"О, этот дивный, юный мир" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава четвёртая Первый город

Команде Виктора так и не удалось дойти от Гасиенды до большого мелководного залива, отделяющего кокетливый хвост причёски Юлии от её изящно прорисованной головки и шейки. Тому помешала встреча с Дымком и то, что после этого они вместе с Малышом приманили к себе сначала большой миской с кашей, а затем и весело тявкающей мелюзгой ещё пятерых котов и двух кошечек, одна из которых была к тому же кормящей мамой, измученной и постоянно голодной. Малыш и сам был ещё пацаном вполне пубертатного возраста, а потому был не прочь присосаться к её соскам, но по всей видимости стеснялся, а может быть боялся нарваться на крепкую оплеуху. Во всяком случае самцом в присутствии Китти он точно не выглядел и потому не делал даже малейших поползновений к тому, чтобы хоть как-то навредить двум очаровательным котятам.

Китти они нашли под Великой Стеной, — высоченным обрывом почти трёхкилометровой высоты, в небольшой пещере неподалёку от водопада, с мерным рокотом роняющим вниз даже не потоки воды, а мириады капель в большую круглую чашу розового, как и сама Великая Стена, гранита. Самка леопарда скорее всего выбрала это место потому, что в период вскармливания малышей молоком могла отлучать от пещеры, в которой едва помещались её малыши, а у Китти из-за того, что её тело подолгу служило баррикадой, не просыхала спина. Кошечка была ещё очень молода, похоже это были её первые котята, а потому не отличалась особой ловкостью в ловле рыбы и постоянно недоедала, а потому охотно покинула пещеру вместе с малышами и перебралась на большую платформу-антиграв поближе к миске.

Виктор, изучая по вечерам снимки, давно уже хотел подняться на плато Трёх Озёр, лежащее под высоким горным хребтом с заснеженными вершинами, перевалив через который можно было спуститься к заливу Тысячи Островов, который по своим размерам мало чем уступал Средиземному морю на Земле. Слегка холмистое плато, усеянное живописными скалами, имело протяженность в ширину немногим более шестидесяти километров, а в глубину от Великой Стены до довольно круто вздымавшихся вверх отрогов Медвежьего хребта почти семьдесят и выгибалось, словно лук, в сторону Равнины Лобизов. Главным его украшением были два продолговатых озера у подножия хребта, которые получили название Первого и Второго Серебряных Полумесяцев, а также почти круглое в плане озеро Медальон.

Со склонов хребта, несущего на своих плечах несколько ледников, стекало в два верхних озера множество ручьёв и рек, воды которых затем стекали в Медальон, а уже затем проделав всего пятикилометровый путь по слегка наклонному плато, обрушивались вниз с более, чем трёхкилометровой высоты. Места на плато были просто райские и только за Серебряными Полумесяцами их можно было рассматривать, как опасные из-за того, что к озёрам там спускалось полакомиться рыбой множество горных медведей-носачей. Эти медведи были почти вдвое меньше тех, которых Виктор и его друзья встретили спускаясь с Гасиенды, но медведь он и на Виктории медведь, хотя и выглядел всё же совсем иначе, чем на Земле и назывался так скорее по привычке, нежели из-за своего явного сходства с земными медведями.

Впрочем теперь, когда люди стали водить дружбу с дымчатыми леопардами, без сомнения самыми крупными домашними животными во всём Рукаве Ориона и за его пределами, планета Виктория ведь находилась в Рукаве Персея, они могли вместе с ними заходить теперь куда угодно. Познакомившись с людьми и вкусив варёного мяса, приправленного хорошо разваренными крупами, в том числе и викторианским овсом, гигантские коты, которые по своему характеру всё же скорее походили на собак, мигом махнули хвостом на свои охотничьи угодья и охотно записались в рейнджеры. В том, что такая профессия является на Виктории очень важной, Виктору даже не пришлось никого убеждать и в рейнджеры народ записывался толпами, дезертируя из других профессий и даже из большого бизнеса.

Это стало ясно даже раньше, чем Виктор и его команда познакомились с Китти. Несколько отрядов исследователей, едва только подружившись с леопардами, тут же полетели вместе с ними на другие континенты, на которых обитали их сородичи и те даже бровью не повели. Зато немедленно выяснилось что гигантские леопарды на всех четырёх континентах практически одного и того же вида и как так вышло, оставалось только гадать, хотя возможно, что какое-то время тому назад, когда уровень мирового океана был пониже, они просто переходили с континента на континент по перешейкам. Ну, это было делом большой науки, выяснять такие вещи, а пока что люди занимались на Виктории более прозаическими вещами, а отряд Виктора, взяв с собой Китти, вместе с отрядом Егора Колыванова, в котором тоже было прибавление в виде могучего взрослого леопарда и двух добродушных сенбернаров, поднялся на плато, чтобы присмотреться к нему поближе и уже буквально через два дня, оказавшись в треугольнике, образованном тремя красивейшими озёрами, Виктор, выйдя рано по утру из палатки, надувной дом оккупировала Китти со своими котятами, громко воскликнул:

— Баста!

