"Занавес молчания" - читать интересную книгу автора (Быстров Андрей)15Снова откладывать выездную съемку было невозможно – до каких пор, не до возвращения же Бориса Кедрова? Нике пришлось выехать с другим оператором. Работа шла плохо, Ника нервничала, все валилось из рук. Она вернулась в студию к семи вечера, сидела и курила, рявкала на всех подряд, потом бродила по коридорам в поисках свободного кабинета с интернетовским компьютером. Кабинет она нашла, но ни «Яндекс», ни «Рэмблер» не порадовали ее ссылками на таинственный Штернбург. Она собралась поискать сведения о людях из списка, но рука ее зависла над клавиатурой. Ника не была специалистом по компьютерам, тем более в сетевом аспекте. Как знать, вдруг остаются какие-то следы, вдруг совсем нетрудно установить, какую информацию она запрашивала? А Щербаков, шеф СПКТ – в списке... Хватит на сегодня и Штернбурга, один только Штернбург еще можно объяснить тем, что кто-то где-то упомянул, стало любопытно, а дальше? «Два раза – совпадение, три раза...». Надо быть поосторожнее со служебными компьютерами, по крайней мере пока. Есть и другие компьютеры на свете... Там видно будет. Домой Ника приехала в девятом часу, донельзя усталая, недовольная собой и всем миром. Повалившись в кресло с сигаретой, она нашарила пульт и включила телевизор. Вскоре начиналась программа городских новостей конкурирующего канала. Ника редко смотрела новости СПКТ – не оттого, что журналисты ее родной телекомпании хуже подавали информацию, просто в буднях Ники логотип СПКТ и так занимал слишком много места. Зазвонил телефон. Ника подняла трубку. – Алло, – безжизненно сказала она. – Ника, это Максим Радецкий. – Счастлива вас слышать. – Ника надеялась, что в ее голосе звучит достаточно сарказма. – Я звонил вам весь день. – А я была на выездной съемке. – Простите меня, Ника! Я свинья, я все испортил... По правде говоря, отвык пить. Некогда, столько работы... Вот и не рассчитал. Ника едва не выложила ему честно и откровенно мнение о его работе, но вместо того произнесла: – Я на вас не сержусь. Бывает. – Когда мы увидимся? То есть, я хотел сказать, мы еще увидимся? – Может быть. – Вы оставили телефон, и я подумал... – Хорошо, что вы иногда думаете. – Ника! – взмолился писатель. – Не добивайте меня! Я искуплю... Так когда? – Не знаю, пока я очень занята. Я вам сама позвоню. – Я буду ждать... – Ждите ответа, – усмехнулась Ника и положила трубку. Новости уже начались, Ника прибавила звук с полуфразы ведущего Олега Баскина. – ... криминальной столицей. Печально, что наш город продолжает оправдывать этот далеко не почетный титул – сегодня произошло очередное заказное убийство. В восемь часов утра возле своего дома застрелен депутат городской думы тридцатидвухлетний Илья Незванов. По словам свидетелей, убийц было двое, и задержать их по горячим следам не удалось... Олег еще что-то говорил об убийстве. Показывали место преступления, лужу крови – Ника не слышала, не видела. Только имя – Илья Незванов – билось в ее черепной коробке, как запертая птица. Имя из списка. С трудом дождавшись конца передачи, Ника позвонила в студию, представилась, попросила соединить ее с Баскиным. Тот подошел к телефону. – Здравствуй, Олег. Это Ника. – А, салют конкурентам. Чем обязан? – Олег, я не буду спрашивать, как жена и дети... Я звоню из-за этого убийства. Из-за депутата. – Гм... А почему ты им интересуешься? Криминал вроде не твоя епархия. – Тут не профессиональный, а частный интерес. – Ты его знала? – Незванова? Нет. Его знал мой друг. – А, понятно. И чего же ты хочешь от меня? Я знаю об убийстве ровно столько, сколько рассказал в эфире. – А о самом Незванове? – Спроси своего друга. – Я спрашиваю тебя. – Ох... А ты не темнишь? – В каком смысле? – В профессиональном. – Олег, я же не выпытываю у тебя служебную тайну. Я прошу рассказать о Незванове то, что могла бы узнать в думском пресс-центре. Меня... задело это убийство. – Ника, да мне о Незванове немногое известно. Тридцать два года ему было... В думу он попал не совсем обычным образом... – Как это? – От его округа баллотировался другой человек. Незванов был помощником, доверенным лицом. И что-то там у них стряслось... В общем, тот первый погряз в жутком скандале, а главным обличителем выступил как раз Незванов, на чем и выехал как борец за правду. Говорят, он сам и раздобыл компромат на шефа. – Темная история? – Да, пожалуй. Неужели ты не слышала? Об этом много шумели. – Меня тошнит от политики. – Ника решилась наудачу назвать другое имя из списка. – А фамилия Губарев тебе ни о чем не говорит? – Какой Губарев, космонавт? – Нет. Губарев Лев Дмитриевич. – Ах, этот... Говорит, а как же. Ты и о нем ничего не знаешь? В каком мире ты живешь, Ника? – Кто он? – Знаменитый ученый. Недавно сделал сенсационное открытие – ну, в подробностях я не силен, что-то о происхождении Вселенной, большом взрыве или большом всплеске. Результат – в тридцать четыре года директор нашего филиала Астрофизического института РАН. Модный персонаж, плейбой. Ника, к чему все эти расспросы? – А до того... До своего открытия Губарев был известен? – Не знаю. В своем кругу – наверное. – А теперь он вращается, раздает интервью? – Еще как... Постой, я понял. Ты где-то вскользь услышала имя Губарева, прилаживаешь к своим «Обыкновенным историям»... Начинаешь зондаж с меня... Незванов – повод... Хитра, мать, а я уши развесил! Все, больше ни слова. – Да ты и так ничего не сказал. – На том стоим. Пока! Заловишь Губарева – с тебя пиво. – За что, вампир?! – За мою красоту и ум. – Если ты получишь это пиво, то я – сбитый американский летчик. – Я тебя тоже люблю и нежно целую. – Я тебя дважды. Ника так и осталась сидеть, держа в руке телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Разговор вымотал ее, особенно финальный обмен шуточками, давшийся ох как нелегко. Итак, теперь ей известны четверо – Щербаков, Радецкий, Губарев и Незванов. Один из них мертв. Убит. А есть еще Борис Кедров, которого тоже едва не убили. И его исчезнувший дядя, почему-то Борису не позвонивший. Не слишком ли зловещие тучи сгущаются вокруг списка? |
||
|