"Опасный искуситель" - читать интересную книгу автора (Мартин Дебора)

7

Корделия ушла, но Себастьян не торопился ей вслед. Она словно стояла перед его глазами – волосы рассыпаны по плечам, губы алеют от его поцелуев. Бодрый тон ее прощальных слов не обманул Себастьяна, он успел заметить, как встревоженно она взглянула, когда он заговорил о невесте.

Его сжигало чувство вины, эта ноша оказалась для совести непосильной. Он не имел никакого права набрасываться на Корделию. Должно быть, он совсем обезумел. Корделия не принадлежит к тому типу женщин, для которых поцелуй ничего не значит. Она не может не воспринять это серьезно.

Он застонал. Воспринять серьезно? Да никак не серьезнее, чем он сам, хоть в этом он ей и не посмеет никогда признаться. Ее великолепное тело и нежная улыбка будили в нем дикие инстинкты, правда, при этом он чувствовал странную потребность оберегать и защищать ее.

Она сама настолько мила, настолько готова заботиться обо всех, неважно, заслуживают они того или нет. Она умна, талантлива… Он улыбнулся, вспомнив, как забросала она отца цитатами из Писания. И тут улыбка сползла с его лица. Он же больно ранил ее, пытаясь настроить против викария!

Себастьян сжал кулаки. Нет, он не жалеет о том, что нападал на ее отца; должна понять, как бесчестен по отношению к ней викарий, как он пользуется ею.

«Но не больше, чем пользуешься ею ты сам», – шепнула ему совесть. Но, черт подери, он позабыл обо всем – такая она была милая, такая нежная, и все ее обаяние было словно фрукты на прекрасном блюде. Он хотел лишь попробовать их на вкус. А вместо этого – просто впился зубами. Но, право, он давно не вкушал такого!

Пресвятая Богородица, если бы она не услышала голос отца, он бы отнес ее на диван и… Когда она прижалась к нему и прошептала его имя, так нежно, так застенчиво, он потерял рассудок. И стал животным, сосредоточенным на одном – как соблазнить свою жертву.

Эта мысль была для него непереносима. Он развернулся и направился к двери, но увидел на полу ее чепец, наклонился и подобрал его. Никто не должен увидеть здесь этот чепец, иначе пойдут сплетни.

Себастьян сжал чепец в руках. Да, он желал Корделию Шалстоун, и желал страстно. Но это невозможно – он связан словом с Джудит.

Он мрачно задумался. Милая беспорочная Джудит. Когда отец Себастьяна был на грани разорения, Себастьян обратился к отцу Джудит, сэру Квимли, за помощью. Старый барон великодушно согласился простить огромные долги отца Себастьяна при условии, что Себастьян возьмет дела семьи в свои руки и пообещает жениться на Джудит. И это было главным условием. Себастьян согласился.

И он должен держать слово. Сейчас дело было уже не в деньгах. Со временем Себастьян сумел бы выплатить все, но разве мог он забыть, как барон пришел к нему на помощь, когда казалось, что все потеряно? Благодаря поддержке барона, равно как и решимости самого Себастьяна взять дела в свои руки, Себастьяну удалось купить на остатки семейных денег акции Ист-Индийской компании, и теперь эти акции приносят значительный доход.

Если бы не барон Квимли, сестры Себастьяна вынуждены были бы выйти замуж за любых негодяев, которые пожелали бы взять их в жены; Ричард потерял бы свое издательство, а самому Себастьяну пришлось бы искать богатую невесту и жениться ради денег.

Согласие на брак с Джудит казалось тогда меньшим из зол, и Себастьян был рад, что хоть чем-то может отплатить барону за его доброту. Тогда Себастьян мечтал лишь о милой жене, ухоженном поместье и уверенности в будущем благополучии своих близких.

Но все же жениться на Джудит он не слишком торопился. Себастьян покачал головой. Да, он и тогда уже должен был предположить, что в один прекрасный день ему захочется совсем другую жену. Его друзья индусы сказали бы, что он предчувствовал появление Корделии, знал заранее, какова его карма.

