"Поверь своему сердцу" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 13

Худшие опасения герцога Тенби подтвердились. Кроме бабушки, тети Софии и его самого – и, конечно, Гарриет, – все остальные собравшиеся в Барторп-Холле в пятницу гости являлись родственниками графа. Это было действительно семейное собрание. Похоже, у графа, заключил Тенби, твердый характер. Уж если он решил выдать свою дочь замуж, то хочет сделать это как можно скорее.

Виконт Сотби, брат и наследник графа, лорд и леди Минги, брат графини и его жена, а также их сын мистер Питер Горн и трое детей, еще не покинувших стены детской, – семейство в полном составе присутствовало на знаменательном событии.

– Все складывается очень удачно, Тенби, – сказала бабушка, когда внук появился в ее гардеробной, чтобы сопроводить герцогиню вниз. – Дорога для тебя открыта. Думаю, ты знаешь, что тебе предстоит сделать за эти несколько дней.

Да, она могла ничего не объяснять. Он и не ждал, что сможет отступить назад после этого торжественного уик-энда. Путь к отступлению был отрезан. Как ни странно, он даже почувствовал облегчение, когда капкан захлопнулся. И наверное, испытает еще большее облегчение, когда совершится помолвка. Если бы только не…

– Тенби! – довольно резко окликнула его бабушка. – Ты слышишь меня?

– Сегодня вечером я переговорю с Бартерном и условлюсь с ним, что завтра у нас состоится более официальный разговор.

Бабушка заулыбалась.

– Твой дед гордился бы тобой! – промолвила она. – На следующей неделе мы дадим официальное объявление в газете и пригласим твою матушку в Лондон. Она ужасно не любит уезжать из поместья, но уж ради такого события приедет. А затем устроим грандиозный бал. Думаю, что нас почтит своим присутствием сам принц-регент. Потом во всех подробностях обсудим свадьбу. Мне кажется, Тенби, надо сыграть ее до конца сезона, тогда все важные персоны будут еще в Лондоне.

– Но я даже не помолвлен, бабушка! – возразил Тенби, предлагая ей руку.

– Зато между семьями достигнуто полное взаимопонимание, – ответила она. – Чем раньше все спланируем, тем лучше. Но тебя это не коснется. Мы с леди Барторп сядем рядышком и все обдумаем.

Ну конечно же, его это не касается! Его ничто не касается! Его долг лишь сделать предложение, дать брачный обет и по возможности обрюхатить девицу прямо-таки в первую брачную ночь. Женитьба, оказывается, не такое уж трудное дело. Только вот отчаянно тоскливое.

– Минуточку, Тенби, – сказала бабушка, когда он уже взялся за ручку двери. – За эти четыре дня не должно возникнуть никаких помех. Никаких! Софи привезла себе компаньонку. Пусть они развлекают друг друга и держатся в стороне.

Тенби склонил голову.

– Если тебе захочется любоваться более красивой женщиной, чем твоя будущая жена, – произнесла бабушка, – или получать… большее удовольствие, ищи и то, и другое после женитьбы, как это делают все мужчины. Леди Филлис прекрасно воспитана и притворится, что ничего не замечает. Но в эти дни ты должен заботиться только о деле.

Бедная бабушка! После того, что ему рассказала тетя Софи, он смотрел на бабушку другими глазами. Когда-то давно она отказалась от любви ради фамильного герба и с тех пор ставила превыше всего верность долгу.

Внук накрыл рукой бабушкину ладонь.

– Бабушка, – сказал он с непривычной нежностью в голосе, – скоро я подарю тебе молодую герцогиню, которой ты будешь гордиться. А на следующий год об эту пору, если я буду на высоте, ты сможешь взять на руки моего наследника или мою дочку. Я тебя не подведу.

– Ну уж только не дочку, Тенби! – твердо сказала бабушка.

Тенби наклонился и поцеловал ее в щеку, потом отворил дверь, и они стали спускаться по лестнице.

