"Прозрение" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

2

Они направились к солидному, красиво оформленному входу в дом.

Син улыбнулась швейцару, когда Уорт провел ее мимо него, а затем через сводчатый вестибюль с фонтаном.

– Я уже собиралась уезжать.

– Очень рад, что не уехала. Долго ждала?

– Около часа. Ты заезжал куда-нибудь выпить?

– Нет, после работы я поехал в спортзал.

В лифте они прислонились к противоположным стенкам кабины и смотрели друг на друга, улыбаясь. Син критически оглядела шорты и спортивную майку Уорта.

– В спортзал, говоришь? Надеюсь, ты не носишь такой наряд в офисе фирмы «Лансинг и Маккол». Иначе я была бы вынуждена сделать тебе замечание.

– Если ты приехала с намерением поругать меня, то лучше не надо. Ты просто не представляешь себе, какой у меня сегодня был трудный день.

– И у меня тоже. Я приехала попросить у тебя бокал вина.

– Пожалуй, найду один для тебя. – Радушно улыбаясь, Уорт пропустил Син вперед при выходе из лифта и повел по коридору к своим апартаментам, расположенным на двадцатом этаже.

Уже у двери Син повернулась к нему.

– А ты уверен, что там нет девушки, которая залезла в ванную и с нетерпением ждет твоего прихода?

– Ты считаешь меня таким испорченным? – Открыв дверь, Уорт подтолкнул Син вперед. – Эй, все красивые и голые девушки, убирайтесь отсюда! – закричал он. – Пришла женщина, наставляющая меня на путь истинный.

– Боже упаси. Наставлять тебя на путь истинный – это бесконечная и неблагодарная работа. – Син бросила свою сумочку на столик в прихожей. – Почти такая же неблагодарная, как и та, которой я сейчас занимаюсь.

– Что я слышу? – Уорт приставил ладонь к уху. – Профессиональное разочарование?

– Разочарование, жалость к себе и отчаяние.

Уорт вскинул бровь.

– Я думаю, это потянет на два бокала вина.

– Только небольших. Мне еще ехать домой.

– Я займусь вином, и встретимся на балконе.

Спустя несколько минут Уорт пришел туда. Син стояла, облокотившись на перила, и смотрела на центр города. Он находился от нее в нескольких милях, но казалось: можно протянуть руку и потрогать его.

Лучи заходящего солнца отражались в стеклянных небоскребах, которые стали отличительным признаком Далласа и превратили город в образец архитектуры конца двадцатого столетия. Вечер стоял холодный, ощущалось приближение осени. Небо было кристально чистым, ярко лиловым на востоке и пунцовым на западе.

Чудесный вид, открывавшийся с балкона, – одна из причин, по которой несколько лет назад Син уговорила Уорта купить эту квартиру. А Тим убедил его, что это будет беспроигрышное вложение денег.

Уорт протянул ей бокал с вином. Взяв его, Син сказала:

– Каждый раз, выходя на этот балкон, я думаю о Тиме.

– Почему? – Уорт уселся в плетеное кресло, снял кроссовки и носки и осмотрел волдырь на подошве, который натер во время тренировки.

– Потому что здесь он произносил тост за тебя в тот день, когда ты переехал в эту квартиру. Помнишь? Мы открыли бутылку шампанского…

– Теплого шампанского.

– И выпили за тебя и твое здоровье в новом доме.

– А ты назвала мою квартиру не домом, а дворцом удовольствий, – напомнил Уорт, поднимая бутылку с пивом. – А после шампанского вы с Тимом улизнули, оставив меня одного среди кучи коробок и упаковочной стружки.

Улыбнувшись при этих воспоминаниях, Син опустилась в шезлонг, поставила бокал на маленький столик и откинулась на спинку, заложив руки за голову. Еще до того как Уорт появился на балконе с вином, Син сняла жакет, вытащила блузку из юбки и сбросила туфли.

Давно она уже не чувствовала себя такой расслабленной. Едва улыбнувшись, Син сказала:

– Ты не можешь помнить, что мы оставили тебя одного.

