"Сын дракона, внук дракона" - читать интересную книгу автора (Больных Александр)

ИФРИТ И ОСТАЛЬНЫЕ

Ель была очень старой и очень колючей. Говорю это не для того, чтобы расписать покрасочнее трудности и опасности операции захвата, но просто констатирую неприятный факт, имевший место быть. Сам не могу сказать, что меня подтолкнуло ввязаться в пустяковую операцию по захвату зауряднейшего вервольфа. Скорее всего раздражение после первого афронта. А, может, сработало шестое чувство. В воздухе так и витал запах опасности, и я не счел возможным уклониться, просто решил, что ниже моего достоинства уклониться от вызова. Наверное со временем у меня тоже развился дар предвидения. Поэтому я не поручил операцию крупнейшему специалисту по волкам-оборотным Задунайскому, а предпочел лично руководить ею, хоть и не генеральское это дело. Я твердо знал, что результат будет не тем, на который мы рассчитываем, и потому решил оказаться в гуще событий, чтобы правильно отреагировать на все изменения обстановки и постараться направить события в благоприятное русло. Вот потому, захватив с собой нескольких орлов Андропова, я торчал в сыром и холодном ночном лесу.

Выбор вервольфом места резиденции меня неприятно удивил. Я поначалу заподозрил его в полном отсутствии вкуса. Дешевой мелодрамой веяло от подернутого ряской пруда с позеленевшей разрушенной плотиной и покосившимся мельничным срубом, наполовину сползшим в воду. Однако потом я сменил точку зрения. Вероятно, ему стоило немалых трудов отыскать нечто подобное в нашем заиндустриализованном и заурбанизированном крае. Признаться откровенно, я не подозревал, что сохранились еще такие идиллические уголки. Впрочем, не потребовалось слишком много времени, чтобы выяснить истинную причину выбора вервольфа.

Если вампиры чувствовали себя на ночном холодке точно рыбы в воде, не могу похвастаться тем же. Я основательно продрог и начал терять терпение. Проклятый вервольф не спешил показываться, я уже усомнился в достоверности оперативной информации, когда на освещенной прожектором луны полянке возникла смазанная скоростью черная тень, и блеснули два зеленых огонька.

Раздраженный и замерзший, я открыл рот, чтобы скомандовать орлам и блестяще завершить операцию, но то же самое предвидение удержало мой язык от опрометчивых слов.

Здоровенный волчище, шерсть которого отливала серебром, уселся на самом краешке берега и трубно завыл. Я поспешно подмигнул своим вампирам, чтобы те ненароком не спугнули врага. Наклевывалось что-то любопытное.

Черная вода лениво булькнула, неспешно колыхнулся ковер ряски и тины, из омута вынырнула отвратительная мокрая башка. Я едва не треснул себя кулаком по лбу, только строгие правила маскировки помешали мне сделать это. За такое голову отрывать следует! Ведь говорил же фельдмаршал о вербовках среди водяных и леших, однако все наши усилия как-то незаметно сосредоточились на цивилизованных бесях, тяготеющих к жилью и самому человеку. Вольная природа осталась неохваченной, за что сейчас и придется расплачиваться — свято место пусто не бывает. Нашим промахом не замедлили воспользоваться враги. Придется теперь Малюте крепко поработать, прежде чем выяснится много ли пособников навербовала иноземная нечисть среди наших доверчивых бесей.

Водяной тем временем ловко выскочил из воды и уселся рядом с вервольфом. Был он черен и толст, больше всего походил на огромного сома, если бы не карикатурное человеческое лицо и три ряда острейших акульих зубов в широкой лягушачьей пасти. Управиться с водяным было проще простого. Ведь во исполнение собственного приказа я носил нательный крестик, а молитвою да крестным знамением обратать водяного хозяина куда как нетрудно.

Я вновь открыл рот, чтобы приказать орлам начать операцию, но во второй раз что-то удержало меня.

— Скоро? — недовольно квакнул водяной.

Вервольф, переминаясь с лапы на лапу, кивнул и проворчал:

— Он, как правило, не опаздывает.

Водяной шумно вздохнул.

— Скорей бы. Не люблю воздух.

Вервольф на это не ответил, он шумно скребся задней лапой, вычесывая блох. Водяной глядел на это с явным неодобрением.

— Правильно ли мы поступаем, связавшись с этой нечистью?

Вервольф зевнул.

— Враг наших врагов — наш друг.

