"Чёрный орден" - читать интересную книгу автора (Роллинс Джеймс)

5 КОШКИ-МЫШКИ

18 часов 12 минут

Копенгаген, Дания

Интересно, в Европе хоть что-нибудь начинается вовремя?

Грей в который раз посмотрел на часы: торги должны были открыться в пять часов вечера. По здешним поездам и автобусам можно сверять часы, но что касается приемов или встреч, тут ни в чем нельзя быть уверенным. Уже седьмой час! Наконец решили начать аукцион примерно в половине седьмого, чтобы дождаться покупателей, опоздавших из-за отложенных на время рейсов: гроза над Северным морем нарушила расписание самолетов, прибывающих в Копенгаген.

Между тем участники торгов съезжались к аукционному дому.

Как только солнце село, Грей расположился на балконе третьего этажа «Скандик-отель Веберс», прямо напротив Аукционного дома Эргеншейна — современного пятиэтажного шедевра в стиле датского минимализма, сплошь из стекла и выбеленного дерева. Торги устроили в цокольном этаже художественной галереи. Грей зевнул и потянулся, горячо надеясь, что ждать осталось недолго.

Несколько часов назад он зашел в «Нюхавн», собрал аппаратуру, необходимую для слежки, и выписался из гостиницы. Под новым именем и с новой банковской картой он поселился в «Скандик-отеле». Из окон номера открывался панорамный вид на центр Копенгагена. Из Тиволи, одного из старейших в мире парков развлечений, до балкончика долетали приглушенные звуки музыки и смех.

Грей сидел перед раскрытым ноутбуком, пристроив рядышком надкусанный хот-дог из уличного киоска. Вопреки досужим домыслам, жизнь агентов протекала не только в казино Монте-Карло и изысканных ресторанах.

Изображение на мониторе дрогнуло: реагирующая на движение камера произвела серию моментальных снимков. Грей уже сделал пару дюжин фотографий участников аукциона: крутых банкиров, вышедших в тираж европейских экс-знаменитостей, трио джентльменов с бычьими затылками, у которых буквально на лбу было написано «мафия», низенькой полной женщины типично профессорского вида и компании нуворишей в белых костюмах и одинаковых капитанских фуражках. Эти, разумеется, говорили по-американски, да так громко, что Грей только досадливо покачал головой.

К аукционному дому подкатил длинный черный лимузин, и из него вышли мужчина и женщина, высокие и стройные, в однотипных черных костюмах от Армани. На мужчине был галстук цвета яйца малиновки, на женщине — голубоватая блузка в тон. Обоим лишь слегка за двадцать или даже меньше. Возможно, такое впечатление складывалось из-за обесцвеченных, коротко подстриженных волос, которые придавали чете сходство со звездами немого кино. Оба двигались с юной грацией, не улыбались, хотя и не выглядели угрюмыми. Даже по снимкам, сделанным скрытой камерой, было видно, что в глазах парочки светились дружелюбие и веселье.

Швейцар распахнул дверь перед новыми гостями. Те в ответ кивнули, приняв услужливость как должное, и скрылись в доме. Перевернув табличку на двери, швейцар вошел следом. Очевидно, молодая пара завершала список участников торгов, и, возможно, именно ради этих людей начало откладывалось так долго.

Интересно, кто такие, подумал Грей. Он просмотрел снимки, желая удостовериться, что получил четкие изображения каждого из участников аукциона, скачал их на флэшку и положил ее в карман. Оставалось только дождаться окончания торгов. Логан велел представить список лотов и их счастливых обладателей. Некоторые из гостей, разумеется, прибыли под вымышленными именами; истинную информацию выяснят американские подразделения по борьбе с терроризмом и Интерпол. Грея это не касалось.

Как не касалось и убийство Гретты Нил.

Вся вторая половина дня ушла на то, чтобы собраться с мыслями и остыть. Грей наконец смирился с условиями, поставленными Логаном. У него нет ясного представления о творящихся на аукционе делах, поэтому необдуманные действия могли привести только к ненужным проблемам.

И все-таки огромный груз вины не давал ему усидеть на месте. Большую часть дня Грей мерил шагами номер отеля, снова и снова, как заезженную пластинку, прокручивая в уме события последних дней.

Если бы он был осмотрительнее, принял все меры предосторожности…

В кармане завибрировал мобильник. Грей проверил номер входящего звонка — слава богу! — открыл телефон, поднялся и подошел к поручням балкона.

— Рейчел, как я рад, что ты перезвонила.

— Я получила твою эсэмэску. У тебя все хорошо?

В голосе Рейчел слышался не только личный, но и профессиональный интерес. В коротком сообщении Грей, не вдаваясь в подробности, предупредил, что их свидание будет непродолжительным. Даже в отношениях с любимой приходилось соблюдать секретность.

— У меня все отлично, а вскоре после полуночи прибудет Монк.

— Я и сама только что прилетела во Франкфурт, — сообщила Рейчел. — Переночую здесь, потом в Копенгаген.

— Опять не сложилось. Очень жаль…

— Так мне возвращаться?

Грей меньше всего хотел впутывать Рейчел в свои неприятности.

— Пожалуй. Когда здесь все уляжется, я заеду перед Штатами ненадолго в Рим и навещу тебя.

— Было бы здорово.

В ее голосе звучало разочарование.

— Я возмещу твои расходы, — произнес он, надеясь, что сможет исполнить обещание.

Рейчел вздохнула. Разделенные двумя континентами и служебным долгом, они не обольщались насчет своего «романа на расстоянии». И все же оба хотели его продолжения, надеясь на лучшее.

— У нас ведь еще будет возможность поговорить? — сказала Рейчел.

Грей догадался, о чем она думает. Они через многое прошли вместе, узнали достоинства и недостатки друг друга. Оба понимали, что настала пора обсудить следующий шаг и решить, нужно ли сокращать разделяющее их расстояние.

Может быть, именно по этой причине они так долго не встречались после последнего свидания. Требовалось время, чтобы обдумать все то, что не было произнесено вслух.

А готов ли к решению сам Грей? Ему нравится Рейчел, и он согласен связать с ней жизнь, они даже поговаривали о детях. И все-таки что-то не давало ему покоя. Узнав, что свидание на неопределенное время откладывается, он в глубине души испытал облегчение. Так в чем же дело? Может, все-таки пришла пора серьезно поговорить?

