"Неверный жених" - читать интересную книгу автора (Макголдрик Мэй)

Глава 13

Тусклые лучи заката, проникающие в спальню через единственное окно, сменились серым сумеречным светом. Потянуло прохладой, и Малкольм сбросил покрывало.

Сделал он это с единственной целью – позлить горничную. Страдая от вынужденного бездействия, Малкольм с самого утра стремился разговорить ее – но на псе его речи старуха отвечала лишь удивленным взглядом и снова принималась за шитье. Говорить Кадди умела – это точно: Малкольм сам слышал, как утром она разговаривала с Джейми. Сбрасывая одеяло, он надеялся услышать от нее хотя бы ругательство – но Кадди только вздохнула и, отложив шитье, подошла к кровати и поправила покрывало. Малкольму бросились в глаза ее узловатые, натруженные руки, и в сердце всколыхнулись смутные угрызения совести.

Малкольм не признавался даже самому себе, что злит сто не молчание старухи, а отсутствие Джейми. На него ей наплевать – это понятно; но могла бы зайти проведать свою служанку! Неужели не боится, что Малкольм, улучив удобную минуту, вцепится ей в горло? Ему ничего не стоит сломать старухе шею и удрать.

Кого он обманывает? Это даже не смешно. Сегодня Малкольм попытался спустить ноги с кровати. Кадди не мешала ему, сочувственно наблюдая за ним из своего угла. Но шотландец не смог даже сесть: голова у него закружилась, в висках как будто застучал тяжелый молот, и он без сил упал на подушку.

Малкольм чувствовал, что к нему возвращаются силы – но, увы, они возвращались слишком медленно. Удивительно, что тюремщики до сих пор не заковали его в цепи – очевидно, этого недолго ждать. Он должен найти способ выбраться отсюда до того, как это случится.

О господи, еще один день, и он умрет от скуки! Малкольм провел рукой по небритой щеке, затем ощупал повязку на голове. Должно быть, он сейчас страшен как черт. Вот если бы сейчас заснуть и во сне увидеть своих недругов, горящих в адском пламени! Но сейчас Малкольму было недоступно даже это удовольствие.

Скрипнула дверь, и на обросшем лице Малкольма появилась улыбка. Явилась! Что ж, хоть какое-то развлечение.

Джейми надеялась, что Малкольм спит. Увы, ее надеждам не суждено было сбыться: шотландец был бодр, мало того – весел! От его дьявольской улыбки Джейми стало не по себе. Что он замышляет?

– Долгонько же ты не показывалась! Хотя я тебя понимаю…

Не обращая на него внимания, Джейми повернулась к Кадди, немедленно осыпавшей ее жалобами. Однако и Малкольм не собирался молчать: оказывается, у него тоже накопилось немало претензий.

– Он болтает без перерыва! – возмущалась Кадди.

– От нее ни словечка не добьешься! – кипел праведным гневом Малкольм.

– Уж слишком он бойкий для тяжелораненого! – ворчала Кадди.

– Молчала бы лучше, старая карга! – огрызался Малкольм.

Призвав на помощь все свое терпение, Джейми наградила Малкольма убийственным взглядом и попросила Кадди принести ужин, оставленный на кухне. Но Кадди решительно заявила, что ноги ее больше не будет в этой комнате – по крайней мере сегодня. А ужин она оставит у дверей.

Джейми гордилась преданностью служанки. Кадди не забыла Малкольму обиды, год назад нанесенной ее хозяйке. Но не меньше радовалась Джейми и тому, что Малкольму не пришло в голову заговорить о своей свадьбе – ведь тогда Кадди могла бы, не выдержав, нарушить обет молчания и выдать тайну своей госпожи.

Все еще упрямо качая головой и что-то ворча себе под нос, Кадди покинула спальню.

«Вот и отлично», – подумала Джейми. На вид Малкольм уже почти здоров, и этой ночью сиделка ему не понадобится. Джейми перестелит ему постель и отправится к себе. Ее измучили три бессонные ночи и совсем уж доконала ссора с Мэри: сейчас Джейми хотелось только одного – рухнуть в постель и заснуть.

Однако не успела Кадди закрыть за собой дверь, как Малкольм ринулся в атаку.

– Как же наша прекрасная леди провела чудный погожий денек? – язвительно поинтересовался он. – Подсчитывала золото, которое вы с любовником рассчитываете за меня выручить? Или крутила хвостом перед конюхами?

Джейми бросила на него гневный взгляд, но промолчала. Нет, ему не удастся вывести ее из себя.