— Однако уж больно он… нечист.

— Даже для тебя?

Водяной ехидно хрюкнул.

— О себе я не говорю. Даже для тебя.

В горле вервольфа заклокотало.

— Мы еще побеседуем на эту тему.

Водяной расправил длинные соминые усы, свивавшиеся кольцами.

— Это ерунда. Больше другого меня смущает его пристрастие к огню. Лично я огня терпеть не могу, да и ты, кажется, не слишком уважаешь.

— Это верно, — кивнул вервольф.

— Так может… не надо…

— Нет, надо. Если есть возможность прижечь им пятки, я не откажусь.

— Как знаешь, тебе видней.

— А вот и он, — радостно тявкнул вервольф.

Легкое облачко закрыло полную луну, и поляна вмиг погрузилась во тьму. А потом все вокруг залил мрачный темно-багровый свет, точно в небесах вдруг отворили печную дверцу, и отблеск плененного огня лег на землю. В душу ядовитой змеей заполз страх. Самый обычный, вульгарный страх. До сих пор я общался с темными силами мимоходом, на бегу. А сейчас я понял, что предстоит нешуточная схватка. Никогда раньше да и потом мне не приводилось встречать такую странную компанию: вервольф, водяной и зубчатопламенный ифрит. Вот уж кого я не ожидал встретить, но…

Ифритов я не видел ни разу, и сейчас смотрел во все глаза. Больше всего он походил на облако раскаленных газов, вырвавшееся из домны вместе с потоком жидкого металла — точно такие же струящиеся черно-красные отсветы, действительно напоминающие мельтешение зубчатого колеса. Разглядеть получше заморского гостя пока не удалось.

Когда чудовище опустилось на поляну, водяной испуганно попятился. Ведь его родной стихией была все-таки вода. Зато вервольф остался на месте, только сел поудобнее, обвив лапы хвостом.

Ифрит все время нервно крутил башкой, похоже, он чуял постороннее присутствие, хотя и не догадывался, кто следит за ним. От взгляда мутных багровых бельм тут же с треском занимались кустики и молодые деревца. Сонную воду омута словно хлестнули раскаленным бичом. При виде такого кощунства водяной страдальчески поморщился, а я подумал, что расколоть сообщников совсем нетрудно. Не могут создания противоположной природы столковаться, для этого следует быть гораздо умнее, чем эти простаки. Разделяй и побеждай!

— Зачем звал? — неприветливо осведомился вервольф, встряхивая головой. Оказалось, что на шее у него болтается на золотой цепочке какой-то амулет. Может именно он придает зверюге столько уверенности? Ведь даже ифрит с заметно робостью поглядывал на волчару.

— Средоточие вселенной, высокосановный, вознесенный до луны, со свойствами Юпитера, с небесно-пышным двором, могущественный как Тамерлан, победоносный как Искандар, с бесчисленным как звезды войском… — зачастил ифрит. Вервольф по возможности незаметно зевнул. — …источник справедливости и правосудия, уничтожитель несправедливости и притеснения, опора демократии, надежда прогресса, двигатель цивилизации, тень Аллаха на Земле, всепресветлейший Азият-баши соизволил говорить моими устами…

Вервольф зевнул с гулким подвыванием. Зато меня пробрало, точно за шиворот плеснули стаканчик виски со льдом. Противно и холодно. Вот откуда гарью потянуло! Поистине, один дурак задаст столько вопросов, что и сотня мудрецов не ответит. Не принято говорить о покойниках скверно, но П. был изрядно глуп. А вот здесь он сумел угадать. Зато многомудрые аналитики во главе с М. промазали. Ведь бредни об исламских террористах мы все дружно высмеяли. И зря. Урок на будущее.

— …предлагает мир и союз.

Вервольф почесался.

— Зачем это нужно?

Ифрит фыркнул, мзвергнув струю жидкого огня, подобно напалму поджегшую замшелые бревна плотины.

— У нас один враг. Так не лучше ли сообща ударить по нему с двух, с трех сторон, смять и опрокинуть?

— Не согласен я, — пропищал водяной. — Не по пути нам.

Молодец! Правильно, не по пути русской нечисти с азиятцами!

Однако ифрит не обратил на него ни малейшего внимания, он смотрел только на вервольфа. Понимал, кто здесь первая скрипка! Оборотень задумался.

— Это неожиданно. До сих пор у нас не было ничего общего. Мы скорее боролись друг с другом. Почему я должен поверить тебе?

