"Огонь и дождь" - читать интересную книгу автора (Чемберлен Диана)

ГЛАВА 6


Возле ее дома стоял четвертый автомобиль с номерами штата Огайо. Джефф Кабрио Новоявленный создатель дождя. Кармен вылезла из своей машины и обошла вокруг, стараясь хоть что-то разглядеть в бледном лунном сиянии, но внутри машины было слишком темно. Черный «сааб» выглядел снаружи весьма потрепанным, правое переднее крыло помято. Кем был этот человек, который так легко околпачил Криса? Она даже не представляет себе, как он выглядит. А все, что ей про него известно, говорит за то, что это тип вроде одержимого лунатика. Может, ей вообще не надо было сдавать ему коттедж?

Войдя в дом, Кармен заглянула в холодную темную кухню, а потом выключила свет на первом этаже, точно не зная, какое из ее окон видно со стороны среднего коттеджа. Прежде чем подняться в спальню, она заперла двери и проверила окна. Она никогда не делала этого раньше, но ведь и никогда раньше не случалось так, что у нее в Шугабуше останавливался незнакомый мужчина.

Поднимаясь по лестнице, она внезапно почувствовала, как ужасно устала за день; ей казалось, что запах гари словно бы исходил от самой ее кожи. Впрочем, сегодня пожар немного утих. Вскоре после полудня пожарникам удалось изолировать последний очаг огня в небольшом ответвленном каньоне, где со временем пламя должно было уничтожить само себя. Здорово. Она сыта по горло репортажами о сгоревших домах и потерянных детях. А с другой стороны, когда пожары кончатся, о чем станет она делать репортажи? Ведь только благодаря им она получила возможность выступать в живом эфире, который был ей столь необходим Благодаря этим репортажам, впервые ее коллеги из «Новостей» увидели в ней равную себе.

Деннис Кетчум, генеральный директор «Новостей после девяти», вначале вообще наотрез отказался принять ее обратно на работу. Это неприятно удивило и уязвило Кармен, ведь все эти злосчастные пять лег между ней и продюсерами «Новостей» постоянно муссировалась тема се возвращения на студию, необходимости ее опыта и ее таланта. Во всех открытках, которые она получала от своих товарищей по работе, так или иначе говорилось о том, «что без тебя у нас все как-то не так», и в конце концов Кармен поверила этим уверениям. Однако ее коллеги просто старались подбодрить ее – теперь-то ей это было ясно. Это был просто один из видов коллективной терапии.

А она-то, как последняя дурочка, надеялась, что ей снова отдадут «Утро в Сан-Диего». Конечно, ей никто этого не обещал, но ведь все без исключения знали, что «Утро» – ее шоу, ее творение. Она рассчитывала на то, что поначалу ее сделают вторым ведущим, а через какое-то время, когда она полностью войдет в форму, вышвырнут эту Террел Гейтс и полностью восстановят ее в правах хозяйки своего шоу. Вместо этого ей поручили «облегченный» кусок «Репортажа из северных районов» три раза в неделю, сведя к минимуму возможность вообще предстать перед камерой. Ей доверили рассказывать об открытии библиотеки, о демонстрации протеста против росписи на стенах пекарни и о праздновании десятилетия открытия стадиона. Она должна была быть благодарна, что ей достались репортажи о пожарах, и вот теперь пожары взяты под контроль, а у нее не остается ни одной стоящей темы для «Новостей».

Больше всего Кармен опасалась того, что окружавшие се недоверием коллеги окажутся правы, хотя она никогда, никогда не сознается в этом перед ними. Она действительно кое-что утратила за эти пять лет. Она больше не может отделить себя от содержания ее работы. Всю последнюю неделю ее преследовало воспоминание о том бесплодном интервью, которое она попыталась взять у матери, чьи дети погибли во время пожара. Прежде она преспокойно взяла бы интервью до конца, а потом отправилась бы в бар вместе со съемочной группой. В свое время она не позволяла ничему, кроме работы, овладеть ее мыслями и чувствами до тех пор, пока она не доберется до дома, где спокойно сможет выговориться перед Крисом. Теперь же каждый раз, вспоминая о той ночи, Кармен была вынуждена подавлять приступ тошноты.

Сегодня после обеда, находясь в студии, Кармен зашла в кафетерий для сотрудников, чтобы выпить чашку кофе. За одним из столиков сидел Билл Джексон в компании Террел Гейтс. Той самой Террел, с ее холодными голубыми глазами и нежной гладкой кожей кукольного лица, с белокурыми локонами, уложенными в прическу, про которую в «Сан-Диего Мэгэзин» было написано как про «отдающую дань традициям, но в то же время возвещающую о приходе нового поколения ведущих в утреннюю программу». Кармен за все это время едва ли обмолвилась с Террел Гейтс парой слов, и та ни разу не упомянула о существовавшей между ними связи, она вообще вела себя так, словно не знала о том, что Кармен когда-то была ведущей в «Утре» и что фактически она создала эту чертову программу.