– Знаешь, оказывается, очень полезно лежать и ничего не делать. Столько узнаешь интересного! Недавно, например, я слышал премилую беседу о том, как твой Эдвард лапал тебя – уж прости за грубое выражение – в саду на глазах у дюжины слуг.

Джейми не собиралась вступать с ним в перебранку. Ему только этого и нужно. Она будет молчать. Укрепившись в таком решении, она подошла к кровати, чтобы сменить повязку. Этого Кадди делать не осмеливалась: она говорила, что боится подходить к Малкольму близко, и, по совести говоря, Джейми не могла ее винить.

– Ты только посмотри на себя! Тебе не стыдно?

Джейми опять промолчала. Решение ее не вступать в перепалку было твердым.

– Что на тебе за платье? Это что, английская мода?

Женщина, где твоя скромность?

Джейми опустила глаза. На ней было летнее платье из желтого льна с квадратным вырезом, обнажающим начало ложбинки между грудями. Другие женщины в замке носили наряды куда более смелых фасонов.

– Платье как платье! – все-таки ответила она, не удержавшись.

– В самый раз для английской шлюхи.

Джейми смерила его презрительным взглядом и отвернулась.

– Что ж ты отворачиваешься? Разве я говорю неправду?

Стиснув зубы, Джейми расстилала на столике чистую повязку. Она не опустится до спора с этим ничтожеством. Не покажет, как задевает ее обидная и несправедливая брань. Он только этого и хочет – не дождется!

– Жаль, конечно, но что делать? – продолжал Малкольм, словно приняв ее молчание за знак согласия. – Сделанного не воротишь, и потерянную честь, как говорится, обратно не пришьешь. Какие у тебя планы на нынешнюю ночь? Снова спать в кресле?

Джейми старательно избегала его взгляда. Лицо ее пылало, внутри все кипело: она чувствовала, что взорвется, едва взглянет в самодовольную ухмыляющуюся рожу своего мучителя!

Малкольм подтянул одеяло, обнажив ногу и бедро, и похлопал по кровати рядом с собой.

– Приляг лучше здесь. Но предупреждаю: даже в таком состоянии я дам фору любому англичанину, а особенно – твоему желторотому щенку!

– Разумеется, Малкольм, – коротко ответила Джейми, подойдя к кровати.

– Ты так думаешь, малышка? – Он схватил ее за руку, и она отшатнулась, словно обожженная огнем. – Ты же еще не пробовала!

На этот раз самообладание покинуло Джейми.

– Малкольм, прекрати! – воскликнула она.

– Ни за что! – прорычал он, железной хваткой сжимая ее запястье. – За дурака меня держишь? Ты пришла ко мне сама, по своей воле! Неужели только для того, чтобы меня лечить? Нет, тебя привела похоть! Решила сравнить меня со своим английским мальчишкой!

Джейми молчала, парализованная внезапностью нападения.

– Да, милая, ведь он уехал, и тебе нет нужды соблюдать приличия – вот ты и решила развлечься и заодно отточить свои таланты в постели. В моей постели! – Он дернул ее к себе, и Джейми, не удержавшись, упала прямо на кровать. – Вот ты и здесь! Начнем, дорогая!

Не стоит торопиться, у нас вся ночь впереди!

Джейми отчаянно боролась, стремясь вырваться из его объятий: она поняла, что Малкольм не шутит, и ее охватил панический страх.

– Малкольм, ты с ума сошел! – воскликнула она, ловя его взгляд.

– Это ты свела меня с ума.

– Отпусти меня!

– С удовольствием – как только закончим!

– Малкольм, опомнись! – с болью в голосе воскликнула она. – Это же я, Джейми! Девушка, которую ты знаешь всю жизнь!

– Не трать силы, детка. Ты совсем не та девушка. – Он сухо, горько рассмеялся. – Если ты забыла, дорогая, я тебе напомню. Та девушка никогда не выдала бы меня этим дьяволам! Она никогда не предала бы нашу дружбу! Та Джейми, которую я знал, была доброй, любящей, щедрой. А главное – честной.

– Она была дурой! – завопила Джейми, не в силах больше сдерживаться. – Мечтательной идиоткой, жившей в мире своих фантазий! Она верила в любовь и клятвы верности – но однажды у девочки открылись глаза и она поняла, что случается с теми, кто полагается на честь рыцаря и любовь мужчины!

– Я бы сказал, что она ослепла!

