17

– Или планета-гараж, – ответил Роланд. – Одна из многих, которая обслуживает Космостраду.

– Таких планет, должно быть, целая сеть, – сказал я, – с паутиной дорог, которой их связывают. Так, по логике, должно быть.

– Интересно, может быть, это главная станция для Млечного Пути – как тебе кажется?

– Может быть, – ответил я, – если мы все еще на Млечном Пути.

Роланд посмотрел на небо в лобовой иллюминатор.

– Никак невозможно понять, где мы, но если мы еще в нашей Галактике, то мы должны быть очень близко к ядру.

– Давай надеяться, что не слишком близко. Черная дыра галактического ядра выбрасывает слишком много жесткой радиации.

– На тот случай, если тебя это действительно беспокоит, – вмешался Сэм,

– то могу тебе сказать, что счетчики совершенно молчат на этот счет. Нет даже космического фона. Либо у нас пострадало оборудование – что противоречит остальным данным, которые у меня есть, – либо у этой планеты есть защита от радиации.

– Интересно, – ответил я. – Что бы это значило?

– Представьте себе радиационный щит, который покрывает всю планету, – стал рассуждать с восхищением Роланд. – Причем такой, что останавливает абсолютно все частицы. – Он покачал головой: – Но кому это надо? Кому нужна радиационная защита такого масштаба?

– Может быть, тут играет роль то, что мы находимся в другом регионе Галактики, как-то связанном с этим явлением, – предположил я. Потом я пожал плечами.

– Кто знает? Да и какая разница? – Я сложил на груди руки и закрыл глаза. – Я попытаюсь хоть капельку заснуть.

– Ради бога, – весело ответил Сэм. – Тут все равно не на что пялить глаза.

Так что примерно десять следующих минут мне удалось поспать. Пусть даже это был не сон, а дрема. Вдруг я снова стал думать над тем, что случилось с зеленым шаром, и вдруг кое-что осознал. Технология тех, кто построил автомобиль Карла, была если не сильнее технологии тех, кто построил Космостраду, то, по крайней мере, стояла наравне с ней. Это было настоящее открытие. Такое положение вещей было, по меньшей мере, беспрецедентным на всех известных планетах Космострады. Технологические достижения строителей дороги обычно считались не имеющими себе равных во вселенной. Ни у кого не было настоящих доказательств, чтобы это поддержать, но в этом было интуитивное ощущение правоты. Порталы были невозможными конструкциями, но они существовали. Трудно было представить себе, что те, кто смог их построить, не овладел законами, на которых стояла вселенная.

Факт: за нами на полной скорости шла машина, чье вооружение нейтрализовало силы механизма безопасности, построенного строителями Космострады.

Факт: ее владелец или предполагаемый владелец представлял собой человеческое существо двадцати одного года от роду, которое клялось, что родилось на Земле почти сто пятьдесят лет назад, и он клялся, что его похитило какое-то передвигающееся во времени и пространстве приспособление. Или внеземной космический корабль.

Факт: артефакт, за рулем которого он сидел, был выполнен весьма специфически в форме шевроле импала 1957 года. (!!!) Предположение: пассажиры космического корабля построили свое произведение искусства в такой форме, в которой оно больше всего подходило его теперешнему владельцу, по его заказу и, вполне возможно, по его желанию. (Карл сказал только, что его автомобиль построили «инопланетяне», но, основываясь на том, что Карл иногда высказывал, можно было смело предположить, что машину построили по его просьбе.) Гипотеза: Карла похитили строители Космострады.

Но зачем? Тут данных недостаточно.

Гипотеза: Карл был похищен существами, у которых не было прямого доступа к Космостраде и которые вместо этого развили у себя космонавтику.

Зачем? Чтобы добраться до Космострады.

Почему они утащили Карла? Им нужен был шпион.

Что?

Нет, это меня ни к чему не вело. Мне очень нужно было как следует поговорить с Карлом. А до тех пор…

Что-то там на фоне звездного поля… Черные силуэты, очерченные пылающим газом…

Сэм резко свернул вправо, прежде чем я успел перехватить рукоятки управления.

