"Мой прекрасный лорд" - читать интересную книгу автора (Берд Джулия)

Глава 8

Первое, что увидел Лукас, проснувшись, – убийственный, невыносимый, беспощадный дневной свет, который безжалостно резал глаза, рождая нестерпимую боль в голове. – Задерните шторы! – прорычал он, не понимая и не отдавая себе отчета, где он находится, и кто должен следовать его приказанию. Но этот кто-то, оказывается, существовал, потому что прекратил его страдания, и ослепительный свет, от которого мучительно стучало в голове, сменил приятный полумрак.

Он услышал какой-то шорох и понял, что это звук задвигаемой шторы. Удивительно, думал он, когда боль немного утихла, кто-то на самом деле выполнил его приказание. Немного успокоившись, он приоткрыл один глаз и не узнал… абсолютно ничего. Что за кровать с таким поразительно мягким матрацем? Проклятие, но у него никогда не было такой постели. А эти четыре столбца красного дерева, украшенные резным орнаментом, которые поддерживали голубой балдахин? А что это за портрет на стене напротив? И этот приятный тонкий аромат засушенной сирени, от которого сладко кружилась голова… откуда все это?

Ошарашенный и потрясенный, он снова прикрыл глаза.

– Где я?

– В Фаллингейте, мистер Дэвин.

Женский голос был тих и вежлив, что говорило об интеллигентности его обладательницы. Ничего похожего на громогласие его эксцентричного благодетеля, который почему-то выкупил его, а потом накачал джином.

– Какого черта… почему я здесь? – хмурясь, требовательно спросил он.

– Для того, чтобы жениться на мне.

Он резко сел в постели и тут же застонал, чувствуя, как джин снова ударил в голову.

– О проклятие, моя голова! Что за чушь вы несете, и с чего вы решили, что я собираюсь на вас жениться?

Лукас заморгал, пытаясь отогнать туман, застилавший глаза, и наконец расплывчатые очертания женской фигуры приобрели определенную форму. Она показалась ему ангелом, сошедшим с небес. Волосы, собранные в тугой узел на затылке, открывали высокий лоб и лицо, прелестный овал которого напоминал сердечко. Два голубых озерца сияли за стеклами круглых очков.

Ее сопровождал едва уловимый запах фиалки. Несомненно, это леди. Дивно пахнущая, нежная и… бесполезная, как ненужная вещь. О, черт побери, во что он вляпался на этот раз?

– Пардон, мэм! – промямлил он. – Мне лучше исчезнуть, пока вы не поймете, что к чему.

Он хотел было откинуть одеяло и встать, но вовремя сообразил, что он совершенно голый. С несвойственной ему скромностью Лукас снова натянул одеяло. Медленно подняв глаза, он старался уразуметь смысл происходящего. Меж тем прелестная незнакомка улыбалась ему. И на ней была ночная рубашка! Затем произошло совершенно невероятное – она наклонилась и поцеловала его в лоб – жест смелый и вместе с тем застенчивый. Ее губы оказались мягкими, как лепестки маргаритки. А поцелуй так сладок, что почти доставил боль. Он зажмурил глаза и медленно опустил голову на подушки.

Проклятие, думал Лукас, и как его угораздило так напиться? Он снова попытался открыть глаза, на этот раз это оказалось менее болезненно. Он в ужасе уставился на нее. Он ничего не понимал. Абсолютно ничего.

– Вы были восхитительны, мой милый, – прощебетала она, обхватив руками тонкую талию. – Это случилось со мной впервые… и вы не только не сделали мне больно, но и доставили удовольствие. Я надеюсь, что и вы… удовлетворены… Ну, а теперь я должна привести себя в порядок. Увидимся внизу за завтраком. Я пришлю слугу, он поможет вам одеться, и не забудьте расчесать свои великолепные волосы, потому что слуги будут удивлены, если вы… и поэтому…

Она продолжала говорить что-то еще, уже направляясь к двери, за которой, по-видимому, располагалась ее гардеробная. Лукас сел и открыл рот, чтобы позвать ее назад, но не смог произнести ни слова. Губы стали непослушными, язык еле ворочался, рот пересох, и что, черт возьми, он мог бы сказать? Он поднял руку, пытаясь жестом объяснить, что он хотел от нее, но не мог вспомнить, что именно…

Когда дверь захлопнулась, он обхватил голову руками и тихо застонал.

