"Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2" - читать интересную книгу автора (Борн Георг)

МАРИАННА ДЕЛЬ КАСТРО

В доме испанского посла, где после смерти князя Аронты водворилась тишина, с приездом Прима и Рамиро закипела веселая жизнь.

Олоцага заботился о том, чтобы гости не скучали и показывал им Париж. Однажды в солнечный апрельский день они отправились в открытом экипаже в Булонский лес. Воспользовавшись хорошей погодой, сюда съехался весь высший свет. Между экипажами, раскланиваясь во все стороны, наводя лорнеты и переглядываясь с прелестными дамами полусвета или с молоденькими женами стариков, гарцевали офицеры и молодые денди с фиалками в петлицах. Экипаж испанского посла смешался с рядами карет и колясок. Олоцага показывал Приму своих знакомых из высшего круга и подшучивал над Рамиро, который подметил, что в Париже гораздо больше красивых девушек, чем в Мадриде.

Внезапно вдали показался известный всем экипаж императора, с форейторами, егерями и кучером в ливрее с серебряными галунами. Стали расчищать дорогу. Кучер дона Олоцаги, извещенный лакеем Педро о приближении императорской кареты, повернул лошадей так, чтобы встретиться с ней. Олоцага мысленно похвалил кучера за то, что он, не получив приказания, сам догадался так сделать, и с нетерпением ждал, когда подъедет экипаж, в котором сидела императрица с графиней де Салиньон. Карета императрицы ехала медленнее, чем обычно: проскакали форейторы, показались прекрасные, серые в яблоках лошади — испанский посол и его гости низко поклонились. Евгения, узнав его, милостиво ответила на поклон и взглянула на сидевшего около него Рамиро. Олоцага успел заметить волнение, мгновенно вспыхнувшее на ее прекрасном лице, карета промчалась, и минута встречи пролетела.

— Какой милостивый поклон! — улыбаясь, заметил Прим, которому так шел генеральский мундир с орденами и знаками отличия, что взоры многих дам останавливались на экипаже испанского посла.

— Я скоро буду иметь честь представить вас их величествам, — проговорил Олоцага.

— Императрица испанка? — спросил Рамиро.

— Кажется, что так, — ответил Прим.

— Мне показалось, что она так же любезна, как и прекрасна, не знаю, почему меня так обрадовало твое обещание представить нас ей, — продолжал Рамиро, обращаясь к дону Олоцаге.

Олоцага сделал вид, что не расслышал этих слов, хотя они вызвали в нем бурю чувств. Он с горечью вспомнил, что Рамиро до сих пор ничего не знает о своем происхождении и что рано или поздно ему придется раскрыть эту тайну.

Прим, с удовольствием разглядывая восхитительных парижанок, обратил внимание на один экипаж. В нем сидели две, по-видимому, очень знатные дамы: одна была стара, другой, с немного смуглым цветом кожи, тонкими чертами лица и блестящими, черными глазами, было не более двадцати лет. На ее пышных волосах держалась изящная шляпка с длинной белой вуалью; бархат и шелк ярких цветов составляли туалет обеих дам.

Экипаж этот не ускользнул и от взоров дона Олоцаги, причем он тотчас же заметил, что дамы эти иностранки. Затем внимание обоих переключилось на другой экипаж, в котором сидел темнокожий египетский принц Набаба со своим воспитателем.

Когда экипаж дона Олоцаги повернул назад в посольство, где был назначен парадный обед, мимо него пронеслась коляска с двумя иностранками, и что-то порхнуло в воздухе. Прим быстро и ловко протянул руку и схватил тонкую дорогую вуаль, которую, очевидно, сдуло ветром с головы прекрасной незнакомки. Коляска была уже далеко, они же торопились к обеду, поэтому Прим решил оставить у себя вуаль, на краю которой нашел вытканную золотой нитью метку М. de С. Олоцага, смеясь, заметил, что находка эта дает графу Рейсу, любителю приключений, случай подойти к двум незнакомым дамам и составить себе знакомство, которое может иметь самые блестящие результаты.

Час спустя в залах испанского посольства собралось большое изысканное общество мужчин, и зазвенели тонкие английские бокалы с дорогими винами. Молодой герцог Граммон после произнесенного доном Олоцагой тоста за здоровье императора и императрицы предложил тост и за здоровье королевы и короля испанских, после чего маркиз де Бомари обратился к дону Олоцаге и его друзьям с речью, по его словам, импровизированной, однако Салюстиан сильно усомнился в этом, зная привычку маркиза искать себе расположение тех, которые могли быть ему полезны. Маркиз, понимая положение Олоцаги при дворе и желая заслужить милость императора, продумал и заранее подготовил свою речь, исполненную разных любезностей и лести.