Ифрит от раздражения надулся и вырос вдвое. Теперь он возвышался над невозмутимым вервольфом подобно курящемуся вулкану.

— Я не привык…

Оборотень тем временем спокойно и рассудительно продолжил:

— К тому же я не возьмусь перечислять все случаи вашего некорректного поведения. Мы понесли серьезные потери в борьбе с террористами, и мои сотрудники просто не поймут меня, когда я предложу им сотрудничество с вами.

Ифрит обиделся еще сильнее.

— Это не мы, полковник. Вы сталкивались не с воинами солнцеликого Азият-баши, но с наймитами фундаменталистов.

Вервольф-полковник рассеянно поправил лапой амулет, ифрита шатнуло прочь. Мне тоже показалось, что я чувствую излучаемую амулетом мощь. Специалисты СИС потрудились на славу, сказывалось общее технологическое превосходство проклятого Запада и богатые традиции. Все-таки ихним привидениям чуть не на тысячу лет больше, чем нашим, за это время последний дурак чему-нибудь да научится. Только бы М. не пронюхал, мигом переметнется. Я свирепо скрежетнул клыками. Вампиры, опаски ради, попятились. А я продолжал напряженно вслушиваться. Ифрит с оборотнем продолжали ожесточенно перепираться, водяной сидел поодаль, с интересом следя за перепалкой. Информации не прибывало, разве что пополнялся мой запас ругательств. Но ведь это не самое главное! В конце концов водяной не выдержал и заорал:

— Да прекратите же вы!

Надутые вервольф с ифритом умолкли и сели на почтительном расстоянии друг от друга, обмениваясь неприязненными взглядами.

— Если не перестанете лаяться, никакого проку не будет. Хотели ведь выяснить, как нам спасаться, а это можно сделать только сообща.

Да-а… Век живи — век учись. Это ведь он намекает, что мы собрались всю нечисть истребить. Обвинить госбезопасность в подобной жестокости мог только злонамеренный клеветник. Как у него язык повернулся!

— Действительно, хватит, — согласился оборотень. — Они уже подмяли под себя вампиров и привидения, скоро наступит черед остальных миров. Не знаю, чье тут влияние, только мне это не нравится.

Любопытно… Он тоже ищет инициатора…

— Объединяйтесь под крылом высокостепенного, споспешествуемого Аллахом друга свобода Азият-баши. Среди всеобщего развала только мы сможем защитить безвинных страдающих братьев меньших. У нас имеется возможность оказать противодействие любым акциям Тринадцатого Управления. И есть союзники…

Это называется ловить ерша, поймать акулу. Я-то намеревался захватить пару примитивных шпионов, а налетел на организацию вооруженного восстания! Да еще с изменой в рядах… Да с руководством оттуда…

— А потом меня намаз совершать заставите? — очень к месту уточнил вервольф.

— Конечно нет, — искренне возмутился ифрит. — Ты же не станешь.

— Нет.

— Нам бы сейчас управиться с КГБ, потом разберемся, что к чему.

Представляю, что начнется, если вся нечисть европейская, российская и азиатская объединится. Нам же конец придет! И еще я вспомнил, что взрыв машины организовал не кто иной, как ифрит. Видя, с какой легкостью он плюется огнем, я охотно поверил — его работа! Слушать бестолковую трепотню больше нет смысла, теперь пусть Малюта на допросах информацию выколачивает… то есть добывает.

Я махнул рукой.

Вампир что-то буркнул в горошину микрофона, прикрепленную к воротнику, и началось.

Все вокруг залил неприятный сине-зеленый свет. Это замершие в засаде вертолеты поднялись над деревьями и включили прожектора

— предмет особой гордости Задунайского. Он сумел так подобрать газовую смесь, что их свет немедленно возвращал любое создание Мира Магии в исходное состояние, одновременно блокируя все дальнейшие превращения. Он что-то долго объяснял насчет спектра и длины волны, но я не стал вникать. Главное — результат. Я сам видел, как волк превращался в человека, бутылка шабли — в лимонад, и так далее.

Зато здесь ничего не произошло.

Сначала троица оторопела, потом начала действовать, каждый сообразно своему характеру. Водяной прямо с места огромным прыжком, метров шесть, нырнул в омут. Красиво нырнул — ни брызг, ни плеска, только сверкающая вода чуть колыхнулась и тут же замерла.

