"О, этот дивный, юный мир" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава пятая Полёт в неизвестность

Флайер даже не пришлось угонять. Это был разъездной летательный аппарат, на приборной панели которого была прикреплена записка с просьбой вернуть его на место, включив автопилот. Никита сел за штурвал, а Виктор и Бинго забрались в пассажирский салон пятиместного флайера. После того, как крейсера военного космофлота Земли покинули Викторию, приданные колонии крейсера сразу же приступили к патрулированию и сейчас где-то в космосе находилось три из них, а ещё два стояли в космопорте «Виктория-Север». Более половины военных космолётчиков постоянно находились на планете и Никита Колпин в этот день как раз занимался тем, что въезжал вместе со всем своим семейством в новый дом на берегу озера Медальон. Наверное поэтому, поднявшись в воздух, отправляясь в космопорт «Виктория-Север» он сначала пролетел над ним, а уже потом лёг на правильный курс и увеличил скорость.

Через два с половиной часа Никита Колпин совершил посадку неподалёку от стоянки исследовательских крейсеров, подлетев к космопорту скрытно, чуть ли не по-партизански. Не смотря на то, что кап-три Колпин по прозвищу Сердитый последние двести с лишним километров шел на бреющем полёте, да, к тому же заходил на цель с севера через извилистый каньон, Виктору на подлёте к космопорту пришлось назвать себя, чтобы не нажить неприятностей. Космопорт «Виктория-Север» уже был приведён в Божий вид, надёжно отгорожен от всяческой праздношатающейся публики и даже озеленён.

На его территории были возведены склады и ангары, корпуса ремонтных предприятий, три отеля и даже высоченная «пожарная каланча» — диспетчерская башня. В общем это уже был вполне сносный космопорт и гражданские космолётчики теперь только о том и мечтали, чтобы поскорее вытурить с него: а) временный городок; б) своих коллег из военного космофлота и начать расширять территорию, хотя к их космопорту было приписано пока что всего двенадцать гражданских космических кораблей разного тоннажа. Остальные одиннадцать гражданских посудин были приписаны к космопорту «Виктория-Юг», но на северном космопорте стояли на двух отдельных площадках четыре средних исследовательских крейсера, один большой, а также два средних военных крейсера и все они были у гражданских космолётчиков бельмом на глазу, костью в горле, да, ещё и занозой в пятке в придачу уже только потому, что им была отведена самая шикарная часть гранитной плиты.

Ждать извозчикам, так гражданских космолётчиков называли космолётчики вояки и дальлётчики, оставалось недолго. Строительство космопорта «Мария-Один» шло полным ходом, а вояки вместе с дальлётами и сами мечтали наконец осесть на своей собственной территории, где ими уже никто не будет помыкать и указывать, что и как нужно делать. Космос-адмирал Гагарина была жестким руководителем, командовать умела, но при этом прекрасно понимала, что гражданские космолётчики, которыми руководил Борис Ветров, лишь формально находится в сфере её компетенции и не лезла в их дела, а потому стремилась только к тому, чтобы между двумя отрядами установились не просто дружеские, а чуть ли не родственные отношения и это ей удавалось. Дело дошло даже до того, что в настоящий момент в космосе, на патрулировании, находились смешанные экипажи, а их командир, Франсуа Дезире, уже мечтал о дальнем поиске.

Боевые и исследовательские крейсера мало чем отличались друг от друга, та же мощная броня, то же вооружение, лишь начинка довольно вместительных трюмов у них была разной. Если на одних крейсерах в трюмах находилась военная техника, то в других вместо неё стояли на палубах тяжелые исследовательские танки-лабаратории и прочая весьма специфическая техника, необходимая командам исследователей при высадках на далёких планетах с самой различной атмосферой. Во время полёта к Виктории все те роботы, которые записались в космолётчики, здорово потрудились и теперь работали вместе с подавляющим большинством космолётчиков в космопорте «Мария-Один». Поэтому на той площадке, где стояли военные и исследовательские крейсера, сейчас находился всего лишь один взвод охраны.

Никита посадил флайер на взлётно-посадочной площадке возле КПП и когда они все втроём подошли к турникету, то у космодесантников не возникло никаких вопросов, почему это он находится в свободное от службы время здесь. Раз он прилетел сюда вместе управляющим колонией, значит так надо. Виктор тепло поздоровался с двумя молодыми космодесантниками, он знал в лицо и по имени всех колонистов, включая их детей и роботов, перекинулся с ними парой словечек и на всякий случай сказал, что собирается произвести на одном из исследовательских крейсеров облёт Виктории и Виктора, для сего попросил дать ему журнал базы. Его не пришлось долго искать. Космос-лейтенант Коллинз достал из ящика стола-пульта большой ноутбук и протянув его, сказал весёлым голосом:

— Босс, все корабли полностью готовы к полёту, но я как-то раз слышал, что среди всех крейсеров «Аполло» самый лучший.

