"Ядовитые цветы" - читать интересную книгу автора (Берсенева Анна)

Глава 2

— Лиза пришла, Лиза! — прыгала вокруг неё Маринка. — Ты чего в больнице была?

— Потому что правил уличного движения не знает, — сказал Андрюша. — А ещё думает, она взрослая!

Лиза рассмеялась. Все здесь было по-прежнему, в этом уютном доме.

— Слава Богу! — поцеловала её Наташа. — Забыть и не вспоминать!

После полубессонной ночи Лиза чувствовала себя как в тумане. Ей хотелось спать, но она боялась пропустить звонок Арсения. Ведь не разбудят Коля с Наташей, пожалеют ее!

— Вот что, — сказал Николай, — надо тебе сразу в ванну, а потом поспать. Что ты там делала в больнице, почему сонная такая?

— Не цепляйся к ней, — остановила мужа Наташа. — Иди, Лизуша, отмойся после больницы и, правда, поспи. Успеем наговориться.

— Только вы меня разбудите обязательно, если кто-нибудь позвонит, — сказала она, выйдя из ванной и укладываясь на свой диван, предусмотрительно разложенный Николаем.

— Ничего, перезвонит твой кавалер, — возразила Наташа. — Улучит минутку в своих нефтяных делах.

Лиза уже не могла ей ответить — она спала, свернувшись калачиком под одеялом.

— Звонил, звонил! — сказала Наташа, когда Лиза, потягиваясь, вышла к ней на кухню. — Хотел, конечно, с тобой поговорить, но я ему объяснила, что нельзя тебя сейчас будить. Он уезжает на неделю, просил извиниться, что не смог встретить тебя из больницы.

— Кто? — недоуменно спросила Лиза.

Она думала сейчас только об Арсении и не сразу сообразила, о ком говорит Наташа.

— Ну кто — король твой нефтяной, кто же еще. А что, разве ещё кто-то должен был звонить? — Наташа недоуменно посмотрела на Лизу.

— Да нет, так просто…

Лиза чувствовала, что ни с кем не может говорить об Арсении. Все, связанное с ним, казалось ей неприкосновенным, понятным только им двоим, и она не могла себе представить, что кто-нибудь будет спокойно рассуждать об этом, взвешивать и сравнивать.

— Ты учти, маме я не говорил, что ты в больнице. Сказал, на дачу к нашим друзьям поехала, — предупредил Николай. — Она и так волнуется, как бы с тобой здесь не случилось чего.

— Что же ты решила с Германией, Лиза? — наконец спросила Наташа. — Понимаешь, я бы не стала тебя уговаривать — дело твое, но ведь я договорилась уже, притом с друзьями. У них постоянно живут такие о-пэ-девочки, и та, что сейчас, должна уехать только через полгода. Тебе вполне хватит, чтобы документы оформить. Я и приглашение от них привезла — в общем, все в порядке. Но ведь я не знала, что ты с этим нефтяным королем познакомилась. Что же теперь ты думаешь делать?

— Через полгода! — удивилась Лиза. — Разве можно знать, что будет через полгода?

— Знать нельзя, но думать приходится, — возразила Наташа. — Тем более когда имеешь дело с немцами. Они, можешь себе представить, уже сейчас решают, как проведут пасхальные каникулы. Интересовались, захочешь ли ты поехать с ними на это время в их дом в Голландию. По-моему, неплохо, а?

Услышав о сроках, Лиза немного успокоилась. Ей было неловко перед Наташей за то, что она и думать не может теперь ни о какой Германии, и она радовалась, что поездка отодвигается так далеко. Мало ли что произойдет за это время! Лиза ждала только одного — звонка Арсения.

Наташа видела, что Лиза пребывает сейчас совсем не в том состоянии, в котором люди принимают решения, и ничуть не удивлялась. Конечно, у девочки глаза разбежались при встрече с этим человеком. А голос у него приятный, интеллигентный. Кажется, он не из нуворишей. Может быть, и к лучшему, что Лиза с ним познакомилась. Во всяком случае, проблемы пока нет. До поездки, действительно, времени предостаточно. Пусть подумает, осмотрится…

— Знаешь, Лиза, — предложила Наташа, — я думаю, надо попросить маму заняться твоей визой. Мы тебе здесь, в Москве, к сожалению, помочь не можем. Пусть все будет готово на всякий случай, а потом видно будет. Согласна?