Гарриет чувствовала себя очень неловко. Вежливая снисходительность, с которой ее встретили накануне, маленькая спальня, выходившая окнами на огород с задней стороны дома, – все говорило о том, что ее пригласили только ради леди Софии, исполняя ее просьбу. Правда, виконт Сотби был очень внимателен к ней за ужином – он сидел по правую руку от нее, но слева сидела леди София, и Гарриет была вынуждена почти весь ужин разговаривать по преимуществу с ней. Потом, когда все перешли в гостиную, очень молодой и очень застенчивый мистер Горн пытался завести с Гарриет разговор, однако вынужден был вскоре ретироваться, поскольку леди София упорно настаивала на том, чтобы он дважды повторял каждое слово. Бедный молодой человек стал уже заикаться к тому времени, когда решился отойти и стать за спиной у леди Филлис, которая играла на фортепиано. Впрочем, этот вечер Гарриет перенесла вполне стойко. Но на следующее утро леди София долго не вставала, а у всех были свои планы. Герцог и граф Барторп рано ушли из столовой и по триумфальному виду герцогини и игривым репликам графини можно было легко понять, почему они удалились вместе. Леди Филлис не поднимала глаз от своей тарелки. Герцогиня, графиня, леди Минги и леди Филлис намеревались нанести визит соседям.

– Как жаль, – с улыбкой сказала графиня, обращаясь к Гарриет, – что в экипаже не найдется места для вас, леди Уингем. Но думаю, вы все равно предпочли бы быть дома, когда проснется леди Coqwn.

– Безусловно, мадам, – с не менее любезной улыбкой ответила Гарриет.

– Леди Уингем, окажите честь мне и Питеру и составьте нам компанию – мы отправляемся на верховую прогулку, – предложил виконт Сотби.

– Марвин, – вмешалась графиня, – леди Уингем наверняка не планировала верховых прогулок и не захватила с собой соответствующего костюма. Предлагаю ей перейти в утреннюю гостиную, – там есть книги, а также бумага, перья и чернила. Она сможет заняться чтением или написать письма. Леди София, как только проснется, немедленно потребует ее к себе.

Виконт огорченно улыбнулся Гарриет и пожал плечами. Она отлично все поняла: ее поставили на место, и весьма решительно. Графиня, насколько позволяли ей правила хорошего тона, дала Гарриет понять, что относится к ней как к служанке. Видимо, графиня была оскорблена неделю назад, когда герцог на ужине пригласил на первый вальс не ее дочь, подумала Гарриет. А может, она даже помнит бал у леди Эвинли – тогда впервые после долгого отсутствия герцог появился на балу и первый танец танцевал с Гарриет.

Графиня, решила Гарриет, должно быть, очень раздражена и злится на мужа за то, что он пригласил сюда ее, Гарриет. Судя по всему, поездка эта замышлялась как встреча двух семей, которым предстоит соединиться. Гарриет удалилась к себе в спальню, решив на некоторое время остаться там. Она ужасно скучала по Сьюзен. Нет, она ни в коем случае не должна была соглашаться на эту поездку. Как бы настойчиво леди Софи ни упрашивала составить ей компанию, она не должна была оставлять дочь чуть ли не на пять дней. Сьюзен предпочла бы просторные лужайки парка, с болью в сердце думала Гарриет, глядя на огородные грядки за окном.

Глупо, но на глаза отчего-то наворачивались слезы. Ей действительно не надо было ехать. Особенно в эти дни. Арчи уединился с графом. Гарриет не сомневалась, что они обсуждают брачный контракт. Было просто безумием с ее стороны приехать сюда!

И тут она вспомнила о детях. В доме трое детей. Накануне она лишь мельком видела их, однако немного поговорила о них с леди Минги. Это были две девочки и мальчик. Младшей девочке было пять лет – немногим больше, чем Сьюзен. Гарриет спросила себя, а как отнесется их няня к ее появлению в детской, не решит ли она, что это вторжение в ее владения? Ну да ладно, она рискнет. Долго она там не задержится. Просто посмотрит на детей, может, это ее развеселит.

Няня обрадовалась, увидев ее. Когда Гарриет постучалась в дверь и отворила ее, няня беспрерывно сморкалась, нос у нее был распухший и красный, и она резко покрикивала на детей. Похоже, она совсем извелась с ними. Малышка громко подвывала, старшая сестренка бранила ее, а мальчик высунул язык и заткнул пальцами уши.

– Ох, миледи! – воскликнула няня.

– Боже мой, вы простудились? – сочувственно спросила Гарриет.

Между тем шум кончился – дети с любопытством уставились на нее.

– Ах, миледи, – сказала няня, – у меня все косточки ломит! Вы подумаете, что дети жалеют меня, но они непослушные и злые. Вот погодите, я все скажу леди Минги!

Старший мальчик пустился в пляс и замахал руками. Сестричка сообщила ему, что отец выпорет его, когда узнает, как он себя вел.