– Шутишь? Я даже помню предлог, под которым вы улизнули.

– И что это за предлог?

– Якобы еще кормишь Брэндона грудью, поэтому вам пора домой.

– Очень уважительная причина.

– Убедительная, – съязвил Уорт, – и не предполагающая возражений. И еще ты упомянула что-то о сцеживании молока. И я страшно напугался, как бы не случилось чего-нибудь.

– Например?

– Откуда я знаю? Я ведь непросвещенный холостяк. А если и думаю о женской груди и сосках, то совсем в другом контексте.

Хихикнув, Син отхлебнула вина.

– А как дела в твоей брокерской фирме?

– Плохо. Последние три недели биржу лихорадит. Боюсь, это отразится и на твоем балансе.

– Я тебе доверяю.

По условиям завещания Тима, Син причитались проценты с чистой прибыли фирмы. Она получала ежемесячные отчеты, а дивиденды зачисляла на срочный вклад на имя Брэндона.

– Сегодня у меня намечался ленч с одной леди, я очень рассчитывал на ее деньги и ценные бумаги, – сообщил Уорт.

– С леди, говоришь?

– Да она старая, Син.

– Лет тридцать пять? – поддела Син.

– Нет, восемьдесят пять. Мы договорились встретиться в чайной Хайленд Парк. Ты же знаешь это место, там все посетители с голубыми волосами и в белых перчатках.

– И мужчины тоже?

– Но как бы там ни было, – продолжил Уорт, неодобрительно нахмурившись, когда услышал эту неудачную шутку, – она позвонила и отменила встречу.

– Жаль.

– Ладно, хватит о моих проблемах. Может, поговорим о твоих? – Уорт уперся локтями в колени и наклонился вперед. – Что случилось?

– У меня кончилось вино.

Пробормотав что-то в раздражении, Уорт взял у Син бокал и ушел в гостиную, где автоматически включился свет. Через стекло Син видела, как он наливает вино. Причем это было не ординарное, а дорогое, марочное вино.

Уорт любил роскошь, так как был окружен ею с детства. Единственный и обожаемый ребенок, он унаследовал после смерти родителей очень приличное состояние. Поэтому фирма «Лансинг и Маккол» была для него лишь средством добиться успеха, а не источником существования.

Его современная, роскошно обставленная квартира содержалась в безупречной чистоте. Однажды Уорт порвал с женщиной только из-за того, что та оставила в пепельнице фантики от любимых конфет. Син показалось это смешным, так как Уорт не курил сам и никому не позволял курить у себя в доме. Какой же был смысл держать пустые пепельницы?

Уорт проявлял чрезмерную разборчивость, когда дело касалось его жилища, одежды и женщин, особенно тех, с которыми он встречался. Слишком высокая. Слишком маленькая. Слишком худая. Слишком полная. Слишком шумная. Слишком тихая. Слишком амбициозная. Слишком ленивая. Слишком хорошенькая. Слишком бесцветная. Слишком приятная. Слишком отвратительная. Тим ругал Уорта за то, что он очень часто меняет партнерш, но ругал любя, как это может делать только лучший друг.

– Ладно, вот тебе вино, – объявил Уорт, возвращаясь на балкон, – а себе я принес еще пива. Теперь нам ничего не мешает поговорить? Почему у тебя такой мрачный вид?

– Я не знаю, Уорт.

– Рассказывай.

– Но я действительно не знаю.

– Может, мой крестник плохо себя ведет?

– У него странная привычка есть, а так…

– Странная привычка есть?

– Он вылавливает изюм и раскладывает его… – Син запустила пальцы в волосы, которым закат придал цвет расплавленной карамели. – Ладно, не будем об этом. С Брэндоном проблем нет. Пожалуй, он единственный, кто меня радует.

– Неприятности с Ладонией? Не могу себе этого представить. Если бы эта женщина согласилась, то я тут же женился бы на ней.

