"Счастье напоказ" - читать интересную книгу автора (Берристер Инга)

7

Усталым движением Имоджен потянулась к застежке платья. Миссис Сойер, как оказалось, их не поджидала. Судя по чемоданам в холле, у нее прибавилось постояльцев. Но стоило им войти в апартаменты, как Даг заявил, что ему надо поработать и, не обращая на нее никакого внимания, уселся за письменный стол в гостиной.

Ей, разумеется, только этого и хотелось. По этому было совершенно непонятно, почему его поступок вызвал у нее раздражение. Не из-за проигранного же спора и не из-за того, что она начала ощущать всю тяжесть своей роли.

Застежка молнии, плавно скользнув вниз на пару дюймов, остановилась. Нахмурившись, Имоджен раздраженно попыталась освободить замочек.

Спустя десять минут руки ее болели, а замочек оставался на прежнем месте. Признав поражение, она поняла, что у нее есть выбор — либо лечь спать в платье, либо обратиться за помощью к Дагу.

Неохотно направившись к двери, Имоджен открыла ее и в нерешительности остановилась, глядя на его склоненную голову. Сидя спиной к ней, Даг делал от руки какие-то наброски и был настолько поглощен работой, что Имоджен расхотелось беспокоить его.

Возможно, если она попробует еще раз…

— Да, Имоджен, в чем дело?

Отложив карандаш, он обернулся, и взгляды их встретились.

— Застежка молнии… — ответила она, испытывая неловкость. — Она застряла, и…

— Может, подойдешь к свету, чтобы я мог посмотреть, в чем дело? ~ предложил он, указывая на середину гостиной.

Поскольку Имоджен не шелохнулась, Дат встал сам, подошел к ней и слегка подтолкнул вперед.

— Неужели ты наконец-то начинаешь взрослеть? — спросил он с кривой усмешкой, беря ее за плечи и разворачивая спиной к себе.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Имоджен, ожидая новых насмешек и пытаясь повернуться, но Даг слишком крепко держал ее.

Странно было ощущать прикосновение его пальцев к своей обнаженной коже, видеть в висящем над камином зеркале их обоих, стоящих в позе, могущей показаться такой интимной… позой любовников…

По телу пробежала легкая чувственная дрожь.

Возникло странное и неизведанное ранее ощущение от восприятия Дага не как прежнего ненавистного ей человека, а — незнакомца. Как будто, например, она только сегодня встретилась с ним на вечеринке и он ухаживал за ней, стараясь понравиться.

Ужаснувшись своим мыслям, она вперила взгляд в пол.

— Так когда это произошло, Имоджен? — не громко спросил Даг. — Когда спасти платье начало казаться тебе более важным, чем сохранять враждебность ко мне?

— Не понимаю, что ты хочешь сказать, — солгала Имоджен. Может, это действительно правда, и то, что она предпочла попросить помощи Дага вместо того, чтобы порвать платье, является признаком зрелости?

Но если это так, то Имоджен начинала жалеть, что не приняла более незрелое решение. Когда же он откинул ее волосы, чтобы получше рассмотреть поврежденную молнию, она почувствовала на своей шее теплое дыхание и спина ее непроизвольно напряглась.

Имоджен прочитала, как в одном романе героиня приходила в экстаз от того лишь, что герой покрывал страстными поцелуями ее затылок, но отнеслась к этому с насмешкой, посчитав несусветным преувеличением.

Но теперь… Имоджен нервно сглотнула и сжала пальцы в кулак, по-прежнему чувствуя кожей тепло дыхания Дага — легкое, как стелящийся по лугу туман, но тем не менее воз действующее на ее чувства с такой силой, что она…

— Стой спокойно, — раздался раздраженный голос Дага, и Имоджен поняла, что подается всем телом назад, как будто… как будто действительно хочет… сама хочет приблизиться к источнику этого чувственного тепла, приносящего столь неожиданное ощущение.