– Почему же? – выкрикнула Джейми. – По-твоему, она должна была запереться от людей и вечно оплакивать свою погибшую любовь?

– Откуда ей знать, что такое любовь? – Малкольм отпустил руку Джейми, но она даже не заметила этого. – Как могла она потерять то, чего у нее никогда не было?

– Не было?! – Джейми выпрямилась: глаза ее сверкали яростью. – Вот тут ты ошибаешься! Эта девочка любила, и любила по-настоящему – но была обманута лживыми словами и несбыточными мечтами!

Малкольм открыл рот для ответа, но не вымолвил ни слова: на лице его отразилась какая-то новая мысль.

– Джейми, когда я обманывал тебя? Мы были только друзьями, я не давал тебе никаких обещаний… даже ничего похожего на обещание!

Джейми молча повернулась к дверям.

– Нет, ты не уйдешь! – прорычал Малкольм. – Я устал от всех этих недомолвок, осуждающих взглядов, молчания, пересудов за спиной… Устал чувствовать себя преступником и даже не понимать, в чем мое преступление!

– Я никогда ни в чем тебя не обвиняла.

– Право, лучше бы обвиняла! – резко отозвался Малкольм. – Тогда бы мне не пришлось решать задачу, не зная условий. – Он взял ее за руку, заставив повернуться к себе лицом. – Джейми, со времени нашей последней встречи все Макферсоны – кроме разве что Фионы и Алека – начали сторониться меня, словно прокаженного. И больше всего – твои родители. Если я совершил какой-то проступок, то неумышленно и бессознательно: я не знаю, в чем моя вина, и не могу ни загладить ее, ни извиниться. Объясни, Джейми, каким образом я ввел тебя в заблуждение? Если когда-нибудь…

– Ты ни в чем не виноват передо мной, Малкольм, но не вини и меня в своих несчастиях, – сухо произнесла Джейми, высвобождая руку. Малкольм говорил правду: он никогда не признавался ей в любви, никогда не обещал жениться. Но для нее он был виноват уж тем, что позволил ей надеяться. Джейми не могла признаться в этом. Лучшее, что она может сделать, – не продолжать этот бесполезный разговор, быстро сделать для Малкольма все необходимое и уйти.

– Однако причина – в тебе, – сказал наконец Малкольм. – Все мои беды начались с тебя.

– Право, ты обо мне слишком высокого мнения.

– Не думаю.

– Думай что хочешь, – коротко ответила Джейми.

Несколько мгновений Малкольм не спускал с нее пристального взгляда.

– Все началось с того проклятого венчания, – мрачно заговорил он наконец. Должно быть, на лице Джейми отразилось изумление, впрочем, изображенное до вольно плохо, потому что губы Малкольма изогнулись в слабом подобии улыбки. – Ты ворвалась в часовню в белом платье… в подвенечном платье, верно? Я старался убедить себя, что это лишь глупая детская шалость. Но для тебя все было очень серьезно. Я прав?

Джейми молча разматывала повязку, невидящими глазами уставившись на подсохшую рану.

– Скажи, я прав? – настойчиво требовал Малкольм.

Джейми отвернулась, опасаясь, что глаза выдадут ее чувства.

– Так я прав? – почти выкрикнул Малкольм.

– Что было, то прошло! – резко ответила Джейми. – Сейчас ты женат, а у меня своя жизнь, и о прошлом пора забыть.

Намочив тряпку, она принялась промывать рану. Нахмурившись, Малкольм следил взглядом за ее движениями. Напряжение росло, и Джейми почувствовала, что не может больше молчать.

– К сожалению, у меня не было возможности тебя поздравить. У тебя очень красивая жена. – Малкольм резко отвернулся, и Джейми закусила губу. «Он, должно быть, очень скучает по жене», – подумала она. – Не знаю ее имени…

Голос ее дрогнул и прервался. Малкольм устремил на нее темный мрачный взгляд, и Джейми задрожала, чувствуя, что допустила какую-то страшную ошибку.

– Флора, – тихо ответил он наконец. – Ее звали Флора.

«Ее звали Флора», – мысленно повторила Джейми, и эти слова эхом отозвались в ее измученной душе. Ее звали Флора.

– Звали? – еле слышно прошептала она. Малкольм снова отвернулся к окну.

– Она умерла через месяц после свадьбы.

Молчание, повисшее в комнате, было почти ощутимо наполнено скорбью. Джейми хотела бы протянуть руку к Малкольму, чтобы утешить его, но понимала, что он не примет ее участия. Она стояла молча, глядя, как глубокая печаль на его лице сменяется грустной задумчивостью.

