"Эскорт" - читать интересную книгу автора (Белаш Александр, Белаш Людмила)БЛОК 10Если БЭМ – первый друг космена, то ситуационная комиссия, СК – бич и карающий меч космонавтики, своего рода косменский трибунал. И что примечательно, высшие чины федерального транспортно-космического управления (как правило, потомственные бюрократы, чьи-нибудь сынки или зятья, видевшие Вселенную на экране круизного лайнера и нередко страдающие одновременно и агора-, и клаустрофобией) назначают в СК не бывалых капитанов и опытных штурманов, а начетчиков и буквоедов. Живых людей, их бед, проблем и нужд советники из СК в упор не видят, зато рады-радешеньки раздуть целую инквизицию из-за несоблюдения пары подпунктов какого-нибудь храного устава. За пренебрежение параграфом инструкции в СК морально четвертуют, за недостачу дефисов и запятых – вынимают душу. Начав службу в СК рядовым занудой, советник быстро сознает, какой молот власти обрел, и перевоплощается в громовержца, а из пекла ему аплодируют все, кто умел лишь обвинять и штрафовать, исходя из мертвой буквы закона. Похвал ситуационные советники не расточают; это чуждо их прокурорской натуре. Но причудливый комиссар Сато хотел добиться невозможного – чтобы СК его одобрила и похвалила за усердие. Угробив молодость в главке федеральной безопаски, он вынес оттуда бесценный опыт, залог успеха в учрежденческой работе: «Чтобы все бумаги были оформлены правильно». Остальное не важно. Простят даже внешность и неординарность. Выслушав артона, осадив его и получив удовольствие, Сато немедля вызвал к себе Диадумена. Тот немного задержался с приходом – осматривал трупохранилище и отчитывал санитаров: почему это, в нарушение правил, часть покойников лежит головой к дверям? – Всем по выговору, – рапортовал Диадумен, пахнущий свежей дезинфекцией; второй помощник комиссара почти не красился, только оттенял веки и носил две серьги в ухе. – Обстановка катастрофы – не оправдание. Если потакать безобразиям – завтра и корабли начнут швартовать как попало, носом в станцию. Сато согласно взмахнул бровью. Радостно слышать в донесениях свой голос, свои интонации. Перед сеансом связи с «Сервитером» он имел беседу с командиром медбригады, прибывшей на клипере, и намекнул под запись, что снижение числа смертей и улучшение здоровья заболевших в истекшие сутки – лично его, комиссара, заслуга. «Я принял особые меры профилактики. Итог: 10 января – триста шесть умерших, 11-го – только девяносто два, за 12-е – всего пятнадцать летальных исходов. Вот почасовые данные от старшего медика станции». «Как вам удалось?» «Я отвечаю за безопасность, и вот результаты моих усилий. Подробнее я доложу в СК. Можете уверенно приступать к работе». – По пути устроил выволочку технарям. – Диадумен выглядел счастливым. – Иду, а из вентсистемы дует не по нормативам. Велел произвести замеры и составить объяснительную. – Надо было присутствовать при измерениях. Они, чтобы скрыть халатность, подправят цифры в свою пользу. В другой раз, милый, не бросай дела на самотек. Диадумен взглянул на шефа виновато и покаянно. Сато не мог не простить его, но прощение следовало заслужить. – Надо проверить, правильно ли мы улучшили отчетность. Сейчас я выслушал доклад этого… протеза с мозгами. – – По его настоянию. Запись наших переговоров тоже следует просмотреть и отредактировать. Сато поднес к лиловому рту стакан с тонизирующей смесью; еле слышно звякнули о стекло зубы. – Ты обеспокоен, Сато. Что-то случилось?.. – Мне даже вспоминать об этом неприятно, Диа. И в то же время… я чувствую, что легче дышится. Чем дальше «Сервитер», тем мне просторней и свободней. Вовремя мы избавились от – Сато, не переживай. Мы тебя всегда поддерживали. Это твой и только твой успех. Диадумен умел говорить с шефом. Волнение Сато слабело; он допил стакан большим глотком. – Успех, Диа, – не удача, не случайность. Успеха надо добиваться, а вы пока мало сделали. Ты понимаешь, что наша акция висит на волоске? – Но ящик улетел и не вернется. Мы это обеспечили, верно? – Вы не могли учесть всего, что может с ним произойти! – вспыхнул Сато мгновенным гневом. – А мне известно, что творится там, на лихтере! Хочешь знать?! – Конечно; кто мне расскажет, если не ты? – На борту появились плазмоиды, – Сато говорил таким голосом, словно они забрались к нему в ванную, а он был гол и беззащитен. – А могли возникнуть здесь, на «Скайленде»! На станции семь основных реакторов, их мощности и батареи накопления… представь, какие огненные шарики на них бы выросли. Смещение полей, и… нас разнесло бы вдребезги. А это уже не сотни жертв, а тысячи. – Ты спас их. – Да, – Сато почуял на груди медаль, а в руках грамоту за отличную службу. – Они на «Сервитере» в панике, запрашивают разрешение вернуться. – Абсурд. – И я так сказал. Пусть гонят, пока судно управляемо. – Ведь им дали не самый плохой корабль, – поспешил Диадумен причаститься к триумфу шефа. – Я выбирал какой покрепче. – А они повели разговор так, что «Сервитер» не соответствует требованиям