– Уорт Лансинг, ты бессовестный лицемер. Тебя абсолютно не интересуют женщины, чей возраст или коэффициент интеллекта превышают размер бюста.

– Сегодня ты меня обижаешь уже второй раз. Прекрати, иначе я разозлюсь.

– Ну и злись. Я переживу.

– Хорошо, но помни: я тебя предупреждал. Если ты не ладишь с матерью, то даю голову на отсечение – это твоя вина. Потому что Ладония – святая женщина.

– Согласна: в наших стычках виновата главным образом я, – устало вымолвила Син. – Это ведь была моя идея, чтобы она переехала к нам после смерти папы, но я вовсе не сожалею об этом. Брэндон растет дома, а не в детском саду. Обе – вдовы, мы помогаем друг другу переносить одиночество. И мне хочется думать, что я так же поддержала ее после смерти папы, как и она меня после гибели Тима.

– Несомненно.

– Но мама постоянно твердит мне одно и то же.

– Что именно?

– Я должна выходить из дома и жить не только работой.

– Она права.

– Ох, не надо.

Уорт поставил бутылку с пивом на стол и взял Син за руку. Усадив ее в шезлонге прямо, он сам сел позади, широко расставив длинные ноги.

– Подержи вот так. – Уорт собрал сзади ее волосы и поднял их, обнажив шею. – Если кому и требуется массаж шеи, так это тебе.

– Гм-м, спасибо, – пробормотала Син, когда сильные пальцы Уорта начали разминать ее напряженные мышцы.

– А теперь, Син…

– Ох. Когда ты начинаешь фразу со слов «а теперь, Син», это всегда означает: скажешь что-нибудь такое, чего мне не хочется слышать.

– Я говорю тебе, потому что уверен – Тим бы одобрил меня.

– Так и знала, массаж шеи – это просто уловка.

– Молчи и слушай, что тебе говорит твой лучший друг. Ты ведь пришла ко мне за советом, вот и получишь его. – Перед тем как продолжить, Уорт глубоко вздохнул. – Ладония права. Тебе нужны другие интересы, а не только дом и работа. Я знаю, как сильно ты любила Тима. Я его тоже очень любил. Он был отличным другом и деловым партнером, таким, о котором можно только мечтать. Никто и никогда не заменит его.

Минуту Уорт массировал Син плечо, расслабляя мышцы.

– Ты ведь не могла предположить, что Тим однажды погибнет, возвращаясь с работы домой на машине. Это был очень тяжелый удар для тебя. Но разве ты в этом виновата? Однако, Син, дорогая, – прошептал Уорт, упершись подбородком ей в плечо и говоря прямо в ухо, – это случилось два года назад. А тебе еще даже нет тридцати. Ты не должна ставить крест на своей жизни.

– Я понимаю это, Уорт. Мое сердце всегда болит, когда я думаю о том, что было и чего уже никогда не будет. Но я смирилась со смертью Тима. И сейчас меня тревожит и не удовлетворяет собственная жизнь.

– Мне казалось, что тебе нравится твоя работа. Хотя, конечно, ты могла обойтись и без нее. Тим оставил тебе вполне достаточно денег. Но разве не ты сама как-то назвала свои консультации любимым и бескорыстным делом?

– Похоже, от них нет никакой пользы.

– Как ты можешь так говорить? Попавшие в беду женщины приходят к тебе за помощью, и ты оказываешь ее.

– Неужели? Вчера я консультировала пациентку, беременную уже в третий раз. В третий, а ей всего семнадцать! – воскликнула Син. – Она не послушалась ни одного моего совета, которые я давала ей раньше. Ей доступны любые средства предохранения, но она ими не воспользовалась. Такое впечатление, будто я говорю со стеной.

– Ты не можешь винить себя за ее поступки. Ты даешь совет, а уж ее дело воспользоваться им или нет.