– Она была очень молода, – сказал Малкольм.

Джейми опустила глаза в землю. Ее сжигал невыносимый стыд: подумать только, сколько раз она желала зла сопернице, не зная, что та умерла так рано, так неожиданно.

Джейми молча покачала головой.

– Не хочешь услышать, как она страдала?

– Пожалуйста, не надо, – прошептала Джейми. Глаза ее затуманились слезами.

Малкольм смотрел на нее со странным выражением, словно видел в первый раз, и от его взгляда Джейми охватило тягостное смущение.

– Тебе надо отдохнуть, – неловко попыталась она сменить тему. – Голову бинтовать больше не надо. Я велю Кадди…

Она не успела договорить – пальцы Малкольма вновь сомкнулись на ее запястье.

– Останься.

От этого короткого слова сердце ее заметалось в груди. Лицо Малкольма расплывалось в меркнущем свете сумерек. Джейми чувствовала, что он больше на нее не сердится, и не знала, хорошо ли это. Повернувшись к темнеющему окну, он поведал свою историю – историю, призванную разогнать молчание ночи и исцелить израненные сердца.

– Трудно поверить, но после смерти жены я узнал ее гораздо лучше, чем знал при жизни, – так начал Малкольм свой рассказ. – Только после свадьбы мне стало известно, что Флора тяжко больна – больна с самого рождения. Но она была единственной наследницей Дункана, вождя клана Макдональдов: отец оберегал ее и хранил в тайне то, что у нее слабое здоровье. Не знаю, кто первый до этого додумался, но, как только Флора достаточно подросла, все вокруг заговорили о нашем браке – браке, который положит конец старинной вражде между Макдональдами и Маклеодами. Оба клана одобрили это. Все шло отлично. Мы с Дунканом знали, что моя женитьба на Флоре спасет жизни многих жертв бессмысленной распри. От этого союза должны были выиграть все мои подданные.

Джейми слушала, затаив дыхание.

– До свадьбы мы с Флорой встретились всего однажды, на празднике, организованном советами кланов. Мне следовало понять все еще тогда. Меня поразила ее бледность и хрупкость. Она была молчалива и задумчива, словно душа ее уже витала где-то далеко… Тогда я был готов приписать это обычной женской робости, но Дункан – должно быть, он боялся, что я пойду на попятную, – поспешил предупредить меня, что Флора очень нервное создание.

– Неужели ты ни разу не поговорил с ней наедине до свадьбы?

– Ты удивишься, но и после свадьбы этого не случилось, – с коротким смешком ответил Малкольм. – Во время свадебного пира невесте стало плохо; она отправилась в постель. Дурное предзнаменование, говорили старики – и были правы. Странно, что ты не слышала об этом, – ведь тогда ты еще оставалась на острове Скай! Она так и не встала с постели и умерла месяц спустя. Дункан потом рассказывал мне, что она вышла замуж с единственной целью – родить ребенка. Она понимала, что рождение наследника принесет мир на острова Скай и Гебриды; должно быть, ей мечталось хотя бы этим сохраниться в людской памяти.

«Какой же я была эгоисткой! – сокрушенно думала Джейми. – Сидела в благополучной Франции, мечтала о своем счастье, а Малкольм в это время думал только о благе своего народа. Но почему же он ничего мне не объяснил? Почему не рассказал, что вынуждает его жениться на другой?»

Но, впрочем, тут же оборвала себя Джейми, он и не обязан был ничего ей объяснять. Она сама, обманутая детскими фантазиями, неправильно истолковала его письмо. Малкольму и в голову не приходило, что такая шальная мысль взбредет ей на ум! Она сама, только сама виновна в своей ошибке – но от этого не легче. Нет, даже тяжелее.

– Я никогда не знал Флору как муж жену. Мы не успели привязаться друг к другу, не научились любить друга. Но я глубоко уважал ее и восхищался ее мужеством. Она встретила смерть бестрепетно, как воин. – Малкольм задумчиво провел пальцами по подбородку. – Может быть, и к лучшему, что конец наступил так скоро. – Он поднял на Джейми суровый, испытующий взгляд. – Теперь ты знаешь все.

– Малкольм, мне так жаль!

Он пожал плечами, на мгновение отведя взгляд.

– Я ответил на твой вопрос, но ты так и не ответила на мой.

– Твой вопрос? – машинально повторила Джейми.

– Да, о платье.