– Господи, какие же вы непоседы! – заметила Гарриет. – Полагаю, вы не откажетесь от прогулки по парку. Не годится сидеть в комнате в такой чудесный день! А я как раз собралась прогуляться.

В детской немедленно воцарилась тишина, прерываемая лишь громкими сморканиями няни.

– Им не разрешаются утренние игры в парке, миледи, – запротестовала няня.

– Дети, ваша няня заболела, – ни минуты не колеблясь, сказала Гарриет. – Ей необходимо сейчас же выпить горячего молока и лечь в постель. В такое утро трудно соблюдать правила, и конечно же, вы, дети, уже совсем выдохлись и у вас просто нет сил выйти из детской. Я пошлю одного из лакеев, чтобы он навел тут порядок. Знаете, того, у которого очень черные и очень густые брови срослись на переносице. Да, именно его. Он все время ходит ужасно хмурый. А руки у него точно сучья деревьев. – Гарриет повернулась и шагнула к двери, но была остановлена негодующими возгласами.

Спустя пять минут три орущих во все горло ребенка уже мчались через газон за домом, а Гарриет поспешала за ними. Няня после нерешительных возражений улеглась в постель. Тяжелую она взвалила на себя ношу, подумала Гарриет через час. Ни восьмилетний Джордж, ни десятилетняя Сара ни за что не хотели играть с маленькой Лаурой, отчего она то и дело широко раскрывала рот и начинала громко вопить. Но и друг с другом старшие не играли. Все игры, которые предлагал Джордж, отвергались Сарой. Она напоминала брату, что в эти игры им запрещено играть. Выяснилось, что детям не разрешалось лазить по деревьям, сидеть на траве, пачкать руки и даже бегать. В конце концов они стали перекидываться мячом, но и тут Джордж умудрился презрительно обозвать Сару глупой девчонкой.

Гарриет заскучала по Сьюзен еще больше. Зато малышка пришла в полный восторг, когда Гарриет стала играть с ней. Сама Гарриет! Несмотря на протесты Сары, она позволила девчушке бегать по траве и бросаться к ней в объятия, а потом кружила ее. Лаура раскраснелась, хохотала и требовала повторения. В конце концов у обеих перехватило дыхание. Тогда девчушка обвила руками шею Гарриет.

– Хочу, чтобы ты всегда с нами играла, – сказала она.

Гарриет рассмеялась и обняла ее.

– Очаровательно! – произнес за ее спиной знакомый голос, и, обернувшись, Гарриет оказалась перед направленным на нее моноклем. – Хотя ваша прическа и пришла в полный беспорядок, – добавил герцог Тенби.

Гарриет поставила Лауру на землю и расправила свое платье. Краем глаза она видела выбившиеся пряди волос. Она была даже без шляпки.

– Дети? – спросил герцог. – Семейство Минги – я угадал? Вы взяли на себя заботу и о них, Гарриет?

– Дело в том, что заболела их няня, – пояснила Гарриет. – Когда я заглянула в детскую, вид у няни был просто ужасный. Я велела ей лечь в постель.

– Вы заглянули в детскую? – удивился герцог. – Вы любите детей?

Гарриет покраснела.

– Да, – сказала она. – Я так скучаю… Да, я люблю детей.

– Дура! Глупая девчонка! – вдруг завопил Джордж. – И мне наплевать, что ты нажалуешься папе! – И, высунув язык и растопырив пальцы, он пустился в свой дикарский танец.

– О Боже! – воскликнула Гарриет.

– Кто это передо мной? Неужели джентльмен? – ледяным, высокомерным тоном поинтересовался герцог. – Гарриет нисколько не удивилась, когда, обернувшись, увидела монокль в его глазу. Герцог двинулся к двум старшим детям. – Или это отвратительное большое насекомое?

Сара захихикала.

– Будем надеяться, – продолжал герцог, – что это все же юный джентльмен, который случайно забыл о хороших манерах. Я не сомневаюсь, сейчас он поймет, как невежливо обращался с леди, и попросит у нее извинения.

Джордж уставился на герцога.

– Но она же моя сестра! – изумленно сказал он.

– Ах вот как! – воскликнул герцог. – Так вы джентльмен или нет, сэр?

– Разумеется, джентльмен! – сердито ответил мальчуган.

Герцог надменно вздернул брови.

– Значит, сестра джентльмена не леди? – спросил он.