Он помрачнел еще больше. И друзья ошиблись бы. Не карма, а всего лишь случай свел его с Корделией. Но надо собрать волю в кулак и держаться от нее подальше, потому что, если она будет рядом, он не совладает с собой и поцелует ее снова. Поцелует… а потом…

Мысль эта была непереносима, он тихо застонал и выскочил из комнаты, налетев тут же на викария.

Тот отступил в сторону.

– Так вот вы где, ваша светлость! А Корделию вы не видели? Я справлялся у миссис Блифил, и она сказала, что не говорила с моей девочкой. Но я ясно слышал, как Корделия сказала, что пойдет попросит миссис Блифил показать ей ее комнату.

– Уверен, что Корделия уже нашла свою комнату, – заверил его Себастьян.

Викарий пристально посмотрел на него и заметил нечто, усугубившее его подозрения.

– А что это у вас в руке, уж не чепец ли моей дочери?

Себастьян едва подавил досадливый возглас. Как он мог забыть про чепец!

– Надеюсь, ваша светлость не позволил себе ничего недостойного по отношению к моей дочери? – спросил викарий, раздираемый подозрениями.

Поскольку только что Себастьян именно этим и занимался, он выбрал нападение в качестве защиты и сказал надменно:

– Должен вас уведомить, преподобный Шалстоун, что я обручен с благородной и достойной леди, и посему у меня нет никаких причин оказывать знаки внимания вашей дочери.

Ему было неприятно, что пришлось упомянуть о Джудит, но другого выхода не было. Чем больше людей будет знать о его невесте, тем скорее он вспомнит о ней в следующий раз, когда останется наедине с восхитительной мисс Шалстоун.

Но викария это отнюдь не убедило.

– Наличие невесты не может помешать человеку вашего положения поиграть с чувствами юной девушки. У человека благородного, бывает, возникают неблагородные намерения по отношению к даме, на которой он не собирается жениться, а моя девочка не привыкла к такому обращению. Я не позволю вам забавляться ею!

Себастьян взглянул сверху вниз на викария, чьи слова разозлили его более всего тем, что были частично верны.

– Уверяю вас, я не из тех, кто соблазняет достойных молодых девушек.

– Но у вас в руках ее чепец.

Себастьян умел, когда надо, вести себя высокомерно. С видом оскорбленной добродетели он протянул чепец викарию.

– Я обнаружил чепец на полу в гостиной и решил подобрать его прежде, чем кто-либо сделает из этого факта скоропалительные выводы, подобные тем, какие только что сделали касательно собственной дочери вы. Нет сомнений, что она обронила его, бродя по гостинице в поисках хозяйки. – Сейчас, по крайней мере, он говорил правду, хотя и опустил детали.

Он перевел дыхание и продолжил прежде, чем викарий успел вставить слово:

– Вы, возможно, и не обратили внимания на то, что ваша дочь чересчур непоседлива. Сегодня днем она одна отправилась в лес, вечером – удалилась. Когда мысли ее переполняются музыкой, она забывает об окружающем. Вам следует побеседовать с ней о ее склонности к уединению. Уверен, это еще доставит нам множество неприятностей.

Как он и предполагал, его замечание рассердило викария и заставило обеспокоиться по новому поводу.

– Говорите, чересчур непоседлива? Вовсе нет, смею вас заверить. Она хорошая девочка, рассудительная и вполне способная о себе позаботиться.

Себастьян с трудом удержался, чтобы не отметить, что несколько минут назад викарий утверждал совсем обратное.

– Безусловно, рассудительная, но, как вы сами сказали, неопытная. Ей нужен наставник.

– И он у нее есть! – воскликнул викарий, побагровев от ярости. – Я сам забочусь о своей дочери!

