"Королева бурь" - читать интересную книгу автора (Брэдли Мэрион Зиммер)

6

Стефан, лорд Элхалин, упокоился на древнем кладбище у берегов Хали. Весь род Хастуров из Нижних Доменов, от Эйлардов из Валерона до Хастуров из Каркосы, пришел воздать ему последние почести. Король Регис, согбенный от старости и выглядевший слишком немощным даже для верховой езды, стоял рядом с могилой младшего брата, тяжело опираясь на руку своего единственного сына.

Феликс, наследник трона Тендары и короны Доменов, подошел обнять Эллерта и Дамона-Рафаэля, называя их «дорогими кузенами». Феликс был изящным, женственным молодым человеком с золотистыми волосами и бесцветными глазами. Вытянутое узкое лицо и тонкие запястья указывали на присутствие крови чири. После чтения отходных молитв последовала пышная церемония похорон. Затем старый король, сославшись на возраст и слабое здоровье, уехал домой, но Феликс остался, тем самым оказывая честь новому лорду Элхалину, Дамону-Рафаэлю.

Даже лорд Риденоу прислал гонца из Серраиса, предлагая непрошеное перемирие сроком дважды по сорок дней.

Эллерт, пригласивший гостей в зал, неожиданно заметил знакомое лицо, хотя никогда не видел его раньше. Темные волосы, словно грозовое облако под голубой вуалью; серые глаза, полускрытые такими густыми и длинными ресницами, что казались черными, как глаза животного. Глядя на женщину, чье лицо преследовало его в течение многих дней, Эллерт ощутил странное стеснение в груди.

— Приветствую тебя, родич, — вежливо сказала она, но юноша не смог опустить глаза, как того требовал обычай в обществе незнакомой незамужней женщины.

«Я хорошо знаю тебя. Ты являлась ко мне во снах и наяву, и я уже более чем наполовину влюблен в тебя…» Эротические образы, неподобающие для этого места и времени, смущали Эллерта, и он безуспешно боролся с ними.

— Родич, — снова произнесла красавица. — Почему ты так странно смотришь на меня?

Кровь бросилась Эллерту в лицо. Конечно же было невежливо так смотреть на незнакомку. Он внутренне содрогнулся при мысли, что она может обладать лараном, может различить своим внутренним зрением мучившие его образы.

— Но мы не совсем чужие друг для друга, дамисела[13], — хрипло ответил молодой человек, овладев собой. — И если мужчина смотрит своей нареченной прямо в лицо, это нельзя назвать невежливостью. Я Эллерт Хастур, и вскоре я стану твоим мужем.

Кассандра подняла глаза и без колебания ответила на взгляд, но в ее голосе слышалось напряжение.

— Значит, вот в чем дело? Однако же я с трудом могу поверить, что ты носил мой образ в памяти с тех пор, как последний раз видел мое лицо. Тогда я была четырехлетней девочкой. А еще я слышала, Эллерт, что ты уединился в Неварсине; что был болен или сошел с ума; что пожелал остаться монахом и отрекся от наследства. Выходит, то пустые слухи.

— Это правда, что какое-то время я имел подобное намерение. Шесть лет я жил в монастыре Святого Валентина-в-Снегах и с радостью остался бы там.

«Если я полюблю эту женщину, то уничтожу ее… Она родит мне детей-чудовищ… Умрет, вынашивая их… Благословенная Кассильда, праматерь Доменов, позволь мне не видеть свою судьбу, раз я так мало могу сделать, чтобы избежать ее!»

— Я не болен и не сумасшедший, дамисела. Тебе не следует бояться меня.

— Действительно, — согласилась молодая женщина, снова встретившись с ним взглядом. — Ты не выглядишь больным, лишь очень обеспокоенным. Значит, мысль о нашем браке тревожит тебя, кузен?

— Может быть, это волнение при виде красоты и достоинства, дарованного мне богами в лице моей невесты? — с нервной улыбкой отозвался Эллерт.

— О! — Кассандра нетерпеливо покачала головой. — Сейчас не время для льстивых речей, родич. Или ты один из тех, кто считает, женщин можно соблазнить парочкой вовремя сказанных комплиментов?

— Поверьте, леди Кассандра, я не хотел показаться невежливым. Но меня учили, что человеку не подобает делиться своими тревогами и страхами, если они неопределенны.

И снова прямой взгляд больших глаз, обрамленных темными ресницами.

— Страхи, кузен? Но я безвредна, как ребенок! Лорд из рода Хастуров ничего не боится и уж конечно не станет опасаться своей нареченной.

Он вздрогнул, словно от удара плетью.