— Ладно, оставь, Даг, — запротестовала она, панически осознавая, что по каким-то непонятным причинам тело перестает ей подчиняться.

— Стой спокойно. Теперь я вижу, в чем дело. В застежку попал кусочек ткани. Думаю, что смогу освободить ее.

— Где? Дай взглянуть… Может быть, я смогу сделать это сама! — взмолилась Имоджен, пытаясь одновременно вырваться из его рук и повернуться, чтобы взглянуть через плечо. Но стоило ей податься вперед, как Дагу удалось наконец освободить застежку и мягкий, тонкий шелк соскользнул вниз.

В ужасе она попыталась подхватить платье. Но, увидев обнажившиеся груди, покраснела как рак и замерла, словно завороженная глядя на неторопливо и оценивающе рассматривающего ее наполовину нагое тело Дага.

— Прекрати, Даг! Перестань смотреть на меня так, — торопливо пробормотала Имоджен дрожащим, как и ее тело, голосом. Она хотела по вернуться и убежать, но по какой-то причине не могла двинуться с места и стояла под медленно скользящим по ее телу взглядом.

— Как — так? — вкрадчиво поинтересовался он. — В конце концов, я твой муж, детка. А собственно говоря…

Он сделал шаг к Имоджен, не отрывающей от него огромных от потрясения глаз. Ее нагота — первоначальная причина острого, щемящего ощущения, заполонившего тело, — была забыта. Дрожа в золотистом сиянии взгляда Дага, она не в силах была оторвать от него глаз.

— А собственно говоря, — негромко повторил он, — имеешь ли ты представление о том, что творилось бы со мной сейчас, если бы мы были настоящими мужем и женой? Даже если бы ты устроила все это специально, то не смогла бы придумать более чувственно провоцирующей позы, понятно тебе это? Оскорбленная • невинность, прижимающая одежду к телу и в то же время демонстрирующая…

Взгляд Имоджен упал на обнаженную грудь, и, увидев, как напряглись ее соски, она залилась горячим румянцем.

— Если бы я действительно был твоим мужем, Имоджен, то сейчас не разговаривал бы, — грубо продолжил он, — и не только твои губы рас пухли бы от моих поцелуев…

Из уст Имоджен вырвалось приглушенное восклицание.

— В чем дело? — насмешливо спросил он. — Не настолько уж ты невинна и наивна, чтобы не знать, что мужчину возбуждает не только ощущение женской груди под его пальцами. Что, лаская их губами и слыша негромкие стоны удовольствия, он…

— Нет… нет… — прошептала Имоджен и, очнувшись наконец от оцепенения, повернулась и сломя голову бросилась в свою спальню.

Захлопнув за собой дверь, она прижалась к ней дрожащим как в лихорадке телом. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Из-под плотно сжатых век по горящему огнем лицу текли слезы, не имеющие ничего общего со смущением или с гневом на Дага за его слова.

На какое-то мгновение, слушая мягкий, гипнотизирующий голос Дага, Имоджен представила его голову, склонившуюся над ее телом, его губы, ласкающие ее…

Подступивший к горлу комок оставил после себя ощущение сухости и жжения. Шок, недоумение, чувство вины и страх превратили ее тело в сгусток боли и паники, доставляющих как физические, так и эмоциональные страдания. Она не только представила себе склоненную над своим телом темную голову Дага, но и почувствовала это…

По-прежнему дрожа всем телом, Имоджен медленно оторвалась от двери. С ней явно не все в порядке, иначе просто не могло быть. Пред ставить Дага, ласкающего ее таким образом себя саму, желающую этого, свое тело, стремящееся к нему… жаждущее его…

Это просто какое-то наваждение, убеждала себя Имоджен. Завтра все будет совсем по-другому, завтра я снова приду в свое нормальное состояние…

— В чем дело, Имоджен? Неужели ты до сих пор дуешься на меня за то, что я помешал твоему флирту с Энрике? — сухо спросил Даг за завтраком, который он попросил миссис Сойер накрыть в их апартаментах.