Олоцага ответил ему действительно импровизированными стихами, в которых остроумно заметил, что маркиз любезен и нежен, как пожилая дама, которая еще желает покорять сердца.

Гости смеялись, чокались и хвалили изысканные закуски. Герцог Граммон заговорил с доном Олоцагой о загадочном происшествии с князем Аронтой, Прим вступил в оживленную беседу с маркизом де Бомари. Они коснулись темы брака, и маркиз не мог не подивиться тому, что Олоцага еще не выбрал себе подруги жизни.

— Вот я, — заговорил он, самодовольно улыбаясь, — избрал правильный путь.

— И, как видно, очень довольны этим? — спросил Прим.

— Иначе и быть не может, многоуважаемый граф, я выбрал именно то, что необходимо в наше время. Хотя мое состояние довольно значительное, но дама моего сердца владеет таким богатством, что мы можем весьма приятно устроить свою жизнь.

— Значит, брак по расчету? — смеясь, заметил Прим.

— Иначе и быть не может, дорогой граф, — отвечал маркиз, — прошу покорно, ведь мы не идеалисты. Берите пример с меня, я счастливейший жених в мире.

— Значит, вы уже обручены?

— Еще не совсем, есть маленькое препятствие — упрямая тетка, с мужем которой я однажды дрался на дуэли.

— Следовательно, вы уже давно знакомы с семейством вашей невесты?

— В какой-то степени. Я был в ссоре с братом ее отца. Но с тех пор прошло уже более десяти лет.

— Ну, главное в самой даме; если вам удалось овладеть этой очаровательной крепостью, то легко справиться с остальными препятствиями, — шутил Прим.

— Однако овладеть этой крепостью не так-то легко, я приступил к ее осаде. Это, в самом деле, интересно! Представьте себе — молодая мексиканка, миллионерша!

— Мексиканка! Это вдвое забавно, — проговорил Прим, переглянувшись с Рамиро, который насилу мог удержаться от смеха, — и к тому же миллионерша! Вы достойны зависти, маркиз.

— Еще бы! Мне уж многие это говорили. К тому же моя невеста — вы не поверите, граф, какие драгоценные качества соединяет в себе это очаровательное создание — прекрасна и умна.

— Вы серьезно возбуждаете во мне зависть, маркиз, — красива, умна, богата.

— И горяча, как все мексиканки, — прервал его маркиз, — да, да, дорогой граф, я долго искал невесту в высших кругах, но все возвращался к этому прекрасному созданию.

— Которое, вероятно, и вас горячо любит.

— Послушайте, граф, вы настоящий вояка, вы все хотите брать штурмом! Вы должны научиться, мой дорогой, осторожно и нежно обходиться с дамами. Выпьем лучше за мое скорое обручение!

Маркиз де Бомари, уже не молодой человек, с искусно выкрашенными волосами и кокетливо закрученными усами, забыл, что предательские морщины около глаз не так легко скрыть, как седые волосы. Тем не менее он все еще разыгрывал роль молодого денди и считал себя покорителем женских сердец. Попав с помощью своего дяди министра в высшие круги общества и даже бывая при дворе, он считал решенным, что дама, на которую он обратил внимание, охотно станет его женой. Поэтому он находился в самом веселом расположении духа, шутил, острил, сочинял плохие стихи, на которые, как он уверял, его вдохновляла прекрасная, богатая и умная мексиканка, и клялся графу Рейсу в дружбе. Прим, потешаясь над влюбленным маркизом, слушал его рассказы.

Когда гости встали из-за стола и перешли в маленькие боковые залы, чтобы курить сигары и пить кофе, Прим, желая показать герцогу Граммону несколько картин, пошел через столовую в свои комнаты. Вдруг он заметил на полу зала, откуда только что вышли гости, маленькую розовую записку, он быстро поднял ее и увидел, что она без адреса.

— Посмотрим, что в ней, — проговорил он, разворачивая бумагу, — а, женский почерк, это интересно!