Лиза согласилась, и они уселись пить чай. Наташа рассказывала о Германии, и Лизе интересно было, как она замечала то, что позволяло представить людей, а не туристические картинки.

— Там, конечно, все для человека, и они это знают с рождения, — рассказывала Наташа. — Даже не то чтобы знают, а просто, по-моему, рождаются с этим чувством. Трудолюбивы они, аккуратны до невозможности, но им и в голову не придет надрываться, нервничать, себя забывать из-за каких-нибудь бытовых забот. Я там познакомилась с фрау Келлер. Четверо детей, с мужем-профессором разошлась, потому что полюбила другого — у нас женщине с четырьмя детьми придет в голову полюбить другого? — и ходит три раза в неделю в теннис-клуб и в исторический клуб. И никакая не миллионерша, которой больше заняться нечем, вполне среднего достатка женщина. Как им это удается, ума не приложу!

— Ужасно интересно, как им удается бросать мужей! — ревниво заметил Николай.

— Да ведь не в этом дело, Николка, — возразила Наташа. — Это просто случай уж очень показательный. Но они вообще такие — живут, как и должен человек жить.

В отличие от Николая, Лиза понимала, о чем говорит Наташа. Ведь и её саму недавно поразила совсем другая, неизвестная жизнь, которую она увидела с Виктором. И дело было не только в богатстве, а в отношении к жизни, из-за которого эта жизнь и становилась именно такой… Но сейчас Лиза была слишком переполнена собственной жизнью, чтобы думать о чужой. И она только согласно кивнула Наташе.

Арсений так и не позвонил до вечера. Лиза чувствовала, что каждая минута ожидания превращается для неё в пытку. Ничего подобного не было, когда она ждала Викторовых звонков. Она могла сердиться, недоумевать, но никогда не мучилась тем, что он не звонит. Теперь было совсем другое…

Арсений позвонил только назавтра.

— Лиза? Извини, вчера ни минуты не было весь день. То в приемном, то в операционной, очень много было тяжелых.

— Ну конечно! — воскликнула Лиза.

Какая она все-таки эгоистка! Как будто бы он только и занят, что звонками!

— У меня, представляешь, выходной завтра, — продолжал Арсений. — Может, мы бы встретились с тобой, если ты не против?

Как она могла быть против, ведь она только об этом и думала день и ночь!

Они договорились встретиться в саду «Аквариум», возле театра Моссовета.

— Ты театр вообще-то любишь? — спросил Арсений. — Я уже сто лет не был, совсем одичал. А там завтра «Мадам Бовари». Говорят, ничего. Пойдем?

Лиза любила «Мадам Бовари», её завораживала безысходная печаль этой книги, но дело было даже не в этом. В театр, с Арсением! Могла ли она мечтать о том, что это произойдет, когда с тоской считала часы до выписки и готова была до скончания века оставаться в Склифе?

Она едва дождалась завтрашнего вечера.

— Ты уходишь? — удивилась Наташа, увидев, что Лиза одевается. — Но ведь король, кажется, уехал?

Впрочем, Наташе тут же стало неловко. При чем здесь король, мало ли куда идет Лиза, разве она обязана отчитываться?

Впервые, собираясь на свидание, Лиза совсем не думала о том, что ей надеть. Ей почему-то казалось чуть ли не кощунством тщательно продумывать обычные уловки женского обольщения. Разве дело в том, какое на ней будет платье? Как будто это так важно для них с Арсением… Хорошо, что гардероб от Орлова был безупречен.

День был не по-летнему прохладный. Лиза надела платье из тонкого шерстяного зеленовато-голубого трикотажа. Оно удивительно шло к её глазам, его складки повторяли линии тела. Лиза повязала к нему длинный, таинственно поблескивающий газовый шарф и надела плащ. Наташа успела рассмотреть и похвалить выбранный ею наряд:

— Ты в нем просто неотразима, Лизуша! И прическа тебе идет удивительно — гораздо больше, чем коса. Да, этот твой миллионер не дурак одеться, если у того же портного это делает!

Лиза пришла в «Аквариум» минута в минуту, но Арсений был уже там и курил, стоя на ступеньках у входа в театр. Лиза впервые видела его не в зеленой больничной униформе, без круглой шапочки, и даже удивилась в первое мгновение: он ли это?