Подняв голову, Имоджен осторожно взглянула на него. Неужели Даг уже забыл о том, что произошло накануне вечером? То, как смотрел на нее, то, что сказал ей?

Но он с равнодушным видом намазывал тост маслом. Этим утром казалось почти невозможным поверить, что рядом с ней сидит тот же самый человек, который таким ошеломляющим, таким чувственным образом заставил ее обратить внимание на него, на саму себя, на свою сексуальность, свою уязвимость.

Может быть, она просто восприняла вчераш ний эпизод слишком серьезно, а неожиданность происшедшего и собственное смятение заста вили ее сделать из этого случая нечто большее, чем было на самом деле? Стоило ли лежать пол ночи без сна, боясь, что завтра придется встре титься с ним лицом к лицу, того, что он может ей сказать?

Имоджен была почти разочарована тем, что Даг вообще не упомянул о случившемся и как ни в чем не бывало вел себя с ней по-прежнему, скорее как с капризным ребенком, чем как…

Чем как с кем? С женщиной? Водоворот мыслей в мозгу неприятно горячил лицо и тело,

— Перестань хмуриться, Имоджен, — при казал Даг, догадавшийся о ее состоянии. — Меньше всего нам надо, чтобы миссис Сойер или новые постояльцы решили, будто мы не разговариваем друг с другом.

— Я не хмурюсь, — натянуто ответила она — Просто… устала, вот и все.

— Устала? После вечеринки? Кое-кому это может показаться странным, — язвительно заметил Даг. И, не обращая внимания на ее оскорблено вспыхнувший взгляд, продолжил: — Как только вернусь из мэрии, отправимся на пляж или посидим в каком-нибудь ресторанчике. Словом, будем вести себя как молодожены, наслаждающиеся обществом друг друга вдали от любопытных глаз родных и близких.

Имоджен покачала головой. Она понимала, что ведет себя подобно прячущейся в раковину устрице, но никак не могла заставить себя взглянуть на свое замужество с практической стороны.

— Приободрись, — усмехнулся Даг, вставая и надевая пиджак. — Вспомни, мы вместе только на один год. А кроме того, кто знает, может, тебе даже понравится быть замужем за мной.

— Никогда! — воскликнула Имоджен и тут же предательски покраснела, вспомнив, как прошлым вечером, пусть даже и на одно мгновение, пережила необычную и пугающую вспышку физического желания.

— Осторожнее, Имоджен, — предупредил ее Даг. И добавил как бы вскользь: — Некоторые могут поддаться искушению принять это за вызов и доказать тебе, что… — Не успела возмущенная Имоджен ответить на его издевку, как Даг неожиданно предложил: — Может, проводишь меня до выхода, дабы создать видимость счастливой супружеской пары?

— Хорошо, — вздохнула Имоджен, решив, что это она может себе позволить.

Вернувшись в свою спальню, она быстро переоделась в хлопчатобумажное платье и стянула волосы в хвост. Затем спустилась вслед за Дагом в холл… И замерла, увидев стоящие там чемоданы. Вчера вечером она не обратила на них должного внимания, а следовало бы. На рыжей коже выделялась знакомая монограмма.

— Это чемоданы Фила… — оторопело произнесла она, не веря собственным глазам.

— Ты уверена? — обеспокоено спросил Даг. Потрясенная Имоджен лишь молча закивала.

— Интересно, что он здесь делает? Собирается порадоваться, глядя на нас? На редкость чутко с его стороны, ты не находишь?

~ Фил не способен проявлять чуткость, — прошептала Имоджен. — У него всегда есть какая-нибудь скрытая причина.

— Ну, на сей раз догадаться о ней нетрудно.

Это надо же — не пожалеть таких денег, только бы уличить нас в мошенничестве!

