"Кавалер Золотой Звезды" - читать интересную книгу автора (Бабаевский Семен Петрович)

Глава XXXIV

После заседания исполкома Сергей и Ирина вошли в кабинет, остановились у окна и долго смотрели друг на друга усталыми глазами.

- Сережа! - сказала Ирина.- Вот так мы и будем жить?

- Да ты что? - удивился Сергей.- Конечно же, все будет по-иному… И получим квартиру, и вообще все, как полагается.

- А мне и так нравится. Веришь, Сережа, мне так радостно… Только очень спать хочется. Ночь не поспала, и так хочется спать, как малому ребенку… А тебе, Сережа?

- Еще терпимо,- с достоинством ответил Сергей.- Да тебе со мной и не равняться. Я еще на фронте избавился от сонливости.

- Ой, Сережа, какой же ты обманщик! По глазам вижу, что и ты хочешь спать…

- И ничего ты не видишь.

- Сережа, поедем в Усть-Невинскую… Я так соскучилась по дому!

- Быстро соскучилась.- Сергей обнял Ирину и посмотрел ей в глаза.- Верю, спать хочешь. Но мы скоро уедем. Я только просмотрю почту, это быстро. А ты устраивайся на диване… Хочешь, у меня есть свежий журнал.

Сергей сел за стол и начал просматривать поступившие из края бумаги… И пока Ирина перелистывала журнал и рассматривала фотографии, прошло минут пятнадцать. Ирина старалась не мешать Сергею, даже не смотрела в его сторону. А Сергей, читая какой-то объемистый циркуляр, написанный под копировальную бумагу слепым шрифтом, не услышал, как голова его мягко, словно на подушку, упала на стол, и он уснул.

Ирина посмотрела на Сергея и покачала головой.

«Эх ты,- добродушно подумала она,- закаленный!..»

Затем тихонько, на цыпочках, подошла к столу и присела на стул. Ей так было приятно видеть Сергея спящим, что она несколько минут не сводила с него глаз,- хотелось попристальнее рассмотреть и его широкий, с двумя поперечными морщинками, лоб, и чуточку приоткрытые губы, и клок жесткого чуба, упавшего на правую бровь. И чем внимательней она всматривалась, тем больше находила в его лице таких черт, каких раньше не замечала. Уголки губ были слишком вогнуты, отчего на щеках образовались еле приметные ямочки; брови шириной в палец лежали густой стежкой через весь лоб.

«Ой, какой же ты бровастый! Да еще и горбоносый,- сдерживая смех, подумала она.- А я этого раньше и не замечала…»

И только сейчас Ирина рассмотрела, как же заметно Сергей изменился с тех пор, как встретила она его на полустанке: черты лица сделались строже, кожа матово-темная, и две тончайшие морщинки уже подкрадывались к глазам.

В дверях стоял Кондратьев.

- Спит или заболел? - спросил он.

- Тише,- прошептала Ирина.- Он так устал…

- А ты кто будешь?

- Ирина Любашева…

- А! Ирина! - Кондратьев присел на диван.- Ирину помню, помню. Как же! Но почему Любашева? Тутаринова, пожалуй, будет точнее…

- Нет, Любашева,- Ирина подсела к Кондратьеву.- Знаете, Сережа всю ночь вот и столечки не спал.

- Ай, ай, ай! - Кондратьев сокрушенно покачал головой.- Так-таки и не спал?

- Да вы тише, а то разбудите…

- А я и не сплю…

Сергей поднял голову и, виновато улыбаясь, стал оправлять гимнастерку.

- Так вот ты, оказывается, как столбы ставишь? - Сказал Кондратьев.- Посадил у стола надежный караул, а сам задал храпака!

- Вздремнулось,- смущенно ответил Сергей.- Николай Петрович, мы тут без тебя приняли важное решение…

- Вдвоем с Ириной? - шутя спросил Кондратьев.

- Да нет, я не об этом. Решение о строительстве…

- Знаю, знаю.- Кондратьев встал.- Правильно и весьма кстати… Пойдем ко мне, поговорим.- Он взглянул на Ирину.- Так почему же все-таки Любашева, а не Тутаринова?

- Мы еще не регистрировались,- ответил Сергей.

