"Бойцовский клуб (перевод А.Амзина)" - читать интересную книгу автора (Паланик Чак)

Глава 14

Мой босс приносит другой лист бумаги к моему столу и кладёт у моего локтя. А я даже больше галстук не надеваю. Мой босс надел свой синий галстук, так что сегодня, наверное, четверг. Дверь в офис шефа теперь всегда закрыта, и мы не обмениваемся более чем парой слов с тех пор, как он нашёл правила бойцовского клуба в копировальном аппарате, и я предположил, что могу выпустить ему кишки при помощи выстрела из дробовика. А я просто в очередной раз прикалывался.

Или, возможно, я мог позвонить ребятам из транспортного управления, в отдел жалоб. Существует крепление переднего сиденья, которое никогда не проходило тест на столкновение, пока не было выпущено в производство.

Если ты знаешь, куда смотреть, то увидишь вокруг зарытых в землю мертвецов.

Доброе утро, говорю я.

Он говорит:

— Доброе утро.

И кладёт у моего локтя другой важный секретный документ только-для-моих-глаз.

Одна пара тяжёлых чёрных ботинок.

Две пары чёрных носок и две пары простого нижнего белья.

Одно плотное чёрное пальто.

Это включает в себя ту одежду, в которой пришёл претендент.

Одно белое полотенце.

Один армейский матрац для койки.

Одна белая пластиковая миска.

На моём столе, с моим боссом, стоящим недалеко, я подбираю оригинальный список и говорю ему — спасибо. Мой босс уходит в свой офис, и я решаю разложить пасьянс на компьютере.

Я иду домой.

Я иду на работу.

Я иду домой, и перед домом на крыльце стоит парень. Парень у двери со второй чёрной рубашкой и штанами в коричневом бумажном мешке, и он захватил оставшиеся три предмета, белое полотенце, армейский матрац, пластиковую миску, всё это на ограде крыльца. Из верхнего окна Тайлер и я смотрим на парня, и Тайлер говорит мне отослать парня назад.

— Он слишком молод, — говорит Тайлер.

Парень на крыльце — это мистер ангелочек, которого я пытался уничтожить в ту ночь, когда Тайлер придумал проект «Разгром». Даже с его двумя синяками под глазами и остриженными накоротко волосами ты видишь его великолепно жёсткий взгляд под всеми складками и шрамами. Одень его в платье и заставь улыбаться — выйдет девочка. Мистер ангелочек просто стоит по стойке смирно перед парадной дверью, глядит чётко вперёд в растрескавшуюся дверь, руки прижаты к бокам, чёрные ботинки, чёрная рубашка, чёрные брюки.

— Избавься от него, — говорит мне Тайлер. — Он слишком молод.

Я спрашиваю, а что такое «слишком молод»?

— Это не имеет значения, — говорит Тайлер. — Если претендент молод, мы говорим, что он слишком молод. Если он толст, то слишком толст. Если он стар, то слишком стар.

Худой — слишком худой. Белый — слишком белый. Чёрный — слишком чёрный.

Таким образом буддийские храмы тестировали претендентов на протяжении хренлионов лет, говорит Тайлер. Ты говоришь претендентам уйти, и если его желание так сильно, что он ждёт у входа без еды, и сна, и надежды три дня, тогда и только тогда он может войти и начать тренировки.

Так что я говорю мистеру ангелочку, что он слишком молод, но к обеду он всё ещё стоит там. После обеда я выхожу и бью мистера ангелочка метлой и выпинываю его мешок на улицу. Сверху Тайлер наблюдает, как я заехал палкой от метлы парню в ухо, а парень просто стоит здесь, и тогда я выпинываю его пожитки на землю и ору.

Уходи, ору я. Ты не слышал? Ты слишком молод. У тебя никогда не получится, кричу я. Возвращайся назад и через несколько лет приходи снова. Просто иди. Уходи с моего крыльца.

На следующий день парень всё ещё здесь, и Тайлер выходит, чтобы сказать: — Мне очень жаль.

Тайлер говорит, что он сожалеет, что он сказал парню о тренировках, но парень на самом деле слишком молод и не может ли он просто уйти.

Хороший полицейский. Плохой полицейский.

Я кричу на несчастного парнишку снова. Затем, шестью часами позже, выходит Тайлер и говорит, что ему жаль, но нет. Парню следует уйти. Тайлер говорит, что собирается позвонить в полицию, если парень не уйдёт.

И парень остаётся.

На третий день другой претендент стоит у парадной двери. Мистер ангелочек по-прежнему здесь, и Тайлер спускается и просто говорит мистеру ангелочку: — Заходи. Подбери свои шмотки с улицы и заходи.