— Я приеду в Рим. Обещаю.

— Ловлю тебя на слове. Куплю твою любимую пасту и разогрею в духовке. — Напряженность в ее голосе ослабла. — Мне тебя не хватает. Мы…

Слова Рейчел заглушил пронзительный гудок автомобиля. Грей выглянул в окно. Дорогу перебегала девушка в кашемировом жакете и юбке до колен, с волосами, собранными в пучок. Грей поначалу ее не узнал. Однако когда она, подпрыгнув, едва увернулась от сигналящего автомобиля, он понял, что перед ним Фиона. Что, черт возьми, затеяла эта отчаянная девчонка?

— Грей! — окликнула его Рейчел.

Он торопливо ответил:

— Извини, Рейчел, я занят.

Грей отключил телефон и сунул его в карман.

Фиона подбежала к двери аукционного дома и ворвалась внутрь; камера через застекленный вход сделала ее снимок. Девушка спорила со швейцаром. Наконец тот изучил подсунутую бумагу, нахмурился и жестом позволил войти. Фиона пулей пролетела мимо стража, и камера отключилась.

Грей переводил взгляд с ноутбука на улицу. Черт, Логану не понравится то, что он задумал. А как поступил бы на его месте Пейнтер Кроу?

Грей кинулся в номер и сбросил повседневную одежду. Костюм лежал на кровати — подготовленный так, на всякий случай. Пейнтер уж точно не стал бы отсиживаться в гостинице.


22 часа 22 минуты

Гималаи

— Сиди тихо и не двигайся, — велел Пейнтер.

Призрачные огни, холодные и безмолвные, продолжали мелькать, то превращая ледяной водопад в сияющий поток, то вдруг угасая. Когда пещера снова погрузилась во тьму, убежище показалось путешественникам еще более холодным и неуютным, чем прежде.

Лиза придвинулась к Пейнтеру, нашла его руку и сжала с неженской силой.

— Неудивительно, что нас не ищут, — прошептала она, тяжело дыша от страха. — К чему бороться с бурей, когда всего-то и нужно зажечь эти проклятые огни, чтобы нас погубила радиация. От нее никуда не спрятаться.

Пейнтер понимал, что Лиза права. Лишившись рассудка, беглецы станут беззащитными, и ледяной холод убьет их так же верно, как пуля снайпера. Однако Пейнтер не хотел сдаваться. Безумие не сразу овладеет разумом, можно использовать несколько оставшихся часов с толком. Если они успеют получить медицинскую помощь, возможно, найдется способ остановить помешательство.

— Мы выберемся.

У Лизы его слова вызвали раздражение.

— Каким образом? — Она резко обернулась.

Призрачные огни вновь осветили пещеру бриллиантовым сиянием. В глазах девушки Пейнтер увидел не страх, как ожидал, а алмазную твердость.

— Если они полагаются на смертельную радиацию, то не станут тщательно обыскивать горы. Как только метель утихнет, мы…

Морозную тишину расколола автоматная очередь.

Пейнтер и Лиза переглянулись: стреляли совсем близко.

Подтверждая их опасения, автоматная очередь прошила ледяную стену. Беглецы отползли к скале, прикрываясь одеялом. В тесной пещере спрятаться было негде.

Пейнтер заметил еще кое-что. Призрачные огни больше не гасли, замерзший водопад продолжал светиться мертвенным сиянием.

Раздался голос, многократно усиленный мегафоном:

— Пейнтер Кроу! Мы знаем, что вы со спутницей прячетесь в пещере!

Командный голос с заметным акцентом принадлежал женщине.

— Выходите!

Пейнтер сжал плечо Лизы, стараясь вселить в нее уверенность:

— Оставайтесь здесь.

Он натянул сапоги, подошел к пролому в скале и высунул голову наружу.

Как часто бывает высоко в горах, буран внезапно утих. Над заснеженной долиной мерцала арка Млечного Пути, местами залатанная клочьями ледяного тумана.

Черноту ночи прорезал луч прожектора. В пятидесяти ярдах от пещеры на невысокой скале возникла фигура человека на снегоходе; тот водил рукой с обычным ксеноновым фонарем, если судить по яркости и голубоватому оттенку света. Оказывается, беглецов разбудили вовсе не смертоносные призрачные огни.

Пейнтер испытал облегчение. Значит, они приняли за злых духов фары приближавшихся снегоходов?.. Таких автомобилей было пять, а по обе стороны нижнего склона горы стояли десятка два вооруженных людей в белых куртках.

Пейнтер покинул пещеру с поднятыми над головой руками. Стоявший ближе других крупный мужчина навел на Пейнтера дуло винтовки, в грудь уперся узкий луч лазерного прицела.

Пейнтер мысленно взвешивал возможности сопротивления, когда встретился взглядом с громилой. Один глаз незнакомца оказался голубым, второй льдисто-белым. Да это же снайпер из монастыря, дьявольски сильный и ловкий!.. Нет, даже если удастся завладеть винтовкой, шансы на спасение ничтожны, ведь вокруг полно вооруженных людей.

Из-за спины гиганта вперед вышла женщина, наверное, та самая, что минуту назад говорила в мегафон. Она протянула руку и одним пальцем оттолкнула винтовку убийцы. Пейнтер подумал, что не у каждого мужчины хватило бы на это сил.

На вид ей было лет сорок. Коротко подстриженные темные волосы, зеленые глаза. Толстая белая парка с капюшоном, отороченным мехом, скрывала фигуру, но двигалась женщина с грацией юной девушки.

— Доктор Анна Спорренберг. — Она протянула руку.

Если рывком притянуть женщину к себе и схватить за горло, ее можно использовать в качестве заложника… Но, встретившись взглядом с убийцей, Пейнтер передумал и пожал протянутую руку. Раз уж его до сих пор не застрелили, лучше соблюдать вежливость и играть по предложенным правилам до тех пор, пока эта игра гарантирует ему жизнь. К тому же он отвечает за Лизу.

— Директор Кроу, — продолжила женщина, — последние часы по каналам международных разведывательных служб, кажется, только и твердят, что о вашем исчезновении.

Пейнтер постарался ничем не выдать своих чувств. Он не видел причин скрывать свое имя. Возможно, оно даже принесет ему выгоду.