— Хочешь узнать правду, леди? Я обладаю странной формой ларана. Это не просто предвидение. Я вижу не только события, которые произойдут, но и события, которые могут произойти. Я вижу одновременно победу и поражение. Иногда я не могу сказать, какие из вариантов будущего порождаются реальными причинами, а какие — моими страхами. Чтобы преодолеть это, я и отправился в Неварсин.

Эллерт услышал ее резкий, свистящий вздох.

— Помилуй, Аварра, что за проклятье! И ты все-таки справился с ним, родич?

— До некоторой степени, Кассандра. Но когда я обеспокоен или не уверен в своих силах, оно снова обрушивается на меня, поэтому я вижу не только радость в браке с такой женщиной, как ты.

Подобно острой физической боли, Эллерта резануло осознание всех тех радостей, которые они могли бы познать, если бы он смог заставить ее ответить на его любовь… Он с силой захлопнул потайную дверь, закрыв свой разум от непрошеных мыслей. Перед ним стояла не ришья, которую можно было взять бездумно, ради минутного удовольствия!

— Я также вижу все горе и страдание, которое может нас постигнуть, — хрипло продолжал он, не сознавая, как холодно и отчужденно звучит его голос. — И пока я могу видеть путь через ложное будущее, порожденное моими страхами, я не способен радоваться мысли о браке. Не сочтите это грубостью, моя леди.

— Я рада, что ты сказал об этом, — тихо отозвалась Кассандра. — Наверное, ты знаешь, что мои родственники рассержены из-за того, что наш брак не состоялся два года назад, когда я достигла совершеннолетия. Они решили, будто ты оскорбил меня, оставшись в Неварсине. Теперь они хотят быть уверенными в том, что ты женишься на мне без дальнейших отсрочек. — В ее глазах блеснул озорной огонек. — Они не дадут ни секела[14] за мое супружеское счастье, зато постоянно напоминают мне о том, как близко ты стоишь к трону, как мне повезло и как мне следует опутать тебя своими чарами, чтобы ты не ускользнул от меня. Они нарядили меня как куклу, покрыли волосы серебряной сеточкой и увешали драгоценностями, как будто выставляют на продажу. Я почти ожидала, что ты откроешь мне рот и пересчитаешь зубы. Надо же убедиться в качестве товара!

Эллерт не мог удержаться от смеха.

— Пусть твои родственники не беспокоятся на этот счет, леди. Ни один мужчина не сможет найти в тебе малейшего изъяна.

— Однако он есть, — бесхитростно ответила Кассандра. — Они надеялись, что ты не заметишь, но я не собираюсь скрывать его от тебя.

Она протянула ему руки. Узкие, длинные пальцы были унизаны сверкающими кольцами. Однако на каждой руке было по шесть пальцев, и, когда взгляд юноши остановился на шестом, Кассандра густо покраснела.

— Дом Эллерт, прошу тебя не смотреть на мое уродство, — торопливо прошептала девушка.

— Мне это не кажется уродством, — возразил Эллерт. — Ты играешь на рриле? Думаю, тебе удается брать аккорды с большей легкостью, чем другим.

— В общем-то так и есть…

— Тогда давай больше никогда не думать об этом как об изъяне или уродстве, — предложил он, припав губами к изящной шестипалой руке. — В Неварсине я видел детей с шестью или семью пальцами, причем дополнительные пальцы были бескостными или не имели сочленений и не гнулись. Но, насколько вижу, твои пальцы совершенно нормальны. Кстати, я тоже немного обучен музыке.

— В самом деле? Это потому, что ты был монахом? У большинства мужчин за бранными потехами не хватает терпения или времени учиться подобным вещам.

— Я скорее предпочел бы быть музыкантом, чем воином, — отозвался Эллерт, снова приникнув губами к узким пальцам. — К счастью, боги даровали нам несколько мирных дней, чтобы мы могли слагать песни, а не воевать.

Но когда Кассандра улыбнулась, не отнимая руки, он заметил, что Ясбет, леди Эйлард, смотрит на них так же пристально, как и его брат Дамон-Рафаэль. Они выглядели такими довольными, что Эллерта замутило. Манипулировали им, собирались подчинить своей воле, не беря в расчет его чувств! Юноша выпустил руку Кассандры так, словно она обожгла ему губы.

— Могу я проводить вас к вашим родственникам, дамисела?

Вечер продолжался. Празднество было пышным, но не мрачным: старый лорд обрел вечный покой, зато оставил крепкого наследника, готового служить процветанию Доменов.

Дамон-Рафаэль подошел к своему брату. Эллерт заметил, что он оставался вполне трезвым.