- Все равно… Пусть привыкает.

Кондратьев выслушал Сергея, принял все его предложения и только решительно не согласился создавать специальную тройку или нечто наподобие оперативного штаба.

- Никаких троек и штабов нам не нужно,- сказал Кондратьев, строго глядя на Сергея.- Руководить всеми работами будешь ты, как председатель райисполкома, и надо организовать дело без шума и крика… Побольше деловитости. Созови совещание специалистов, к нам их приехало много, выслушай их. Дай им верховых лошадей, чтобы они не сидели в Усть-Невинской. Выдели каждой станице участки, распредели людей так, чтобы не было толкучки… Работы вести нужно одновременно по всем трем линиям… Но сперва выспись хорошенько.

- Да что ты, Николай Петрович, я спать не хочу…

- Ну, ну! Без хвастовства!

Обогнув Верблюд-гору, главная магистраль вырвалась на простор и побежала напрямик по полю. Еще не поднялись над степью провода, а уже на десятки километров обозначилась будущая электрическая дорога: по ней и группами и в одиночку разбрелись строители - рыли ямы, ставили столбы, тянули провода; взад и вперед по одному следу двигались конные и бычьи упряжки, развозя бревна; встречались и разминались тракторы, тянувшие вереницу подвод с грузом и без груза; там и здесь раскинулись походные таборы - балаган или палатка,- поднимался дым от костра и белели косынки кухарок; удивительно ровной стежкой чернели бугорки свежей земли, напоминая кротовьи насыпи, и возле этих насыпей лежали столбы… Ямки начинались от Усть-Невинской и убегали все дальше и дальше, а вслед за ними шли люди с лопатами, ползли обозы, передвигались таборы,- издали вся эта живая вереница людей и подвод была похожа на муравьиную тропу.

Где-то там среди строителей затерялся и Прохор Ненашев. Сергей проехал добрых пять километров, кого только из своих знакомых не встречал, а Прохора отыскать не мог. А Прохор был ему очень нужен. Дело в том, что в Родниковскую еще позавчера был завезен кирпич, цемент и камень, нужно было начинать возводить стены трансформаторной будки, а каменщиков не хватало. Посоветовавшись с Виктором, Сергей решил послать туда Прохора, человека, как о нем говорили в станице, проворного, на все руки мастера.

- Серега! Ты кого разыскиваешь?

К Сергею подошел Рагулин, ведя на поводу оседланного коня.

- Прохора хочу повидать,- сказал Сергей, подавая Рагулину руку.- Не знаете, где он тут запропал?

- Ты погоди о Прохоре печалиться,- сказал Рагулин, хитро усмехаясь.- Я тебе зараз более важную новость сообщу.

- Какую?

- Мой соперник Федор Лукич, оказывается, пригнал подводы с людьми и сам заявился…

- Серьезно?

- Честное слово, явился! - Рагулин махнул рукой.- Видать, поумнел. Но злой,- ты бы только посмотрел,- как черт! Увидел меня и кричит: «Раскатываешься на коне, умник!» Ну, я, конешно, смолчал и от греха не стал к нему подъезжать…

- Где же он?

- Савва услал за дручьями.

- Новость хорошая,- сказал Сергей, глядя вдаль.- А все ж таки, где мне отыскать Прохора?

- А ты его ищи там, где самая шумная компания.

- Да тут везде народ шумный.

А Прохор в это время и не предполагал, что он так нужен Сергею. Подойдя со своей бригадой к столбу, лежавшему возле готовой ямки, Прохор отдал команду привязывать канаты. И когда более тонкий конец столба был заарканен, мужчины с гиком и криком натянули канаты, подхватили рычагами, столб пополз по траве, затем сунулся засмоленным краем в ямку и начал подыматься.

- Вставай, вставай, браток! - кричал Прохор, подпирая столб плечом.- Я тебя, сатанюку толстую, по воде сопровождал, знаю тебя, знаю - лентяй! Рычагами, рычагами! Ну-ка, еще! Ах ты кабанчик эдакий! Десять раз застревал, в карчи лез, а теперь тоже противишься? Ну, ну! Левый канат сильнее! Подымай, подымай голову, молодчик эдакий! А ну, становись, становись да посмотри, что там делается вокруг!