Новому парню Тайлер говорит, что он сожалеет, но произошла ошибка. Новый парень слишком стар, чтобы тренироваться, и не лучше ли ему уйти?

Я хожу на работу каждый день. Я прихожу домой, и здесь один или два парня, ожидающих на крыльце. Эти новички не отвечают взглядом на взгляд. Я закрываю дверь и оставляю их на крыльце. Это происходит каждый день, и иногда претенденты уходят, но в большинстве случаев дотягивают до третьего дня, пока большая часть из семидесяти двух коек, которые мы с Тайлером купили и установили в подвале, не оказывается заполненной.

Однажды Тайлер дал мне пять сотен долларов наличными и наказал, чтоб я их держал в своём ботинке всё время. Мои личные деньги на похороны. Это тоже старая традиция буддийских монастырей.

Теперь я возвращаюсь с работы, и дом заполнен незнакомцами, которых принял Тайлер. Все работают. Весь первый этаж превратился в кухню и мыловарню. Ванная никогда не пустует. Люди командами исчезают на несколько дней и возвращаются с красными прорезиненными сумками с прозрачным, водянистым жиром.

Однажды ночью Тайлер поднимается по лестнице, чтобы разыскать меня, спрятавшегося в своей комнате, и говорит: — Не тревожь их. Они все знают, что делать. Это часть проекта «Разгром». Ни один человек не понимает плана целиком, но каждый натренирован, чтобы исполнить одну простую вещь в совершенстве.

Правило проекта «Разгром» — ты должен доверять Тайлеру.

А затем Тайлер ушёл.

Команды проекта «Разгром» постоянно разделяют жир на сало. Я не сплю. Всю ночь я слышу, как другие команды смешивают щёлок, режут мыло на бруски, выпекают бруски на противнях, затем упаковывают и запечатывают фирменной этикеткой Мыловаренной компании на Пейпер-стрит. Все, кроме меня, знают, что делать, и Тайлер никогда не возвращается домой.

Я бьюсь об стены, будучи мышью, запертой при помощи механизма, состоящего из молчаливых людей, энергичных, как натренированные обезьяны, готовящих, работающих и спящих посменно. Опусти рычаг. Нажми на кнопку. Команда из обезьян-космонавтов готовит пищу целыми днями и целыми днями команды обезьян-космонавтов поглощают эту пищу из пластиковых мисок, которые они принесли с собой.

Однажды утром я ухожу на работу, и на крыльце стоит Большой Боб в чёрных ботинках, чёрной рубашке и брюках. Я спрашиваю, видел ли он Тайлера? Не Тайлер ли послал его сюда?

— Первое правило проекта «Разгром», — говорит Большой Боб, ноги вместе, спина ровно, — ты не задаёшь вопросов о проекте «Разгром».

Что за безмозглую маленькую задачу дал ему Тайлер, что он её принимает за честь, спрашиваю я. Эти ребята, чья работа — просто варить рис целыми днями или мыть миски или убирать дерьмо. Целыми днями. Может, Тайлер пообещал Большому Бобу просветление, если он потратит шестнадцать часов в день на заворачивание брусков мыла в бумагу?

Большой Боб ничего не говорит.

Я иду на работу. Я возвращаюсь домой, а Большой Боб всё ещё на крыльце. Я не сплю всю ночь, а на следующее утро Большой Боб направляется к саду, чтобы прибрать.

Перед тем как я ухожу на работу, я спрашиваю Большого Боба, кто его впустил? Кто дал ему это задание? Видел ли он Тайлера? Тайлер был здесь прошлой ночью?

Большой Боб говорит:

— Первое правило проекта «Разгром» — не зада…

Я прерываю его. Да, говорю. Да, да, да, да, да.

И, пока я на работе, команды обезьян-космонавтов вскапывают грязную лужайку вокруг дома и посыпают горькой солью грязь, чтобы уменьшить кислотность, и кидают лопатами навоз со скотного двора и обрезки волос из ближайшей парикмахерской, чтобы отпугнуть кротов и мышей и повысить содержание протеина в почве.

В любое время ночи обезьяны-космонавты с бойни приходят с кровавыми обрезками, чтобы повысить содержание железа в почве, и рыбной мукой, чтобы увеличить количество фосфора.