– Папа уж точно выпорет тебя, Джордж, – злорадно заявила Сара.

– Прошу вас не вмешиваться, леди, – сверкнув на нее моноклем, сказал герцог. – Сэр, вы хотите мне что-то сказать?

– Вы не мой папа, – хмуро пробурчал мальчик.

– И чрезвычайно счастлив этим обстоятельством, – парировал герцог. – У вашего папы, видимо, есть плетка, сэр, ну а у меня всего лишь две руки.

Джордж бросил быстрый взгляд на герцога и сестренку.

– Извини меня, Сара, – пробормотал он отнюдь не виноватым голосом и сверкнул глазами на герцога. – Ну вот. Вы довольны, сэр?

– Я привык, чтобы мне говорили «ваша светлость», – заметил герцог, опуская монокль. – Но ты еще только начинаешь становиться джентльменом. Не сомневаюсь, что в следующий раз обратишься ко мне, как предусмотрено этикетом. – Герцог перевел взгляд на Сару:

– А вы, юная леди, удовлетворены?

– Он сказал, что я не умею бросать мяч! – обиженно сообщила девчушка.

– Да, я все видел, – сказал герцог и взглянул на Джорджа – тот торжествующе хихикнул. – Известно, что в спорте девочки проявляют меньше сноровки, чем мальчики. Зато они более искусны в других играх. Если хотите, юная леди, я обучу вас нескольким приемам.

– О! – сразу же загордившись, воскликнула Сара. – Вы правда меня поучите, ваша светлость?

Чем герцог и занялся, а Лаура, передохнув, снова стала бегать по лужайке и бросаться в объятия Гарриет.

– Оказывается, ваша светлость, вы прекрасный воспитатель. Я и не подозревала, – произнесла Гарриет, когда дети наконец покорно зашагали к дому.

– Довольно противные создания, вам не кажется? – ответил герцог. – Неужели все дети такие? Признаться, до сегодняшнего дня я не имел с ними никаких дел.

– Моя д… – Гарриет прикусила губу и оперлась на его руку. – Не все дети такие непослушные, – сказала она, – но, когда их трое, ссоры неизбежны. Думаю, на этих троих наложили слишком много запретов. Энергия бьет в них ключом, а выхода ей нет. Они куда спокойнее теперь, чем когда я вывела их в парк.

– Да вы сама доброта, Гарриет, – заметил герцог. – Вам надо завести поводок для этой своры. Впрочем, в вашем обществе они чувствуют, что к ним относятся с уважением. Из вас выйдет прекрасная мать. Краснеете? Чудесно! Значит, я чего-то достиг в это утро.

– И всего-то? – спросила Гарриет. – Мне показалось, вы провели утро с графом…

– Мы беседовали наедине около часа, – подтвердил герцог. Какую-то минуту и Тенби, и Гарриет молчали. – И пришли к полному согласию, – заключил Тенби.

– А-а… – произнесла Гарриет. – Так вы должны радоваться. – Ветерок вдруг пахнул холодом. Она пожалела, что не взяла шаль и не надела шляпку.

– Гарриет, – спокойно промолвил Тенби, – она для меня ровным счетом ничего не значит. Вы должны это знать.

«А я значу?» – Она вовремя остановилась и не задала этот вопрос вслух. Ответ ей ни к чему. Не важно, значит она что-то для него или нет. Даже если и значит, ничего не изменится. Только ей будет еще больнее.

– Не говорите так, – сказала Гарриет. – Вы женитесь на ней. Вас должно связывать нечто большее, чем брачный обет и наследник чистейших голубых кровей. Она – человек. Любовь и забота нужны ей не меньше, чем любой другой женщине.

– Гарриет, – произнес Тенби, – не пытайтесь пробудить во мне совесть. Я подозреваю, что у меня ее просто нет.

Как только они вошли в дом через заднюю дверь, к ним приблизился лакей и, учтиво поклонившись, сообщил Гарриет, что в утренней столовой ее ждет леди София.

– Не столько ждет, я полагаю, сколько призывает громовым голосом, – сказал герцог. Он велел лакею отвести детей в детскую и позвать няню, а затем снова предложил руку Гарриет:

– Я провожу вас к старой драконихе.

– Нас не должны видеть вместе, – сказала Гарриет.

Но он лишь нетерпеливо хмыкнул в ответ и стал нащупывать ручку монокля. Гарриет взяла его под руку.

