"Ядовитые цветы" - читать интересную книгу автора (Берсенева Анна)

Глава 2

Жить в одной квартире с Оксаной оказалось так легко, что Лиза благодарила судьбу за встречу с этой девушкой.

Оксана обожала поспать. Как это ещё она ходила три раза в неделю на курсы, которые начинались в десять?

— Компьютер этот дурацкий, немецкий этот, этикет ещё какой-то деловой! — возмущалась она, когда Лиза тормошила её утром, чтобы она не опоздала на занятия. — За что мне такое наказание, послал же Господь хлопца, никакого нет из-за него покоя!

— Ничего-ничего, Ксеня, — посмеивалась Лиза. — Тебе полезно мозгами пошевелить, пойдем!

— У меня все равно на это мозги не настраиваются, — возражала Оксана, но все-таки собиралась — торопливо умывалась теплой водой, подкрашивалась перед зеркалом в ванной, проглатывала сваренный Лизой кофе.

Часто звонил её Игорь — и тогда она исчезала со словами:

— Иду исполнять супружеские обязанности!

Лиза так и не понимала, всерьез ли Оксана относится к своему «спонсору». Но вообще-то ей было не до этих размышлений. Пока она, уйдя от Арсения, жила у Коли, ей не приходилось думать о деньгах: она никуда не ходила, ей ничего не хотелось, и деньги ей были, в общем-то, не нужны. Но сейчас Лиза чувствовала неловкость от того, что все расходы берет на себя Оксана. Правда, та только рукой махала:

— Брось ты, вот тоже! Нашла, чем считаться.

И Лиза снова позвонила по объявлениям в газете.

— Что ж, это ещё ничего — с детьми сидеть, — одобрила Оксана, узнав, что Лиза уже договорилась о работе. — Если не вредные только. У меня братику три года, так иногда выведет — как дал бы ему!..

Найдя для себя небольшой источник дохода, Лиза немного успокоилась, жизнь начала представляться ей довольно устроенной. В конце концов, разве это хуже, чем сидеть у Коли, неизвестно чем занимаясь?

Начиналась весна, и Лиза чувствовала, как вместе с первым мартовским теплом меняется её настроение. Что-то пробуждалось в ней, смутные надежды тревожили её, тот интерес к жизни, о котором говорил когда-то Виктор и который Лиза считала исчезнувшим навсегда, — снова давал о себе знать.

О Викторе она тоже вспоминала. Это были самые спокойные и счастливые воспоминания, связанные у неё с Москвой. Но она даже Оксане не рассказывала о нем — скорее всего, из-за вины перед ним, которую чувствовала постоянно. Из-за этой вины она не пыталась ему позвонить. Было что-то постыдное в том, чтобы обращаться к Виктору после того, как не удалась жизнь с Арсением.

«Ведь я все-таки не люблю его», — думала Лиза.

Теперь она знала, какой бывает любовь, и ни за что не стала бы притворяться перед Виктором.

«Наверное, Оксана меня бы не поняла, — думала она. — Но все равно — не могу я по-другому».

Однажды, вернувшись после работы, — Лиза сидела по два часа в день с пятилетним мальчиком, — она наконец увидела Игоря. Он сидел в Оксаниной комнате, на столике стоял коньяк, и Лиза ужасно смутилась, решив, что помешала.

— А вот и Лиза, — сказала Оксана. — Это Игорь, посиди с нами. Ты «Метаксу» любишь?

— Спасибо, я, может быть, потом.

Лиза проскользнула в свою комнату, но Оксана тут же вошла к ней.

— Ты чего? — удивилась она. — Думаешь, нам потрахаться негде? Морока с тобой, честное слово. Деликатность эта твоя! Пошли, пошли. Не хочешь «Метаксу», ликеру выпей или чаю. Он простой хлопец, не гордый, чего ты стесняешься?

