ... Прощай рыбалка, никаких командировок, хотя без меня там дела буксовали, особенно в Москве...

И самое главное - человек погиб, с вывихом в мозгах, но ведь не чужой, столько лет вместе... И чувство вины - куда от него денешься, хотя формально и не виноват ни в чем...

Вот уж тут я на себе проверил эффективность моих юридических служб... Забегая вперед, отмечу: неплохо работали. Были и проколы, и недостатки, но в целом - грамотно работали, профессионально. Да-а...

Время идет, вот уже вроде абсолютно во всем разобрались, ни соринки темной в деле не осталось, вот уже его в архив пора... Опять вскрываются обстоятельства и все по новой, как по заколдованному кругу: вопросы, допросы, показания, протоколы... "Где вы были в ночь с... на..." "В связи с чем вами было отдано распоряжение о снятии охраны..." "Почему вы сказали жене Петрова, что он уехал в Украину? Какие у вас были основания так утверждать, и были ли они вообще?..."

Я уж не говорю о том, что под эту сурдинку проверки накатывали на все службы нашей Ассоциации беспрерывно, волна за волной. Одна уйдет, ан уже другая на пороге, а за нею следующая маячит... Вдова меня избегала первое время, но постепенно, по мере прояснения всех обстоятельств, проявила наклонность к общению, поскольку назрела для нее необходимость привести дела покойного мужа в порядок - деньги там, страховка, пособие, пенсия... Характер у нее твердый, нордический, смотрит мне в глаза без тени смущения, словно бы так и надо: сначала грязью облепить с ног до головы, а потом уже доверительно обсуждать деловые вопросы.

- Катя, - говорю я ей, - я ведь вам с Петром ничего плохого ни разу не сделал. Квартира, прописка, машина, работа, хорошие деньги... Ну никто меня не заставлял все это давать. Какой смысл был мне "заказывать" твоего благоверного? Ты хоть головой-то думала на эту тему?

- Всякое бывает, Игнат Александрович, сегодня друг, а завтра враг. Может, он тебе мешать стал или узнал много лишнего?

- Мне его пьянка и ваши с ним факультативные амуры мешать стали. Других работников я в подобных ситуациях просто с работы выгоняю. Зачем "заказывать"? Это же тебе не кино, а мы не ЦРУ и не мафия. А я ему время дал и слово, потому что он нужен был, работник ценный и человек не чужой.

- Наши амуры - это сугубо наше дело. Что тебе чужое грязное белье? Может быть, вы деньги не поделили, откуда я знаю? А пить он стал, между прочим, у тебя на работе.

- Но я на той же работе, а вот - не пью, Катя! И вот тот - видишь, с телефоном, тоже не пьет. И она, вон та, за компьютером, тоже меру знает. И ваше белье вы с покойным Петром сюда, ко мне на работу, принесли, а я вам не прачка. Так зачем мне его "заказывать-то" было? Вот что мне объясни?

- Много лишнего знал.

- Да он все знал, что я знаю, Катя! И не по любопытству, а по работе. Он же генеральным директором был, моей правой рукой... и левой, по совместительству.

- Ну, тогда не знаю...

Она - не знает. И все. И с легкой душой хлопочет о пособии и страховке. Живет уже с другим. Женщина она вполне ничего, плюс за собой следит. Сорок пять - баба ягодка опять... а у меня на кардиограмме словно черт сплясал... И вчера, и месяц, и два назад... Да-с... Наше общение с нею было мне в тягость, видеть ее не мог, но видел... и разговаривал исключительно корректно - дело есть дело... Но как личность, как человек в полном смысле этого слова она перестала для меня существовать отныне и навсегда.

Было еще одно обстоятельство, которое долго казалось мне необъяснимым и до которого никто не докопался, ни опера, ни следователи. Я сам только недавно все кусочки сопоставил... Теперь уже не докажешь, а все сходится. Буквально за несколько дней до исчезновения Петра головной офис наш сгорел - прекрасный подарочек к Новому году! Мы, конечно, застрахованы были по самую макушку, да и офисов у нас по городу - не один и не два... Да и не три... Но этот был центральный и причину пожара ну никак не могли обнаружить. А представьте, какая "реклама" для нас: сгорел центральный офис у Ассоциации "БЕРЕЗА", которая обеспечивает клиентам весь спектр услуг по безопасности, в том числе и пожарной. Хлебнули, что называется, сраму досыта, в газетах о себе почитали (материалы явно заказные, но, как легко можно догадаться, не нами заказаны), однако и выводы сделали на будущее, теперь уже такого не повторится, ручаюсь... Ладно, списали на неисправную проводку, хотя ни одного явного следа так и не нашлось. Противопожарная наша служба получила от меня полной мерой, что полагалось, кое с кем пришлось расстаться... А я теперь, грешным делом, вспоминаю все показания сотрудников (сам я в отъезде был) и думаю: Петя одним из последних уходил и основной пожар у него в кабинете был. Сейф уцелел, бумаги его сгорели, а недостачу денег установили по бухгалтерским документам, все финансовые документы и проводки дублируются ведь и неоднократно... Но этот вывод остался со мной, дай Бог, чтобы я ошибся в своих предположениях.

Уже немало времени с той поры прошло, а я все вспоминаю, все перебираю - где я был прав, где неправ... Эх, хорошо бы вот так прийти к всезнающему мудрецу да спросить совета, а еще лучше - сделать это заранее, пока гром не грянул. Во всех нас просыпается порою потребность спросить совета и поступить согласно ему, сняв с себя бремя принятия решений и ответственности. Но, увы, в пределах своего бизнеса, своего дела я и есть тот самый "мудрец", мое слово последнее и все побочные эффекты на мое сердце ложатся.

Удивительный эффект приглашенного мудреца, как я это называю. Вот, например: по какому-нибудь делу в фирме "Застава" случился сбой, и серьезный. Местные командиры бились, бились, да чуть и сами не разбились ну не знают, как действовать дальше, не зна-ют! Сидеть сложа руки нельзя, что делать - непонятно. "Эх! - говорит ответственное лицо из фирмы "Застава", - придется к Игнату идти. Будет всем нам "бо-бо", но зато проблема решится". Мною, значит, злым, но мудрым Игнатом проблема решится! Как будто эти решения мне из космоса присылают! Чувствуете: им-то всегда есть куда обратиться в крайнем случае. А мне? Я ведь, бывает, точно так же смотрю на проблему, как баран на новые ворота и не представляю, с какого боку к ней подступиться! Но им, сотрудникам моим, есть куда сплавить дурной вопрос, то есть вверх по инстанции, а мне - не-ку-да.

Бывают, впрочем, случаи, когда и я принимаю по своим делам вердикты постороннего арбитра, бывают... Однако и здесь потом на дядю не кивнешь, если ошибка выйдет...

ГЛАВА 10

Не помню, кому из нас - мне или Фазеру-Капо - первому в голову пришла мысль о постороннем арбитре... Мне вовсе не улыбалось устраивать для своих ребят бандитские игрища, под пули их подставлять. Не потому, естественно, что они малохольные хлюпики с кабинетным опытом, - ребята у нас крепкие и рисковать умеют (но не любят, а кто нормальный любит, особенно если речь идет о жизни и здоровье?). Нет, просто у них, у этих, своя жизнь, бандитская, а у нас своя, производственная, если так можно выразиться. Да и Фазеру перестрелки поперек печенки: и так уже, наверное, примелькался на кладбище, "сотрудников" в последний путь провожая. Он бы и рад уже закончить дело, но отступать с умом надо, иначе не поймут.

Вот Лёва, о котором я уже рассказывал, он в своем бурном прошлом не чурался бандитского промысла, но тоже философски высказывался на тему профессионального размежевания. Там, правда, речь шла о взаимоотношениях между "законными" ворами и бандитами.

"Вор - он должен воровать, а мы... своим делом заниматься"...

Когда зашумели новые времена и бандитские формирования появились во всех городах и весях страны, воры, которые в законе, урки старого замеса, поначалу оказались в стороне и не при "новых делах". Однако довольно быстро они сориентировались, перестроились и сумели идеологически подчинить или заставить с собой считаться крупные бандитские шайки. Не всегда, но в большинстве случаев это у них получилось. Исключение составляли таджики-наркопродавцы, чечены (но это пока война первая и вторая не грянули), бандиты из бывших ментов (их презирали все - и бывшие коллеги, и нынешние) и всякие случайные отморозки. Почему так случилось? Долго рассказывать, много причин и факторов, очень много, но вот вам один: крутой бандит попадает за решетку, где царствует "воровская идея", за которой опыт многих десятилетий и миллионы подданных по всему Советскому Союзу, ныне СНГ. Там тебе не лохи с дрожащими поджилками: брякнешь басом невпопад - в лучшем случае убьют. И убивали, и "опускали"... Адвокатов нет, кулаки и баксы - там не главное. Иди потом, показывай прокурору развороченную задницу... Добавлю: когда Александр Гуров на заре перестройки писал статьи о новых бандитах и "мафиози" - "Лев готовится к прыжку", "Лев прыгнул" - он либо сам не понимал, либо утаивал понимание того, что настоящий, большой лев давно уже прописался за решеткой, а имя ему - Советская Уголовная Организованная Преступность, рожденная еще на заре советской власти, в Соловках, вскормленная и взращенная ГУЛАГом, да так вскормленная, что до сих пор в мире нет сравнимого по масштабам аналога, ни на Сицилии, ни в Колумбии, ни в Китае с Японией... И она легко подмяла под себя и переварила новые ОГП (организованные преступные группировки). Ну я отвлекся... Так вот, так уж случилось, что до середины 90-х годов воровские позиции в Москве были очень сильны, а в Санкт-Петербурге, напротив, весьма слабы. Рассказывают, что воры даже грозились объявить Питер "красным" городом, поскольку местные бандиты не чтят воровских традиций и не желают отстегивать в общак от прибытков неправедных... Это была серьезная угроза для тех, кто мог попасть за решетку с клеймом отморозка из "красного" города. Позже ситуация стала меняться, сначала "казанские", потом остальные стали понемногу "прислушиваться" к воровским советам, отстегивать в этот самый общак (проще говоря - дань платить)... Однако Лёва, хоть и не конфликтовал с ворами, но и на тесный контакт не шел: "каждый должен своим делом заниматься"...

- ... ну а ты как считаешь, кто нас может рассудить? Говорят, Мамука Сван в городе...

- Ты что, Игорь, с "пиковыми" дружишь?

- Да нет... Ну а кто еще? Кого ты знаешь?

- Я многих знаю. Всех перечислять?

- Ну, из тех, кому можешь поверить?

- Рёвыча можно.

- Я его совсем не знаю, издалека видел два раза. Фофу Большого, а? Фофу Иваныча? Подходит? Мы его знаем, он нас знает.

- Не подходит. Дурак он и психопат.

- Пожалуй... А Лёву Веселого знаешь?

- Льва? Знаю. Так он, вроде бы, от ваших отошел?

- Это не твоя и не моя забота. Так знаешь? Ему доверяешь?

- Я - вполне. А ты?

- Да, иначе бы не предложил.

- А что же ты - то Мамуку какого-то, то Фофу Иваныча?...

- Это я думал вслух. Ну так?..

- Договорились.

Вот так война прошла стороной, и мы с Капо обратились за арбитражем к третьему лицу, который одной ногой в темном бандитском прошлом, а другой в светлом предпринимательском настоящем...

Стал человек предпринимателем: этот, предположим, банными вениками торгует, этот частную клинику открыл, я - в сфере обеспечения безопасности граждан и организаций работаю. Да и не работаю, если по большому счету, а живу своим делом, и в материальном смысле и вообще, с головой окунулся. В этом и заключается разница между человеком наемного труда и тем, кто прикован к своему делу, как... как к собственной грудной клетке... или к каторжанской тачке.

На себе испытал и много интересного открыл: оказывается, политэкономия, социальная политика и психология очень тесно связаны между собою. Жил себе и жил на свете я, Игнат Александрович Федоров. Пришла новая эпоха, и я открыл дело, которое выросло потом в крупную, разветвленную, мощную детективно-охранную ассоциацию "БЕРЕЗА". Международную, напомню, с филиалами в дальнем и ближнем зарубежье. Работаю много и получаю... тоже, в общем и целом, прилично. Тратить почти некогда, кроме как поесть-попить, но на это дело - чтобы тратить, - у меня есть жена, да и дети подрастают вместе с потребностями.

Работаю, конечно же, не один: сложился коллектив, включающий в себя четыре, как минимум, уровня иерархии, в отделе кадров счет трудовым книжкам на сотни идет, а еще десятки людей на разовых договорах годами сидят... Мне бы мечталось, чтобы все в фирме вламывали с той же интенсивностью, что и я, но так не бывает и поэтому - по зарплате и труд, по труду и зарплата, хотя на малые оклады наши люди не часто жалуются... Порядки у нас в фирме жесткие, требования - высокие, но разумные, как я считаю, не нравится - не ешь, ищи другое место. Фирма - она ведь, как прямое зеркало, довольно точно отражает особенности своего хозяина, потому что создавалась и развивалась, что называется, под него, под своего родителя. И в этом я не вижу ничего предосудительного - если хозяин плох, то и фирма недолговечна, лопнет и рассыплется в гумус, уступая место под солнцем более удачливым и умелым. "Форд" иначе ведет свои дела, нежели "Крайслер" или "Дженерал моторс", не говорю хуже, там, лучше, но иначе, хотя, казалось бы, такие крупные корпорации, где в каждой миллионы акционеров-совладельцев, а наемные менеджеры ни сном ни духом не напоминают отцов-основателей, должны нивелироваться в методах ведения бизнеса до полного тождества, не считая "лэйблов" и "брэндов"... А вот отличаются и даже культивируют свою самобытность, непохожесть на других. И в Штатах так, и в Японии; теперь вот до нас докатилось: всяк стремится подчеркнуть свою независимость и "ниначтонепохожесть" - и крупные конторы, и мелочь...

Что там будет после меня - сохранится ли дух фирмы и сохранится ли она сама? Бог ведает... Надеюсь, до этого еще очень далеко, я собираюсь долго еще работать. А пока я определяю политику фирмы, сиречь ассоциации, и не устаю удивляться столь тесной связи экономики и психологии...

Рассказываю типовой случай. Работает у нас чуть ли не с первого года сотрудник, руководитель среднего звена, занимается охраной и под началом у него... когда два человека, когда двадцать, в зависимости от характера поставленных задач.

Сотрудник толковый - плохие редко попадаются, и долго мы их не держим у себя. Он, как я уже сказал, работает давно, с первого года, и в этом его преимущество, поскольку он делом доказал свою преданность фирме, рабочие качества, надежность, которая не нуждается в проверке на детекторе лжи, или - по научному - на полиграфе (все вновь приходящие такую проверку обязательно проходят, а "старичкам" привилегия - только по желанию, если вдруг любопытно станет), и которая - также неотъемлемая часть того, что я называю рабочими качествами. Но это его преимущество - стаж - сыграло с ним скверную шутку, едва не лишившую его рабочего места. Работал он, работал и стали доходить до меня слухи, что Федор (имя условное, конечно, а человек реальный) все чаще заводит с коллегами политэкономические беседы, а именно обсуждает проблемы прозрачности фирмы в части ее прибыльности, а еще конкретнее - о том, как и кем сия прибыль распределяется! Газет, понимаешь, начитался, телевизионных передач насмотрелся. Я человек прямой, хотя и не для всех открытый, пригласил его на разговор - чайку попить, обсудить кое-какие животрепещущие вопросы. Секретарша чай-сахар принесла, печенье; Федор доволен, что с "самим Первым" чаи гоняет, но и насторожен: и покрупнее люди неделями встреч добиваются, а тут - сам пригласил. Я ему без предисловий о жене и здоровье:

- Федор, - говорю, - что ты там об участии в прибылях проповедывал?