— Что, баста? — Спросил его Полковник, умывавшийся возле широкого ручья — Ты чем-то недоволен, Витя?

Виктор, сбросив с себя одежду, бросился в ручей и сказал:

— А то, баста, Полковник, хватит нам с тобой дурака валять, пора за дело приниматься, то есть строить здесь город. Эдька, ты только посмотри вокруг, какая здесь красота. Прикинь, старик, тут же через каждые километр, полтора из земли торчит роскошнейшая скала, вся поросшая карликовыми соснами, повсюду растут викторианские магнолии, поднимаясь выше скал, на них висят и просятся в рот дыни, кругом такая идиллия, а у нас масса народа парится в этих космических казематах. Всё, Эдик, я расформировываю наш исследовательский отряд, назначаю тебя вдобавок ко всему ещё и командиром всех рейнджеров, а то меня уже достали вопросами, кто ими будет командовать, и мы приступаем к строительству самой странной столицы. — Сказав так, он громко крикнул — Малыш, быстро в воду, умываемся, завтракаем и летим к Серёге, пора запрягать его в работу.

Леопард, который и без того купался по три раза на дню, услышав это, одним прыжком перелетел через палату, приземлился в ручье и радостно замурлыкал. Слово умываться означало, что теперь минимум два человека будут купать его, словно малое дитя, что он очень любил. Однако, народа прибежало гораздо больше и в ход немедленно был пущен ещё и шампунь, но Малыш вовсе не был против. Полковник, намыливая лежащему в ручье на животе леопарду с открытой пастью его огромные клыки и чуть ли не залезая в неё, спросил:

— Витёк, ты хочешь показать Малышкина Серёге для того, чтобы он пристроил к твоему дому конуру для него?

— Не совсем так, Полковник, — Ответил Виктор, сооружая на громадной голове кота папаху из пены — Помнишь ту горушку с плоской, лысой вершиной, на которую мигом взлетел наш хвостатый парнишка? Я хочу построить для него под ней ему и твоим бандитам роскошное шале, с одной стороны которого будет стоять дом твоего семейства, а с другой — моего. Ну, а как с этим делом разберётся Серёга, это уже не нашего с тобой ума дело. А вообще-то я хочу, чтобы наша столица была равномерно разбросана по всему плато Китти. — Малыш, услышав это, немедленно возмущённо рыкнул, за что тут же получил от Полковника кулаком по носу, а Виктор, дёрнув его за округлое ухо размером с тазик, прикрикнул — Парень, будь джентльменом. К тому же это Китти жила под Великой Стеной, а не ты.

Через три часа Виктор, Полковник и Малыш уже шагали по главной улице временного городка, составленного из железных домиков и палаток неподалёку от космопорта «Виктория-Север». Это было далеко не первое появление леопардов в этом городке, но первый выход Малыша в свет. До этого гигантский кот ещё не видел такого скопления людей, а потому искренне недоумевал, почему они все так громко кричат. Правда, он не услышал в их криках ничего, кроме восторга и радости. Его явно встречали, как друга и это нравилось гигантскому леопарду, а потому он весело урчал и радостно скалился, показывая всем свои громадные, белоснежные клыки. Вот только от маленьких людей, которые то и дело пытались прокатиться на его хвосте или лапе было слишком уж много беспокойства, но Малыш не сердился.

Зато Виктор и Полковник то и дело ссаживая очередного пацана или девчонку с передних лап леопарда, громко ругались на них. Наконец-то они добрались до большого надувного ангара, в здание штаба Малыш просто никак не мог войти, и присоединились к членам Совета колонии. Сергей уже успел за это время весьма основательно подготовиться к заседанию. Посреди ангара можно было видеть огромный голографический макет плато Китти, напротив которого с двух сторон стояли трибуны для зрителей, как на каком-нибудь стадионе. Совет колонии был собран в расширенном составе и на этом совещании присутствовало более шестисот человек. Своё выступление Виктор начал так:

— Ребята, я предлагаю построить на этом плато нашу столицу. Места там, просто исключительно красивые. Наверное на Виктории найдутся места и покрасивее, но вряд ли вы сможете найти более безопасное место для наших детей, ведь там нет ни лобизов, ни гривастых волков, одни только антилопы, зайцы, красные лисички и прочая мелкая живность, да, и той немного. Правда, на склонах хребта полно медведей, но они на плато не показываются и если спускаются вниз, то только для того, чтобы половить рыбу в Серебряных Полумесяцах. Ну, что скажете?

