"Поверь своему сердцу" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 14

Никакого объявления сделано не было, но никто не сомневался, что этого недолго ждать. В субботний вечер герцог вел леди Филлис к столу, а потом переворачивал страницы нот, когда она играла на фортепиано в гостиной. Утром в воскресенье они поехали в церковь в одной коляске и в церкви сидели рядом друг с другом на обитой бархатом скамье, отведенной семье графа. Днем они вдвоем совершили моцион, а вечером за карточным столом играли на одной стороне. В понедельник утром вдвоем выехали на верховую прогулку.

О да, все было очевидно. В понедельник вечером предполагались званый ужин и танцы. Графиня и герцогиня были заняты приготовлениями, – целая армия горничных и лакеев сновала весь день взад-вперед. Ближе к вечеру в столовую и малую бальную залу принесли охапки цветов. Многочисленные заботы свидетельствовали о явно неординарном событии.

Гарриет все свое время посвящала леди Софии, которая в эти дни была непривычно задумчива и частенько молча сидела, похлопывая Гарриет по руке. Так было и днем в понедельник, когда они сидели в саду. Старушка была закутана в теплую шаль, на коленях у нее лежал плед.

– Я не предполагала, что дело пойдет так быстро, – сказала она после того, как насмотрелась на цветы и молча покивала в знак их одобрения. – Я и забыла, как неутомима бывает Сэди, когда она что-то задумает.

Гарриет не стала делать вид, что не понимает, о чем говорит леди София.

– Это хорошая партия для них обоих, мадам, – промолвила она.

– Чепуха! – Старая леди крепко сжала руку Гарриет. – Они питают друг к другу всего лишь симпатию.

Гарриет промолчала.

– А любит он вас, моя крошка, – печально обронила леди София.

– О нет! – Гарриет резко отняла свою руку. – Мадам, вы не должны так говорить – это не правда!

– Неужели он сам не сказал вам об этом? – удивилась старушка. – Ах, молодые люди уже не те, что были в мое время! Или же вы даже не попытались вытянуть из него правду. Детка, вы совсем не думаете о себе.

– Но какой смысл добиваться от герцога признания? – потупясь, спросила Гарриет.

Узловатая старческая рука легла на золотистый затылок Гарриет.

– Я не послушала вас, деточка, – сказала леди София, – и причинила вам страдания. Ну конечно же, я должна была оставить вас дома, с вашей малышкой, как вы и хотели. Я эгоистичная, глупая старуха! Я думала, что смогу совершить чудо, потому что я очень старая и, как мне казалось, набралась мудрости за мою долгую жизнь.

Гарриет подняла голову и улыбнулась.

– Я нисколько не жалею, что приехала, – солгала она. – Сделала ли я ваше пребывание здесь более приятным, чем оно могло быть? – поинтересовалась она. – Все так заняты разговорами и обсуждениями…

– Мои дни всегда солнечные, когда вы со мной, детка, – уверила леди София. – А теперь помогите мне вернуться в дом. Я замерзла.

О помолвке объявил граф Барторп. В конце обеда, пока дамы еще не удалились в гостиную. Кроме обитателей дома, присутствовали соседи. Гостей было около двадцати человек. Разумеется, никто не был удивлен, однако когда граф кончил говорить, раздались изумленные и радостные возгласы. Столовая загудела от многочисленных поздравлений жениху и невесте и тостов.

Гарриет сидела с сияющей улыбкой, а леди София поглаживала ее по руке.

Танцы открыл герцог в паре с леди Филлис, затем он пригласил ее мать. Гарриет старательно, как она делала все четыре дня, отводила глаза от Тенби. Она разговаривала с пожилыми супругами, которые подошли засвидетельствовать свое почтение леди Софии. Но тут к ней приблизился виконт Сотби и, склонившись над ее рукой, пригласил на третий танец. Это был контрданс.

– Леди Уингем, – промолвил виконт, выводя ее в центр залы, – я не был уверен, что приму приглашение брата, пока не увидел в списке гостей ваше имя. Но оказалось, что вашим обществом безраздельно завладела леди София, а моя невестка ревностно следит, чтобы именно так и было. Подозреваю, что она просто злится, потому что вы намного красивее, чем Филлис, а ей надлежало все эти дни быть в центре внимания.