– Ты их тоже видел, а?

– Да-а-а! Господи Иисусе!

Мы подъезжали к порталу сбоку. Такого никогда нельзя делать.

– Ну ладно, – сказал я, – мы свернули с проторенной тропы, если тут таковая существует.

– Теперь мы знаем, что «дорожным жукам» дорога не нужна, – прокомментировал Роланд.

– Тут есть вопрос, – сказал Сэм. – Каким образом ты собираешься проскочить сквозь портал, если к нему нет прямой дороги в качестве подъездного пути, нет направляющих, нет маркеров въезда и всего остального, когда и цилиндров-то толком не разглядишь?

– Наверное, инструменты Карла с этим справятся, – ответил я, – надеюсь. Давай его вызовем.

Я включил рацию и так и сделал.

– Нет проблем, – уверенно сказал Карл. – У этой машины есть способы различать порталы, которых нет ни у какой другой машины.

Цилиндры очень сложно распознать. Они всасывают в себя все, что хоть отдаленно напоминает электромагнетические волны, и почти ничего не излучают, если говорить о том, что может быть уловлено тонким лабораторным оборудованием. По эту сторону силовых полей можно, однако, различить небольшие колебания притягивающих сил, так что такие вещи могут вам подсказать, с какой стороны и как лучше подъехать к порталу. Лично я не доверяю большей части коммерческого производства инструментам. Я полагался на инструменты, когда погода и атмосферные условия диктовали это, но в этих случаях ориентационные сигналы от маркеров вхождения в портал значительно облегчали ситуацию. Здесь же не было никаких маркеров въезда. Я никогда еще не пытался въехать в портал на инструментах, которые сканировали присутствие цилиндров – и все.

Мы некоторое время плыли по полной звезд ночи, обсуждая поразительные способности машины Карла. Роланд и Джон согласились, что технология этой машины должна равняться, но меньшем мере, той технологии, которой так хорошо владели строители Космострады.

– Но кто мог произвести подобное чудо? – спросил Джон. – Какая-нибудь раса в расширенном лабиринте? Может быть, рикксиане?

– У рикксиан есть космические корабли, – сказал я, – но, по слухам, это атомные корабли, чья скорость ниже световой.

– Это объяснило бы временной аспект рассказа Карла, – сказал Роланд.

– Но, если рикксиане ограничены субсветовой технологией, у них не было бы возможности построить машину Карла.

– Я бы так и считал, что им это не под силу, но у нас нет никакой возможности узнать наверняка. Может быть, путешествие со сверхсветовой скоростью невозможно, как считал Эйнштейн. Из того, что я читал по теоретической физике, релятивизм били долго и упорно, но что-то пока никто не смог нанести ему окончательный удар.

– Ну, «били долго и упорно», может быть, не самая подходящая фраза, сказал Роланд, – но в последнее столетие усилия главным образом были направлены на то, чтобы примирить теорию относительности с остальными, которые возникали позже. Собственно говоря…

– ДЕРЖИТЕСЬ!!! – завопил Сэм.

Тяжеловоз резко свернул влево, силы гравитации едва не поломали мне шею. Как раз в тот момент, когда мы выправляли машину на нужное направление, мимо нас пронесся черный силуэт, который мы видели какую-то долю секунды, прежде чем он исчез в полусвете-полумраке.

– Что это была за чертовщина? – спросил я, когда сердце мое снова стало биться.

– Дорожный жук, – сказал мне Сэм. – Примерно ехал на мах-три. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь мчался с такой скоростью.

– Куда он, черт возьми, мчался? Ну и ну! Это же для нас просто на волосок от смерти.

– Не знаю, куда он направлялся, но я знаю, что он разворачивался, чтобы поехать за нами.

– Поднажми, Сэм!

– Годится!

– Джейк, что это было такое? – это Карл.

Я посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел, что три пары фар снова выстраиваются привычным мне образом.

– Простите за то, что слегка изменили курс, ребята, но «дорожный жук» чуть не размазал нас по дороге.

– Наверное, он все удивляется, что мы тут делаем, – сказал Карл.