Леди София сидела во главе стола и жевала гренок. Герцогиня Тенби сидела рядом, перед ней стояла чашка с чаем. Графиня Барторп стояла с чашкой в руке. Гарриет показалось, что она, забыв надеть шубку и спрятать руки в муфту, ступила прямиком в январское утро, когда герцог высвободил ее руку, чтобы поздороваться с тетушкой и другими дамами. Гарриет к тому же только сейчас осознала, что не успела подняться к себе и причесаться.

Леди София раскрыла ей свои объятия.

– Вы гуляли, моя крошка?! – воскликнула она. – Как я рада, что вы не тратите времени зря и сполна насладились чудесным утром, отчего на ваших щечках расцвели розы. Ты заметил, Арчибальд? Поцелуйте меня, детка, и скажите мне «С добрым утром!».

Брачный контракт был обсужден во всех подробностях, обе стороны пришли к полному взаимопониманию. Граф Барторп обменялся сердечным рукопожатием со своим будущим зятем. Дело было сделано. Если не считать, что герцог Тенби еще не предложил руку и сердце самой леди Филлис. Он должен был сделать это в течение дня, чтобы назавтра они смогли вместе появиться в церкви, а за ужином в понедельник предстояло впервые объявить о помолвке. По случаю предстоящего события на ужин были приглашены наиболее важные соседи.

Когда с формальностями было покончено, герцог, дабы привести мысли в порядок, отправился в сад. Он решил пойти за дом, чтобы побродить в одиночестве. Но там раздавались детские голоса, и герцог поначалу был раздосадован, однако, услышав звонкий девичий смех и ответный хохот детей, остановился, очарованный прелестным зрелищем: раскрасневшаяся и растрепанная Гарриет играла с детьми. Судя по всему, она чувствовала себя прекрасно, несмотря на то что двое старших оказались при ближайшем знакомстве просто-таки маленькими монстрами.

Его вдруг поразила мысль о том, что в ее возрасте Гарриет должна была бы давно уже стать матерью, но, как видно, старый муж лишил ее этой радости. К тому же Тенби подумал, что сейчас ей в самый раз заняться поиском мужа, который без промедления подарит ей радости материнства. Она же тратит время на него, Тенби. Однако несмотря на все эти мысли, герцог не удержался от искушения провести с ней лишних полчаса и тут же приобщился к совершенно чуждым ему забавам. Со времени своего отрочества он никогда не имел дела с детьми. Но, надо полагать, пришел срок получить некоторую практику.

Конечно же, едва они с Гарриет вместе вошли в столовую, бабушка стиснула губы, а если бы она еще больше выпрямила спину, то наверняка опрокинулась бы назад. Она не сказала ни слова, пока Тенби провожал ее наверх, а он не стал ничего объяснять и только сообщил, что они с Барторпом обо всем договорились и сегодня днем он сделает предложение леди Филлис. Было ус-ловлено, что никто не будет слоняться поблизости, когда они с леди Филлис отправятся на прогулку по парку. Бабушка чуточку наклонилась вперед и ледяным тоном проговорила, что ей приятно это слышать.

Герцогу хотелось бы почувствовать радостное волнение, когда после ленча он отправился на прогулку с леди Филлис, но он не чувствовал ничего похожего. Кажется, все были предупреждены: хотя герцог вежливо приглашал присоединиться к ним, никто на его приглашения не откликнулся. Девушка, шедшая рядом с ним, была, без сомнения, красива, элегантна и изысканна, но у него из головы не выходила Гарриет. Больше, чем прежде, он хотел бы повернуть время вспять и повести с Гарриет в Кью совсем другой разговор. В эту минуту он вспомнил, как Гарриет осудила его сегодня утром. Леди Филлис хочется любви и внимания, как и всем женщинам, сказала ему Гарриет. Герцог Тенби тихо вздохнул. Быть может, в нем затеплится хотя бы искорка совести.

– Красивый парк, – обронил он. – Я слышал, он считается одним из самых живописных парков Англии.

– За ним очень хорошо ухаживают, – сказала Филлис. – А я наслышана о вашем парке, ваша светлость. Кажется, он замечательный?

– Он не так строго спланирован, – возразил Тенби, – но чрезвычайно удобен для верховой езды. И оленям там раздолье.

Несколько минут они вели светскую беседу.

– Не позволите ли вы мне, – наконец произнес герцог, – перевести наш разговор на более личную тему?

– Да, конечно, – ответила Филлис.