- А, тебе уже доложили?

- Естественно. Теперь хочу из первых рук послушать.

И тут наш Федор стал выкладывать, что у него в душе накипело, да такое понес, что у меня чуть ноги не подкосились, и я едва не грянулся оземь, хладный и бесчувственный, хорошо - вовремя вспомнил, что уже сижу за рабочим столом, у себя в кабинете напротив Феди. Оказывается, поскольку дело вместе начинали, с нуля, с хромого стула в ободранной комнатенке, поскольку недопивали и недосыпали, а что ели - то с одного котелка и чуть ли не одной ложкой (это он теперь так думает, что вместе недопивали-недосыпали, а я-то помню - чей день был ненормирован, кто из нас оклад получал, а кто деньги видел "по остаточному принципу" - в смысле, что останется после нужд насущных... Но об этом я чуть попозже выскажусь...), значит, и дело, в смысле фирма, у нас общее и все должны участвовать в распределении прибыли, согласно коэффициенту трудового участия, который должен устанавливаться на собраниях трудового коллектива, который должен избрать своего председателя и собираться ежемесячно, и каковые (коэффициенты трудового участия, КТУ) должны неукоснительно устанавливаться для всех, в том числе и для меня, Президента Ассоциации. Сама же должность Президента также "должна стать выборная", другое дело (это все Федя излагает), что мне можно не волноваться, потому что я, Игнат Александрович Федоров, самый подходящий и внеконкурентный глава и никто в трудовом коллективе не мыслит в этой роли никого другого.

Оп-паньки! Интересно, ничего не скажешь... Я не перебиваю, слушаю о том, что у Федора есть, оказывается, опыт и в профсоюзной работе, и председателем трудового коллектива... Чувствую - давление у меня поднимается, поднимается... - но и человеку надо дать выговориться.

- Федор, достаточно, друг ты мой дорогой, достаточно. А скажи: какие организационно-правовые формы хозяйствования ты знаешь, помимо государственного предприятия?

- Профсоюз, - отвечает Федя уверенно.

- Вот как??? Ну а еще?

- Кооператив.

- А еще?

- Ну... Наверное, еще какие-то есть, черт их разберет.

- А закрытое акционерное общество, открытое акционерное общество, товарищество с ограниченной ответственностью? Индивидуально-частное предприятие? Или ассоциация предприятий всех этих и иных форм собственности?

- Это все Гайдар с Чубайсом нам внедрили по подсказке ЦРУ, чтобы развалить экономику России. А Ельцин-алкаш и рад стараться...

- А мы, барашки безмозглые, все сразу и клюнули на приманку, во главе с ренегатом и алкашом Ельциным. Нет, Федор, давай-ка не рассуждать о политике, это будет неравный разговор, поскольку я в ней ничего не понимаю, а вернемся к нашим делам. Переубеждать я тебя не вправе, да и времени на это нет, а свое мнение выскажу. Хочешь его услышать? - Федор почуял мое настроение, но головой утвердительно и с готовностью затряс: хочет.

- Время товарищей Ленина и Брежнева безвозвратно прошло, а товарища Зюганова - никогда не наступит. Мы теперь живем при капитализме, это очень хреновая общественно-политическая формация, особенно в нашем родном российском исполнении, но лучшей... помолчи, ради Бога, ведь я тебя не перебивал, но лучшей, как показывает опыт этого столетия, прогрессивное человечество еще не придумало. Эксперимент Маркса меня не убедил, да и Фидель Кастро - та еще штучка, как выяснилось. В очередь за вареной колбасой по два рубля двадцать копеек за кило я больше не встану, потому что она у нас не дефицит. А из дефицита в стране остались только деньги и рабочие места. Понимаешь, Федор? Да, мы вместе начинали. Но ты и в отпуск регулярно ходил, и сверхурочные тебе оплачивались неукоснительно, и что такое бессонная неделя перед очередной выплатой зарплаты - тебе неизвестно было... Ты просто служил, в смысле - на службу ходил, регулярно и в непогоду, трудился добросовестно... А я служил делу, да и вам всем заодно, я из жил рвался даже по воскресеньям, я сердце свое сажал - и успешно, как выяснилось, чтобы у тебя с пятницы по понедельник вообще голова о службе не болела... Теперь тебе захотелось распределять "совместно достигнутое"? Понимаю, дело житейское и социально очень привлекательное. Но не для всех. Я голосую против распределения и мой голос - решающий, дорогой Федор. Как товарища и соратника я тебя очень и очень ценю, а как капиталист предупреждаю: будешь еще полоскать языком в прежнем режиме - вылетишь с работы и потеряешь разом оба современных дефицита: деньги и службу, ведь работу по профилю найти нынче трудно, а с твоей привычной зарплатой - еще труднее. Ты понял меня?

- Понял. - Волком смотрит Федор, но спорить остерегается, о российских "дефицитах" имеет представление, навидался.

- Ты можешь сколько душе угодно читать газету "Послезавтра", в которой, кстати, трудовой коллектив тоже не имеет права голоса, и газету "Красная Правда", принадлежащую иностранному капиталу, можешь проконсультироваться у юриста, в любом случае тебе скажут и ты поймешь, что сегодня будет по-моему, а по-твоему - нет, не будет, пока не грянет мировая революция. Извини, что оторвал тебя от работы, пока. Захаживай, если что, в полночь-заполночь, как к Чапаеву, раньше не получится - ты-то ведь имеешь границы рабочего дня, а я нет, проклятый профсоюз не защищает мои права на нормированный рабочий день. Впрочем, Федор, пока я у руля - профсоюза у нас не будет, как и председателя трудового коллектива. Счастливо тебе, работай... Стой. Еще вот над чем задумайся, Федор: я твою работу смогу худо-бедно выполнять, а ты мою - нет. Если не веришь - сам попробуй организовать себе дело, с профсоюзом и трудовым коллективом во главе...

Проводил соратника... Отнимать и делить - вот лозунг и арифметика поборников социальной справедливости, еще со времен Спартака и Кондратия Булавина. Прибавлять и умножать - эти математические излишества от лукавого, от ЦРУ с Моссадом. Я хорошо работаю грузчиком, и он хорошо работает генеральным директором - так почему оба хорошие работники, а получаем не поровну? Несправедливо, понимаешь ли... То ли дело в советское время! Помню, однокашник мой после "Можайки" пошел по ученой линии, очень башковитый был парень (сейчас в Норвегии, в длинной командировке, преподает), попал работать в Академию наук, так он рассказывал... Это еще в советское время было. На партсобраниях выделялся боевитостью пролетариат, типа уборщиц с незаконченным начальным образованием: она, де, мол, мать троих детей, потомственная блокадница, работает, не разгибая спины, а эти, в чистеньких костюмчиках да халатиках, курят где попало, свет жгут, сидят допоздна, работать мешают. Поэтому путевки за границу (или там еще какую распределительную чуму) нужно давать тем, кто их горбом заработал и имеет безупречную пролетарскую родословную, а не белоручкам в беленьких халатиках... И слушали их, и прислушивались, и давали - как же, рабочий класс... Нет, я не вознесся, не зазнался и не вышел. И не против рабочего класса. Но если рабочий - наладчик высокотехнологичной линии, или инструментальщик, или там лекальщик, токарь высокого разряда, шофер первоклассный, и т.д. и т.п. - то это специалист. Такого и в советское время, и сейчас с руками оторвут, ибо людей с профессией и головой всегда и везде нехватка. Такой, кстати, и сам себе цену знает и социальной демагогией не занимается, потому что - при деле. А если ты весь рабочий день тару из угла в угол катаешь или на подсобных работах пенсионный стаж вырабатываешь - то можешь не трясти передо мной трудовыми мозолями, мне абсолютно не интересно на них смотреть.

И о профсоюзах у меня свое мнение имеется. Да, нужна обратная связь между работником и работодателем, чтобы первые без меры не надрывались, а вторые не зарывались. В эпоху дикого капитализма на Западе такую функцию профсоюзы и выполняли: организованно защищали интересы работников наемного труда. И во что это выродилось? Читаю: профсоюз складских рабочих в какой-то Хрено-Йоркской губернии американского уезда выступает против планов руководства компании переоборудовать систему хранения грузов, поскольку автоматизация и компьютерный учет лишат рабочих мест членов этого профсоюза... Это же луддиты, братцы, это же мы проходили в школе - двести лет с тех пор прошло... А недавний топливный кризис в Европе и во Франции в частности? Водители бастовали, денег требовали. Им дела нет, что повышение зарплаты в требуемых объемах сделает бессмысленной саму перевозку грузов, вынь да положь!.. Рэкетиры, ублюдки, мать их за ногу. Привыкли они вымогательством защищаться от дискомфортов, дабы работать по способностям, а жить на уровне мировых стандартов! В тот раз здравый смысл возобладал, заглохла забастовка, а как там дальше будет - не знаю, это их страна, их проблемы.

Нет уж, возможно, я ошибаюсь, предположим, что не Аристотель и не Адам Смит, но надеюсь, что обратную связь у себя в конторе сумею обеспечить и без профсоюзов. А их зачатки буду выпалывать беспощадно.

Н-да, без философии нынче и в бизнесе не обойтись. Вот возвращаюсь я к нашему с Федором разговору. Мой труд, я считаю, сродни труду музыканта или шахматиста: постоянно приходится учиться, постоянно держать себя в форме, постоянно придумывать новое и шлифовать проверенное временем старое. При всем при этом результат тебе не гарантирован, никто в конце недели или месяца не обязан встречать тебя с пухленьким конвертом в руках. И вдобавок ежедневно ты должен руководить людьми, разруливать бесконечные накладки и особо следить, чтобы ежемесячно эти самые конверты бесперебойно попадали в руки адресатов - членов возглавляемого тобою коллектива. А что хорошего взамен? Многое, не только деньги. Коллеги-музыканты меня поймут...

"Попробуй, Федор, сам организовать...". А ведь и такое бывает.

Живет себе на свете благополучная фирма, торгует рекламными роликами или помидорами - профиль в данном случае не важен. Команда менеджеров подобралась дружная, энергичная и мозговитая и дела идут в гору, с каждым днем все лучше. Но в этой фирме руководство и владельцы - разные люди. Одни вкалывают до седьмого пота и очень прилично получают за свой труд, другие, которые владельцы, - совсем не работают, либо заняты иными проектами, к деятельности данной фирмы не имеющими никакого отношения. И вот в команде менеджеров постепенно прорастают настроения, присущие угнетенному классу: мы работаем, а они получают! Разве это справедливо? Нет, конечно, не справедливо, и, стало быть, существующее положение вещей не худо бы изменить в пользу трудящихся. Революционные настроения потихонечку созревают в конкретные планы. Если контрольный пакет или львиную долю владения фирмой не выкупить, не выманить, не оттягать, следовательно - что? Да, следовательно, можно организовать собственную фирму и перекачать в нее все наиболее ценное из старой, "несправедливой" конторы. Я уже, помнится упоминал о подобных случаях...

И перекачивают. Иные, кто от жадности и нетерпения потерял осторожность, идут на прямые хищения, то есть перекачивают непосредственно капиталы. Они сильно рискуют свободой, деньгами и репутацией, хотя, бывает, и это им сходит с рук. А другие, кто подальновиднее, обставляют перекачку "крови" элегантнее и практически безо всякого риска судебных и иных разборок: команда знает, как нужно фирмой управлять. Команда включает в себя не только головку "заговорщиков", но и сложившийся рабочий коллектив, по роду деятельности составленный менеджерами, а потому и преданный им, а не далеким абстрактным владельцам, - бери и пересаживай на другую почву, как розовый куст, целиком. Все оперативные деловые и дружеские связи, от поставщиков до потребителей, - у команды в руках, в лаптопах и в телефонных книжках. Остается только переключить все потоки и каналы, заручиться на первое время кредитной поддержкой (кредит в данном случае - это и деньги, и доверие, и протекционизм, и многое другое) коллег и смежников - и дело в шляпе. Собственники проснулись, а в их фирме только ветер гуляет по пустым кабинетам и цехам...

Такое бывает, и еще как бывает, и на сытом, обленившемся Западе, где снаружи все чинно-благородно, а ковырнешь - как у нас, многогрешных и голодных... Вот она - пресловутая дилемма собственника-капиталиста: или сам воз волоки, или будь готов, что его распрягут другие люди в свою пользу. Иной делец скажет: на хрен мне в стороне стоять - менеджеры должны быть при мне и под контролем, а уж с работой я управлюсь. Реально, разумно. Однако, если фирма разрастается до определенного уровня, мозговой и управительный центр, состоящий из одной головы, становится тормозом, и чем крупнее и многопрофильнее фирма, тем тормоз губительнее - ни один музыкальный инструмент не заменит оркестра, ни одни дирижер не сумеет дирижировать десятью оркестрами разом. Старина Форд, книги которого я с удовольствием и пользой штудировал, был гений в мире автобизнеса, но и он под конец жизни превратился в тормоз (или в "то2рмоза", если говорить на языке моих детей и их сверстников) своего дела. Реальность, от которой не уйти, но с которой никому не хочется мириться. Как же быть в таком случае, как смотреть в послезавтра, если там клин, и тут клин: там обманут и обчистят, а не обчистят - сам загубишь?