Народ дружно зашумел, но Виктор не услышал ни одного возмущённого возгласа, зато кто-то спросил:

— Босс, как ты назовёшь столицу?

Виктор улыбнулся и уточнил:

— Как мы назовём столицу, ребята, это ведь наша общая столица, а не мой собственный хутор.

Со своего места встала Маша Гагарина и предложила:

— Друзья, давайте назовём её Персеполисом! Понимаете, Виктория это первая планета в Рукаве Персея и именно отсюда начнётся его планомерное исследование и если мы хорошо постараемся, то значение нашей колонии будет очень большим. Ну, вы понимаете, о чём я говорю.

Полковник немедленно воскликнул:

— Мы, во всяком случае большинство из нас, прекрасно понимаем тебя, Машенька! Ты полностью права, именно мы, а не Метрополия должны первыми приступить к изучению Рукава Персея. Я полностью тебя поддерживаю, но у меня возникает вполне естественный вопрос к Виктору. Босс, когда наши исследовательские крейсера отправятся в полёт?

Виктор снова встал и с улыбкой ответил:

— Сразу же, как только для Машеньки и её ребят будут построены дома в Персеполисе, чтобы им было куда возвращаться из далёких экспедиций. Или я не прав, дальлётчики?

Дальлётчики громко зашумели, но никто даже и не вздумал оспаривать правоту его слов. К тому же Виктор прекрасно знал, что исследовательские крейсера ещё не готовы к полётам на все сто процентов, так что месяца два они точно будут оставаться на поверхности Виктории. Он сел и со своего места немедленно встал Сергей, который строгим голосом заявил:

— Вот что я вам скажу, господа хорошие. Хотя плато Китти довольно большое, жить в нашей столице сможет не больше двухсот тысяч человек. Извините, но только в таком случае мы сможем сохранить эту чудесную рекреацию в её первозданной красоте. При этом учтите, друзья мои, никто из жителей столицы не получит права строить дома по своему собственному разумению. Выбирать из числа построенных нами, да, а вот проявлять фантазию, ни за что. Если кто-то хочет построить себе дом по своему собственному проекту, добро пожаловать в залив Тысячи Островов. Там вы можете извращаться, как вам заблагорассудится, всё равно острова там такие маленькие, что больше пяти, семи домов на них не построить, а плато Китти будут застраивать исключительно одни только специалисты этого дела, то есть мы, профессиональные архитекторы. Я ясно выразился?

Виктор не решил принимать окончательное решение самостоятельно и предложил всем собравшимся проголосовать за предложение своего сына. Не смотря на всю его одиозность, за было отдано почти квалифицированное большинство голосов. С этого момента на Виктории буквально всё пришло в движение и городке рядом с космопортом «Виктория-Север» начались чуть ли не массовые волнения, правда, вполне мирного характера. Далеко не все колонисты, а точнее лишь ничтожное их меньшинство, хотели жить в столице. Поэтому все, кто не причастен выбору мест под строительство городов, тотчас начали на все лады костерить тех, кто должен был обеспечить гармонию в прериях, то есть проложить методом их засевания викторианским овсом более узкие аллеи лобизов, за то, что они медлят.

Одновременно с этим все те колонисты, которые мечтали жить на берегу моря, также принялись требовать, чтобы для них тоже начали строить города, а ещё лучше просто снабдили их стройматериалами. Виктор сумел погасить эти волнения, но в итоге на всех шести континентах уже через месяц было заложено строительство первых одиннадцати городов. Причём отнюдь не маленьких, а каждый с населением примерно в полтораста тысяч человек. К этому времени все предприятия строительной индустрии уже были готовы к тому, чтобы работать практически круглосуточно. Колонисты и раньше прекрасно знали о том, какими темпами ведётся строительство промышленных объектов в экваториальной зоне Марии, на котором были заняты даже те роботы, что стали космолётчиками, а вместе с ними более десяти тысяч человек, но только тогда, когда заработали предприятия, изготавливающие строительные и отделочные материалы, комплектующие и оборудование для жилищного строительства, оно смогли полностью оценить масштабы того, что уже было сделано.