Оба они отлично знали, почему отправились на прогулку без сопровождения родственников. Все происходит слишком холодно и расчетливо, думал герцог, с неловкостью поглядывая на леди Филлис. Право же, она очень мила. Она заслуживает более заинтересованного и нежного отношения. Наверное, она мечтала о любви, ведь все девушки мечтают о любви. И ему больше пристало бы испытывать любовное волнение, предлагая руку и сердце своей избраннице. Это не должна быть заранее обговоренная деловая встреча. Все эти дни прошли в деловых переговорах. «Деловые переговоры» – так бабушка и называла их сватовство. «Союз» – это слово употребила Гарриет. Договор. Союз двух домов, но не двух сердец.

– Сегодня утром я говорил с вашим отцом, – сказал герцог. – Он знает и одобряет мои намерения.

– Да, – произнесла Филлис.

– Окажете ли вы мне честь – выйдете ли за меня замуж? – спросил герцог.

– Да, – ответила она.

Он открыл рот, чтобы сказать, что она сделает его счастливейшим из смертных, но не смог произнести ни звука. Это было деловое соглашение, так зачем же добавлять бессмысленную ложь?

Герцог остановился и взял Филлис за руку.

– Вы этого хотите? – спросил он ее.

Она посмотрела на него с неподдельным удивлением.

– Разве это имеет какое-то значение? – поразилась Филлис. Похоже, ей так же, как и ему, казалось излишним говорить банальности.

– Вы выходите за меня по принуждению? – нахмурившись, произнес герцог.

– А вы? – в свою очередь, поинтересовалась Филлис. – Вряд ли это уместный вопрос, ваша светлость. Вы обязаны жениться на девушке из знатной семьи, а я выйти замуж за кого-то, кто занимает высокое положение в обществе, и для меня вы – отличная партия.

Почему-то Тенби прежде и в голову не приходило, что девушка вовсе и не хочет выходить за него замуж, однако по зрелом размышлении он понял, что всему виной его тщеславие. Он нисколько не сомневался в том, что любая девица будет счастлива связать себя с ним узами брака и стать герцогиней.

– У вас есть кто-то другой? – осторожно осведомился он.

– Зачем вам знать, ваша светлость? – сказала Филлис. – Я приняла ваше предложение. Я знаю свой долг и исполню его, будьте уверены.

Как его бабушка? Служение долгу станет смыслом жизни Филлис, ей не дано насладиться любовью, потому что она родилась в слишком знатной семье!

Тенби поднес к губам ее руку.

– Я сделаю все возможное, – пообещал он, – чтобы облегчить вам исполнение вашего долга. Я постараюсь, чтобы вы не пожалели о вашем согласии стать моей женой.

Глаза ее потеплели на какие-то мгновения.

– Как я могу об этом пожалеть, – возразила она, – если весь лондонский свет умрет от зависти? Ведь уже не первый год вы, ваша светлость, самый завидный жених на матримониальной ярмарке.

А девушка отнюдь не глупа. Ее манера прямо говорить то, что она думает, понравилась герцогу. Может быть, это не такое уж несчастье – их женитьба, подумал он. И все же она не сулит им радостей любви. Оба знают, как быть вежливыми по отношению друг к другу, и будут внимательны и обходительны до конца жизни, но самого главного так и не изведают в супружестве.

Однако особой радости от того, что невеста его оказалась вполне разумной особой, Тенби не испытал. На сердце было тяжело. Ну вот, он сделал последний шаг – только что попросил эту девушку выйти за него замуж. Но сразу же он и разрушает этот брак. Им овладело лишь одно желание: поскорее бы настал четверг! Он уже придумывал, как ему убедить Гарриет продлить их связь, продолжать встречаться и после окончания сезона. Он уже твердо знал, что не захочет жить без нее.

Но он понял также, что совесть в нем еще не умерла. Быть неверным жене – не самое легкое и приятное дело.

Гарриет!

Герцог улыбнулся леди Филлис, и они пошли дальше.

– Итак, – сказал он, – минута, о приближении которой мы оба знали, настала и благополучно канула в Лету. Остальное, я полагаю, надо предоставить вашей матушке и моей бабушке. Быть может, мы поговорим? Познакомимся поближе? Расскажите мне о себе.

– А-а… – отозвалась она, – дайте подумать… Родилась я в мае, двадцать лет назад. Или следует начать с более давних времен?

Они переглянулись и рассмеялись.