– Очень вероятно, – ответил я. – Мне кажется, мы не сможем ни убежать от него, ни тем более обогнать. Может быть, нам лучше остановиться и притвориться, что мы заблудились, вести себя невинно.

– А он может знать, что моя машина вытворила с барьером? Наверное, нет, а?

– Не знаю ничего на этот счет, но мне все равно как-то не по себе. Не знаю, что нам в любом случае придется делать.

– Н-да, мне тоже муторно, – это Карл. – Что он станет с нами делать?

– Ну, сперва-то он проведет небольшое дознание – куда мы ехали и как сюда забрались?

– И что мы скажем? Лучше всего наши истории как-то скоординировать, чтобы они совпадали.

– Мы просто скажем: «Какой барьер? Мы не видели никакого барьера». Или что-нибудь в этом роде. Собственно говоря, нам лучше ничего не говорить, кроме того, что мы потерялись и что у нас не было ни малейшего понятия, что это запретная зона. Поняли? Шон, Юрий – вы слушаете?

Они действительно слушали.

– А вот не слушает ли нас «дорожный жук»? – спросил нарочито Шон.

– О господи, кто же знает, на что они способны, – сказал я. – Я никогда не слышал, чтобы хоть один жук разговаривал по-английски, что ничего не означает. Но я вполне уверен, что даже они не смогут расшифровать то, что передается уже через скрэмблер, если у них нет соответствующего кода для расшифровки.

– В этом есть смысл.

– Ну что, съедем и остановимся? – спросил Карл. – Он уже развернулся и несется прямо на нас.

– А я не вижу, чтобы у нас был выбор, – сказал я, – кроме того, чтобы… ну…

– Я бы мог напустить на него зеленый шарик.

– Эта мысль уже мне в голову приходила. Ну что же, давай попробуем.

– А как насчет риска, что он ответит тем же? – сказал обеспокоенно Шон.

Я не мог обвинить его в трусости.

– Шон, – ответил я, – я единственный человек, который имел монументальную глупость стрелять в Патруль Космострады. Я сделал это совсем недавно, кстати. Не было никакого ответа. У них нет человеческих мотивов. Опять же, я не говорю, что могу предсказать, что сделает именно эта машина, но есть очень большой шанс, что он не станет размазывать нас по дороге просто за то, что мы в него попытались выстрелить. Кроме того, эти шары выглядят такими невинными и безобидными, что он даже может и не признать, что это оружие, пока на него эта штука не окажет своего эффекта, но в этом случае он сможет уйти прочь. Логично?

– Логично или нет, – сказал Карл, – поехали. Я собираюсь немного отпрянуть, чтобы вам, ребята, эта штука не попала. Поэтому вы дуйте вперед, а я задержусь.

Экран заднего обзора показал нам, как еще одно зеленое яйцеобразное облако поднялось с крыши машины Карла. Оно поплыло и пропало с экрана.

Глаза мои потихоньку приспосабливались к странному полусвету и даже еще более странному окружению. Я мог увидеть верхушки цилиндров, которые заслоняли небо на покрытом звездами горизонте. Они, казалось, были повсюду, но поблизости от нас не было цилиндров, кроме тех, мимо которых мы только что проехали. Поверхность под нами продолжала быть такой же ровно бесцветной и плоской. На ней трудно было сосредоточить взгляд, но чем больше я на нее смотрел, тем больше она казалась мне искусственной. Вся эта планета казалась огромной видеостудией, притемненной и пустой, окруженной нарисованной на холсте циклорамой. Под ногами сияло покрытие призрачно-фиолетового цвета, словно белая поверхность под ультрафиолетовым светом.

Сканер заднего обзора показывал большой объект, который быстро приближался, и скорость его была примерно мах-один-запятая-три, и она быстро снижалась. Он догонит нас примерно через двадцать секунд. Шар пока никак не отразился на экранах.

– Сэм, выжми все, что можешь, – сказал я.

– Я так и пытаюсь сделать.

Неожиданно объект на экране стал отходить в сторону. Он на несколько секунд свернул влево от нас, потом стал колебаться из стороны в сторону, его скорость резко снизилась. Казалось, «дорожный жук» был дезориентирован и неуверен в себе.