Чудес на свете не бывает, лекарства-панацеи от всех бед также не существует, но пытливая мысль человеческая, на наше счастье, на месте не стоит. В свое время, давным-давно уже, если по российским меркам считать, появилось в прессе такое словечко - "брэнд". Новое время много этих слов в наш язык воткнуло: спонсор, ваучер, дефолт, файл, интернет, рэкетир, перформанс, менталитет, блокбастер... Брэндом я заинтересовался конкретно. Брэнд - это, как я для себя понял и вам пересказываю, марка, репутация, имя - для фирмы, для банка, для газеты... ну и так далее. Сначала фирма работает, чтобы продукция ее стала брэндом, потом признание, репутация, этот самый брэнд работают на фирму, приносят ей прибыли, делают ее положение стабильным в бурном море бизнеса. Брэнд - это гарантия качества, сервиса, надежности. Если брэнд - значит можно не беспокоиться, что тебя надуют и подсунут гнилье или тухлятину. Брэнд - значит можно спокойно платить дороже, чем за нонейм, оно окупится. Нонейм? Ах да, прошу прощения, "нонейм" - слово почти противоположное по значению слову "брэнд": товар или фирма - неизвестные, может быть, и очень хорошие (а чаще посредственные), но еще себя не зарекомендовавшие в глазах потребителя, репутация у них не устоялась. Мечта каждой фирмы или товара нонейм стать брэндом. И тщеславие тут ни при чем: рыночные успехи брэнда - по определению - несопоставимо выше. А если вдруг, как это редко, но бывает, нонейм обрел коммерческий и рыночный успех - он становится брэндом. Такова судьба компьютерной операционной системы Windows, фирмы "Майкрософт", торговца политическим пиаром Глеба Павловского, лекарства "виагра"... Сила брэнда очень велика, что особенно хорошо можно проследить на примере всем известной газеты... газеты... "Комсомольская истина", так она кажется называется. Несколько лет назад, в результате внутренних конфликтов, газету почти в полном составе покинул весь ее цвет, все те, кто делал газете популярность, любовь читателей и миллионные тиражи. Бунтари учли все: квалификацию, имена, связи, опыт. По их разумению, у газеты остался только логотип и советские ордена наверху первой страницы, слева, а все остальное - любовь читателей и сами читатели, тиражи, популярность - должно было переместиться вместе с коллективом в "Сверхновую газету". И действительно, в пределах Садового кольца "Сверхновая" достаточно известна, она выжила, имеет свою аудиторию, рекламодателей, союзников, врагов - все как положено. Но ее масштабы не сравнить с "комсомолочкой" и ее тиражами. Брэнд! Первое время после кадрового исхода миллионы читателей брали газету по привычке, рекламодатели также не могли игнорировать подтопленную, но все равно суперраскрученную рекламную площадку, и платили и помещали рекламу. Под знамя брэнда на освободившиеся места подтянулись другие авторы и редакторы, тоже талантливые и квалифицированные, - и похорон не состоялось! Брэнд превозмог и невзгоды, и "революцию". Тот же самый "Форд" в сороковые годы переживал упадок настолько глубокий, а конкуренты - "Дженерал Моторс" в первую очередь - стали настолько сильны, что очень многие заранее похоронили фирму покойного автомобильного короля и его бездарных наследников. Но выжил "Форд" и процветает, и во многом именно потому, что он - "Форд". А компьютерная фирма "Макинтош"? Фирма, которая в лучшие годы одна держала 10 процентов мирового рынка персональных компьютеров, а потом вплотную подобралась к перспективе полного исчезновения? Супербрэндовая марка, славное прошлое, свежие идеи новых менеджеров, любовь и признательность миллионов и миллионов пользователей - помогли выжить и обрести фирме прежнюю мощь и популярность.

Наверное, мой практический и конкретный интерес к слову "брэнд" - это своего рода открытие велосипеда, через которое проходят многие предприниматели, достигшие определенного уровня и масштаба. Ну так что с того? Я понял для себя, что брэнд - очень полезная и перспективная штука, которую не худо бы аккуратно привить на родное древо. "БЕРЕЗА" - должна стать брэндом нашей отрасли, и костьми лягу, но добьюсь этого. Я буду работать на брэнд, а брэнд будет работать на меня. Тут нет места сантиментам: деловая жизнь - штука меркантильная и жесткая, упадешь затопчут. Но есть в этом некая высшая справедливость. Ведь взять то же самое советское прошлое и его методы хозяйствования. Куда ни посмотри, за редким исключением, всюду одинаково и просто: заколачивают микроскопом гвозди и вешают объявление: "Вас много - я одна". Магазин это, или гостиница, или кастрюльный завод - у всех сверху задача поставлена: жертвовать собой, преодолевать, терпеть временные лишения - на благо всего общества. А премии платили и давали ордена с переходящими красными знаменами как раз за обман и очковтирательство. В реальной жизни большинство советских людей слушали партийные проповеди и пропаганду, а поступали наоборот, "против шерсти", оставляя лозунги для рапортов и демонстраций. Гораздо честнее, на мой взгляд, разрешить человеку (взрослому, разумеется, и дееспособному, здоровому) самостоятельно биться за собственное светлое будущее в рамках закона и в пределах самого этого общества, не ожидая от него халявных милостей. И тогда на деле, а не в партийных кличах твое будущее будет зависеть от благополучия окружающих. Улыбнулся клиенту, сделал для него то, что ему надо, и на приемлемых условиях - значит, и сам, за свои заработанные, вправе рассчитывать на сервис, улыбку и качество. Платишь налоги - вправе дернуть министра или губернатора за ухо и спросить: как и где работают мои деньги, долго ли вы, господин хороший, собираетесь за мой счет языком болтать, вместо того чтобы работать, как подобает хорошему слуге из хорошего дома?..

Фантазирую? Нет, предвижу... Другие страны живут нормально - и мы сумеем.

А пока, конечно, до белого смокинга в рабочее время - очень далеко, всем нам и мне, Игнату Федорову, в том числе.

ГЛАВА 11

Наша работа может быть очень разнобразной, как по профилю решаемых задач, так и по способам их решения, главное, чтобы она была эффективной. Эффективной - значит с положительным результатом для заказчика и для нас, без крови, по возможности - без грязи, а еще лучше, когда не только дух, но и букву закона соблюдаем... Бывает, конечно, и наоборот... Крови нет на мне и не было никогда, но что касается грязи... Купался, валялся... Или, скажем, адвокаты наши, кудесники права, делали для заказчиков почти невозможное, и тех освобождали прямо в здании суда, хотя, если смотреть неискушенным оком, сидеть им не пересидеть... Но буква, буква несовершенного нашего законодательства позволяла нашим юристам отмывать добела таких монстров... А что, казалось бы: совесть чиста, буква закона соблюдена, все решения - в пределах правового поля, гуляйте, милостивый государь, потому что, как выяснилось, на фотографии запечатлено не то, как вы ножик в живот сунули, а наоборот - как вынимали его оттуда, пытаясь помочь жертве... Все претензии - к недостаточной квалификации следственных органов... М-да... Так вот о грязи: мы с Капо решили обратиться к третейскому судье, ни в одном официальном справочнике не зарегистрированному, если не считать судебных архивов и оперативных картотек. Грязно, вам кажется? Быть может. Но грязь эта не на крови замешана, и я лезу в нее, чтобы спасти хорошего человека и при этом обойтись без гробов и слез.

Лева согласился и однажды утром мы, обе тягающиеся стороны, предстали перед ним, в его кабинете, который он любезно предоставил нам для решения возникшей проблемы. Капо сдуру попытался было настоять, чтобы и Серега Воронин лично там присутствовал, но это он сгоряча, на что ему дружно намекнули все, включая меня, самого Леву и соратников Капо...

- ...Решение будет принято сегодня и здесь. Согласны?

- Да.

- Согласны.

- Обе стороны добровольно принимают и исполняют решение. Согласны?

- Само собой.

- Да.

- Тогда слушаем по очереди. Давай, Фазер, с тебя начнем...

Арбитром быть дело нелегкое и очень ответственное, поэтому, помню, Лева тогда не постеснялся заломить с меня и Капо приличные денежки...

Но и делом руководить - не руками водить, тоже очень тонкая материя...

Вторник энного месяца недавнего года. По плану моему, канцелярией на секунды расписанному, я работаю в центральном офисе со своими финансовой и юридической службами и принимаю иногородних гостей. Но по другому плану, до поры сокрытому от народа, сегодня я инспектирую те или иные подразделения нашей ассоциации, объезжаю владения, так сказать. Мои замы, помощники и секретарши срочно бросаются латать дыры и закрывать бреши, вызванные внезапным нарушением распорядка моего рабочего дня, а я смотрю в записную книжечку, в собственные каракули и закорючки и говорю водителю: в "Шершень" давай, на Васильевский...

- Здравствуйте, Игнат Александрович! Вот уж не ждали, как говорится! А мы тут...

- Привет, Юра! Вижу, вижу, здоров, руку расплющишь. Я сюда по дороге почти, в гости заскочил... Не помешал?..

Четверо их за столом: Юрий Петрович и его сотрудники. Из-за двери я слышал, с каким энтузиазмом они переругивались. Ну, это дело рабочее, не в храме на богослужении...

- Нет, что вы! (Это они хором.) Сидим, думаем, проблемку грызем.

- Грызите. А я с вами посижу, послушаю умные речи, не обращайте на меня внимания, товарищи командиры... Пусть только чайку нальют.

- Один момент! Лена... Мы тут, Игнат Александрович, по тому займу работаем, по "постанове". (Вот именно, поэтому я и здесь в гостях. Проблема наших клиентов стоимостью в полмиллиона условных зеленых единиц. Наблюдать я наблюдаю, но не вмешиваюсь.)

Когда я вошел - они, естественно, встали, Юрий Петрович вышел из кабинета распорядиться поодаль от моих ушей: чаек, охрана, порядок на столах, ну, как обычно...

- Садитесь ребята, садитесь... - Без лишних реверансов сели; Юры все еще нет, его командирское кресло свободно. Поскольку я есть самый наиглавнейший тутошний начальник, то мне бы и карты в руки - сесть во главе стола, слушать, распоряжаться... Ручаюсь, что все они, включая Юрия Петровича, и глазом бы не моргнули, не говоря уже о попытках протестовать. А я знаю очень многие случаи, где именно так и принято: главный начальник на время инспекции сгоняет местного начальника с нагретого кресла и водружается сам. Зачем? А я откуда знаю зачем? Сам-то я себе еще с армии такого не позволял. Может быть, чтобы лишний раз (а он - обязательно лишний, да и вредный, и глупый - этот "раз") ощутить себя боссом, цезарем, папой - неважно каким - римским или крестным, одним словом - хозяином!..

Да, армейская закваска навсегда во мне и я об этом не жалею. Командир - он и есть командир: люди, техника, дело, на которое он поставлен - в отведенных границах - все это на его плечах, на его ответственности. Здесь он царь, и бог, и козел отпущения, если что не так... И тут вдруг хрен с горы спускается - товарищ старшина, скажем, или товарищ министр обороны! Имеешь право - пользуйся им: проверяй, представляй к награде, в землю по плечи вбивай, советуй, если надо, но не суйся рулить там, где еще есть законно поставленный для этой задачи командир, не хватайся за штурвал, не дави на кнопку, не садись в чужое кресло. Кроме бардака, суеты и попранного самолюбия, спонтанное руководство на местах никогда ни к чему хорошему не приводило, разве что когда во вражеском стане подобное случается. А тогда да, тогда это подарок и прочие полезные (а для противника вредные) последствия.

Вот я и говорю: глазом бы ребята и не моргнули, а духом смутились бы и досадой наполнились, как и я в свое время наполнялся, когда видел начальничьи седалища на моем боевом "троне".

Так что я пристроился с краешку и жду, пока Юрий Петрович вернется из "предбанника" или из туалета, куда он там пошел?.. Наконец и Юрий вернулся, занял хозяйское место, положенное ему по праву.

- Ну что, продолжим?

- Так ведь - ждем.

- Хорошо. Но сначала, поскольку с нами Игнат Александрович, с вашего разрешения, я еще раз вкратце повторю ситуацию, наработки и то, о чем мы уже успели сегодня наговорить. Как, Игнат Александрович?

- Я - за! - И я, как школьник за партой, скромно поднял руку.

- Принято единогласно. - Все вместе с Юрой заржали этой старой ехидной шутке о единогласии и сразу за столом стало словно бы просторнее, сотрудники чуточку расслабились и уже способны были заниматься делом, не косясь исподтишка на высокое инспектирующее начальство...

Наш клиент, человек хваткий и, казалось бы, неглупый, вляпался в большую неприятность. Занимался он торговлей за нал и безнал, черный и белый, через свои фирмы и чужие, находился, как и все мы, бизнес-труженики, в постоянном стрессе, но материально не бедствовал, жил в достатке: слуги не голодали, "мерсы" вовремя проходили техобслуживание, любовницы имели возможность мазаться кремом от загара в любое время года, как, впрочем, и жена с дочерью. Мы предоставляли ему услуги по охране, во всех ее разновидностях - от телохранителей до сопровождения грузов. И юридически мы его консультировали, когда подпирало под бок, и официальный аудит в его фирмах проводили. Не без взаимных терний, разумеется, но солидно и с достаточным для бизнеса доверием. Мы не читали ему моралей по поводу безлицензионной торговли, он не пытался объявить нам дефолт на ровном месте или изменить с конкурентами... работали, одним словом. И вот однажды случай в лице дальней родственницы нашего клиента свел его с человеком, который оказался не только талантливым оратором, но и партнером, сумевшим обеспечить нашему визави (назовем его Иваном Терпиловым, чтобы не вспоминать настоящее имя) пару неплохих сделок. Партнер радовался хорошим комиссионным и был полон рвения продолжить взаимовыгодное сотрудничество. И примерно через полгода знакомства он нашел проект, сулящий бешеную прибыль. (Это уж обязательно. Как только в нашей работе появляются сведения о суперзаманчивых проектах, мы сразу объявляем по линии готовность № 1. Но о том "проекте" мы не знали, не сообщил нам клиент Иван Терпилов!) Оказывается, одна из занюханных периферийных столиц нашего СНГ - "пятый в мире город по деньгам"!!! Это что у нас получается... Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Чикаго, Гамбург... и Талды-урюк. А Москва, Мехико и Рио-де-Жанейро с Лондоном отдыхают где-то ниже. Отменно... Местные богатеи-мультимиллиардеры просто не представляют, куда им девать сверхприбыли, получаемые от продажи хлопка и яблок, но покупать на них хотят и готовы. Надо только вложить в определенные товары рубль и через три месяца получить взамен шесть...

Да, я всегда говорю: каждый человек - местами дурак, но не всегда и не всем эти места очевидны. И я не исключение, но, по крайней мере, пытаюсь выявить в себе слепые пятна и если не выжечь, то обходить их стороной в деловой и личной жизни, не высовывать наружу.

- А в "МММ" он не играл? В "письма счастья"?

- Нет, Игнат Александрович. По нашим сведениям, однажды проявил интерес к "Телемаркету" и его "акциям", но мы ему тогда отсоветовали, дали развернутую справку по фирме и людям.

- Бесплатно?

- С оплатой. Сейчас я подниму архивы и...

- Не надо, Юрий Петрович, продолжай...

... Шестьсот процентов в квартал на вложенный капитал... И наш клиент взял калькулятор, вместо рубля подставил полмиллиона условных зеленых единиц, умножил на шесть и получил на выходе... Ой-ей-ей! Так сразу и не сосчитать, нули в голову не влезают! За обеспечение безопасности такой сделки мы берем дорого, но по-божески. Но дорого. И Иван Иванович Терпилов решил сэкономить на нас, положиться на свое чутье, опыт, фарт и родственные связи (его родственница была и партнеру родственницей, тоже дальней, типа седьмая вода на киселе). Были составлены и заверены у нотариуса все документы, были проверены и записаны все паспортные и анкетные данные партнера и контрагентов и - деньги вместе с кейсом обернулись товаром, заполнили грузовые вагоны и железнодорожными путями пошли на таинственный и тонкий Восток.

И прошло три месяца. И еще один, и еще два, а сделка, проводимая по классическому принципу: товар-деньги-товар, все никак не могла завершиться последним этапом - проплатой... Накладки всегда встречаются в деловой жизни, и наш клиент надеялся, верил, глядел в окошко и ждал... Полгода прошло, прежде чем он, размазывая по щекам сопли и слезы, появился в "Шершне"...

- Классическая "постанова", Игнат Александрович. Контрагенты пропали без следа, документы - черт их проследит в другом государстве, а партнер оказался недееспособен: объявились у него адвокаты и предъявили справки о том, что их клиент, партнер нашего клиента, господина Терпилова, давний и надежный абонент психиатрических лечебниц.

- Так ли?

- Что, по поводу психики?

- Да. Вы проверили?

- Проверили тщательно и перекрестно. Диагноз неубиенный, анамнезу два десятка лет, тоже проверено. Просто у него ремиссии длительные, когда он относительно нормален, да и шиза специфическая, в обычной жизни слабо различима, особенно если знакомство шапочное.

- На чем шиза?