С Игорем, действительно, было легко. Он смеялся, сыпал шутками и смотрел на Оксану такими влюбленными глазами, что Лиза сразу поняла, отчего он так охотно выполняет её прихоти. Впрочем, и Оксана не насмешничала, не старалась показать, что она им командует. Видно было, что ей нравится этот веселый парень и она охотно проводит с ним время.

— Веселая у меня Ксенька? — спросил Игорь. — Уж чего-чего, а соскучиться с ней тяжело!

Тут зазвонил его мобильный, Игорь ответил, и Лиза увидела, как мгновенно переменилось его лицо — стало жестким, суровым. Кажется, он требовал чего-то, а на другом конце оправдывались.

— Ладно, девочки, — сказал он, закончив разговор. — Я ведь на минутку заскочил. Я тебе позвоню, Ксюшка.

Он поцеловал Оксану, помахал рукой Лизе и исчез за дверью.

— Я ж говорила — бизнес, — сказала Оксана, когда он ушел. — Клятая работа, а куда денешься?

Она выглянула в окно.

— Все, поехал. Видала, какой у него охранник? «Мерс» вот недавно поменял… А все ж-таки жалко. — Лицо её погрустнело. — Все занят и занят, на крокодилов и то некогда поохотиться. — Она всмотрелась в Лизино лицо. — А ты вроде повеселела. Познакомилась, что ли, с кем?

— Нет, — ответила Лиза. — Почему обязательно познакомилась? Просто — весна, погода хорошая, я по Рождественскому бульвару гуляла… Там так красиво!

— Да, ничего, — согласилась Оксана. — Мне тоже нравится. Там, говорят, бутик какой-то американский открыли, надо будет сходить.

— Да ну тебя! — улыбнулась Лиза. — Я тебе про весну…

— Так ведь и я про весну, — засмеялась Оксана. — Хочется же купить что-нибудь красивое, обновиться.

Она любила поддразнивать Лизу, считая её излишне чувствительной, но та не могла на неё обижаться.

Уже была готова немецкая виза, уже получена была телеграмма от Нойбергов о том, что они готовы её принять, — а Лиза почему-то не чувствовала, что вот-вот уедет. И, как ни странно, ехать ей не хотелось. Раньше-то это было понятно: из-за Арсения. Но почему теперь? Втайне Лиза понимала причину, но ни за что не стала бы объяснять её, например, Оксане, опасаясь насмешек.

Теперь Лиза просто не хотела уезжать из Москвы. Этот город, к которому она всегда чувствовала неодолимое влечение, начал становиться для неё своим, она полюбила его не любовью приезжего, разглядывающего достопримечательности, а настоящей, глубокой любовью.

Конечно, Оксана непременно бы её обсмеяла. Она радовалась за Лизу и завидовала ей. Часто, вечерами, она начинала фантазировать о том, как Лиза будет жить в Кельне.

— Ведь там собор огромный? — спрашивала она. — Ты мне его сфотографируй и вышли. Нет, ну как здорово, совсем другая страна!

Оксана так восторгалась возможностью увидеть другую страну, что Лиза улыбалась.

— Ну чего ты смеешься? — говорила Оксана. — Думаешь, из Донецка многие за границей были? Одни бандиты, да ведь они в Германию не ездят, они в Эмираты больше, или отдохнуть куда — в Анталью, на Канары. А для нормальных людей — это ж, как на Марс. У меня, например, мать медсестра, отец шофер — какая там заграница!

— Ксень, может, мне и для тебя там такую работу подыскать? — спрашивала Лиза. — Наверное, каким-нибудь их соседям тоже нужна гувернантка.

— Да ну! — махала рукой Оксана. — А Игорь? Одно дело, через улицу жить, а другое — через границу. Тут уж, знаешь, он может и не понять. Да и не люблю я этих детей — возни с ними. А вот лучше, знаешь что — я к тебе как-нибудь в гости приеду! А что, возьму путевку на недельку и приеду! Одной-то скучно ехать, а Игорю все некогда…

— Приезжай, — соглашалась Лиза. — Мне без тебя там скучно будет.