Вервольф и не подумал превращаться в человека. Вот где сказалась сила амулета! Пару секунд он сидел неподвижно, сверкая зелеными глазами, потом серой тенью метнулся к деревьям, рассчитывая скрыться. Если бы это ему удалось, все мои труды пошли бы насмарку. Но даже вервольфу не тягаться с электроникой! Затрещала пушечная очередь, раздалось сухое «пок-пок-пок» автоматического гранатомета, и вокруг оборотня забушевали смерчи разрывов. Корпуса гранат выполнены из серебряного сплава, снаряды — тоже. Для государственной безопасности денег не жалеют. Когда смерч улегся, я увидел растерзанный волчий труп. Жалко, лучше бы живьем… И вообще непонятно — после смерти он в любом случае обязан вернуться в исходное состояние.

А вот ифрит разбушевался.

Теперь я разглядел его получше. Не вполне классическое создание. Больше всего он походил на бога Ганеша, только вместо слоновьих ушей по бокам головы слабо трепыхались огромные кожистые крылья, напоминающие крылья летучей мыши. Но на локтевом сгибе у них росли четыре когтистых пальца. Рыхлую серую кожу покрывали крупные поры, которые так и сочились огнем.

Ифрит задрал хобот и плюнул огнем. Пламенный ореол охватил один из вертолетов. Машина беспорядочно задергалась и кометой рухнула в лес. Только огненый столб отметил место падения.

В первое мгновение мне показалось, что второй вертолет тоже взорвался. Но потом я сообразил, что пилот просто нажал разом все гашетки, выпустив ракеты, разрядив гранатомет и открыв огонь из спаренной пушки. Эффектное зрелище! Вот только вреда ифриту это не причинило ни малейшего, хотя законам физики пришлось подчиниться даже ему. Сила удара опрокинула его наземь, и он закувыркался, кроша и поджаривая кустарник. Ну, теперь наш черед, как пел бравый Эскамильо. Мы с вампирами ринулись в бой.

Конечно, им на крылышках куда проще, они меня опередили. Когда я подоспел, мои орлы уже сноровисто набросили на ифрита сеть, сплетенную из освященных веревок. Ифрит взревел, как авиадвигатель. Мне показалось, что у меня лопаются барабанные перепонки. Единственным опасением было — выдержит ли сеть? Ифрит принадлежал мусульманскому аду, так сработает ли христианское освящение? Ведь попасть в мечеть я не мог.

Сработало.

Хотя я отчетливо видел — на пределе. Ифрит бился и ворочался в сети, словно огромная рыба, но только сильнее запутывался. Он смачно плевался огнем, не замечая, что верткие вампиры без труда уворачиваются от плевков. Даже попади адское пламя на вампира — проку оказалось бы немного. Адский пламень вампиру не страшен.

Наконец в бой вступил я.

Черные создания глупы и отсталы, поэтому презирают технические достижения. А мои гремлины вместе с Задунайским постарались, и когда я ловко защелкнул наручники и кандалы, то сразу успокоился. Теперь голубчик никуда не ускользнет. Игрушки самозатягивающиеся, а в замки вставлена печать Соломона.

Ифрит бешено сверкнул глазами и вытянул хобот, чтобы поразить меня огнем, но один из вампиров сноровисто приклеил магический пластырь на пятачок. Ифрит был полностью обезврежен.

— Вызывайте грузовой вертолет и в лабораторию его. Вервольфа тоже туда.

— А что с водяным? — полюбопытствовал вампир.

— Швырните в омут пару гранат, а когда всплывет — подберите.

Вампир довольно осклабился.

Амулет вервольфа я забрал себе.

Первый сюрприз мне поднес Задунайский. Тщательно разобравшись в истерзанном трупе вервольфа, он огорчил меня сообщением, что мы прикончили настоящего волка.

— То есть как?! Ведь он же разговаривал! А источник собственными глазами наблюдал перевоплощение в человеческую ипостась и обратно!

Задунайский развел руками.

— Надеюсь, вы доверяете моей квалификации?

Еще бы, не доверять! Он же сам волкодлак. Мог бы и не задавать риторических вопросов. Я постарался безмолвно выразить полное и совершенное доверие. Кажется, это удалось, потом что Задунайский подобрел.

— Все равно не могу разобраться. Похоже, это существо иной природы. Кто он? Откуда пришел? Не знаю. Но жестоко обманывается тот, кто считает его своим полковником. Очень большой вопрос, на кого он работал. Мне этот волк кажется странным. Странным и страшным.

