"Покорившие судьбу" - читать интересную книгу автора (Кинг Валери)

9

Когда Григсон негромко постучал в дверь, Джулия стояла у окна, с трудом сдерживая слезы. Ее мучили тревожные предчувствия. Сколько времени она ждала этой минуты? Два месяца – конечно, не срок, но на весы было брошено так много, что эти два месяца казались ей вечностью.

Только сейчас Джулия заметила, что ее пальцы от волнения мнут шелк бело-зеленого полосатого платья. Дверь отворилась, дворецкий возвестил о прибытии лорда Питера и, едва гость шагнул через порог, бесшумно удалился, затворив за собою дверь.

Хотя размеры комнаты были достаточно скромны, Джулии казалось, что лорд Питер находится где-то бесконечно далеко от нее. Он был одет, как всегда, безукоризненно: синий сюртук с бледно-желтой жилеткой, желтовато-коричневые панталоны и начищенные сапоги. В руке у него был букетик фиалок, которые он держал довольно неловко: судя по всему, не привык дарить дамам цветы.

– Доброе утро! – Он нерешительно улыбался ей с порога, словно боясь сойти с места.

Джулия, на свинцовых ногах, сама двинулась ему навстречу.

– Вы очень точны, – с улыбкой проговорила она. – Когда вы подъезжали к крыльцу, часы как раз били одиннадцать. – Точность – ценное качество для супруга. – Затаив дыхание, она ждала, как он отнесется к ее словам: испугается еще больше или, наоборот, воспрянет духом.

Лишь заметив, что плечи лорда Питера расслабленно опустились и карие глаза повеселели, Джулия неслышно выдохнула воздух.

– Не просто ценное, а ценнейшее! – Лорд Питер протягивал ей букет. – Вам нравятся фиалки?

Джулия поднесла букет к лицу и дотронулась губами до нежного лепестка.

– О да, очень. – Взяв гостя под руку, она повела его поближе к камину. – Полагаю, нам с вами многое надо обсудить. Сядьте, прошу вас.

Она усадила его на диван, сама же опустилась в соседнее кресло, чтобы удобнее было говорить. Устроившись, он озабоченно взглянул на Джулию.

– Как здоровье вашего отца? Насколько я понял, вчера во время бала с ним случился обморок. Я сперва хотел последовать за вами, но потом понял, что в такую минуту мое присутствие будет вам помехой.

Джулии очень хотелось сказать ему, что он ошибается и что именно в такую минуту ей больше всего нужна была его помощь и поддержка. Но, понимая, что сейчас не время для подобных объяснений, она лишь положила фиалки на низкий столик и ответила на вопрос:

– Доктор считает, что папа переутомился и что ему просто надо немного отдохнуть.

– Рад это слышать, – отвечал лорд Питер, по-видимому, вполне искренне. – В таком случае, я могу говорить о цели моего сегодняшнего визита. Я рассчитывал сразу же увидеться с вашим отцом и, с соблюдением всех формальностей, просить у него вашей руки, но, возможно, так будет даже лучше. Есть один вопрос весьма деликатного свойства, который я охотно обсудил бы с вами, прежде чем заговаривать о нем с лордом Делабоулом.

Джулия сложила руки на коленях и постаралась дышать как можно спокойнее и ровнее.

– Я тоже подумала, что так лучше, – сказала она. – Вы как будто колеблетесь, словно вас что-то очень сильно беспокоит, и мне кажется, я угадываю, в чем тут дело.

Лорд Питер вздохнул, откидываясь на спинку дивана.

– Помните, однажды, недель пять назад, мы с вами провели в городе почти целый день: ездили в Лечебный зал, потом осматривали аббатство, заходили в кофейни, вместе читали газеты… То был один из счастливейших дней моей жизни. Увидев вас впервые, я сразу понял, что на земле нет никого прекраснее вас… А тогдашняя незабываемая прогулка по Бату стала для меня началом нового чувства к вам, много более глубокого и чистого.

Она прекрасно помнила этот день, и правда очень приятный. Они успели тогда о многом переговорить, и Джулия выяснила, что лорд Питер так же, как и она, любит музыку и живопись, так же считает, что Хлебные законы только наносят ущерб хозяйству страны, так же всей душой сочувствует страданиям бедняков и стремится принести пользу обществу, правда, пока не знает, какую. Именно после этого разговора она окончательно поняла, что лорд Питер годится ей в мужья, ибо, во-первых, такого человека она могла бы полюбить – или, во всяком случае, ей так казалось, – а во-вторых, он безусловно мог предоставить ее семье столь необходимую помощь.

Поэтому теперь она прямо взглянула ему в глаза и ответила так:

– В тот день, милорд, я наслаждалась вашим обществом, как никогда и ничьим прежде, и впервые поняла, что мы с вами могли бы быть очень счастливы вместе.