Самым первым зданием, которое начали возводить в Персеполисе через сорок два дня после того собрания, на котором присутствовал Малыш, был однако вовсе не жилой дом, а как это ни странно, а небоскрёб административно-делового центра не только столицы, но и всей колонии в сто десять этажей. Собственно говоря отдельные детали этого здания высотой в пятьсот тридцать шесть метров начали изготавливать чуть ли не в первые же дни, как только металлурги выплавили первые тонны легированной стали. Ну, а поскольку плато Китти представляло из себя по сути дела гранитный монолит, поднятый в незапамятные времена со дна океана и потом присыпанный сверху осадочными породами, слой которых не превышал в основном двадцати метров, то фундамент ему уже не требовался.

Километрах в пятнадцати от подножия хребта было найдено гранитное возвышение, на котором слой осадочных пород и вовсе был совершенно ничтожным, каких-то пять-шесть метров. Именно там и был аккуратно вырыт котлован, чтобы вскрыть гранитное основание, в котором после того, как площадка была выровнена, были пробурены скважины, а в них вставлены стальные анкерные болты, на которых была смонтирована стальная же несущая конструкция, после чего целые секции небоскрёба высотой по пять этажей, уже полностью готовые, доставлялись с Марии и ставились друг на друга, нанизываясь на центральный стержень, а поскольку в день доставлялось по пять таких секций, кстати полностью автономных, куда лишь требовалось подать воду, то уже через полмесяца Башня Китти была видна чуть ли не с любой точки плато Китти.

На шестнадцатый же день после того, как её начали возводить, Малыш наконец обрёл свой собственный дом под той самой скалой, которую он однажды облюбовал, а два семейства, — Бобровых и Родригесов, обосновались рядом, на территории в семь тысяч гектаров, и обзавелись в этом ландшафтном заповеднике своим собственным роскошным поместьем на двоих, в котором имелось даже небольшое озеро. Через его территорию протекало три ручья и две речки, так что там было где посидеть с удочкой не покидая собственного дома. Те дома, которые они привезли с собой с Земли, были отреставрированы, подновлены, полностью модернизированы и так аккуратно встроены в ландшафт, словно они не были построены, а сами собой выросли на этом плато. Когда Виктор и его друг Эдуардо впервые увидели из, управляющий колонией чуть было не прослезился и глядя не то, как Малыш носится со своей скалы на крышу своей конуры, затем забегает в неё и преследуемый собаками серой молнией взлетает на верх, кивая головой, задумчивым голосом сказал:

— Знаешь, Эдька, а вот об этом я как раз даже и не мечтал. Ну, что, откуда начнём осматривать нашу фазенду, сосед?

— Ты как хочешь, Витёк, а я со своего дома. — Смеясь ответил Полковник и добавил — А на счёт того, кто и о чём мечтал, я тебе так скажу, для меня это вообще предел мечтаний в том смысле, где жить, но сейчас я мечтаю о том, чтобы облазить на этой планете каждый материк и каждый остров, так что ты давай, двигай в Башню Китти и продолжай управлять колонией, а я забираю Малыша, свою псарню и вместе с Ромкой и Митькой отправлюсь на Ветровию, приманивать котов кашей.

Полковник решительным шагом направился к кошачьему домику, а Виктор, почесав затылок, сел в бимобиль и полетел к Башне Китти, было всего только половина десятого утра, а потому до конца рабочего дня он действительно ещё мог много чем поруководить, чтобы вечером вернуться в свой дом. Честно говоря, двухмесячная прогулка по прерии его изрядно расхолодила и ему было трудно втягиваться в работу, а нужно, ведь управляющим колонией был он, а не какой-то другой дядя. С некоторыми вопросами его помощники и сами справлялись блестяще, даже не спрашивая у него, как сделать то или иное, с очень многими вопросами не менее блестяще справлялся Алексей, но были и такие, с которыми должен был разбираться только он и никто иной. В частности общаться с Папашей Герхардом, президентом Земли, президентами других суверенных планет, а также управляющими колоний. До поры, до времени он от этого отлынивал, но настало время подтянуть и эти хвосты.

«Башня Китти» походила формой на песочные часы из-за того, что представляла из себя скрученную пластину, со стеклянным цилиндриком посередине. По всей её высоте чередовались этажи, которые были то длиннее, то короче друг друга, образуя выступы, на крышах которых были разбиты небольшие садики для отдыха. Более трети башни занимали отели, в которых переселилось с Марии большая часть колонистов, точнее все те, кто имел детей. Выше них находилось множество офисных помещений, из которых лишь крохотная часть была занята, а десять последних этажей были отведены под офис управляющего колонией, кабинетом которому служило всё правое крыло площадью в три тысячи семьсот пятьдесят метров. Виктор даже представить себе не мог, чем можно заниматься в этих огромных помещениях и особенно в собственно самом кабинете размером тридцать на тридцать метров, но ему нравилось, что он имел прозрачные стены из сверхпрочного стекла и стали, и из него можно было выйти в довольно большой, уже полностью озеленённый сад.