— Да ну, скучно, — не верила Оксана. — Разве за границей бывает скучно?

Лиза и представить не могла, что очень скоро ей захочется уехать немедленно, не откладывая отъезд ни на день.

— Девушка, а почему это вы так поздно одна ходите? Как это вас мама отпускает?

Лиза ускорила шаг, стараясь не оборачиваться. Но милицейская машина медленно ехала вдоль тротуара, не отставая от нее.

— А где вы живете? Может, вас до дому проводить, а, девушка? Видишь, Паша, какая девушка гордая, не желает с нами разговаривать!

Машина неожиданно остановилась, милиционер выскочил на тротуар и крепко взял Лизу за плечо.

— А ну-ка стой, подруга! Документики покажи. Тоже мне, цаца какая нашлась!

Лиза попыталась сбросить его руку, но милиционер так сжал её плечо, что она вскрикнула.

— Что вам от меня надо? Какие документы?

— Известно какие: паспорт. Дай-ка сумку, я сам гляну.

Лиза растерянно смотрела, как молодой белобрысый сержант роется в её сумке.

— Ага, паспорт имеется. Ну-ка, ну-ка, может, мы с тобой соседи. Ах, вон оно что… Неувязка получается, Лизок: регистрации-то у тебя и нету. Давай в машину, да поживее!

От неожиданности Лиза не могла произнести ни слова.

— Никуда я с вами не поеду, оставьте меня в покое! — воскликнула она. — Да отпустите же меня, что вы в руку вцепились!

— Ты мне поговори еще, поговори! В руку ей вцепились… Я вот сейчас гляну, нет ли у тебя наркотиков за пазухой, если выеживаться будешь! В машину садись, я сказал. Видали мы таких гордых… Сама небось с Тверской возвращаешься, отработала смену.

Что было делать — кричать, звать на помощь? Но улица была пустынна, да и милиционер не обращал внимания на Лизино сопротивление. Не выпуская из рук сумку, он тащил Лизу к машине.

Через минуту она оказалась в темноте. Машина дернулась и, чтобы не упасть, она схватилась за решетку на окне. Все произошло так быстро, что Лиза не успела понять, куда её везут. Болела рука, которую только что сжимал своими толстыми пальцами сержант, и, главное, не оставляло чувство брезгливости. Лизе казалось, что она вымазалась в чем-то, никогда в жизни не переживала она подобного унижения! Да ещё эта угроза «глянуть за пазухой»… Лиза почувствовала, что по лицу её текут слезы, и поспешно вытерла их ладонью.

Машина остановилась у тяжелой железной двери.

— Выходи давай, чего расселась?

Лиза прошла по узкому обшарпанному коридору, в конце которого провожатый втолкнул её в какую-то комнату. Она ожидала увидеть какого-нибудь дежурного перед пультом — так, кажется, выглядит милицейское отделение? Лиза была в милиции всего один раз, когда получала паспорт. И вдруг — эта дикая история, эта комната с до середины закрашенными стенами, в которой нет ничего кроме стола и нескольких стульев… Лиза присела на край стула у стены. Приземистый милиционер уселся за столом.

— Значит, так. Если хочешь, мы на тебя быстренько протокол составим и выметешься в два счета из Москвы. Или у нас сутки-другие посидишь. Желаешь? Вижу, не желаешь.

— Но в чем дело, я не понимаю. — Несмотря на все усилия, в голосе Лизы слышались слезы. — Я к брату приехала, почему вы меня сюда привезли, как преступницу?

— Знаем мы твоих братьев, нечего мне мозги пудрить! Скажи ещё спасибо, что я сегодня добрый. Но, сама понимаешь, выходные на носу, надо и нам с Пашей отметить это дело. Мы тоже люди, не все ж нам вас по улицам ловить. Правда, Паша? — обернулся белобрысый к своему незаметно вошедшему напарнику — высокому, прыщеватому. — Так что, будь добра — плати.

