Буль ПьерДьявольское оружие

ПЬЕР БУЛЬ

ДЬЯВОЛЬСКОЕ ОРУЖИЕ

Пер. с фр. Ю. Денисова

Когда в зале, где проходила конференция, появился принц,все члены комитета встали. Военные застыли в безукоризненной стойке "смирно", некоторые даже чуть слышно щелкнули каблуками. Штатские инстинктивно приняли почти такую же позу. Эти знаки почтения были продиктованы не только этикетом и субординацией; они выражали неподдельное уважение и восхищение, которое вызывал у всех глава государства. Принц привлекал к себе молодостью духа, умом и силой характера.

На такое приветствие он ответил благожелательным жестом, пожал руку председателю комитета генералу Перлю и занял свое место. Генерал тотчас же объявил заседание открытым, памятуя о том, что принц ненавидит ненужные предисловия.

Комитет закончил свою работу накануне, а сегодня его руководящие деятели собрались, чтобы рассмотреть результаты заседания, сделать практические выводы и отредактировать окончательный текст отчета, прежде чем представить его правительству.

Исследование, осуществленное комитетом, длилось больше года. Принц придавал ему столь большое значение, что решил лично присутствовать на заключительном заседании. Он любил непосредственные контакты и, прежде чем приступить к чтению официального доклада, хотел побеседовать с людьми, на которых он возложил миссию, крайне важную для будущего страны.

Идея создать этот чрезвычайный комитет возникла именно у принца. Она же во многом определила подбор членов комитета. Среди них преобладали военные. Разумеется, все они принадлежали к офицерской элите, но глава государства потребовал, чтобы критерием их подбора служила одна редкостная черта характера, которую он ставил превыше всего: ум, реалистический и одновременно наделенный богатым воображением, ум, не обремененный традициями и дисциплиной настолько, чтобы потонуть в рутине. Все эти военные обладали яркой индивидуальностью, все были молоды. Были также несколько штатских: принц придавал значение их участию, считая, что важность обсуждаемых вопросов превосходит компетенцию технических специалистов и требует объективного взгляда на армию со стороны. Они выбирались из числа тех, кто способен отыскать и усвоить новые идеи, а также найти оригинальные решения важных актуальных проблем. Глава государства принципиально устранил от обсуждения этих проблем официальные органы власти, поскольку, как он считал, у них было обыкновение топтаться в пыли прошлого. Сам принц неизменно оставался ярым врагом рутины. Придя к власти, он сумел разбудить в стране тот дух поисков и новаторства, без которого не бывает значительных достижений и который, казалось, за последние недели несколько ослабел. После создания комитета принц одной фразой охарактеризовал качества, которые он хотел бы видеть у членов комитета. Эта фраза принадлежала не ему, но она точно выразила его мысль: "Здесь собрались люди, которых война не застанет врасплох, способные предвидеть будущую войну и не истратившие сил на подготовку прошлых войн".

- Впрочем, о способности предвидеть ход войны и шла речь, - напомнил генерал Перль, взяв слово в начале эаседания, Если говорить честно, господа, через год или через пять лет может разразиться война. Строить планы на более долгий срок было бы опасной химерой. Предсказать формы, которые может принять война, татакова миссия, которую год тому назад на нас возложило правительство. Мы должны предвидеть и подготовить ряд эффективных мероприятий с тем, чтобы армия была готова ко всяким случайностям, а не застигнута врасплох, как это слишком часто бывало в прошлом из-за того, что лидеры по своей беспечности или робости не осмеливались дать волю воображению...

Принц одобрительно улыбнулся. Генерал, ободренный, продолжал:

- ...Предвидеть, подготовиться и, наконец, предложить правительству военную политику, вытекающую из результатов данного исследования, которое осуществляли вы все, представители различных родов войск. Вы не были во власти предвзятых идей и пользовались полной свободой мышления, вот что мне хотелось бы подчеркнуть. Полагаю, теперь можно добавить, что это исследование было плодотворным, поскольку оно помогло выработать единую четкую линию поведения, которую мы все согласны рекомендовать правительству.