Все больше воодушевляясь, лорд Питер склонился вперед и легонько погладил ее сплетенные на коленях пальцы.

– Уверяю вас, Джулия, что тот болезненный вопрос, о котором идет речь, никоим образом не влияет на мое мнение о вас и не мешает мне вас любить… А я люблю вас искренне и нежно. Но спустя примерно неделю после того памятного дня до меня начали доходить неприятнейшие слухи, касающиеся вашего отца. Дальше – больше; мне объяснили, что он заядлый игрок… Скажите, – его ладонь твердо легла на сцепленные пальцы Джулии, – моя откровенность очень вам неприятна?

Как она ни старалась держать себя в руках, все же горло ее сжалось, и некоторое время она не могла говорить.

– Так вы ничего не знали? – в смущении пробормотал он. – Простите, мне не следовало об этом говорить! Я не хотел причинить вам боль. Ах, как нехорошо вышло…

Джулия судорожно сглотнула и отрицательно помотала головой.

– Вам не в чем себя упрекать, – помолчав, сказала она. – Дошедшие до вас слухи верны и, возможно, даже не отражают самого худшего. Отец давно уже проиграл все свое состояние, а вслед за ним и наше с сестрами приданое. От наших фамильных драгоценностей остались теперь одни только подделки.

Он все еще не убирал руки.

– Я слышал, лорд Делабоул собирается сдавать Хатерлейский парк?

Джулия кивнула.

– Это неизбежно.

– Значит, положение и впрямь бедственное. – Он смотрел на нее прямо и серьезно.

– Но… вы вольны не делать мне предложения, – сказала Джулия. – На вашем месте, думаю, я тоже не стала бы спешить с помолвкой, во всяком случае, сначала посоветовалась бы с родителями.

Он улыбнулся.

– Я уже это сделал, и отец посоветовал мне немедленно уехать из Бата: в противном случае кредиторы вашего отца станут всячески поощрять его мотовство в расчете на то, что все его траты будут с лихвою оплачены из банковских счетов маркиза Тревонанса. Словом, – закончил лорд Питер, – он высказался против нашего с вами брака… Но ведь он не знает вас, и ему неведомы ваши достоинства.

– И вы готовы идти против отцовской воли?

– Окончательное решение отец оставил за мной. Однако при этом он дал мне понять, что, помимо оплаты долгов, имеющихся на момент бракосочетания, он не даст больше ни гроша.

Джулия часто заморгала. Значит, весь этот месяц, пока она мысленно обвиняла лорда Питера в трусости и нерешительности, он на самом деле тщательно взвешивал все «за» и «против» их будущего союза? Губы Джулии тронула улыбка, и стало как будто легче дышать.

– Я вижу, что вы серьезно подошли к вопросу и видите все трудности, с которыми вам неизбежно придется столкнуться в случае нашего с вами союза. То, что при этом вы все-таки здесь, лучше всяких слов доказывает мне истинность ваших чувств… и я вам глубоко благодарна. Но… вы не сердитесь на меня?

– Я – на вас? – удивленно переспросил он. – За что же мне на вас сердиться? Ведь вы ни в чем передо мною не виноваты. Более того, лично о вас я слышу со всех сторон только самые лестные отзывы. Все ваши друзья и знакомые, включая сэра Перрана Блэкторна, в один голос твердят мне о ваших многочисленных талантах, о преданности сестрам, а также о том, как умело и самоотверженно вы после смерти леди Делабоул взялись за ведение хозяйства.

Глазам Джулии стало вдруг горячо от слез. Эта хвалебная речь принесла ей нежданное утешение за муки последних двух лет. Соскользнув с кресла, она упала на колени перед лордом Питером.

– Вы так добры ко мне! – пробормотала она сквозь слезы.

– Джулия!.. – Он нежно погладил ее щеку, потом встал, поднял ее с колен и поцеловал.

Когда губы лорда Питера коснулись ее губ, а его руки спокойно и уверенно легли на ее спину, она невольно вспомнила Эдварда и блаженство его объятий, но тотчас отбросила эту мысль как предательскую и постаралась думать только о том, как она будет заботиться о счастье лорда Питера.

Не размыкая объятий, он немного отстранился от нее и сказал:

– Мисс Вердель, я прошу вас оказать мне честь стать моей женой. Согласны ли вы?

– Да. – Она с улыбкой вскинула на него глаза. – Я согласна.

Несколько минут спустя, когда жених Джулии выразил желание немедленно переговорить с ее отцом, она позвонила в колокольчик и, не в силах сдержать сияющую улыбку, попросила Григсона сейчас же пригласить лорда Делабоула в Зеленый салон.

