"Женщина в озере" - читать интересную книгу автора (Чандлер Рэймонд)Глава 25Эта улица, Уэстмор-стрит, находилась в богом забытой части города и вела с севера на юг. Я поехал на север. На следующем углу я пересек старые трамвайные рельсы и оказался на автомобильном кладбище. За деревянными решетками лежали трупы бесчисленных старых автомобилей. Они громоздились кучами, словно на поле боя. Штабели проржавевших деталей казались в лунном свете какими-то диковинными строениями. Оставленные между ними проходы были широкими, как улицы. Внезапно в зеркале над приборным щитком вынырнули светящиеся фары. Они становились все больше и больше. Нажав на газ, я одновременно отпер перчаточный ящик на приборном щитке и достал свой револьвер 38-го калибра. Положил его рядом на сиденье. За кладбищем находился кирпичный завод. Высокая дымовая труба резко выделялась на фоне темных груд кирпича и мрачных деревянных строений. Пустота: ни движения, ни людей, ни огонька. Машина приближалась. Тихое завывание сирены, словно ее еле тронули, прорезало ночь. Звук раскатился по пустырю справа, по двору кирпичного завода слева. Я еще сильней нажал на газ, но бесполезно. Они двигались быстрее. Улицу осветил яркий свет красного прожектора: приказ остановиться. Полицейская машина поравнялась со мной и попыталась преградить мне путь. Я, уклоняясь, резко повернул свой «крайслер» и круто развернулся: какой-нибудь дюйм – и у меня ничего бы не получилось. Я выровнял машину и помчался в противоположном направлении со всей скоростью, на какую она была способна. За собой я слышал визг тормозов, звук переключаемых скоростей, яростное завывание мотора. Свет от красного прожектора, словно гигантская метла, прошелся по двору кирпичного завода. Бессмысленно. Они опять быстро догоняли меня. Я не видел выхода. Мне лишь хотелось скорей оказаться среди жилых домов, среди людей, которые, может быть, выйдут, может быть, потом вспомнят... Делать было нечего. Полицейский автомобиль прижался сбоку к моему «крайслеру», и грубый голос прокричал: – Стой – или будем стрелять! Я подъехал к обочине и остановился. Убрав револьвер на место, я запер ящик. Полицейская машина покачивалась на рессорах рядом с моим левым передним крылом. Из нее выскочил толстый человек в полицейской форме. – Вы что, никогда сирены не слышали? Вон из машины! Я вылез и стал рядом со своим «крайслером» в свете луны. У толстого в руке был револьвер. – Ваши водительские права! – пролаял он голосом жестким, как сталь. Я молча вытащил права и протянул ему. Второй полицейский вылез из-за руля, подошел ко мне с другой стороны и взял их. Включив карманный фонарь, он просмотрел документы. – Так, фамилия Марлоу, – сказал он. – Черт побери, этот тип – частный сыщик. Можешь себе представить, Конни? Конни сказал: – И больше ничего? Ну тогда это не понадобится. – Он сунул револьвер в кобуру и застегнул ее. – Я с ним и так справлюсь. Без оружия. Второй осклабился: – Еще бы! Мчится со скоростью пятьдесят пять миль, да еще пьян! Ничего удивительного! Второй наклонился ко мне, все еще издевательски ухмыляясь, и вежливо произнес: – Вы позволите, мистер частный детектив? Он принюхался. – Гм, – сказал он. – Вроде не пахнет, это надо признать. – Довольно прохладно для летней ночи. Угостите парня хорошим глоточком, лейтенант Добс. – Идея недурна, – сказал Добс. Он пошел к своей машине и вытащил полулитровую бутылку. Поднял ее. Жидкости в ней было на треть. – Это всего лишь легкий коктейль, – сказал он, протянув мне бутылку. – Выпейте! За свое собственное здоровье! – А если я откажусь? – Только не говорите так, – ухмыльнулся Конни. – Иначе мы можем подумать, что вы предпочитаете пару пинков в живот! Я взял бутылку, отвинтил пробку и понюхал. Пахло виски. Чистым виски. – Не можете же вы до бесконечности повторять один и тот же трюк! – сказал я. На Конни это не произвело никакого впечатления. – Сейчас ровно восемь часов двадцать семь минут. Запомните, лейтенант Добс. Добс пошел к своей машине и наклонился