Имоджен недоуменно уставилась на Дага.

— Но теперь уже слишком поздно. Он ведь знает, что мы женаты.

— Знает, но не верит в искренность наших чувств. И судя по всему, надеется подловить нас.

Так что надо держать ухо востро.

И тут, словно в подтверждение его слов, на лестничной площадке появился Фил собственной персоной.

— Улыбайся, Имоджен, — шепнул Даг. И, |повернувшись лицом к Филу, воскликнул: — Какая неожиданная встреча! |

— Да вот вспомнили с женой, как вы упоминали, что любите здесь останавливаться. И решили последовать вашему примеру. Тем более что у нас в доме не в порядке водопровод и рабочие грозятся починить его не раньше чем через неделю.

— А как же дети? У вас их, кажется, двое?

— Да, двое. Мальчик и девочка. Но мы их отправили к родителям Лиз.

Фил начал спускаться по лестнице, при этом с его лица не сходила мерзкая улыбка, призванная изображать радость от встречи с близкими людьми. Имоджен напряглась, не зная, как себя вести. И тут Даг как ни в чем не бывало по-хозяйски положил руку ей на плечо и, наклонившись, прошептал:

— А теперь, если ты пододвинешься чуть ближе и приоткроешь рот, кто знает, может быть, стороннему наблюдателю и почудится, что ты ждешь, когда я тебя поцелую.

Поцелует ее!

Глаза Имоджен негодующе сверкнули, но, прежде чем она успела что-нибудь сказать, на лестничной площадке замаячила фигура Элизабет Энсли-Смит в длинном стеганом халате бледно-лилового цвета.

— О, Имоджен… Даг, здравствуйте. Фил уже рассказал вам о наших неприятностях дома?

Прерывисто вздохнув, Имоджен раскрыла рот, чтобы произнести что-нибудь приличествующее случаю, и Даг тотчас же воспользовался представившейся возможностью. Его губы при никли к ее губам… и Имоджен на время забыла о реальном положении вещей — таким тревожащее — сладким было неизведанное ранее ощущение.

Но вот он отстранился, и суровая действительность вновь вступила в свои права. Имоджен бросила умоляющий взгляд на Дага. Слава Богу, что он был сейчас с ней. Даг должен знать, что делать с Филом и его женой.

Однако, к ее великому изумлению, вместо того чтобы решительно потребовать от Фила немедленно перебраться в любой другой отель или — что еще лучше — послать его куда по дальше, Даг произнес почти доброжелательным тоном:

~ Хотя мы и рассчитывали провести какое-то время в интимном уединении… но вы, как близкие родственники Имоджен, вряд ли сможете нам помешать… Скорее, наоборот. Ведь так, любовь моя?

Что он такое говорит? Почему не объяснит Филу, что тот не может здесь остаться, что дол жен подыскать другое место, раз уж все-таки решил понежиться на флоридском пляже! Имоджен терялась в догадках, не понимая, что задумал ее так называемый муж. Но тем не менее пролепетала:

— Д-да…

Внезапно протянув руку, Даг обнял Имоджен за талию и притянул к себе ее сразу напрягшееся тело.

— И вот еще… Фил, не обижайтесь, но, хотя обстановка здесь почти семейная благодаря стараниям миссис Сойер, вы, надеюсь, поймете, если я скажу, что наши апартаменты должны быть вне пределов досягаемости для вас и вашей супруги. — Тут Даг нежно улыбнулся смотрящей на него в недоумении Имоджен. — Как Я молодожен, я стараюсь как можно больше времени проводить со своей женой. И мне бы не хотелось, чтобы вы ненароком нарушили наше уединение… А сейчас извините нас, Фил, нам еще надо кое-что обсудить. Ваше появление застало нас несколько врасплох. Всего доброго. До встречи. — С этими словами он распахнул тяжелую входную дверь и, по-прежнему обнимая Имоджен за талию, вывел ее из дому.