Ллойда. – Ложь. Я лично смотрел судовой паспорт, там все в порядке. Ллойдовский сюрвайер что-то бормотал, но я показал ему допуск, и дело уладилось. За Ллойдом тоже водятся грешки… не станут они поднимать шум. Сколько рухляди за взятки выпускали в рейс… – Диа!.. Я говорю только о точных, достоверных документах – какими они должны быть на столе С К. И о разумных доводах, которые будут приняты комиссией во внимание. – Недостаточная квалификация экипажа, – тотчас стал называть доводы Диадумен, загибая пальцы. – Где они получили специальность? Я проверил пилотские права Ф. Кермака. Академия Бланда и Клаузенга, где он учился… – – …да; половина их дипломов на руках – «черные». – Хорошо… – Сато переходил от гнева к милости. – Зук Эшархиль и так далее – выпуск аркадского филиала ИАК 241 года, это же не диплом, а имитация. Оспорим по всем пунктам. – Хорошо… – Сато, как истый сибарит, с комфортом размяк в кресле, слушая утешительные речи второго помощника. – Ну и эта Атамерадон, дальше не выговоришь. Мирк-навигатор! В пяти метрах текст сотым кеглем не прочтет. – Здесь осторожней, – предостерегающе поднял перст Сато. – Мирки придерутся. Бортинженер, допустивший расцентровку плазменного двигателя, – вот на что упирай. – И последовал взрыв плазмоида. Стечение роковых случайностей. – Да, так. И все же… ужас! Стоит подумать, как они там умирают, мне страшно становится. – Сато, не мучай себя, – Диадумен позволил себе пригладить белые локоны шефа, а Сато не воспротивился ласке. – Кто-то должен умереть, чтоб жили остальные. Это искупительная жертва. – О, ты прав, Диа! Не убирай руку, оставь… мне хорошо с тобой. Продолжай думать. Вслух, пожалуйста. – Быстрая, безболезненная смерть. – Я сам мечтаю о такой. Но, боюсь, мне не суждено. Я им завидую… – В экстремальной обстановке возникла неотложная необходимость удалить со станции опасный феномен… – Диадумен словно выступал перед СК, а углаженный Сато воплощал пятерых советников, дотошных и недоверчивых. – Инструкции владельца феномена были исчерпывающе ясны. – Так-так… говори дальше. – Исправный корабль. Экипаж из лиц со стажем… – Изъять. Стаж и способности бортинженера – в обоснование аварии. – Физически не было времени проверить квалификацию… – Туда же, в хвост доклада. В начало – только наши достижения. – Было предусмотрено все для благополучного возвращения. – Подробней, Диа, подробней. Наши расходы на полет «Сервитера» – в виде отдельной сметы. Состояние корабля – наилучшее; припугни парня из Ллойда, составь с ним протокол осмотра задним числом. – А если СК обратится к «Санрайз Интерфрахт»? – Кто это? – Прежние владельцы корабля. – А, да… припоминаю. Ну, проведи с ними работу. Объясни, что если они рот криво откроют – пусть облетают «Скайленд-4» дальней дорогой. Арестую и разорю штрафами. На их судах клеймо «Не годен» негде ставить – одни дыры. – Затем аварии. – Стоп, стоп. Тут начать с ихэнки. Ненормативная эксплуатация движка № 3, ты не забыл? Отсюда и плазмоиды, и все дальнейшее. Помехи со связью. – Кто обеспечивал on-line? – Эта бабенка… Гердип Сингх. Поговори с ней. Под допуск изыми запись и укрась ее помехами где надо. Мой голос допишем – «Я вас не слышу», «Я вас не вижу» и прочее. Ты же умеешь, Диа, да? Это следует изящно смонтировать, мой милый. – Я сделаю, – Диадумен смотрел на комиссара с любовью. – Все, что ты скажешь, Сато. И даже то, что ты подумаешь. Ты простил меня? – За что? Разве ты провинился? – Насчет вентсистемы… – Пустяк. Позабудь. Технарей мы еще взгреем. Важно спеть без фальши перед СК. – Мы их сотрем, – заверил его Диадумен, и Сато понимал, о ком он говорит. – Вот так, – он потер кафтан на плече комиссара и сделал вид, что сдувает пыль с ладони. – Они не люди. – – Он просто набивное чучело с электроприводом. Чучелом больше, чучелом меньше… – Да, и вот еще деталька, – промурлыкал Сато, нежась в кресле. – Все участвовавшие в снаряжении корабля и челнока – ты меня слушаешь? – Мы – одна команда. Ты – наш комиссар. Не сомневайся в нас. – Немного жаль, что эпидемия кончается. – Сато переплел свои пальцы с пальцами Диадумена. – Я знаю еще с десяток человечков, которым пошло бы на пользу охлаждение в темноте. Болтуны и половые шовинисты. Это была шутка. Комиссар и второй помощник, понимавшие друг друга с полуслова, тихо рассмеялись, но миг полной взаимности был краток, и Сато, взметнув в порыве белые волосы, вскинулся из кресла, чтобы вернуться к делам. Бумаги! Ах, эти бумаги! Скольких терзаний стоит их оформление! Отрада составителю бумаг одна – все известное нам прошлое, до самой глубины изначальных времен, есть не что иное, как сумма достоверных и подлинных документов, оформленных древними комиссарами служб безопасности, искренними летописцами на ставке у монархов и честными журналистами, и лет через тысячу предвыборная листовка, восхваляющая человека с улыбкой и глазами профессионального растлителя, станет правдивым свидетельством нашей эпохи наравне с папирусами фараонов и медными свитками первых Евангелий. |
||
|