— Полагаю, вам известно, какие ресурсы могут быть задействованы для того, чтобы меня отыскать.

— Natürlich,[18] — проронила она по-немецки. — И все равно не советую рассчитывать на успех поисков. А пока приглашаю вас и вашу молодую спутницу к себе в гости.

Пейнтер шагнул назад, словно желая прикрыть Лизу собой.

— Доктор Каммингс не имеет к случившемуся никакого отношения. Она просто медицинский работник, присланный на помощь пострадавшим. Ей ничего не известно.

— Очень скоро мы выясним правду.

Вот так, коротко и ясно. Ему открыто заявляют о том, что они с Лизой до сих пор живы только благодаря тому, что владеют некоей информацией. И эту информацию вытянут из них любой ценой. Пейнтер почти осмелился на решительные действия. Быстрая смерть лучше, чем медленная агония. Он слишком много знает, чтобы рисковать.

И тем не менее он не один. Пейнтер мысленно увидел Лизу, согревающую в своих ладонях его руки. Пока жизнь не закончена, жива и надежда.

Подошли другие охранники и под прицелом винтовок вытащили из пещеры Лизу. Пленников повели к снегоходам. Пейнтер встретился взглядом с испуганной Лизой и про себя поклялся защищать ее до последнего.

Когда пленников связали, к ним подошла Анна Спорренберг.

— Прежде чем мы тронемся в путь, хочу вас честно предупредить кое о чем. Думаю, вы поняли, что мы не можем вас отпустить. Я не намерена давать вам ложную надежду, зато готова пообещать безболезненную смерть.

— Как монахам монастыря Темп-Ок? — дерзко ответила Лиза. — Мы были свидетелями вашего так называемого милосердия.

Пейнтер тщетно ловил взгляд Лизы, чтобы остановить ее. Сейчас не время обострять отношения с захватчиками. Мерзавцы не задумываясь прикончат их на месте. Нужно играть роль пленников, готовых к сотрудничеству. Однако Пейнтер опоздал.

Удивленно уставившись на Лизу, как будто только что ее заметила, Анна резко ответила:

— Мы действительно проявили добросердечие, доктор Каммингс. Вы ничего не знаете о болезни, поразившей монастырь, и о тех ужасах, которые ожидали монахов. Нам они хорошо известны. Их смерть — не убийство, а акт милосердия.

— Кто дал вам на это право? — не сдавалась Лиза.

Пейнтер придвинулся ближе.

— Лиза, возможно…

— Подождите, мистер Кроу. — Анна шагнула к Лизе. — Кто дал нам право, спрашиваете вы? Опыт, доктор Каммингс, печальный опыт. Поверьте моему слову, убийства в монастыре действительно были проявлением доброты, а не жестокости.

— А ради чего погибли люди, с которыми я прилетела на вертолете? Их гибель тоже проявление доброты?

Анна вздохнула, словно устав от разговоров.

— Иногда приходится принимать непростые решения. Наша работа имеет слишком большое значение.

— А что станет с нами? — крикнула Лиза вслед удалявшейся женщине. — За сотрудничество вы обещаете безболезненную смерть. А если нам не захочется с вами сотрудничать?

Анна шагнула к снегоходу.

— Пальцы вам никто выкручивать не станет, если вы об этом. Мы применяем только медицинские препараты. Мы не варвары, доктор Каммингс.

— Нет, вы просто нацисты! — бросила ей в лицо Лиза. — Мы видели свастику!

— Не говорите глупостей. — Анна перекинула ногу через сиденье снегохода и снисходительно посмотрела на пленников. — Мы больше не нацисты.


18 часов 38 минут

Копенгаген, Дания

О чем только думала Фиона, решив явиться на аукцион после того, что произошло днем? Ответственность за девушку оказалась нелегкой ношей. Грей признался самому себе, что ее внезапное появление давало ему желанный повод лично побывать на торгах. Именно сюда вели следы злодея, который взорвал магазин и убил Гретту Нил.

Косые лучи заходящего солнца превратили дверь аукционного дома в серебряное зеркало. Подойдя ближе, Грей замедлил шаг и придирчиво себя оглядел: немыслимо дорогой костюм от Армани, темно-синий, в едва заметную полоску, сидел как влитой, вот только ворот крахмальной сорочки давил на шею. Грей поправил бледно-желтый галстук. Приходилось мириться с ролью американского толстосума.

Обстановка холла была выдержана в чисто скандинавском стиле, то есть с полным отсутствием предметов интерьера: выбеленное дерево да стеклянные перегородки. Единственный предмет мебели — тонкий, причудливой формы стул, стоящий рядом с крохотным столиком. На столешнице одинокая орхидея выбросила тонкий стебель с анемичными коричневато-розовыми цветками. Швейцар затушил сигарету в цветочном горшке и с кислой миной шагнул навстречу посетителю.

Грей извлек из кармана и протянул приглашение. Чтобы получить эту бумажку, потребовалось перевести в фонд аукционного дома депозит размером в четверть миллиона евро, подтверждающий, что участник столь эксклюзивного мероприятия располагает достаточными ресурсами. Швейцар изучил приглашение, кивнул и направился к бархатному шнуру, который перегораживал проход к широкой лестнице. Внизу лестница упиралась в стеклянные вертящиеся двери, ведущие к аукционному залу. Их охраняли два сотрудника службы безопасности. Один держал в руке металлоискатель. Грей покорно развел руки в стороны и позволил себя обыскать, заодно приметив видеокамеры у входа. После досмотра второй охранник нажал на кнопку и открыл дверь.

В шумном многоголосье угадывались итальянские, голландские, французские и английские фразы. Казалось, весь мир решил посетить престижный аукцион. Грей вошел в зал, ловя на себе пристальные взгляды. Однако всеобщее внимание было приковано к нескольким стеклянным витринам вдоль стен. Работники аукционного дома, все в одинаковых черных костюмах, выстроились за стеклянным прилавком, словно продавцы в ювелирном магазине. Надев белые перчатки, служители любезно помогали покупателям осмотреть предметы, выставленные на торги. В углу тихо играл струнный квартет, несколько слуг разносили по залу высокие бокалы с шампанским.