— Но у меня нет… У меня все в сумке, что есть… Берите, если хотите…

— Ты меня что, за дурака держишь? — Белобрысый вытряхнул содержимое Лизиной сумки на стол. — У тебя одна мелочь в кошельке, дешево хочешь отделаться! Или надеешься натурой расплатиться? Так это я ещё посмотрю… Может, мне не хочется сегодня. Или тебе хочется, Паша? Видишь, Лизок нам натурой предлагает…

Кровь бросилась Лизе в лицо. Неужели это о ней они говорят, неужели к ней относится Пашина довольная ухмылка? Она вскочила и бросилась к двери.

— Куда, куда собралась? — Паша поймал её за руку, продолжая похабно ухмыляться. — Тебя ещё не отпускали.

Лиза снова опустилась на стул, руки у неё дрожали. Она чувствовала себя полностью во власти этих людей — хоть плачь, хоть вой, никуда не денешься. Она едва не теряла сознание от чувства собственной беспомощности. Как в кошмарном сне… Белобрысый тем временем продолжал:

— Так что подумай, где у тебя деньги, пока я не поискал хорошенько. Вспомнишь — скажешь, только поторопись, у нас ещё дел по горло.

Неожиданно Лиза успокоилась. Это было даже не спокойствие, а то необъяснимое состояние, которое заставляет людей от сильного нервного потрясения во мгновение ока перепрыгивать через высокий забор или стремительно переплывать реку. Значит, так? Они хотят денег, больше им ничего не надо. Ну так об этом и следует подумать.

— Я должна позвонить.

— Еще чего! Кому это?

— Но ведь вам нужны деньги? Сейчас их привезут.

Белобрысый оценивающе посмотрел на Лизу и, кажется, поверил её решительности.

— Ну смотри, если куда не туда позвонить вздумаешь… Проводи её, Паша, да проследи там.

Телефон находился в соседней комнате, такой же пустой, как предыдущая; работал ли здесь кто-нибудь вообще? Лиза набрала номер Оксаны. К счастью, та была дома.

— Ксеня, пожалуйста, не спрашивай, в чем дело. Я в милиции, они просят деньги, у меня ведь нет… Я не знаю, что делать, Ксеня! — Голос Лизы задрожал.

Оксана вообще никогда не задавала лишних вопросов.

— Спроси там, какое отделение, Лиза, слышишь? Игорь у меня как раз, сейчас он пришлет кого-нибудь. Да он сам приедет, не плачь, Лиза, чего ты боишься! Не волнуйся, все ж нормально, дурочка!

От Оксаниного уверенного голоса Лиза успокоилась. И правда, чего ей бояться? Разве она убийца, воровка? Все, что с ней произошло, так отвратительно, что лучше вовсе не думать об этом. Главное — вырваться отсюда. Какое счастье, что Игорь сейчас поможет, он просто не может не помочь, он такой надежный, он… Мысли лихорадочно мелькали у неё в голове, она чувствовала, что близка к истерике.

— Ну что, позвонила? — встретил её белобрысый сержант. — Спонсор приедет? А говорила, денег нет. Главное, поискать хорошо, денежки-то и найдутся, правда, Паша? У такой-то девки красивой…

Безмолвный Паша по-прежнему ухмылялся. Лиза больше не обращала на милиционеров внимания. Она почувствовала такое безразличие ко всему, что не могла произнести ни слова.

Игорь приехал через десять минут. Как только он вместе со своим мрачным охранником вошел в комнату, белобрысый сержант мгновенно оценил обстановку и вскочил из-за стола.

— Вот, пришлось о подруге вашей позаботиться. Ходит девушка ночью одна, долго ли до беды? А у нас дождалась в целости-сохранности, получите, как в аптеке. А на нас она не в обиде за заботу. Правда, Лиза? Регистрации нет, ну, это мы с вами решим по-хорошему…

Игорь положил на стол зеленую бумажку и, не прощаясь, пошел к выходу. Лиза уже ждала его у двери.