Тут принц, вопреки своему намерению не вмешиваться в предварительный доклад, не смог удержаться от жеста и задал вопрос:

- Все согласны?

- Все, - сказал генерал.

- Все, - в один голос поспешили заверить принца члены комитета, отвечая на его вопросительный взгляд.

- Единая линия поведения? Вы хотите сказать, что среди вас не нашлось ни одного оппонента?

- Теперь уже нет, сир, - твердо ответил генерал Перль. На наших первых заседаниях разногласий было много. Могу вас заверить, что всякие мыслимые возражения были сделаны и различные точки зрения были тщательно проанализированы. Но по мере того как наше исследование продвигалось вперед, мы все приходили к единому выводу, я настаиваю на этом. Он следует со строгостью математических выкладок из точного анализа всех данных по этой проблеме и совершенно объективного синтеза всех умозаключений. Вы сами, сир, неизбежно придете к такому заключению, я в этом уверен. Могу утверждать, что предлагаемая нами военная политика является единственно логичной и разумной в нынешних обстоятельствах.

Принц посмотрел на него долгим взглядом. Такие слова, как расчет, анализ, синтез, в принципе нравились ему, и в устах Перля они не могли его удивить. Генерал был питомцем одного из самых крупных институтов, где преподавание точных наук, и в особенности математики, занимало существенное место. Хотя его еще и называли генералом, он несколько лет тому назад вышел в отставку и занимал важный пост в промышленности. Поручив этому логику руководство работой комитета, принц тем самым надеялся найти противовес пылкости и "авангардистским" тенденциям молодых, полных энтузиазма членов комитета, таким образом достигнув равновесия здравого смысла и фантазии, которые представляли два полюса его собственного ума. Слушая последние фразы, он неожиданно подумал, не допустил ли он ошибки, доверив генералу эту миссию. Принц ничем не обнаружил своих сомнений и просто спросил:

- В чем же суть вашего заключения?

- Если позволите, сир, я предложил бы выслушать сначала наших докладчиков, тогда заключение будет естественно вытекать из доказанных, неоспоримых фактов.

- Я слушаю вас, - ответил принц.

Генерал предоставил слово очень молодому полковнику, которому было доверено изучение вопросов, связанных с сухопутными войсками. Это был преданный солдат и в то же время блистательный тонкий мыслитель. Он участвовал в нескольких военных конфликтах и учился в самых знаменитых военных школах, но вместе с тем не был человеком, который слепо доверяет своему начальству или отвлеченным теориям. Его собственные оригинальные труды, по мнению некоторых специалистов, революционные по своему характеру, привлекали к нему внимание командования. Принц с интересом прочел их и настоял на том, чтобы полковнику доверили одно из главных направлений исследования.

Первую часть доклада полковник изложил методично, четким голосом. Сначала он извинился за то, что напоминает о фактах уже известных, но без которых трудно было бы составить полное представление о ситуации. Затем приступил к широкому последовательному обзору различных классических родов войск.

Пехота? Он должен был говорить о ней, поскольку она занимала важное место в современной организации войск. Но после глубокого изучения не представляется разумным отводить ей первую роль в будущей войне. Лично он убежден, что ее роль должна быть сведена едва ли не к нулю.

Он нашел убедительное доказательство своей мысли. В обороне любая значительная концентрация частей этого рода войск стала бы целью, легко доступной для ядерного оружия противника, и неизбежно привела бы к бессмысленной массовой гибели человеческих жизней и к материальным потерям.

По таким же мотивам недопустимо широкое наступление пехоты, подобное тем, которые были в прошлом.

- ... В этом смысле, - уточнил полковник, - было бы целесообразно продумать несколько операций, осуществляемых при помощи небольших изолированных войсковых группировок, которые должны нанести удары, ограниченные по масштабам своего разрушительного действия. В таком случае наше термоядерное оружие, отнюдь не уступающее в мощи и точности ядерному оружию других стран, позволило бы нам достичь более надежных и скорых результатов.