Грей подошел к ближайшему столу, где ему вручили табличку с номером, и неспешно двинулся вдоль зала. Кое-кто из покупателей уже занимал места в партере. Грей заметил девушку и юношу, что явились на торги последними. Тех самых «звезд немого кино». Молодой человек, наклонившись, шептал что-то на ухо своей спутнице. Их поза была до неуместности интимной. Возможно, такое впечатление складывалось из-за внешности девушки: ее гибко изогнутая шея, длинная и податливая, словно ждала поцелуя.

Грей не спеша покружил по помещению и не заметил ничего, что бы его встревожило. И никаких следов Фионы. Где же она?

Один из служителей извлек книгу в кожаном переплете и осторожно выложил на витрину, чтобы тучный джентльмен мог посмотреть раритет поближе. Тот заинтересованно склонился над фолиантом, водрузив на нос очки. Грей тоже обратил внимание на книгу: трактат о бабочках с рисунками автора, тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года.

Вновь дойдя до входа, Грей обнаружил, что стоит перед полной невысокой женщиной, которую, конечно же, тоже сфотографировал час назад. Она протянула ему белый конверт. Не успев подумать о том, что может находиться внутри, он взял его. Женщина невозмутимо удалилась. От конверта пахло духами. Странно. Грей сломал печать ногтем большого пальца и извлек сложенный пополам листок дорогой бумаги с водяными знаками. Короткая записка, написанная аккуратным почерком, сообщала:

«Даже «Гильдия» не играет с этим огнем. Будь осторожен. Целую».

Внизу вместо подписи изящно изогнулся маленький дракон, выведенный алыми чернилами.

Рука Грея безотчетно коснулась цепочки с серебряным подобием нарисованного дракона, подарком коллеги из лагеря противника. Сейхан работала на «Гильдию», теневой картель террористических ячеек, с которым в прошлом пересекались пути «Сигмы».

Грей почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Обернувшись, он окинул комнату взглядом. Полная невысокая профессорша, передавшая конверт, исчезла. Грей прочитал записку-предупреждение еще раз. Лучше поздно, чем никогда. Зато теперь он знает, что сюда просочилась «Гильдия». Значит, если верить записке…

Его взгляд привлекло движение. Из дальней части помещения появился высокий джентльмен и взошел на подиум. Сам мистер Эргеншейн, наряженный в смокинг, взял на себя обязанности аукциониста. Он пригладил явно крашеные, напомаженные черные волосы, и мертвенно-бледное лицо озарилось неискренней улыбкой, словно вырезанной из книжки и наскоро приклеенной. Следом шагала «причина» недовольства Эргеншейна. Возмутительницу спокойствия, крепко держа за плечо, вел охранник.

Фиона.

Лицо девушки покраснело. Сразу было видно, что она злится. Фиона так сжала губы, что они побелели. Грей двинулся ей навстречу.

Неся предмет, завернутый в небеленую замшу, аукционист подошел к пустой главной витрине. Один из служителей отпер замок. Эргеншейн бережно развернул предмет и уложил его на пустующее место.

Заметив приближающегося Грея, он нервно потер руки и шагнул ему навстречу, сложив ладошки, словно на молитве. За его спиной служитель запер дверцу. Грей узнал в предмете, уложенном в шкаф, Библию Дарвина. При виде Грея Фиона широко распахнула глаза. Словно не заметив ее, Грей обратился к Эргеншейну:

— У вас возникли трудности?

— Сущая безделица, сэр. У юной леди нет приглашения. Ей укажут, где выход.

Грей достал свою карточку.

— Полагаю, мне разрешено привести с собой гостью. — Вторую руку он протянул Фионе. — Рад видеть, что она уже здесь. Меня задержал телефонный разговор с покупателем. Сегодня утром я вел переговоры с юной мисс Нил по поводу приватной сделки, в особенности меня интересовал один из известных вам раритетов.

Грей кивнул в сторону Библии Дарвина.

Эргеншейн всей своей позой изобразил скорбь:

— Ужасная трагедия! Я имею в виду пожар. Однако боюсь, что Гретта Нил уже предоставила упомянутый лот в распоряжение аукционного дома. К сожалению, без отмены распоряжения, оформленной надлежащим образом и заверенной ее адвокатом, лот должен быть выставлен на торги. Таков закон.

Фиона, с красным от гнева лицом, яростно вырывалась из рук охранника.

— Боюсь, вы сами виноваты, сэр. Приношу извинения, но я связан обязательствами.

— Однако вы же не станете возражать, если мисс Нил останется со мной. Она поможет мне ознакомиться с лотом.

— Как вам будет угодно. — Улыбка Эргеншейна чуть поблекла. Он жестом отпустил охранника и добавил: — Пусть мисс держится рядом с вами: она ваша гостья, а значит, ответственность за нее несете вы.

Ведя к креслам Фиону, Грей заметил, что вдоль стены на почтительном расстоянии за ними следует охранник. Похоже, теперь у них есть персональный телохранитель. Какая честь!

Прозвенел звонок, означающий, что аукцион начнется с минуты на минуту. Гости постепенно заполняли партер, отдавая предпочтение местам у сцены. Лишь Грей и Фиона сидели в последнем ряду.

— Что ты тут делаешь? — прошипел он.

— Забираю свою Библию, — высокомерно ответила та. — По крайней мере, пытаюсь забрать.

Она откинулась на спинку стула, положив руки на кожаную сумочку.

Эргеншейн поднялся на подиум и произнес стандартное приветствие. Он сообщил, что будет говорить на английском языке, как наиболее приемлемом для интернациональной клиентуры аукциона. Потом Эргеншейн напомнил о порядке назначения и повышения цен, аукционных премиях и сборах, а также о соблюдении необходимого этикета. Главным правилом клиенту разрешалось превышать сумму перечисленного в фонд аукциона депозита не более чем в десять раз.

Грей пропустил большую часть его речи, переговариваясь с Фионой, за что был награжден несколькими неодобрительными взглядами людей из передних рядов.

— Почему ты вернулась за Библией?

Девушка только крепче сцепила руки.

— Фиона!

Она гневно повернулась к нему.

— Потому что Библия принадлежит Мутти! — со слезами на глазах резко ответила девушка. — Ничего они не получат!..

— Кто?

Девушка взмахнула рукой:

— Те мерзавцы, которые ее убили. Я заберу Библию и сожгу.

Похоже, Фиона решила жестоко мстить врагу. Грей не стал упрекать ее за это намерение, хоть и понимал, к чему могут привести безрассудные поступки.