– Умом я это понимаю, но все равно руки опускаются. Одна пятнадцатилетняя девочка решила оставить ребенка и отдать его на усыновление, но боится ходить в школу во время беременности, так как возглавляет команду болельщиков. Она предпочитает бросить школу, лишь бы только не потерять популярность. А другая сегодня ревела у меня почти час из страха, что отец выгонит ее из дома, когда узнает о ее беременности. Но ребенка она хочет сохранить. Это только те случаи, которые вот прямо сейчас пришли мне на ум. А вообще я всю ночь могу рассказывать о подобных историях. И чем я могу помочь моим пациенткам? Сижу за своим столом и говорю банальности, убеждаю, что понимаю их проблемы, которые просто не могу понимать, так как, к счастью, у меня никогда не возникало подобных ситуаций. Я чувствую себя просто шарлатанкой.

– Ты чувствуешь себя так потому, что на самом деле не шарлатанка.

Син взглянула на Уорта через плечо.

– Думаешь, в твоих словах есть смысл?

– Разумеется. Если бы ты не принимала близко к сердцу их проблемы, то превратилась бы просто в одну из тех цыганок, которые за двадцать пять центов предсказывают каждому счастливую судьбу. Они успокаивают человека на некоторое время, а потом им на него наплевать.

– Ты правда так считаешь?

– Конечно. – Уорт легонько чмокнул Син в затылок и начал массировать большими пальцами позвоночник. – Возможно, неудовлетворенность работой стала в какой-то степени причиной твоего плохого настроения, но осмелюсь предположить, что дело все-таки не в ней.

– Мы опять начинаем спорить?

– Да.

– Тогда мне пора домой.

– Ни в коем случае. – Уорт схватил Син за плечи и прижал ее спину к своей груди. – А как у тебя с личной жизнью?

– Бьет ключом.

– Рад это слышать.

Син рассмеялась, откинув голову на грудь Уорта. Грудь его была широкой, волосатой, майка лишь частично прикрывала ее.

– Веришь или нет, но у меня действительно есть поклонник.

– В это я запросто могу поверить. И кто же этот счастливчик?

– Я познакомилась с ним в больнице. Он гинеколог.

– Шутишь? Ведь в детстве я мечтал стать именно гинекологом.

Син ткнула его локтем в живот.

– Извращенец.

Охнув от боли, Уорт попросил:

– Расскажи мне о нем.

– Он симпатичный, обаятельный и богатый. Настоящий ловелас.

– Гм, я потрясен. И долго вы встречаетесь?

– Да всего пару раз, но все прошло вполне пристойно.

– Почему?

– Потому что он симпатичный, обаятельный и богатый.

– Что-то я тебя не понимаю.

– Чего на самом деле может хотеть от меня симпатичный, обаятельный и богатый гинеколог?

– Который к тому же привык, что перед ним раздеваются все женщины.

– Ты просто невыносим! – Син вскочила с шезлонга и с воинственным видом повернулась к Уорту.

– Я просто произнес вслух то, о чем ты думаешь. – Всем своим видом Уорт попытался изобразить невинность, хотя уголки губ опустились в озорной усмешке. Его голубые глаза сверкали, как у обманщика, убеждающего поверить ему.

– Ты прав, – неохотно призналась Син. – Именно об этом я думаю. Он ухаживает за мной только потому, что я одна из тех немногочисленных женщин, с которыми он еще не переспал.

– Так в чем же дело, если он тебе нравится. – Уорт устроился в шезлонге, откинувшись на спинку и забросив руки за голову.

– Ты хочешь сказать?..

– Конечно. Это очень просто. Раз-два и готово.

– Я не могу, Уорт. – В голосе Син появились серьезные нотки, она повернулась к перилам и снова посмотрела на небоскребы, светившиеся на фоне темного неба. – Уж больно как-то это расчетливо и прозаично – лечь в постель с малознакомым человеком только ради секса. Тим был единственным мужчиной в моей жизни.

– Я знаю.

Син повернулась к Уорту и вопросительно посмотрела на него.