— А сумочку-то, сумочку не забудьте, — напомнил сержант. — И смотреть на меня, как на изверга, нечего. Вы девушка молодая, свое от жизни берете, а у меня семья, дети фрукты хотят кушать, понимать надо.

Игорь взял Лизу под руку. Коридор, по которому они шли к выходу, показался ей бесконечным. Только в машине она разрыдалась — со всхлипами, размазывая слезы по лицу. Игорь молчал, чтобы не смущать её. Когда Лиза немного успокоилась, он обернулся к ней:

— Ну, выплакалась? Эх, Лиза, малое ты дитя! Ведь мы не в Америке живем, чему удивляться? Неужели ты ничего такого не видала никогда?

— Не-ет… Никогда… Коля хотел — регистрацию, но столько возни, а я же скоро все равно уезжаю… И зачем так, можно же штраф… Как будто я преступница!

— Да не в регистрации дело, — усмехнулся Игорь. — Просто к ней удобнее всего придираться. Думаешь, менты не поняли, что ты не проститутка и не террористка? Да на тебя посмотреть только… С бандита больше бы взяли, а девочку отпустили по дешевке, вот и все дела. Ну, не плачь. Поехали к Ксене — чаю выпьешь, успокоишься. Или шампанского, за благополучный исход? Хватит, хватит! Такая жизнь, что поделаешь.

Всхлипывая, плавно покачиваясь на заднем сидении «Мерседеса», Лиза старалась успокоиться. Но то, что с ней произошло, не укладывалось у неё в голове. Как можно так обращаться с человеком? Ведь это милиционеры, не бандиты какие-нибудь! И они пристали к ней просто так, на всякий случай, как могли бы пристать к любой девушке, идущей вечером по улице. А если бы не Игорь, если бы некому было заплатить? Неужели все это возможно? Живешь-живешь, как все, и вдруг — унижение, беспомощность…

— Господи, ну ясное дело, все возможно! — воскликнула Оксана, когда Лиза, все ещё трясясь от пережитого, рассказала ей о том, что с ней произошло. — С Луны ты, что ли, свалилась? Менты вообще убьют, кого хочешь, и виноватых не будет. Да разве только менты? Кто сильнее, тот и прав.

— Я тебе давно говорю, — сказал Оксане Игорь, — давай сделаем прописку. Тоже хочешь влететь?

— Да ну тебя, — почему-то покраснела Оксана. — Я им и без прописки глаза повыцарапываю!

Лиза была поражена тем, как спокойно они ко всему этому относятся, — как к дождю или морозу. Но ведь это не должно так быть, ведь невозможно жить и все время знать, что твоя жизнь находится в чьей-то грубой власти!

— А все так живут, — словно отвечая на её вопрос, сказала Оксана. — Здесь ещё ничего, а в Донецке у нас вообще затопчут, если захотят. Я тебе говорю, езжай в Германию.

— И замуж там выходи, — добавил Игорь. — Здесь, знаешь, большие трудности с мужиками. Ксенечка вот не ценит меня…

— Я тебя ценю, ценю, Игорек! — Оксана поцеловала его в ухо. — А домой тебе не пора? Ну что ты с бабами сидишь? Видишь, Лиза устала.

— Да нет, — запротестовала Лиза, — зачем ему уходить…

— Правда, пора уже, — согласился Игорь. — Я ведь случайно у вас оказался: Ксеньку домой завез.

— Езжай, езжай, — поторопила его Оксана. — Завтра увидимся.

— Зачем ты его выгнала? — сказала Лиза, когда за Игорем закрылась дверь.

— Ничего с ним не будет, — ответила Оксана. — Я знаю, когда выгнать. Видишь, он не обиделся. У него выходной сегодня был, мы с ним целый день вместе. И завтра на концерт идем, потом к нему поедем, так что ты одна ночуешь. Не боишься?

— Да нет, — сказала Лиза. — Противно просто.