- Уже такое понятие, как оккупация, сир, - продолжал полковник, мало-помалу оживляясь, - важнейшая задача, стоявшая перед пехотой в прошлом, ныне представляется анахронизмом. Какой смысл занимать союзную или вражескую территорию, если ядерное оружие той или иной воюющей стороны наверняка сделает ее непригодной для обороны с первых же часов войны?

Танки? Различные бронетанковые части? Он специально изучал вопрос об использовании этих машин, сыгравших столь значительную роль в последней мировой войне. Ему ничего не стоит доказать, что их время прошло, что уже невозможно надеяться ни на какую крупную операцию, и при настоящем положении дел было бы нелепым надеяться укрепить безопасность страны при помощи исследований и каких-либо приготовлений в этой области. Доказательства? Он уже приводил. Современные средства обнаружения позволяют при помощи одной-двух точно нацеленных атомных бомб уничтожить значительное скопление механизированных частей. Если даже нескольким машинам удастся избежать мгновенного разрушения, необходимые для их функционирования запасы горючего, технические службы и мастерские будут наверняка уничтожены.

- Что касается совместного прорыва, подготовленного втайне, то, ваша светлость, допуская даже при многих оговорках возможность его осуществления, эффект внезапности такого прорыва выглядит буквально смехотворным по сравнению с тем ударом,, который может произвести всего лишь одна из наших ракет с ядерным зарядом.

"Смехотворный" - это слово чаще других появлялось в докладе полковника. Он его использовал, когда говорил об артиллерии, о военно-инженерном деле, а также о некоторых вспомогательных службах, в отношении которых его исследование привело к тому же самому выводу: в сравнении с ядерным оружием все другие виды вооружений выглядят смехотворно.

Исходя из соображений более общего характера и выясняя последствия, о которых ранее он лишь вскользь упоминал, полковник в своем резюме еще раз подчеркнул очевидность этого обстоятельства.

- Мы пришли к убеждению, - сказал он, - что ввиду превосходства ядерного оружия наши войска и наша современная техника теперь бесполезны. Дело не только в том, что классические методы использования этих войсковых соединений неэффективны. Гораздо серьезней то, что ни одно разумное существо не может представить себе рациональный способ их результативного применения. Я сожалею, что был вынужден обрисовать ситуацию в столь мрачном свете, но сокрытие правды я счел бы уклонением от моего долга. Это так. Всякое маневрирование становится наивным. Сегодня слова "стратегия и тактика" лишены смысла. Обучение в наших офицерских школах утратило всякую практическую ценность, а в целом военное ремесло стало похожим всего лишь на пустое времяпровождение, пригодное для забавы старичков.

Когда полковник сделал паузу, ему показалось, что по лицу принца пробежала тень. Чувствуя, что подобные заявления могут быть истолкованы не в его пользу, полковник счел необходимым заранее оправдаться. Он заговорил более пылко, и в интонациях его голоса слышалась болезненная страсть.

- О, не подумайте, сир, - воскликнул он, - что это мнение - всего лишь словесное оправдание лени или инертности военных руководителей. Тем более не подумайте, что оно базируется на абстрактных данных. Оно основано на констатации неопровержимых фактов. Опираясь на них же, я пришел к выводу, что нынешняя ситуация плачевна для всей армии. В ходе последних крупных маневров я встречался с сотнями офицеров всех рангов и возрастов. И у всех я заметил одно и то же беспокойство, нет, это слово недостаточно выразительно, - одно и то же отчаяние. Мы все вместе тысячу раз, десять тысяч раз искали способ спасения...