Он бросил сигарету и быстро пошел ей навстречу. В руках у него были цветы, и Лиза слегка зарделась, принимая их. Арсений чуть наклонился и поцеловал её легким, мгновенным поцелуем, словно они встречались давным-давно и это стало между ними обычным. У Лизы голова закружилась от прикосновения его губ, но он тут же взял её под руку и повел ко входу.

— Как ты выглядишь чудесно! — заметил Арсений, когда Лиза сняла плащ в гардеробе. — Надо же, платье точно под цвет глаз.

Лиза удивилась, что он замечает сейчас такие вещи, но тут же забыла об этом. Сам он показался ей прекрасным, как всегда. Он вообще был похож на принца из сказки, со своими голубыми глазами, оттененными длинными ресницами. Лиза заметила, что на них оборачиваются в фойе. Наверное, они смотрелись прекрасно: молодые, красивые, на редкость подходящие друг другу.

Места у них оказались хорошие. Лиза не была ещё в этом театре и теперь с интересом оглядывала зал.

— Это ведь знаешь что? — наклонился к ней Арсений. — Тот самый Театр Варьете, который в «Мастере и Маргарите» описан. Ну, помнишь, где Воланд москвичей наблюдал?

Лиза кивнула. Она давно уже заметила, что многие москвичи считают книжную действительность такой же реальной, как обыкновенную. Вот и Арсений говорит о том представлении Воланда, как об историческом факте.

Спектакль начался, и Лиза погрузилась в историю несчастной любви, неотрывно следя за всем, что происходило на сцене. Она постоянно чувствовала присутствие Арсения, и от этого слова актеров наполнялись для неё особенным значением — просто оттого, что он тоже слышал их… Пьеса была непохожа на книгу — Эмма показалась Лизе другой, чем была описана у Флобера. Но ей понравилась актриса, и она переживала за её Эмму не меньше, чем за флоберовскую.

— Заметила, какая интересная публика в зале? — спросил Арсений, когда они вышли в антракте в фойе и остановились выпить кофе у высокого столика.

— Почему?

— За нами, например — ты не слышала? — сидит молодая парочка. Наверное, богатые студенты или молодые бизнесмены, судя по одежде. О Флобере явно не слыхали, зато им интересно, чем кончится вся эта история, и они её оживленно комментируют.

— Разве это плохо? — спросила Лиза.

— Да нет, что ж плохого — трезвые сидят, в театр пришли. Смешно просто, вот и все.

Во время второго действия Лиза невольно прислушалась к шепоту парочки у себя за спиной.

— Какая милая была женщина, и в какую стерву её превратили эти мужики! — взволнованно говорила девушка.

Лиза была взволнованна, когда они с Арсением вышли после спектакля в сад. Только что прошел дождь, с деревьев срывались в лужи крупные капли. Арсений шел рядом, и теперь уже Лиза взяла его под руку. Он слегка прижал к себе её локоть.

— Тебе не холодно? — спросил Арсений.

— Нет. Разве сегодня холодно? — удивилась Лиза.

— Не очень, но прохладно для августа. Я просто подумал: может быть, холодновато по улицам бродить…

— Но куда же мы пойдем? — спросила Лиза.

— Можно кофе где-нибудь выпить, — сказал Арсений. — Знаешь, тут на Маяковке отличная была кафешка. Ее «У Арсения» называли, только не в честь меня, а в честь Арсения Тарковского, он жил неподалеку. Туда из «Юности» поэты заходили, однажды целое состязание устроили. Здорово было!

— А откуда ты об этом знаешь? — заинтересовалась Лиза.

— А я здесь тоже живу неподалеку, — спокойно сказал он. — В Воротниковском переулке. Кстати, если хочешь, мы можем просто пойти ко мне. Кофе я сварю не хуже, чем в кафе.

Лиза смутилась.

— Как — к тебе? А твои родители?

Она представила на минуту, что сейчас надо будет знакомиться с мамой, вести беседу, встречать изучающие взгляды, — и тут же испугалась этого.

— Родители здесь не живут. Это бабушкина квартира, — объяснил Арсений. — Мы с ней поменялись: она к родителям перешла, а я к ней.

У Лизы отлегло от сердца. В самом деле, зачем тогда бродить по сырым улицам? Она тут же согласно кивнула, и они пошли по Садовому кольцу в сторону Воротниковского переулка.