– Мне кажется, я его вижу, – сказал Роланд, выглядывая через свой иллюминатор в полутьму. – Он плетется за нами. Такое ощущение, что он не может нас догнать. Примечательный факт.

Сзади появилось зеленоватое свечение, когда Карл выпустил еще один шар в направлении «дорожного жука». Я отвел взгляд от сканера на миг, чтобы увидеть, как шар рванется вперед. Карл был примерно в трехстах метрах от нас сзади.

«Дорожный жук» отстал от нас, описав блуждающую дугу, неровную и извилистую.

Карл выстрелил еще один шар, просто на всякий случай.

– Карл, старина, лапочка, дружище ты мой дорогой сказал я ему, – ты сделал то, чего еще не удавалось никому во вселенной, насколько я знаю. Ты только что послал на три буквы самого «дорожного жука».

– Ага, именно так: иди ты, задница, на …!

– Ага, отвяжись, такой-сякой! Жук свинячий, – добавил Шон.

– О'кей, – сказал я, – пока что я не стану развивать эту тему. Давайте-ка попробуем поскорее проскочить через ближайший портал. Карл, гони сюда и как следует прицелься, чтобы мы могли… Ох, черт!

На экране ясно было видно, что слева на нас едет еще один объект. На самом деле это была не такая уж проблема – Карл выстрелил в него еще один шар, произведя почти тот же самый эффект. Однако этот «дорожный жук» не отстал от нас – он словно снова оправился и вернул себе возможность действовать разумно. Карл снова выстрелил вправо, но на сей раз первым «жук» резко затормозил, видимо, ожидая, когда шар уйдет из поля действия «жука» и не сможет ему повредить. Мы так мучались целый километр, мчась изо всех сил и удерживая «жуков» на безопасном расстоянии. У них либо просто не было такого оружия, которое могло бы поражать на больших расстояниях, либо они почему-то его не применяли. На наших экранах появились еще точки, которые говорили о том, что «жуки» со всех сторон собираются к нам. Кажется, о нас прошел слух на этой планете. «Жуки» ехали вровень с нами, держась параллельно нашему курсу, но на приличном расстоянии. Время от времени один из них отваживался приблизиться, но потом тут же отдалялся.

– Что нам теперь делать? – спросил мрачно Карл.

– Найти портал, и как можно скорее, – ответил я. – У меня такое чувство, что они подгоняют нас к какому-то месту, но там, по-моему, нет портала.

– Давай тогда поменяем курс.

– Ладно. Поворачиваем вправо на сорок пять градусов. Подтверди прием.

– Вправо на сорок пять градусов, принято.

Мы развернулись, и «жуки» поехали за нами.

– Ладно, – сказал я, – мы едем к порталу примерно под правильным углом. Карл, тебе рано или поздно придется возглавить нашу процессию. Нам нужны данные твоей машины, чтобы проскочить в эту дыру.

– Отлично. Хочешь, перестроюсь прямо сейчас.

– Если можешь… Эй!

Ослепительный белый шар огня вырвался из поверхности планеты перед нами, чуть правее нашего курса. Сэм резко развернулся, отскочив в сторону от стремительно расширяющейся стены огня и вернув нас на наш первоначальный курс. Не было в этом шаре ничего вредоносного, и, насколько мы могли судить, никакие наши инструменты не пострадали.

– Это просто предупредительная пальба в воздух, как я полагаю, – заметил Сэм.

– Они нас куда-то гонят, – сказал я сердито, – вот крысы…

– Дай-ка я выпущу в них очередь зеленых шаров, – предложил Карл.

– Нет, Карл. Их слишком много, и они уже поумнели. Ты мне говорил, что у твоей машины совсем нет оружия для нападения?

– Оружие-то есть, но мне самому надо подвергнуться нападению, чтобы оно сработало… и это, на мой взгляд, и делает это оружие скорее оборонительным, чем каким-то иным. Тасманийские дьяволы, конечно, довольно сильное атакующее средство, это я я так знаю. Но у меня их осталось только два.