– Черт возьми! Неужели я овладел этой девушкой? Она вела себя так, как будто опасалась, что я снова могу сделать это. – Он опустил глаза, рассматривая нижнюю часть своего тела. – И я ничего не помню? Будь я проклят! Надо же так напиться!

В висках снова застучало, как бы в подтверждение того, что он действительно выпил сверх меры.

– Но доктор ничего не говорил о женитьбе, черт бы его побрал!

Он прикрыл глаза, подождал, пока в голове чуть-чуть прояснилось, и тогда снова открыл их. Взгляд Лукаса остановился на старинном портрете, висевшем на противоположной стене. Туго сосборенный кружевной воротник окружал шею мужчины, словно полукружие белого сыра. Глаза удивляли пронзительностью и живостью, а алый рот, казалось, вот-вот расплывется в насмешливой улыбке. И странное чувство посетило Лукаса: уж не подсмеивается ли над ним этот великосветский джентльмен?

– Что случилось, милорд? – пробормотал он. – Может, я не очень хорош для вас? Что ж, дело ваше, но я ночью овладел настоящей леди. Вот так вот, любезный! Я сделал это, хотя, по правде сказать, даже не помню, чтобы целовал ее.

В ожидании Лукаса Кэролайн в полной тишине ковыряла вилкой омлет. Она боялась, что ее попытка убедить мистера Дэвина в том, что этой ночью они выполнили свои супружеские обязанности, полностью провалилась. Кэролайн не отличалась особенной страстностью. Естественно, он не мог этого не заметить. И напрасно она воображает, что он думает иначе. Она способна перехитрить слуг, но ей никогда не провести мужчину, обладающего такой сильной чувственностью и опытом. Да, в глубине ее сердца кипели страсти, но, увы, не в реальной жизни. Она давным-давно смирилась с этим.

Кэролайн покосилась на Аманду, сидевшую слева от нее. Дядя Тедди потягивал свой кофе, сидя справа. В присутствии слуг они не могли говорить о том предмете, что занимал их умы, то есть о Лукасе Дэвине. Поэтому после неудачных попыток завязать разговор о погоде они снова погрузились в молчание и ждали, когда смогут вернуться к обсуждению животрепещущего вопроса.

Когда наконец Физерс, стоявший у дверей столовой, предупредительно кашлянул, Кэролайн отложила вилку и подняла голову. Именно в этот момент Лукас Дэвин вошел в столовую.

Сначала ее обдало холодом, потом бросило в жар. Отлично одетый, с уверенными манерами и оживленным лицом, Лукас Дэвин производил ошеломляющее впечатление.

– О Боже! – только и могла прошептать Кэролайн, а про себя подумала, что за всю свою жизнь не видела мужчины красивее!

Теодор усмехнулся и, расплывшись в довольной улыбке, шепнул, наклоняясь к ней:

– Я говорил, что его надо просто хорошенько отмыть. Ты должна доверять моему мнению, дорогая.

Заметив Кэролайн, Лукас остановился. Он нахмурился, затем залился краской. Она едва верила своим глазам. Возможно ли, чтобы такой отпетый мошенник чего-то стыдился? Она решила, что это обнадеживающий знак. Хотя кто его знает, любой бродяга способен смутиться, так как имеет хоть какое-то представление о пристойности.

Смуглый цвет лица делал его черные кудри особенно привлекательными. Они прекрасно оттеняли высокие скулы, один или два завитка, выбившиеся из общей массы, падали на белоснежный воротничок рубашки. Глаза темные, как терновые ягоды, необычайно большие и выразительные. Рот напряженный, крепко сжатый в этот момент, но она могла бы поспорить, что он таил обещание чувственности, а его подбородок – сильный и чуть выступающий, с ямочкой посредине… Все говорило, что перед ней настоящий байроновский герой.

Лакей удачно подобрал для Лукаса пусть ношеный, но вполне приличный туалет Джорджа. Сюртук из светло-бежевого сукна с большими атласными лацканами, короткий спереди и с длинными фалдами сзади, придававшими стройной фигуре Лукаса еще больше элегантности. Темно-коричневый жилет контрастировал с песочным тоном сюртука, белоснежной рубашкой и галстуком, прекрасно оттеняющим смуглость его кожи. Пожалуй, невозможно было выглядеть более джентльменом, даже если бы он и старался.