Команды обезьян-космонавтов выращивают базилик и тимьян, и латук, и саженцы лещины, эвкалипта, декоративного апельсинового дерева и мяты в строгом порядке, как в калейдоскопе. Посреди каждого островка зелени — островок роз. И другие обезьяны-космонавты выходят в ночь и убивают улиток и слизняков при помощи свечей. Другие отбирают лучшие листья и можжевеловые ягоды для получения натурального красителя. Окопник, потому что это природное средство для дезинфекции. Листья фиалки, потому что они лечат головные боли, и ясменник, потому что он придаст мылу запах свежескошенной травы.

На кухне стоят бутылки с сорокаградусной водкой для производства прозрачного мыла «Розовая герань» и мыла «Карамель», и мыла с пачули, и я краду одну бутылку и трачу мои похоронные на сигареты. Показалась Марла. Мы разговариваем о растениях. Марла и я гуляем по ухоженным гравиевым дорожкам по калейдоскопически узорному саду, попивая водку и куря. Мы разговариваем о её грудях. Мы разговариваем обо всём, кроме Тайлера Дердена.

Однажды газеты написали, что группа людей в чёрном прорвалась в хороший район, в роскошный автосалон, и начала дубасить по бамперам бейсбольными битами, из-за чего воздушные подушки внутри взрывались, рассыпая какой-то порошок, а сигнализации автомобилей дико вопили.

В Мыловаренной компании на Пейпер-стрит команды берут бутоны роз и анемонов, лаванды, упаковывают цветы в ящики с чистым жиром, который поглотит их запах; это необходимо для производства мыла с цветочным запахом.

Марла рассказывает мне о растениях.

Роза, говорит мне Марла, это природное вяжущее средство.

У некоторых этих растений такие названия, будто они сошли со страниц поминального списка: Ирис, Базилик, Рута, Розмари и Вербена. А некоторые, вроде Таволги, Лужницы, Аира и Аралии похожи на имена фей у Шекспира. Лиатрис пахучая со своим сладким ванильным запахом. Лещина, ещё одно природное вяжущее средство. Фиалковый корень, дикий испанский ирис [15].

Каждую ночь Марла и я гуляем в саду, пока я не уверюсь в том, что Тайлер и в эту ночь не придёт. Прямо за нами всегда следует обезьяна-космонавт, чтобы подобрать веточку бальзамника, или руты, или мяты, которую Марла растёрла перед моим носом. Упавший бычок. Обезьяна-космонавт следует за нами, стараясь стереть даже сам факт нашего пребывания здесь.

Однажды ночью в парке на окраине другая группа облила бензином каждое деревце и от деревца до деревца провела бензиновые дорожки, и устроила отличный маленький лесной пожар. Это было в газетах — в городских домах через улицу окна от жары оплавились, а припаркованные машины пыхтели и оседали на изжаренных, оплавленных покрышках.

Арендованный Тайлером дом на Пейпер-стрит — внутри влажное животное, потому что множество людей потеет и дышит. Движется столько людей, что дом дрожит.

И однажды ночью, когда Тайлер не пришёл домой, кто-то просверлил банкоматы и таксофоны, затем этот кто-то вставил масляные магистрали в дырки и при помощи шприца для масляных работ закачал в банкоматы и таксофоны тавот или ванильный пудинг — по выбору.

А Тайлер так и не появлялся дома, но после месяца его отсутствия у некоторых из обезьян-космонавтов появились тайлеровы поцелуи на тыльной стороне руки. И затем эти обезьяны-космонавты ушли, а на крыльце появились новички, которые были готовы их заменить.

И каждый день люди приезжали и уезжали на разных машинах. Ты никогда не видел одну и ту же машину. Однажды вечером я услышал голос Марлы на крыльце, говорящий обезьяне-космонавту: — Я здесь, чтобы увидеть Тайлера. Тайлер Дерден. Он здесь живёт. Я его друг.

Обезьяна-космонавт отвечает:

— Мне очень жаль, но ты слишком… — он делает паузу, — ты слишком молода, чтобы принять участие в тренировках.

Марла говорит:

— Пошёл ты.

— Кроме того, — рассуждает обезьяна-космонавт, — ты не принесла необходимых предметов: две чёрных рубашки, двое чёрных брюк…

Марла орёт:

— Тайлер!

— Одну пару тяжёлых чёрных ботинок.

— Тайлер!

— Две пары чёрных носков и две пары простого нижнего белья.

— Тайлер!

И я слышу, как парадная дверь с грохотом закрывается. Марла три дня ждать не будет.

Большую часть дней, после работы, я прихожу домой и делаю себе бутерброд с ореховым маслом.

Когда я прихожу домой, одна обезьяна-космонавт зачитывает что-то группе других обезьян-космонавтов, которые сидят на полу, заполнив весь первый этаж.