Так это и было. Во время последних маневров, не в меру затянувшихся, молодой полковник сделал все, что было в его силах. На время оставив теоретические спекуляции, он принял активное участие в военных маневрах. Вскоре он констатировал, что офицеры, командующие действующими соединениями, прекрасно сознавали угрозу, нависшую над их головами, и испробовали все доступные им средства, чтобы избежать ее. Сотрудничая с ними, он очень скоро убедился, что их усилия, равно как и его попытки, были совершенно безрезультатны. Все эксперименты приводили к одному выводу. Роботы, замещавшие ядерные ракеты, попадали точно в цель, в назначенное время. Следовательно, ракеты могли расстроить самые искусные планы, разрушить даже хорошо замаскированные военные сооружения и помешать любому маневрированию. Будучи наблюдателем, самый пристрастный арбитр, самый горячий сторонник обычного вооружения вынужден был бы признать, что оно обречено на гибель.

Так как полковнику в силу его положения был открыт доступ в самые высокие военные круги, он вошел в контакт с генеральным штабом и настоял на том, чтобы теоретические задачи маневров были изменены. В этих кругах он тоже чаще всего встречал понимание и доброжелательность. И он, и высокообразованные ученыеофицеры с жаром взялись за эту работу. Их страстное стремление к созданию новой стратегии было вызвано отчаянием. Старые генералы обретали молодость в этом лихорадочном поиске решения задачи - задачи найти форму войны, соответствующую дьявольской мощи ядерного оружия.

- Мы не нашли ничего, - сказал в заключение полковник дрожащим голосом и почти торжественно. - Мы ничего не нашли, сир. Мы ничего не нашли, господа. Вот почему мой долг вынуждает меня заявить сегодня: что касается наземных войск, атомная угроза фатально приводит к гибели военного искусства.

Он сел в глубокой тишине. Взгляды всех обратились к принцу, который молчал, нахмурив брови. Генерал Перль предоставил слово капитану корабля. Ему было поручено обследовать флот.

Капитан высказывался столь же энергично, как его коллега. Одинаково звучали и выводы обоих докладчиков. Только начал капитан с того, чем полковник кончил, упомянув о бесчисленных исследованиях, целью которых было найти возможное использование флота, оснащенного обычным вооружением. Он признался, что вместе со многими другими не мог сдержать слез, убедившись в тщетности своих усилий. Но, само собой разумеется, его первейший долг сообщить, что гигантские авианосцы, броненосцы и крейсеры, все остальные корабли обычного типа тоже обречены на почти тотальное уничтожение в первые же часы войны, и удары, которые они могли бы нанести, несопоставимы с разрушениями, причиняемыми самой маленькой ракетой с ядерной боеголовкой.

- Наше единственное эффективное оружие, - утверждал он, это небольшие субмарины, действующие самостоятельно и вооруженные ракетами. Поскольку на сегодняшний день мы обладаем достаточным количеством подводных лодок, трудно представить, для каких целей могут понадобиться другие корабли, разве что для парада. Повторяю, многие из нас оплакивают их участь: ведь эти суда никоим образом не могут составить военный флот. Не возникает даже вопроса об их маневренности, что представляет самую суть нашего ремесла. Все сводится к перемещению по прямой линии на большую глубину по указанной отметке. Несколько армейских математиков с компьютерами составляют весь необходимый генеральный штаб. Что касается военно-морского флота, "кнопочная" война исключает все корабли, кроме подводных.

Этот вид войны был единственно возможным и в представлении специалиста по военно-воздушным силам, который выступил вслед за капитаном и привел столь же убедительные доводы. Не стоило никакого труда доказать, что современные авиаэскадрильи полезны не больше, чем детские игрушки, и что существование термоядерного оружия сделало бессмысленной работу по созданию новых типов самолетов. Что касается тренировочных испытаний, которым подвергались летчики бомбардировщиков и истребителей, это было просто потерянным временем. Атомный призрак не давал возможности для осуществления какой-либо классической концепции сражения как на суше и на море, так и в воздухе.