- Он тайный суперагент инопланетян. Ему из космоса вдруг телепатически начинают приходить подробные инструкции на разные темы.

- Но вы взялись, тем не менее?

- Из половины, Игнат Александрович.

- Из половины? От всей суммы или от того, что удастся отбить? Присутствующие опять рассмеялись, одобрили шутку: дело гнилое до предела, дай Бог часть вернуть, все мы это великолепно понимаем...

- От отбитого, Игнат Александрович. Лаской и таской, через адвокатов и агентуру, но мы постепенно вышли на след "исполнителей" и тех, кто их "держит".

- И кто? Наши, местные?

- Нет, приезжие... типа москвичи, но не совсем...

- С опытом или импровизаторы?

- "Авторитетные" людишки, еще в восьмидесятых "разгонами" занимались. Живут там и в Москве, активно шуруют в Москве и у нас.

- Активно - это...?

- Работают по-крупному, две-три "постановы" в год - навар хороший получается, несмотря на "накладные расходы".

"Постанова" - это термин из жаргона профессиональных мошенников и "кидал", обозначает целое представление, иногда растянутое по времени и пространству, с целью войти в доверие к будущей жертве и обманом выманить у него крупные деньги. При советской власти, когда все наши миллионеры были подпольными, такие мошенники назывались "разгонщики". Остап Бендер, к примеру, был разгонщиком по отношению к подпольному миллионеру Корейко.

- Ну а кто, так сказать, в самом корне стоит?

- Яхонтовый. Юсуп Яхонтовый, кличка такая. "Он в горах сидит. Далеко в горах. Вам туда надо ехать, там с ним надо разговаривать".

- Понятно.

- Д-д-да-сс... Вот то-то и оно. Поэтому я сюда и приехал, елки-палки, поэтому и ребята ругаются и репы чешут, выход из ситуации ищут...

Слышал я об этих деятелях. В свое время знакомая мне бандитская крыша решила защитить так-то своего крышуемого, обобранного по сходному сценарию. "Авторитетные пацаны" на хороших машинах явились по восточному адресу пальцы гнуть. Убить их не убили, но "тачки" отобрали и в назидание посоветовали им больше в данном городе не появляться. Обеспечили, правда, обратный проезд железнодорожным транспортом в купейном вагоне... "Пацаны" оченно разозлились тогда на обидчиков, по возвращении в Питер стучали ногтями по зубам, но по командировкам в урючные края больше не ездили...

- А "Альтаир лимитед" щупали?

- Нет, Игнат Александрович. Мы знаем, что они с ними контачат, но это все на личном уровне, как подступиться - не знаем.

- А официальные органы?

- Наш клиент пытался к ним обращаться, но после первой же беседы затрубил отбой и заявление забрал.

Понятно, что забрал. Сгоряча он и не подумал, что за такие масштабные торговые безналоговые операции расследование начнут с него и, скорее всего, раскрыв и раскрутив, на этом успокоятся. Ну, быть может, поведут бесконечное вялотекущее следствие...

- Какие есть предложения по существу?

- С этим пока не густо. Хотим все же раскопать их деловые связи по нашим городам и перекрыть кислород или аргументированно пообещать, что перекроем.

- Список конкретных лиц по этому клубку составили?

- Частично - да. Все в процессе. Вот, Игнат Александрович, эта баба и эти двое предположительно связаны родственными узами с "исполнителями". А эта дамочка - так вообще чуть ли не племянница Яхонта.

- Что значит - "чуть ли не"?

- Жена сына его родного брата.

- О-о, снегурочка черноокая! Она еще и в городской администрации работает! Хорошо накопали. А муж ее, который родной племянник нашему горному Юсупу?

- Официальный безработный. Торгует машинами, иномарками, через Калининград. Инвалид по зрению.

- Слепой? А как же он торгует?

- Натурально слепой. Сидит дома, звонит по телефону.

- То есть, повторяю, он родной племянник Яхонта, я правильно понял?

- Да. Но он не при тех делах. И Яхонту вроде как не положено с родственниками якшаться.

- Не при тех делах, так при других... Не положено... Они, на востоке, уже давно на эти правила-понятия болт забили... Слепого не обидим, такой цели у нас нет, но и пренебрегать вариантами не станем. Для давления на дядю Юсупа и он, и его бизнес - сгодится. Еще что интересного? Юра?..

Одним словом, подключился я к тому делу, впрягся вместе с ребятами. Они молодцы: работают - постромки рвут, ну и я стараюсь не отставать. Месяца не прошло, как несговорчивые наши собеседники сами побежали в горы и вернулись с инструкциями и предложениями от Яхонта.

- Что же ты, дорогой, нам обиды чинишь? Зачем Зульфию Анваровну, ее доброе имя, в газетах порочишь?

- С чего вы взяли, уважаемый? Я знать не знаю вашу Зульфию Анваровну.

- А отморозка Витю Котика зачем на наших натравливаешь?

- И с Витей Котиком незнаком, вы что-то путаете. Более того, я, наоборот, ничего и никому не говорил о своих подозрениях насчет вашей "Альтаир лимитед".

- Какие подозрения, о чем ты?

- Есть такой неприятный тип, Миша Рубель, я ему адвокатов поставляю. Так вошло ему в башку, что эта самая "Альтаир", которая трудится "на его территории", весьма тесно связана с теми, кто его людей "умыл" в вашем городе, когда еще у его "пацанов" машины отобрали.

- Какие машины, ничего не понимаю?

- А вам и не надо понимать. Передайте Яхонту, что мне надоело вхолостую тереть и его партнеров покрывать от праведного гнева неправедных людей. Я мирный человек и ничего не хочу, кроме как тихо и скромно защитить интересы своего клиента... Это вы меня и запросы мои игнорируете. Пока.

Поговорили - разошлись. Мы давления не ослабеваем, напротив усиливаем по всем фронтам. На третий такой разговор наконец наступает:

- Слушай, давай договариваться, в натуре...

- Давайте, с удовольствием.

- Стоху налом и разошлись.

- Сто зеленых штук или сто деревянных рублей?

- Зеленых штук.

- Когда?

- Хоть завтра. Или даже сегодня вечером. Хоп?

- Нет, лучше послезавтра и четыреста. У меня в конторе, в присутствии клиента.

- Сколько???

- Четыреста. Или четыре тысячи "франклинов", в переводе на американский.

- Ты... в натуре, братан! Ты... понимаешь, с кем ты говоришь..?

- С невежей и матерщинником. Пока. - Кладу трубку. Тут же опять звонок, от них же. И это очень хороший знак.

- Давай серьезно разговаривать, что сразу трубку бросаешь, это несолидно.

- Зато быстро. Ты, раз уж мы на "ты" перешли, ты, родное сердце, радуйся прогрессу и цивилизации: в нетелефонном разговоре ты бы за свою речевую несдержанность уже зубами бы плевался. Четыреста, понял? Сотня вам в премию, за глупость моего клиента и вашу изобретательность. Ну, и чтобы расходы покрыть.

- Ты с ума сошел! Что же я, из своих буду докладывать? И так Юсуф часть своей доли готов вернуть. А он не такой человек, чтобы бабками бросаться. А сколько мы твоему лоху сначала перекачали? Это же наши деньги были! Э, ты не записываешь, случаем? Все равно юридической силы не...

- Угу, по вечерам вместо Аллы Пугачевой ваши крики слушать буду. Не гони ерунду и скоренько соглашайся.

- Не могу, нам столько не поднять, мамой клянусь!

- Я тоже почти разорен. Четыреста.

- Ну давай хоть половину. Двести пятьдесят, слышишь? Завтра принесем, без туфты. Хоп?

- Сломал ты меня. Триста пятьдесят, и я все забуду... Тихо. Это последнее слово и дальше мы не торгуемся. Либо да, либо клади трубку. Или я положу.

- Дай до завтра подумать.

- Думай, звони, советуйся. Завтра, ровно через сутки, жду ответа с материальным обеспечением. Хоп?

- Пока...

Назавтра они все же сделали попытку поторговаться, но я их дожал на триста пятьдесят. С клиентом Юрий Петрович договаривался "из половины", но, учитывая, что поначалу мы не надеялись вернуть больше двухсот, я решил, что мы возьмем сто пятьдесят, а клиенту вернем двести. Нет, я очень далек от ненужной робингудовщины, но умею считать и просчитывать. Триста пятьдесят поделить пополам - выйдет сто семьдесят пять тысяч. Отнять от этой суммы сто пятьдесят - получится двадцать пять тысяч. Мы, с одной стороны, на ровном месте недополучили двадцать пять тысяч условных единиц, но с другой стороны - заработали много больше, чем рассчитывали, плюс клиент получил больше, чем ожидал от мошенников-грабителей, и нам заплатил меньше, чем договаривался. Вы бы его видели: он радовался потере всего трехсот тысяч не меньше, чем несбывшимся трем миллионам прибытка! В первый момент, конечно, радовался и благодарил, потом его все равно станет жаба душить, но он будет помнить, что мы реально способны на кое-что и не жлобствуем. Добрая слава и репутация - это большой капитал, чтобы его надежно приобрести, не работая, потом землю не поливая - ни двадцати пяти тысяч, ни двадцати пяти миллионов не хватит.

Среда какого-то месяца одного из прожитых лет. Едем в "Броню". Да, забыл сказать мораль по поводу ожидания сказочных барышей и экономии. Если бы клиент сразу, перед заключением сделки обратился к нам, то мы за его счет спровадили бы в командировку пару человек, чтобы на месте собрали нужные сведения, прощупали бы контрагентов, проверили бы гарантии, послушали бы специалистов-экономистов по данному региону... Все это составило бы проценты от получившихся потерь, проценты, даже не десятки процентов... А так мы, конечно, заработали больше, но и в грязи по уши выкупались, и дополнительных врагов приобрели, и клиента финансово ослабили. Нам-то выгодно, когда те, кто под нашей защитой, процветают и расширяют дела: наше поле деятельности растет, да еще с проверенными временем партнерами. Они растут - и мы растем. Они разоряются - мы клиентов теряем. Вот так.

Итак, сегодня "Броня". Там главный - Виктор Андреевич Самушкин, военный пенсионер сорока двух лет от роду. Его рабочий профиль несколько иной, чем у Юрия Петровича, и подходы к решению поставленных перед ним задач другие. Силовых акций он не любит и предпочитает проводить защиту на предварительном этапе, пока гром не грянул. Но может и иначе.

Попал я в аккурат на совещание, типа промежуточно-итогового, но не очень этому удивился, поскольку знал о нем заранее. И Виктор Андреевич не удивился, сукин сын (это я любя, очень его ценю и уважаю), просчитал меня каким-то образом, встретил у порога. "Здравствуйте, Игнат Александрович! Просто сердце чувствовало, что вы к нам сегодня заедете, только вас и ждем". Делать нечего, я пошел, раз ждут, сел рядом с Виктором, лицом к народу и стал слушать доклады и отчеты. Тема - заказчики-риэлтеры, их проблемы, пути разрешения.

Риэлтеры, кто не знает, - это фирмы и люди в них, которые занимаются операциями с недвижимостью: продают, покупают, обменивают, арендуют как жилье, так и коммерческую недвижимость - склады, офисы, производственные участки... Городской недвижимостью занимаются и той, что вне города, от псевдопатрицианских вилл до шестисоточных садовых участков.

Бизнес нелегкий и очень топкий: еще с советских времен так повелось, что жилье - едва ли не самая большая материальная ценность, коей на законном основании мог владеть советский человек, обменивать ее, оставлять в наследство, делить и даже неофициально продавать; поэтому слишком много сил и смекалки было потрачено на то, чтобы научиться, с одной стороны, обходить по кривой дурацкие законы родного государства, а с другой овладеть вожделенной собственностью даже помимо желания ее прежнего обладателя. Риэлтерские фирмы возникали как грибы и так же быстро превращались в труху, а те, что уцелели, научились ценить силу буквы закона и квалификацию специалистов по жилищному праву. То есть, если говорить о нас, о системе безопасности, мы и здесь постарались закрыть собою брешь, из которой деньги высыпаются, и, соответственно, зарабатывать на решении чужих проблем в данной сфере. Я сидел, слушал, носом не клевал, но и не вмешивался, ибо мало в этом смыслю, больше, пожалуй, простого обывателя, но неизмеримо меньше специалистов. Обсуждалась как раз одна злободневная тема: звонит, к примеру, человек по газетному объявлению девушке Любе, желающей сдать однокомнатную квартиру, а там, оказывается, что девушка Люба - не сама по себе квартиросдатчица, а служащая риэлтерской конторы и телефон этот - рабочий. Возмущенный звонильщик высыпает на бедную девушку мешок с проклятиями, из которых только и можно понять, что он так вот дозвонился до одной, заплатил триста-пятьсот рублей, подписав договор об оказании информационных услуг, получил несколько липовых телефонных номеров и не желает отныне иметь дело с агентствами, а хочет выйти непосредственно на сдающего... Милый ты мой, от независимого Интернета до самого распоследнего газетного рекламного лоскутка практически не осталось объявлений непосредственно от частных лиц. Только фирмы, реальные и подставные, собирают в житницы на данной ниве. Казалось бы, да, намного удобнее сторонам иметь дело между собой, без посредников, но... Столько развелось всякого жулья, стольких индивидуально ищущих кинули, что честные ищущие напрочь перестали верить противоположно ищущим и проводить реальные обмены либо другие сделки... Короче говоря, естественный отбор оставил на плаву конгломераты, способные искать, увязывать, добывать необходимые лицензии и, если надо, защищаться. Ну и нападать, пожирать более слабого, куда уж без этого. Так вот, настоящие риэлтеры испытывают огромные неудобства от того, что мошенники, представляясь риэлтерами, вытягивают деньги из простых граждан, чаще всего впервые зашедших на рынок жилья, и тем самым подрывают и без того хрупкое доверие населения к "посредникам". Как с этим бороться? Виктор Андреевич Самушкин знал о проблеме, клиенты-риэлтеры неоднократно жаловались, но что тут можно сделать? Лицензий на право ведения риэлтерской деятельности они не имеют, но и риэлтерами себя не называют. Они - только агентства по оказанию информационных услуг и договоры заключают соответственные, по которым, если вглядеться, у клиента есть только право заплатить и получать очередные "варианты", номера телефонов, где если и есть реальные предложения, то совсем по другим ценам и условиям, чем хотел клиент. И так "до вселения", или пока клиенту не надоест, что происходит гораздо чаще. Что можно сделать? Самушкину удалось собрать из группы риэлтерских фирм нечто вроде пула заказчиков на "прополку" риэлтерской нивы, договориться с ними о цене и объеме работы. По большому счету операция не удалась: "Броня" вычислила и сумела прикрыть с десяток этих "информационных агентств", но тут же рождались новые, все ведь любят легкие деньги. Отдельная песня во славу Виктора Андреевича о том, как происходила нейтрализация... В ход шли увещевания, налеты ОБЭПА, компромат или его угроза на фигурантов, стравливание крыш, отказ рекламных газет публиковать "засвеченные" объявления... Только чуть-чуть затишье образуется - новые "фирмы" родились, очередные кидалы объявились... Хорошо, казалось бы, "Броня" ведь "со скальпа" с заказчиков получала, всегда работа есть... Но... Месяц, другой, год... И заказчик скажет рано или поздно: "Мы платим, а все по-прежнему, только названия другие. Наверное, мы зря платим, и ваша "Броня" только и умеет, что деньги брать. Точь-в-точь как эти злосчастные информационные агентства-мошенники"... И ведь прав будет заказчик, ему хочется платить за результат, а не за процесс.