Он посадил бимобиль на крыше здания, на круглой взлётно-посадочной площадке диаметром в полсотни метров, спустился на лифте двумя этажами ниже, это были технические этажи, и очутился в царстве хрусталя и света. Хотя он уже не раз бывал в этом здании в период его строительства, а вчера самолично перерезал ножницами красную ленточку, оно не переставало его поражать. В офисе, насколько он знал, уже с утра кипела работа. Все его помощники уже въехали в свои кабинеты и даже перевезли в них весь свой конторский скарб и только он так ещё ни разу не входил в свой кабинет. Кабинет Алексея находился в другом крыле и он начал обживаться там ещё четыре дня назад, когда он тот находился на континенте Мария и даже перебрался на плато Китти сидя за своим письменным столом. Его премьер ничего не говорил ему относительно того, что пора бы взяться за работу, но Виктор и сам это прекрасно понимал. Понимал он и то, что ему нужно менять свой имидж, как это уже сделали многие.

Поэтому, едва только войдя в свой просто чудовищно громадный кабинет, в котором не было ни души, Виктор первым делом направился в свою небольшую квартиру, где сменил камуфляж на дорогой, тёмно-серый костюм и голубую рубашку, а бутсы на чёрные туфли. Только после этого он направился по коридору с прозрачными стенами, за которыми находились зал заседаний и кабинеты его секретарей, коих ему заменял Бинго, в свой кабинет, совершенно не представляя, как он будет себя чувствовать в таком громадном зале. Он подошел к дверям дымчатого стекла и те сами открылись перед ним, словно узнали хозяина. В самом центре зала стоял огромный круглый стол-пульт с выемкой, позади которого возвышалось монументальное кресло тёмно-вишнёвой кожи, а перед ним целая дюжина кресел приятного бежевого цвета. Виктор машинально отметил, что в эти двери запросто мог пройти даже Малыш, если ему удастся его туда заманить, но на это можно было даже не надеяться.

Он прошел к столу, сел в кресло и увидел, что над дверями установлен огромный плоский трёхмерный экран длиной метров в пятнадцать и высотой в пять. Всё-таки Сергей малость перестарался, но в принципе этот кабинет очень понравился Виктору и особенно то, что стол можно было поворачивать вокруг своей оси и тогда можно было видеть как склоны хребта, так и плато Китти, на всём пространстве которого кипела работа. В ту сторону он и развернул его, после чего вызвал к себе Бинго. Не поговорив с ним даже нечего было мечтать о том, чтобы приступить к работе. Робот появился через пять минут и Виктор с удивлением увидел, что он тоже облачился в серого цвета костюм из переливающейся ткани, только вместо рубашки надел на себя водолазку. Кресла для посетителей тоже двигались по кругу и Бинго, передвинув одно так, чтобы сидеть за столом слева от него, второе поставил справа и весёлым голосом сказал:

— Босс, Папаша Герхард попросил меня известить его, как только ты появишься в своём кабинете. Через несколько минут он будет здесь. Кажется у него есть к тебе какое-то дело.

Виктор кивнул головой, поднялся из кресла и направился к дверям, но не успел он выйти в коридор, чтобы встретить управляющего УКП у входа, как двери распахнулись и он сам вошел и прямо с порога громко воскликнул:

— Вик, если я скажу тебе, что потрясён, ты мне поверишь?

На что Виктор ответил на этот вопрос довольно странно:

— Папаша Герхард, а если я скажу вам, что потрясён ещё больше, вы мне поверите? Проходите, сейчас мы выпьем с вами по рюмочке коньяку, я специально припрятал, и мы поговорим. Кстати, этот громадный стол снабжен ещё и кофеваркой.

Герхард Мюллер улыбнулся и сказал:

— Всё правильно, Вик, Алексей разбирается в таких вещах лучше, чем кто-либо ещё. Тебе известно, что этот сложнейший по конструкции, электронный стол-пульт изготовлен здесь, на Виктории, а не привезён с Земли? — Виктор отрицательно помотал головой и Папаша Герхард, усаживаясь в кресло, ехидным голосом поинтересовался — А что тебе вообще известно о том, что творится в твоей колонии, парень? Ты, например, можешь мне объяснить, как твои люди в течении каких-то двух с половиной месяцев сумели запустить столько производств сразу? Если это не чудо, то скажи мне, что это тогда такое?