– Неважно. – Теперь настал ее черед отворачиваться и пожимать плечами. После того, что рассказал ей Малкольм о жизни и смерти Флоры, Джейми предпочла бы умереть, чем признаться в своих глупых детских мечтах. – Скажи лучше, что происходит сейчас?

– Тебе лучше знать. Я здесь – только пленник.

– Я имею в виду, на острове, – уточнила Джейми. – Между Маклеодами и Макдональдами.

– Снова дерутся, что же еще?

– Но почему?! – воскликнула Джейми. – Где же уважение к памяти умершей?

Малкольм скептически поднял брови.

– Джейми, милая, они едва ли заметили ее смерть.

Рыбаки сражаются за рыбные места, пастухи проламывают Друг другу головы за цветущие пастбища. Стоит какой-нибудь хорошенькой девчонке из Маклеодов увлечься бравым молодым Макдональдом – начинается сущий ад, и мне приходится отправлять воинов, чтобы навести порядок.

– Неужели нет никакого способа заставить их жить в мире?

– А что мы можем сделать? Разговариваем с людьми, убеждаем тех, кто поддается убеждению, рубим головы самым закоренелым драчунам. – Малкольм согнул ногу в колене, опершись о спину Джейми. – Дункан – достойный человек, и личной вражды между нами нет. Но остальные – горцы, и этим все сказано. Вот уже тысячу лет они ненавидят друг друга. Война – их ремесло, и убить врага – для них такое же удовольствие, как переспать с женщиной. Чтобы старинная вражда сменилась миром, нужно что-то посильнее последнего желания умирающей! Мы должны связать два клана кровными узами. – Он вдруг улыбнулся. – Впрочем, раз уж ты заговорила об этом, мы с Дунканом кое-что придумали. Быть может, что-то и получится.

– Расскажи! – встрепенулась Джейми.

– Видишь ли, полгода назад Дункан снова женился. Когда я уезжал в Роттердам, старик с молодой женой, не покладая рук, трудились над тем, чтобы произвести на свет наследника.

Джейми порозовела, представив себе, как можно «трудиться» над таким деликатным делом, особенно «не покладая рук».

– И что же? Он хочет, чтобы ты женился на его будущей дочери?

В уголках рта Малкольма заиграла улыбка.

– Благодарю, милая. Ты в самом деле уверена, что я не утеряю своих… э-э… способностей даже в столь преклонном возрасте?

Джейми покраснела до корней волос.

– Я вовсе не то хотела сказать… – Она откашлялась, стараясь вернуть голосу спокойствие. Однако здесь, на постели рядом с Малкольмом, да еще когда он так уютно прижимается к ней бедром, сохранять спокойствие было совершенно невозможно. Может быть, лучше встать? Однако Малкольм удержал ее, заставляя остаться на месте.

– Так что же ты хотела сказать?

– Многие немолодые мужчины женятся на совсем молоденьких девушках, – выдавила она наконец, умирая от смущения.

– Ага! Так ты думаешь, что эта попытка Дункану удастся лучше остальных?

– Лучше остальных? – удивленно спросила Джейми. – О чем ты?

– Этот старый жеребец похоронил по меньшей мере пять жен – и один господь ведает, сколько у него было любовниц.

Джейми подняла на него круглые от удивления глаза. Множество жен? Любовницы? В семье Макферсон ни о чем подобном и не слыхивали! Ее дядя Алек тоже был лэрдом – он правил островом Скай, пока Малкольм не достиг совершеннолетия, – однако всю жизнь был предан только одной женщине. Своей жене Фионе. В этом Джейми была твердо уверена.

– От всех этих женщин у Дункана был только один ребенок, – продолжал Малкольм. – Так что, как видишь, вероятность появления наследника невелика. Однако Дункан не оставляет своих стараний и надеется на удачу. И кто я такой, чтобы его разочаровывать? Пусть он стар и страшен как черт – зато жена молода и красива! Нет, для старины Дункана еще не все потеряно!

– Так, значит, ты не собираешься жениться на его дочери?

– Кто же поручится, что это окажется девочка?

– Верно. Но как же вы собираетесь связать два клана кровными узами?

– Все, что от меня требуется, – завести наследника самому, – ответил Малкольм, внезапно становясь серьезным.

– О-о…

– Да. И мы поженим наших детей.

– Ну конечно! – радостно воскликнула Джейми. – Как я раньше не додумалась! Все так просто.

– Рад, что ты так думаешь, Джейми. – Он взял ее за руку и спросил: – Итак, ты согласна родить мне наследника?