— Завтра мы поедем в Тендару, где меня посвятят в сан Лорда Домена. Ты поедешь с нами, брат: будешь управляющим Элхалина и душеприказчиком. У меня нет законных сыновей, лишь недестро, а они не узаконят наследника-недестро до тех пор, пока не станет ясно, что Кассильда не принесет мне детей.

Он посмотрел через зал на свою жену. В холодном взгляде читалась затаенная горечь. Кассильда Эйлард-Хастур была бледной, хрупкой женщиной с болезненно-желтоватой кожей и усталым лицом.

— Домен будет в твоих руках, Эллерт, и в определенном смысле я отдаюсь на твою милость. Как там говорится в поговорке? «Без брата и спина не прикрыта».

Эллерт задумался. Как, во имя всех богов, два брата могли остаться друзьями или хотя бы сохранять нейтралитет при жесточайших законах наследования? У него не было честолюбивых помыслов. Он не хотел занять место брата во главе Домена, но разве Дамон-Рафаэль когда-нибудь поверит этому?

— Кажется, в самом деле было бы лучше, если бы я остался в монастыре, — осторожно заметил юноша.

В улыбке Дамона-Рафаэля сквозил скептицизм, словно он опасался, что за словами брата что-то кроется.

— В самом деле? Однако я видел, как ты разговаривал с Кассандрой Эйлард, и мне показалось, что ты ждешь не дождешься свадебной церемонии. Похоже, ты раньше меня обзаведешься законным сыном; Кассильда немощна, а твоя невеста выглядит здоровой и сильной.

— Я не тороплюсь со свадьбой, — сдержанно произнес Эллерт.

Дамон-Рафаэль нахмурился.

— Однако Совет не признает тебя в качестве наследника, если не согласишься на немедленный брак. Это же настоящий скандал, когда мужчина в двадцать с лишним лет все еще не женат и даже бездетен! — Он пронзительно взглянул на брата. — Может быть, мне повезло больше, чем кажется? Ты случайно не эммаска? А может быть, даже любитель мальчиков?

Эллерт сухо усмехнулся:

— Мне очень жаль разочаровывать тебя, но что касается принадлежности к эммаска, то ты видел меня раздетым на Совете во время церемонии совершеннолетия. А если тебе хотелось, чтобы я стал любителем мужчин, то следовало бы устроить так, чтобы я никогда не встречался с христофоро. Но если пожелаешь, я вернусь в монастырь.

На какое-то мгновение он почти с восторгом подумал, что брат скажет «да» и покончит со всеми его муками и сомнениями. Ведь Дамон-Рафаэль не хочет видеть в его сыновьях соперников собственным детям; возможно, он сумеет избавиться от проклятья отцовства и не увидит детей, наделенных ужасным лараном. Если ему суждено вернуться в Неварсин… Эллерта изумила боль, причиненная этой мыслью. «Больше никогда не увидеть Кассандру…»

Но Дамон-Рафаэль не без сожаления покачал головой.

— Я не осмеливаюсь прогневить Эйлардов. Они — наши сильнейшие союзники в войне, и их тревожит, что Кассильда не укрепила наш союз, даровав мне наследника крови Элхалинов и Эйлардов. Если ты уклонишься от брака, то я наживу новых врагов, а я не могу себе позволить вражду с таким могущественным родом. Они уже опасаются, что я подыскал для тебя лучшую пару, но я знаю, что наш отец заготовил для тебя в придачу двух сестер-недестро с модифицированными генами, и что мне останется делать, если у тебя родятся сыновья от всех троих?

Отвращение, почти такое же сильное, как в тот момент, когда старый лорд Элхалин впервые заговорил об этом, снова всколыхнулось в Эллерте.

— Я говорил отцу, что не хочу этого!

— Я предпочел бы, чтобы наследники рода Эйлардов были моими сыновьями, — продолжал Дамон-Рафаэль. — Однако я не могу взять себе твою невесту; у меня есть жена, и я не имею права сделать леди из столь знатного клана своей барраганьей. Хотя если бы Кассильда умерла при родах (а она была близка к этому), тогда…

Глаза лорда Элхалина остановились на Кассандре, оценивающе скользнули по ее фигуре. Эллерт ощутил неожиданную вспышку гнева. Как его брат осмеливается вести подобные речи! Кассандра принадлежит ему!

— У меня возникает искушение отложить твой брак еще на год, — заметил Дамон-Рафаэль. — Если Кассильда умрет при рождении ребенка, которого носит в чреве, я получу право сделать Кассандру своей женой. Полагаю, Эйларды будут даже благодарны, когда она разделит со мной трон.

— Ты ведешь изменнические речи, — тихо сказал Эллерт. Он был искренне шокирован. — Король Регис все еще сидит на троне, а Феликс является законным наследником престола.