В ответ, однако, на лице дворецкого отобразилось какое-то странное беспокойство.

– Простите, мисс, – неуверенно начал он, – но боюсь, что сейчас это невозможно. Насколько мне известно, его милости нет дома. Старший конюх сказал, что он уехал еще до прибытия вашего гостя и при этом не сообщил, куда направляется и когда намерен вернуться.

– Вот как, – досадуя на самое себя, сказала Джулия. Что поделаешь, у отца и впрямь была скверная привычка уезжать и приезжать, когда ему заблагорассудится, не ставя об этом в известность никого из домашних, и ей следовало хотя бы заранее выяснить его планы на сегодняшний день.

Отпустив Григсона, Джулия обернулась к лорду Питеру.

– Отобедаете с нами? Возможно, отец скоро вернется. Мне очень хочется, чтобы вы поговорили с ним как можно скорее. Впрочем, я сама виновата. Теперь я припоминаю, что вчера из-за его обморока и связанных с ним волнений я забыла предупредить его о вашем визите, а сегодня с утра мы с ним еще не виделись.

– Ничего страшного, – улыбнулся лорд Питер. – Не сегодня, так завтра или послезавтра – это всего лишь вопрос времени. Ну а что касается обеда – я с удовольствием принимаю ваше приглашение.

Но позже, когда младшие сестры узнали о цели визита лорда Питера и о том, что Джулия уже отдала ему свою руку, она пожалела, что пригласила его остаться. Разумеется, все они были безупречно вежливы с гостем – поскольку он все-таки был гость и воспитание не позволяло девушкам выказывать к нему неуважение, – однако по хмурым взглядам, то и дело кидаемым в его сторону, Джулия безошибочно угадывала, что все трое относятся к ее помолвке в высшей степени неодобрительно.

В три часа дня, поскольку хозяин все еще не вернулся, лорд Питер сердечно простился со своей будущей супругой и свояченицами. Едва его кабриолет отъехал от крыльца, сестры набросились на Джулию.

– Как ты могла! – кричала Элизабет. – Ведь только что вовсю флиртовала с Эдвардом Блэкторном! Не отпирайся, я видела, как ты на него смотрела вчера на балу, – будто хотела, чтобы он обнял тебя и… и поцеловал на глазах у всех! А сегодня уже принимаешь предложение лорда Питера?! Только ради Бога, не говори мне про наши стесненные обстоятельства, не то я совсем на тебя рассержусь.

– Какие обстоятельства? – спросила Аннабелла. – Это вы о том, что папе в последнее время не везет на бирже? Но ведь вы сами говорили, такое со всеми бывает!.. – Младшим сестрам было объяснено, что их финансовые затруднения вызваны неудачами отца на бирже.

Одарив Элизабет весьма выразительным взглядом, Джулия обернулась к Аннабелле и сказала:

– Не слушай ее. Просто мы с майором Блэкторном не можем быть вместе, и это было ясно с самого начала, а вчера… вчера вечером он сказал мне, что уезжает.

– Как?! – воскликнули в унисон три сестры.

– Да, уезжает. Он сказал, что у него какие-то дела в Корнуолле и что его несколько дней не будет в Бате.

– Но ведь он вернется, да? – спросила Каролина, глядя на Джулию сочувственно и печально.

– Вернется, – кивнула Джулия. – Только это ничего не изменит. Ты же знаешь: он солдат, к тому же у него ни гроша за душой.

Неожиданно Джулия заметила, что Аннабелла как-то странно примолкла и сидит, уставившись в одну точку.

– Ты что? – спросила она.

Аннабелла часто заморгала.

– Ничего. Просто вспомнился вчерашний разговор с сэром Перраном. Тогда я подумала, он шутит, но теперь… не знаю.

– Что за разговор? – нахмурилась Джулия. – Начала, так уж договаривай.

Аннабелла снова заморгала.

– Просто сэр Перран беспокоился, не вступил ли его племянник в сговор с контрабандистами. Ведь в Корнуолле их как будто очень много? А майор Блэкторн… ты же сама говорила, он всегда любил приключения.

– Да, но чтобы Эдв… чтобы майор Блэкторн связался с контрабандистами – нет, не могу этому поверить… Впрочем, это тоже не имеет значения. В любом случае брак между нами невозможен. Что же касается лорда Питера, – тут Джулия подняла выше голову и расправила плечи, – то у нас с ним сходные взгляды и вкусы, и… словом, я намерена стать ему хорошей женой. Ему известно о папиных неудачах на бирже, – при этих словах она прямо взглянула на Элизабет, – но он не придает им большого значения. Так что все уже решено. Лорду Питеру только осталось попросить у папы моей руки, и мы поженимся.