— Ерунда, — фыркнул я.

— Вы полагаете? А что, если мы столкнулись с хорошо законспирированным заговором?

Сам того не зная, Задунайский ткнул в больное место.

— Заговор? — насторожился я.

— Конечно. Что еще может свести вместе таких разных тварей? Парочку водяной-ифрит я вообще отказываюсь себе представлять.

— Действительно, — согласился я. — Трудно совмещаются.

После слов Задунайского я крепко задумался. Действительно, картина все больше напоминала сцены из жизни карбонариев. Черные плащи; широкополые шляпы, надвинутые на глаза; темная ночь; заброшенная каменоломня… Но не кроется ли за этой опереттой нечто гораздо более серьезное? Ведь это стандартный прием — уверить противника в своей безобидности, делая вид, будто все твои действия у него под контролем. Метод стеклянного дома. Штука обоюдоострая, но действенная. Расслабившийся неприятель частенько пропускает сокрушительный удар.

— Тем более, что мы практически ничем не можем противодействовать инфильтрации агентов из-за границы, — ввернул шуруп поглубже Задунайский.

Устами младенца глаголет истина. Оборотень не был спецом в оперативной работе и мало чем интересовался, кроме возлюбленной техники. Однако именно ему суждено было сунуть меня носом в зияющую прореху прямо посреди нашего оборонительного щита. Действительно, следует ли бороться с уже проникшим к нам агентом? Не проще ли постараться парализовать деятельность разведцентра? Увы, увы… С тех пор как нас превратили в Министерство безопасности, служба внешней разведки уплыла из наших рук. А к чему ее могут привести политическая шлюха, ставшая во главе благородного дела добывания разведданных? К превращению в огромный бордель, естественно. Примеры уже есть. Я бы его с удовольствием четвертовал, хотя оставалось только скрежетать зубами в бессильной злобе, беспомощно наблюдая на развалом налаженной системы. Впрочем, если отрешиться от эмоций, по силам ли людишкам контролировать передвижения жителей Восьми Миров? Ответ напрашивается сам.

Вывод очевиден — нужно создавать внешнюю разведку в рамках Тринадцатого Управления. Пришлось не слишком вежливо выгнать Задунайского, обобрав на ходу амулет, снятый с трупа вервольфа.

Раздумья были недолгими. Я вызвал фельдмаршала.

Изумления при виде перемен внешности начальника стали чем-то вроде привычного ритуала. Фельдмаршал буквально истаивал, исчезал. Щеки ввалились и стали восковыми и прозрачными. Некогда щегольская бородка больше всего напоминала неряшливый кусок пакли, волосы поредели и засалились. Даже на аккуратном френче показались подозрительные пятна.

— Что у вас? — неприветливо спросил он, не сочтя нужным поздороваться.

— Предложение, — не подавая вида, что глубоко оскорблен, бодро отозвался я.

Он поморщился.

— Какая еще гениальная идея посетила вашу голову?

Я безропотно проглотил и эту пилюлю, хотя про себя порадовался, что давно обшил стол нержавеющей сталью.

— Хотелось бы восстановить то, что сгоряча было уничтожено.

Фельдмаршал глянул исподлобья.

— Очевидно, новое расширение Тринадцатого Управления?

— Да.

— Что еще вы намерены подгрести под себя?

Здесь я уже счел необходимым выказать неудовольствие.

— Продолжать разговор в подобном тоне я не намерен.

— Ишь, раскипятился! — удивленно, точно видел меня впервые, произнес фельдмаршал. — Куда вы денетесь?

Деться мне было некуда, однако я сблефовал.

— Если вы полагаете, что цепляюсь за погоны, то ошибаетесь.

— Вы готовы подать рапорт?

Цинично усмехнувшись, я сказал:

— Всегда полагал, что я министерству нужен больше, чем оно мне.

Фельдмаршал рявкнул:

— Не забывайтесь!

— Именно!

— !!!

— Так что о моем предложении? — деловито осведомился я, словно и не было предыдущей ругани.

Он скривился, как будто раскусил лимон.

— Восстановить внешнюю разведку?

— Да.

— Нет!

— Почему?

— Законом это запрещено.

— С каких пор наше министерство начало уважать законы?

Фельдмаршал тяжело уставился на меня.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, — поспешно отыграл назад я.