внутрь, чтобы сделать запись в рапорте. Я поднял бутылку и сказал Конни: – Вы настаиваете, чтобы я выпил? – Нет. Все-таки пару пинков я дал бы вам еще охотнее. Я поднес бутылку ко рту, крепко сжал горло и наполнил рот крепкой жидкостью. В этот момент Конни сделал выпад и сильно ударил меня кулаком в живот. Я выплюнул виски и скорчился. Меня вырвало. Бутылка упала на мостовую. Я наклонился, чтобы поднять ее, и прямо перед глазами увидел жирное колено Конни. Я отскочил в сторону, выпрямился и со всей силы, всем своим весом ударил его в лицо. Он схватился рукой за нос и взвыл. Другая рука метнулась к кобуре. Добс отшвырнул меня в сторону, схватил Конни за руку и отвел ее вниз. Резиновая дубинка ударила меня по левому колену. Нога сразу онемела, я с размаху сел на мостовую, скрипя зубами и выплевывая виски. Конни отнял ладонь от лица. Она была полна крови. – Иисус, – жалобно прохрипел он. – Кровь! Моя кровь! – Он издал дикий рев и попытался ударить меня ногой в лицо. Мне удалось отклониться лишь настолько, чтобы удар пришелся в плечо. Но и этого было достаточно. Добс втиснулся между нами и сказал: – Хватит, парень. Что надо – сделано. Лучше не будем пересаливать. Конни, спотыкаясь, отступил на три шага, сел на подножку своей машины и закрыл лицо ладонью. Другой рукой он достал носовой платок и принялся бережно обтирать нос. Добс сказал: – Не заводись. Мы свое выполнили. Точно по программе. – Он слегка похлопывал себя резиновой дубинкой по бедру. Конни поднялся с подножки и неверными шагами двинулся вперед. Добс уперся ему в грудь ладонью. Конни попытался отстранить руку лейтенанта. – Я хочу видеть его кровь! – рычал он. – Грязная собака! Его кровь! Добс резко произнес: – Ничего не поделаешь. Успокойся. Дело сделано. Конни повернулся и тяжеловесно направился к полицейской машине. Он прислонился к ней, что-то бормоча в свой носовой платок. Добс сказал мне: – А ну-ка, вставай, дружок! Я поднялся, потирая колено. Внутри него какой-то нерв неистовствовал, как взбесившаяся обезьяна. – В машину! – приказал Добс. Я сел в полицейский автомобиль. Добс сказал своему партнеру: – Ты поведешь вторую машину. – Будь я проклят, если не оборву ей все крылья, – прогудел тот. Добс поднял бутылку из-под виски, бросил ее через забор и уселся рядом со мной. Он нажал на стартер. – Это пойдет за ваш счет, дружок, – сказал он. – Не надо было вам его бить. – А почему бы и нет? – Он хороший парень. Только немного резкий. – Шутки у него неважные. Совсем скверные шутки. – Не скажите этого при нем, – посоветовал Добс трогаясь. – А то наступите на его любимую мозоль. Конни громко захлопнул дверь «крайслера», завел мотор и воткнул рычаг скорости с такой яростью, словно задался целью его сломать. Добс ловко развернулся, и мы поехали опять в северном направлении, мимо кирпичного завода. – Наша новая тюрьма вам понравится! – сказал он. – А какое обвинение вы мне собираетесь предъявить? Он минуту подумал, продолжая править машиной осторожно, даже почти элегантно. Одновременно он наблюдал в зеркало за Конни, следовавшим за нами в «крейслере». – Превышение скорости, – сказал он, – отказ остановиться. И прежде всего 10. «10» на языке полицейских означает «тяжелое опьянение». – А может быть, лучше так: удар кулаком в живот, ногой в плечо, принуждение под угрозой избиения к питью виски, угроза оружием и удар резиновой дубинкой безоружного человека? – Бросьте вы болтать, – сказал он с досадой. – Думаете, я не мог бы найти себе занятия поприятнее? – Я считал, что этот город когда-то очистили от дерьма и что приличный человек может показаться на улице без пулезащитного жилета. – Очистить-то его очистили, но, видно, недостаточно тщательно. Иначе здесь не кишело бы охотниками за грязными долларами. – Такие слова могут вам стоить нашивок, – заметил я. Он засмеялся. – Черт бы побрал их всех! Для него это происшествие казалось исчерпанным. Оно ничего для него не значило. Было будничным и естественным. Он даже не испытывал ни малейших угрызений совести. |
||
|