Голос Джулии звучал спокойно и уверенно, и ей самой уже казалось, что только так и могло быть.

Смущало разве что отсутствие лорда Делабоула. За ужином Джулия узнала, что он ненадолго заезжал домой, переоделся для игры в карты и тут же уехал к сэру Перрану, даже не заглянув к ней – хотя ему и передали, что она хотела с ним поговорить. Что ж, вздохнула она, видно, придется отложить приятный разговор до утра.

После ужина сестры вместе сидели в гостиной, и Джулия заговорила о своих свадебных планах и видах на будущее. Вскоре Элизабет, а вслед за нею Каролина и Аннабелла мало-помалу оживились и начали, к удовольствию Джулии, обсуждать изменения, которые сулило им всем замужество старшей сестры.

А еще позже, перед сном, Джулия в своей спальне принимала горячую ванну, благоухавшую розовым маслом. Кажется, впервые за последние два года она дышала легко и свободно. На радостях она даже отпустила Габриелу пораньше, сказав ей, что как-нибудь справится с полотенцем и ночной сорочкой. Габриела улыбнулась, поблагодарила ее и ушла.

Джулия с закрытыми глазами лежала в горячей ванне. Итак, все решилось. Ее будущее было ясно и просто. Ее сестры смогут теперь каждый сезон приезжать в Лондон. Сама она поселится в столице, потому что так хочет лорд Питер, и начнет устраивать большие приемы; она сделает все, чтобы ее сестры счастливо вышли замуж, и сама заживет счастливо и красиво, как того хотела мама. Да, теперь наконец она сможет выполнить мамину просьбу и сделать для нее что-то красивое.

От радости, что приняла такое мудрое и единственно верное решение, Джулия, неожиданно для себя самой, поднялась из ванны и, шлепая босыми ногами по полу, подбежала к туалетному столику. Торопливо развязав шнурок, она достала из сумочки табакерку. Ей хотелось увидеть кольцо с изумрудом у себя на пальце, чтобы тем самым оказаться хоть на время ближе к маме и сказать ей, что она была и остается ее послушной дочерью. Кроме того, она смутно надеялась, что кольцо поможет ей наконец поверить в свершившееся: главная цель ее жизни достигнута, ей обеспечена хорошая, даже блестящая партия.

Джулия раскрыла табакерку и растерянно застыла на месте.

Кольцо исчезло.

У нее вдруг перехватило дыхание, словно кто-то ударил ее кулаком в грудь. Она отчаянно открывала рот, но не могла вздохнуть, горло ее сжалось, глаза заломило, как от яркого света. «Мое кольцо!» – хотела крикнуть она, но не могла. Боже, где же оно? Она снова и снова дрожащими руками шарила в сумочке, еще не смея верить, что случилось самое худшее.

Как отец его нашел?.. Она знала, что он и прежде не раз обыскивал ее комнату, но разве ему могло прийти в голову, что она станет держать кольцо в табакерке, в своей собственной сумочке? Теперь ее охватил панический страх.

Внезапно ее взгляд упал на медальон, лежавший чуть в стороне, и она прекратила судорожные поиски. Если вещь, которую она своей рукой убирала в потайной кармашек, оказалась на туалетном столике, значит, он все-таки залез в ее сумочку, открыл табакерку, нашел кольцо и забрал его.

Джулия пыталась убедить себя, что это неважно, что она уже помолвлена с лордом Питером, будущее ее решено, и даже если отец и правда взял ее кольцо, то теперь это уже не имеет большого значения… Но в глубине души она почему-то чувствовала, что имеет, хотя и не могла бы объяснить, какое именно.

Джулия отвернулась от столика и побрела обратно к ванне, но тут же поняла, что ей уже не хочется в горячую воду, а хочется только плакать. Мама подарила ей кольцо с изумрудом, и это кольцо как бы стало в ее жизни продолжением маминой любви и заботы о ней: ведь с ним она могла быть спокойна за свое будущее, вне зависимости от того, с кем придется связать свою судьбу.

Теперь оно исчезло, и Джулия казалась себе абсолютно беспомощной – какой она, впрочем, и была сейчас, стоя посреди своей спальни в луже, уже накапавшей на пол. Ее начало трясти. Надо было одеваться, пока она совсем не продрогла и не заболела. Она достала из платяного шкафа теплую ночную сорочку и машинально начала ею вытираться. Опомнившись, она невесело рассмеялась, бросила мокрую сорочку на пол, потом взяла из шкафа другую и надела ее.

Кольцо исчезло.

Больше она никогда его не увидит. Никогда.

Она задула свечу у изголовья, забралась под бархатное стеганое покрывало и, измученная треволнениями дня, мгновенно уснула.