Виктор вопросительно посмотрел на Никиту и тот сказал:

— Нет, босс, мы возьмём «Дракар». — Быстро просмотрев нужную ему информацию и отдав журнал, уже шагая к стоянке скутеров он пояснил — Виктор, «Аполло» действительно просто уникальный корабль, ведь на нём можно совершать посадки даже на большие планеты, но для нашего полёта лучше подойдёт «Дракар». Он хотя и относится к средним крейсера, всё же такой здоровенный утюг, что будь на нём более мощная силовая установка, вполне сошел бы за тяжелую посудину. — Немного помедлив, он добавил — Сразу видно, что корабли для Виктории выбирал настоящий профессионал, что ни посудина, то самое лучшее инженерно-конструкторское решение.

— Ну, так за это вы, космолётчики, нашей Машеньке должны ручки целовать. — Весёлым голосом ответил Виктор садясь за руль кара-антиграва — У неё, вообще очень лёгкая рука и намётанный глаз. Зато за всё остальное ваш брат должен благодарить Алексея. Это только благодаря ему нам удалось купить сразу двадцать восемь кораблей и это его, Никита, нам нужно срочно выручать. Ему уже сейчас гелий три нужен даже больше, чем кислород, хотя его-то у нас на Виктории с избытком. Хоть сжижай и продавай кому-нибудь. — Он хотел было задать Никите куда более важный для него вопрос, но решил немного подождать и как только сумасшедший пилот и ничуть не менее сумасшедший робот сели позади него, поднял кар на высоту в сотню метров и полетел к крейсеру «Дракар».

«Дракар» был совсем не похож на корабли викингом и более всего действительно походил на утюг без ручки длиной в два с лишним километра и шириной в полтора. Высота у него тоже была приличной, почти километр. Как и у всех тяжелых кораблей у этого космического крейсера помимо выдвижных посадочных колон, расположенных под днищем по его средней линии, имелись ещё и откидные лапы, из-за которых крейсер имел спереди весьма потешный вид и походил на играющегося щенка, который расставив передние лапы и прижав голову к полу, стоял на синеватом граните задрав кверху задницу с торчавшим кверху коротким обрубком хвоста смотровой башни. Вот только лап у этого бронированного щена было по шесть штук с каждой стороны.

Виктору уже было хорошо известно, что не смотря на громадные размеры, таким крейсером, словно флайером или скутером, мог легко управлять всего один человек, настолько были автоматизированы на его борту все процессы. Правда, этот человек должен быть очень опытным космолётчиком и знать космическую технику, что называется от киля до клотика или как там на морских судах называется самая верхушка корабля. Сам Виктор во всяком случае считал, что это клотик, хотя и не представлял себе, как он выглядит. Не представлял он себе и того, что собирается сделать сегодня Никита, но вскоре собирался спросить его об этом, а пока что неторопливо поднялся на полуторакилометровую высоту и облетел космический корабль по кругу, прежде чем подлететь к носовому шлюзу и опуститься на просторную стальную площадку. На КПП Виктор взял у космос-лейтенанта Коллинза небольшой пульт управления и с его помощью открыл бронированные створки шлюза размером с ворота ангара.

Они въехали внутрь на каре и покатили на нём к лифту, расположенному метрах в двухстах пятидесяти от входа. На нём они поднялись на самый верх, в круглый зал и наконец прошли в ходовую рубку. На борту исследовательского крейсера всё сверкало и сияло чистотой. Не иначе, как роботы с помощью своих мониторов перед тем, как приступить к наземным работам, навели тут идеальный порядок. Когда за ними с лёгким шипением сомкнулись створки шлюза, Виктор спросил:

— Никита, во всём, что связано с комическими полётами хоть в обычном пространстве, хоть в римане, я ни бум-бум, но ещё в день моего первого знакомства с Машенькой, мне чётко врезалось в память, — для того, чтобы эта груда металла оторвалась от стартовой площадки, в её навигационный компьютер нужно всунуть какую-то навигационную картину и тогда он даст разрешение на взлёт, а до этого момента ты только и сможешь, что приподнять эту громадину на антигравах вверх на пару метров. Объясни мне, как ты собираешься лететь к Колпину?

— К Колпину? — Удивлённо спросил Никита.

Виктор слегка нервным и даже раздраженным голосом нетерпеливо воскликнул:

— Да, да, да, к Колпину! Так теперь будет называться семнадцатая и последняя планета Любианской звёздной системы.