– Так-так, – приговаривал доктор Кавендиш, поднимаясь и прикладывая к усам салфетку. – Ну разве это не самый настоящий лорд?

Лукас перехватил взгляд карих глаз, разглядывающих его, и вспыхнул.

– Послушайте, доктор, кажется, так вы себя называли… Если вы думаете, что я собираюсь…

– Дорогой! – перебила его Кэролайн.

Услышав такое обращение, Аманда не сдержалась и прыснула, прикрывая рот тонкими пальчиками. Она была не менее изумлена, чем Лукас. Ее глаза расширились, и насмешливая улыбка, казалось, затаилась в уголках красивых губ.

Кэролайн вскочила и подбежала к нему. Несмотря на настороженность окружающих, она внезапно отбросила смущение и, собрав всю свою решимость, приподнялась на цыпочки и запечатлела поцелуй на удивительно мягкой коже. От него пахло мускусом и хорошим мылом, и приятный запах наполнил ее радостным ощущением.

– Дорогой, – повторила она, – нам не пристало обсуждать что-то важное в присутствии слуг, вы понимаете?

Лукас смотрел на нее так долго, словно она сошла с ума, а затем, медленно оглянувшись, увидел лица слуг. Он, несомненно, узнал щеголевато одетого мужчину, которого все называли Физерс, стоящего у дверей, по-видимому, ведущих в кухню. В столовой присутствовали и другие слуги: пожилой лакей в немыслимо напудренном парике и еще двое, помоложе. И все как один смотрели на него с нескрываемым презрением. Наверное, подумал Лукас, они смотрели на него так начиная с того момента, как увидели пьяным прошлой ночью. Даже слуги богачей думали о себе лучше, чем последняя крыса из лондонских трущоб. Нет, этих олухов не касается то, что он хотел сказать.

– Я полагаю, да.

– Мы обязательно возобновим разговор, но только не за едой, договорились? – продолжала Кэролайн, приободрившись присутствием публики. – Закончим завтрак и затем обсудим все в кабинете. В частной беседе… Вы ведь проголодались, не так ли?

В животе Лукаса забурчало в ответ, и он поморщился. Пошли они все… Но, черт возьми, он хочет есть. Эта леди, и ее доктор, и другая дама, все отлично понимали, что он будет держать язык за зубами, пока не наполнит свой желудок.

– Идет. – Он хмуро кивнул, затем добавил потише: – Но слушайте, вы не можете обрывать меня на каждом слове только потому, что у вас чересчур много слуг и они подглядывают из каждого угла. И вообще какого черта, я…

Ее глаза умоляюще взглянули поверх маленьких круглых очков, прося успокоиться. Так и быть, подумал Лукас, он сделает ей одолжение и не станет разрушать идиллию, которую она сохраняла с таким трудом. Что ж, самое лучшее для него – согласиться. Тут наверняка пахнет деньгами, но будь он проклят, если женится на этой фривольной мисс ради чая из фарфоровой чашечки.

– Хорошо, мисс… хм-м… – неуверенно пробормотал он.

– Мисс Уэйнрайт, – подсказала она.

– О, точно!

Она прошла к буфету красного дерева, на мраморной столешнице которого стояло блюдо с омлетом, приготовленными на пару овощами и свежеиспеченным хлебом. Рот Лукаса наполнился слюной. Его ноги сами последовали за его голодным взглядом, и он начал накладывать еду на свою тарелку, не заботясь о том, что подумают другие о величине его порции.

Когда он вернулся на свое место, все, что он мог сделать, – это не сразу наброситься на еду. Он оглядел сидящих за столом и положил салфетку на колени, как это сделали они, и затем, взяв вилку, улыбнулся:

– Черт, я умираю с голоду.

Он начал есть, и все мысли о присутствующих за столом или пристойности поведения улетучились из его головы. Закончив, он отодвинул тарелку и поднял глаза, только чтобы узнать, что все остальные наблюдают за ним с сочувствием и любопытством.

– Вы очень проголодались, дорогой? – улыбнулась мисс Уэйнрайт, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Лукас пробежал языком по зубам, откинулся на спинку стула и громко рыгнул.

– Во, точно.

Дама, сидевшая рядом с хозяйкой, бесшумно вздохнула. Когда Лукас подозрительно покосился на нее, она изобразила вежливую улыбку.

– Может быть, хотите ветчины, мистер Дэвин? – предложила Кэролайн.