– Прибереги их, – сказал я. У тебя еще не кончились зеленые шары?

– Нет, этого-то добра я могу произвести неограниченное количество.

– Ты в этом уверен?

– Уверен.

– Ладно. Будем ехать этим курсом, пока не решим, что делать дальше.

Прошло десять минут, никаких новых идей нам в голову не пришло, а что-то показалось впереди.

Сперва это просто была тонкая темная линия, которая постепенно превратилась в длинную прорезь или углубление в поверхности, углублявшееся на противоположной от нас стороне. Нас вели как раз к пандусу, который спускался в это углубление. Я мог догадаться, куда он ведет.

– Давай попробуем снова свернуть, – сказал Карл.

– Нет времени, – сказал Сэм.

И времени действительно не было. Поскольку снаружи не было никаких внешних ориентиров, ощущения скорости почти не было, но быстрый взгляд на инструменты убедил меня, что Сэм несется вперед на дикой скорости. Очень и очень скоро мы уже въезжали на пандус, ведущий в углубление. Сэм немного затормозил, когда мы начали спускаться. Теперь нам виден был и конец углубления, где в стене зияло полукруглое отверстие.

Туннель.

– Интересно, сколько стоит стоянка в таком гараже, – сказал Сэм. – У тебя есть разменная монета?

– А где тот тип, который выдает билетики? Что-то не видно, – ответил я.

– Надеюсь, мы сможем выбраться отсюда, – сказал обеспокоенно Карл.

– Должен же быть выход отсюда, – сказал я. – Собственно говоря, это не такая плохая идея. Зеленые шары могут оказаться гораздо эффективнее под землей. Нет никакого способа от них убежать.

– Ну, по-моему, у нас нет выбора. Нас же не спрашивают, хотим мы туда ехать или нет.

– Мы не можем рисковать тем, что они нас попросту размажут по дороге, а на это они вполне способны. Они, совершенно очевидно, страдают от любопытства – может, хотят поговорить.

Туннель был огромный, стены его светились тем же призрачным светом, который заливал и поверхность, туннель шел прямо примерно с километр, все еще постепенно спускаясь вниз, потом стал плавно поворачивать вправо.

– Карл!

– Слушаю!

– Выстрели шарик назад, в туннель.

– Есть!

Так он и поступил. Зеленоватый свет зажегся сзади, потом стал слабеть.

– Эта штука немного их затормозит, если они собрались за нами ехать, – сказал я. – Дай-ка им еще парочку для острастки.

– Есть!

Поворот стал бесконечной спускающейся спиралью. Радиус поворота был такой, что головокружение исключал, но примерно на двенадцатом витке я стал терять ориентацию. Я переключил тяжеловоз на ручное управление и слегка замедлил спуск. Мы продолжали катиться все вниз и вниз, примерно еще на десять уровней, пока туннель не выпрямился, потом проехали прямо еще несколько сот метров, и туннель влился в просторный огромный зал округлой формы. Ровно расположенные по стенам отверстия указывали на то, что из этого зала ведут еще туннели. Я резко повернул тяжеловоз к ближайшему туннелю, который мне понравился.

За следующие полчаса мы бесцельно блуждали по лабиринту бесконечных гигантских комнат, связанных между собой проходами и пандусами. Тут и там мы проезжали мимо огромных пустых гаражных боксов, которые были врезаны в стену метров на сто или больше. Но в них ничего не было: ни машин, ни автомобилей, ни приборов. После того, как мы проехали, по меньшей мере, дюжину таких боксов, мне кое-что пришло в голову.

– Всем перейти на вспомогательные моторы, – скомандовал я.

– Хороший момент испытать наши моторы в полевых условиях, – сказал Шон, имея в виду странноватый вспомогательный мотор, которым техники ахгирров вооружили Ариадну. Из того, что я понял, это был термоэлектрический мотор, который работал от окисленных гранул горючего – что-то вроде твердого ракетного топлива, которое окисляется с весьма медленной скоростью. Я не совсем понимал, как он работает, но Шон говорил, что на его приборах выскакивают цифры, которые весьма и весьма внушают уважение. Он работал, так или иначе. (Ахгиррская технология была очень странной во многих отношениях, но в массе вещей она была очень передовой, хотя в некоторых вопросах неуклюжей и весьма отсталой.)