Никита улыбнулся и сказал:

— Виктор, за семнадцатой планетой в ближнем космосе есть ещё три малых планета, а помимо них чёртова прорва комет, так что это планета не последняя. — Увидев суровый, немигающий взгляд управляющего колонией, Никита тут же поднял вверх руки и затараторил — Всё понял, босс, объясняю, босс! Навигационная карта срабатывает, как пароль для часового, только на гражданских посудинах. У нас, военлётов и дальлётов, несколько иные навигационные компьютеры и мы можем взлетать с любой планеты, как и когда нам заблагорассудится, а при желании можем даже летать в атмосфере, вот только шума от этого будет слишком много, наша реактивная тяга ведь будет побольше, но тебя ведь не это волнует, босс, а то, как я собираюсь проложить курс в римане? Ну, так вот, объясняю, точно так же, как это делаются пилоты-дальлётчики, ориентируясь на выбранную оптикой звезду и строго устанавливая вектор движения вдоль продольной оси корабля. После этого мы начнём разгон, я устраню рыскание и как только мы наберём нужную скорость, включу генераторы прохода. Теперь о самом главном, Виктор. Все предшествующие попытки совершить короткий прыжок оканчивались неудачно только потому, что пилоты, нацеливаясь на Плутон, уходили в сторону от него и потом шпарили точно отмеряя в римане расстояние. В результате они всегда проходили точно через эту планету и врезались в её ядро, после чего масса Плутона становилась немного больше. Просчитав всё на большом аналитическом компьютере генштаба, я выяснил, что нацеливаться им нужно было строго на Плутон, либо Уран, Юпитер и любую другую планету и просто проскакивать через неё, ну, а затем, когда возвращаешься назад, нужно пройти то же самое расстояние, только нацелившись на Землю и тогда ты выскочишь позади неё. Риск угодить в Луну или любой другой естественный спутник, ничтожно мал, гравитационное поле при выходе из римановского пространства просто отодвинет тебя в сторону. Так что это не страшно, Виктор, страшно другое, пройти расстояние в римане до центра планеты. Вот тогда это будет последний полёт. Ну, что, ты ещё не передумал, босс?

Виктор молча развернул Сердитого лицом к пилотскому креслу и только легонько наподдав ему коленом под зад, сказал:

— Я сюда не думать пришел, военлёт, а дырку в космосе от Виктории до Колпина прожигать, чтобы потом через неё к этой здоровенной планете полетело всё, что может спуститься в его атмосферу и закачать в себя столько сжиженного газа, сколько поместится. Гелий три мы пустим в дело, обычный выпустим в атмосферу, а водород сожжем и превратим в воду. Заодно хоть немного сократим количество кислорода, которого тут за счёт фотосинтеза образовалось уже слишком много, скоро начнёт угнетать растительность и вообще губить биосферу.

Никита, усаживаясь в кресле поудобнее, откликнулся:

— Виктор, да, у тебя, как я посмотрю, просто наполеоновские планы, но я тебе так скажу, они вполне реализуемые. Трюк с жидким водородом может запросто получиться, он ведь на Колпине имеется в жидком виде, а наши корабли, хоть боевые крейсера, хоть транспортники, хоть исследовательские посудины, имеют отличную теплоизоляцию, а антигравам тем вообще чем холоднее, тем лучше. Меньше энергии сожрут. Слушай, а ведь ты просто гений, босс! — Внезапно воскликнул Никита — Твоя идея со сжиганием водорода просто великолепна. Только знаешь, лучше выкачивать кислород из атмосферы на поверхности Виктории, а потом заправлять им топливные баки кораблей и сжигать на нём водород в космосе при разгоне. — Сделав небольшую паузу, пилот добавил взволнованным голосом — Виктор, поверь мне, это действительно совсем не опасно. Я много лет работал над теорией близкого прыжка, вот такой толщины, — Он широко, на всю длину растянул пальцы своей руки — Талмуд написал про это и по…

— Сердитый, я о чём тебя попросил? Рассказать мне о том, что в жизни опасно, а что нет, или о том, как заставить этот утюг оторваться от поверхности без навигационных карт? — Сердито поинтересовался Виктор у Никиты Колпина и с усмешкой пояснил ему — Знаешь, парень, у меня очень хорошо развито жопное чувство, но и его я могу подавлять. Вот когда мы катили через с Гасиенды вниз через реликтовый, как сейчас все говорят, лес, было опасно. Особенно когда мы столкнулись нос к носу с гигантским носачём, а потом по нам пробежала гигантская серая кошка. Что один, что другая могли любой наш «Рейнджровер» в клочья разодрать. Опасно было подходить к раненому Малышу, чтобы заштопать его и ещё опаснее к Дымку, но как тогда, так и сейчас у меня очко не играет, а потому давай, полетели на Колпин, или мне нужно честь по чести отдать тебе приказ об этом? Ну, тогда пожалуйста, я даже включу бортовой журнал. — Виктор сел в кресло командира корабля, расположенное рядом с пилотом справа, набрал на клавиатуре свой личный код управляющего колонии, который снимал все блокировки и хорошо поставленным командирским голосом сказал — Управляющий колонией на планете Виктория, Виктор Бобров, отдаёт приказ космос-капитану третьего ранга Колпину, пилоту исследовательского крейсера «Дракар» — немедленно стартовать с территории космопорта «Виктория-Север», выйти в космическое пространство и совершить полёт в римановом пространстве от планеты Виктория до планеты Колпин, имеющей порядковый номер семнадцать в Любианской звёздной системе. Как поняли приказ, космос-капитан?