— Конечно, противно, — согласилась Оксана. — Они и на квартиру могут прийти, если какая сволочь-сосед стукнет. Ты смотри, не открывай никому. У нас с Игорем ключи, а больше некому. Конечно, лучше всего регистрацию сделать, да ведь ты уезжаешь не сегодня-завтра. И на улице тоже — обходи ты их за версту. Они знаешь как: сначала, вроде, позаигрывать с тобой хотят, а потом видят, что ты к ним сама в машину не ложишься, — и найдут, к чему прицепиться. Может, «Метаксы» выпьешь, расслабишься? — предложила Оксана.

— Давай, — сказала Лиза. — Действительно, надо как-то… А то в себя прийти не могу.

Коньяк растекся по телу горячей волной, и Лиза почувствовала, что ей наконец стало легче.

— Слушай, — спросила она Оксану, — а ты почему регистрацию не сделаешь? Игорь же предлагает.

— Да он жениться предлагает, вот и все.

— А ты не хочешь? — удивилась Лиза.

— А зачем? — Оксана посмотрела на неё с неожиданной серьезностью. — Зачем это мне, чтоб он на мне женился?

— Ну, не знаю… — Лиза и в самом деле не могла объяснить, зачем. — Но ведь все хотят.

— Ты очень хочешь? — спросила Оксана.

— Так ведь мне не за кого, — улыбнулась Лиза.

— А за Арсения своего хотела?

— Мне все равно было, я об этом не думала.

— А я думаю, — решительно сказала Оксана. — Так-то он хороший хлопец, ничего не скажу. А что будет, когда женится? Думаешь, он захочет, чтоб я отдельно жила, и вообще? Может, ножкой топнет и скажет: а ну, жена, стирай портки, снимай с меня сапоги! Мне это надо? Я нагляделась, как моя мать замужем жизнь прожила. Борони Боже!

— Но ведь он может и передумать когда-нибудь? — спросила Лиза. — Возьмет да и совсем уйдет?

— А я тоже не дура, — тут же возразила Оксана. — Это ты думаешь, что все надо, как есть, так и говорить. А баба должна похитрее быть, никакого греха в этом нету. Я лишнего не потребую, и свое получу всегда.

— Откуда ты все это знаешь? — удивилась Лиза. — Ведь тебе восемнадцать лет всего, ты даже моложе, чем я.

— А к жизни надо присматриваться, — сказала Оксана со смешной поучительностью. — Жизнь, она сама подскажет. Ты вот, не обижайся, как-то живешь непонятно. Как сама себе придумала, так и живешь. Про ментов вон, и то не знала. Разве можно так? Сама не защитишься — никто тебя не защитит.

— Думаешь, каждый за себя? — спросила Лиза. — Но ведь Игорь же приехал, а кто я ему?

— Ты моя подруга, вот он и приехал. Да я и не про то говорю. Конечно, люди всякие бывают, душевные тоже попадаются, чего уж там. Нельзя себе жизнь выдумывать, вот я про что! Книжек ты, что ли, начиталась? — Увидев, что Лиза выглядит усталой, Оксана спохватилась: — Я тоже молодец, учить тебя надумалась, да ещё на ночь глядя. Все равно, пока своим умом не дойдешь… Ложись, Лиз, отдохни.

Несмотря на усталость, Лиза долго не могла уснуть: сказывалось пережитое потрясение.

«Ксеня права, как всегда, — думала она. — Я выдумала себе какую-то непонятную жизнь, которая у людей вызывает только недоумение. Но что же мне делать? Ведь я не могу по-другому… Может, правда, встречу кого-нибудь в Германии? Все-таки там совсем другие люди, они бы, наверное, тоже возмутились милиционерами этими…»

Лиза впервые вспомнила в этот вечер о Германии.

«Надо ехать поскорее, — подумала она. — Чего ждать? Вот опять: выдумала для себя эту Москву, а она-то на самом деле совсем другая…»

Лиза чувствовала такое смятение, что Германия с её размеренностью, о которой она так много слышала и читала, представлялась ей как раз тем местом, где успокоится душа, где все войдет в нормальную колею.