– Я не такой дурак, чтобы отказаться…

– Генри, будьте любезны, обслужите мистера Дэвина, – сказала она лакею. Тот поклонился и пошел на кухню.

Все сидевшие за столом в полном молчании ожидали возвращения Генри, и только часы нарушали тишину своим громким тиканьем: тик-так, тик-так… Заметив напряженные взгляды своих сотрапезников, Лукас потуже затянул галстук и, подумывая, что бы еще такое сделать, начал изучать рисунок на серебряной тарелке. Он поднял ее, вертя в руках, и серебро заиграло в солнечных лучах.

– Красивая штуковина, – заметил он со свойственным ему спокойствием.

– Я говорила вам! – прошептала Аманда. – И чтоже? Он уже присматривается к серебру.

– Тише, – одернула ее Кэролайн.

Лукас переводил взгляд с одной дамы на другую, волосы на затылке зашевелились.

– Что? Что-то не так? Я что-то не так сделал? Держать такое в руках, хм-м… забавно… Нет-нет, не бойтесь, я не уроню…

– Не обращайте внимания на этих болтушек, мой милый, – успокаивал Теодор, и тут подоспел Генри с блюдом ветчины в руках. – Они всегда судачат о ком-то. Лучше займитесь ветчиной. Не беспокойтесь, ешьте, там еще много всякой всячины. Мисс Уэйнрайт очень богатая, – шепнул доктор, – очень богатая.

Лукас подцепил толстый ломоть ветчины.

– Не возражаете, старина? Страсть как хочется пить… Голова просто раскалывается.

Он, недоверчиво поводя бровью, покосился на доктора и, потянувшись к своему остывшему кофе, выпил его залпом.

После того как Лукас с удивительной легкостью расправился с двумя тарелками еды, вся компания потянулась в кабинет. Кэролайн замыкала шествие. Чувствуя легкое головокружение, она ухватилась за дверь, ища опоры. Что с ней такое?

С некоторым чувством нереальности происходящего Кэролайн наблюдала, как дядя Тедди дружески обнял Лукаса за плечи. Оба смеялись, будто не происходило ничего необычного. На самом деле все обстояло иначе. Неужели никто этого не чувствовал? Что касается ее, то она пребывала в полном смятении. Сердце бешено колотилось от сознания, что все, именно все изменилось в тот момент, когда Лукас Дэвин появился в ее доме.

До сих пор идея о муже являла собой нечто эфемерное.

Не больше чем средство добиться желаемого. Но на деле эта эфемерность приобрела облик живого человека, бродяги из лондонских трущоб, и, что совершенно поразительно, дьявольски красивого при этом. Такого сюжета она не встречала ни в одном из готических романов, которые так обожала. Кэролайн не походила на героиню «Замка Отранто» Хораса Уолпола, а Лукас Дэвин вряд ли имел что-то общее с мрачными героями из романов миссис Радклиф. Он был из плоти и крови, со своими собственными желаниями и страстями. И она уже сейчас понимала, что им невозможно руководить, исходя из своих целей. Им вообще невозможно руководить!

Наблюдая за Лукасом в столовой, когда он с такой жадностью набросился на еду, будто никогда в жизни не ел, она сначала была поражена, а затем ощутила мучительную симпатию. Как, наверное, ужасно быть бедным, впервые подумала Кэролайн. Как ужасно не знать, когда сможешь поесть в следующий раз! По-новому взглянув на него, она начала понимать, что его замкнутость, его хмурые взгляды вовсе не черта характера, а скорее попытка отстоять последние крохи собственного достоинства.

Она закрыла глаза, сдерживая слезы волнения. Такой красивый и гордый мужчина должен влачить жалкое существование в самых низших слоях общества! Нет, это казалось несправедливым!

– Кэролайн, вы идете? – послышался голос Аманды. Бывшая гувернантка стояла в тени холла, освещенного лишь светом, падающим из длинного высокого окна в его дальнем конце. В полумраке комнаты Аманда казалась изящной и красивой, как всегда, несмотря на то что юность давно миновала. Сейчас в выражении ее лица появилось что-то новое, и даже несколько суховатая манера держаться, словно ее душевные порывы зажаты в тиски, напоминающие тугой корсет, казалась не столь явственной. Она определенно переменилась с приездом доктора Кавендиша, как Кэролайн переменилась с появлением Лукаса.