Никита Колпин, быстро вставив штекер в свой затылок, надел очки и спокойным, ровным голосом ответил:

— Приказ понял, командир, есть стартовать и пройти через риман к Колпину. Начинаю процедуру старта.

— Бортинженер Гаккет приступил к процедуре тестирования всех систем корабля. — Немедленно отозвался Бинго, успевший занять своё место в кресле слева от Никиты и через пару минут доложил — Корабль к старту готов, реактор выведен на полную мощность и готов дать максимальное напряжение на антигравы.

Пилот по прозвищу Сердитый тут же запросил «пожарную каланчу», сказав весёлым голосом:

— «Дракар» запрашивает у вышки «Север» разрешение на старт в специальном режиме. Ребята, это Сердитый, у меня на борту за командира корабля большой босс Виктории. Как поняли, вышка «Север»?

— Поняли тебя хорошо, Сердитый, вышка «Север» даёт «Дракару» разрешение на старт в специальном режиме, сейчас зажмём уши и откроем рты. — Тут же сказала Бинго с экрана трёхмерника и Никите с Виктором, выросшая прямо из ниоткуда, улыбающаяся женщина-диспетчер — космос-майор Настя Максимова и помахав рукой сделала экипажу «Дракара» последнее напутствие — Счастливого вам пути, ребята, полёта без приключений и скорого возвращения домой.

Виктор не успел спросить Никиту, что это ещё за специальный режим, как он насмешливым голосом сказал:

— Командир, сейчас я покажу тебе, как военлёты стартуют со своих космодромов. Приготовься, будет трясти. Я сразу же после старта на высоте в тридцать километров начну заходить на цель и ещё в стратосфере врублю движки на половину мощности, так что наш старт смогут увидеть очень многие.

Сразу после этого Сердитый подал максимальное напряжение на антигравы и здоровенный космический корабль с басовитым рёвом рванул вверх преодолевая плотную атмосферу планеты так, что во все стороны пошла ударная волна, пока ещё не очень сильная. Сильнее он стала тогда, когда поднимаясь вверх спиной, «Дракар» преодолел звуковой барьер и сразу же стал, работая маневровыми дюзами, разворачиваться носом в сторону Колпина. Когда же корабль достиг высоты в тридцать километров, последовал мощнейший пинок под зад, это Сердитый врубил все десять реактивных двигателей, огромные дюзы которых были размещены на корме треугольником. Все, кто находился в этот момент в зоне прямой видимости на поверхности планеты, увидели сначала ярчайшую вспышку, а затем длинный, сверкающий росчерк в виде строгой прямой.

Космос-майор Максимова, сняв с головы антифоны тут же сказала одобрительным голосом:

— Почерк Сердитого ни с чьим другим стартом не спутаешь. Он сразу же выходит на вектор входа в риман. Интересно, куда это он повёз большого босса? Неужели всё-таки уболтал?

Сидевший рядом с ней мужчина в таком же синем мундире военного космолётчика, с усмешкой заметил:

— Настенька, деточка, насколько я успел изучить нашего Атамана, его не нужно ни на что убалтывать. К нему нужно только подойти и сказать, так мол и так, Виктор, я хочу сделать то-то и то-то и если это не бред сивой кобылы, можешь быть спокойна, он предоставит тебе для этого всё необходимое.

Космос-майор Максимова повернулась к своему коллеге, космос-капитану Стюарту и спросила:

— Джимми, а это правда что Атаман действительно казак?

— Да, донской. — Ответил тот — Его предки были когда-то сосланы в Сибирь, а их потомки перебрались в Тамбов и хотя донские казаки это уже история, сама понимаешь, гены ведь никуда не денешь. Поэтому не волнуйся, как только он узнал от Сердитого о том, что в римане можно совершать короткие полёты, на которые уходят считанные минуты, а не десятилетия, то сразу может быть и ничего не сказал, но сегодня, насколько мне известно, Никита, прямо из-за праздничного стола вскочил и прямо в окно выпрыгнул, чтобы не обходить его. Так что он прямо с новоселья на корабль помчался.

Настя кивая головой с уважением сказала:

— Да, вот это мужик! — Увидев, что Джимми соглашаясь с ней кивнул головой, она воскликнула — Да, я не про Сердитого говорю, пилотская твоя душа, а про нашего Атамана! Не много я знаю высоких начальников, которые если речь заходит о каком-то рискованном предприятии, сбрасывают с себя кителя с золотыми погонами, и надевают космокомбинезон или камуфляж.