Виктор снисходительно усмехнулся и сказал:

— Нет, Папаша Герхард, это всего лишь грамотное планирование, подкреплённое сверхнормативным финансированием, помноженное на энтузиазм и плюс к этому то, что один наш общий знакомый сумел надёжно спрятать роботов. Ну, а сейчас мы узнаем, что именно происходит в моей колонии, которую, между прочим, я таковой не считаю. Это наша колония, общая, а ещё я бы сказал, что это вообще никакая не колония, а наша новая родина, которую мы все очень любим и хотим сберечь, такой, какой она досталась нам по воле счастливого случая.

— Стоп, парень! — Смеясь воскликнул Герхард Мюллер — Не надо дурить мне голову! Этими высокопарными словами ты просто хочешь прикрыть два с лишним месяца своего ничегонеделанья на природе. — После небольшой паузы он всё же соизволил признать правоту Виктора — Хотя в одном я с тобой точно согласен. Ты своим личным примером показал всем своим товарищам, что не намерен грубо вторгаться в природную гармонию Виктории и разрушать её в угоду низменным страстям.

— Ну, не то что бы я хотел кому-то что-то показывать и доказывать, Папаша Герхард, ведь сюда прибыли отнюдь не идиоты, которым пока не расскажешь что такое хорошо и что такое плохо, и не отходишь их плетью, — ничего не поймут, но кое что я хотел понять сам и объяснить это людям. — Сказал Виктор — В первую очередь я хотел сам понять, можно ли тут жить, ведь Виктория, что ни говори, куда более густо населённый мир, чем Земля. Там, бывало идёшь по лесу часа три и за это время только и увидишь, что одну две пичуги, а здесь живности столько, что глаза во все стороны разбегаются.

Герхард Мюллер тут же поинтересовался:

— И с чем это связано, Вик? Что говорят учёные?

— Учёные говорят, что это из-за уникального газового состава атмосферы и удивительно ровного климата, из-за которого везде в средних широтах зелень так и прёт из земли. — Ответил Виктор и смеясь сказал — Да, что там говорить, достаточно выйти из этого здания и всё сразу же видно. Хотя на плато Китти живности гораздо меньше, чем внизу, её и тут хватает с избытком. Я пока летел сюда, от нечего делать считал местных орлов. Дошел до сотни и сбился со счёта. Ну, тут они хотя бы не такие здоровенные как те, которые летают над прериями. Те просто какие-то истребители и всем находится чего в клюве унести. Но если человек захочет, то он может быстро тут всё разрушить и уничтожить, а как раз именно этого я и не собираюсь допустить. Мы вот тут было думали начать истреблять гривастых волков за то, что они слишком много молодняка лобизов вырезают, но наши зоологи вовремя одумались и теперь говорят, что если мы начнём подсевать овёс в прериях, урожай-то уже собран очень богатый, то скорость передвижения стад уменьшится вдвое, если не больше, и гривастым придётся самим думать над тем, чем им питаться помимо молочного молодняка. Папаша Герхард, давайте всё-таки потревожим Алексея и спросим, как у него идут дела.

Виктор нажал кнопку на пульте и он вместе с его креслом и креслами, в котором сидели Папаша Герхард и Бинго повернулся к трёхмернику. Алексей, словно бы ждал вызова, а потому моментально появился на экране, он сидел в точно таком же кабинете за таким же пультом и даже был одет в одинакового цвета костюм, только с бежевой рубашкой. Позади него тоже был виден красивый пейзаж с высоты полёта викторианского орла, вот только он находился в кабинете один и с ним не было даже Нестора. Кивнув Виктору, Алексей сказа:

— Рад видеть вас обоих. Особенно вас, Папаша Герхард. — И тут же огорошил Виктора известием — Витя, у нас возникла большая проблема. Реголита, из которого можно добывать гелий три, как это выяснилось, на Викторе всего ничего. Комбайнам осталось работы всего на пять, максимум шесть месяцев и они встанут. Мои ребята уже придумали, как их переоснастить и к чему пристроить. Их даже не придётся с Виктора эвакуировать. Будут добывать там полиметаллические руды открытым способом. Так что наш план относительно производства малых и сверхмалых термоядерных реакторов из-за этого трещит по швам и гелий три взять негде. По-моему, самое время кричать караул.

Это было очень неприятное известие, которое могло свести на нет усилия многих тысяч людей и сократить чуть ли не вполовину всю производственную программу Алексея. Виктор озабоченно покрутил головой и спросил:

— Лёха, а что на счёт альтернативы? У нас же в Любианской звёздной системе есть целых пять планет, в атмосфере которых полным полно этого самого гелия. Он даже есть в атмосфере Виктории, но в ничтожных количествах. В ней содержатся другие благородные газы.