– Что-то не так, Кэро? – спросила Аманда.

– Нет. – Кэролайн заставила себя улыбнуться, но уже в следующую секунду от ощущения бурлящей внутри радости ее улыбка стала вполне естественной. Возможна ли перемена к лучшему? В своем постоянном уединении, в этом пустынном, заброшенном уголке земли она даже забыла, как приятно ощутить подобные изменения. – Я сейчас, Аманда. Идите и посидите с нашим гостем. И пусть дядя Тедди представит вас, я только сейчас сообразила, что мы забыли это сделать.

Аманда исчезла за дверью. Какое-то время Кэролайн стояла, собираясь с духом, и машинально разглаживала складки своего нежно-голубого утреннего платья. Когда она вошла в богато обставленную комнату, Аманда предлагала Лукасу кофе в изящной фарфоровой чашечке с узором из лилий. Даже на расстоянии она заметила, как Лукас нервничает, в нерешительности потирая ладонями свои штаны. Очевидно, он опасался разбить хрупкий предмет. Бедный, он чувствовал себя не в своей тарелке. Скорее всего он казался себе таким же чужим среди них, как она, находясь среди аристократов.

– Не надо, Аманда! – воскликнула Кэролайн так громко, что все трое вздрогнули. Она прикусила губу и упрямо сдвинула брови. – Извините… мне… мне кажется, что мистер Дэвин больше не хочет кофе.

– Напротив, – возразила Аманда, – он только что попросил…

– Нет ничего лучше, чем кофе после такого количества джина, не правда ли, дружище? – добродушно рассмеялся Теодор, зажав сигару в зубах.

– А мне кажется, его вовсе не мучает жажда, – настаивала Кэролайн.

– Все хорошо, дорогая, – успокоил Лукас. Его черные глаза остановились на ней, уголки губ дрогнули в улыбке. – У меня и в мыслях не было украсть эту штуковину, впрочем, как и серебро… Вы ведь об этом тревожились, миссис Пламшоу?

Он взял чашку из рук Аманды, буквально пронзив ее насмешливым взглядом. Миссис Пламшоу сильно покраснела. Кэролайн переводила встревоженный взгляд с Лукаса на Аманду. А он, оказывается, вовсе не такой тупой. Он быстро сообразил, о чем беспокоилась Аманда, когда он восхищался серебром. Кэролайн опустила глаза, все это было страшно неприятно.

В самом деле, не глупо ли так переживать! Естественно, любой воришка, способный вытащить кошелек из кармана джентльмена где-нибудь на Пиккадилли, да еще так, что никто не заметит, должен иметь достаточно ловкие руки и не испытывать трудностей, держа любой, даже самый изящный предмет. Покраснев, она глубоко вздохнула и поспешила войти в комнату.

– Не пора ли нам наконец заняться главным вопросом? – сказала она, чуть-чуть задыхаясь и усаживаясь на вышитый стул. Взяв веер, лежавший на овальном столике, она начала нервно обмахиваться. Темные завитки на висках взлетали и опадали при каждом взмахе.

– Мистер Дэвин, вам, наверное, интересно узнать, о чем идет речь? – спросил доктор.

– Ну да, старина. – Лукас закинул ногу на ногу. Аманда предложила ему пирожное, Кэролайн невольно залюбовалась его мускулистыми ногами и почувствовала легкое головокружение.

– Нет, спасибо, миссис Пламшоу, – ответил Лукас, сопровождая слова улыбкой, столь же очаровательной, сколь и саркастичной. Он поднес чашку к губам и, причмокивая от удовольствия, шумно отхлебнул кофе.

Обе женщины застыли. Смущенно кашлянув, Теодор продолжил:

– Вы понимаете, мой милый, наши намерения направлены…

Он замолчал, когда Лукас сделал еще один громкий глоток. Все напряженно следили за ним.

– Что? Опять что-то не так? – спросил Лукас, оглядывая собравшихся. – Я сказал спасибо миссис Пламшоу, когда она предложила мне пирожное. Я не стянул его и не засунул в карман, вы же видели? Тьфу ты черт, может, я малость того… недостаточно вежлив? Что вы сидите словно аршин проглотили?

– Успокойтесь, дружище, – сказал Теодор. – Вы все сделали правильно.

– Это ничего, мистер Дэвин, – поддержала доктора Кэролайн. – Это просто ваша… манера пить… прихлебывая… Но мы справимся с этим, уверяю вас.