— Библия наша, и я должна ее забрать.

Голос Фионы дрогнул.

Грей обнял девушку за плечи. Она поморщилась, но стерпела.

Начались торги. Таблички с номерами поднимались и опускались, лоты уходили к покупателям. Самое ценное приберегли напоследок. Грей запоминал, кто какие лоты приобрел. Особенно внимательно он следил за предметами из его списка. За тремя лотами, вызвавшими пристальный интерес преступных кругов: записками генетика Менделя, трудами Планка и работой о мутациях, принадлежавшей руке Де Фриза.

Все эти книги приобрели «звезды немого кино».

Грей слышал, как перешептывались участники аукциона. Никто из присутствовавших не знал фамилии загадочных покупателей. Запомнили только номер их таблички, поднимавшейся с удивительной частотой — 002.

Грей наклонился к Фионе.

— Они приходили к тебе в магазин?

Фиона, выпрямившись, пристально рассматривала парочку целую минуту, потом снова откинулась в кресле.

— Нет.

— Может быть, узнаешь кого-нибудь из покупателей?

Она только плечами пожала.

— Ты уверена, Фиона?

— Да, — резко ответила девушка. — Уверена, черт побери!

Дерзкое заявление вызвало новые возмущенные взгляды в их сторону.

Наконец настал черед последнего лота. Библию Дарвина извлекли из запертого шкафа и с почестями, приличествующими священной реликвии, возложили на пюпитр под специальный галогеновый светильник. Огромный том в осыпающемся, покрытом пятнами и царапинами переплете черной кожи без надписей напоминал старинный журнал.

Фиона выпрямилась на стуле и сжала запястье Грея.

— Ты и вправду хочешь ее купить? — спросила она.

В ее блестящих глазах светилась надежда.

Грей нахмурился, но неожиданно для самого себя решил, что идея не так уж плоха. Если неизвестные злоумышленники ради этой книги убивают людей, значит, в ней заключена важная информация. К тому же ему давно хотелось рассмотреть Библию, за которую «Сигма» выложила кругленькую сумму в двести пятьдесят тысяч евро. Он имеет полное право торговаться до двух с половиной миллионов, что вдвое превосходит максимальную оценку Библии.

Однако нельзя забывать и о приказе Логана, уже частично нарушенном. Да, он пришел следом за Фионой на торги, но большим рисковать не вправе.

Грей чувствовал пристальный взгляд Фионы. Если он начнет повышать цену, то станет живой мишенью и подвергнет их жизни опасности. А что, если он зря потеряет деньги? Не слишком ли много безрассудств на сегодня?

— Дамы и господа, приступаем к торгам по последнему сегодняшнему лоту, — торжественно произнес Эргеншейн. — Начнем с одной сотни тысяч? Да, есть сто тысяч от нового покупателя. Чудесно, номер сто сорок четыре.

Под взглядами всех присутствующих, на этот раз одобрительными, Грей опустил табличку с номером. На соседнем стуле широко улыбалась Фиона.

— Мы удваиваем цену, — объявил Эргеншейн. — Двести тысяч от номера ноль-ноль-два!

Те самые «звезды немого кино». Грей почувствовал, что внимание публики и загадочной пары с первого ряда приковано к нему. Отступать поздно. Он снова поднял табличку с номером.

Еще десять напряженных минут продолжались торги. Ни один человек не покинул зала, всем хотелось увидеть, за какую сумму уйдет Библия Дарвина. Грей чувствовал молчаливую поддержку партера: слишком многие покупатели потерпели поражение от номера 002. Когда цена за Библию достигла цифры в два миллиона, что намного превышало предварительную оценку книги, комната буквально загудела от приглушенного возбужденного шепота.

Новый всплеск ажиотажа вызвал телефонный звонок неизвестного покупателя, вступившего в борьбу за лот, однако номер 002 снова повысил ставку, и звонивший вышел из игры. Зато Грей не сдавался: два миллиона триста тысяч. Ладони вспотели.

— Два миллиона четыреста от номера ноль-ноль-два! Дамы и господа, прошу вас оставаться на местах!

Грей поднял свою табличку еще раз.

— Два миллиона пятьсот.

Грей чувствовал, что проигрывает. Не в силах ничего предпринять, он молча смотрел, как поднимается табличка с номером 002. Неумолимая, не ведающая поражений.

— Три миллиона, — негромко, словно устав от игры, произнес противник Грея — бледный молодой человек.

Он взглянул на Пирса, будто вызывая его на ответную дерзость.

Грей достиг своего ценового потолка и не смог бы предложить больше, даже если бы захотел. Прикрыв рукой табличку, он покачал головой, признавая поражение.

Молодой человек кивнул ему, признавая равного противника, и коснулся рукой воображаемой шляпы. Грей заметил у него на правой руке, между большим и указательным пальцами, синее пятнышко татуировки. Молодые люди были похожи друг на друга, как близнецы; и та же самая татуировка украшала левую руку женщины.

— Итак, номер сто сорок четыре закончил торги! — объявил аукционист. — Называйте вашу цену… Один, два, три…

Он поднял молоточек и на мгновение задержал его в воздухе. Все затаили дыхание. Потом молоточек стукнул по краю стола.

— Продано!

Присутствующие отметили вежливыми аплодисментами последнюю сделку дня.

Грей знал, что, выиграй он торги, аплодисменты были бы куда более громкими. Он с удивлением увидел, что сидевшая рядом с ним Фиона аплодирует. Девушка улыбнулась.

— Пойдем отсюда.

Вместе с толпой они побрели к выходу. По пути несколько участников торгов высказали Грею соболезнования. Вскоре покупатели оказались на улице и разошлись.

Фиона протащила Грея мимо нескольких магазинов и завела в ближайшую французскую кондитерскую с занавесками из набивного ситца и коваными кофейными столиками. Девушка выбрала место рядом с витриной, уставленной кремовыми пирожными, шоколадными эклерами и неизменными датскими сандвичами.

Не обращая внимания на сладости, она плюхнулась на стул и рассмеялась.

— Чему ты так радуешься? — не выдержал Грей. — Мы проиграли.

Он сидел лицом к окну: нельзя терять бдительность. Правда, теперь, когда Библия продана, опасность, скорее всего, миновала.