И столб, как бы и в самом деле внимая словам Прохора, встал с такой гордой осанкой, точно и впрямь хотел посмотреть на зеленеющую в окружности степь.

Через час Прохор уже ехал с Сергеем в Родниковскую… Эх, и какой же славный характер у этого человека! Что ему ни поручи - он все сделает, и возьмется за работу охотно, с какой-то особой душевной радостью. Другой на его месте еще подумал бы, уезжать ли ему в Родниковскую, или оставаться поближе к своей станице,- все же тут можно вечерком сходить домой, помыться в бане; иной стал бы уговаривать Сергея, просил бы оставить на прежней работе, при этом приводил бы столько доводов и такую уйму уважительных причин, что возразить на них было бы не легко. Но Прохор Афанасьевич Ненашев не такой! Он с гордой улыбкой выслушал Сергея и, не говоря ни слова, начал собираться. И только когда машина, тряско подпрыгивая по пахоте, проезжала мимо неровной шеренги столбов,- и поднятых, и торчащих наискось, и еще только подтянутых к ямке,- Прохор сказал:

- А что, Сергей Тимофеевич,- знать, без Прохора и родниковцы не могут обойтись?

- Выходит, что так.

- Вот оно какая вещь!

Встречались наскоро устроенные таборы, возчики, едущие в Усть-Невинскую за лесом, мелкие группы строителей, и Прохор, картинно сидя в машине, помахивал картузом и кричал:

- Прощайте, хлопцы! Еду родниковцев выручать!

- Как же мы без вас, Прохор Афанасьевич?

- А я скоро вернусь! Сооружу им будку - и домой!

Чем ближе Сергей и Прохор подъезжали к Родниковской, тем линия столбов становилась стройнее - тут работали беломечетенцы. На небольшом участке электрики уже дроздами маячили на столбах. Трактор тащил огромную, на деревянных колесах, катушку, и красный провод упруго разматывался и поблескивал в траве, точно ползущая змея. На нескольких столбах провод был уж натянут, искрился и дрожал на солнце.

«А красиво»,- подумал Сергей.

На столбах, связанных буквой «А»,- стояли они на изгибе линии,- Сергей увидел Соню и Виктора. У столба стояла Лена и смотрела вверх. Ванюша нарочно подъехал к ней так ловко, что они оказались рядом, и подал руку.

- Здравствуй, Лена!

- Сумасшедший! Как испугал! - крикнула Лена.

- Так это же я от приятных чувств,- почти шепотом проговорил Ванюша.

- Виктор Игнатыч! - крикнул Прохор.- Ты знаешь, что я командируюсь в Родниковскую?

- Поезжай, поезжай, дядя Прохор,- сказал Виктор.- Да только поторапливайся. Видишь, провода натягиваем.

- Ну, как твои практиканты? - спросил Сергей.

- Посмотри и оцени.

Соня боялась взглянуть и на Виктора, и вниз, на Сергея, разрумянилась, держа в руке пучок тонкого алюминиевого провода. Привязанная широким поясом, она стояла на «когтях», заколов снизу юбку булавкой.

- Ну, действуй, Соня,- говорил Виктор.- Сперва обведи проволокой вокруг чашечки. Вот так… Правильно! У тебя получились усики,- видишь, как они торчат. Теперь этими усиками притягивай провод с двух сторон.

Соня закрутила проводки и посмотрела на Виктора, как бы спрашивая: «Ну, как?»

- Вот это Соня! - сказал Сергей.

- Даже Сергей одобряет! - проговорил Виктор.- Молодец, Соня!

- На то ж мы обучались,- важно заметил Прохор.

Виктор и Соня, гремя «когтями» и позвякивая цепью пояса, спустились на землю.

- Итак, Сережа,- сказал Виктор,- моя миссия закончена. Сам смог убедиться - курсанты знают дело и могут обойтись и без меня. А мне нужно закончить кое-какие монтажные работы, сдать станцию в эксплуатацию - да и в путь-дорогу.

Сергей заметил, как Соня с грустью посмотрела на Виктора, и ее ласковые, постоянно задумчивые глаза тревожно заблестели.