Главные члены комитета закончили свои выступления. Генерал Перль повернулся к принцу, не сделавшему до сих пор ни одного замечания. Однако принц был явно озабочен и казался не совсем довольным. Конечно, изложенные здесь идеи были не новы для него. Конечно, они означали отказ от старых концепций, и такой подход не мог ему не понравиться. И все-таки он испытывал растерянность, почти испуг, видя тот негативный аспект, который, казалось, принимало заключение комитета. бели он собрал лучших специалистов в этой области, то именно для того, чтобы просто констатировать состояние дел, известное уже давно. Тут действительно было из-за чего сокрушаться! Таким образом, все результаты их исследования свелись к удобной возможности для полного отказа от армии.

Когда принц заговорил, интонации его голоса предвещали бурю.

- Подведем итоги, - сказал он генералу Перлю. - Если я правильно вас понял, вы все убеждены, что наша классическая военная техника - танки, пушки, корабли, самолеты - больше ни к чему не пригодна?

- Ни к чему, - без колебаний подтвердил генерал. - Ни к чему с той поры, когда получило развитие термоядерное оружие.

- Вы убеждены также, что все это представляет собой никому не нужный металлический хлам?

- Именно такова наша точка зрения.

- Вы убеждены, что в той же мере бесполезны наши войска, наши штабы и военные школы?

- Это так, сир.

- И что, следовательно, вам не остается ничего лучшего, как опустить руки и хныкать?! - взорвался принц.

- О, простите, сир!

Этот протест и в особенности сердитый, почти неуважительный тон, которым он был высказан, вернул главе государства некоторую надежду. Взглянув на членов комитета, он с удовольствием отметил, что его обвинение вызвало негодование у всех остальных членов комитета. Принц был удовлетворен, прочтя на их лицах чувства, весьма не похожие на смирение. Особенно метали молнии глаза полковника, говорившего о сухопутной армии. Принц в глубине души поздравил себя с удачным психологическим ходом. Всего лишь нескольких булавочных уколов такого рода оказалось достаточно, чтобы в полной мере возвратить им бодрость духа. Теперь он уверен, что в этом собрании возникнет какая-то конструктивная идея. Выходит, он плохо думал о своих офицерах. Эти люди были не из тех, кто пассивно согласится с полным отказом от армии. Еще не все было сказано, их глубинная мысль еще ускользала от принца. Полностью успокоился он после первых же слов генерала Перля, который, немного придя в себя, продолжил свою речь, правда, в интонациях его голоса можно было еще почувствовать раздражение:

- Сир, я полагаю, что вы нас не вполне правильно поняли. Ни на один миг мы не упускали из виду, что в нашу миссию входило обязательство дать правительству позитивные рекомендации.

- Я тоже так думаю, - примирительным тоном процедил сквозь зубы принц.

- Если мы и обрисовали ситуацию такой, какая она есть, делая акцент на худшей ее стороне, то только для того, чтобы обосновать эти рекомендации, которые носят достаточно революционный характер.

- Революционный дух меня не пугает.

- Мы хотели показать необходимость пропагандируемой нами военной политики, поскольку она вступает в полное противоречие с той военной политикой, которую наше правительство проводило в последние годы и которой оно стремилось обеспечить победу на всех международных конференциях.

- Каково, наконец, ваше заключение?

- Позвольте мне, сир, добавить последнее слово к уже сделанным докладам: убедительная мощь ядерного оружия делает невозможной не только обычную войну, но и войну вообще. Кнопочная война - это утопия. Угроза всеобщего уничтожения слишком велика, чтобы какое-либо государство могло взять на себя за это ответственность. Это стало банальной, очевидной истиной.

- Допустим, - нетерпеливо бросил принц. - И тогда?

- Тогда, - воскликнул генерал Перль, - вывод напрашивается сам собой со всей математической строгостью, как я уже заявлял в начале нашего заседания... Тогда, - продолжал он торжествующим голосом, - нужно найти в себе мужество смотреть правде в глаза и в корнеуничтожить зло. Атомное оружие делает войну невозможной, сир. Значит, надо запретить это дьявольское оружие. Необходимо объявить этот бич божий вне закона.