— Здорово мы их надули! — ответила Фиона. — Подняли цену до трех миллионов!

— Не думаю, что деньги для них имеют значение.

Фиона вытащила из волос шпильку и встряхнула головой, освобождая гриву волос и сразу помолодев на несколько лет. Искорки веселья вместе с огоньками злорадства так и плясали в ее глазах. У Грея внезапно возникло недоброе предчувствие.

— Фиона, что еще ты натворила?

Она положила сумку на стол, придвинула к Грею и приоткрыла. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть…

— Господи, Фиона!

В сумке покоился толстый том в ветхом кожаном переплете. Точь-в-точь как только что проданная Библия.

— Это настоящая? — уточнил Грей.

— Я стащила ее прямо из-под носа у слепого дурня в задней комнате.

— Но как?

— Старый фокус с приманкой и подменой. Я целый день искала Библию подходящего размера и вида, пришлось потрудиться. Меня обыскали, конечно, но все обошлось. — Она пожала плечами. — Зато теперь дело в шляпе.

— Если Библия уже была у тебя, зачем ты просила, чтобы я… — Тут до Грея дошло. — Ты меня использовала!

— Чтобы заставить этих подонков выложить три миллиона за двухпенсовую фальшивку!

— Очень скоро они обнаружат, что книга не настоящая.

В душе Грея нарастал страх.

— Ага, но я собираюсь к тому времени смыться.

— Куда?

— С тобой уеду.

Фиона захлопнула сумку.

— Неужели?

— Помнишь, Мутти рассказывала про распроданную библиотеку, ту, откуда взялась дарвиновская Библия?

Грей понял, о чем она говорит. Гретта намекала на то, что кое-кто хочет восстановить старинную библиотеку некоего ученого. Старушка собиралась отдать Грею копию квитанции о продаже, но в эту минуту произошло нападение, и бумаги погибли в огне.

Фиона постучала пальцем себе по лбу.

— Адрес у меня в голове. — Она протянула Грею руку. — Ну, давай.

Нахмурившись, он хотел пожать ее ладонь, однако Фиона разочарованно отдернула руку:

— Ну вот еще!.. — Потом снова протянула руку ладонью вверх, пояснив: — Хочу посмотреть на твой настоящий паспорт, хитрюга. Думаешь, я не могу узнать подделку?

Однажды Фиона уже обчистила его карманы. Грей посмотрел ей в глаза и встретил непреклонный взгляд. С недовольным видом он достал из потайного кармана пиджака настоящий паспорт.

Фиона осмотрела документ.

— Очень приятно, Грейсон Пирс, наконец-то мы с вами познакомились…

Она оттолкнула от себя паспорт, и Грей забрал его.

— Вернемся к Библии. Откуда она взялась?

— Расскажу только в том случае, если ты возьмешь меня с собой.

— Это смешно. Ты не можешь уехать со мной. Ты еще ребенок.

— Ребенок с Библией Дарвина.

Грей уже устал от ее бесконечного шантажа. Он мог отобрать Библию, если бы захотел, но информацией, которая у Фионы в голове, так просто не завладеешь.

— Черт возьми, Фиона, это тебе не игрушки!

Девушка перестала улыбаться и мгновенно повзрослела.

— Думаешь, я ничего не понимаю? — ледяным тоном произнесла она. — А куда ты подевался, когда Мутти уносили в мешке? В проклятом, чертовом мешке!

Грей прикрыл глаза: Фиона больно его уколола.

— Мне очень жаль, Фиона, — дрогнувшим голосом произнес он. — Но ты просишь о невозможном. Я не могу взять…

Кондитерскую потряс взрыв такой силы, словно началось землетрясение. Оконное стекло разлетелось вдребезги, зазвенела разбитая посуда. Грей с Фионой вскочили на ноги и подбежали к окну. Откуда-то валил дым, столбом поднимаясь к вечернему небу. Пляшущие языки пламени лизали разрушенную стену дома на другой стороне улицы.

Фиона посмотрела на Грея.

— Попробую угадать, — протянула она.

— Мой номер в отеле, — признался Грей.

— Неплохо для начала.


23 часа 47 минут

Гималаи

Лиза и Пейнтер ехали на санях, прицепленных к одному из снегоходов. Пленников привязали друг к другу и вдобавок примотали веревками к сиденью. Ехали уже почти час. К счастью, сани отапливались, но Пейнтер все равно старался прикрыть Лизу своим телом.

На заднем сиденье снегохода, тянувшего сани, лицом к пленникам ехал убийца. Он держал их на прицеле, не спуская с Лизы и Пейнтера немигающего взгляда. За рулем сидела Анна Спорренберг.

Сидя в санях, Пейнтер напряженно размышлял. Он догадался, каким образом их с Лизой отыскали в укромной пещере: с помощью инфракрасного тепловизора. Преследователям нетрудно было найти их тепловой след, а значит, и укрытие. Получается, что бегство почти невозможно. И все-таки Пейнтер продолжал лихорадочно строить планы побега.

Целый час караван снегоходов куда-то шел. Автомобили с электродвигателями ехали по снегу почти бесшумно. Пять снегоходов легко скользили по самому краю обрывов, ныряли по крутым склонам в ложбины, преодолевали ледяные мосты.

Пейнтер прилагал все усилия, чтобы запомнить дорогу, но мешали усталость и сложность незнакомого маршрута. Гудевшая голова тоже не давала сосредоточиться. Вернулись сильная боль, нарушение координации и головокружение. Пришлось признаться самому себе, что симптомы болезни не проходят. Он поднял голову и вгляделся в холодное звездное небо в надежде, что сумеет сориентироваться по звездам. Льдистые искорки закружились перед его глазами, и вновь накатила резкая боль.

— Как вы себя чувствуете? — шепотом спросила Лиза.

Пейнтер тихонько застонал. Он не мог даже ответить: все силы ушли на борьбу с тошнотой.

— Опять нистагм мучает? — догадалась девушка.

Грозный окрик убийцы пресек попытку общения. Пейнтер был далее рад этому. С закрытыми глазами он глубоко вдыхал холодный воздух, ожидая, когда приступ пройдет. Постепенно стало легче.

Караван остановился у высокой скалы. Пейнтер, как ни старался, не заметил ничего, кроме глубокой трещины в заснеженном утесе. Снова повалил снег. Почему снегоходы встали?