— Ну, так и я про то же самое тебе говорю, Настенька. — Стал со смехом убеждать её военлёт, которому выпало сегодня нести вахту на «пожарной каланче». — Казак он и есть казак. Это то же самое, что и техасский рейнджер. Его же не зря прозвали Атаманом, да, и поступает он всегда, как настоящий казачий атаман. Всё у него разложено по полочкам, всему своя очередь и ты хоть что угодно ему делай, как угодно его останавливай, он всё равно будет идти выбранным путём. Когда мой брат Теренс рассказал мне о том, что Виктор Бобров приглашает его лететь с ним на Викторию и рассказал об этом парне, а он вместе с ним и Борисом Ветровым на одном курсе учился, то я сразу же согласился. Сама понимаешь когда ты пилот с шурупами в голове, а тебе предлагают пилотировать флайеры, это совсем не та работа, какая у тебя была раньше, когда ты служил в военном космофлоте. Так что я с тобой согласен, он настоящий мачо.

Виктор не слышал этого разговора, но так о нём в данную минуту говорили многие космолётчики, которые были в курсе того, чем занимался пилот первого класса Никита Колпин. Для них сразу же стало ясно, что тот космический корабль, который только что стартовал с космопорта «Виктория-Север», нацелился на риман. Поняла это и Маша Гагарина, которая в этот момент находилась в доме Никиты. Поняла и перекрестив длинную прямую линию в небе, негромко сказала:

— Ну, с Богом. — После чего добавил — Так, друзья мои, вас мне успокаивать не нужно, а вот кое-кому уже очень скоро понадобится нашатырь, так что я помчалась в свой офис, а точнее в офис Алексея. Да, не кисните вы так. Ничего с Никитой не случится. Мы с ним план этого полёта уже раз двадцать по косточкам разбирали. Там не к чему придраться и всё пройдёт штатно.

Зато Виктор вовсе не думал, что полёт проходит штатно и пока «Дракар» вертелся в нижних слоях атмосферы, пробивая её своим бронированным горбом, их всех трясло так, словно они сидели на табуретке, все четыре ножки которой кто-то заменил отбойными молотками. Не сделалось легче и после того, как Никита врубил на всю мощность огромной мощности реактивные движки и стал пронизывать её по хорде и лишь тогда, когда «Дракар» вышел в открытый космос и стал так быстро увеличивать скорость, что Виктора вдавило в противоперегрузочное кресло и он уже не мог пошевелить даже мизинцем, дикая тряска прекратилась, но зато началась активная фаза полёта. Во время которой пилот по прозвищу Сердитый с ювелирной точностью положил «Дракар» на нужный курс и совместил эту прямую линию с продольной осью корабля. В таком старте имелись и свои преимущества, — было более, чем втрое сокращено время разгона и уже довольно скоро Никита сказал глухим голосом:

— Достигнута скорость выхода в риман.

— Приказываю выйти в риман по усмотрению пилота. — С натугой ответил ему Виктор и стал вглядываться вперёд.

Никита Колпин с ювелирной точностью не только проложил курс начиная с собственно высотного старта корабля, но ещё и очень расчётливо работал дюзами, а потому к тому моменту, когда была достигнута нужная скорость, «Дракар» успел отлететь на необходимое расстояние от Виктории и потому как только поступил приказ командира корабля на выход в риман, он включил генераторы прохода и реактивные двигатели тотчас смолкли. Никита быстро проверил позицию корабля в римановом пространстве и через несколько минут с удовлетворением сказал:

— Командир, мы в римане и идём курсом на Колпин. Бортовые системы корабля работают штатно. Навигация в норме, идём ровно, коэффициент рысканья ноль целых три тысячных. — И после небольшой паузы добавил — А теперь, ребята, пожалуйста, помолчите, не мешайте мне поймать момент толчка, чтобы я мог зафиксировать момент входа в планету, это должно произойти минут через семь-восемь.

— Тогда капитанский чай откладывается до возвращения, Никита. — Сказал в ответ на это Виктор.

В этот самый момент Алексей Кабанов прочитал наконец короткое электронное письмо Виктора, в котором было написано буквально несколько слов: — «Лёха, оставляю тебе патент управляющего, если я не вернусь, ты знаешь, что делать». Маша Гагарина прочитала это письмо и сказала ему:

— Алексей, я думаю, что тебе нет никакого смысла бежать в кабинет Виктора за патентом. Он уже очень скоро вернётся. Примерно минут через тридцать.

Алексей смерил эту миниатюрную даму придирчивым взглядом и глухо рыкнул:

— Эх, Машка, счастливая ты дважды. Во-первых, потому, что ты баба, а, во-вторых, потому, что малявка. Какому-нибудь мужику под метр девяносто ростом и за центнер весом, я бы сейчас за такие слова точно дал бы в голову, а тебе прощаю. Хоть ты и хорохоришься, я же вижу, что ты тоже на взводе. Честное слово, мне сейчас было бы гораздо легче сидеть рядом с Никитой, чем здесь и таращиться на экран. Ничего, Бобёр мужик фартовый, он и из этого чёртового короткого прыжка выберется.