Слушаю, не вмешиваюсь, Виктор все толково излагает и с мест доклады и реплики идут - строго по делу.

И тогда было решено свернуть оперативное гашение очередных "мухоморов". В том смысле, что в перечне возможных услуг это остается, но заказчику сначала дается развернутая справка по истории вопроса и реальная оценка эффективности. Но взамен Виктор Андреевич выдвинул новую идею: "Банк-пропаганда". Суть ее в том, что реальные агентства и фирмы вполне могут договориться о едином фронте против мошенников и действовать на нем согласованно, во всех прочих аспектах оставаясь конкурентами. Во всех масс-медиа, куда фирмы помещают свою рекламу, следует добавлять нечто вроде сопутствующих инструкций, типа "ликбеза", "курса молодого бойца", "советов начинающим", где обывателя коротко и внятно вводят в курс возможных обманных ситуаций, если он затеет самостоятельно решить свои проблемы с недвижимостью. Перечень этих советов велик и разнообразен, ну, например, не верить сверхзаманчивым обещаниям, не забывать о нотариальном заверении документов, проверять наличие соответствующих лицензий у фирмы, к которой обратились, и так далее...

Новичок вдруг начинает осознавать, что не на природу погулять вышел, а в джунгли угодил, соответственно становится не такой уж легкой поживой для обманщиков и более дружелюбно глядит в сторону фирм-профессионалов, способных защитить не только свои, но и его, клиента, интересы. И масс-медиа должны понимать, что если будут откровенно неразборчивы в предоставлении рекламных площадей, то могут лишиться очень многих заказов со стороны законного бизнеса. И "черный список"...

Тут я уши поднавострил: Витя всегда тяготел к поиску нетривиальных, но, как правило, коммерчески оправданных путей. Все ранее сказанное было правильно, но и давно известно: и нажим на рекламщиков, и информационная профилактика. Всем этим солидные риэлтерские конторы занимаются и без нас...

Абстрактно все понимают, что хорошо бы иметь отраслевой "черный список", куда бы навеки попадали кидалы, мошенники, недобросовестные клиенты, психи и прочие, кто вредит ведению нормального, честного бизнеса. Но реально воплотить хороший замысел - совсем не просто: я-то честен, а конкурент? И почему это я первый ему должен сообщать, а не он мне? И где гарантия, что меня не подставят, не кинут, не засудят за клевету и диффамацию? И почему это я должен делиться накопленным, горбом заработанным опытом, а пользоваться им будут другие и забесплатно? Вот именно. И фирма "Броня" как раз готова быть своего рода депозитарием, нейтральным хранилищем информации, полезной всем, кто может поддержать это доброе дело. Сначала в новый пул войдут, если пожелают, конечно, те, кто уже имел дело с "Броней" и убедился в ее деловых и моральных качествах. Потом и другие потянутся, когда убедятся в выгоде мероприятия, - хорошие-то идеи на лету усваиваются, как тогда, с машинами сопровождения в арьергарде... Собственные банки данных - по людям, кадрам, связям, площадям и т.п. останутся в неприкосновенности у владельцев, а в общий войдут только заранее согласованные и утвержденные позиции. И черпать оттуда смогут только те, кто участвует, и только то, о чем договорились. Отвечает за работу информационного депозитария и ведет его фирма "Броня", она же обязана просеивать, проверять и перепроверять подлинность предоставляемых ей данных, чтобы свести к минимуму возможные попытки с помощью "дезы" обмануть конкурентов или объехать кого-нибудь на кривой козе. Сама же "Броня" недвижимостью не занимается и никому из риэлтеров не конкурент.

Ай да Витя Самушкин! Здесь и новая веточка бизнеса, и новые деньги от новых клиентов! Хорош план, однако и про овраги забывать не следует: тут тебе и первоначальное вложение без немедленной отдачи в помещения, кадры, обучение кадров, оргтехнику, техническую документацию... и еще, и еще... Однако же поддержим, несомненно. Но уж если "Броня" или ее новый отросточек будет ковать бизнес на нейтралитете и третейском суде, то прежнюю заботу о своей репутации придется втрое, вчетверо усилить. Ответственность, объективность и неангажированность дорого обходятся, но они того стоят, рентабельность их высока.

ГЛАВА 12

Вот и нам с Фазером обращение к Леве Веселому стоило реальных денег: мне - примерно так с квартальную прибыль от "Северо-Западного полюса лтд", Фазеру столько же. Дело осталось за мной, поскольку было признано, что "фирма" Фазера-Капо формально и фактически утратила все права на него. Все стороны, как это ни странно может показаться на первый взгляд, остались довольны, а сторон было четыре: первые две - это мы с Ворониным, третья Фазер со товарищи и, наконец, четвертая - сам Лев, Лева Веселый. Лева потому что подтвердил свою репутацию толкового человека и хорошо заработал на арбитраже, мы с Сергеем - понятно почему, но и Фазер рожи не корчил, тельник не рвал и пальцы не гнул, хотя, казалось бы, и заплатил, и без "данника" остался. Почему? А вот почему. Времена изменились, издательство выросло из определенных границ и ему уже требовались такие специфические услуги по безопасности (проблемы копирайта, международного и внутрироссийского, к примеру), обеспечить которые Фазер квалифицированно бы не смог, то есть все равно пришлось бы ему, Фазеру, соседствовать в фирме с дополнительно нанятыми законными "коллегами" (да хотя бы и с нами же!), которые рано или поздно поставят вопрос о соседях-нахлебниках. Он отступился от крышуемого, но не по слабости и из страха, а по вердикту добровольно приглашенного арбитра, то есть клятвы не нарушил и сохранил лицо. Сохранил лицо! Это очень важная штука в бизнесе, да и в обычной жизни - сохранить лицо. Бизнес Фазера темен и нехорош, но и ему требуется незапятнанная по их бандитским понятиям репутация, без которой никто из ему подобных не будет вести с ним дел, доверять ему, выручать, уважать... Без всего этого бандит превращается в "отморозка", изгоя, которого презирают в обоих мирах, на свету и в подполье.

Не принято выражать бурные эмоции на "совещаниях" такого рода, и мы трое пожали друг другу руки (да, и я пожал - и Фазеру и Леве) и разъехались, улыбаясь или матерясь (это кто как - от результата и настроения) уже в машинах.

Тем же вечером мы с Ворониным устроили в хорошем ресторане банкет на четверых (с женами), после которого походка моя оставалась довольно твердой, а вот извилины с мыслями подкачали: они на всю голову пели песни нестройными голосами и разбредались в разные стороны. Жена, впрочем, утверждала, что внешне я был в полном порядке. Серегу загружали с шофером, но кто его за это упрекнет? Разрядка в тот день, по итогам его, была нам просто необходима.

Есть сорт людей, и среди моих знакомых в том числе, для которых слова "разрядка" и "выпивка" - синонимы. Почти обязательно, что со временем они, или такие, как они, "разряжаются" все чаще и чаще, пока не спиваются с круга. Сам не святой, но за последние годы выпивку я разлюбил окончательно, хотя - приходится. Особенно, когда имеешь дело с "красными директорами", руководителями еще советского закала, моими дорогими заказчиками и клиентами. Встреча - коньяк обязательно или - модное теперь виски. Сделка с ними - непременный обмыв, да не по рюмке-другой... Получается, что это вроде как часть моей работы. Не спорю, это не неизбежно: знаю людей, которые успешно ведут дела и никогда их не "обмывают", и завидую им, и хочу научиться действовать так же. Но пока не умею и стараюсь пропускать, половинить, ссылаться на давление. Все равно приходится иной раз капельницы ставить после эдаких "трудовых буден", кровяные тельца очищать от присутствия в них алкоголя. Нет мне никакой радости в "шайтан-воде", не отдыхаю с нею...

Но и я не из железа, мне ведь тоже завидно, что жизнь, беззаботная, спокойная и веселая, бежит все мимо, мимо, я только и наблюдаю ее из окон кабинета и персонального автомобиля, а когда погружаюсь в нее во время работы - так непременно в самую неприглядную гущу: грязь, дерьмо, проблемы, слезы...

Во время службы под Семипалатинском, среди степей и буранов, я, признаться, слегка разлюбил природу, а теперь вот - вновь полюбил. Я рыбак. Для меня выехать подальше, в безлюдье, к пресной воде на пару суток, с удочками ли, с сеточкой-другой - модель рая земного, отдохновение от всего земного... Сижу бывало в офисе, настроение - ни к черту, все не вяжется, сотрудники бестолковые, ручка не пишет, налоговая зверствует, а вспомню рыбалка послезавтра! - и успокоюсь, и возрадуюсь. Ручку заменил на исправную, бухгалтера выслушал, собственные распоряжения переосмыслил... все не так уж и плохо в этой жизни, а в пятницу - так и вообще "ура!": на Карельский поеду с ребятами!

Как это происходит... Ведь я - не хухры-мухры, я лицо... э-э-э... в какой-то мере материально-ответственное и своим временем распоряжаюсь в очень ограниченных пределах, а тут вдруг - оп - и на двое-трое суток укатил туда, где ни документа подписать, ни совещания провести. Так не бывает, конечно... Все верно, праздник - а рыбалка для меня нечастый праздник надо заранее готовить, планировать. Мой хороший приятель, Валерий Валерианович, директор одной из школ Центрального района, иногда звонит мне и дает совет: там-то и тогда-то должна хорошо идти щучка, а вот здесь через неделю можно отлично половить лещей... Я, пользуясь тем, что он по ручному рыбному промыслу великий дока, не мне чета, расспрашиваю его до упора, а потом прикидываю про себя: где бы мне прорубить на пару суток окно в рыболовецкие Европы с пенатами? И вот нашел: почти все назначенные в пятницу дела можно переделать загодя, во вторник, в среду и в четверг, а остальное, несущественное, перепоручить заместителям. Встреча же с вице-губернатором перенесена аж на будущий месяц. Ну, тогда сам Бог велел рыбу удить. Да еще в такой душевной компании: Валерьяныч, директор школы и педагог Божьей милостью, он же - наш главный спец в области рыбного ужения и мой старинный товарищ, Иваныч, хороший мужик, ныне пенсионер и сторож нашего дачного кооператива, Тиграныч, журналист из питерской газеты, и я, Саныч. Это чтобы забыть, отрешиться от городских дел и забот и собственных статусов, мы, выехав на природу, зовем друг друга сокращенными отчествами.

Сбор у меня на даче, в восемь утра, в пятницу. Раньше - никак не получается, а позже... Зачем время терять? И так, пока всю оснастку проверим, лодки, моторы, наживку, фонарики... Да еще сетки перебрать, да собрать, да в мешки грамотно уложить, чтобы там на озере из мешка исправную, готовую к употреблению сеточку вынуть, а не бороду дедушки Сосипатыча. Мелочь на первый взгляд, а навыка требует. Валерьяныч по удочкам - минимум гроссмейстер, а с сетью плохо знаком, Тиграныч - он и того хуже - ни бе ни ме ни в снастях, ни в самой рыбалке. А я в деревне сызмала привык ко всем этим нехитрым премудростям, мне сети распутывать и укладывать - так скорее в развлечение, чем в обузу. Иваныч снастевое дело знает не хуже моего и вообще рукастый товарищ. Пока мы с ним в паре четыре сети со стены сняли и по мешкам разложили, наши интеллигенты - Тиграныч с Валерьянычем - одну еле-еле увязали, но зато грамотно, сходу вприглядку выучились... С такими можно идти на щуку и леща, не подведут!

Одиннадцать утра, а мы все еще на участке. Причин этому - тьма: на даче работяги достраивают второй этаж, нутрянку (Господи, чую я, что и десять лет пройдет, и двадцать, а все так же дача моя, кровососка, то там, то сям будет в лесах и в строительном мусоре...), раз за разом подходят со своими (не моими) проблемами и дурацкими вопросами; с работы самые доверенные лица то и дело прорываются по секретному телефону, спросить неотложного, жизненно важного совета - где заправиться бензином и в какой цвет выкрасить комнату для переговоров, Иваныч забыл какие-то ключи невестке отдать, чай надо попить, а заварку кто-то куда-то, где-то, Тиграныч едет впервые и вырядился, как в библиотеку, - опять же надо ему сапоги по размеру подобрать да куртку...

Но даже наша легендарная российская расхлябанность с безалаберностью отступает наконец перед великой жаждой отвалить подальше от грешного города и благ его, и забот, и прелестей, и бед его. Поехали, аминь!

Тиграныча, как курящего человека, мы к курящему же Иванычу определили, а Валерьяныч со мной... Или я с Валерьянычем, это смотря кто в данный момент за рулем сидит... Ехать недалеко, километров под двести, но последние тридцать такие хреновые, что всех остальных стоят. Есть у нас с Валерьянычем отличное озеро на примете, мы туда пару раз в год обязательно наведываемся, тем более, что путь туда, ближе к концу, пролегает аккурат мимо дома его матушки, а она всегда встречает нас такими щами, что, кажется, и без самой рыбалки можно обойтись. Вот и на этот раз встретили нас по русскому обычаю: сразу за стол! Но уж тут напрягли мы силу воли, быстро-быстро щец, замелькали ложками, да кружечку чайку, да огромное спасибо... Ах ты, елки-палки! Уже шестой час на дворе, Валерьяныч, ехать надо, сомы заждались нас и плотвички...

- Да, да, да!.. Еще на вечерней зорьке поэкспериментируем!.. Мамочка, все, пора нам, пока, пока!.. На обратном пути заеду!

Ох, как длинна и тягомотна бывает дорога к счастью, которое оказывается таким мимолетным... Едем мы, едем, по колдобинам да через лужи, мотор воет, голова мотается, как у мандарина китайского, и все кажется вот-вот озеро, места-то все знакомые... Нет, рано... и опять не то... Это память и нетерпение играют с нами кривые шутки. И только окончательно смиришься, настроишься терпеть и ждать, как - тпр-р-ру, ехать дальше некуда - берег. Восемнадцать часов тридцать минут пополудни. Прибыли.

Еще в городе мы дружно решили отказаться от всех этих буржуазных излишеств, вроде плиты, мангала, палатки со спальниками. Доехали мы сюда на двух "Нивах". Спички есть, а сухих дров в окрестностях - хоть Антарктиду топи. Переночевать можно и в машинах, места хватит. Еды кой-какой захватили, остальная в озере плескается.

- Тиграныч, - говорю, - ты не храпишь, часом?

- Нет, - отвечает журналист, а у самого глаза честные-пречестные...

- Точно не храпишь? Лучше сразу признайся, я тогда у костра себе буду ночевку готовить, уж очень я храпа боюсь.

- Точно не храплю, - убежденно отвечает мне Тиграныч и, как потом на практике выяснилось, бессовестно врет. Но и я хорош: поверил журналисту!

- Ну тогда разбиваем лагерь, братцы, и пытаемся что-нибудь добыть на ужин...