Алексей сердито зыркнул на него, постукал пальцем по лбу и чуть ли не злым голосом спросил:

— Ты хоть подумал, что ты сказал, Витя? До той планеты, на которой мы реально можем качать гелий три из атмосферы, лететь добрых десять лет и при этом нужно брать на борт столько расходной массы, что овчинка не будет стоить выделки. Надо думать, у кого мы можем его купить, Витёк, а не заниматься всякими фантазиями. Одно я могу сказать точно, на Земле мы гелий три точно не купим. Землянам его и самим не хватает, поэтому-то они не запускают в производство сверхмалые реакторы…

— Лёха, хватит мне читать лекции про то, как тяжело акулам капитализма жить на Земле в эпоху всеобщего дефицита сырья, я и сам её могу тебе прочить. — Перебил Виктор Алексея Кабанова и с улыбкой спросил — Ты мне лучше вот что скажи, когда будет закончено строительство большого, универсального машиностроительного комплекса и когда он начнёт работать?

Алексей недовольно заворчал, но всё же ответил:

— Через сорок семь дней, шестнадцать часов и тридцать пять минут. Тебя это устраивает? Мы идём точно по графику практически по всем объектам, только что с того толку, Виктор, что этот завод будет построен точно в срок? Ты же прекрасно понимаешь, что без термоядерных реакторов ему будет грош цена или нам придётся рядом с каждым автоматическим или полуавтоматическим заводом строить ещё и атомный реактор в придачу, если и того не хуже тепловую электростанцию.

Виктор предупреждающе поднял руку и сказал:

— Лёша, не начинай эту бодягу заново. Будет тебе гелий для реакторов, будет. Я в лепёшку разобьюсь, но обеспечу тебя им, а теперь всё, давай заканчивать эту говорильню и начинать приниматься за работу. — Сказав так, Виктор тотчас выключил связь и повернувшись к своему гость, спросил — Папаша Герхард, вы не обидитесь, если мы сделаем перерыв в нашем разговоре?

Герхард Мюллер усмехнулся и сказал:

— Похоже, что у тебя появились от меня секреты, Вик, но я понимаю тебя. От такой новости, которую сообщил тебе Алексей Кабанов, у кого угодно испортилось бы настроение.

Чтобы не спорить со стариком попусту, Виктор вздохнул и виновато развёл руками, после чего поднялся из кресла и проводил его до самого лифта. Папаша Герхард приглашал его заглянуть к в его новый кабинет, но ему сейчас было не до того. Он задумал просто несусветную авантюру и был готов приступить к исполнению задуманного немедленно. Вернувшись в кабинет вместе с Бинго, он достал спутниковый телефон и позвонил кому-то. Как только ему ответили, Виктор сказал вполголоса:

— Привет, Никита. Ты где сейчас находишься? Вот даже как, тогда тебе до меня минут десять лёта. Ты мне срочно нужен парень. Где меня найти? Очень просто, видишь самое большое здание на плато? Долетаешь до него, садишься на крышу и спускаешься на лифте на девяностый этаж, но я буду ждать тебя наверху, чтобы ты случайно не заблудился.

Отключив телефон, Виктор снова направился к выходу из кабинета. Бинго последовал за ним и на ходу сказал:

— Вик, если ты звонил тому человеку, о котором я подумал, значит ты решил отважиться на это безумие и скорее всего на вашем корабле больше не будет никого. Одного я тебя не отпущу, Вик, и к тому же тебе и Никите на корабле в любом случае понадобится бортинженер.

— Бинго, сначала мне нужно будет поговорить на эту тему с Никитой. — Ответил роботу Виктор — Если он согласится лететь, то значит самоубийц будет трое. Два человека и один робот, но мне почему-то кажется, что всё обойдётся.

На это Бинго ответил весьма по-философски:

— Ничто не может существовать вечно, Вик, ни человек, ни робот, так что давай лучше не будем думать об этом.

Человек и робот поднялись на лифте на крышу небоскрёба, сели на диванчик и принялись поджидать военного космолётчика, космос-капитана третьего ранга Никиту Колпина, уже довольно немолодого человека, давно уже обуреваемого одной сумасшедшей идеей. Никита был пилотом экстра-класса, но, как говорится, с пулей в голове. Он давно уже мечтал совершить сверхкороткий прыжок в римане и тем самым навсегда закрыть тему неэкономичности дальних и сверхдальних полётов космических кораблей во внутреннем космосе, а также к ближайшим звёздным системам. Теоретически они были возможны, но на практике погибло уже семь экипажей и соответственно было потеряно семь космических гиперпространственных кораблей.