Гарриет решила пропустить его комплимент мимо ушей.

– И это правильно, – сказала она. – Каждая женщина заслуживает быть в центре внимания, когда объявляют о ее помолвке. Такое случается лишь однажды в жизни.

– Кроме, пожалуй, таких случаев, когда женщина – молодая вдова, – возразил виконт.

Гарриет насторожила интонация, с которой он произнес эту фразу. Но заиграла музыка, и они начали исполнять фигуры контрданса. Дальнейший разговор стал невозможен. «Виконт очень представительный джентльмен, и у него приятная внешность, – думала Гарриет. – В последние недели в Лондоне он уделял мне много внимания. Наверное, он лет на десять старше меня». Виконт по праву наследовал графский титул. «Будь благоразумна! – сказала вдруг себе Гарриет. – Будь благоразумна!» Виконт улыбнулся ей, когда они сошлись в очередной фигуре танца, Гарриет улыбнулась в ответ. Но вот они снова разошлись, и ее закружил герцог Тенби, его глаза были устремлены на нее, и Гарриет вернулась в ту реальную жизнь, которую она так упорно игнорировала в последние четыре дня.

«Будь благоразумна!» – остерегла она себя еще раз, когда они с виконтом вновь сошлись в паре. Когда он после танца предложил ей прогуляться по террасе, она охотно согласилась.

– Как приятен глоток свежего воздуха! – воскликнул виконт, едва они вышли из залы. – И вся терраса в нашем распоряжении. Полагаю, вы не нуждаетесь в дуэнье?

– Конечно же, нет, милорд, – сказала Гарриет. – Зачем она мне?

Виконт засмеялся.

– Кажется, на меня подействовала церемония помолвки – навеяла романтические мысли, – проговорил он. – Однако должен признаться, меня не часто посещает романтическое настроение.

– Надеюсь, они будут счастливы, – сказала Гарриет.

– О, Филлис наверняка! – подтвердил виконт. – Она завлекла в свои сети самого завидного жениха. И к тому же красивого, не правда ли?

– Да, герцог Тенби очень красив, – согласилась Гарриет.

Они прошли в конец террасы и остановились. Виконт накрыл ладонью руку Гарриет, покоившуюся на его рукаве.

– Можно поцеловать вас? – спросил он.

Гарриет подняла на него удивленные глаза. «Будь благоразумна!» – совершенно отчетливо приказал ей внутренний голос.

– Да, – прошептала она.

Он целовал сомкнутыми губами, как всегда делал Годфри, нежно прижавшись к ее губам и осторожно положив руки ей на талию. «Совершенно неопасное объятие», – мелькнуло у Гарриет в голове. Но приятное. Она вновь почувствовала себя защищенной, как это всегда бывало с Годфри. Хотя они и были сейчас на террасе совсем одни.

– Ах, – сказал он, оторвавшись от ее губ и подняв голову, но продолжая обнимать ее за талию, – сладчайший поцелуй, как я и ожидал. Все ваши лондонские поклонники – а их так много! – позеленели бы от зависти, узнай они, что я тут в лунном сиянии наедине с вами.

– Но вы истинный джентльмен, милорд, я уверена, – проговорила Гарриет.

– Если кто-то и может заставить мужчину потерять голову, то это вы, леди Уингем, – заметил виконт. – Но поверьте, у меня самые благородные намерения. Я прошу вас выйти за меня замуж, миледи! Окажете ли вы мне эту честь?

Гарриет чувствовала приближение этой минуты и все же была изумлена, когда эти слова прозвучали вслух. Ей даже на мгновение почудилось, что он предложил ей carte blanche – так это было похоже. «Будь благоразумна!» – предостерег ее внутренний голос. Но хотя она глубоко вдохнула и открыла рот, слова не шли у нее с языка.

– Мое предложение застало вас врасплох? Вы удивлены?

– Да, – сказала Гарриет.