Лишь почти болезненная хватка руки Дата удерживала ее от вспышки. Но когда они уда лились от дома на почтительное расстояние, она вырвалась и со слезами в голосе обрушилась на него;

— Почему ты не сказал, чтобы он убирался? Почему позволил ему думать, что у него есть право поселиться на вилле? Он не может здесь жить и ты это прекрасно знаешь! Он сделал это только потому… потому…

— Продолжай, — произнес Даг. — Почему же?

— Потому, что хочет шпионить за нами! — выпалила наконец Имоджен. — Потому что…

— Потому что у него явно возникли подозрения? Но мы уже уяснили это.

Имоджен молча отвернулась. До нее только теперь начал по-настоящему доходить как сам факт появления Фила в Майами-Бич, так и то, что оно означало на самом деле. Фил не собирался досаждать им из чистой вредности и злобы. У него были гораздо более зловещие и опасные намерения. Осознание серьезности положения заставило ее побледнеть.

— Ты хочешь сказать, будто Фил подозревает, что мы не… что наш брак… Но ведь он может только догадываться, — возразила Имоджен, глядя на Дага умоляющими глазами, словно же лая уговорить его.

— Да, на этой стадии, — признал он. — Но не надо недооценивать противника, Имоджен. Фил — человек очень опасный.

— Но если ты действительно так думаешь, то почему бы не пуститься на хитрость? Поговори, например, с этой миссис Сойер — может, она пойдет тебе навстречу и скажет… ну, что должен приехать какой-нибудь человек, останавливающийся только у нее, и…

— Чтобы заставить Фила подозревать нас еще больше? — прервал он ее. — Нет, так поступать нельзя. Я с самого начала ожидал чего-то подобного с его стороны.

— Ты должен был предупредить меня! — пылко возразила она. — Я никогда не думала, что. Фил станет преследовать нас в прямом смысле слова.

— Я не имел в виду именно это, — сказал Даг. — Но я говорил тебе о риске, на который мы идем, а также о том, что ни в коем случае не позволю подвергнуть опасности мою репутацию как профессиональную, так и личную, Не вводи себя в заблуждение, Имоджен. Ты не просто рискуешь потерять бизнес Энсли. Если Фил решит, что у него есть основания возбудить против нас дело… — Он на мгновение замолчал и покачал головой. — Людям грозила тюрьма за более безобидные дела.

— Тюрьма… — Имоджен побелела как полотно. — Нет-нет, ты просто пытаешься меня запугать.

Она пытливо вгляделась в его лицо, пытаясь найти там намек на былое подтрунивание. Но Даг был абсолютно серьезен… и абсолютно спокоен, Как он может сохранять спокойствие после только что сказанного мне, после того как нагнал на меня такого страху, с тоской подумала Имоджен. Тюрьма… Нет, это просто не возможно! Невозможно?

Но если бы она сама не предложила ему жениться на ней, не было бы нужды лгать. Зато тогда она потеряла бы то, что было дорого ее отцу и деду. Господи, что за замкнутый круг! И как из него выбраться?

Она почувствовала, как на глаза в очередной раз наворачиваются слезы.

— Успокойся. — Даг притянул Имоджен к себе и ласково провел по волосам. — Будем надеяться, что все обойдется. А сейчас постарайся как можно меньше общаться с Филом, пока меня не будет, ладно?

Имоджен кивнула. Когда он сел в машину и поехал, она долго смотрела ему вслед, чувствуя себя брошенной в стане неприятеля.

Идя по дорожке к вилле, она заметила, что в окне второго этажа колышется занавеска. Или это сквозняк, или кто-то подглядывал за ними. Скорее всего последнее.

В холле ее встретила хозяйка с улыбкой на. ярко накрашенных губах и с жадным любопытством во взгляде. Обменявшись с ней любезны ми приветствиями, Имоджен поспешно удалилась в апартаменты и до приезда Дага сидела там, предаваясь мрачным размышлениям.