– Да? – «Если бы ты заботился о дочери, – подумал Себастьян, – я бы не держал ее четверть часа назад в своих объятиях». – А проследили ли вы за тем, чтобы она поужинала? Удостоверились ли, что она нашла свою комнату? – «Может, ты бросил пить?» – закончил он про себя.

Но за этим Себастьян решил проследить самолично. Викарий пробормотал что-то насчет того, что не может помочь ей, поскольку никак не найдет «эту чертову девчонку».

– Тогда пошли, – сказал Себастьян, хватая викария под руку. – Удостоверимся в том, что ваша дочь устроена. А потом и сами сядем за стол. – «Причем без вина», – мысленно добавил он.

Викарий согласно кивнул и посмотрел на герцога в некоторой задумчивости.

– Хорошо. Но, если после ужина вы пожелаете отойти ко сну, не дожидайтесь меня, не утруждайтесь. Я поздно ложусь, но, обещаю, постараюсь вас не разбудить, когда поднимусь в комнату.

Себастьян сдержал улыбку. Викарий явно надеялся от него отделаться и добраться-таки до выпивки.

– Я и сам имею обыкновение ложиться поздно и с удовольствием скоротаю вечер в вашем обществе. Правда, боюсь, я засижусь – не люблю я спать в этих гостиницах.

Заметив, как помрачнел викарий, он позволил себе улыбнуться. Нельзя выпускать старика из виду, только так и можно бороться с его пагубной привычкой. Кроме того, это отвлечет от мыслей о его дочери.

Но отвлечет ли?

Прошло уже несколько часов после разговора с герцогом, миссис Блифил давным-давно принесла поднос с ужином, а Корделия не могла сомкнуть глаз. Когда в комнату с зажженной свечой вошла Пруденс, Корделия сделала вид, что спит. Меньше всего ей хотелось, чтобы служанка выговаривала ей за ее внезапное исчезновение. Корделии хотелось лишь одного – забыться сном.

Но сон никак не шел к ней. А тут еще Пруденс стала бродить по комнате. Корделия надеялась, что Пруденс тотчас ляжет и задует свечу, тогда она смогла бы снова открыть глаза и смотреть в темноту. Она старалась дышать ровно и спокойно, а Пруденс тем временем рылась в своем саквояже.

И Корделия крайне удивилась, когда та, вместо того чтобы лечь в постель, снова вышла из комнаты.

Корделия села в кровати и задумчиво посмотрела на закрытую дверь. Что там Пруденс делает в такое время? Правда, может быть, еще не так поздно. Вероятно, Пруденс решила посидеть с вышиванием у камина.

Корделия недоуменно пожала плечами и снова улеглась. Пруденс должна была лечь, ведь она весь день засыпала в карете. Да и вообще в последнее время она какая-то сонная.

Впрочем, многие люди любят засиживаться допоздна, а потом полдня их клонит в сон.

Выбросив из головы Пруденс и ее привычки, Корделия взбила подушку и постаралась устроиться поудобнее на жестком матрасе. Только бы здесь не было клопов! К сожалению, эти паразиты водятся даже в лучших гостиницах.

Господи, неужели даже сегодняшняя ночь не принесет ей покоя? Она лежала неподвижно, представляя себе мерзких насекомых, подбирающихся к ее телу. Потом она услышала легкий запах камфары, которая входит во все снадобья от паразитов, и немного успокоилась. Можно надеяться, что миссис Блифил заботится о покое своих постояльцев.

Желая прогнать свои страхи, Корделия попробовала получше укрыться. Легла на один бок, потом на другой. Попыталась вспомнить мелодию одного очень заунывного псалма, что было испытанным средством от бессонницы, но все напрасно. Заснуть не удавалось.

К сожалению, мешали ей не клопы, не холод и не неудобная постель.

Не спалось ей из-за герцога.

– Себастьян, – прошептала она. Она произнесла имя, и сердце ее забилось сильнее.