– Быть может, я поспешил, вы еще не оправились от вашего горя? – спросил виконт. – Вы шокированы? Если это так, покорнейше прошу извинить меня.

– Нет. – Гарриет покачала головой. – Я очень любила своего мужа, милорд, но я уже не соблюдаю траур. Жизнь продолжается. У меня есть дочь.

– А… – сказал он. – Я об этом слышал. Тем не менее я буду счастлив, если вы станете моей женой.

Скажи «да»! Скажи «да»! Лучшей партии нечего желать. Он знатен, богат, благороден. Он готов стать отцом ее дочери. Она приехала в Лондон, чтобы найти себе именно такого мужа. Виконт превзошел все ее ожидания.

– Я совершенно очарован вами, – признался он. – Вашей красотой и вашей… вашей… – Свободной рукой он обвел в воздухе круг. – Вас окружает какая-то особая аура… Вашей невинностью? Правильное ли я нашел слово? Что бы там ни было, вы пленили меня. Теперь я горю желанием расстаться с холостяцкой жизнью, которую так ценил и берег тридцать девять лет. Не лишайте меня надежды! Обещайте подумать над моим предложением, если вы не можете ответить согласием сейчас.

Ее невинность! О Боже, ответить согласием! Спальня в любовном гнездышке герцога, и она, нагая, с ним на постели – эта картина помимо ее желания промелькнула у нее перед глазами.

– Милорд, – сказала Гарриет, – я не могу. Я… недостойна вас.

Он сжал ее руки.

– До меня дошли слухи, – произнес он, – что когда-то вы были компаньонкой у жены Фредди Салливана. И я полагаю, вы догадываетесь, что, если я переживу своего брата, мне перейдет титул графа Барторпа и мои сыновья также унаследуют графский титул.

Гарриет опустила голову и закрыла глаза. Он так добр! Как Годфри. Нет сомнений, она полюбит его. Он моложе и привлекательнее ее мужа.

– Я не могу отдать вам сердце, милорд, – услышала Гарриет свой шепот. Эти слова вырвались у нее совершенно неожиданно.

Наступило короткое молчание.

– Это и правда помеха, – сказал виконт. – Я хотел бы, чтобы ваше сердце принадлежало только мне, или, в худшем случае, хотел бы надеяться, что сумею его завоевать. Есть ли шанс, что оно в скором времени будет свободно?

Гарриет решила, что виконт заслужил, чтобы она была с ним честна. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лицо ее было бледным в лунном свете.

– Оно занято вот уже шесть лет, – призналась она.

– Но вы уверили меня, что траур уже окончен…

– Я говорю не о муже, – сказала Гарриет.

– Понимаю. – Виконт еще раз сжал ее руки, почти до боли, и отпустил. – И все же я и впредь останусь вашим обожателем, мадам. Если когда-нибудь вы позволите мне, я, быть может, продолжу этот разговор. Вы хотите вернуться в залу, мадам?

«Дура, – сказал ей внутренний голос. – Круглая дура!»

– Милорд, – вымолвила Гарриет, идя рядом с ним, но не касаясь его, – будь мое сердце свободно, только вам я захотела бы отдать его. У меня нет в этом сомнений.

Виконт усмехнулся.

– К сожалению, – заметил он, – сердцу не прикажешь, не так ли? Поэты уже много веков уверяют нас в этом. Однако я не хочу видеть печаль в ваших глазах. Я ценю вашу откровенность, мадам, и уважаю вас за это.

– Спасибо, – поблагодарила Гарриет, но она была ужасно расстроена. Ей хотелось, пока они еще не вошли в залу, взять его за руку, сказать, что, может быть, им стоит поближе познакомиться, что она попытается разобраться в своих чувствах, только пусть он даст ей немного времени. У нее так и крутилось все это на языке, но порядочность удержала ее. Он заслуживает лучшей участи. Она и вправду недостойна его. И тут же промелькнула мысль, что сознание своей греховности, своей нечистоплотности вообще не даст ей снова выйти замуж.

«Какое унылое будущее ждет меня», – думала Гарриет, входя с террасы в бальную залу.