Душа поет, комаров мало, все при делах: Иваныч костер разводит, Тиграныч с Валерьянычем дрова ищут, а найдя - приносят... больше, больше, друзья, чтобы на всю ночь хватило... Я лодку накачиваю, снасти достаю... Вроде бы и буднично все это, да пока и не рыбалка как таковая, а лишь нудная подготовка к ней, но я ценю и люблю эти первые часы, когда крохотная группа людей, можно считать - команда, некий коллективный организм, прибыла на место, шумит, ворочается, фонарями и фарами светит, что-то носит, выбрасывает, ветвями шуршит, словно вьет себе гигантское гнездовище, обживается... Все еще впереди, а спартанский наш быт почти налажен костерок горит, две рогатинки с перекладиной для котла с водой готовы, одна лодка накачана, мотор проверен, сейчас и безмоторная вторая, как мячик, зазвенит, удочки - здесь, сеть - здесь, наживка - есть, дрова - целую гору наносили, машины закрыты...

- Господа-ребята, слушайте все сюда! Какого нам рожна еще нужно, чтобы начать рыбалку? А, мужики?

- Червяка насадить...

- Подплыть вон к тому затончику...

- Закинуть сеть в лодку, мотор включить и туда, за островки!

- Правильно говоришь, Иваныч! Я с тобой, а творческая интеллигенция пусть неподалеку от машин, на прямой видимости, удочками промышляет. С Богом!..

Когда работает электрический моторчик лодочный, с непривычки даже не по себе: весло поднял - капли в озеро зашлепали, их слышно, а моторчик так он тих, словно бы и нет его, а лодку - не он, а водяной мчит на крейсерской скорости.

Вечер. Сегодня мы только ставим сети, а утром спозаранку поедем проверять. Попутно и спиннинг забрасываем, и донку... Так, сяк... Плотвичка, да другая, да окунек, да ершик, да карасик... Всякий рыбный мусор идет. Он, мусор этот, вкусный - хоть вари его, хоть жарь, но настоящему рыбаку для престижа и удовольствия нужны язи, щуки, лещи размером с акулу, судаки... Четыре сетки поставили, пятая про запас... Ну-ну, что они там принесут...

Тиграныч с берега двух рыбешек поймал, обе - плотва, а Валерьяныч отплыл на лодочке к месту, по приметам выбранному, да с четверть ведра аналогичной мелочи в три удочки и надергал за то время, что мы в дальнем походе с сетями надрывались. Отлично, значит будет у нас к ночи поближе рыбный суп. Уж и не знаю, остались ли в России люди, которые до сих пор неспособны отличить рыбный суп от ухи, но на всякий случай скажу: рыбный суп - это та же уха, но подается без водки. Вот если бы это была не просто рыбалка, а необходимая для дела поездка с нужными людьми, тогда да - без ушицы бы не обошлось, а сегодня честно отдыхаем, поэтому - рыбный суп. Народ подобрался малопьющий или вообще непьющий, но поесть охочий: столько рыбы и картофеля с луком начистили, словно бы подмогу из города ждем. Шашлыки из колбасок, хлеб, овощи, крепкий чай...

- Валерьяныч, переваришь, ей-ей! Пора картохи сыпать!

- Ну кого ты учишь, Игнат Саныч? Батя доверял мне уху варить, когда я еще ходить и говорить не умел... Перчику... Пожалуй, что пора. А, Тиграныч?

- Нихт ферштейн, не розумию...

- Иваныч?

- Давно уже пора, вон как в животе урчит! Мужики... Никто ничего?.. Не завалялась?.. С устатку для порядку...

Тут уж я вступаю:

- Иваныч, мы же загодя все обсудили: ни водки, ни пива, ни одеколона с самогоном. Только чай и кофе, чего ты в самом деле? Напиток "Байкал" есть.

- Да нет, я же не против. Просто - условные рефлексы, как у подопытной собаки: рыбалка - водка, охота - водка...

- Вот и отвыкай от ненужных рефлексов. Смотри вокруг: сколько посуды подопытные-то набросали! Ладно, прибрать за собой не могут, так еще разбить и под ноги бросить норовят! Вечером кураж да веселье, - бей да гуляй, наутро - голову ни поднять, ни наклонить... Пусть лежит, авось как-нибудь само рассосется, природа больша-ая! Эх, прибирать здесь, предчувствую, опять нам придется, не оставлять же так?

- Только не сегодня, Саныч... Попробуй суп, готов ли?

- Валерьяныч пусть пробует, он его с детства вместо грудного молока употреблял, ему виднее. Как, Валерьяныч?

- Ложки, тарелки - все к столу!

Котел большой, супу в нем почти до краев, а глаз все-таки жадничает: хватит ли на всех? Хватило... Ели - вкуснотища! - наворачивали до седьмого пота, с добавками, со встречными планами... Вчетвером едва половину одолели - ф-фуу, не лезет больше!

- Игнат Саныч, ты самый вместительный, еще тарелочку!

- Опомнись, Иваныч! Куда я ее - на голову вылью? Во (стучу по животу)! До отказа! А еще чай пить... Сейчас мы его крышкой накроем, да в сторону, к утру настоится и позавтракаем с нашим удовольствием!.. Говорю, а сам-то знаю, помню, что редко когда утром ночная уха бывает востребована... Разве что юшка с похмелья, но и то редкость, потому что вечером с голодных глаз ушицу погуще стараются делать, а к утру разбухнут крупы, превращая уху в кашу с рыбой, с картошкой и без юшки... Ну и ладно, а вдруг завтра утром иначе будет? Навалимся и очистим котел... Господи, какая ерунда лезет в сытую голову... Разморило... Надо будильник настроить да спать ложиться, чтобы рассвет не проспать... Да надо еще с Тигранычем поговорить, неторопливо, без суеты - зря, что ли, приехал он сюда? Нет, не зря; просто задумал я, в рамках будущего брэнда, некую долгосрочную пиарную акцию, прославляющую и освещающую деятельность славной ассоциации "БЕРЕЗА". Да не крикливые глупости, какими наш голубой экран полон, с кривляниями и дурацкими слоганами, а хорошие аргументированные статьи о нашем житье-бытье, о правилах, нормах, философии... не раз я беседовал с Тигранычем и понял, что по многим проблемам мы с ним... как бы это почетче выразить... словно на одну волну настроены, не только говорим, но и думаем на одном языке. А это важно: мне легче объяснять ему - чего мы хотим, ему легче формулировать и формировать в статьи то, что ему внутренне понятно и не против шерсти...

Тесно в "Ниве" и ночевать неудобно, сидения разложились в какие-то горбатые узкие корыта, внутри душно, колко, жестко, а за окном комары-людоеды дежурят, звенят-перезваниваются, нас на ужин приглашают...

Пока Тиграныч не заснул и не захрапел, мы с ним, эх, славно поговорили. И о политике, и о семье, и о работе... Это, конечно, вовсе не значит, что у нас по всем пунктам согласие во взглядах и мнениях, но позицию друг друга понимаем (не обязательно - принимаем!) без переводчика... Несмотря на несколько армянское отчество, Тиграныч чистокровный русак, патриот, а по экономическим воззрениям - западник крайне правого толка, ему и Гайдар с Чубайсом левоваты; много курит, совсем не пьет, семейный, дети старше моих.

Плохо, что он - атеист, безбожник. Ну как же это так, если поразмыслить? Отбросив несущественное, получим, что для атеиста и над ним нет никакого высшего нравственного императива, критерия, по которому он мог бы сверять слова, поступки, самую жизнь! Нет, а значит - "все позволено"? Если ты, в чаяниях и помыслах своих, подсуден только собственной совести, а она давно ушла из организма, значит нет тормозов и пределов той человеческой составляющей, которая унаследована от зверя?.. Что-то я распроповедовался... Сам ведь не так давно еще был и атеистом, и безбожником. Но кого я никогда не слушал и не слышал, и сейчас не люблю, так это благостных проповедников с постными мордами...

Каждый - и дикарь, и цивилизованный сапиенс - имеет право отстаивать не только истины свои, но и заблуждения. Уважай чужие взгляды и вероятность того, что плюнут в твои - значительно уменьшится.

Да, было время (а ведь недавно, буквально несколько лет тому назад!..), когда не верил я ни в Бога, ни в черта, все чаще и чаще стал обнаруживать в себе признаки проступающей крутости, абсолютно все стал понимать в этой жизни и объяснять ее в сто раз лучше любых окружающих...

Понадобилось мне вывернуться наизнанку, вытряхнуть душу до соринки и еще раз наизнанку, чтобы что-то новое, сокровенное обнаружить в себе и понять, почему вот так оно цветет, а так - гниет, кто я и где в этом кратчайшем из миров... Может быть, сам Господь явил мне чудо, может быть, вся жизнь моя к этому чуду подводила...

Есть в подлунном мире, на земле Российской, удивительная и пресветлая реальность: Свято-Успенский Псковско-Печерский монастырь...

Но об этом я чуть позже расскажу, поподробнее, если кому интересно, а пока спустимся на землю, поближе к озерной воде...

Сбежал я на рассвете от палача Тиграныча и от его храпения, да с Иванычем проверили мы сетки. Потом всеобщий подъем, завтрак, уборка территории за себя и за предыдущего парня... Как я и думал - половину котла рыбной супо-каши пришлось отдать птичкам... Самый волнующий момент в рыбалке, это дележ улова. Валерьяныч всю добычу вывалил на брезент, бормочет, типа - "это тебе", "это опять тебе", а сам на щуку так и косится! Истинный рыбак, потомственный. Таких щук на рынке по три в день он может себе позволить, но - это совсем, совсем не то... И вовсе не от жадности он так, а от подлинного рыбацкого азарта. И я вдруг поймал себя на мысли, что хорошо бы мне на щучку лапу-то наложить: сеть моя, объезжал и проверял на рассвете я... Какой кошмар! Явно, быть мне на пенсии рыбаком-профессионалом.

- Валерьяныч, выражу общее мнение, если приговорю тебя ко владению щукой. Ты один справишься с ней в кулинарном смысле, как по всем правилам положено, а у нас же одна профанация выйдет. Как, мужики?

- Пусть берет, его заслуга. (Валерьяныч точно подсказал, где она, зубастая, может барражировать.) - Иваныч-то на леща глаз положил, щука ему - так... разве что на руке отмерить в разговоре с приятелями...

- Естественно, мы "за"! Кстати, а мне чем меньше добычи, тем благодарнее будут вам мои домашние. - Это Тиграныч смеется...

Валерьяныч словно бы помолодел на двадцать лет от удачи, дальше руки у него так и замелькали, весело и споро.

- Разбирайте добычу, господа! Мне, Санычу, вам, Тиграныч, и вам, Иваныч.

Вышло той добычи примерно по килограмму с маленьким хвостиком на брата. Да-а... Вот этими самыми руками, сквозь тину и туманы, не доспав, без ванны и душа, как робинзоны... Я однажды из любопытства и для забавы прикинул на карандаш среднюю себестоимость улова: дорога туда и обратно, с топливом, с естественным износом, продукты, амортизация рыболовного снаряжения, трудозатраты, из расчета среднего за день, еще по мелочи... На уровне лучших сортов осетрины наши пескарики и ершики обходятся! А то и икорки... Шучу, конечно, - не за пропитанием ездим, а просто отдохнуть, отвязаться, никого не трогая и никому не мешая.

Не знаю как кому, а на меня в те рыбацкие дни умиротворение нисходит, я словно бы чувствую... не то чтобы гармонию с окружающим миром, а способность в себе эту гармонию обрести. Особенно остро я ощутил эту способность в себе, когда судьба и дело завели меня в места, где расположился и живет сотни лет уже упомянутый мною Свято-Успенский Псковско-Печерский монастырь... Своего рода час истины коснулся меня в тот день...

ГЛАВА 13

Не зря говорят: "Друзья познаются в беде!".

При жизни Воронина мы с ним дружили; не так чтобы не разлей вода в любое время суток, но тепло общались, без напряжения и со взаимной охотой. Но куда более тесно, в делах и по жизни, связан он был со своими компаньонами, друзьями пионерского детства. И вот умер Серега. Закончились венки, некрологи, траурные речи, для живущих продолжились будни.

Долю Сергея во всех делах унаследовала его вдова, Ирина, а вместе с долей и проблемы с компаньонами. Они прикинули про себя, что компаньон в лице Ирины Ворониной будет им грустным и горьким напоминанием об ушедшем друге, а заодно и тяжелой финансовой обузой. Ирина - далеко не глупая женщина и тотчас поняла причину и суть организационно-правовой возни, затеянной Лешиком, Ванечкой, Жекой - друзьями покойного мужа, да и ее друзьями, как она считала...

Ну и обратилась ко мне, поскольку ей некому больше пожаловаться и не на кого надеяться. Она и ко мне-то обратилась для очистки совести и на всякий случай, типа ухватилась за соломинку... И правильно обратилась, они ведь, компаньоны Серегины, и меня собирались поменять в пользу не знаю кого...

Дело это, честно говоря, несложное, да противно было влезать в очередное отхожее место, которое снаружи выглядело как замок эльфов...

На собрании пайщиков я, по просьбе Ирины Анатольевны, выступил с небольшим отчетом о проделанной работе. Доклад мой включал формальную и неформальную части. В формальной я, опираясь на изыскания аудиторских и юридических служб, показал им некоторые существенные изъяны в бизнес-нравственности Евгения Андреевича, одного из компаньонов, по отношению к соратникам. В неформальной рассказал им о перспективе, которая ожидает их в части обеспечения всех видов безопасности в случае, если они откажутся от услуг ассоциации "БЕРЕЗА". Капатилов, по кличке Фазер, будет очень рад вернуться в родные места, а скрывать от него никто ничего не будет. Другие же конторы, если компаньоны обратятся к ним в поисках альтернативы Фазеру, тоже будут очень "рады" перспективе немедленного конфликта с мощной бандитской крышей (которая в случае победы, кстати, будет брать много больше и только черным налом) и скорее всего откажутся от этой чести.

Это вкратце я здесь изложил, своими словами. А вообще - там - мой доклад продолжался целых двадцать минут, если считать время ответов на многочисленные и нервные вопросы. А к докладу у меня была наготове папка с документальными выжимками и копиями, а к папке - в виде информационного обеспечения - кейс с подшивками документов и оперативной информации, а к кейсу - дежурный штат юристов, аудиторов, экономистов, оперативников, которые во время нашего совещания у себя на рабочих местах ждали моих звонков и запросов, не имея права никуда отлучиться. Всю эту громоздкую оперативно-информационную пирамиду я завел у себя не от воспаленных амбиций, нет, необходимость она, а не роскошь. В Москве этому меня научили. Мы, северяне болотные, привыкли спорные дела тянуть да перекладывать на потом, в надежде, что само утрясется, а там, в столице, время и деньги считают с куда большим пристрастием. Речь шла о возврате банковских кредитов и процентов к ним. Гиперинфляция заставляла торопиться, как в сказке о Золушке, и москвичи вопросы ставили ребром. И - дошлые же ребята у них документы, подтверждающие обоснованность их позиций, имеются, а у нас... наших... тоже... но где-то там в Петербурге, надо позвонить и дать команду искать... Нет, за такой срок мы выписок с собой не брали... Потому что не знали... Ну и так далее.

На ровном месте кое-что из своего кровного не уберегли, не сумели отстоять проценты - крупная была сумма, однако же... Вот так. Но я не жалею, за учение всегда приходится платить...

На ребят - наследников из издательства жалко было смотреть. Как взятые с поличным мелкие мошенники в прямом эфире "Дежурный патруль"...

Ирина долю свою сохранила, мы продолжили контракт... Но дух сотрудничества и чувство локтя ушли безвозвратно вместе с Сергеем Ворониным... Отношения наши с ними - любезные, деловые и безнадежно прохладные.