Убийца слез с сиденья, Анна последовала его примеру. Громила заговорил с ней по-немецки. Донеслись их последние слова:

— …Лучше сразу убить.

Никакой кровожадности, скорее здравый смысл.

Анна в ответ нахмурилась.

— Необходимо выяснить о них как можно больше, Гюнтер. — Женщина покосилась на Пейнтера. — Ты знаешь, с какими трудностями мы столкнулись в последнее время. Если его сюда прислали, возможно, ему известно то, что поможет нам справиться с… другими.

Убийца, неохотно уступая, покачал головой.

— Нутром чую, будут у нас с ним трудности.

Анна ласково прикоснулась рукой к его щеке и с благодарностью и нежностью, а может быть, с более глубоким чувством произнесла:

— Danke,[19] Гюнтер.

Громила отвернулся, но Пейнтер успел заметить боль в его взгляде. Убийца подошел к скале и скрылся в трещине. Через секунду оттуда вырвалось облачко пара и мелькнул яркий свет: невидимая дверь отворилась и закрылась снова.

Один из охранников сквозь зубы процедил вслед: «Leprakonige». Прокаженный король.

Пейнтер заметил, что говоривший сначала дождался, когда человек по имени Гюнтер отойдет достаточно далеко, не отваживаясь браниться в глаза. Однако по ссутулившимся плечам и мрачным манерам громилы Пейнтер предположил, что тот не раз слышал это оскорбление в свой адрес.

Анна села в седло снегохода, другой вооруженный солдат занял место Гюнтера, взяв под прицел пленников. Колонна продолжила путь.

Дорога обогнула каменную осыпь. Местность впереди тонула в море ледяного тумана. Из стылой мглы поднималась огромная гора с вершиной, похожей на две сомкнутые ладони.

Разрезая тьму лучами фар, караван спустился по крутому туманному склону. Звезды померкли. Внезапно мрак стал еще гуще: караван въехал в тень нависающих круч. Зато воздух заметно потеплел. Постепенно среди снегов начали появляться обнаженные участки скал, между камнями зажурчала талая вода.

Пейнтер догадался, что они попали на участок геотермальной активности. Горячие источники, местоположение которых было известно только коренным обитателям, хоть и нечасто, но встречались в Гималаях. Геотермальные источники и послужили основой для многочисленных мифов о Шангри-Ла.

Снежные сугробы постепенно отступали, и снегоходы пришлось оставить. На остановке Пейнтера и Лизу отвязали от саней, подняли на ноги и наручниками сковали запястья. Пейнтер ни на шаг не отходил от Лизы. В ее взгляде он прочитал ту же тревогу, что испытывал сам. Куда, черт возьми, их занесло?

Остаток пути пленники прошли, окруженные вооруженными людьми в белых куртках. Снег под ногами сменили влажные камни. Пейнтер увидел высеченные в них ступени, по которым струилась талая вода. Нескончаемый туман начинал редеть. Очень скоро во мраке появилась скала, а вместе с ней и огромный природный грот. Раем здесь и не пахло — сплошной черный гранит, омываемый тающим снегом. Скорее ад, чем Шангри-Ла.

Лиза споткнулась, Пейнтер подхватил ее скованными руками и понял, почему она оступилась. Впереди возникли очертания замка. Или, скорее, половины замка. Подходя ближе, Пейнтер рассмотрел фасад, грубо вытесанный в задней стене грота. Две гигантские зубчатые башни располагались по бокам массивной центральной цитадели. За толстыми стеклами окон горели огни.

— Гранитшлосс, — объявила Анна и повела пленников к величественному арочному входу, который охраняли два гранитных рыцаря.

Путь преградила тяжелая дубовая дверь, окованная черным железом. Однако стоило путникам приблизиться, как она начала подниматься, подобно решетке крепостных ворот.

Анна прошла вперед.

— Входите. Ночь выдалась длинная, не так ли?

Вся поверхность черного гранита сочилась влагой. Капли воды были похожи на черное масло. Казалось, замок на глазах тает.

Яркий свет, падавший из окон, озарял каменный фасад зловещим адским сиянием, напомнившим Пейнтеру полотна Иеронима Босха. Гениальный художник пятнадцатого столетия писал в основном картины ада, порожденные его больным воображением. Если бы Босх решил создать на полотне врата подземного царства, эскиз фасада замка подошел бы как нельзя лучше.

Пейнтер шагнул под арку и невольно поднял голову, ожидая увидеть слова, которые, согласно описанию Данте, вырезаны на вратах подземного мира:

«Оставь надежду, всяк сюда входящий».

Надписи на входе не оказалось. Странно, она бы прекрасно довершила мрачную картину.

Надежды на спасение нет… Вот печальный итог их путешествия.


20 часов 15 минут

Копенгаген, Дания

Едва умолкло эхо взрыва, Грей схватил Фиону за руку и потащил к боковому выходу французской кондитерской. Растолкав толпу зевак во внутреннем дворике, он выбежал на соседнюю неширокую улицу. В отдалении завыли сирены. Да, беспокойный день выдался сегодня у копенгагенских пожарных.

Не выпуская руки Фионы, Грей нырнул за угол, подальше от дыма и неразберихи. У самого его уха звонко треснул кирпич… Пуля. По ним стреляют!

Грей толкнул Фиону в проулок и низко пригнулся, оглядывая улицу в поисках стрелка. И увидел, совсем близко. На другой стороне улицы, в полуквартале от беглецов.

Ослепительная блондинка, которую он заметил на аукционе, теперь была одета в черный, в обтяжку, спортивный костюм. Обзавелась она и новым модным аксессуаром: пистолетом с глушителем. Опустив его, блондинка быстро приближалась. Она прикоснулась рукой к уху и шевельнула губами. Радиосвязь.

Когда женщина шагнула под уличный фонарь, Грей понял, что ошибся. Нет, это не блондинка с аукциона: волосы длиннее, лицо более вытянутое. Скорее, старшая сестра близнецов.

Грей бросился прочь. Он думал, что Фиона уже пробежала до середины переулка, а та поодаль возилась с порядком заржавевшим зеленым мотороллером «Веспа».

— Что ты делаешь?!

— Сейчас прокатимся.

Фиона оглянулась через плечо, на ощупь копаясь в зажигании. Мотор кашлянул и заработал.