Леди София хотела пить. Гарриет поднялась и предложила принести ей из столовой стакан лимонада. Но у старушки, оказывается, затекли ноги, и она вздумала с помощью Гарриет прогуляться сама. Однако когда они уже вышли из залы, леди София решила, что до столовой слишком далеко. По левой стороне коридора находилась маленькая приемная. Там никого не было, но и свет не горел. Она посидит тут в тишине, пока не вернется Гарриет, сказала леди София.

Гарриет вернулась не так скоро, как предполагала. В столовой ее остановил мистер Горн, вместе с ним был молодой человек – кто-то из соседей. Мистер Горн представил его Гарриет и, запинаясь и смущаясь, стал делать комплименты ее красоте и танцевальному искусству.

– Если я не сосредоточусь, то все время забываю, какая следующая фигура, – говорил он, – а партнерша, как на грех, обязательно пускается в разговор.

– А моя партнерша то и дело наступает мне на ноги, – сказал молодой сосед под смех Гарриет.

– Но это все же лучше, чем на нее наступали бы вы, – заметила она.

– О да! – воскликнул он, весело рассмеявшись. – Вы столь же остроумны, сколь красивы, леди Уингем.

Молодые люди несколько рассеяли ее дурное настроение. Соседу было не больше восемнадцати, хотя он старался казаться по крайней мере лет на десять старше. Бедняга, наверное, очень нервничал и переступал с ноги на ногу.

Гарриет с улыбкой вошла в приемную и уже открыла было рот, чтобы рассказать леди Софии о встрече в столовой, но старушка нахмурила брови и приложила палец к губам. Гарриет остановилась и посмотрела на приоткрытую дверь, которая вела в комнату справа. Там кто-то был.

– Нет, Дэвид, ничего не выйдет! Это нехорошо.

Женский голос. Громкий, возбужденный, в котором звенели слезы.

– Все нехорошо! – раздраженно произнес другой голос, мужской. – Фил, это ужасно!

Гарриет закрыла глаза. Как бы ей исхитриться притворить дверь, чтобы эта пара не догадалась, что у них есть слушатели, соображала она.

– Я ничего не могу сделать! – Толос у леди Филлис был совсем несчастный. – Я помню о своем обещании тебе.

В наступившей тишине вскоре раздался звук поцелуя.

Леди София покачала головой и предостерегающе подняла руку, когда Гарриет осторожно шагнула к двери.

– Ты сказала мне, что не выйдешь замуж, пока не станешь совершеннолетней, – напомнил мужчина. – И что тогда мы с тобой поженимся, даже если твой отец будет по-прежнему возражать. Ты обещала, Фил! Я тебе доверился. Осталось подождать всего год!

– Ты ничего не понимаешь, Дейв, – сказала Филлис. – Ах не надо, Дейв! Кто-нибудь может войти. Это нехорошо! Не надо! Прошу тебя!

В тишине снова раздался тот же звук.

– Ты не понимаешь, – повторила Филлис. – Они были разочарованы после моего первого сезона, а после второго разозлились. А тут еще он вздумал именно в этом году выбрать себе жену и в довершение всех несчастий обратил внимание на меня. Я никак не могла этого избежать. Все пошло своим чередом, как только он стал оказывать мне знаки внимания. Мама и папа решили все за меня и даже слушать ни о чем не хотели. Что мне оставалось делать?

– Сказать «нет».

– По-твоему, это легко? – В голосе девушки опять звучали слезы. – Наверное, я просто слабая женщина, но я не смогла сказать «нет». Все ждали от меня, чтобы я сказала «да»: мама и папа, герцогиня, он – весь свет. Дэвид, я не могла ответить отказом!

– Значит, это – наше прощание, – сказал он полным страдания голосом.

Послышался приглушенный всхлип леди Филлис, затем снова наступила тишина. Гарриет дошла до двери и бесшумно ее притворила. Потом вернулась к креслу леди Софии, поставила стакан на маленький столик возле кресла и опустилась на колени перед старой леди.

– Вам много удалось расслышать? – спросила она.