А жизнь все равно продолжается, бежит куда-то, с нами или без нас... Сегодня - с нами, то есть со мной... и с тобой, дорогой собеседник, коль скоро ты читаешь эти строки... Иногда так и хочется спросить ее: зачем?...

После той истории с "Северо-Западным полюсом лтд" прошло совсем немного времени, а события шли потоком, скучать не приходилось. Жизнь у меня - сугубо сидячая: стул в кабинете, табуретка на кухне, самолетное кресло, автомобильное седло... Тем не менее, при таком сидячем образе жизни, большую часть жизни я провожу в командировках, зарубежных и отечественных. Одна из таких командировок забросила меня в древний город Псков, где я в компании видных бизнесменов и чиновников из местных, решал вопросы по обеспечению безопасности одного из политических штабов во время очередной выборной кампании... Не то чтобы там кто-то кого-то отстреливать собирался, но провокации, угрозы, "прослушка", "подглядка" - все это не исключалось, чем псковитяне хуже столичных законодателей социальных мод? Там черным пиаром не брезгуют, значит, и здесь он желанный гость. Кстати, еще до этого слушал я, слушал - пиар, пиар... Что за пиар такой уродский, что это за слово новое и противное на нашу многострадальную русскую речь свалилось? Выяснил: оказалось, пи и ар - английское прочтение первых букв в термине "паблик релейшнс". Грубо говоря - социальная, политическая реклама тех или иных личностей либо общественных институтов, образований - обществ там, партий...

Где город, там и пригород, где гость, там и экскурсия по достопримечательностям с последующим общепитием...

- Игнат Александрович, а ты наш монастырь видел когда-нибудь?

- Нет, не видел. Развалины или музей?

- Что ты, дорогой! Действующий монастырь, да какой! Подобных ему во всем мире нет. Он не видел, понимаете ли, наше восьмое чудо света! Все. Завтра же везем уважаемого Игната Александровича в Свято-Успенский!..

И так жарко и вдруг мои гостеприимные заказчики загорелись этой гуманитарно-просветительской идеей, что я вздохнул про себя, улыбнулся с умеренным энтузиазмом и кивнул в знак полного согласия: "Замечательно, с удовольствием, завтра в 10-00, я записал".

Ну, не в десять, конечно, однако сели по машинам и поехали.

Ехать-то было недалеко, с полсотни километров от Пскова в сторону эстонской границы... Не знаю, не знаю... Думаю, что если кто-нибудь из нашего поколения без сердечного стеснения говорит: эстонская граница, белорусская, украинская, казахская граница, значит у него и сердца нет. А может, это я такой сентиментальный... Впрочем, городок Печоры, куда мы продвигались по неплохим псковским дорогам, в свое время был отдан по Тартусскому договору так называемой буржуазной Эстонии, а теперь снова наш, как это и должно быть исконному русскому городу, стоящему на российской земле.

Осень псковская, Пушкиным воспетая. Солнце такое тихое, приветливое, небо синее... Ельнику хоть бы что - зелен и все тут, а в лиственном лесу словно бы карнавал: не просто "багрец и золото", а сотни, тысячи оттенков и желтого, и красного, и черного, и зеленого... И все это не навязчиво, не крикливо, как это бывает в тропиках, а... душевно. Компания наша была исключительно мужская. Вышли мы из машины, чтобы еще издали, с холма увидеть монастырь, поднимаемся по тропинке и - все вдруг вполголоса стали разговаривать, чуть ли не шепотом, хотя безлюдно в округе, да и мы вроде бы не на охоте... Как в храме... Воздух чистый, звонкий, небо глубокое... Поднялись, огляделись - вот они, купола, - сиреневые, синие с золотом на белых стволах, цвета нашей осени золотой!

"Красиво, - думаю, - здорово, что сюда поехали". Очень хорошо тот момент я запомнил: стою чуть в сторонке от остальных, дышу во всю грудь, любуюсь небом, куполами, березами, но сам - весь еще турист туристом, уши развешены, глаза круглые, аппетит нагулян, мобила в кармане...

- Перед вами XV век, господа! Пять с четвертью веков тому назад был освящен храм Успения Пресвятой Богородицы, как сказано в местных свитках: "ископанный в горе основателем монастыря преподобным Ионой Шестником..." это уже один из нашей компании, продвинутый вице-градоначальник на память цитирует строки из рекламного буклета. И тут же чей-то голос (батюшки! Это же мой голос!): "Братцы, давайте помолчим, уважим чужой устав". Замолчали...

Пока распорядитель из наших псковских друзей договаривался об экскурсии, мы помаленечку разредились, разбрелись кто куда на неширокой площади и каждый остался словно бы сам с собой... Тихо, тихо здесь, покойно... Покой и вечность, и безмятежность духа. Пятьсот лет! А еще до этого пустынники в пещерах... Это не "пиар", не декорации к рекламному ролику: здесь оклеветанный игумен Корнилий, светоч, строитель и мученик, голову на плахе сложил по приказу самого Ивана Васильевича и был им же собственноручно казнен. И отрубленную голову нес грозный царь, и дорога с той поры кровавою прозвалась. И тело его, игумена Корнилия, - не прах, а мощи - до сих пор покоится здесь, так же, как и мощи преподобного Марка Пустынножителя... Здесь иноки, год за годом, поколение за поколением, век за веком - жили, молились и берегли стены, уклад свой, историю, память предков, святость этого места... И сберегли! Пятьсот лихих и страшных российских лет ураганом прокатились по континенту, а у этих стен замерли, отхлынули прочь...

Откуда я все это знаю? Оглянулся - оказывается, мы уже идем рядом с нашим провожатым, братом Адрианом, он рассказывает тихо, но мне слышно все, до последнего слова...

"Ныне в обители шестьдесят насельников... мастерская по реставрации икон... возвращены ризница и библиотека... Патриарх Московский и всея Руси... благодатный огонь от Гроба Господня..."

Пещеры. Я и не заметил, как мы там оказались... Темно... Пол в пещере ровный, мягко присыпан песком, ни камешка, ни ямки, о которые споткнуться бы возможно... Брат Адриан зажег восковую свечу, повернулся к нам лицом и идет "по памяти" - спиной вперед, - продолжая рассказывать... Видно, что стократно повторенная речь не в тягость ему, не в обузу... Голос его ровный, густой, лик строг, но не хмур, и в глазах у него - свет и покой...

Десять тысяч иноков и защитников стен монастырских похоронены здесь, в пещерах. По сути дела мы идем по огромному упокоищу, склепу, где лежат останки людей, некогда живших, как и я жив сегодня, сейчас, в это мгновение... и в следующее...

Он рассказывает, а я чувствую, как душа моя, покрытая старыми и новыми ранами, толстокожая, усталая, очерствевшая и ожиревшая, застонала, заворочалась, непривычная к такому простому и яркому свету правды и святости... Здесь - свет и покой, а в душе моей - разлад... Зачем я живу на этом свете? Для кого и для чего?

Было время в стране Советов, жил и я, не задаваясь вопросами "почему и зачем?", просто жил и служил, согласно присяге. Потом, когда все рассыпалось в прах и вонь, жил я, барахтался, чтобы жена и дети были сыты, обуты, одеты и имели крышу над головой. Попозже стал осознанно карабкаться куда-то повыше, чтобы видеть подальше и иметь побольше, чтобы дети мои росли и не мечтали сделать карьеру бандита или звезды в стриптиз-баре. И все это время я работал, как проклятый, имея перед собой конкретную задачу: сегодня я служу делу, а послезавтра, когда придет для этого время - дело будет служить мне. Я повторял это как молитву и терпел, и работал.

И довольно долгое время мне казалось, что нечто подобное постепенно вытанцовывается: я основал фирму - и она растет, денег я зарабатываю больше прежнего, и статус мой общественный повышается, и ворочаю я круглыми суммами, и руковожу сотнями сотрудников и сотрудниц... Дети мои имеют возможность учиться всему интересному, толковому и полезному, чему только пожелают и, слава Богу, охотно пользуются этим. Жена если и может на что-нибудь пожаловаться, то только на мои безразмерные рабочие часы...

Все так, да не так!

Питаюсь я по большей части в кабаках-ресторанах (предел мечтаний, кстати говоря, большого количества придурков), но осточертевает в конце-то концов публичная, на глазах у всех, жратва! Что мне соус тартар и суп из акульих плавников, если я дома на кухне хочу вареной картошечки с лучком и с растительным маслом, но не могу, по причине нехватки времени. Дети у меня хорошие, разумные, небалованные - это мне повезло, считаю, несмотря на наши с женой заслуги в данной области. И знаю, что любят они меня... Но спроси: знаю ли я - чем они живут, дышат, где их интересы? Да... так... примерно... сейчас вспомню... Короче - не знаю, времени нет узнать!

Денег у меня... не знаю сколько, думаю, что очень мало, гораздо меньше, чем хочу. Вбухано в дело - долго считать, но можно в принципе, однако кто это купит? И кто будет продавать? Я лично не готов. А на житье-бытье... Ну не голодаю, но и накоплений нет. Нету у меня накоплений! Вроде тут заработал, там получилось, и здесь урожай созрел... А - фук-фук: семья, дача, шмотки, машина, срочно дыру заткнуть, на день рождения пригласил, на юбилей сходил... Опять пустой бумажник и кредитная карточка того... исчерпалась... Я не раз и не два на бензин у помощников занимал! Не потому что нищенствую или юродствую, но потому что потребности ровно на четверть шага бегут впереди возможностей... И в фирме нет ни одной лишней копейки. (Почему я терпеть не могу абстрактной филантропии? Потому что конкретные деньги по абстрактному адресу для нуждающихся получат конкретные люди, но не на хлеб, а на икру, и скорее всего на черную икру... Уж лучше я дополнительный рупь в дело запущу, либо помогу кому-то, или чему-то конкретному...) "Деньги работают" - знаете такое выражение? Это на практике означает, что все впритык - и зарплата, и налоги, и развитие... В "БЕРЕЗЕ" это именно так, полагаю, что и в "Дженерал электрик" тоже, несмотря на разницу в масштабах. Дивиденды от своих долей и паев считаю роскошью недопустимой, обхожусь большой, но зарплатой...

И опять я на деньги сбился рассуждать... Размышлял о душе, а сбился на деньги! Мелочь, но очень характерная! Не могу не думать о деньгах, потому что надо платить ту же зарплату, аренду, налоги и т.д. и т.п. Я не подумаю - за меня никто не подумает. Не могу с женой и детьми махнуть на месяцок на побережье теплого моря - немыслимо большой срок: тонкая и нежная ткань управления фирмой начнет рваться и лопаться! Не могу сказать клиенту: "Ты подонок, и мои адвокаты не будут тебя защищать на суде и перед следственными органами", - поскольку дело суда определять виновность человека, а дело адвоката или "БЕРЕЗЫ" - защищать, что прямо продекларировано мною же. Не могу купить себе виллу в Испании, потому что нет у меня свободных денег и свободного времени, чтобы там их тратить. Не могу ездить на совещания на "Москвиче" и покупать одежду там, где все люди покупают. Не могу выспаться вволю триста пятьдесят дней в году! Не могу получить удовольствие от выпивки, потому что даже когда я пью - я работаю! Не люблю начальника одного из отделений своей фирмы Сидора Мухановича Пупкина, но не могу его выгнать, потому что он перед фирмой ни в чем не виноват и полезен делу! Не могу, не могу, не могу... Выходит, что я превратился в раба своего дела, как тот джинн, который на многое способен, но - раб лампы! Поначалу мой бизнес был нечто вроде велосипеда, на котором требовалось постоянно крутить педали, чтобы он не потерял равновесия, а теперь, похоже, он стал колесом для белки, где белка - это я, и мне все время, даже во сне, надо перебирать лапами, чтобы не утонуть... Не могу, не могу, не могу... НЕ ХОЧУ! Я не хочу, чтобы так было дальше. Жрать, пить, совещание, сон... Командировка, изменение в Устав... Тише, дети, папа устал... Что же ты, Игнат Александрович, нас подводишь... Граждане пассажиры... Мы тебе конкретно предъявляем... А как у нас с кардиограммой...

Жизнь одна, и я знаю: она мне дана, чтобы я что-то в ней понял, постиг то сокровенное, ради чего рождаемся мы, живем и умираем. И здесь, в пещере, где совсем не страшно, а воздух чист и свеж, как и пятьсот лет назад, среди нетленных останков тысяч и тысяч моих предшественников, тех, которые прожили свои жизни от начала и до конца, я увидел свет. Я - сердцем и душой, мозгами, дыханием и кончиками пальцев - понял, что есть Господь Бог, что он знает меня и печалится обо мне. Есть Он, к которому я могу обратиться без лживых слов и вообще без слов, Он, который поймет невнятицу и сумбур в мыслях моих и не отмахнется от моих сомнений, Он, который больше, чем друг, и сильнее, чем любовь, Он, перед которым не стыдно смирить свою гордыню, пасть на колени и прошептать: "Прости меня грешного, Господи!"...

- Игнат! Что с тобой! Саныч, очнись... Есть у кого вода? Тихо, тихо, тихо, вот сюда, на сквознячок...

Оглядываюсь - мы уже во дворе стоим... Оказывается, я мобильник бросил, часы с себя снял, бумажник, карточку, ключи вытряхнул... Что я тогда, в те минуты шептал себе?.. "Останусь, останусь навеки в этих стенах: что еще можно хотеть, что искать, если уже увидел источник света Господня?"

- Ну, Игнат Саныч, ты нас напугал!.. Мы думали: сейчас и грохнешься оземь: стоишь, весь бледный, никого и ничего не слышишь...

- Чего бояться? Я сюда на своих ногах вошел и вышел?

- Да, но...

- И всегда так будет. Под руки меня держать не надо, обмороков не бывает у меня.

- Но что с тобой было-то?

- Момент истины. Есть такое выражение, когда правду добывают мгновенно и в экстремальных условиях. Вот и со мной был момент истины.

Тут мой приятель, из питерских, не удержался:

- Так ты что, Игнат, истину вдруг постиг? - вот же скотина: лицо у него абсолютно серьезное при этом вопросе, голос участливый...

- Нет, истину я не постиг, но я увидел путь к истине, ОН мне его подсказал.

- Кто... он?

- Кто надо, дружище. Тебе-то какая разница? Так... У нас есть время? Сколько мы еще здесь пробудем?

- Где-то с час. Нам обещали показать реставрационную мастерскую, потом...

- Я один погуляю, тут вас подожду.

- Может быть, попросить у...

- Никого и ни о чем не надо просить. Я хочу погулять здесь один. И вас подожду, сколько потребуется, мне не в тягость. Всё.

Да, была минута, был искус: бросить в прах не только бумажник с ключами, всю прежнюю жизнь оставить там, за порогом обители святой... Чтобы с нуля, как младенец, пока душа омыта правдой и верой, и чтобы отныне никакая скверна к ней не налипла...

Вот так, в этот безмятежный осенний день, в святом и древнем месте, вся моя прежняя жизнь в одночасье перевернулась, вывернулась наизнанку, вытряхивая дрянь и мусор из самых темных, самых глухих и потаенных уголоков моего Я... И сердце мое колотилось как бешеное: в грудь, в легкие, под самое горло... но в тот день оно - не болело...

Однако же не бывает в жизни правды и веры, если ты хочешь получить их на халяву, за счет других людей: дескать, Бог со мной и тогда черт с ними со всеми...