– Хорошо придумал, Джейк, – сказал Карл. – Нейтрино могут мгновенно проходить через весьма плотную скалу так, словно бы ее вообще тут не было.

– Мне бы надо было подумать об этом раньше.

– Они, вероятно, имеют и другие способы, чтобы выследить непрошеных гостей.

– Мне что-то кажется, что непрошеных гостей тут не так уж и много, по крайней мере, они сами такого не ждут, – сказал я. – И все же надо быть осторожным и исключить наиболее вероятный метод обнаружения – по радиации.

– Однако тут тоже есть проблема.

– То есть?

– У моей машинки нет вспомогательного мотора.

– Нет? А ты представляешь себе, как работает ее мотор или чем он питается?

– Ни малейшего. Если заглянуть ей под капот, то увидишь что-то вроде хромированного мотора внутреннего сгорания, собственно, это и есть копия мотора для шевроле 283 с хромированным верхом. Топливо туда впрыскивается.

– Это что означает?

– Это означает, что вместо карбюратора у него… ладно, это совершенно сейчас не важно. Это все равно ничего не означает, потому что мотор у нее

– липа.

– Ну… – я вздохнул, в который уже раз собираясь попозже добраться до самых корней тайны Карла, даже если мне придется выбить из него эту тайну вместе с мозгами. – Вот черт. Ладно, загони эту штуковину в трейлер и выключи эту дщерь дьявола, чтобы не выдавала нас.

– Эй, не надо так выражаться о моей машине, – Карл был страшно обижен.

Я выключил передатчик и удивленно обратился к Роланду:

– Какой чувствительный парнишка, а?

– Я всегда считал, что у американцев есть странные, весьма невротические реакции, – сказал Роланд совершенно серьезно.

Я на минуту уставился на него с открытым ртом:

– Роланд!

– Что?

– Иди к черту!

Он пожал плечами, словно стряхивая с себя мою ремарку.

– Вот вам, пожалуйста, насчет невротических реакций пробормотал он, – я же просто сделал замечание, и все.

– Извини насчет машины, Карл, – сказал я, снова включая передатчик. – Я не хотел этим сказать ничего плохого.

– Это мне следовало бы извиниться. Я совсем выбился из колеи. Просто…

– Забудь. Я открою тебе трейлер. Сэм, а Сэм?

Когда Сэм не ответил мне, я сам открыл трейлер. Потом снова позвал:

– Сэм!

Нет ответа.

Я постучал по модулю голосового синтезатора Сэма.

– Сэм! Ты здесь?

Я вынул модуль, слегка подышал на контакты, протер, потом снова вставил модуль на место.

– Сэм? Ты меня слышишь? Пожалуйста, помигай своим функциональным сигналом, если ты меня слышишь.

Крохотный красный огонек под его глазом-камерой оставался немигающим и ровным.

Я выключил клавиатуру на терминале, вызвал к жизни диагностический дисплей Сэма и стал набирать программу. Однако пока неясно было, что именно произошло и в чем заключалась неполадка. Показания приборов просто были очень странные.

Я с шумом выпустил воздух и откинулся.

– У нас беда.

– Это серьезно? – спросил Роланд.

Я медленно покачал головой, мрачно и тоскливо уставясь на экран.

– Не знаю.

Сигнал Карла прозвучал несколько слабо, поскольку стены трейлера создавали помехи.

– Я в трейлере.

– Шон? Давай загоняй свою лошадку туда же.

– Слушаюсь.

После того, как Шон тоже загнал машину внутрь, я опустил заднюю дверь, убрал трап и запустил порцию воздуха в трейлер. Когда там стало достаточно воздуха, чтобы нести звуковой сигнал, я переключил питание на интерком.