– Чего-чего? Вы говорите «мы»? – Держа, словно фокусник, чашку с блюдцем на ладони одной руки, подпирая другой подбородок, он наблюдал за Кэролайн, как кошка наблюдает за безнадежно загнанной в угол мышью. – Есть масса вещей, в которых я хотел бы разобраться. Например, что случилось или… не случилось между нами ночью?

Кэролайн чуть не задохнулась. Ей казалось, что она краснеет от кончиков пальцев до самой макушки.

Лукас снова пригубил кофе, на этот раз осторожно касаясь губами края чашки, и ему удалось сделать это беззвучно.

И вдруг смущение Кэролайн превратилось в гнев. Он смеялся над ними, над их правилами и обычаями. Он просто притворялся, как кривляка-фигляр. Этот грязный бродяга!

– Итак, – холодно произнес он, откидываясь на спинку стула с таким видом, словно был по меньшей мере графом, – вы что-то говорили, мистер Кавендиш? Что именно вам от меня нужно?

– Хм-м-м… мы… – Теодор вытащил сигару изо рта и растерянно заморгал, не понимая, что с ним происходит. Чтобы он не мог подобрать нужные слова, такого с ним еще не случалось. Он поднял сигару, спрашивая позволения. Женщины кивнули, и он пошел к камину, чтобы исполнить обычный ритуал и зажечь ее от горящего полена. Это действие, казалось, вернуло ему привычную невозмутимость, и он улыбнулся Лукасу так, как только мужчина может улыбнуться мужчине. – Вы скоро узнаете, Дэвин, что жизнь за городом имеет свои преимущества по сравнению с жизнью в Лондоне. Здесь мы не соблюдаем жестких правил. Мужчина, например, может позволить себе выкурить сигару в присутствии дам, разумеется, испросив их разрешения. По крайней мере в этом доме.

Он повернулся к Лукасу, изучая его сквозь клубы дыма.

– Нам нужно, мой милый друг, – продолжал Теодор, – чтобы кто-нибудь мог изобразить мужа Кэролайн. То есть стал бы ее мужем. Она должна выйти замуж на этой неделе, иначе она потеряет Фаллингейт. Если же она будет замужем и убедит всех, что это свершившийся факт, то после вы будете свободны и сможете заняться своими делами. И разумеется, вы получите определенное вознаграждение, которое поможет вам вести безбедную жизнь. Но только в том случае, если уедете из страны. И еще, Дэвин, никто не должен знать вашу подноготную. По понятным причинам.

Лукас поставил наполовину пустую чашку на стол и, соединив пальцы домиком, поднес их к губам. Так вот в чем дело. Вынужденное замужество. Если бы они только знали, как упорно он стремился избежать алтаря, они не приставали бы к нему со столь абсурдным предложением.

– Почему я? Почему не кто-нибудь из вашей среды?

Доктор обменялся печальными взглядами с Кэролайн, затянулся сигарой и затем выпустил изо рта несколько колечек дыма. Он взглянул на Лукаса:

– Ни один мужчина благородного происхождения не хочет жить в этой медвежьей дыре, дружище. Нет, все они предпочитают жить в городе.

Лукас почесал подбородок.

– Что-то мне не очень верится, что могут возникнуть сложности с кем-то из этих джентльменов. Неужто они не согласились бы, зная о вознаграждении? Отведут ее к алтарю, потом в постель, а затем приберут к рукам ее денежки. И она никогда больше их не увидит. Найдите кого-нибудь такого.

Он поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Кэролайн встала и решительно преградила ему дорогу. Ее глаза сверкали отчаянием, их бледная голубизна напоминала осколки цветного стекла. Она сжала руки, борясь со смущением. Румянец на щеках постепенно сменился бледностью.

– Мистер Дэвин, позвольте мне быть до конца откровенной. Я уже исчерпала все мыслимые возможности. Вы должны поверить мне, что вы моя последняя надежда сохранить Фаллингейт. Честно говоря, мне необходимо выйти за вас замуж. Пожалуйста, не заставляйте меня унижаться, умоляя вас.

Сняв очки, она пронзила его пылким взглядом. И впервые он различил блеск металла в глубине ее глаз и вдруг оттаял, больше не ощущая неловкости. Черт, она говорит правду!