Записка, написанная изящным тонким почерком, заинтриговала Прима:

«Мне было невозможно исполнить вчера вашу просьбу и обменяться с вами несколькими словами. Поэтому жду вас сегодня в десять часов вечера на краю леса, по дороге в Версаль. Я выбираю это немного глухое место потому, что не хочу быть подслушанной, и потому, наконец, что люблю все необычное и загадочное.

Марианна».

Прим широко раскрыл глаза и еще раз прочитал надушенную записку.

— «Потому что люблю все необычное и загадочное» — это мне нравится и сильно возбуждает мое любопытство! — прошептал он, пряча находку в карман. — Если бы только знать, кто из гостей имел счастье получить это странное приглашение и несчастье потерять его. Марианна… я во что бы то ни стало хочу узнать, кто эта Марианна, которая не боится идти в десять часов вечера в лес по дороге в Версаль. Живо, Жуан, не будь дураком, выясни, кто эта Марианна и тот неосторожный, потерявший письмо.

Прим быстро вернулся в зал, показал герцогу Граммону картины и с удовлетворением увидел, что гости начали разъезжаться. Никем не замеченный, он прошел в свои комнаты, накинул плащ и приказал оседлать лошадь.

Через четверть часа он уже скакал по улицам Парижа и, наконец, благополучно достиг Версальского шоссе.

«Это будет чудное приключение! — пробормотал он. — Я не простил бы себе, если бы не воспользовался случаем разузнать, кто эта странная Марианна. Надеюсь, что приеду раньше незнакомца, потерявшего записку. Прим, ты в самом деле неисправимый искатель приключений», — заключил всадник свой монолог и поскакал дальше. Темный вечер, луна, — все это как нельзя лучше подходило к предприятию графа Рейса, который невольно вспомнил молодость, когда вместе с друзьями не раз совершал подобные вылазки.

Наконец, он увидел недалеко от себя темное место, за которым, по всей вероятности, начинался таинственный лесок. Он не ошибся: тут действительно стояли деревья. Прим огляделся, но никого не заметил, ему пришла мысль, что записка была просто от какой-нибудь эксцентричной женщины.

Однако он все-таки соскочил с седла, привязал лошадь к дереву и пустился в путь пешком. В ту минуту, когда он, свернув с дороги, стал приближаться к лесу, перед ним, как из-под земли выросла какая-то фигура. Прим приготовился вытащить шпагу, но увидел женщину с очень темным цветом лица, закутанную в длинный светлый балахон.

— Кто здесь? — вскрикнула женщина.

— Отвечайте, кто вы — приказал Прим.

— Я Лиди, служанка, а вы маркиз? — проговорила на ломаном французском языке женщина, в которой Прим узнал индианку. Открытие это поразило его — откуда явилась она сюда? Не она ли загадочная Марианна? Но нет, она назвала себя Лиди, служанкой.

— Вы маркиз или кто другой, отвечайте! — почти грозно повторила темнокожая.

— Отчего вы все спрашиваете, Лиди, маркиз ли я? — твердо проговорил Прим и затем продолжал почти шепотом: — Марианна?

— О, идите за мной! Донна Марианна ждет маркиза! — ответила, обрадовавшись, индианка и пошла вперед.

Дело стало проясняться: Марианна — госпожа этой Лиди, ждала маркиза. Но что, если внезапно явится тот другой? Прим с беспокойством оглянулся на дорогу, но там все было по-прежнему тихо, и он последовал за служанкой. В нескольких шагах от себя граф увидел даму в длинной темной накидке, но не мог разглядеть ее лица, скрытого вуалью.

— Донна Марианна, — сказала Лиди, — маркиз!

— Маркиз, — проговорила незнакомка на хорошем французском языке, — получили вы мое письмо?

— Да, я был так счастлив, — прошептал Прим, поклонившись.

— Я страшно рисковала, посылая его, и этим доказала, что хочу тотчас же ответить на вопрос, который вы мне задали.

— Я сгораю от нетерпения услышать ответ, донна Марианна!

— Умерьте свое нетерпение: ответ, возможно, будет не таким приятным. Получали вы когда-нибудь отказы, маркиз?

— Нет, сударыня.

— Тогда мы ошиблись с тетей Луизой. Мы думали, что вы теперь уже не так обидчивы! — смеясь, проговорила незнакомка.

— Что мне предстоит, донна Марианна? Но приподнимите, по крайней мере, вуаль, чтобы я мог видеть выражение вашего прекрасного лица, когда будете произносить свой приговор.