Маша, одетая в парадный мундир дальлётчика, спросила:

— Алексей, почему ты называешь его Бобром, а не Атаманом, как все мы? Это с чем-то связано?

— Потому, Машенька, что мы с Витькой звери-мужики, я Кабан, а он Бобёр. Я, Машенька, на своём пути что угодно снесу, землю носом рыть буду, а своего добьюсь, ну, а Бобёр он и есть Бобёр. Витька мужик зубастый, отстаивая своё, он хоть бревно, хоть бетонный столб зубами перегрызёт. В этом мы с ним схожи.

Виктор же в этот момент весь обратился в слух и сплошное осязания, стараясь всем телом ощутить тот самый толчок, о котором сказал им Никита. С момента входа в риман прошло девять минут тридцать две секунды и он ощутил слабую волну, которая прошла сквозь его тело и тотчас поднял правую руку. Никита в туже секунду прошептал одними губами:

— Есть толчок. — И затем уже довольно громко стал отсчитывать — Один, два, три, четыре… — Вместо того, чтобы сказать семь, он завопил — Приехали! — После чего дал генераторам реверс и Виктор вместо трубы, убегающей назад, увидел звёзды и огромный, тёмный шар Колпина, окруженный серебристо-бирюзовым ореолом, глядя на который Никита сказал смеясь — Ну, вот, девочка, а ты боялась. Видишь, даже юбочка не помялась. Всё, командир, теперь я делаю вираж, скорость у нас хорошая, ловлю Викторию, ложусь на курс и мы закрепляем туннель в натуре. Теперь по нему можно будет сколько угодно летать с кадушками на борту. Колпин большой, с него можно будет сцедить много водорода для нас, сирот космических, и гелия три для твоего друга. — Не выдержав, он снова завопил — Витя, мы сделали это!

Виктор радостно засмеялся и воскликнул:

— Да, кто бы в этом сомневался, Никита! Извини, старик, что я тебе сразу не дал согласия на этот полёт, но понимаешь, пока меня жареный петух в задницу не клюнул… Ну, в общем ты сам понимаешь, расчёты расчётами, а без насущной необходимости я не люблю рисковать. И особенно посылать на риск кого-либо другого. Да, кстати, Никита, а я ведь уловил этот чёртов толчок. Всем телом уловил. По мне, словно вибрация прошла, будто кто-то струны внутри меня коснулся мягонько так, нежно.

Никита, не снимая с глаз очков повернулся к Виктору, которого он видел без очков на лице, и с улыбкой сказал:

— Я заметил это, командир. Знаешь, а из тебя получился бы отличный пилот-риманщик. Тебе только четыре шурупа в голову вкрутить, чтобы гнездо не соскакивало, ну, а командиром боевого крейсера ты и без этого можешь быть. Так, теорию космических полётов подучить немного и всё. Поверь, это не сложно. Думаю, что не сложнее, чем колонией управлять.

Бинго, который уже успел снова вывести реактор на полную мощность и подготовить корабль к обратному прыжку, сказал:

— Парни, лично я своим железным телом ни хрена не почувствовал, зато зафиксировал небольшой всплеск на детекторе гравитационных полей. Если хочешь, Ник, могу показать.

— Спасибо, Бинго, — Ответил Сердитый — Но лучше не надо. Понимаешь, во мне ведь тоже есть та струна, о которой сказал Виктор, и она эти вещи фиксирует намного лучше. Правда, теперь, когда у нас будет запись этого полёта в оба конца, любые корабли, способные выходить в риман, смогут делать это даже без помощи человека. Хотя спешу заметить, ребята, электроника чуть ли не на порядок хуже выводит корабли на курс, чем хорошо надроченный пилот-риманщик. Тут человека никакая электроника не заменит. Кроме разве что роботов. Среди них тоже есть пилоты, что называется от Бога. Ну, что же, полетели обратно, теперь это уже будет полёт без риска, по прожженному туннелю.

Виктор покивал головой и сказал:

— Кстати, если разговор зашел о риске. Бинго, с Никитой всё ясно, он профессионал, старый пилот-испытатель и ему сам Бог велел быть психом, когда речь заходит о чём-то таком, что кто-то не смог довести до ума. Обо мне тоже речь не идёт, я и так конченый псих, раз ввязался в это дело с колонизацией, но ты-то зачем за нами увязался, Бинго? Ты что, тоже псих, как и мы?

— Нет, Вик, я не псих. — Серьёзным и даже каким-то мрачноватым голосом ответил Бинго — Просто я твой друг и поэтому как только узнаю, что ты снова вздумал влезть в какую-то задницу, извини, что так говорю, но этот полёт только так и можно оценивать, то снова пойду с тобой плечом к плечу.