Арсений жил в трехэтажном облезлом особняке. Лиза думала, что в таких теперь остались только конторы. Кода в подъезде не было, пахло кошками и сыростью, слышно было, как с потолка капает вода.

— Здесь уже все жильцы ждут, когда наконец какая-нибудь фирма этот домик купит, — сказал Арсений, открывая большим ключом дверь на втором этаже. — Говорят, тогда всем квартиры дадут в центре. Хотя, по-моему, если начнут давать и в Митино, что можно будет сделать? Те ребята долго просить не станут.

Они вошли в темную прихожую, Арсений щелкнул выключателем. Тускловатый свет озарил старинную вешалку — Лиза вспомнила, что такую показывают во всех исторических фильмах, — трюмо, старый телефон, висящий на стене.

— Нет времени квартирой заниматься, — сказал Арсений, принимая у Лизы плащ. — Прихожу домой только выспаться, вот и выглядит все, как при бабушке.

— Но это ведь хорошо, — возразила Лиза. — Так спокойно…

— Может быть. Все равно, я думаю, скоро нас всех отсюда попросят, чего же и время терять на ремонт? Не может быть, чтобы такой домик так вот и оставили каким-то там жильцам. Найдутся хозяева.

Они вошли в комнату — довольно большую, с высоким потолком и лепной розеткой для люстры. Обои здесь тоже были старые, в линялых мелких цветочках, дубовый паркет поскрипывал под ногами. Лиза села на диван, застеленный пледом с тигровым узором, и огляделась. Одну стену в комнате полностью занимали книжные полки, в углу стоял письменный стол, на котором громоздились медицинские атласы. Был ещё раздвижной круглый стол, покрытый скатертью с бахромой, телевизор да большой старинный платяной шкаф.

— Ничего лишнего, все облезло и функционально, — прокомментировал Арсений, видя, что Лиза рассматривает обстановку. — Ты посиди немного, я сейчас.

Он вышел на кухню и принес оттуда турку с водой и большую кофейную мельницу — тоже старинную, со скрипучим воротом.

— Электрической никогда так не смолоть, как этой. И запах остается настоящий, и даже цвет какой-то другой. Ее, говорят, мой прадед из Голландии привез. Видишь, какие на ней картинки? — показал он.

На мельнице были изображены пасторальные сцены — пастушки, ветряные мельницы, домики. Лиза с удовольствием крутила ручку, рассматривая эти потемневшие изображения.

— Книги тоже от прадеда? — спросила она.

— Разные есть. Здесь не очень много, в основном библиотека у родителей. Я сюда перевез только то, что больше всего люблю. Да все равно читать теперь некогда. Склиф ведь мало времени оставляет для жизни, сама видела.

Он зажег маленькую спиртовку, стоящую на письменном столе, и поставил турку на подставку над ней. Комната наполнилась кофейным ароматом. Арсений тем временем резал скальпелем сыр.

Кофе сварился быстро. Арсений накрыл спиртовку колпачком и разлил кофе в две прозрачные фарфоровые чашечки.

— Прошу! — пригласил он Лизу. — Как видишь, просто и приятно.

Они пили обжигающий кофе и смотрели друг на друга, не отводя глаз. Лиза не могла понять, что выражается в его взгляде, но она чувствовала, как тянет его к ней, и сама тянулась к нему, как железная пылинка к магниту.

За окном незаметно стемнело. Арсений зажег напольный светильник в виде белого шара, и комната озарилась таинственным сиянием. Лизе даже показалось, что заиграла музыка, хотя на самом деле было совсем тихо, они слышали только дыхание друг друга.

Арсений поднялся, подошел к Лизе, сидевшей на диване, осторожно взял у неё из рук пустую чашечку и поставил на пол. Потом он опустился перед ней на колени и начал целовать её руки. Он завернул рукав её платья, губы его коснулись её запястья, скользнули по ямочке у локтя. Лиза успела заметить, как изменилось его лицо, когда неудержимая страсть наложила на него свой отпечаток, — и тут же эта страсть подхватила её саму…

Они оба немного запутались в её петельках и пуговках, медленно опустился на пол газовый шарф, и Лиза почувствовала, что одежда больше не мешает им. Она приникла к Арсению, ощущая трепет его тела и вздрагивая ответным трепетом. Движения его были легкими, ласковыми и страстными одновременно. Лиза подчинялась каждому его жесту, она необъяснимым образом понимала, чего он хочет каждое мгновение, и тут же выполняла его желание, сама того не сознавая. Она не могла понять, хорошо ли ей самой. Хорошо было отдаваться ему, слышать его счастливый стон…

Она совсем не ощутила боли — вернее, не успела понять, что пронзившее её ощущение было болью, — и тут же почувствовала, что тела их теперь не просто близки, но едины. Арсений вздрогнул над нею, лицо его исказилось, и Лиза почувствовала, как дрожь прошла по всему его телу.