- Сережа, не отпускай Виктора,- сказала она.- Все к нему так привыкли…

- Да ты хоть на пуске станции побудешь? - спросил Сергей.- Ведь уже недолго ждать.

- Пожалуй, не смогу.- Виктор задумался.- Я жду нового назначения… Сдам станцию, как полагается, по акту и уеду.

- Виктор Игнатыч правильно сказал,- отозвался Прохор.- Обучены мы добре… Правду сказать, девчата не так чтобы уж очень - у них на уме не всегда бывает серьезность… Что ж касается пожилых мужчин, таких, как, допустим, я, то тут, Виктор Игнатыч, можете без всякого сомнения…

- Вот, слышал? - сказал Виктор.

- Все мы теперь могем,- продолжал Прохор.- Ежели сказать такое дело, как лампочку провести, мотор-динамку наладить - все пойдет как нельзя лучше…

Сергей взял Виктора под руку и отвел в сторонку.

- Витя, это не по-дружески.

- Ты о чем?

- Побудь до конца…

- Я и сам хотел бы, но не смогу. Ждут меня в другом месте.- Виктор поправил спадавшие на лоб русые волосы.- И уезжаю я не один, ты этого еще и не знаешь… Соня поедет со мной.

- Неужели?

- Да!.. Мы с ней о многом говорили, вспоминали детство - все-все припомнили… И, веришь, очень мне хорошо с ней, она славная…

- Да, выходит, что я был прав.

- В чем?

- Соня тебя больше любила…

- Возможно… Но теперь-то тебе все равно.

Они минуту стояли молча.

- Ну, что ж, Витя, хорошие мы тебе проводы устроим… А все-таки я тебя прошу - задержись…

- Постараюсь,- сказал Виктор,- но боюсь - отзовут. Из «Главсельэлектро» есть телеграмма.

Всю дорогу до Родниковской Сергей ехал молча, на расспросы Прохора отвечал неохотно и все думал о Викторе и Соне. А Прохор был в таком хорошем настроении, что молчать не мог.

- Сергей Тимофеевич,- говорил он,- а как оно пойдет у нас жизнь на будущее? Разные меня думки волнуют…

- Какие ж это думки?

- Все про жизнь. Вот, сказать, наше теперешнее положение. Будет у нас электричество и все что ни на есть передовое. А потом что ж?

- Жить станем лучше,- сказал Сергей.- Это самое главное.

Между горами показалась Родниковская. Станица растянулась по ложбине, как в корыте. В этом углублении, обставленном со всех сторон холмами, солнце грело жарко и над садами стояла сизая пелена… Вскоре машина въехала на площадь. Каменный дом станичного совета смотрел окнами на кущу молодых деревьев. Под тутовником на траве сидели девушки - одна читала старенький, побывавший в руках журнал «Огонек», а остальные слушали. Та, что читала, была повязана шелковой косынкой с напуском на лоб. Увидев подъехавшую машину и в ней Сергея и Прохора, девушки встали, и та, что читала журнал, вышла вперед.

- Вы Никиту Никитича шукаете? - спросила она, блеснув из-под косынки большими, как у совы, глазами.

- Да, его.

- Так вы поезжайте в штаб.

- В какой штаб?

- А вы разве не знаете? Вон, поглядите - на той вершине маячит балаганчик, то и есть штаб. Там и Никита Никитич. Он велел всех, кто заявится в станицу, направлять туда.

- А вы что же тут делаете?

Девушки заговорили все сразу:

- Мы - тыждневные.

- Журнал читаем.

- От каждого колхоза по одной единице.

- Просились на строительство, а Никита Никитич не пустил.

- Говорит - находитесь для связи.

- А вы хотите поехать на строительство? - спросил Сергей.

Девушки переглянулись.

- Мало что мы хотим.

- Мы ж на посту.

- Поговорите с Никитой Никитичем, пусть он даст нам распоряжение.

- Хорошо, я поговорю,- сказал Сергей.- А вы знаете, кого я привез? Большого мастера. Прохор Афанасьевич, знакомьтесь, эти девушки будут вам помощницами.