Обратный полёт действительно был намного проще. Никита Колпин заложил в космическом пространстве элегантный вираж с ускорением, в конце которого он точно вышел на курс, ведущий «Дракар» к Виктории, плавно увеличил скорость, на что ушло всего минут десять, и вошел в риман. Пройдя через планету, на самой планете этого никто даже не почувствовал, космический корабль вышел в той же точке пространства, где он вошел в риман, только теперь он двигался уже к Виктории. С борта «Дракара» тотчас была послана в кабинет Алексея Кабанова победная реляция и тот, облегчённо вздохнув, сказал:

— Сукин ты сын, Витька. Ну, вот, Машенька, как я тебе это и говорил, Витька мужик фартовый и Фортуна от него, как и любая другая баба, просто млеет и целует его взасос. Так, дорогая моя девочка, а теперь давай срочно думать, как нам начать качать из той планеты, как там её Витька назвал, Колпин? Вот-вот, как нам качать из Колпина гелий три, которым он обещал меня завалить, с наименьшими затратами. Извини, но я в этом ничего не понимаю, но обещаю тебе изготовить для этого любое оборудование. Даже такое, которого ещё и в чертежах не существует, у меня знаешь какие мощности для этого имеются? У-у-у, просто шик!

Космос-адмирал Гагарина от избытка чувств вскочила со своего кресла, расцеловала в обе щёки Алексея и воскликнула:

— Алёша, да, нам теперь с Земли за методику короткого прыжка через риман что угодно пришлют! А Виктору за этот полёт командование военного космофлота точно присвоит адмиральское звание, да, и Никита Колпин не только будет восстановлен в своём прежнем звании кап-раз, но и получит звезду Героя Земли, только я думаю, что свою самую главную награду он уже получил, ведь теперь не только эта планета будет называться в честь него — Колпин, но и его манёвр войдёт в историю космонавтики, как прыжок Колпина. А на счёт оборудования ты хорошо сказал, оно нам теперь срочно понадобится и его придётся как раз изготавливать, но ты не волнуйся, все чертежи у нас давно уже имеются и нам не хватало только одного, научиться проводить корабли через риман на близкие расстояния. Очень многие учёные мужи считали, что для этого нужны особые корабли, правда, не могли сказать, какие именно, но Никита всем им натянул нос.

Первый и самый главный заместитель Виктора Боброва ухмыльнулся и сказал своей коллеге:

— Всё это прекрасно, Машенька, но как говорится, до Земли далеко, а до Бога высоко, поэтому давай, ты вызывай на совещание своих спецов, а я вызову своих. Пора готовиться к регулярным полётам на Колпин за гелием этот газ, как мне объяснили, зараза ещё та, но без него мы не сможем производить очень много нужных и полезных людям вещей. В том числе вам, космолётчикам. Вы же не откажетесь сменить батареи на своих малых летательных аппаратах на мини и микрореакторы?

Совещание в кабинете Алексея Кабанова началось буквально через четверть часа. Никита Колпин в это время уже готовился к завершающей фазе этого короткого, но крайне важного для всей пилотируемой космонавтики полёта, — к посадке. «Дракар» он посадил на ту же самую площадку с ювелирной точностью и вскоре они полетели в Персеполис, только теперь на голове Виктора красовалась капитанская фуражка, которую ему вручили космодесантники, охранявшие космопорт, на выходе. Встречали их без какой-либо помпы и это был единственный знак внимания со стороны тех людей, для которых слово космос не было пустым звуком, как и то, что они только что сделали. Виктор снял эту фуражку только тогда, когда вошел их общий с Виктором круглый зал заседаний и присоединился к совещанию. Учёные и инженеры из числа наземников уже давно нашли общий язык с теми разработчиками, кто работал исключительно на космос, так что к моменту его возвращения многое было уже решено.

Особенно Виктора интересовало даже не то, когда и как с Колпина начнут качать гелий три. Куда больше его интересовало совсем другое, когда космолётчики-исследователи смогут посетить самые интересные с его точки зрения планеты Любианской системы, третья и пятая от Любы, не только имевшие атмосферу пригодную для дыхания, но и кое-какую биосферу. Да, и многие другие планеты теперь также представляли из себя большой интерес, как сырьевые придатки Виктории, куда можно было начинать перебрасывать горнодобывающие комплексы, а также металлургические предприятия. Мария Гагарина, выслушав пространный и длинный вопрос Виктора, ответила:

— Не волнуйся, босс, уже завтра утром «Дракар» снова стартует с «Севера» в боевом режиме, но на этот раз в ходовой рубке будет сидеть в пилотских креслах столько пилотов, сколько в ней можно будет установить дополнительных кресел. Эти уже занимаются и к утру всё будет полностью готова.