Но его возвращение не принесло ей желаемого облегчения.

— Ситуация изменилась, Имоджен, — сказал Даг, едва переступил порог гостиной. — Пока Фил живет на вилле, ты будешь спать в моей спальне.

— В твоей спальне? — не веря своим ушам, переспросила Имоджен. — А где же будешь спать ты?

Она тут же догадалась об ответе, и его взгляд только подтвердил ее худшие опасения.

— О нет! Нет… Только не это. Я не стану спать с тобой в одной… Нет, это невозможно.

— У нас нет выбора, — развел руками Даг. — Миссис Сойер только что сообщила мне, что Фил интересовался, с какой стати мы занимаем апартаменты с двумя спальнями. Не знаю УЖ, что она ему ответила, но перспектива такова: либо ты делишь спальню и, соответственно, постель со мной, либо перед тобой возник нет перспектива разделить с кем-нибудь тюремную камеру.

— Нет, — снова протестующе воскликнула она. — Нет! Ты просто пытаешься запугать меня!

— О Боже! С какой целью? Думаешь, я настолько нуждаюсь в женщине, что заставлю тебя спать со мной насильно? Не будь ребенком, Имоджен, — опять съязвил он. — В данный момент меня волнует совсем не секс, а возможное обвинение в мошенничестве.

Имоджен привычно закусила нижнюю губу, затем медленно спросила:

— Ты действительно так считаешь? Действительно считаешь, что Фил подозревает нас? — Имоджен содрогнулась, в глазах мелькнул страх. — Но ведь нас не смогут посадить в тюрьму, Даг? Я хочу сказать, как будто мы…

— Как будто — что? Как будто мы сделали что-то плохое, сговорившись лишить Фила наследства? Сомневаюсь, что суд проявит пони мание и снисходительность. — Даг бросил на нее сумрачный взгляд. — Разумеется, если ты предпочитаешь пренебречь моим советом и рискнуть…

— Нет, — быстро вставила Имоджен, чувствуя, как страх все сильнее проникает в душу.

— Сложившаяся ситуация нравится мне не больше, чем тебе, — заверил ее Даг. — Я согласился жениться на тебе, Имоджен, а не спать с тобой. Можешь мне поверить, если бы существо вал способ отделаться от Фила, не подливая масла в огонь его подозрений, я бы так и поступил,

Значит, Даг не хочет спать с ней, делить с ней постель? Поняв, что сие известие не принесло ей ожидаемой радости, Имоджен нахмурилась.

Эти неуловимые, ускользающие чувства переполнявшие ее, — были ли они действительно разочарованием, обидой и болью от отказа? Конечно нет!

Имоджен молча огляделась. Впервые она переступила порог спальни, которую занимал Даг.

— Ну как, эта комната кажется тебе подходящей. Или ты предпочитаешь свою?

Она пожала плечами, давая понять, что ей все равно. И повернулась, намереваясь уйти. Но Даг, поймав ее за руку, остановил и пробор мотал:

— Скажи спасибо, что апартаменты Фила находятся в другой стороне дома. Иначе он наверняка отмечал бы каждый доносящийся из нашей спальни звук… или же его отсутствие.

Заметив появившееся на ее лице выражение отвращения, он скептически ухмыльнулся.

— Уверяю тебя, это ничто по сравнению с той грязью, что может быть вылита на нас в суде…

Они стояли посредине просторной комнаты, в которой главенствовала огромная кровать с белоснежным покрывалом. Наверное, эта спальня вполне могла стать уютным гнездышком для какой-нибудь женщины, местом, где та впервые познала любовь и ласку мужчины. Но этой женщиной никак не могла быть она,

Имоджен. Пытаясь скрыть вдруг нахлынувшее на нее чувство острой тоски, она закусила нижнюю губу.