– Оставайтесь пока в своих машинах. Я собираюсь пока что поискать темный уголок, где бы нам можно было спрятаться, потом поговорим. Нам надо решить, что именно мы собираемся делать. – Я было выключил микрофон, потом снова включил его: – Кроме как паниковать, я хочу сказать…

– Как насчет Юрия? – спросил Джон сзади.

– Ах, Юрий, – сказал я. – Тьфу, совсем забыл от перегрузки.

Я протянул руку и переключился на передатчик.

– Юрий?

– Да, Джейк.

– Ты перешел на вспомогательный мотор?

– Да, конечно.

– Отлично. Теперь просто поезжайте за мной.

– Согласен.

Наше путешествие по подземному гаражу продолжалось все с той же тоской и безвыходностью. Мы катились мимо многих километров пустых боксов… пока не нашли один занятый. Там стоял «дорожный жук».

Вернее, полтора «жука».

– Он делится! – ахнул в изумлении Роланд. – Он воспроизводится!!!

Я завопил всем остальным, чтобы они вышли вперед и посмотрели.

Штуковина, стоявшая в боксе, медленно развивала глубокую прорезь на спине, которая быстро распространялась но бокам, при этом машина примерно вдвое одновременно увеличивалась по длине. Это был весьма простой и эффективный способ продолжения рода.

– Теперь мы знаем, что они не машины, – сказал Джон с суеверным ужасом.

– Неужели? Сомневаюсь, – ответил я.

Роланд покачал головой, глядя на огромное сдвоенное существо в боксе.

– Но ведь сложные организмы просто не могут размножаться таким образом! Они просто так не делают!

– Может быть, это одноклеточное существо? – предположил Шон.

– Это невозможно, – возразил неуверенно Роланд.

– Я хочу только спросить, – сказала Сьюзен, – это что, и есть строители Космострады? И неужели это их родная планета?

– Все указывает именно на это, – сказал Джон. – Барьеры, совершенно очевидная искусственная природа самой планеты, десятки, а может, и сотни порталов…

– Я бы не стал делать поспешных выводов, Джон, – предостерег Роланд.

– Они все-таки ведут себя, как долбаные машины, – сказал задумчиво Лайем. – И они работают, как машины. И все же… – он задумчиво пощипал свою неаккуратную бороду.

– Но вот вам, пожалуйста, – сказала Дарла. – Они все же организмы в том смысле, что они размножаются. Но это не исключает того, что они машины.

– Механизм фон Нойманна, – сказал я.

Шон прищурил один глаз и посмотрел на меня искоса.

– Я об этом где-то слышал. Самовоспроизводящиеся машины – эта концепция, да?

– Более или менее, – ответил я. – Но я склонен думать, что мы сейчас смотрим на какой-то пограничный случай, который стирает грань между машинами и организмами, между органическим и неорганическим. – Я повернулся к Сьюзен. – Насчет твоего вопроса, они ли построили Космостраду. Я бы сказал – нет. Это просто у меня такое ощущение. «Жуки», может быть, очень даже разумные, может быть, даже достаточно разумные для того, чтобы построить Космостраду, но поверь мне, старому дорожному волку

– они просто полицейские. В них есть что-то от бритоголового полицейского с птичьими мозгами. Кто-то, кто построил Космостраду, руководствовался целью – высшей или весьма практической – это не так важно. Но Космострада

– это часть великого плана. А эти типы, – я показал пальцем через плечо на бесформенное серебристое тело в боксе, – они не знают ничего великого. Они просто функционеры. У них есть работа, которую они обязаны выполнять, они ее и выполняют.

– А разве они не могут быть особым классом тех же строителей? – спросила Дарла.

– Может быть, но если и так, то они достаточно отличаются от них, чтобы занимать в их обществе специальную ячейку, а может быть, даже отличаться от них расово. Мне кажется, что «дорожные жуки» – это искусственные существа, созданные строителями Космострады.

Мы продолжали смотреть на это существо, пока Роланд не сказал:

– А не рискуем ли мы, когда просто так тут сидим? Этот «жук» вроде как не может за нами сейчас погнаться, но…

– Да, глупо мы поступили, правда? Ты совершенно прав, – ответил я. – Давай сматывать удочки.