Он первым отвел глаза. Опустив голову, изучал носки своих мучительно узких башмаков. Когда это было? Когда в последний раз он слышал, как кто-то просил о женитьбе? Ну да, тогда полные горечи слова слетали с его собственных губ. И забытое чувство болью отозвалось в его груди.

Как он хотел Иззи! Иззи – чувственная натура, шлюха, нежная, как ангел. Девушка, которая хотела заполучить то, чего не могла иметь, – лорда. Бедная Иззи. Бедная мертвая Иззи.

Он оторвал взгляд от своей обуви и взглянул на Теодора, стараясь не показать, какая борьба происходит внутри.

– Можно мне одну из ваших сигар, старина?

– Сигару? – Теодор подвинул коробку. – Конечно, мой друг. Простите, что не предложил вам.

Он протянул сигару Лукасу, который поднялся и, подойдя к камину, повторил ритуал доктора. Он попыхтел несколько раз и затянулся, раздумывая, почему люди находят удовольствие в таком странном занятии. Какое-то время он молча покуривал сигару, затем повернулся к Кэролайн и резко сказал:

– Сколько я получу?

Ее брови взметнулись вверх, и она быстро-быстро заморгала, вцепившись руками в спинку стула.

– Вы готовы взяться за это дело? Дядя Тедди посвятит вас во все детали.

Теодор подошел к письменному столу, вытащил документы из ящика и передал Лукасу. Тот повертел бумаги в своих ловких пальцах, затем вернул их доктору.

– Я не умею читать, док. Только говорю по-английски. Теодор приподнял одну бровь.

– Как насчет двух тысяч в год?

Несмотря на самообладание, Лукас чуть не поперхнулся дымом, от которого обожгло горло и легкие.

– Проклятие! И где, черт возьми, вам удалось заграбастать столько денег?

– Уверяю вас, я получила их честным путем, – заметила Кэролайн, отворачиваясь к окну, чтобы взглянуть на землю, столь щедрую к ней. – Это мое наследство.

Лукас неловко хмыкнул.

– Какая же тут честность? Вам просто повезло.

– Это все Фаллингейт, – объяснила она, поворачиваясь к нему.

Их разделало пятнадцать шагов, но ему казалось, словно она так близко, что может прикоснуться к его щеке своими дрожащими пальцами. Достаточно близко, чтобы подарить ему один из своих сладких поцелуев.

– Я получаю доход от оловянных рудников. Они делают меня очень богатой, мистер Дэвин. Но это единственный мой доход. Если я потеряю имение и прибыль от рудников, у меня не останется ни пенни. Итак, вы видите, почему я иду на риск. Все или ничего.

Он поднялся и подошел к ней. Рядом с ней все казалось более спокойным. Она не была выскочкой и не воображала из себя бог знает что. Это точно. Ее близость, ненавязчивый тонкий аромат фиалки, ее плечи, затянутые в муслин… Он смотрел в окно, не обращая внимания на непривычную тяжесть дорогой одежды.

– Все или ничего, – пробормотал он. – Всю свою жизнь я только и делал, что играл этими двумя понятиями.

Он смотрел на тяжелые облака, которые орошали землю бесконечными слезами, на траву, такую зеленую, что невольно вспоминались грязь и зловоние ужасающих трущоб Лондона, с которыми он так долго мирился. Пожить какое-то время за городом, может, и прекрасно. И тут он вспомнил о своих ребятах. Что он сделает для них, имея две тысячи в год? Ха! Он построит им особняк!

Конечно, ему придется уехать в Индию или еще куда подальше, и скорее всего он никогда больше их не увидит. Что ж, это не беда, если он сможет помочь им. Да… но он никогда больше не увидит мисс Уэйнрайт! Он прислушался к ее дыханию, короткому и отрывистому. Она ждала ответа.

Бедная крошка. Бедная наивная крошка. Она заслуживает большего. Честное слово! Она ничего не знает о нем. Ничего. Она не знает самого плохого…

Он медленно повернулся к ней, с растущим изумлением понимая, каков будет его ответ. Глядя на ее профиль, он вдруг понял, что она точь-в-точь вылитая камея, которую ему как-то удалось украсть. Точеная, женственная и холодная, Кэролайн повернулась к нему лицом.

– Итак, мистер Дэвин? Что вы скажите? – прошептала она.

– Зовите меня Лукас, – ответил он с улыбкой. – Не нужно формальностей, ведь скоро мы станем мужем и женой.