– Не столько, сколько хотелось бы, детка, – ответила леди София. – Там леди Филлис?

Гарриет кивнула.

– Прошу вас, – произнесла она, – не надо никому ничего говорить, иначе бедной девушке будет очень плохо. Она с ним прощалась.

– Со своим возлюбленным! – сказала леди София. – Но это был не Арчибальд?

Гарриет покачала головой.

– Дэвид, – обронила она. – По-моему, мистера Локхарта, сына барона Рейвена, зовут Дэвид. Нам их обоих представили перед обедом. Пожалуйста, пообещайте мне, что будете хранить молчание.

Леди София потрепала Гарриет по щеке.

– Они целовались, – сказала она. – Это слышала даже я. И они несчастны. Порой я даже рада, что у меня нет детей. Иные родители при каких-то обстоятельствах очень глупеют. Думаю, это амбиции родителей разлучили девушку с Дэвидом.

Гарриет кивнула, и леди София досадливо поморщилась.

– Ясно, ясно, – проговорила она и снова потрепала Гарриет по щеке. – Возможно, не все еще потеряно, детка. Нет-нет, я не о том, что надо вернуться в гостиную и расстроить помолвку! Я сохраню тайну так же, как и вы. Дайте-ка мне стакан. А теперь помогите подняться наверх и кликните мою горничную – пусть она уложит меня в постель. Довольно моим старым косточкам веселиться, пора и отдохнуть. Завтра мы возвратимся в город, но прежде чем мы покинем этот дом, я должна завершить одно дело. – Старушка вздохнула. – В молодости кажется, что ты никогда не состаришься.

Отведя леди Софию в ее спальню, Гарриет вернулась в бальную залу и тут же была приглашена на танец мистером Горном. Но нервы ее были напряжены до предела; улыбаться, делать вид, что ей очень весело, было невыносимо. Это, должно быть, самый тяжкий день в ее жизни, думала она. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной. Она вспомнила другой день, в Эбури-Корт, когда лорд Арчибальд Винни приехал, чтобы во второй раз постараться уговорить ее стать его содержанкой, и она второй раз отказала ему. О да, быть может, тот день был таким же тяжелым. Но она ведь выжила. И даже совершенно неожиданно обрела счастье. Надо надеяться, выживет и теперь.

Только вот на сей раз пострадала ее честь.

Танец кончился, она не могла долее оставаться в зале. По лицу молодого человека, который недавно был ей представлен в столовой, Гарриет поняла, что он готов пригласить ее на следующий танец. Нет, она не сможет улыбаться еще полчаса. Она незаметно скользнула через балконную дверь, пересекла террасу и спустилась в темноту сада. Усыпанные гравием дорожки прочерчивали его ровным геометрическим рисунком. Прохладный, пожалуй, даже холодный воздух приятно овевал лицо.

У него камень с души свалился, едва он сделал предложение, и оно было принято и графом, и леди Филлис. Сомнения, нерешительность – все осталось позади. Приходилось смириться с обстоятельствами и начинать новую жизнь. Он надеялся, что публичное объявление о помолвке, которое отрежет все пути к отступлению, принесет ему еще большее облегчение.

Однако этого не случилось. Когда в столовой граф поднялся, чтобы сделать объявление, герцога охватил страх, а как только объявление было сделано, ему пришлось, изобразив улыбку, встать, склониться над рукой леди Филлис и поднести ее к своим губам. Он был вынужден собрать свою волю в кулак, чтобы сдержать охватившую его панику. После этого им овладело черное отчаяние. И ощущение присутствия Гарриет еще больше обострилось, это было как шестое чувство. Он весь вечер избегал смотреть в ее сторону, однако каким-то непостижимым образом замечал каждое ее движение, каждый жест, выражение ее лица. Сладостно и мучительно было взять ее за руку во время контрданса, а после того как она описала круг, снова вернуть партнеру. Он был готов убить Сотби, когда тот увел Гарриет на террасу. Он высчитал чуть ли не до секунды, сколько минут они там оставались. Слишком долго, черт побери! Когда Гарриет ушла вместе с леди Софией, Тенби решил, что они отправились спать. Он отчаянно боролся с навязчивым желанием последовать за Гарриет, поговорить с ней в уединении, лечь в ее постель и любить, любить ее. Его сжигало желание. После их последней встречи прошла целая неделя – десятки бесконечных часов. Но он помолвлен, напомнил себе герцог и оглянулся. В залу входила улыбающаяся леди Филлис, опираясь на руку… Кто это с ней? Кажется, молодой Локхарт. Трудно запомнить имена всех, кто был представлен ему сегодня. И ведь это тот вечер, когда было объявлено о его помолвке. Нет, он не может подняться наверх и заключить в свои объятия другую!