— Уникальная красота снежинки — это не про вас. Вы такая же разлагающаяся органическая материя, как и все остальные, и мы все вместе — часть огромной компостной кучи.

Обезьяна-космонавт продолжает:

— Наша культура сделала нас одинаковыми. Никто теперь не является на самом деле белым, чёрным или богатым. Мы все хотим одного и того же. Как индивидуальности — мы ничто.

Чтец останавливается, когда я вхожу, чтобы сделать свой бутерброд, и все обезьяны-космонавты сидят тихо, как если бы я был один. Не беспокойтесь, говорю. Я это уже читал. Я это набирал.

Даже мой босс, возможно, читал это.

Мы все — огромная кучка дерьма, говорю. Валяйте дальше. Играйте в свои маленькие игры. Не обращайте на меня внимания.

Обезьяны-космонавты ожидают в тишине, пока я не сделаю свой бутерброд и не возьму ещё одну бутылку водки с собой наверх. За своей спиной я слышу: — Уникальная красота снежинки — это не про вас.

Я — Разбитое Сердце Джо, потому что Тайлер выбросил меня. Даже мой отец выкинул меня. Ой, а я ведь могу продолжать и продолжать в том же духе.

Иногда ночами, после работы, я иду в какой-нибудь бойцовский клуб — в подвале бара или гаража, и я спрашиваю, не видел ли кто Тайлера Дердена.

Во всех новых бойцовских клубах кто-то, кого я никогда не встречал, стоит под одинокой лампочкой в центре тёмного подвала, и, окружённый людьми, зачитывает слова Тайлера.

Первое правило бойцовского клуба — не говорить о бойцовском клубе.

Когда начинаются бои, я отвожу руководителя клуба в сторонку и спрашиваю, не видел ли он Тайлера. Я живу с Тайлером, говорю, и он уже давным-давно не появлялся дома.

Глаза парня расширяются, и он спрашивает, что, я в самом деле знаю Тайлера Дердена?

Это случается в большинстве новых бойцовских клубов. Да, говорю, мы с Тайлером — лучшие друзья. И тогда неожиданно каждый хочет пожать мне руку.

Эти новички глазеют на дырку в жо, в смысле, в щеке, и на чёрную мою кожу, жёлтую и зелёную по краям, и обращаются ко мне «сэр». Нет, сэр. Несложно, сэр. Никто из них никогда не встречал Тайлера Дердена. Друзья друзей встречали Тайлера Дердена, и они основали это отделение бойцовского клуба, сэр.

И затем они подмигивают.

Никто из их знакомых никогда не видел Тайлера Дердена.

Сэр.

Это правда, спрашивает каждый из них. Тайлер Дерден набирает армию? Ходят такие слухи. А правда, что Тайлер Дерден спит лишь час в сутки? Они слышали, что Тайлер собирается открыть бойцовские клубы по всей стране. А что дальше, спрашивают они. Они хотят это знать.

Встречи по вопросам проекта «Разгром» перенеслись в бОльшие подвалы, так как каждый комитет — Поджоги, Штурмовики, Озорники и Деза — стали больше, так как из бойцовских клубов приходит всё больше людей. У каждого комитета есть руководитель, и даже руководители не знают, где сейчас Тайлер Дерден. Тайлер звонит им каждую неделю по телефону.

Все в проекте «Разгром» хотят знать — а что дальше?

Что мы собираемся делать?

На что нам стоит надеяться?

На Пейпер-стрит Марла и я гуляем ночью босиком по саду, каждый шаг воскрешает запахи шалфея, лимонной вербены и розовой герани. Чёрные рубашки и чёрные брюки суетятся вокруг нас со свечами, приподнимая листья растений, чтобы убить улитку или слизня. Марла спрашивает, что здесь происходит?

Слой волос под комьями грязи. Волосы и навоз. Мука из костей и кровавые обрезки. Растения растут быстрее, чем обезьяны-космонавты их обрезают.

Марла спрашивает:

— Что ты собираешься делать?

Что?

В грязи светится золотое пятнышко, и я становлюсь на колени, чтобы разглядеть его. Я не знаю, что будет потом, говорю я Марле.

Выглядит так, будто нас обоих выкинули на свалку.

Уголком глаза я вижу, как обезьяны-космонавты ходят вокруг в чёрном, каждый со свечкой. Маленькое золотое пятнышко в грязи — коронка, золотая коронка. Там ещё две лежат, серебряные. Это челюсть.

Я говорю, нет, я не могу сказать, что может произойти. И я вдавливаю одну, две, три коронки в грязь, волосы, навоз и кровь, чтобы их не увидела Марла.