— То-то, — и начальственная голова исчезла.

Разговор кончился ничем. Нет, вру. Я завершил беседу в твердой уверенности, что глава службы безопасности работает на сторону. Измена! Теперь понятно, почему большинство моих акций заканчивались оглушительным провалом. Если предательство свило гнездо на самом верху, то я почти бессилен. И стал понятен намек ифрита. Наш разговор окончательно укрепил мою решимость создать собственную разведку. Вот только засветился я по-глупому. Ничего, вывернемся. И наплевать на все запреты! Интересы государственной безопасности выше личных амбиций и тем более бумажных законов.

Впрочем, из своего кабинета я вылетел бледно-зеленый от бешенства и сразу направился во владения Малюты. Надо же хоть как-то отвести душу.

Малюта даже в специфических условиях не изменял новоприобретенной привычке одеваться как можно элегантнее. Немного странно было видеть белоснежную сорочку и безукоризненный галстук под асбестовой робой, но я отдал должное его предусмотрительности. Допрос ифрита — вещь обоюдоострая.

— Хотите лично присутствовать? — приветливо улыбнулся он, разглядывая отполированные ногти.

— Детское любопытство, — буркнул я, понемногу остывая. — Как они?

— Признаются помаленьку. Только вот водяной… — Малюта вздохнул.

— Что водяной?

— Хлипок оказался.

— Но показания дать успел?

— Успел.

— И ладно. А ифрит?

— Упрямится.

— Давайте глянем.

Все-таки Малюта остался в душе консерватором. Он решительно не признавал современных технических новаций и упрямо цеплялся за старые испытанные средства. Особенно помогали разговорить ифрита водные процедуры — как всякий огненый демон ифрит воду на дух не переносил. Поэтому Малюта изощрялся. Сначала по капле капал на выбритую макушку святую воду. Потом решил, что чем больше воды, тем лучше, и принялся вливать кипяток ведрами через воронку прямо в хобот ифрита. Не уверен, что здесь он был прав. С одной стороны вода, но с другой-то — кипяток! Интересная проблема, заслуживающая детального рассмотрения. В конце концов Малюта решил дать ифриту еще больше воды и засунул его в бочку со святой водой и святым же льдом. А верности ради на бочку наложил печати Соломона, которые делали бесполезными любые попытки вырваться. К своему удивлению я застал здесь же отца Томаса. Скромно потупившись, Торквемада объяснил, что приглашен Малютой, как специалист по работе с мусульманскими демонами. Молодцы. Я не учел этого!

Я подошел к бочке, из которой торчала посиневшая башка демона. Чтобы тот не сбежал, Малюта приколотил его уши серебряными гвоздями к дубовой клепке.

— Ну, как? Не надоело? — ласково спросил я.

Тот молчал, бешено вращая матово-красными глазами.

— Молчит, проклятый, — скупо прокомментировал Торквемада.

Ифрит громко расхохотался.

— Болваны! Настанет час — все вы согнетесь под священной стопой солнцеликого, опоры ислама и демократии, многопобедного, яркоблистающего Азият-баши! Гяуры! Вас приведут к покорности, как предков ваших тумены Батыя! Вы падете в пыль перед зеленым знаменем пророка!

Я плюнул в бесстыжие глаза.

— Это вас приведут к покорности, неверные собаки!

— Ваши воеводы уже ищут благосклонности высокосановного, десницы Аллаха, благоначального Азият-баши!

— Какие воеводы?! — вскинулся я.

Однако ифрит напрягся, рванулся, оставив кровоточащие клочья ушей на бочке. Малюта растерянно присел. Зато Торквемада, ничуть не испугавшись, поднял серебряное распятие и начал громко читать охранительную молитву. Впрочем, он зря старался, ифрит пренебрег им. Надувшись, демон выпустил струю жидкого огня прямо мне в лицо. Мгновенно занялась форменная рубашка, затлели волосы. Я не успел даже испугаться. Но ведь дракону огонь — дом родной! Неведомая сила приподняла меня, я ощутил прилив сил.

Трубно зарычав, я в ответ дунул черным огнем. Ифрит пронзительно заверещал, когда пламя коснулось его. Я оказался сильнее! Когда пламя погасло, я кинулся на ифрита и вонзил когти в дряблую кожу. Демон слабо трепыхнулся, когда мои челюсти сжали его глотку. Кровь оказалась восхитительно сладкой…

Так неожиданно завершился день.