Дамон-Рафаэль презрительно пожал плечами.

— Старый король не протянет и года. Сегодня я стоял рядом с ним у отцовской могилы, а во мне, как тебе известно, тоже есть частица дара предвидения Хастуров из Элхалина. Он умрет еще до наступления осени. Что касается Феликса… что ж, до меня дошли кое-какие слухи. Он эммаска; говорят, что один из обследовавших его старейшин был подкуплен, а у другого слабое зрение. Как бы то ни было, он женат уже семь лет, и его жена не похожа на женщину, вкусившую радости супружеского ложа, а о ее беременности никто и не заикался. Измена или не измена, но скажу тебе так: не пройдет и семи лет, как я займу трон. Можешь воспользоваться собственным даром предвидения.

— Ты взойдешь на трон, брат мой, или умрешь, — тихо молвил Эллерт.

Дамон-Рафаэль враждебно взглянул на него.

— Старые развалины из Совета могут предпочесть законного сына младшего брата недестро старшего брата, — мрачно сказал он. — Протянешь ли ты свою руку над пламенем Хали и поклянешься ли поддерживать первоочередное право моих сыновей, законных или незаконных?

Эллерт отчаянно пытался найти истинное будущее в причудливой мешанине образов. Видел королевство, гибнущее в огне; себя на королевском троне; штормы, бушующие над Хеллерами; замок, рушащийся словно от землетрясения… Нет! Он был мирным человеком, не собиравшимся бороться за трон со своим братом и видеть Домены, затопленные реками крови в междоусобной войне. Он склонил голову.

— Дамон-Рафаэль, боги устроили так, что ты родился старшим сыном моего отца. Я принесу любую клятву, которую ты потребуешь от меня, мой брат и мой лорд.

Во взгляде Дамона-Рафаэля читалось торжество, смешанное с презрением. Эллерт знал, что, если бы их роли поменялись, ему пришлось бы вступить в смертельную схватку за наследство. Юноша внутренне сжался от неприязни, когда Дамон-Рафаэль обнял его со словами:

— Итак, у меня будет твоя клятва, а твоя сильная рука будет хранить моих сыновей. Возможно, права старая поговорка и мне в самом деле не следует опасаться за свои тылы.

Он снова с сожалением взглянул на Кассандру, чье лицо сейчас было неразличимо под голубой вуалью.

— Полагаю, можно было бы… нет. Боюсь, ты все-таки должен жениться на своей невесте. Все Эйларды оскорбятся, если я сделаю ее своей барраганьей. Я не могу держать тебя неженатым еще год в надежде на то, что Кассильда умрет от родов и я снова стану свободен.

Кассандра в руках Дамона-Рафаэля, думавшего о ней лишь как о пешке в политической игре, закрепляющей право на поддержку ее родственников? Эллерта мутило от одной этой мысли. Однако он помнил о собственном решении: не брать жены и не становиться отцом сыновей, несущих проклятье его ларана.

— Избавь меня от этого брака, брат, взамен за мою безоговорочную поддержку, — с усилием выговорил он.

— Не могу, — с сожалением ответил Дамон-Рафаэль. — Я с радостью сделал бы ее барраганьей, но не осмеливаюсь бросить открытый вызов Эйлардам. Но не унывай! Возможно, Кассандра недолго будет обременять тебя; она молода, а многие из женщин Эйлардов умирают от первых родов. Не исключено, что с ней случится то же самое. Или же она будет подобно Кассильде рожать мертвых. Тогда мои сыновья станут наследниками Элхалина, и никто не сможет упрекнуть тебя в том, что ты не старался ради нашего клана. Это будет ее вина, а не твоя.

— Я не стану так обращаться с женщиной! — вспыхнул Эллерт.

— Брат, мне совершенно безразлично, как ты будешь обращаться с Кассандрой, если женишься на ней, и Эйларды окажутся связаны с нами родственными узами. Я всего лишь предложил способ избавиться от нее, не нанося урона чести. — Он пожал плечами. — Но хватит об этом. Завтра мы поедем в Тендару, а после подтверждения наследных прав вернемся сюда и устроим тебе пышную свадьбу. Ты выпьешь со мной?

— Я выпил уже достаточно, — солгал Эллерт, стремясь избежать дальнейших разговоров с братом. Ни в одном из возможных вариантов будущего не были они с Дамоном-Рафаэлем друзьями, а если брат взойдет на трон — а ларан Эллерта говорил ему, что такое вполне возможно, — может случиться так, что Эллерту придется защищать свою жизнь и жизнь своих еще не родившихся сыновей.

«Святой Носитель Вериг, укрепи меня! Вот и еще одна причина не иметь детей — ведь они могут погибнуть от руки моего брата!»