Мы блуждали еще час или около этого, не встретив по дороге ни размножающихся «жуков», ни тех, которые могли бы преследовать нас. География гаража изменилась. Теперь мы блуждали по многоярусным галереям, которые были построены вокруг бездонного центрального колодца. Спиральные пандусы соединяли уровни галереи. Мы по ним и ездили туда-сюда, пытаясь найти выход. Сдавшись наконец и устав от бесплодных поисков, мы решили вернуться назад, но свернули не в тот туннель, поэтому попали не в то место, на огромную круглую арену с куполом над нею, который в саман высокой точке возвышался над ареной метров на пятьсот. Короткий туннель вывел нас оттуда в соседний зал, точно такси же, откуда мы попали еще в одну огромную безвоздушную пещеру, но на сей раз кубической формы. Как все остальное в этом подземном некрополе, все было очень значительно и величественно, но невозможно было понять, каким целям все это служило.

– А ну все это к чертям, – сказал я, – можно остановиться и здесь.

– Наверное, нам всем лучше перейти в трейлер, – сказал Роланд.

– Хорошая мысль. Юрию и всем его друзьям придется надеть костюмы и войти в нашу кабину – если у них есть костюмы.

Костюмы у них были.

Через несколько минут я стоял у контрольной панели управления кормовой каюты и опустил воздухонепроницаемый шлюз между кабиной и каютой. Потом нажал на кнопку удаления воздуха. Когда у меня там установился почти вакуум, я открыл левый люк кабины. Глядя через обзорное окошечко, я увидел, как три фигуры в скафандрах залезли внутрь. Две фигуры взрослого роста оглянулись по сторонам, увидели меня и помахали мне. Фигурка поменьше не была особенно похожа на ребенка, но она была человекообразна, и в ней было что-то странно знакомое. Я закрыл люк и выровнял давление воздуха.

Когда мы вышли в кабину, фигуры как раз снимали шлемы. Первым показался лохматый, бородатый мужчина примерно моего возраста.

– Я полагаю, вы Джейк, – сказал он, улыбаясь и протягивая руку в перчатке.

Манеры его были теплыми и дружескими. Глубокие морщинки-лучики в углах теплых карих глаз придавали ему вид добродушного большого медведя. Он был не выше меня, но костюм, который сидел на нем в обтяжку, выдавал тело очень мощного сложения, которое придавало ему внешне больший рост, чем на самом деле. На лице у него были и другие морщины: от тревог, усталости и эмоциональной усталости, которая неизбежно появляется от дальних путешествий и только сейчас была смягчена облегчением от того, что он нашел друзей.

– Вы правильно поняли, – ответил я, пожимая ему руку. – Вы хорошо выглядите, но вы устали.

– Так оно и есть, – он оглядел всех в переполненной кабине, – не могу вам сказать, какое же это удовольствие – видеть новые лица. Меня зовут Юрий Волошин, – он низко поклонился. – Разрешите мне представить мою коллегу…

Челюсть у меня просто отвалилась, когда женщина сняла шлем, посмотрела на меня через пропасть тридцати с небольшим лет.

– Зоя!!! – ахнул я.

– Ты так быстро вспомнил! – сказала Зоя, обнимая меня. – Мне казалось, что ты забыл. Я немедленно узнала твой голос… Как много лет прошло, Джейк, столько лет. Как прекрасно снова с тобой увидеться!

Я высвободил лицо из кудрей ее темно-каштановых волос, взял ее за руки и вгляделся в нее, все еще с разинутым от изумления ртом.

– Зоя… – это все, что я мог сказать.

– Поразительно! – заметил Волошин. – Как я вижу, двое старых друзей, – он повернулся к моим спутникам. – Как я уже сказал, я бы хотел представить свою коллегу – и спутницу жизни – доктора Зою Михайловну Волошину. А это…

Он нагнулся, чтобы помочь человекообразной фигуре освободиться от шлема.

– А это Джорджи, наш проводник.

Со стороны задней стенки кабины донесся такой вопль Винни, какого я от нее никогда не слыхал.

Джорджи мог быть ее братом-близнецом.