Она кивнула им в знак приветствия, и за все то время, пока она пила кофе, никто из них не проронил ни слова. Однако на выходе из кафетерия Кармен услышала у себя за спиной сдавленные смешки и бормотание Билла – что-то вроде «огненный репортер Кармен Перес», а в ответ весьма внятно прозвучавшие слова Террел «Никогда не поверю, что ей всего лишь тридцать девять. При дневном свете она выглядит на все пятьдесят».

У Кармен не было теперь в студии ни своего офиса, ни своей гримерной, поэтому она заперлась в туалете и выплакалась, дав себе обещание, что в последний раз она дала волю слезам. В то же время она отлично сознавала, что лишь обманывает самое себя.


***

Через построенный Крисом стеклянный потолок ее спальни на кровать Кармен лился серебристый свет луны и звезд. Она не любила включать люстру. Выключив кондиционер, она открыла окно, и в него хлынула ночная прохлада. И она услыхала нечто необычное. Музыку. Отсюда ей были вид ни все три коттеджа. У Миа и у Джеффа Кабрио было темно и тихо, а на крыльце у Криса горел свет. Он сидел на одном из плетеных стульев, наигрывал на гитаре и пел. Когда же она в последний раз слышала, как он поет? Кармен напрягла слух, чтобы узнать песню. «Оседлай ветер». Он всегда пел ее вместе с Оги. И она живо представила себе их обоих, отца и сына, сидящих в патио, у каждого в руках гитара, а у Оги еще и губная гармошка.

Она распахнула второе окно и уселась на пол, прислонившись затылком к подоконнику. Когда-то, несколько лет назад, она помогала Крису разбирать багаж после длительной поездки. Кармен как раз собиралась отнести в ванную комнату его туалетные принадлежности, когда наткнулась на маленькую записную книжку, лежавшую в боковом кармашке его чемодана. Его пресловутую Маленькую Черную Книжечку. Эта находка была столь неожиданной для нее, что она не смогла удержать слез, брызнувших у нее из глаз от испуга и растерянности. О нет, она не была столь наивна, чтобы не знать, как умеют прожигать жизнь игроки в бейсбол. Как в каждом городе их ждут знакомые красотки. И она знала, какую жизнь вел Крис до того, пока не познакомился с ней. Однако она была совершенно уверена в том, что для него это был уже пройденный этап.

Какое-то время она стояла, сжав блокнот в руках, не в силах пошевелиться. Наконец она нашла в себе силы и открыла его. По мере того, как Кармен переворачивала страницу за страницей, ее теплой волной заливало бесконечное облегчение. Как она и ожидала, в начале каждой страницы стояло название города. Но вместо имен и адресов знакомых женщин ниже были записаны названия и адреса кофеен и ресторанов, в которых исполнялась музыка в стиле «кантри», где он мог бы взять свою гитару и дать импровизированное представление. Пока остальные игроки развлекались пьянкой, игрой в карты или местными красотками, Крис отправлялся в какой-нибудь клуб, где его радостным ревом приветствовала толпа болельщиков, для которых он с удовольствием пел под собственный аккомпанемент. Он, конечно, не мог считаться первоклассным музыкантом, но недостаток техники он довольно удачно восполнял выразительностью и задушевностью своих выступлений. Публика обожала его. Он всегда умел найти с ней контакт и расшевелить самых мрачных слушателей.

Кармен до сих пор помнит, как она подошла к распахнутой двери в ванную и обессиленно прислонилась к косяку Крис стоял спиной к ней, укладывая в аптечный шкафчик свою зубную пасту.

– Я нашла твою маленькую черную книжку, – сказала она.

Он недоуменно воззрился на нее поначалу, а потом все понял и рассмеялся.

– Не слишком увлекательное чтиво, не так ли?

– Еще минуту назад, – с трудом произнесла Кармен, не в силах разделить его веселья. – я думала, что это – та самая, которая стала притчей во языцех.

– Кармен, – помрачнев, произнес он.

Она снова заплакала, на этот раз с облегчением, ее влажные щеки мгновенно вспыхнули, и Крис в два стремительных шага оказался подле нее, и вот уже руки его нежно заключили Кармен в объятия. Для Кармен это было единственное место в мире, где она могла себе позволить наплакаться вволю: кольцо ею рук.

– Я так тоскую по тебе, когда ты уезжаешь, – прошептала она – Я не хотела тебе этого показывать, но не смогла сдержаться, хотя и знаю, что у тебя все равно нет выбора. Я пыталась выглядеть сильной, но не смогла, потому что это не правда.

– Но ты и правда очень сильная, – гладя ее по волосам, возразил Крис.

– Когда я нашла этот блокнот, я решила, что потеряла тебя.

Он отклонился назад, чтобы заглянуть ей в глаза, и в этот момент Кармен показалось, что в его зрачках она видит самую глубину его души.

– Как ты только могла подумать, что я способен на такое?

В тот раз Кармен не нашлась, что сказать ему в ответ, но в эту ночь, когда последние аккорды «Оседлай ветер» затихли за окном ее спальни, она прошептала:

– Ты же рассказывал мне, Крис.

Музыка смолкла, и она замерла в ожидании, надеясь, что это не связано со столь поздним часом. И через минуту в воздухе снова раздались аккорды его гитары На сей раз он выбрал незнакомую Кармен мелодию – медленную и нежную, и она слушала ее в ночной тишине, закрыв глаза.