На таких полётах крест был поставлен ещё более ста лет назад, но Никита Колпин мечтал совершить восьмой полёт и вот уже много лет доказывал, что он завершится успешно и даже пытался доказать это математически. Любианская звёздная система была в два с лишним раза больше Солнечной, чем поражала воображение всех астрофизиков. На её задворках летели по своим орбитам в плоскости эклиптики целых шесть планет с мощными атмосферами, состоящими в основном из смеси метана и гелия, но только самая дальняя, которая пока что не имела даже названия, содержала в своей атмосфере почти сорок процентов гелия и добрая треть этого гелия была его лёгким изотопом, — топливом для термоядерных реакторов, этих самых безопасных и самых чистых источников электроэнергии, без которых были немыслимы как космические полёты во внутреннем космосе, так и космические полёты в пространстве римана.

Виктор ещё со школы знал, что у обычных космических полётов имелся очень большой недостаток, — малые скорости и огромный расход материи, которую требовалось нагреть до огромных температур и выбросить из сопла, чтобы получить реактивную тягу. Генераторы антигравитационного поля позволяли огромным космическим кораблям подниматься с поверхности планеты с любой силой тяжести, но когда они достигали точки взаимного равновесия сил, подъём прекращался и дальше, а ещё лучше намного раньше, нужно было включать реактивные двигатели, которые на больших кораблях имели огромные размеры. Для того, чтобы выйти в риман, достаточно было достичь скорости тридцать километров в секунду и удалиться от Земли или любой другой планеты всего на четыреста тысяч километров, на что уходило менее четырёх часов. Но даже для этого требовалось огромное количество расходной массы, чаще всего углерода.

Скорость полёта можно было увеличить и в десять раз, но для этого требовалось лететь с постоянным ускорением, но тогда потребуется такое количество расходной массы, что лететь куда-то уже будет просто бессмысленно. Ну, а все семь предыдущих прыжков с Земли к Плутону закончились трагически. Корабли просто исчезли и никто не знал, что с ними случилось. Потом вроде бы выяснили, что они вмазались чуть ли не в самую середину этой карликовой планеты, но и это не было доказано. От всех дальнейших попыток сократить время полётов внутри Солнечной системы вскоре отказались навсегда. Виктор понимал, что это самоубийственный шаг, но ведь Никита Колпин вовсе не походил на фанатика и он ему почему-то поверил сразу же, когда тот подошел к нему с таким предложением ещё на Земле, понимая, что больше ему обратиться не к кому. Никита прилетел даже быстрее, чем сказал Виктор. Он спрыгнул со скутера, присел рядом с ним на диванчик и спросил:

— Куда-то нужно слетать, Виктор?

— На задворки Любианской системы, Никита. — Ответил ему управляющий колонией — Если ты, конечно, не отказался от своей затеи и всё ещё просишь пожертвовать одним кораблём. Только сначала ответь мне вот на какой вопрос, Никита. Если мы прожжем в пространстве туннель до этой планеты, в атмосфере которой, как говорят наши астрономы, полным полно гелия, как долго мы сможем пользоваться им? Она же летит по орбите.

Никита чуть шевельнул своими большими, мозолистыми руками и спокойно ответил:

— Если будем летать по этому маршруту часто, то практически всегда. Он же не имеет никакого отношения к обычному пространству, но ты тогда попросил меня не забивать тебе голову тем, что ты просто отказываешься понимать, так что я лучше не стану тебе делать этого сейчас. Да, но почему ты говоришь, мы прожжем туннель? Ты что, собираешься лететь вместе со мной?

Виктор улыбнулся и сказал:

— Да, на тот случай, если и ты вмажешься в эту планету, чтобы потом ничего не объяснять твоим родным и близким. А ещё с нами полетит вот этот железный псих. В общем решай, парень, мы или летим туда втроём, или ты туда не летишь.

Никита пожал плечами и ответил:

— Втроём, так втроём. Полёт в одну сторону займёт всего часа два, а обратно максимум три, так что мы даже не успеем толком надоесть друг другу. Мы же полетим, как я полагаю, пустыми и без пассажиров, а значит можно будет резко стартовать и без лишней болтовни набрать скорость. Когда полетим, Виктор, и сколько мы там пробудем? Я почему спрашиваю об этом, мне не хотелось бы никому и ничего не объяснять.

Виктор громко рассмеялся и воскликнул:

— А, уж, как мне этого хотелось бы, Никита! Ладно, перекусить мы сможем и на борту исследовательского корабля, если проголодаемся, а потому пошли вон к тому флайеру, угоним его и отправимся в космопорт «Виктория-Север». Там мы тихонько поднимемся на борт первого же попавшегося кораблика, я предупрежу всех, что взял его покататься вокруг Виктории, а потом мы быстренько сделаем то, что задумали, пока чего доброго, все втроём не передумали. Бинго, ты можешь даже не брать с собой никаких мониторов.