- Слов нет, девчатки бедовые,- сказал Прохор, слезая с машины,- а все ж таки были бы сподручней мужчины.- Прохор покрутил усы.- Вы, девчатки, на мои слова не обижайтесь. Оно ежели бы скинуть с меня годов тридцать, то для таких помощниц нашелся бы у меня веселый разговор! А? Что, правду я говорю?

- Вы, дедушка, будете будку сооружать? - спросила та, что читала журнал.- Мы вам поможем.

- Ну, ежели согласны,- сказал Прохор,- то раздобудьте ведра и лопаты… Глину месить сумеете?

Они пошли к красневшим невдалеке столбикам кирпича. Принесли ведра, лопаты, и Прохор начал размечать шнуром место, где должен быть вырыт фундамент.

Сергей поехал к Никите Никитичу.

Никита Никитич Андриянов любил при случае прихвастнуть перед соседями. Вот и на этот раз, желая хоть как-нибудь показать себя, он решил, как он сам говорил, «перебазироваться поближе к массам». Находиться на участке какого-либо одного из пяти колхозов Никита Никитич считал неудобным - обидятся другие. Поэтому, вернувшись с заседания исполкома, он спешно, в один день, соорудил на самой высокой вершине балаган из хвороста, покрыл его свежим камышом, привез сюда стол, стулья, захватил с собой секретаря станичного совета с чернилами и бумагой, обзавелся коннонарочными и для пущей важности назвал свой балаган «станичным штабом по электрификации».

Место Никите Никитичу показалось весьма удобным. С возвышенности - даже не нужно было выходить из балагана - были видны все станичные поля. Обширная, до десяти гектаров, площадь земли, по которой должна пройти электромагистраль, лежала в низине и формой своей напоминала (если смотреть на нее сверху) гигантскую птицу в полете. Казалось, эта птица не могла подняться и улететь только потому, что правое ее крыло, упиравшееся в курчавый лесок, было уже прошито столбами, как гвоздями.

Никита Никитич, в черевиках на босу ногу, в стареньком бешмете, вобранном под очкур непомерно широких в шагу суконных шаровар, стоял подле балагана и смотрел в бинокль. Чуть поодаль шесть человек коннонарочных держали в поводьях лошадей, курили и о чем-то разговаривали.

Сергей оставил машину под горой и быстрыми шагами взошел на вершину.

- Никита Никитич! - сказал он.- Да ты примостился на этой вершине, как орел!

- Удобно! - воскликнул Никита Никитич.- Погляди, какой обзор в окружности! Все перед очами!

- Вид, верно, хорош. А как идут дела?

- Помаленьку движемся,- ответил Никита Никитич, поглаживая куцую, молодцевато подрезанную бородку.- По последним донесениям, впереди идет «Власть Советов». Родионов прислал рапорт - поставлено уже более сорока столбов… Малость похуже в остальных колхозах, а особенно в «Ударнике». И опять же беда с транспортом. Председатели доносят - не хватает подвод, задерживается доставка леса. А где я им возьму? Все, что у меня было, мобилизовал.- Никита Никитич с мольбою посмотрел на Сергея.- Сергей Тимофеевич, подбрось мне хоть с пяток машин.

- А это что за казачья сотня? - не отвечая, спросил Сергей, кивнув на верховых.

- При мне. Связные…

- Играешься, Никита Никитич, на старости лет? Штаб открыл, полководца из себя строишь? Связные, в бинокль смотришь? А к чему все это?

- Как к чему? - возразил Никита Никитич.- Не сидеть же мне в станице? Тут я у всех на виду, и передо мной все как на ладони. Вот на этом ближнем участке люди уже обедают, потом прилягут отдохнуть - и я все вижу… Или какое совещание созвать - пошлю нарочных…

- Вот что, Никита Никитич,- строго сказал Сергей,- этот спектакль на вершине горы нужно кончать.

Никита Никитич нахмурился, склонил голову и стоял молча.

- И чего ж ты мне упрек делаешь? - глухо сказал он.- Сам же на заседании намекал, чтоб все на военный лад и чтобы штабы…

- Намекал, да не сделал.- Сергей посмотрел на коннонарочных.- Вот ты жалуешься, что у тебя не хватает транспорта, а шестерых лошадей держишь на горе. В станичном совете тыждневные без дела скучают, а ты тут в бинокль даль рассматриваешь… Чтобы сегодня этого ничего не было! Приехал Прохор Ненашев, ему нужны люди.