Проклятье… Девчонка молодец, но всему же есть предел.

— Поведу я!

Пожав плечами, Фиона пересела на заднее сиденье. Грей оседлал мотороллер, сбил ногой поддерживающую стойку и, не включая передней фары, медленно поехал по темному переулку.

— Переключи сразу на третью передачу, — подсказала Фиона. — Выжимай из драндулета все, на что способна эта развалина.

— Мне не нужен инструктор на заднем сиденье.

И все-таки Грей последовал совету Фионы, и мотороллер прыгнул вперед, как испуганная кобылка, и понесся по темному переулку, огибая мусорные баки.

За спиной завыли сирены — сверкая огнями, к месту взрыва с ревом летела пожарная машина.

Неожиданно в переулке возникла фигура женщины с пистолетом, обрисованная ярким светом уличного фонаря.

Грей прибавил ходу, прижимаясь к стене, пытаясь укрыться за высокими мусорными ящиками. Впереди спасительным маяком светилась дальняя улица, их единственный шанс.

Из мрака выступила вторая темная фигура. Фары проезжавшего мимо автомобиля осветили серебряные волосы незнакомца. Еще один родственник близнецов распахнул полы черного плаща и поднял пулемет. Должно быть, блондинка связалась с ним по рации, чтобы устроить беглецам ловушку.

— Держись крепче! — крикнул Грей.

Мужчина поднял оружие, и стало заметно, что на руке от запястья до локтя наложена медицинская повязка. Еще не видя лица стрелка, Грей догадался, кто преградил им дорогу: убийца Гретты Нил, укушенный Берталом.

Блондин навел ствол. На раздумья не оставалось ни секунды.

Грей вывернул руль, с визгом покрышек наклонил мотороллер и понесся прямо на стрелка. Раздался приглушенный выстрел, Фиона испуганно вскрикнула. Однако стрелок сделал только один выстрел и отпрянул от пронесшегося мимо мотороллера. Выбравшись из темного переулка, Грей влился в поток машин, получив вдогонку дикий гудок от возмущенного водителя «ауди».

Мотороллер полетел вперед, обгоняя медлительные автомобили, набирая скорость. Дорога шла под уклон, заканчиваясь внизу пересечением трех улиц. Грей резко затормозил и хотел повернуть, но мотороллер отказался повиноваться. Посмотрев вниз, Грей увидел, что у его ноги болтается один из проводов тормоза. Наверное, он порвал его, сбивая стойку.

— Медленнее! — крикнула Фиона.

— Тормоза не работают! Держись крепче!

Грей выключил двигатель, затем попытался снизить скорость, виляя из стороны в сторону и тормозя ногой, как лыжник на скоростном спуске. Покрышка заднего колеса задела бордюр и начала дымить. На перекресток они вылетели на слишком большой скорости.

Грей резко наклонил мотороллер, из-под колес посыпались искры. Мотороллер пронесся через дорогу прямо перед носом у грузовика. Со всех сторон гудели автомобили, скрежетали тормоза. Наконец мотороллер врезался в край противоположного тротуара, подпрыгнул, и седоки кубарем полетели на землю.

Они покатились по тротуару и остались лежать у кирпичной стены. С трудом поднявшись, Грей шагнул к Фионе.

— Ну, как ты?

Девушка встала. Она не столько испугалась, сколько разозлилась:

— За эту юбку я выложила две сотни евро!

Сбоку на ткани зияла большая прореха. Фиона прихватила края рукой и нагнулась, чтобы поднять сумку.

Костюм от Армани пострадал еще больше: на колене дыра, правая сторона пиджака выглядела так, будто ее драли металлической щеткой. Однако если не считать нескольких царапин и ссадин, обошлось без ранений. Бесконечный поток машин тек мимо разбитого мотороллера.

— «Веспы» бьются часто, но еще чаще их крадут, — философски заметила Фиона. — У нас в Копенгагене с байками просто: нужен — укради, потом оставь другому. Никто и внимания не обратит.

И все же кое-кто на них внимание обратил.

Черный седан, скрипнув покрышками, резко свернул на улицу в двух кварталах от беглецов и быстро поехал в их сторону. Было слишком темно, чтобы рассмотреть водителя или пассажиров. Свет фар слепил глаза.

Грей потянул Фиону на тротуар, шаря глазами в поисках укромного места. Вдоль улицы стоял высокий кирпичный забор, за ней раздавались веселый свист флейт и бренчание струн.

Черный седан притормозил у разбитой «Веспы». Без сомнения, о бегстве Грея и Фионы уже известно.

— Сюда, — позвала девушка.

Повесив сумку на плечо, Фиона подвела Грея к скамейке и влезла на нее. Оттолкнувшись от спинки ногой, девушка подпрыгнула и вцепилась в ветку дерева, нависавшую над головой, раскачалась и обхватила ее ногами.

— Куда ты?

— Все ребята так делают. Здесь бесплатный вход.

— Что?

— Давай сюда!

Перебирая руками, она перелезла по толстой ветке через кирпичную стену, спрыгнула вниз и пропала из виду. Проклятая девчонка!

Седан поехал вдоль улицы.

Лишенный выбора, Грей последовал примеру Фионы: влез на скамейку и вскарабкался по дереву. Перед ним возникла волшебная страна с разноцветными огнями, миниатюрными дворцами и вертящимися аттракционами — сады Тиволи.

С высоты было видно центральное озеро; в зеркальной поверхности воды мерцали огни тысяч фонарей. В разные стороны разбегались усаженные цветами дорожки, ведущие к залитым светом павильонам, деревянным площадкам для катания на роликах, каруселями «чертовым колесам». Старомодный Тиволи походил не на современный Диснейленд, а, скорее, на небольшой уютный районный парк.

Грей перебрался по ветке через стену.

У хозяйственной постройки ему махала рукой Фиона.

Ветка под правой рукой подломилась. От неожиданности Грей разжал пальцы и, упав на клумбу, подвернул ногу. Хорошо почва была рыхлая, а то простым растяжением не отделался бы.

За стеной взревел мотор автомобиля и хлопнула дверца. Их обнаружили.

Морщась от боли, Грей подошел к Фионе, глядевшей на него расширенными от страха глазами. Раздался выстрел. Не говоря ни слова, они бросились бежать к центру парка.