Ей показалось, что она ненадолго потеряла сознание, а когда очертания комнаты снова прояснились в её глазах, — она лежала рядом с Арсением на диване, положив голову ему на плечо. На лбу его выступили капельки пота, он осторожно гладил Лизины волосы, сдувал светлые пряди с её губ и целовал её уже не страстно, а тихо и нежно.

— Как хорошо было, Лиза, милая моя, — шептал он. — Я не испугал тебя?

Она отрицательно покачала головой и прижалась лицом к его плечу, щекой ощущая тугие сплетения его мышц. Ей было хорошо с ним каждое мгновение — и прежде, и сейчас. Что же могло бы её испугать?

Арсений осторожно высвободил руку, встал с дивана и подошел к окну.

— О, штору даже забыли задернуть, — сказал он. — Ну ничего, здесь нет никого, дом-то напротив пустой стоит.

Он был так хорош в мягком сиянии, заливающем комнату — все его стройное тело светилось, точно изнутри. Бедра у него были узкие, плечи неширокие, и Лиза любовалась его поджарой, изящной фигурой. Но она тут же застеснялась собственной наготы и завернулась в тигровый плед, сползший со спинки дивана.

— Погоди, я тебе сейчас халат дам, — сказал Арсений, почувствовав её смущение, и достал из шкафа мужской домашний халат.

Лиза надела его, забралась с ногами на диван и неотрывно смотрела на Арсения, пока он одевался.

Он снова сел у её ног на пол и положил голову ей на колени.

— Ты не обиделась, что я так… Так быстро? — спросил он. — Я не мог больше сдерживаться. Ты сидишь рядом, у меня просто во рту пересохло… Кофе сварить еще?

Они выпили ещё кофе, потом снова долго целовались, Лиза слышала, что дыхание его становится быстрым, прерывистым. Но Арсений сдержал себя и с трудом отстранился от нее.

— Поздно уже, — сказал он. — Далеко тебе ехать?

— В Крылатское, — ответила Лиза.

Она забыла о времени, и не заметила, что уже поздно.

— Мне ведь к восьми завтра, потом дежурю сутки, — извиняющимся тоном сказал Арсений. — Сейчас двенадцать уже, скоро метро закроют… Ты не обижаешься, что я тебя тороплю?

Лизе и в голову не пришло бы на него обижаться. Она согласно кивнула и, подняв с пола одежду, вышла в коридор. Переодеваясь в ванной, она мельком взглянула на себя в зеркало и не узнала своего лица — таким новым и непривычным оно ей показалось.

— Запиши мой телефон, — сказал Арсений, когда они вышли в прихожую. — Меня, правда, все равно дома не застать, но все же. Я тебе позвоню, как только освобожусь на работе, хорошо?

Он потянулся было к выключателю, но остановился, вглядываясь в Лизины глаза, снова наклонился к ней и поцеловал её.

— Не оторваться от тебя, Лиза… — прошептал он, почти не отнимая своих губ от её. — Никогда со мной такого не было!

Воротниковский переулок был безлюден, мокрый асфальт блестел под фонарями.

— Тебе от метро далеко? — спросил Арсений.

— Да нет, рядом совсем, — ответила Лиза.

— Тогда я с тобой до «Боровицкой» только доеду, — сказал он. — А то ещё запутаешься там с переходами.

Они вошли в пустой вагон на «Чеховской» и едва не пропустили свою станцию, потому что беспрестанно целовались, стоя у самого выхода. Когда двери закрылись между ними на «Арбатской», Лизу охватило отчаяние. Зачем расставаться с ним, куда она уезжает? Поезд помедлил ещё мгновение, Лиза не отрываясь смотрела на Арсения, стоящего совсем рядом на перроне. Наверное, в её взгляде отражалось то, что она чувствовала, потому что Арсений сделал шаг к ней, коснулся рукой стекла… Но в этот момент поезд тронулся и через несколько секунд нырнул в темноту туннеля.