– А помнишь, – начал он, – когда только появилась угроза СПИДа, ты прочла мне целую лекцию о вреде случайных связей. Сказала, что я должен найти себе хорошую девушку и прекратить все сексуальные похождения. Я тогда возразил тебе: мол, хороших девушек уже не осталось, а ты ответила, что вышла замуж за Тима девственницей. Я, безусловно, уверен: у тебя никого не было после Тима, поэтому просто предположил… – Уорт пожал плечами.

Син опустила глаза и уставилась на свои ступни.

– Джош говорит, что я боюсь секса.

– Джош?

– Ну, этот врач. Он заявляет, что я могу только разговаривать о сексе с женщинами, которых консультирую, а у самой меня сексуальность отсутствует.

– Ему бы следовало поработать над своими манерами. Не слишком тактичный сукин сын, да?

– Я просто передаю смысл.

– Ну и как на самом деле? Он прав?

Зеленые глаза Син вызывающе сверкнули.

– Я так же сексуальна, как и любая другая женщина.

– Прими мои поздравления. И скажи доктору, что он неправ. А еще лучше, докажи ему это.

– Я не могу, Уорт. – Горделивая поза Син несколько поникла. – Поэтому и думаю, что есть в его словах доля правды. Я буду чувствовать себя неловко во время свидания, зная, какой предполагается финал. Мои старомодные взгляды на секс уже дали трещину, но все же я не могу опуститься до роли очередной шлюхи в постели самовлюбленного эгоиста.

– А как насчет того, чтобы заманить кого-нибудь в собственную постель?

– Уорт, ты что, не слушаешь меня? Моя проблема отнюдь не связана исключительно с сексуальным воздержанием. Эта депрессия не закончится в тот момент, когда я лягу с кем-нибудь в постель. Все гораздо сложнее. Это…

– Что?

– Я не знаю, – вымолвила Син с отчаянием. – Возможно, виной всему житейская рутина. После смерти Тима мне советовали изменить образ жизни. Может быть, он меня уже засосал и мне нужны перемены, какие-то неожиданные поступки. Сегодня утром я сказала маме, что ожидаю чего-то необычного, что могло бы… – Син оборвала фразу, заметив, что Уорт поднялся с шезлонга. – Уорт? Ты куда?

– Меня только что осенило, – бросил он через плечо, покидая балкон.

Охваченная любопытством, Син последовала за ним. Ее голые ступни утонули в ковре из овечьей шерсти, светлым островком выделявшемся на паркетном полу.

Уорт расстегнул «молнию» своей спортивной сумки, вытащил из нее пиджак, который свернул и сунул туда перед уходом из спортзала. Порывшись в карманах пиджака, он наконец нашел то, что искал.

Повернувшись к Син, Уорт положил конверт на одну ладонь, а сверху прихлопнул его другой ладонью.

– Юная леди, здесь находится лекарство, которое вылечит тебя ото всех твоих болезней.

С этими словами он протянул конверт Син. Бросив на Уорта взгляд, означавший, что, по ее мнению, у Уорта поехала крыша, Син взяла конверт и вытащила оттуда листок розовой бумаги.

– Дорогой Уорт, – начала она читать вслух. – Мне очень жаль, но я не смогу поехать. Возникли непредвиденные обстоятельства, о которых я расскажу тебе на следующей неделе. Люблю и целую, Грета. Постскриптум. Прошлый уик-энд был потрясающим. Я каждый раз дрожу в экстазе, когда думаю…»

Уорт выхватил у Син листок и скомкал его.

– Это не то.

– Я только добралась до самого интересного.

– Ты не могла бы посмотреть, что там еще внутри? – с раздражением бросил Уорт.

На конверте был напечатан адрес туристического агентства. А внутри находилось два билета в Акапулько и обратно. Син недоуменно посмотрела на Уорта.

– Что это?

– Эй, да ты бестолковая. Посмотри на число.

– Сегодняшнее.

– Совершенно верно. Время вылета десять вечера. – Уорт сжал в ладонях плечи Син и, широко улыбнувшись, объявил: – А вылетаем мы с тобой.