Корделия зажала себе рот, будто кто-то мог ее услышать. Как можно было ожидать, что этот поцелуй настолько поразит ее! У нее было несколько случаев с юнцами из Белхама, были и поцелуи, невинные, как утренняя заря. Но те поцелуи были просто досадной случайностью и вызывали лишь чувство неловкости. Те, кто целовал ее, были нерешительны, застенчивы, и, непонятно почему, ей было неудобно за молодых людей.

Поцелуи герцога были отнюдь не чисты и невинны. При воспоминании о них Корделию бросило в жар. Неужели поцелуи могут быть столь упоительны! Знала бы она, что такое поцелуй человека опытного, она бы поощряла зрелых ухажеров хотя бы затем, чтобы испытать подобное наслаждение.

«Корделия! Как тебе не стыдно!» – корила она себя. Что с ней стряслось за последние несколько дней? Приезд герцога вызвал к жизни странные мысли. Может, дело в возрасте? Может, непристойные фантазии – удел всех старых дев?

Или присутствие герцога делает ее такой развязной? Она вспомнила о том, как ласкал ее его язык, о том, как она прижалась к нему, словно кабацкая девка. Но откуда она могла знать, что прикосновения его так ее распалят?

Она ненавидела себя за это, но отдала бы что угодно, чтобы это случилось снова. Корделия вздохнула. Нет, этого больше не будет. В конце концов, у этого нахала есть невеста, и он ясно дал понять, что впредь намерен хранить ей верность.

Конечно, он останется верен невесте, уверяла она себя, и мысль о том, что из-за нее он мог бы поступить по-другому, приводила ее в ужас. Кроме того, между ними были и другие преграды. Их разделяла пропасть. Знатные господа не заводят отношений с дочками простых священников.

А если заводят, то лишь тайные интрижки, но на это она никогда не пойдет! Да и герцог – человек благородный и не предложит ей ничего подобного. Боже праведный, что за мысли у нее в голове!

Тайная интрижка! Она же дочь викария! Она не должна была позволять целовать себя!

Корделия возмущенно хмыкнула. Надо немедленно выкинуть этого человека из головы! Она скомкала простыню, решительно повернулась на бок и крепко закрыла глаза.

Вдруг дверь открылась, и Корделия приоткрыла глаза, чтобы разглядеть, кто вошел. Конечно же, это была Пруденс. Задвигая засов, старуха что-то бормотала себе под нос. Корделия напрягла слух, но смогла разобрать лишь несколько слов: «чертов герцог», «проклятое» что-то и «адски долгий промозглый день».

Пруденс продолжала бурчать, а Корделия задумалась. Пруденс бранилась! Совсем на нее не похоже. Что же вывело ее из себя?

Пруденс резко повернулась и уставилась на Корделию. Корделия тут же прикрыла глаза, но успела заметить, с какой неприязнью смотрит на нее служанка.

Она почти чувствовала, как та буравит ее своим взглядом, и изо всех сил старалась дышать ровно. Никогда раньше она не чувствовала такой неприязни, исходящей от другого человека и направленной непосредственно на нее. Что она сделала ужасного, что Пруденс так ее ненавидит?

Корделия лежала так бесконечно долго, боясь шевельнуться. Она не знала, когда Пруденс отвела взгляд, но в тот момент, когда Корделия не могла больше терпеть и готова была открыть глаза, Пруденс наконец легла.

Корделия задержала дыхание, ожидая, когда Пруденс захрапит.

Вдруг служанка прошипела:

– Мерзкая мисс! – и отодвинулась от Корделии как можно дальше.

Корделия не смогла удержать вздоха. Она отлично поняла, кто эта «мерзкая мисс». Неужели никак нельзя расположить к себе Пруденс? Нет, ведь и раньше служанка словно не замечала попыток Корделии наладить с ней контакт. А во время путешествия и вовсе волком на нее смотрела. Знать бы, за что эта женщина так ее ненавидит!

Наверное, Пруденс просто плохо переносит дорогу. Может, утром ей будет лучше.

Но прошло еще довольно много времени, прежде чем Корделия окончательно успокоилась и смогла заснуть.