Я - не только раб своему делу, но и добровольный слуга своему слову: на мои плечи сложены и свалены заботы, чаяния и даже судьбы стольких людей, что если все это я пущу по воле волн, забуду, сбегу, а если говорить прямо - предам их всех... Боюсь, при таком жлобском раскладе сто тысяч праведников и пустынников не сумеют замолить этот мой грех перед Господом.

Вот так меня всего, душу мою, один раз вывернуло и тут же, без передышки, еще разок и тоже наизнанку, и опять - всего меня до донышка. Вроде бы - на место встал, раз дважды наизнанку, ан нет: я уже другой! Дальше думаю и сам себя спрашиваю:

- Что же мне теперь, опять в колесо - ногами перебирать?

- Да, - ответил я себе тогда, - вывернись наизнанку еще раз - и вперед! Забирайся - и побежал! Именно так! (Сколько раз, бывало, жалуются мне коллеги и приятели: пять лет, мол, как создал предприятие, а денег только-только на зарплату - и тогда, и теперь... Когда же просвет? Я им в таких случаях всегда отвечаю: работайте - и все будет!) Вперед и вперед, даже если тебе - неделю, и год, и пять - кажется, что это бег на месте! Если ты мужчина и воин, если ты веришь в себя и в Бога - докажи это, пройди всю дистанцию, какова бы она ни была по времени и расстоянию. ПРЕОДОЛЕЙ ЕЁ. И не просто преодолей - не дай огню погаснуть, огню, который зажег в тебе сам Господь Бог и велел нести его и беречь, огнь, имя которому - твоя душа. Вот что со мной было тогда, вот что я понял в тот памятный день в святом месте на Псковской земле...

И с тех пор все коллеги и друзья мои думают, что я тот же, хорошо знакомый им Федоров Игнат Александрович, и они где-то правы, а все же я сделал шаг, поднялся на некую ступеньку, откуда мне видно то, что раньше было сокрыто для моего разума и души...

Я предназначен идти и бороться! И я пройду этот путь, и я не дам огню погаснуть, и я сумею пересилить, перейти, обуздать поток, который заставляет меня вращать бесконечное колесо! Я смогу сделать это и перестану быть рабом лампы. И вот тогда - и только тогда - я взойду на гору, оглянусь не спеша и решу, что мне делать дальше, как и чем жить: в монастырь ли идти, оберегать свет и покой, до меня и для меня сберегаемый вот уже пять столетий? Или сидеть с удочкой на берегу нескончаемой воды и ни о чем не думать отныне? Или жить пустынником в избушке, помышляя о вечном посреди безмолвного леса? Или вновь набрать команду отчаянных ребят и пробиваться вверх, в какие-нибудь Президенты с большой буквы?

Посмотрим... Но каков бы ни был мой выбор, он будет сделан не от отчаяния, не от бессилия, а с позиции силы и совести, потому как без совести - и победы нет настоящей, а слабым я только перед Ним себя чувствую.

Жизнь идет, как мой рассказ, история за историей, эпизод за эпизодом, из вчера в сегодня, из сегодня в завтра... Кульминация жизни моей - где она? И если будет - как я ее узнаю? Нет у меня ответа, но пока жив - я буду его искать. И я найду, потому что при мне свет, который даровал мне Он...

Такая вот моя жизнь, такие дела...

ПОСЛЕСЛОВИЕ,

или ГЛАВА 14

Они - продолжаются, эти дела... Помните, однажды я рассказывал о "мурманской дороге"? В определенных кругах это название стало нарицательным: бандиты называют так укромное место на автомобильной трассе Петербург-Мурманск, где они предпочитают выяснять отношения с помощью оружия. Однажды и мы с авторитетным бандитом по кличке Фазер докатились до этой самой мурманской дороги, но остановились вовремя. Но у нас повод был очень серьезный...

А жизнь такая штука, что не ухватить ее за гриву, не накинуть узду очень уж своевольная и неожиданная... Вот и опять она сделала р-резкий поворот, да такой, что я и охнуть не успел, как оказался на берегу бескрайнего моря, имя которому - выбор, и в которое надо войти и переплыть... Или утонуть...

Все с пустяка началось. Ехал мой приятель куда-то по делам, ну и угодил в пробку на одном из перекрестков, да такую, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Машины так тесно сгрудились, что дверцу открыть невозможно, чтобы не стукнуть и не поцарапать другую тачку-соседку... Ну и воспользовались этим "плохие ребята", воришки автомобильные. Обычно они крадут тайно, либо применяя выдумку: проколют колесо и, когда водитель выходит из машины, хватают из салона, что в руку поместится, и ходу. А здесь внаглую подходят, вскрывают багажник, вытаскивают автомобильное хозяйство по мелочи и дипломат, который мой приятель почему-то сунул в багажник. А в дипломате - ключи, документы личные, документы деловые и полторы тысячи долларов. Наглость несусветная! А хозяин даже выйти из машины не может - все впритирку.

Ограбили и скрылись, естественно. Пробка рассосалась со временем, ибо даже автомобильные заторы не вечны, и пострадавший поехал прямо в милицию, заявление писать. Но, поскольку и у милиции изредка случаются проблемы с раскрытием преступлений, приятель обратился ко мне, ибо в деловой своей ипостаси он был заказчиком для одного из подразделений нашей ассоциации.

Обратился - и правильно сделал: для нас данное преступление раскрыть и разыскать похищенное - совсем несложно, в таких случаях обходимся и без собак-ищеек, и без дактилоскопии, и даже без опроса свидетелей. Почему? Элементарно, Ватсон... Шерлок Холмс изучал в лупу волосок или пылинку и на основе анализа частностей, мелочей восстанавливал картину преступления в целом. Данный индуктивный метод он, вынужденный к этому Конан Дойлем, называл дедукцией. Если же пользоваться истинной дедукцией, то есть накладывать общие закономерности на частные случаи, то, как это и было с нашим автомобильным ограблением, путь к истине оказывается короток и эффектен.

Вот путь рассуждений: работали профессионалы, с точным расчетом, в "правильном" месте. Стало быть - не случайный хапок, а работа на "участке". В огромном Питере очень мало свободных оазисов, если они вообще есть, за каждый ведется борьба - хоть "мерсами" торгуй, хоть стеклотару собирай всюду жесткая конкуренция с попытками вытеснить и захватить. Отсюда вывод данный "хлебный" участок кем-то контролируется. "Хлебный" он в уголовном смысле, значит и контролеров-покровителей надо также искать не в Академии наук. В Питере нет четкого разделения на "территории": в одном каком-нибудь ДК, где расположены конторы десятков фирм и фирмочек, действуют и мирно сосуществуют десятки крышующих, но саму хозяйственную единицу - ДК им. тов. Кампанеллы - может прикрывать только одна крыша... Ну и так далее. Для новичков-журналистов и обывателей случается путаница, а мы - люди привыкшие. Одним словом, данная территория - в полном смысле этого слова территория и есть, перекресток с прилегающими улочками - под контролем "царицынских", во главе с Володей Красным (не коммунист он - но левая щека обожженная, багровая).

Был этот Красный бандитом с правильными понятиями (это он сам так о себе считал), воодушевлен был воровскими идеалами, что не мешало ему "отмораживаться" временами, платил в общак, носил напоказ синие наколки... Но по "делам", как правило, дураком не был.

Позвонил я ему: так и так, мол, твои деятели ограбили хорошего человека, помоги разобраться... Корректно, уважительно я к нему обратился, без нажима. И сам он должен бы понимать, что сегодня он пошел мне навстречу, завтра вправе от меня ждать ответного шага... И что ему в тот день вожжа под хвост заехала? Может, семейные неприятности вывели его из берегов, может, "при делах" понервничал, а может, захотел примерить на грудь очередную порцию собственной крутизны - в последние годы конкуренты его увядали, а он рос, деньгами и авторитетом.

- Ну, допустим, что ломанули. Ну, допустим, что на моей. А я при чем? Пусть не лохует впредь.

- Это все понятно, Володя, я к тому...

- Ну а раз понятно, чего звонишь в порожняк?

- Погоди, я тоже занятой человек, как и ты, раз звоню, значит имею свой резон. Если тебе некогда сейчас или нервы разыгрались, скажи и я позвоню попозже. Именно для того, чтобы наша беседа получилась конструктивной, а не порожняковой, как ты выразился. - Это все я излагаю самым миролюбивым тоном, который только есть в моем гардеробе. Те, кто меня хорошо знает, давно бы уже насторожились и призадумались... Но Красный мне не друг, не приятель и не партнер. И не единомышленник, что он тут же подтверждает словом, которое в мобильных переговорах - то же дело.

- Слушай, Игнат, давно собирался тебе сказать...

- Да, я слушаю.

- Вот и слушай. А хотел я тебе сказать, что ты слишком много из себя ставишь. Я вообще не люблю чистоплюев и тебя в частности. Твое слово для меня - ноль, а сам ты для меня не брат, не пацан, а так... лицо, максимально приближенное к барыгам. Подчеркиваю: про твоих ребят я молчал и вообще про твою древесно-стружечную контору ни звука. Только о тебе лично говорю. А себе лично можешь чиркануть в блокнот от меня: "В просьбе отказано". Поал?

Все это время я сидел и очень-очень внимательно слушал. Общий смысл того, что он нес, был мне понятен, тон, которым все это произносилось - был очень неприятен... Я-то по трубе с ним говорил, а он - нет. Мобильник его все время был занят и я позвонил ему на конторский телефон, где он "руками водил" в это время суток... В кабинете голоса, кашель... а потом и смешочки... И характерный обертонец появился прямо во время разговоров. Наш Володя Красно-обмороженный селекторную связь включил... Ага, гордится перед приближенными, пресс качает... У меня аж в глазах от ярости потемнело. И наступило некоторое раздвоение и даже растроение личности: одна, самая благоразумная, советует не то чтобы щеку подставить, но подождать для адекватного ответа более подходящего случая, а пока - свернуть разговор. Другая, самая незрелая и дурная, требует, чтобы я тут же, по телефону, выбил ему барабанную перепонку матюгами и угрозами. Третья лихорадочно подыскивает аргументы и способы, чтобы именно сейчас, сходу, найти контраргументы и по возможности "вскрыть" ситуацию, не привлекая к разрешению нешуточного конфликта третьих лиц... Третья победила.

- Говори, говори, Владимир Красно Солнышко, я тебя слушаю...

- Ну а чо говорить, я сказал, что хотел. Так что - гуд бай...

- Сказал - выслушай ответ. Так вроде бы на твоих скрижалях записано? Или ты к другим правилам отошел? А, Володя?

- Ну и что ты хочешь этим сказать? Стрелку хочешь назначить?

- Какую еще стрелку? Я просто хотел тебя спросить: ты стал генеральным директором "Ремхозстроймашторга" в девяносто четвертом или в девяносто пятом году?

- А тебе какое дело?

- Да мне никакого, я и так знаю, потому что я стал должностным лицом ровно на год, день в день, позже, чем ты. Я об информированности твоей аудитории забочусь, которая рядом с тобой гыгыкает.

- Ну, продолжай. - Слышу по тону - подобрался парнишка, зубки-то стиснул... Оно и нет никакого "косяка" для бандита в том, что он при официальной должности теперь, с 95 года "понятие" по данному поводу изменилось, но вслух и при всех вспоминать об этом лишний раз "правильному" бандиту, да еще с не самым "правильным" "погонялом" (кличкой "Красный") - не в климат.

- Продолжаю: ты меня оскорбил и сделал это при всех. Так что пусть и дальше все слушают, ты селектор не выключай, не скромничай... Какая может быть стрелка из-за вонючих слов одного отмороженного мудака? Не морщи лоб и не пыхти в догадках: я тебя имею в виду, когда говорю насчет мудака. Теперь уже он там в кабинете берет себя в руки и грозным голосом говорит мне:

- Продолжай, Игнат, твой базар слышен.

- А собственно, все, я почти закончил. Короче говоря, ты обдумай где и как тебе удобнее - и обсудим все дела вдвоем, не привлекая живую силу и артиллерию. Бери короткий ствол, какой тебе нравится и на двадцати пяти метрах дистанции смоем друг с друга все обиды и недомолвки... Слушаешь меня?

- Тю... Дуэль, что ли, предлагаешь?

- Примерно. Ты меня оскорбил, я тебя вызвал. Что тут особенного? Если будешь занят - назначь кого-нибудь вместо себя, разрешаю. Я же буду лично. Обдумай, прикинь, посоветуйся и позвони. Предлагаю, чтобы уравнять обоймы, по шесть маслин на ствол.

- Ну а если я не сочту нужным принять твое предложение?

- Так пристрелю. Даже и трусом обзывать не стану. Встречу и пристрелю. Лично я - лично тебя. За свои слова отвечаю. Те слушатели, что у тебя в кабинете, - свидетели. - Я напряг уши - тишина на том конце провода... гробовая. - Жду до послезавтра, пока.

Хрен там кого он за себя выставит - позору в таком случае не оберется. И вообще моральная правота на моей стороне, а это - немало.

Д-да. Правота - правотой, но надо подытожить... Все это было очень лихо с моей стороны и изобретательно, а вот как дальше быть? С одной стороны, я безусловно прав: этот Вова поставил меня в такое положение, в котором надо либо из моего бизнеса бежать, чтобы его не разрушить в ноль моим подмоченным "авторитетом", либо разруливать ситуацию исключительно силовым путем, так, чтобы Вова Краснорылый погнулся и громко признал свою неправоту. Ребята наши, естественно, стали бы стеной в этой ситуации и все было бы четко, но... Этот тип меня лично оскорбил и именно это обстоятельство вслух выделил... Ради клиента я могу и обязан принимать решения и посылать людей на риск, а ради "живота своего"... Не решился. Сам должен все решить. Сам... А решения нет.

Ведь он позвонил мне на следующий день, совсем уже другим тоном разговаривал... Посредников прислал со своей стороны, доверенных, и я со своей стороны моих - в старину их называли секунданты - чтобы договориться о... предстоящем. Надо же все уладить на случай летального исхода - алиби, отмазки, показания и т.п и т.д. Уладим, не вопрос, никто не подкопается, хотя по агентурным данным все всё будут знать... Как со мной быть, вот вопрос вопросов?...

Достал я свой дембельский "Макаров", обиходил, снарядил... Пристрелял в тире чуток, утром сегодня... Через полчаса за мной машина заедет и я отправлюсь навстречу неизбежному. Как Быть???

Умирать неохота, ясен пень, но рано или поздно, как говорится... А если не умирать, а убивать? Я подходяще на двадцати пяти метрах очки составлял, думаю, получше Вовы. Убью его... Алиби-фигалиби... Перед Всевышним я его положу, алиби это? Только вот недавно, казалось бы, в обители святой свет я видел, душой прикоснулся и очистился и - на тебе...

Не хочу я давать убивать себя всякой мрази. И душу замарать убийством - не могу. Немыслимо отказаться от встречи и дуэли, это даже не обсуждается, ни вслух, ни про себя. Но невозможно приехать и в воздух палить, выпячивая грудь на бандитскую пулю. Дырявить, не убивая? Глупо и по-фарисейски.

И решения принять не могу и без решения оставаться не могу... Машина бибикнула, пора ехать...

Будь что будет - не стану его убивать!

Стрельну ему в лобешник - и будь что будет!

Вот так решил я дважды и одновременно рассовал оба решения по карманам и пошел в ночь. Что меня и совесть мою ждет этой ночью, знать бы заранее...