Имоджен боялась, в первый раз в жизни по-настоящему боялась. И вовсе не Дага, как не претила ей перспектива делить с ним спальню… и постель тоже. Нет, она боялась опасности, о которой он с такой безжалостной откровенностью предупреждал ее.

— Но неужели… неужели мы на самом деле можем попасть в тюрьму? — спросила она прерывающимся от ужаса голосом, с трудом разлепляя пересохшие губы.

— Что ты хочешь от меня услышать, Имоджен? Удобную ложь, которая позволит тебе чувствовать себя лучше? Ведь ты же сама все время твердишь, что уже выросла, что ты больше не ребенок, — напомнил он.

— И ты всерьез полагаешь, что, если Фил поверит в то, что мы спим вместе, что наш брак не фиктивен, он оставит нас в покое? — продолжала допытываться она.

— Тогда у него, несомненно, будет меньше оснований для подозрений, — кивнул Даг. — Но не стоит недооценивать врага, Имоджен. Фил — лжец и мошенник и, будучи таковым, прекрасно распознает эти качества в других.

— Думал ли дедушка, что я окажусь в подобной ситуации по его вине? Наверняка он желал мне только хорошего. Так почему же поступил со мной столь жестоко? — сдавленным голосом спросила Имоджен, обращаясь скорее к самой себе, чем к Дагу.

Она подошла к большому окну, выходящему на залив. Волны ласково набегали на золотистый песок. Но умиротворяющий вид не ус покоил ее.

— Да, я знаю: он хотел видеть тебя счастливой. И твой отец тоже, — тихо ответил Даг.

В голосе его прозвучала нотка, которую раньше Имоджен никогда не слышала. Впечатление было такое, будто он сочувствует ей, жалеет ее.

— Имоджен, я понимаю, что тебе сейчас очень трудно…

Почувствовав его за своей спиной, она внутренне сжалась. Если он коснется ее… Быстро от вернувшись от окна, она затараторила:

— Нужно будет перенести сюда мои вещи и разложить их так, будто я ими пользуюсь. А в той, моей, спальне все убрать, словно там никто не жил, правда? Кровать здесь большая…

— Кровать действительно большая, — согласился Даг. — Вполне хватит места для нас обоих и пары диванных подушек в придачу.

— Диванных подушек?

Озадаченная, она подняла на него взгляд.

— Да, диванных подушек. Чтобы положить посреди кровати и разделить ее на две части. На сколько я помню, ни одна романтическая средневековая новелла не обходилась без меча, положенного между целомудренными возлюбленными, — пошутил Даг. — С мечами сейчас туго, так что придется довольствоваться подушками.

Имоджен слабо улыбнулась.

— Мы не смогли бы воспользоваться им, даже если бы и имели. Его может увидеть Фил… и по душки тоже. — Внезапно голос Имоджен пре рвался, глаза наполнились слезами. — Я совершенно не ожидала, что все получится именно так, — зарыдала она. — Просто хотела спасти все эти китайские пагоды, итальянские траттории, французские бистро, вот и все.

— Я знаю. Поплачь, не стесняйся, это тебе поможет, — утешил он ее и, подойдя ближе, при влек к себе с удивившей Имоджен нежностью.

Она не успела ни удержать его, ни выразить свой протест. Это какой-то новый, совсем не знакомый мне Даг, подумала она, невольно поддаваясь ощущению комфорта от его крепких объятий, от прикосновения к теплому, сильному телу.

Возникшее ощущение неожиданно напомнило ей, насколько она одинока. С уходом из жизни отца и деда рядом не осталось ни одного любящего, опекающего ее человека, которому можно было бы доверить свои печали. От этой мысли слезы потекли рекой, пропитывая тонкую белую ткань рубашки Дага.

— Все должно было быть совсем по-другому, — с трудом выговорила она сквозь рыдания.

— Я знаю.

Сколь успокаивающе действовал на нее голос Дага, столь же успокаивающими были и его объятия.