Но потом Гарриет вернулась, уже без тетушки, протанцевала один тур и снова вышла из залы. Именно в тот момент он уже почти решился пригласить ее на следующий танец, хотя наперед знал, какова будет реакция его бабушки и графини, если он это сделает. Старался он и побороть желание двинуться за ней, но вскоре сдался. Вряд ли кто-то заметил, что она вышла, решил герцог. Он выйдет совсем ненадолго, никто и внимания не обратит. Тенби выскользнул на террасу, осмотрелся, подошел к балюстраде и взглянул вниз. Гарриет шла по правой дорожке, туда, где низко свисали ветви ив. Он и не заметил бы ее, если бы не искал. Тенби поспешил за ней следом.

– Это я, – сказал он испуганно обернувшейся Гарриет.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем из груди ее вырвался тихий стон, и она покачнулась. Он привлек ее к себе и заключил в кольцо своих рук, словно желая, чтобы они слились воедино. Она уткнулась лицом в его шейный платок. В эту горькую минуту он убедился в том, о чем давно догадывался: она страдает не меньше, чем он.

Но слишком поздно он все понял. И всему виной его глупость!

– Нет! – прошептала Гарриет, когда его губы нашли ее губы. Но он, не слушая ее, приник к ним, и наконец она сдалась, и снова из груди ее вырвался стон. – Нет, Арчи, нет!

Он оторвался от нее.

– Вы ведь знаете, Гарриет, – сказал он, – то, что произошло сегодня вечером, ничего для меня не значит. Это простая формальность.

– Формальность, утвержденная церковью и государством, – возразила она. – Уходите! Вы должны вернуться в залу. Я войду в дом с черного хода и пройду в свою спальню. Оставьте меня! Прошу вас!

– Могу ли я уйти, Гарриет? – вопросил герцог. – Я хочу вас. Я не могу без вас жить!

– Нет, – твердо произнесла она, – теперь это невозможно. У вас есть невеста – вы принадлежите ей.

– О чем вы говорите? – спросил он. – Меж нами еще ничего не закончено, Гарриет. Я не позволю вам оборвать наши встречи! Я вас не отпущу. – Он снова крепко прижал ее к себе.

– Все кончилось в ту минуту, когда было объявлено о вашей помолвке, – сказала Гарриет. – Я была вашей любовницей, Арчи, когда вы были свободны, но на адюльтер я никогда не соглашусь. И вы меня не уговорите.

Он смотрел на нее совершенно обезумевшими глазами.

– Не сейчас! – воскликнул он. – Мы не можем попрощаться вот так. Мы должны еще встретиться! В последний раз! В четверг. Чтобы это было настоящее прощание. Не отказывайте мне, Гарриет! Еще один раз. – Глаза у него стали испуганными. – Прошу вас, Гарриет!

Она потупилась и долго молчала. А он боролся с подступающими слезами – не мог же он позволить себе разрыдаться. Какой он дурак! Как он позволил загнать себя в этот капкан? Каким глупым, слабовольным человеком он оказался! Но прозрение пришло слишком поздно – теперь уже ничего не изменишь.

– Еще один раз, – прошептала Гарриет. – Чтобы сказать друг другу «прощай».

– В четверг?

– Да. – Он услышал, как она с трудом сглотнула. Арчибальд сжал ее лицо ладонями, поднял и нежно поцеловал в губы.

– Благодарю вас, – сказал он. – Благодарю! – Затем повернулся и поспешил к дому.