Никита Никитич пристыженно молчал, но по лицу его, красневшему пятнами, было видно, что он злился.

- Где находится «Власть Советов»? - спросил Сергей.

- Там,- Никита Никитич указал рукой.

- Поедем к Родионову. Верховых отправь в станицу, пусть они там помогают Ненашеву строить трансформаторную будку.

Был послеобеденный час отдыха. Строители спали, Над ними царила тишина - ни ветерка, ни песни жаворонка,- только слышалось тяжелое дыхание, как в большом общежитии среди ночи, да изредка позвякивали уздечками лошади, стоявшие у корыт. Казалось, люди упали на землю, где кто стоял.

Сергей и Никита Никитич оставили машину и пошли, осторожно переступая через спящих, боясь потревожить их покой. А люди спали таким крепким сном, что хоть пали из пушки - не проснутся!.. Кто спрятал голову под бричку, в тень, широко раскинув ноги; кто поудобней устроился возле колеса, на влажной и прохладной земле, прикрыв от солнца лицо платком или картузом; кто соорудил из рядна подобие шатра и сунул туда голову… Вот трое мужчин растянулись посреди дороги: они лежали навзничь, широко, по-богатырски раскинув сильные руки; под самодельным шатром спали девушки, спрятав в холодок лишь молодые, опаленные солнцем лица и подогнув едва прикрытые юбкой колени; вокруг столба гурьбой лежали мальчуганы-подростки,- сон их был так сладок, что и жара им была нипочем; невдалеке от них ничком лежала женщина, и волосы ее, широко распустившись, покрывали голые, под цвет меди, плечи…

Не спал только Иван Родионов. Он сидел под бричкой, без рубашки, в галифе с алыми лампасами, все такой же краснощекий, с пышными и красивыми русыми усами. На коленях у него лежала толстая книга. Он читал ее, задумчиво поглаживая усы. Увидев Сергея и Никиту Никитича, Родионов сунул книгу между спиц и крикнул:

- Сюда! Эй, сюда!

- Удивляюсь, Иван Герасимович,- сказал Сергей, подавая Родионову руку,- как ты можешь не спать, когда вокруг тебя такой богатырский сон.

- А вот так и могу. Тут секрет простой: ни черта, брат, не спится. Еще никогда меня так не мучила бессонница. Веришь, на фронте и то со мной этого не случалось, спал нормально.

- Отчего ж теперь не спишь? - спросил Сергей, усаживаясь в тени.

- Думки беспокоят.

- О чем же те думки, если не секрет?

- Все о том же. Столбы стоят перед очами.

- Так ты ж еще мало их поставил?

- Да не в том дело, мало или много.- Родионов притронулся пальцем к усам, задумался, как бы решая, погладить их или уже ответить Сергею, а тогда заняться и усами.- Столбы поставим, не в этом мое беспокойство. А вот сама теория меня смущает. Ведь это же не шуточное дело - в станицу идет электричество! В любой отрасли хозяйства будет электромотор, техника! А ты спроси так, для интереса, любого председателя колхоза, что он смыслит в электричестве. Ну, допустим, меня спроси. Или вот Никиту Никитича.

- Я уже старый, пусть молодежь этому обучается,- буркнул Никита Никитич.

- Ишь ты! Нашел оправдание! - Родионов черкнул ладонью по усам.- Руководить станицей не старый, на вдовушек небось засматриваешься, а технику изучать - года мешают? Это никуда не годится.- Родионов достал книгу.- Вот она, большая наука! Но я читаю, читаю, зубрю, зубрю, будто все и понятно, а полностью уяснить себе не могу.

- Да, Иван Герасимович,- проговорил Сергей,- это не только твоя печаль… Будем все проходить курсы.

- И правильно,- подтвердил Родионов.- Иного выхода я не вижу, а то что же может получиться? Электричество будет, а обращаться мы, руководители, с ним не сможем - это же позор!

Родионов взял гимнастерку, достал из кармана часы.

- Ого! Пора подымать людей.