После совещания, продлившегося до позднего вечера, Виктор вернулся домой довольно усталый. Никто из колонистов кроме того, что из космопорта «Виктория-Север» стартовал и потом вскоре вернулся назад космический корабль, больше ничего не узнал. Даже его домашние за исключением одного Игоря, но из него нельзя было вытащить слова и клещами. Поэтому Виктор ужинал не в кругу семьи, как это теперь бывало, а вместе с женой на кухне. Он очень проголодался за день и съев всё, что подола ему на стол Люба, попросил добавки. Та поставила перед ним тарелку с блинчиками, поцеловала в макушку и спросила:

— Устал, Витя? Небось весь день мотался?

— Н-н-нет! — Мотая головой смеясь воскликнул Виктор и пояснил жене — Понимаешь, ласточка, день сегодня какой-то странный выдался, с утра и до самого вечера в кресле просидеть пришлось. Даже спина, не говоря уже про зад, устала. Ну, а у тебя как прошел день, Любушка? Всё сделала, что намечала?

Жена тотчас принялась рассказывать:

— Ой, Витя, какие же они на Земле все нерасторопные. Мне сегодня трижды приходилось связываться с поставщиками. Они, видишь ли, никак не могут понять, почему нам обязательно нужны одни только военно-медицинские центры категории три «А», а они мне глазки строят и идиотские вопросы задают, мол, зачем вам они, у вас что там, война идёт? Я им объясняю, что Виктория это совершенно особый мир, в котором даже картошка вдвое быстрее растёт, а они, как говорит Полковник, дурака включают, мол причём тут картошка и такие медицинские центры, за которые нам придётся заплатить вчетверо дороже, чем за обычные. Мне после этого разговора так и захотелось взять в руки палку и полететь туда, чтобы объяснить им, что у людей на Виктории тоже метаболизм ускорился и потому они уже стали сильнее физически, а раз так то скоро начнут чувствовать себя героями и косяком пойдут различные травмы. Витя, может быть нам начать самим их производить? Я сегодня провела совещание, ко мне ведь присоединилось очень много учёных-роботов, и они говорят, что могут разработать категорию четыре «А» специально для нашей Виктории и это будет стоить намного дешевле.

Виктор внимательно выслушал жену, доел блинчик и улыбнувшись ей своей самой любящей улыбкой, сказал:

— Лапонька, жду тебя завтра вместе с твоими разработчиками ровно в одиннадцать. Это будет очень большое совещание по категории четыре «А». Военные медики и медики дальлётов на нём тоже будут, а вместе с ними Алексей со своим штабом. То, что ты говоришь, задача первостепенной важности и знаешь, Любаша, подумай над тем, чтобы создать мобильные медицинские центры этой категории. Такие, которые можно было бы послать куда угодно, а не везти людей в города и посёлки.

Жена Виктора пристально посмотрела на него и спросила:

— Так может быть мы тогда и увеличим заодно их количество, Витя? Чтобы люди и пяти минут в очереди не стояли? — Виктор согласно кивнул головой и она спросила — Ну, что, пойдём спать или у тебя есть ещё какая-то работа?

Тот загадочно улыбнулся и сказал:

— Любаня, а можно я приглашу тебя на прогулку? Сегодня такой чудесный вечер. Полнолуние и весь наш парк залит таким чудесным, серебряным цветом, что мне даже в дом заходить не хотелось, но ты ждала меня на кухне, да, и ужин ты приготовила мне просто шикарный. Ну, пойдём? На озеро, купаться голышом.

Люба моментально вскочила со стула и сбросила с себя пока что только передник. Они взялись за руки и тихо смеясь выбежали из кухни сначала на террасу, а затем побежали босиком по тёплой траве к озеру, которое зазывно отливало серебром в километре от дома. Через несколько десятков метров Виктор догнал жену, убежавшую вперёд и на бегу сбросившую с себя халатик, подхватил её на руки и рванул к озеру ещё быстрее. На берегу озера он остановился, упал на колени и стал целовать эту женщину, которой медицина, как и ему, помогла полностью сбросить все те годы, что они жили на Земле простыми обывателями.

Трава на берегу озера росла восхитительно шелковистая, Сергей специально искал такую и нашел в Гасиенде Полковника, но даже не поэтому, а потому, что Виктор и Люба любили друг друга так же сильно, как и в молодости, они вошли в воду только часа через полтора но и в озере, войдя в него по грудь, не столько купались, сколько стояли крепко обнявшись, целовали и нежно ласкали друг друга, как новобрачные. А на берегу в это время лежал на траве Малыш и зорко оглядывался окрест, сторожа их покой и безмятежность, наполненные любовью. В свой дом они вернулись только далеко за полночь и бежали к нему по серебристой, в свете Виктора и звёзд траве, нагишом, даже не став подбирать свои вещи. Это за них сделал весело мурлыкавший Малыш, который сложил их на террасе, после чего легко перемахнул через пристройку, которую его друг когда-то сделал на Земле собственными руками, чтобы Люба разместила в ней маленькую оранжерею, и принялся обходить участок. Дымчатый леопард был всё-таки ночным хищником, но это была не охота.