— Даг, я так боюсь. Что нам делать?

Произнесенное шепотом признание заставило Дага прижать ее чуть крепче. Должно быть, он тоже побаивается, подумала Имоджен, иначе не описал бы серьезность ситуации, в которой они оказались, в столь сильных выражениях.

— Что ж, есть один способ, с помощью которого можно избавиться от Фила раз и навсегда.

Насторожившись, Имоджен подняла лицо и с изумлением заглянула в его глаза.

— Выложить всю правду, ты хочешь сказать? Признаться в том, что мы намеренно ввели его в заблуждение?.. Нет, мы не можем этого сделать, — содрогнувшись сказала она.

Внезапно отпустив Имоджен, Даг повернулся к ней спиной. Голос его обрел знакомую рез кость, он как будто вновь отдалился от нее, стал самим собой.

— Да, ты права, этого мы не можем. Послушай, Имоджен, мне нужно съездить по делам. — Даг взглянул на часы. — Я вернусь так быстро, как только смогу. При некоторой удаче Фил не начнет на тебя охоту до моего возвращения.

Что случилось с близостью, с теплотой, казалось возникших между нами всего несколько минут тому назад отношений, удивилась Имоджен, слегка поежившись. Куда все это подевалось?

Хотя скорее следовало бы спросить, откуда это взялось, устало возразила она самой себе, когда Даг ушел. И существовало ли это вообще или ей все просто почудилось?

Однако, не сомневаясь в том, что до сего момента никаких эмоциональных связей между ними не было и в помине, Имоджен могла поклясться: когда Даг обнимал ее, он на самом деле желал успокоить и утешить ее, быть рядом с ней.

Даг, желающий быть рядом с ней! Вот сейчас она действительно дала волю воображению. Он, без сомнения, проклинает тот день, когда оказался настолько глуп, что поддался на уговоры и женился на ней.

— Остается только надеяться, что ты оценишь все, что мы делаем, — шепнула Имоджен, обращаясь к покойному деду, словно он мог ее услышать.

— Вот что значит настоящая кровать! — воскликнула Лиз, приоткрывая дверь и заглядывая в спальню. Имоджен от неожиданности вздрогнула и испуганно обернулась. А непрошеная гостья прошла внутрь и, проведя рукой по атласному покрывалу, продолжила: ;

— На ней может поместиться целая семья,

Семья… Имоджен опустила глаза на кровать, и взгляд ее затуманился. В душе она чувствовала страшную пустоту, болезненное ощущение полного одиночества, отсутствия рядом человека, с которым можно вместе идти по жизни. Это было чувство, которого раньше Имоджен ни когда не испытывала, чувство, о существовании которого, с невольной дрожью поняла она, ей стало известно лишь сегодня, после того как Даг выпустил ее из своих надежных объятий.

Составляя завещание, дед хотел, чтобы созданное им осталось в семье, чтобы в доме жили любящие свое обиталище потомки. Но теперь владеть всем будет Даг, а со временем его дети.

Дети Дага, но не ее. Ее дети будут знать о главном прошлом семейства Энсли лишь по рассказам матери. Интенсивность навалившегося на нее чувства•одиночества пугала тем сильнее, что Имоджен никак не могла определить источник его. Не ужели ее так расстроила мысль о том, что на ней как бы прерывается история семьи, связанная с процветающим делом, с домом на берегу океана?

Но ведь до сего момента она никогда не чувствовала себя столь привязанной к тому, что должна была бы при определенных условиях унаследовать? Неужели это как-то связано с Дагласом Уорреном?

Легкая дрожь перешла в сильное содрогание, где-то глубоко внутри начала разгораться крохотная, болезненная искорка понимания. И, испугавшись, Имоджен тут же попыталась отвлечь себя болтовней с Лиз. Она даже не поду мала о том, что бледная, вечно какая-то пришибленная женщина может оказаться сообщником своего мужа.