Прим, чтобы не быть узнанным, плотнее закутался в плащ и приблизился к незнакомке.

— Вы до сих пор ничего не рассказывали мне, что произошло между вами и моим дядей дель Кастро, — продолжала Марианна, — я только что узнала от тети Луизы, которая глубоко вас ненавидит, что была дуэль…

— Дуэль?

— Между вами и братом моего отца.

Прим вздрогнул, он понял все: Марианна была той мексиканкой, о которой упоминал маркиз де Бомари. Она ждала его, это он потерял письмо. С удвоенным интересом граф посмотрел на незнакомку.

— Вы можете судить поэтому, маркиз, что я чувствую. Ненависть моей тети такова, что я, во избежание неприятной сцены, не осмелилась пригласить вас к себе.

— Это очень любезно с вашей стороны, сеньора, но позвольте взглянуть на ваше лицо! — прошептал Прим, посмеиваясь над собой, но желая, во что бы то ни стало увидеть прекрасную мексиканку.

— Я просила вас сюда для того, чтобы сказать, что слишком люблю своих родных, чтобы выйти замуж за человека, который дрался на дуэли с братом моего отца и нанес ему опасную рану, — проговорила Марианна, откидывая вуаль.

Прим не нашел слов для ответа: он увидел молодую даму, которой любовался во время прогулки в Булонском лесу. Забыв все, граф подошел к очаровательной женщине, взял ее маленькую руку и прижал к губам.

Внезапно Марианна, увидев, что перед ней стоял незнакомец, вскрикнула и отшатнулась.

— Что это такое, любезный сеньор? Я думала, вы маркиз…

— Я маркиз, донна Марианна.

— Но не маркиз де Бомари?

— Я маркиз де лос Кастильейос, граф Рейс.

— Но зачем вы обманули меня?

— Тысячу раз прошу извинения, донна Марианна, — сказал Прим, — но я не обманул вас — вот доказательство.

Он преклонил колено и передал изумленной даме розовую записку.

— Но как она попала к вам?

— На ней не было адреса. Я нашел ее и поспешил сюда.

— Значит, маркиз потерял ее!

— Он недостаточно берег ее, донна Марианна, я бы носил ее на сердце.

— Но я совсем не имею чести знать вас…

— Однако маркиз де лос Кастильейос, генерал королевы Испании, имеет честь вас знать.

— Как так?

— Эта маленькая тайна скоро разъяснится. Катались вы сегодня с вашей тетушкой в Булонском лесу?

— Да, мы сегодня перед обедом были там.

— И не имели ли вы несчастья, которое, впрочем, составило мое счастье, потерять белую вуаль?

— Да, да, помню.

— Мне суждено было поймать эту вуаль, и я прошу позволения вручить вам ее.

— Если не ошибаюсь, сюда идет маркиз де Бомари. Лиди, этот господин не тот, кого мы ждали, но не говори ничего маркизу, я хочу побеседовать с ним здесь. Вас же, господин граф, я попрошу не медлить. Вы сами знаете, какие неприятности могут последовать, если маркиз застанет вас со мной.

— Вы думаете о той дуэли, донна Марианна? — отвечал Прим.

— Нет, но он может меня компрометировать.

— Ну, это не сойдет ему с рук!

— Однако прошу вас оставить мне письмо и незаметно удалиться.

— С условием, донна Марианна.

— Говорите скорее, граф.

— Что позволите мне вручить вам на днях найденную вуаль.

— С удовольствием, граф. Я живу с тетей Луизой в Град Отеле, на улице Риволи.

— Тысячу раз благодарю за милость! Я спешу, чтобы не лишить вас удовольствия принять маркиза де Бомари, — проговорил Прим с усмешкой, целуя руку донне Марианне, — и сгораю от нетерпения снова увидеть вас.

— Он идет…

— Прощайте, донна Марианна.

Прекрасная мексиканка улыбнулась графу Рейсу, тот, еще раз поклонившись, быстро удалился.

— Он, кажется, так же как и я, любит все необычное и загадочное — странный господин, — прошептала Марианна.

— Бедный, — усмехнулся Прим, увидев маркиза, спешившего к своей даме, — ты уже собираешься назвать ее своей, но я почти уверен, что этого никогда не будет. Мне кажется, что я сделаюсь твоим соперником, потому что донна Марианна дель Кастро в самом деле прекрасна!